Таир.
Когда я пришел в себя, помещение было полно дыма, а голова моя раскалывалась на части. Проклятый демон снова саданул меня по тому же месту! Я пошатываясь встал с твердой тюремной лежанки и увидел в окне алые сполохи – поблизости бушевал большой пожар, дым от которого и заполнил всю камеру. И, конечно, она была пуста – демоны и мальчик скрылись. Я потряс головой, пытаясь привести скачущие галопом мысли в порядок, и решительно направился к выходу из камеры. Слава Одену, они хотя бы не закрыли меня здесь! Меня слегка мутило и голова кружилась, поэтому я не заметил тело, пока не запнулся о него ногой, чуть не шлепнувшись рядом. На полу лежал Иршад, а рядом с ним противными слизистыми колбасками лежали его кишки. Мой желудок отреагировал мгновенно и я еле успел выскочить на улицу. Обняв растущее неподалеку от входа дерево, я мучительными спазмами изверг на него остатки сегодняшнего обеда и только после этого смог осмотреться по сторонам, пытаясь понять, что вообще происходит.
По обе стороны улицы весело полыхали дома, а поднявшийся так некстати ветер усиленно раздувал огонь и сыпал искрами в ночь так, что было понятно – скоро загорятся и соседние. Понимал это, видимо, не я один, потому как по улице протянулась длинная цепочка местных жителей и солдат, передававших друг другу наполненные в ближайшем колодце меха и опорожняющих их на те стороны пожарища, что граничили с еще не загоревшимися домами. Стоп, это же не заффарские солдаты. Значит, отряд из Мекки уже подошел! Надо найти их командира и рассказать ему, что произошло.
Насколько мог быстро, я прошел вдоль длинной живой цепочки и уже у самого колодца увидел фигуру в белых с синим шитьем одеждах, раздающую окружающим указания и явно руководящую всем процессом. Великий Оден, судя по одежде, сюда приехал лично один из жрецов Белого Храма! Я подошел немного поближе и, сложив руки рупором, прокричал.
– Приветствую тебя, уважаемый! Я верховный кади Зафарры Таир. Извини, но мне нельзя подходить ближе.
– Кади?! – жрец мгновенно обернулся на мой крик. – Мы решили, что ты мертв, увидев в здании суда все эти трупы. Что тут вообще происходит и почему тебе нельзя подходить?
– Я осквернен нечистым животным, жрец. – ответил я, автоматически сложив пальцы в отвращающий скверну жест. – Появился еще один демон и заставил меня выпустить на волю первого.
– Да ты бредишь, кади? Хотя, похоже, что нет. Стой на месте. – он подошел ко мне и, сняв с себя оправленный в золото большой кристалл соли, висящий на золотой же цепочке, одел мне его на шею. – Этот амулет, освященный в самом Белом Храме, не даст скверне распространяться. А теперь рассказывай, все и подробно.
Когда я закончил свой рассказ, восточный край неба уже начал разгораться алым светом, а пламя пожарища вдалеке, напротив, почти совсем погасло. Выслушав меня, жрец покачал головой и надолго задумался. Затем, отдав приказ солдатам собираться, снова обратился ко мне.
– Я вполне понимаю твой поступок, кади, и, мне кажется, если мы сумеем вновь изловить демона, Правитель будет к тебе милостив. Но если не сумеем – ты сам обагришь своей кровью белые плиты Мекки. У тебя есть какие–либо мысли по поводу того, куда демоны могли направиться?
– Мне кажется, уважаемый, – я задумчиво почесал свою бороду, – мы можем надеяться только на то, что демон направился туда же, где его в свое время и нашли. Только в этом случае мы еще можем успеть его догнать, если не будем щадить лошадей. Нужно найти моего помощника и узнать, в городе ли еще те купцы, что обнаружили демона в пустыне. Если владыка Оден будет милостив…
– Твой помощник уже тут. – перебил меня жрец. – Я виделся с ним до того, как он убежал помогать тушить этот пожар, который, к слову сказать, почти наверняка устроили демоны. Устроили для того, чтобы задержать нас. И если они опасаются, что мы можем их настичь, значит шанс у нас еще есть. Я разберусь со всем, а ты беги домой и переоденься в дорожное платье. У тебя десять минут, кади, и если ты не успеешь присоединиться к моему отряду до того, как мы покинем Зафарру, я прикажу арестовать тебя, как пособника скверны. Вперед!
