Фейсал.
Я уж начал было переживать, но, слава льду, мы не промахнулись – вот этот храмовый шакал, стоит и пялится на меня в окружении своей гвардии. А рядом клетка, а в клетке то, что мне нужно, и не будь я Фейсал Великолепный, если не возьму себе то, чего хочу! Стиснув ногами мускулистые бока коня, я отправил его вперед, а подъехав, не стал спешиваться. Довольно я уже лебезил перед жрецами и считался с мнением этого белого отродья! Теперь им придется ответить за все и считаться со мной, потому что я хочу этого. И никто не сможет быть настолько дерзок, чтобы помешать мне!
– Приветствую тебя. – я специально опустил все положенные любезности и именования. – Я прибыл, чтобы забрать у тебя пленных демонов. Я сам лично отвезу их в Мекку.
– Но это невозможно, уважаемый. – жрец смотрел на меня снизу вверх, и глаза его слезились от солнца, что было за моей спиной. – Храм поручил их доставку мне и не нам с тобой обсуждать его решения.
– Ты отказываешься подчиниться моему приказу, старик? Приказу брата правителя Империи? Тут тебе не Мекка, тут нет Храма и жрецов, а есть лишь я, мои воины и моя воля. Отдай мне пленников, поворачивай назад и возвращайся в Мекку не ранее, чем через два месяца – и останешься жив. Откажись еще раз – и умрешь. Второй раз я повторять не буду.
Жрец горделиво воздел руку вверх, и, видимо, собрался осыпать меня проклятьями напоследок, но тут, совершенно внезапно, в разговор решил вмешаться замызганный бородач, стоящий от него по правую руку.
– О, уважаемый, да продлит Оден годы жизни твоей и возвеличит Лед славу твою! Я, конечно, простой кади, и не мне указывать тебе, но позволь тебе напомнить, что так разговаривать с…
Откуда–то из–за моей спины вылетела стрела, вонзилась бородачу в горло и он смешно забулькал, опускаясь наземь. Да, я просто отлично натренировал своих ребят – могут угадать мои желания, глядя мне в спину. Куда там до них храмовым псам!
– Вот именно, не тебе мне указывать. Но вернемся к нашим делам, жрец. – я вновь повернулся к служителя Храма. – Я задаю свой вопрос тебе в последний раз: ты отдашь мне пленников?
– Нет!
Ну наконец–то! Момент, о котором я мечтал так много лет, наконец–то наступил – я выхватил свою саблю и одним ударом снес с плеч голову гнусному старикашке! Но гнусен он оказался и после смерти – безголовое тело сделало шаг вперед и повалилось на меня, щедро заливая плещущей из обрубка шеи кровью конский бок и мои узорчатые сапоги. Да и плевать, я готов хоть искупаться в этой крови. Готов пить ее вместо розовой воды и запретных вин! А из–за моей спины уже кинулись вперед верные воины, с гортанными кличами и мечами наперевес. Трусливые храмовые шакалы попытались сражаться, но куда им – через пять минут все было кончено. Все, дерзнувшие поднять свой меч против меня, остались лежать, трепыхаясь на песке. В живых остались только те двое в клетке. Моя добыча. Пора познакомиться с ней поближе.
Так вот они какие, демоны, переполошившие Белый Храм, двор Правителя Верных и всю Мекку! Грязный бродяга, с ног до головы покрытый пылью и заросший щетиной, да еще не менее грязный нищий, закутавшийся в свои обноски. Великий Лед, похоже, что жрецы совсем одурели, молясь своему Одену с утра до ночи! Но тут нищий сдернул со своей головы капюшон и уставился на меня. О, ну тогда все понятно! Более редкостного урода я не видел в своей жизни. Пожалуй, даже покрытые струпьями прокаженные, молящие о милостыне на базарах не так омерзительны, как этот старик – бледное морщинистое лицо, цветом белее молока, да еще и глаза и уши как у нечистой кошки. Неудивительно, что служители Храма посчитали его за демона. Но мне плевать, кто исполнит мою волю – демоны, балаганные уродцы, да хоть сам Локи собственной персоной! Знаками я приказал воинам удалиться на расстояние крика и рассредоточиться для охраны, а сам спешился и подошел к клетке поближе.
