Czytaj książkę: «Снежное счастье. Когда за окном темно и холодно, укутайся в любимый плед, завари чай и насладись тишиной», strona 4

Посмотрев повнимательнее на жителей регионов с суровой зимой, остальной мир может сделать массу открытий. Как и в других городах Крайнего Севера, в Тромсё наблюдаются значительные сезонные колебания: его обитателей бросает от двух месяцев без прямых солнечных лучей зимой к двум месяцам круглосуточного солнечного света. Разве разумно предполагать, что столь резкие перепады не влияют на людей? В Тромсё нормально больше спать и меньше общаться зимой. Летом все и так более активны, общительны и начнут меньше спать. Жители видят в этом не проблему, а жизнь в гармонии с природой²³. В наших разговорах Рохан подтвердила мое предположение, что происходящие зимой изменения могут быть адаптивными. Она считает, что наличие сезонных изменений «не означает, что они наносят ущерб или представляют угрозу. На самом деле принятие факта их существования могло бы стать по-настоящему здоровой реакцией на них».

Причисление к зимней депрессии широкого спектра сезонных изменений поведения привело к тому, что сезонное аффективное расстройство исторически считалось более широко распространенным, чем это оправдано. Современное научное сообщество проявляет изрядную долю скептицизма по отношению к этому расстройству, причем некоторые заходят в своих заявлениях так далеко, что не считают его значимым подтипом депрессии. Исследования ученых Норвегии, Исландии и Нидерландов, где зимы длиннее и темнее, чем на большей части территории США, десятилетиями ставят под сомнение массовость зимней депрессии. Они предполагают, что это скорее американское, чем общемировое явление, и подчеркивают: большая продолжительность зимней темноты не всегда приводит к росту психических заболеваний.

Исследование, проведенное в Тромсё, не нашло доказательств повышения депрессивных эпизодов и показало низкий уровень психических расстройств в зимний период. В целом из Нидерландов в нем участвовало более пяти тысяч жителей – признаков усиления депрессии или ухудшения настроения зимой не выявили. Согласно его данным, смена времен года оказывает определенное влияние на настроение ярко выраженных невротиков, и даже у них это проявляется в незначительном улучшении настроения весной, а летом, осенью и зимой особых расхождений не отмечалось. И это несмотря на долгие, серые и влажные зимы в Нидерландах (Амстердам расположен севернее Калгари, Канада). Другое исследование показало: уровень сезонных аффективных расстройств в Исландии ниже, чем на Восточном побережье Соединенных Штатов – поразительный результат, учитывая, что зимы в Исландии значительно темнее, длиннее и суровее, чем в любой точке северо-востока США. Это не означает, что зима проходит гладко или не влияет на настроение и энергию людей. Но, и особенно это касается мест с суровыми зимами, сезонная адаптация бывает неизбежна и полезна, и это не признак психического заболевания. Если бы участников исследований тестировали с помощью SPAQ, показатели сезонного аффективного расстройства были бы гораздо выше. Однако использование более точных критериев DSM – включая сильный дистресс в ответ на появляющиеся симптомы – позволяет диагностировать сезонность без постановки диагноза «зимняя депрессия». Данные, полученные с опорой на этот более точный метод скрининга, обычно выявляют более низкие показатели сезонной депрессии или полное отсутствие ее признаков.

Недавние исследования с большой выборкой в США показывают: даже американская статистика зимней депрессии бывает завышенной. Если считать, что сезонное аффективное расстройство – распространенный подтип депрессии, логично было бы наличие сезонных колебаний настроения в больших выборках испытуемых, страдающих серьезным депрессивным расстройством. Тем не менее два скрининга населения Америки – одно с участием более 1700 респондентов с тяжелой депрессией и одно с участием почти 5500 респондентов с легкой депрессией – не выявили существенного влияния времени года, широты или светового дня ни на одну из форм. Келли Рохан стала соавтором исследования, не выявившего влияния того или иного времени года на течение депрессии у детей и подростков, и в интервью New York Times подчеркнула: это не значит, что сезонного аффективного расстройства не существует, просто иногда трудно вычленить небольшое количество сезонных закономерностей из большого массива данных о депрессии.