Я понял, что он не шутит, и изо всех сил понесся к дому…
Десять минут были почти на исходе, когда я нагнал отряд у городских ворот. Посланец Храма посмотрел на меня, отчаянного, потного и еле дышащего, и, усмехнувшись, кивнул в сторону изящной серой кобылки, что шла по пятам его коня.
– Садись, кади. – по голосу жреца было понятно, что за это время его настроение значительно улучшилось. – Молодец, что успел. Оден благоволит нам – купцы собирались покидать Зафарру сегодня вечером. Они отметили на моей карте место, где они нашли этого демона, а из их рассказа понятно, что нашли они его крайне изможденным. Что означает, что убежище его явно неподалеку. Великая злоба заставила его прятаться там от мира Верных со времен Абд–Одена, и лишь совсем обессилев, он вышел к людям, чтобы не погибнуть. Так я думаю.
– Уважаемый, это все прекрасно, – мне пришлось повысить голос, потому как кобыла, на которую я взобрался, никак не хотела ехать наравне со жрецом и постоянно держалась позади от него, – но я боюсь, что мы все равно не успеваем. Они ехали всю ночь, в то время, как мы тушили пожар.
– Я подумал и об этом, кади, и потому послал птиц во все селения, что лежат между нами и тем место, куда направляются демоны. Муршиды соберут всех верных. Слуги Локи не пройдут!
Халим.
… Слуги Локи не пройдут!
Я встрепенулся, пытаясь собрать мысли воедино и понять, что происходит. Все события, произошедшие с тех пор, как Ахмар поджег Зафарру, казалось, слиплись в большой противный комок, ворошить который не хотелось. Не помню даже, как демоны добыли лошадей, помню уже только ночную скачку. Я сижу позади Ахмара на коне, держась двумя руками за этого странного демона, а он с радостным криком посылает коня вперед, в мрак ночной пустыни. Песчинки, сорванные ветром с барханов, бьют по лицу и скрипят на зубах, а рядом, как серая тень, несется не отставая старый демон. Постепенно сон смежает мне веки, но я боюсь упасть, упасть и затеряться один в пустыне, и потому еще крепче цепляюсь за Ахмара и из всех сил моргаю, словно сон можно выморгать из глаз подобно песку. И скоро меня охватывает странное состояние – полубодрствование–полусон, в котором есть только скачка, ветер и спина, за которую мне нужно держаться… держаться… держаться…
Видимо, я все–таки уснул, Оден знает как не свалившись при этом с лошади, потому что сейчас в глаза мне било солнце, впереди виднелся с десяток покосившихся лачуг, а наши кони стояли. Но не потому, что мы решили сделать привал – дорогу нам преградила кучка хмурых мужиков с молотами и цепами в руках, возглавляемых тщедушной фигуркой, в которой безошибочно узнавался деревенский муршид. Его–то крики меня и разбудили.
– Не будет вам пути, демоны, через нашу деревню! – муршид надрывался и в его голосе каким–то образом одновременно чувствовались страх и горячее желание умереть во имя Одена. – Все мы здесь поляжем, а скверну не пропустим! Нет вам места на земле Верных!
– Значит, поляжете? – Ахмар спрыгнул с лошади и медленно пошел к муршиду, всем свои видом показывая, что не сильно и торопится. Подойдя вплотную, он навис над его сутулым худощавым телом, а затем схватил его за седую жидкую бороденку и рывком дернул вверх. – Ты готов умереть за своего Одена, старик?
– Да! – отчаянно выкрикнул муршид, но голос его сорвался на писк. Он откашлялся и повторил более уверенно. – Да.
– А ты? И ты? Ты тоже? – Ахмар по очереди смотрел на каждого из этих смуглых крепких мужиков в залатанных одеждах, и каждый из них молча кивал ему, сжимая в руках до побелевших костяшек свои нехитрые инструменты. – Ну так умрите!
И тут же резко крутанул двумя руками голову муршида. Что–то хрустнуло и старик мешком упал на землю, а Ахмар уже был среди преградивших дорогу, по пути успев достать из за пояса оба своих кинжала. Сходу распоров горло первым двум, он наклонился, проскальзывая под цепом, которым его пытался огреть самый дюжий детина, а затем резко рванул его вправо, подставляя под молот своего же товарища. Выпрямляясь, он распорол кинжалом снизу вверх живот еще одному подбежавшему, а затем ногой швырнул песок в глаза еще двоим и прыгнул на них. Тут я уже ничего не успел рассмотреть – казалось, Ахмар просто взмахнул руками и две фигурки повалились, как скошенная трава.