– Кто ты такой и что тебе от нас нужно? – тот, что помоложе, решил заговорить со мной первым. – Ты пришел спасти нас или убить еще изощреннее, чем собирались милосердные жрецы Ледяного Бога?
– Этого человека зовут Фейсал, Ксенна. – в разговор решил вступить и уродливый старик. – Он брат правителя Империи и я предполагаю, что его появление здесь может обозначать только одно – он решил как–то использовать нас в своих дворцовых интригах.
– А ну заткнитесь оба! – я почувствовал, как внутри меня разгорается гнев. – Я не допущу, чтобы двое жалких нищих обсуждали меня, как просителя, пришедшего вымаливать прием при дворе! Говорить тут буду я, а вы, несчастные, слушайте и отвечайте, когда я вас спрошу, а не когда вам взду…
– Позволь напомнить тебе, уважаемый, что это все–таки ты пришел к нам. – голос старика был тих и вкрадчив, но за ним ощущалась какая–то непоколебимая уверенность в себе, что встречается обычно у людей благородных, а никак не у базарных попрошаек. – И судя по тому, что ты сделал, ты решил противопоставить себя Храму и его служителям. Просто так такое не делают, а значит – мы очень важны для твоих планов, о Фейсал Великолепный. И мы с радостью выслушаем твое предложение, если ты перестанешь кричать и оскорблять нас.
– Забери тебя джинн, старик, да будь твоя морда хоть чуть посмазливее, я бы, пожалуй, сделал тебя своим советником! Ты умен и проницателен, как старый верблюд, жаль, что так же уродлив. – я расхохотался и присел на песок рядом с клеткой. – Хорошо, поговорим начистоту. Вы мне нужны, но не забывай, что я все–таки держу ваши жизни в своих руках.
Я набрал горсть песка и демонстративно сжал его в ладони, а после резко отшвырнул прочь.
– Вы мне нужны, чтобы прекратить безумие, что длится с тех пор, как на престол Империи взошел мой блаженный братец. Страну со всех сторон окружают враги, Миср и Парса могут в любой момент вцепиться нам в глотку, как бешенные псы, а он знай молится своему Одену ночи напролет, да на каждый свой шаг испрашивает благословления жрецов! Этот безумец свято верит в пророчества о последних днях и ожидает возвращения Одена и решающей битвы с Локи со дня на день! Потому он и всполошился так, когда голубиная почта доставила вести о вас. И мне наплевать, демоны вы или обычные бродяги, но вы – это шанс. Шанс для Империи стать такой же, какой она была в прежние благословенные времена, когда одно ее упоминание вселяло страх в сердца всех соседей, и мой шанс получить то, что мое по праву. Вы должны помочь мне убить его!
– Убивать – это привычно. – молодой пленник смотрел на меня задумчиво. – Но у меня два вопроса. Во–первых, что мы получим за это? А во–вторых, я правильно понимаю из твоей речи, что ты не веришь в Одена?
– Знаешь… – я ненадолго задумался. – Трудно сказать, верю ли я в него. Может, он и есть, тогда я узнаю об этом после смерти. А пока я вижу лишь кучку стариков в белых одеждах, что правят страной через моего глупенького братца. Конечно, вера необходима для Империи, это лучший способ заставить чернь подчиняться. Но, во имя Льда, чернь, а не правителя! Абд–Оден, мой великий предок, не слушал жрецов. Он сам вещал от имени Одена и именно так все и должно быть. И так будет, когда на престол Империи взойду я! Что же до вас, то вы получите свободу. Понятное дело, я не смогу просто так отпустить вас на все четыре стороны. Сейчас объясню, что вы будете делать.
Я принялся чертить на песке пальцем.