Даже по мере накопления доказательств, что зима не настолько сильный фактор, провоцирующий депрессию, как кажется, популярный стереотип остается неизменным: зима вызывает ее. Сезонное аффективное расстройство стало доминирующим – и порой единственным – критерием понимания зимней психологии. Поэтому, стоит кому-то почувствовать себя более уставшим или менее настроенным на общение зимой, и моментально находится самое разумное объяснение собственной раздражительности. А все потому, что у многих есть жизненный опыт, свидетельствующий о вполне реальном влиянии зимы на наше состояние: если чувствуете, что на вас навалилась зимняя хандра или тяжесть темных зимних дней, вы не одиноки, эти ощущения правдивы. Но их значение для конкретного человека все еще остается под вопросом. Повышенная зимняя сонливость – признак депрессии или сезонной адаптации? Желание не выходить из дома и уютно устроиться в своих норках – это проблема или нормально? Тяга к жирной, горячей пище – причина для беспокойства или польза для здоровья? Наш менталитет помогает разобраться в этой двусмысленности. Если не можете понять, что значит смена настроения и энергетический спад с приходом зимы, а единственный ярлык, навешанный вашей культурной средой на это время года, в том, что зима угнетает, ваш опыт будет преломлен через эту призму. Но стоит вооружиться иными взглядами на зимний период, как появляется совершенно другая интерпретация.

Сформированные представления о зиме играют большую роль: важно, о чем твердит внутренний голос, как вы интерпретируете собственные ощущения зимой, – все это влияет на то, будут ли эти темные дни для вас мрачными и монотонными или уютными и успокаивающими. Пересмотр подхода к зиме может пригодиться и тем, у кого легкая зимняя хандра, и тем, кто борется с клинической зимней депрессией. Нужно обязательно найти новый подход к интерпретации и пониманию воздействия зимы на человека, а также новый способ адаптивного реагирования на нее.

Время отдохнуть

Итак, у вас появляются неоднозначные ощущения, возникшие под влиянием привычного образа мыслей: это нормально, что я сильнее устаю, когда рано темнеет? Это нормально, что наступление зимы так на меня влияет? Если в этот момент у вас в голове есть установка – осознанно или нет, – что «зима отвратительна», ее воздействие будет интерпретироваться именно через эту призму. Если у меня зимой повышенная сонливость – это нехорошо. Если зима влияет на мое настроение, энергию или аппетит – значит, со мной что-то не так.

Такой базовый и обычно совершенно бесполезный настрой часто приводит к нежеланию адаптироваться к зиме. Если зима ужасна, а сопутствующие ей признаки нежелательны, зачем пытаться приспособиться? Может, лучше, как всегда, мобилизоваться и героически прожить ее, не сбавляя темпа.

Мы не приспосабливаемся, а обманываем себя слепой верой, будто можем контролировать времена года с помощью графиков и планов: стоит только подобрать правильный распорядок дня или собрать волю в кулак, как все проблемы с зимней теменью рассеются. Человек притворяется, что он не такое же животное, как все остальные, словно жизнь в согласии со своей природой сродни личной или нравственной неудаче. Это заблуждение, и, если посмотреть на него более трезво, можно увидеть, насколько эта точка зрения абсурдна.

Практически каждое живое существо – растение или животное – зимой меняет поведение. Листья опадают, цветы увядают, земля замерзает. Одни животные мигрируют, другие проводят все лето, набивая кладовые запасами на зиму или отъедая мордочки и наращивая жирок перед зимней спячкой. Животные, месяцами спящие в норах, полностью избавляются от необходимости переживать зиму. Находясь в спячке, они балансируют между жизнью и смертью. Другие то впадают, то выходят из анабиоза – состояния, похожего на спячку, сопровождающегося замедлением сердцебиения и обмена веществ, что позволяет им находиться в близком к коме состоянии часами, днями или неделями. (Если увидите лягушку, которая выглядит так, будто замерзла насмерть, скорее всего, она просто в анабиозе.) Некоторые меняют шубку на более теплую или позволяющую слиться с окружающим ландшафтом, другие жмутся друг к другу в гнездах и сараях, чтобы согреться. Исследователи обнаружили, что внутренняя часть глаза северного оленя может меняться²⁴ в зависимости от времени года, позволяя ему лучше видеть в пасмурные, мрачные и серые месяцы. Эти животные тем или иным образом адаптируют поведение: весь год живут, подчиняясь определенному ритму, в котором приливы энергии чередуются со спадами и временем на отдых.