Все было кончено. В живых остался только тот бедолага, что размозжил голову своему же. Бросив молот, он медленно пятился в сторону лачуг, а Ахмар так же медленно шел на него, демонстративно поигрывая кинжалами.
– Ну же, – в его голосе звучала издевательская усмешка, – ты же так хотел умереть за своего бога, верный. Куда же ты бежишь?
Они уже почти дошли до первой из лачуг, как вдруг из нее с отчаянным криком выбежала девушка и бросилась на грудь мужчине, пытаясь закрыть его собой.
– Уйди. Я не хочу убивать и тебя. – Ахмар остановился и поднял кинжал для броска. Девушка молча покачала головой, глядя на него с такой жуткой ненавистью, что обычного человека, наверное, испепелила бы на месте. – Ну ладно. В конце концов, у меня два кинжала.
Он поднял и второй и, казалось, уже был готов метнуть оба, как вдруг к нему сбоку подскочил старый демон и с размаху врезал ему в ухо. Ахмар пролетел с десяток локтей и приземлился, подняв в воздух кучу песка.
– Идите домой. А с тобой, – Ахмар тем временем поднялся на четвереньки и мотал головой, силясь придти в себя, – мы еще поговорим.
– Ладно, я понял. Едем дальше. – Ахмар поднялся и глядел на демона, вызывающе улыбаясь. – Но ты слишком добр к ним, маг. Тебя бы они не пожалели.
– Вот поэтому я пожалею их. Чтобы не стать таким же, как они. И как ты. Но довольно болтать. Времени на это у нас сейчас нет.
Они забрались на лошадей, я обнял Ахмара и наша безумная скачка продолжилась. После того, как мы пронеслись через деревню, сзади послышались крики, и оглянувшись, я успел увидеть фигурки женщин, выбегающих из домов. Выбегающих оплакать тех, кто в эти дома уже никогда не вернется…
Весь следующий путь превратился для меня в настоящую пытку. Прямо перед моими глазами на одежде Ахмара маячили свежие пятна крови, а стоило мне закрыть глаза, чтобы их не видеть, как передо мной вставали картины недавней бойни или горящей Зафарры. Да еще и солнце пекло, как безумное – яростный гнев Локи изливался на головы смертных. Так что неудивительно, что ближе к вечеру я почти ничего не соображал и уже практически был готов свалиться со спины коня, но не успел – конь упал первым. Ахмар ловко соскочил с его спины почти перед самым падением, как–то умудрившись выдернуть и меня.
– Приехали. – старый демон спрыгнул со своего коня. – Мой тоже не жилец. Сколько нам еще нужно пройти?
– Часа четыре, если будем идти сами. Но знаешь… – Ахмар задумался. – Наверное, нам стоит устроить привал. К святилищу лучше подходить при свете солнца. Отдохнем здесь, а с середины ночи выдвинемся, чтобы к утру добраться.
Мы стали обустраиваться на месте, и тут выяснилось, что единственная фляга, которая была у нас с собой, пуста.
– Халим, это задание для тебя. Вон там, – Ахмар махнул рукой в сторону багровеющего почти у самого горизонта солнца, – есть оазис. Сходи за водой, пока мы тут кое–что обсудим.
Я молча кивнул и побрел в сторону заката.
Таир.
– Кади Таир, простите, но это срочно! – голос солдата сзади заставил меня вздрогнуть. – Извините, что я мешаю вам, но..
– В чем дело? Ты врываешься ко мне во время вечерней молитвы. Что там у вас, демоны решили сами напасть на лагерь?
– Нет, кади. Часовые схватили мальчика, он сейчас в шатре жреца, и жрец срочно потребовал вызвать вас, простите еще раз, что я прервал вас. – солдат был взволнован и молотил языком быстро и сумбурно.
Однако! Должно быть, это тот самый мальчик, что сидел в камере с демоном, иначе с чего бы потребовалась такая срочность? Ну, сейчас увидим. Я распахнул полог белого шатра и шагнул внутрь. Точно, он самый! Я хорошо его запомнил – даже в тусклом свете лампы легко отличить эти большие глаза на худющем личике и тонкие нервные губы. Мальчик сидел, всхлипывая, у дальней стенки шатра, прямо на полу, а над ним нависал белой скалой жрец.
– Ты понимаешь, что ты натворил? – голос его был тих, но как–то по особому страшен. – Ты почти загубил себя навеки. Предал отца своего Одена, что пожертвовал собой и ради такого ничтожества как ты в том числе. Помогал демонам, мерзким отродьям Локи. Скверна отравила твой разум. За все твои дела расплатой будут вечные мучения, вечные, ты понимаешь? Что говорил тебе этот Ахмар, какими словами он одурманил тебя так, что ты добровольно последовал за демонами?