– Вот, это церемониальный зал. Вас велят привести туда тотчас, как копыто первого коня ступит за ворота Мекки, или я совсем не знаю своего брата. Примерно тут будете стоять вы, а вот тут – трон. До него будет около тридцати локтей. И самое главное. Перед тем, как вы войдете в зал, мои люди надрежут ваши путы и дадут вам кинжал. Один бросок – и у Империи будет ее настоящий властитель. Но, как вы понимаете, я никаким образом не должен быть заподозрен в том, что убил своего брата. Поэтому как только он умрет – ваши жизни будут в ваших собственных руках. Пробивайтесь через стражу, воспользуйтесь суматохой, что неизбежно поднимется, и бегите из Мекки прочь. Если вас схватят, я буду вынужден казнить убийц своего брата, вы же понимаете?
– Понимаем. Как понимаем и то, что шанс выжить после такого – ничтожен. – молодой задумчиво покачал головой и продолжил. – Но я согласен. С одним условием – мне отдадут для этого оба моих кинжала. Ты можешь найти их в вещах жреца, которому снес голову.
– Пожалуй, я тоже соглашусь. – прибавил старик. – И даже без дополнительных условий.
– Отлично. Значит, наш договор заключен. Больше нам говорить не о чем и незачем. Едем в Мекку, выполняете то, о чем условились – и свободны. Но горе вам, если вы попытаетесь меня обмануть или выдать! Клянусь, что тогда смерть неизбежно настигнет вас и она будет так нелегка, что умирая вы будете мечтать о пытках в Белом Храме!
Я поднялся, размял затекшие за время разговора ноги, и, подозвав коня свистом, вскочил в седло. Помахав рукой своим воинам, которые тут же начали стягиваться к клетке и опустевшему обозу, я неспешно потрусил в сторону Мекки. Ну, теперь остается молиться Одену, Локи, джиннам и кому угодно, чтобы демоны выполнили свою часть сделки. А вот им молиться о том же бесполезно. Я все равно не оставлю их в живых.
Ксенна.
– Как ты думаешь, он собирается оставить нас в живых?
– Странный вопрос, Ксенна. – Ганту с усмешкой взглянул на меня. – Ты же сама знаешь на него ответ. Я более чем уверен, что Фейсал уже выдал распоряжения людям, которые должны убить нас тут же, как только мы прикончим правителя Империи. Скорее всего, это будут заранее спрятанные лучники.
– Это плохо. Лучники, я имею в виду. Понимаешь… – я перевела взгляд вниз, на свое теперешнее тело. – Я не уверена, что смогу поймать стрелы сейчас. Ахмар не слишком ловок и силен от природы, а у меня было очень мало времени для тренировок.
– О, об этом не беспокойся. Я их перехвачу, реакции мне вполне хватит. Когда я подготавливал это тело, я уже знал, что скорее всего отправлюсь к вам, поэтому его возможности достаточно велики, включая реакцию и регенерацию. Сейчас оно, конечно, уже старое и больше, чем пару десятков лет, не протянет, но я до сих пор сильнее и быстрее любого человека в вашем мире. И раз уж ты заговорила об Ахмаре… Что мы будем делать, если у нас все–таки получится выжить и выбраться из Мекки?
– Святилище! – я громко шлепнула ладонью по полу клетки. – Мы все–таки дойдем до этого проклятого святилища и ты вернешь моему брату тело.
– Ксенна, ты хорошо поняла, что…
– Да, я поняла, что умру. И это самое лучшее, что я могу сделать со своей жизнью. Исправить то, что натворила. Исполнить то, что обещала. Отдать то, что задолжала. На этом мое путешествие закончится. А что будешь делать ты, маг из мира за стенкой?
– Я? – Ганту ненадолго задумался. – Я очень хочу домой, Ксенна. Я чертовски устал от своих одиноких скитаний, да и мое тело, как я уже сказал, недолго протянет. Я надеюсь, что смогу найти там механизм, с помощью которого можно послать сигнал к нам. Просто знак, что я тут. И они придут за мной, я знаю.