По сравнению с очевидной полезностью весенней посевной, летнего выращивания плодов и осеннего сбора урожая прикладная функция зимы не так очевидна. Тем не менее для растений мертвый сезон жизненно важен. Промерзание почвы улучшает ее состояние и уничтожает вредителей и болезни, подготавливая окружающую среду к весне. В широтах, где все четыре времени года ярко выражены, многие местные растения эволюционировали так, что стали нуждаться в зиме: чтобы успешно прорасти зимой, некоторые нуждаются в процессе яровизации, то есть в сотнях часов нахождения в низких температурах. Яблони как никто чувствительны к «благоприятным температурам», а вот абрикосам, персикам, орешнику и ягодным кустарникам для обильного цветения требуется длительное время побыть в холоде. Луковичным растениям – тюльпанам, нарциссам и гиацинтам – для цветения и роста необходимо побыть несколько месяцев в покое и холоде. Эта фаза важна, однако она под угрозой: глобальное потепление и более непредсказуемые зимы вредны для растений, нуждающихся в яровизации. В 2022–2023 годах слишком теплая зима привела к раннему цветению персиков в штате Джорджия, что поставило под угрозу их плоды, когда температура опустилась ниже нуля, уничтожив, по оценкам специалистов, 90 % урожая, годом ранее обошедшегося бюджету в 34 млн долларов. Той зимой стояла такая катастрофическая жара, что федеральные чиновники США объявили бо́льшую часть сельскохозяйственных угодий Джорджии зоной стихийного бедствия.

Снег – один из лучших природных теплоизоляторов: он укрывает землю и защищает почву, сохраняя ее влажной и оберегая корни растений и луковицы от вымерзания или высыхания в самое холодное время года. Спустя несколько недель после моего возвращения в Тромсё я поехала в Японию, где вручную выкапывала из-под сугробов специально выведенный сорт редиса. «Редис, выросший под снегом, слаще созревшего под летним солнцем», – сказали мне. Снежный покров сохраняет его, а более длительное время роста и созревания насыщает питательными веществами и сахарами. Эти ценные корнеплоды доставляются из заснеженных регионов Японии в Токио в качестве деликатеса. Не видеть вклад зимы в течение жизни в другие сезоны – значит не замечать фундамент, на котором держится остальная часть года.

Если повнимательнее взглянуть на историю существования человека на Земле, становится очевидным: как глупо думать, что мы можем входить в зиму и выходить из нее, не меняя режим сна, питания или социального взаимодействия. Гораздо полезнее взять пример с природы и начать приспосабливаться к собственным сезонным ритмам. Как пишет Кэтрин Мэй в своих мемуарах Зимовка: «Растения и животные не борются с зимой, не притворяются, что ее нет, и не пытаются жить той же жизнью, что и летом. Они готовятся к ней. Приспосабливаются. Совершают с собой грандиозные метаморфозы, чтобы ее пережить. Именно в этот момент и происходит основная трансформация. Как только мы перестанем мечтать, чтобы сейчас снова наступило лето, зима может превратиться в великолепное время года, когда мир обретает редкую красоту и даже тротуары искрятся. Это время для размышлений и восстановления сил, неспешного восполнения ресурсов, приведения дома в порядок». Вслед за растениями и животными мы можем научиться ценить это «великолепное время года» за то, что оно позволяет нам немного притормозить в жизненной гонке.

Еще одна причина, по которой нарратив о сезонном аффективном расстройстве так популярен, кроется в том, что многие современные культуры охотнее соглашаются с наличием личных проблем у индивидуума – зимняя депрессия конкретного человека, – чем социальных, ибо современное общество устроено так, что его механизмы практически несовместимы с необходимостью адаптироваться к сезонным изменениям. Смириться с сонливостью и больше отдыхать в Копенгагене и Тромсё мне позволили обстоятельства: профессия писателя и исследователя дала возможность составить удобное мне расписание, и я могла начинать рабочий день позже или заканчивать раньше. В то время у меня не было детей или других рутинных обязанностей и сформировался довольно плотный график: встречи и опросы, ежедневная обработка содержимого анкет, посиделки со старыми друзьями. Но я была автономна, распределяла нагрузку в соответствии со своими потребностями и выкраивала время для дополнительного сна.