– Я понимаю… Мне уже нет спасения. – мальчик поднял голову и посмотрел на нас страшным безжизненным взором. – Просто… Демон был добр ко мне. Никто еще не был так добр. Я понимаю теперь, что все это было ловушкой, обманом Локи, для того, чтобы погубить меня. Я видел, что вырвавшись на свободу, демон нес миру только смерть и разрушения. Но я остался с ним, потому что после всего Оден никогда не примет меня… Никогда… Что мне еще оставалось делать?
Он снова опустил голову и закрыл лицо ладонями. О, владыка Оден, как же это страшно – лишиться спасения, знать наверняка, что обречен на вечные муки после смерти! Моя рука сама сжала висевший на шее кристалл, а губы зашептали неслышно молитву Льду, прося его уберечь меня от подобной участи – воистину, худшей на свете. Жрец заметил это и просто кивнул мне, положив руку на плечо, как бы давая понять, что разделяет мои чувства. А потом снова повернулся к пленнику.
– У тебя еще есть надежда.
– Есть? – недоверчиво переспросил он, мгновенно вскинув голову.
– Именно так. Но только от тебя будет зависеть, воспользуешься ли ты ей, чтобы спасти свою душу, или загубишь ее уже окончательно и бесповоротно. Расскажи нам, где демоны и что собираются делать.
– Мы остановились неподалеку, я шел с полчаса на запад до того, как набрел на ваш лагерь. Демоны отправили меня за водой, но я не дошел до оазиса. И я не очень хорошо понял, куда они идут, но это какое–то сокрытое место, где старый демон должен вручить Ахмару какое–то колдовское оружие. Место это уже недалеко, мы должны были придти к нему поутру.
– Хорошо. – жрец немного промолчал и продолжил. – Теперь послушай меня, мой мальчик. Сейчас ты сделаешь самый важный выбор в своей жизни. Оден или Локи, Лед или Пламя, демоны или верные – ты определишь это сам.
Жрец снял с пояса мальчишки кожаную флягу и наполнил ее водой из высокого серебряного кувшина. Затем протянул ее мне и стал рыться в каком–то бауле. Достав оттуда пузырек из темного стекла, вытащил из него зубами пробку и влил во флягу десять капель, тщательно их отсчитывая. По шатру пополз еле уловимый сладковато–дурманящий запах. Жрец вернул пузырек на место, забрал у меня флягу и протянул ее глядящему на него с надеждой мальчику.
– Теперь послушай. Сейчас я прикажу тебя отпустить. Ты можешь вернуться к демонам и предупредить их о том, что мы близко. Они наградят тебя, приблизят к себе и ты проживешь свою жизнь в роскоши и могуществе. Но ты сам знаешь, что будет ждать тебя после смерти. Или ты можешь отдать им эту флягу, куда я добавил дурманное зелье, и ничего демонам не говорить. И тогда я обещаю, что помогу тебе вновь пустить Одена в свое сердце, очищу тебя от скверны и верну тебя в лоно Льда. Не говори мне сейчас ничего. Просто возьми флягу и иди. Выбирай сам свою судьбу.
После того, как солдаты вывели из шатра маленького пленника, сжимающего в руках флягу, я обратился к жрецу.
– Уважаемый, может я глуп и не понимаю всей твоей мудрости, но что, если он все–таки предупредит демонов, и они уйдут или встретят нас во всеоружии? Зачем так рисковать, когда можно было просто узнать, где их лагерь и ударить внезапно?
– Ударить? – жрец посмотрел на меня и усмехнулся. – Ты ведь видел трупы в Зафарре и той деревне, что мы проехали днем?
– Ужасное зрелище! Но…
– Никаких но. Да, у нас больше людей и это солдаты, а не крестьяне. Однако, я боюсь, что мальчик – наш единственный шанс. Вспомни, что нам рассказали в деревне. Этот Ахмар за минуту расправился с десятком человек, перерезав их, как баранов на бойне. После чего его остановил старый демон, который, видимо, сильнее его. А теперь представь, что будет, если сражаться с нами будут они оба? Нет, кади, нам остается только молить Одена о том, чтобы душа этого мальчика смогла отринуть скверну и он сделал верный выбор. А пока – иди собирайся. Через полчаса мы выдвигаемся, и да хранит нас Лед!