– Понимаю тебя. Даже я временами скучаю по своему клану и прежней жизни, несмотря на то, что в основе ее и лежала ложь. Ложь, превратившая меня в братоубийцу… Скажи, Ганту, я могу попросить тебя еще об одном одолжении? Когда меня не станет, а Ахмар вернется – ты поможешь ему? Расскажешь, что произошло, дашь еды и воды, покажешь, где можно укрыться от Верных?
– Конечно. Обещаю тебе, что позабочусь, насколько смогу, о твоем брате, прежде чем покинуть ваш мир. И ты, и он – вы оба заслужили это. Выстрадали. Ведь ты изменилась, Ксенна. Ты уже совсем не та безумная, что поджигала Зафарру и резала людей как скот.
– Не питай напрасных иллюзий, маг. – недовольно проворчала я. – Меня вырастили убийцей и другой мне уже не бывать. Могу поджечь Мекку, намотав на факел кишки верховного жреца верных, когда мы будем убегать, чтобы тебя убедить в этом. Я просто должна отдать долг…
– Отдать свою жизнь за другого. Можешь говорить что угодно, Ксенна, но для меня твои дела убедительнее слов и тебе не переубедить меня в том, что ты стала иной. Но довольно об этом. Прежде всего мы должны получить свободу. Думаю, особо планировать ничего не стоит – ясно только, что правителя мы должны убить в любом случае, чтобы воспользоваться суматохой и растерянностью верных. Только это поможет нам вырваться из дворца. Город я немного знаю и поведу тебя, попробуем оторваться от погони и забиться в тихий уголок, а когда все уляжется – выбраться из Мекки. Один кинжал после броска должен остаться у тебя, а я отберу оружие у стражи. Дальше все будет зависеть только от удачи. И от нашей бодрости, поэтому, – он надвинул капюшон на голову и откинулся на прутья клетки, замотавшись в свои лохмотья, – предлагаю выспаться, пока у нас еще есть такая возможность.
– Согласна.
Я устроилась напротив него и прикрыла глаза. Размеренное покачивание повозки убаюкивало, и совсем скоро я уже была в стране снов.
Но они были не из тех, что я хотела бы увидеть.
Я вновь ковыляла, опираясь на Ахмара, по пустыне, и моя нога нестерпимо болела. Мы долго, невыносимо долго тащились среди барханов, и вот впереди показалась цель нашего путешествия – огромная, в двадцать локтей высотой, мертвая женская голова. Кожа ее уже посинела и местами прогнила до костей, а глаза без зрачков мутными бельмами пялились вперед. Мы подошли поближе, и я вдруг поняла, что вижу перед собой свое собственное лицо, обезображенное смертью и гниением. Голова медленно открыла рот – и я поняла, что мы должны туда войти. Но вдруг я почувствовала, что кто–то крепко вцепился в мою больную ногу, удерживая меня на месте. Обернувшись, я увидела распростертого на земле Халима. Его распоротый живот был набит песком и солью, вперемешку с внутренностями, а в пустых глазницах уже копошились черви.
– Не ходи с ней. – держащая меня рука Ахмара дрогнула, и я поняла, что мальчик обращается к нему. – Она убьет тебя, как убила меня. У нее нет сердца.
– Заткнись! – услышала я, словно со стороны, свой собственный голос. – Заткнись, это неправда! Я не убивала тебя, тебя убили Верные и там сам виноват в этом! Если бы ты не предал и не опоил бы нас…
– Но это же правда. – в голосе Халима чувствовалось искреннее удивление и даже какое–то сочувствие. – У тебя действительно нет сердца. На, возьми мое. Мне оно уже не понадобится.