Многие неудобства, сопряженные с зимой, на самом деле проистекают из устройства общества и уклада жизни, не оставляющего места для сезонной адаптации. Подобное количество напряжения зимой вызвано обязательствами, которые все сильнее расходятся с ритмами природы. По роду деятельности многие вынуждены проводить короткий световой день в помещении, глядя в экраны, так и не увидев зимнего солнца. Несмотря на естественное для этого времени года усиление чувства усталости и сокращение светового дня, расписание занятий в школе остается прежним, из-за чего детям приходится просыпаться в темноте. В моем родном городе зимние рассветы происходят с 6:32 до 7:19 утра. Когда я училась в старших классах, первый урок начинался в 7:25.

Можно попытаться понять, какие из связанных с зимой трудностей обусловлены культурой, то есть искусственно созданы. Проблема в том, что зимой вы больше устаете, или в том, что учебные или рабочие часы не меняются в зависимости от времени года? Вы не можете проснуться утром или официальные круги считают, что резкий перевод стрелок на один час никак не влияет на организм и на режим сна? У вас мало энергии или от сотрудников ожидают одинаковой производительности независимо от того, что происходит вокруг?

В условиях, когда рабочий график, школьное расписание и количество обязанностей не меняются в зависимости от времени года, чтобы освободить место для отдыха, получается, мы боремся с самой природой. Страдаем оттого, что живем в культуре, которая не синхронизируется с ежегодными ритмами света и темноты. Вымещаем гнев на зиме, виня в своем плачевном состоянии ее, а не цивилизацию, построенную без учета меняющегося светового режима, негибкий рабочий график, нормы, приводящие к тому, что мы растим детей без поддержки, необходимой, чтобы сделать процесс менее сложным.

Конечно же, ситуация усугубляется жизнью в культуре, одержимой понятием продуктивности. В книге Как ничего не делать Дженни Одэлл пишет о разнице между «экспоненциальным ростом» и «поддержанием». Экспоненциальный рост – это идея, что ни в коем случае нельзя прекращать двигаться вперед, нужно постоянно расти и развиваться, в то время как поддержание необходимо просто для сохранения и упрочения уже существующего. Одэлл объясняет, почему во многих «развитых» культурах поддержание регулярно игнорируется и недооценивается. Это верно не только для социума, в котором крупные компании наперегонки изобретают беспилотные автомобили, в то время как общественный транспорт находится в упадке, но и на индивидуальном уровне: человек склонен ценить все новое, захватывающее и бросающее вызов, а не постоянное, устоявшееся и наполняющее.

Кажущуюся непродуктивность зимы легко спутать с напрасной тратой времени и места. Однако такая точка зрения размывает основополагающее значение зимы для поддержания всего жизненного цикла, полностью отрицая, насколько важен период покоя для наступающей после него поры роста и красоты. При этом игнорирует все жизненно важные процессы, происходящие под снежным покровом. Это попытка сделать вид, будто мы можем двигаться вперед без остановки, постоянно работать, жить и любить в полную силу, без устали. Но мы не можем, и многого добьемся, если не будем пытаться и подарим себе целое время года для восстановления сил.

Некоторые из упомянутых социальных и структурных факторов находятся вне зоны нашего контроля: невозможно на зиму изменить школьное расписание так, чтобы уроки начинались позже, нельзя убедить работодателей снизить рабочую нагрузку, чтобы у персонала оставалось больше времени на жизнь в замедленном темпе. Немыслимо прекратить рутинную заботу о близких. Однако это не значит, что мы полностью лишены свободы воли. Зима каждый год дает нам естественную возможность прокачать тормоза. Если с уважением отнестись к наступившей темноте, можно увидеть в ней шанс чуть отпустить удила везде, где получится. Проанализировать, что не так важно и от чего можно отказаться. Сказать «нет» некоторым приглашениям и мероприятиям и оставить только те, на которые на самом деле хочется ответить «да».

Попробуйте зимой воспользоваться возможностью и оценить процесс поддержания так же высоко, как и рост, осознать важность такого подхода к жизни. Пусть зима станет для вас временем года, когда можно замедлиться.