Время сборов пролетело мгновенно – я был взбудоражен предстоящим столкновение. Даже руки слегка дрожали, пока я пристегивал к поясу саблю, выданную мне по распоряжению жреца. Каждый человек был ценен сегодня, каждый верный должен был готов положить свою жизнь за отца нашего, преградив путь явившейся на наши земли скверне. И, видит Оден, я сделаю это, если потребуется! Пусть даже мальчик предаст нас – я лично буду биться с демонами до последней капли крови, ибо не пугает меня смерть. Верному, знающему, что воскреснет он в чертогах Аль–Халлы, смерть не страшнее комариного укуса.
С такими мыслями я и подошел к солдатам, выстроившимся полукругом перед посланником Белого Храма. Идти должны были все, кроме одного, которого оставляли смотреть за лагерем и лошадьми – и я уверен, что бедняга был огорчен тем, что не сможет идти вместе со всеми. Тем временем, жрец решил произнести перед выходом напутствие.
– Я не буду много говорить, дети мои. – в ночной тишине голос его звучал размеренно и торжественно. – Я знаю, что все вы готовы отдать свои жизни Льду. Отправляемся, и пусть Оден определит нам судьбы наши. Вперед!
И мы пошли вперед по барханам, стараясь идти быстро, но как можно тише. Светила полная луна, негромко пел свою песню ночной ветер и благословенная прохлада ночи, казалось, обнимала меня и придавала сил. Мы прошли довольно много, как вдруг один из солдат остановился и поднял руку. Мы мгновенно собрались вокруг него.
– Смотрите на верхушку вон того бархана впереди, – зашептал он, – я вижу отблески. За ней горит костер.
Оставшуюся часть пути мы преодолевали ползком. По мере приближения, до нас начали доноситься голоса, постепенно превратившиеся в крики, а когда мы медленно вползли на верхушку песчаного холма и посмотрели вниз, то глазам нашим открылось неожиданное зрелище. Внизу действительно горел костер, чуть подальше от него, на границе света и ночной тьмы лежал, свернувшись клубочком, мальчик, а у огня стояли два демона и орали друг на друга. Похоже, они были готовы сражаться не с нами, а друг с другом.
– Ты лишился разума, Ахмар! – кричал старый демон на молодого и отблески костра превращали его и без того ужасное лицо в зловещую маску. – Ты режешь людей, словно мясник скотину, оставляя за собой кровь и пепел! Чем провинились перед тобой обычные крестьяне? Мы спокойно могли ускакать от них, но ты решил поиграть в демона мести, решил, что ты вправе убивать людей по своему желанию. Чем ты отличаешься от тех фанатиков, что режут на свои праздники людей и посыпают им раны солью?!
– Мне плевать на твое мнение, маг. – молодой презрительно усмехнулся. – Мне достаточно того, что они – Верные. Можешь оплакивать их, сколько твоей душе угодно. Но у нас есть договор – я привожу тебя на место, а ты даешь мне оружие.
– Договор расторгнут! Будь я проклят, если сам вложу оружие в руки безумцу, чей смысл жизни теперь – убивать. Если я обречен до конца своих дней скитаться в лохмотьях нищего по пустыне, значит, так тому и быть. Но оружие ты не получишь.
– Эээ, нет, старик, так не пойдет! – молодой демон неуловимым жестом выхватил из–за пояса два кинжала, похоже те самые, с которыми нам его и привели когда–то. – Ты не верный и боишься смерти и боли. И уж поверь мне, боль я умею причинять.
– Щенок, лучше брось свои железки и беги отсюда! – голос старика, казалось, гремел на всю пустыню. – Не тебе тягаться со мной, даже сейчас!
Я не совсем понял, что произошло дальше. Вроде как молодой демон попытался кинуться на старого, но тот молниеносно перехватил его руку с кинжалом, вывернул за спину и, развернув того резким рывком, уложил лицом в песок, наступив вдобавок ногой на поясницу.
– Я же сказал тебе… – он наклонился над ним и вдруг замолчал, а когда продолжил, голос его был полон изумления. – Я знаю, от чего на затылке остается такой шрам… Ты… Ты не Ахмар!
Старик убрал ногу со спины лежащего и, рывком подняв его на ноги, схватил за горло, приподняв того над землей. Ноги молодого демона отчаянно сучили в воздухе, а руки пытались оторвать ладонь старика от своей шеи, но безуспешно.
– А я‑то думаю, что с тобой произошло, отчего ты превратился в безумного убийцу…А ну–ка отвечай, кто ты такой! – прорычал демон, встряхивая свою жертву как котенка.
– Отпу… отпусти… – прохрипел тот, по прежнему стараясь освободиться. – Я Ксенна..