Второй рукой он залез в свою раскрытую грудь и протянул мне на ладони еще бьющееся сердце, разбрызгивающее вокруг мелкие капельки крови. Я закричала и, вырвавшись, забежала в раскрытый рот мертвой головы с моим лицом. Он захлопнулся за моей спиной и я почувствовала, что куда–то падаю в полной темноте. Потом падение прекратилось, а передо мной возникла огромная стена в два человеческих роста, тянущаяся в обе стороны, казалось, бесконечно. Разбежавшись, я со всей силы ударила ее плечом – и она рассыпалась, а я оказалась в круглой зале, наполненной причудливыми механизмами и огромными куклами без лица, стоявшими вдоль стен.
– Ксенна, ну что же ты наделала… – послышался откуда–то голос Ганту. – Ты разбила стену между мирами, и теперь я не смогу помочь тебе. Теперь Фейсал убьет тебя.
Я обернулась – и действительно, сзади ко мне подкрадывался Фейсал, сжав обеими руками большую саблю. Он размахнулся ею, и…
…и я проснулась от того, что Ганту толкал меня в бок. Впереди, на фоне опускающегося за горизонт солнца, белели стены города. Мы подъезжали к Мекке.
– Кто это с вами? – окликнул нашу процессию стражник у городских ворот, тыча в нас пальцем.
– Зафаррские демоны, те самые. Или ты не слышал о них? – крикнул ему в ответ один из сопровождающих нас солдат. – Фейсал Великолепный лично схватил их и теперь везет Властителю Верных.
Меня всегда забавляло, насколько быстро могут распространяться известия в большом городе. Не успели мы проехать и сотни локтей, как по краям дороги уже начали появляться группки людей, пялящихся на нас и робко выкрикивающих проклятия. Затем их ругательства стали громче, а через какое–то время кто–то из толпы осмелел настолько, что кинул в нашу клетку чем–то. Не глядя, я отбила летящее в нас ребром ладони, а после покосилась на измазанную ладонь и брезгливо принюхалась.
– Гнилой помидор. – кивнул мне Ганту. – Дальше будет еще веселей.
И тут же, как непосредственное подтверждение его словам, о прутья клети разбилось тухлое яйцо, окатив нас поистине тошнотворной вонью. Так мы и ехали дальше, осыпаемые со всех сторон бранью и испорченной провизией, которой у горожан почему–то имелось в избытке.
– Посмотри на них, Ганту. – бросила я магу. – Никто из них не знает толком, кто мы такие, как живем и к чему стремимся. Но им и нет до этого никакого дела, и если бы не охраняющие нас солдаты, в нас уже давно летели бы камни. Вглядись в их лица! Ни малейшего проблеска мысли, ни единой искры разума в глазах. И этот скот ты защищал, утверждая, что это «мирные жители», которых я не имею права убивать?!
– Если они первые явным образом нападают на тебя – безусловно ты имеешь право убить их в ответ. Но если ты взялась их укорять в том, что они настолько безумны, что готовы убить тебя во имя своего божества… Мне продолжать, или ты сама уже все поняла?
– Поняла, конечно… – проворчала я. – Но еще мне хватило разума понять свою ошибку и теперь я готова отдать за ее исправление самое ценное, что у меня есть – свою жизнь. А что ты сможешь объяснить им?!
– Я смогу их пожалеть. И если они не угрожают моей жизни, то и я не буду убивать их. Иначе я просто буду кем–то вроде злого в своем невежестве ребенка, мучающего животных, что не могут дать ему отпор.
– Чтож, живи по своим правилам, маг. – ответила я. – А я уже сейчас предвкушаю, как окажусь перед потомком Абд–Одена с кинжалом в руке. И я совершенно точно его не пожалею.
Великая Мать.
Одним из условий сохранения медицинской страховки является регулярное посещение членом Персонала включенных в состав Экспедиции соответствующих специалистов, с особой прерогативой специалиста психологической помощи на отстранение Персонала от работ или его изоляцию. Данная мера считается оправданной, учитывая высокую психическую нагрузку, которой подвергаются все члены Экспедиции из–за совершенно нетипичной окружающей обстановки. В случае любых подозрений, Психолог вправе затребовать от Капитана соответствующие меры в отношении любого члена Экспедиции, невзирая на его полномочия и заслуги.