Один из самых идейных вдохновителей пропаганды отдыха – Триша Херси, основательница организации под названием Министерство дневного сна. Она проповедует доктрину отдыха, и в ее книге Отдых как сопротивление подробно разбирает постулат: «отдых – гораздо больше, чем послеобеденная дремота». По словам Херси, это мощный инструмент разрушения капитализма и превосходства белых. Книга опирается на историческое наследие США, характеризующееся периодом рабства, во времена которого ее предкам не позволялось отдыхать. Данная историческая линия привела к современной системе, в которой людям отводится слишком мало дней на больничный, недостаточно отпусков и мало возможностей для отдыха. Это вылилось в культуру переработок, эмоционального выгорания и постоянного переутомления, поскольку всегда можно заработать больше денег, ввязаться в очередной проект, еще часок поработать продуктивно, а отставание от общего ритма чревато катастрофическими последствиями. Для Херси отдых – это способ противостоять вечной необходимости делать больше, в то время как те, у кого меньше возможностей, особенно чернокожие и мулаты, исторически имевшие меньше выбора, вынуждены работать больше за меньшие деньги, чтобы прокормиться. В таком контексте в этой культуре отдыхать – значит сопротивляться системе.

Херси, получившая прозвище Епископ Дневного Сна, много пишет о чувстве вины, которое люди испытывают, когда прислушиваются к телу и замедляются. Ее слова отозвались во мне с моей вечной борьбой и смешанными чувствами, накатывающими, когда потребность в отдыхе вступает в конфликт с инстинктом становиться значимее, добиваясь большего. Мы с Робом называем это «комплекс вины спавшего»: совершенно отвратительное чувство стыда, вызванное тем, что мы проспали все утро или весь день. Однако чтение и медитация над словами Херси вкупе с сон-ориентированной поддержкой Роба заставили меня задуматься, откуда во мне установка, будто прислушиваться к телу неправильно и признак лени. Бороться с зимней усталостью – или с любой другой усталостью – значит бороться с фундаментальными человеческими потребностями. Я же не злюсь на себя, когда мне нужно в туалет, не стыжусь того, что нуждаюсь в кислороде. Так почему же так стыдно, когда я хочу спать?

Как пишет Херси: «Вы достойны отдыха. Его не нужно зарабатывать. Отдых – это не роскошь, не привилегия и не бонус, который можно получить, когда ты совсем выдохся». Нам часто кажется, будто отдых – это награда за галочки, проставленные в списке дел. На самом деле это основа, делающая возможным все остальное. Я много раз убеждалась в этом: бессмысленно пытаться добиться успеха в любом деле, если я уставшая и недосыпаю. Без достаточного количества отдыха вся система выходит из строя.

И научные исследования лишь подтверждают эту точку зрения: одно из них показало, что восприятие времени на отдых как «расточительного» и «непродуктивного» разрушает удовольствие от расслабляющих и веселых занятий. Это при том, что давно доказано: любой досуг снижает кровяное давление, предрасположенность к депрессии и укрепляет социальные связи. Хуже того, если период простоя постоянно кажется пустой тратой времени, человек становится несчастным, с большей вероятностью впадает в депрессию и испытывает повышенный уровень стресса и тревожности. Негативный эффект особенно силен, когда выбранный способ отдохнуть не имеет конкретной цели (как, например, физические упражнения или медитация), а просто предназначен для получения удовольствия (например, поваляться, посмотреть телевизор или заняться любимым хобби). Оказывается, комплекс вины спавшего может быть вреден для здоровья.

Взгляд Херси на проблематику отдыха широк и крайне необходим людям. Она ясно дает понять: отдыхом может быть все, что позволяет человеку не торопиться и успокаивает. Медитация, неспешное принятие ванны, чашка чая, общение с близкими и прослушивание музыки – все это разновидности отдыха. Мой любимый из ее примеров – не отвечать на сообщения или электронные письма сразу после их получения – революционное в своей простоте предложение, однако осознаешь это, когда кто-то его озвучил. Столь широкий взгляд на отдых особенно полезен людям с тяжелой работой, множеством обязанностей по хозяйству или уходу за детьми, для которых сама мысль о тихой и неторопливой зиме кажется смехотворной мечтой. Задумайтесь, какие скоротечные мгновения своего дня вы можете переосмыслить как наполняющие чашу веселья каплями отдыха? Что – помимо сна – восстанавливает силы, и хотелось бы, чтобы этого было больше: коротких, медленных прогулок, дающих детям время поближе познакомиться с миром, раскрашивания с малышами, утренней растяжки, просто нескольких глубоких вдохов?