Фейсал.
Все с самого начала пошло не так, как я планировал. Мне думалось, что мой блаженный братец вызовет демонов и меня сразу, как только я смою с себя песок пустыни, но этим белым шакалам не терпелось показать мне, кто на самом деле правит Меккой и Империей.
По приезду, раздав нужные указания, я удалился в свои покои и велел нагреть мне воды и привести пару жен, для расслабления после долгого пути. И вот, когда я уже валялся расслабленный в большой лохани ароматной воды, а девы принялись доставлять удовольствие своему господину, послышался неуверенный стук в дверь.
– Кого там еще Локи принес? Кто бы это ни был, пусть катится к джиннам! Я отдыхаю!
– Простите, господин, но он… – послышался из–за двери робкий голос слуги.
– Но я настаиваю, уважаемый Фейсал! – и ко мне в комнату отдыха и раздумий ввалился собственной персоной верховный жрец Белого Храма при парадной одежде. – Мой вопросы важны и не терпят ни малейшего отлагательства.
Девушки взвизгнули и попытались спрятаться за лоханкой, а эта белая крыса без тени смущения продолжила пищать, нагло поглядывая на меня своими глазенками, словно это не он ворвался ко мне, а я лично пришел к нему на прием испрашивая милости.
– До меня только что дошли вести о том, что случилось, и я желаю знать, почему ты вернулся с демонами, но без людей Храма, которые их сопровождали?
– Потому что люди Храма – жалкие слабаки, и демоны уже убивали их, когда туда подъехал я со своими храбрыми воинами! И если бы не я, то они скрылись бы в пустыне, а не были бы доставлены сюда, как этого пожелал мой брат! И только он может требовать от меня отчетов и ответов.
– Я не верю тебе, Фейсал! Ты всегда шел против Храма, словно забыв о том, что волю Одена должны выполнять все верные, от Правителя до водоноса. И сейчас ты возвращаешься сюда без моих людей и хочешь меня уверить…
– Я не собираюсь тебя в чем–то уверять, жрец! Я не понимаю, что ты вообще делаешь в моих покоях, ворвавшись сюда во время моего отдыха? Тебе не хватает тех молодых дев, что по ночам доставляют в твою скромную обитель? Ты так удивился, словно бы и не знаешь, что твоя тайна известна всей Мекке и уж мне–то точно! Хорошо, я щедр и угощу тебя. Эй, ты, не помню, как тебя зовут! – обратился я к одной из своих жен. – Ублажи почтенного старца прямо здесь и сейчас, раз уж ему так неймется! Ну!
Девушка, вздрогнув от моего окрика, залилась румянцем и нерешительно шагнула из–за моей спины по направлению к жрецу, но, встретив его бешеный взгляд, застыла на месте.
– Ты плохо слышишь меня, а?! Что я тебе сказал? Клянусь Оденом, если ты сейчас не исполнишь мое приказание, я велю евнухам затравить тебя собаками насмерть!
Дева сделал еще несколько шагов по направлению к старикашке, и он, не выдержав, спешно выбежал за дверь, бормоча себе под нос проклятия, а я рухнул назад в воду и расхохотался. Беги, жрец, беги! Очень скоро тебе придется убегать от меня на край земли, да только я и там тебя найду, чтобы поквитаться за все. И с тобой и со всеми твоими собратьями. А пока – отдыхать. Глазами я указал женам, что им нужно сделать, и они, склонившись надо мной, начали…
Через пару часов, свежий, отдохнувший и благоухающий, я уже стоял в тронном зале перед братом и заканчивал свой рассказ.
– И тогда мы схватили демонов и привезли их сюда, как ты и хотел. Мои люди с ними уже за дверью. Заводить?