Херси подчеркивает: отдых необходим человеку круглый год. В то же время зима – идеальное время года для овладения техникой того, что Херси называет «оттачивание умения отдыхать». Можно ли впасть в спячку не из-за депрессии или нежелания общаться, а намеренно, используя зиму в качестве позволяющего это сделать периода? Оттачивать умение отдыхать гораздо легче, если необходимость обусловлена временем года: зима позволяет смелее экспериментировать, сильнее беречь время и отдыхать беззаботнее, поскольку мы знаем, что впереди ждет другой сезон, когда можно снова заняться всем, что отложено до поры.

Научиться активно сопротивляться любым голосам, твердящим, что мы не должны отдыхать, – навык, который можно прокачать, мускул, который необходимо натренировать. В жизни бывают и другие времена, когда нужно дать себе разрешение притормозить: болезни, заботы, горе, переутомление. Времена, когда нужно замедлиться и восстановиться: после эмоционального выгорания, родов, операции, потери или больших перемен. Времена поддержания, а не роста. Парадоксально, но научиться грамотно отдыхать – тоже рост, новое достижение, которое стоит того, чтобы его совершить. Свобода отдыхать без чувства вины, понимание основополагающей важности отдыха станут нашей опорой в любые темные и непроглядные времена жизни на долгие годы.

Спокойные занятия

Чтобы принять замедленный зимний темп, нужно, наконец, понять, как много времени появляется зимой на отложенные в другие времена года дела, если избавиться от лишних задач и обязательств. Зимой можно не только впадать в спячку, но и совершенствовать другие способы отдыха, описанные Херси. Зимнее погружение в себя – идеальный шанс найти источник сил в уюте, творчестве и тихих удовольствиях.

Темень – это дар зимы, благодаря которому можно разнообразить дни домашними развлечениями. Это время года подходит, чтобы что-то неспешно мастерить или найти какое-нибудь занятие, чтобы развеяться. Когда думаю, сколько возможностей мы получаем долгими зимними вечерами, я вспоминаю о Бэкки, замешивающей опару: сколько времени нужно, чтобы она стала пышной, сколько часов, чтобы тесто поднялось, чтобы его перевернуть, вымесить, скатать, раскатать и выпекать, как при этом дрожжи, мука и вода превращаются в то, что моя бабушка на библейский манер называла хлебом насущным. «Если ему не дать отдохнуть, – говорит Бэкки, – тесто не поднимется». Вспоминаю себя в гончарной мастерской с глиной на гончарном круге: как осторожно центрую, вытягиваю и правлю форму, или моменты, когда второпях задеваю ее, неравномерно давлю на стенки, царапаю ногтем край и порчу чашу. Думаю о своем отце, искусном столяре, который твердит, что он ничуть не лучше других, просто более терпелив: его гладкие и шелковистые разделочные доски из ясеня и клена, в которых места стыка древесины обработаны часами шлифовки так тщательно, что их невозможно заметить.

Скандинавы обожают вязать. Когда я была в Финляндии, моя хозяйка Кайса рассказывала, что, как только наступает осенняя мгла, она вынимает вязание и вяжет по вечерам всю зиму, а с приходом весны убирает спицы, возвращается к занятиям на свежем воздухе и радуется увеличению светового дня. Последние десять лет я выступала с семинарами по восприятию зимы по всему миру. И каждый раз просила слушателей составить список, чем им больше всего нравится заниматься зимой. Многие занятия требуют непосредственного участия и неторопливости: прослушивание музыки, чтение, выпечка печенья, хлеба, посиделки у камина, рукоделие, посещение уроков рисования, просмотр телевизора, чтение утренней газеты, решение головоломок, объятия, обрезка деревьев, отправка праздничных открыток, совместное поедание большой кастрюли супа в компании друзей, званые ужины, сауна, подледная рыбалка, украшение дома, музицирование, рисование, йога, цигун, лоскутное шитье, вышивка, вязание, игры и «качание на садовых качелях с пледом и горячим пуншем».

Эти увлечения словно противоядие от культурных традиций, воспевающих спешку, где любое событие воспринимается как чрезвычайная ситуация. Найдя себе хобби, несочетаемое с привычкой постоянно спешить, можно постепенно научиться смиряться с замедленным темпом вещей, набраться терпения и напомнить себе, что нужно присутствовать в моменте и наслаждаться процессом. Умение наслаждаться маленькими радостями, самостоятельно создавать их себе долгими вечерами, помогает находить в жизни микромоменты счастья в любое время года.

Восходящая спираль

В каких случаях менталитет играет самую заметную роль в нашей жизни?

Джер Клифтон много размышлял об этом. Исследователь из Пенсильванского университета и профессор магистратуры кафедры прикладной позитивной психологии, Клифтон изучает менталитет, но называет это иначе – «первичные установки», то есть «самые базовые представления о мире в целом». Речь о фундаментальных и глубоко укоренившихся установках: «мир хорош», «мир прекрасен» и «мир безопасен» против «мир плох», «мир уродлив» и «мир опасен».

В нашем разговоре Клифтон выделил две особенности первичных установок, которые перекликаются с исследованиями Эли Крам и других ученых в части того, как они работают. Во-первых, оказывают на человека самое сильное влияние, когда он находится рядом или вовлечен в объект, с которым связана данная установка. Клифтон объясняет это так: «Ваши представления о школе влияют только на то, что вы делаете, как себя чувствуете и ведете, когда находитесь в ней или выполняете домашнее задание».

Но, добавляет Клифтон, «если есть сформированные представления о месте, где вы находитесь постоянно и безвылазно, все знания о внутренних установках говорят, что они должны в той или иной степени влиять почти на все, что вы делаете». Согласно этой теории, отношение к зиме влияет почти на каждое наше действие в течение всего сезона, поскольку это ситуация, в которой мы находимся постоянно. Даже зайдя в помещение, мы остаемся «внутри» зимы, с характерными для нее темнотой и холодом²⁵. И поэтому менталитет всегда воздействует на нас.

Клифтон продолжает: «Ситуация, в которой вы остаетесь без возможности выйти, практически стопроцентно повлияет на вас, и это влияние с такой же стопроцентной вероятностью останется незамеченным, потому что вы находитесь внутри нее постоянно». Оказавшись внутри ситуации – например, зимы, – вы не можете временно выйти из нее, чтобы сравнить или получить опорную точку для анализа. Зимний менталитет мог влиять на ваше отношение к этому времени года всю жизнь, но так и остаться незамеченным: его влияние становится очевидным только тогда, когда механизмы выводятся на поверхность.

Вторая особенность работы первичных установок и менталитета заключается в том, что они выходят на первый план, когда события можно трактовать неоднозначно. Эти «базовые установки», по словам Клифтона, «используются для заполнения информационных пробелов при интерпретации происходящего». Когда ситуация неоднозначна, в дело вступает менталитет и помогает разобраться в чувствах: помогает ли мне этот стресс или вредит, темнота угнетает или создает уют, усталость во время тренировки – признак слабости или того, что я становлюсь сильнее, моя сонливость – это проблема, признак зимней депрессии, или адаптация, естественная реакция на смену времен года? Сталкиваясь с неопределенностью, менталитет включается и помогает найти смысл в происходящем. Поскольку бо́льшая часть жизни и всего мира не черно-белая, а окрашена в оттенки серого, мы обращаемся к помощи внутренних установок гораздо чаще, чем осознаем.

В каком ключе мы решим интерпретировать такие неоднозначные зимние приметы, как сонливость, в том направлении и укрепятся наши представления об этом времени года. Если воспринимать усталость как шанс для отдыха, комфорта или времени наедине с собой, зима превратится во время, наполненное возможностями для неспешности и восстановления сил. А если как непреодолимый барьер на пути к благополучию, это только укрепит вас в мысли, что зима непродуктивна, безрадостна и уныла. Подобные размышления по нарастающей раскрутят спираль мнительности, и вы еще до наступления самой зимы уверитесь, что проведете ее, борясь с переутомлением. И тогда будете не только чувствовать усталость, но и злиться на себя, что поддались слабости, и на зиму, что она заставила вас ощущать себя именно так.