– Погоди. Я очень благодарен тебе, брат мой, за все, что ты делаешь. Пусть ты не нашел взаимопонимания с Храмом и частенько задираешь жрецов, но я верю, что ты, так же как и я, всем сердцем любишь господина нашего Одена и сделаешь все, что подобает Верному ради Него. Ведь грядут последние дни нашего мира, и скоро Оден воспрянет во всем своем блеске и славе и изничтожит скверну – все будет так, как гласят Саги. И появление этих демонов – это знак, знак всем нам, что нужно готовится к решающей битве с Локи! А тебя, брат мой, за то, что ты выполнил мою волю и волю Господина нашего, я хочу вознаградить – сегодня ты будешь сидеть по правую руку от меня, пока я буду решать, каких кар достойны те два отродья скверны, что ты привез. Садись рядом, – он показал рукой на изукрашенное кресло возле себя, на котором обычно при приемах сидел один из жрецов Храма, – и пусть заводят демонов.
Проклятье! Я‑то рассчитывал, что буду недалеко от них и смогу сам отомстить за смерть брата, если лучники вдруг промахнутся. Но делать нечего – я уселся на жесткое и неудобное кресло и брат кивком велел начинать.
Двери распахнулись и мои люди ввели в зал обоих демонов. Руки их были связаны за спиной, но я знал – мой человек уже надрезал веревки, а молодому демону вручил оба его кинжала. Я взглянул на брата – он подался вперед и его лицо словно заострилось от ненависти, сделав его похожим на хищную птицу. По мановению его руки с десяток жрецов окружили пленников и забормотали что–то из Саг, посыпая их солью, а затем снова отошли назад к стене, где и стояли до этого. Когда обряд был закончен, брат поднялся со своего места и грозно воздел руку с золотым жезлом, в наконечнике которого белел огромный солевой кристалл.
– Так это вы и есть…
И тут молодой демон резко выдернул руки из–за спины и в ту же секунду что–то сильно ударило меня в грудь, так, что перехватило дыхание, а по белым мраморным ступенькам постамента трона покатился, позвякивая, черный кинжал. Проклятый демон кинул его в меня! Хвала Одену, тонкая кольчуга работы парсов, что я всегда ношу под одеждой, не подвела! Но тут до меня донесся булькающий всхлип бьющегося в агонии человека и я перевел взгляд на трон. Демон метнул оба кинжала! Второй из них торчал в горле моего братца и тот уже завалился набок, бессильно царапая руками воздух. Слава Льду, слава Одену, слава кому угодно – все не так уж и плохо вышло! Демоны решили убить нас обоих – и теперь я точно буду вне подозрений, ведь все видели, что один из кинжалов предназначался мне. Теперь дело за лучниками, что дежурят на балконах второго яруса, три стрелы – в демонов и в солдата, что надрезал их путы. Три стрелы – и все кончено!
Но все продолжало идти совсем не так, как должно было быть.
Стрелы запели в воздухе, но свою цель нашла только одна из них – та что предназначалась моему воину. Две других каким–то чудесным образом выхватил прямо из воздуха старый демон, выхватил и отшвырнул прочь. Молодой же выдернул у падающего наземь солдата саблю и, схватив ее двумя руками, снес одному из своих охранников голову, а другого, практически без усилий, проткнул насквозь. Старый демон в это время вполне справлялся и без оружия – двух воинов он свалил наземь с одного удара каждому, третьего же схватил за шею и, приподняв, отшвырнул прочь. Тот пролетел по воздуху с два десятка локтей и с громким хрустом врезался в стоящую у стены кучку жрецов. После чего демоны переглянулись и побежали к боковой двери залы, ведущей в гостевые покои дворца. Если мне не показалось, старик успел по пути выхватить из воздуха еще несколько стрел, даже не оглядываясь при этом назад.
Они выбежали из залы, громко захлопнув за собою дверь, и наступила пронзительная, но недолгая тишина. А затем дворец огласился дикими криками, лязгом оружия и топотом ног. В залу начали вбегать поднятые по тревоге отряды боевой гвардии. Погоня началась.