Czytaj książkę: «Куриный бульон для души. Не могу поверить, что это сделала моя собака! 101 история об удивительных выходках любимых питомцев», strona 4

Семилетний зуд

Седина в бороду, бес – в ребро.

Поговорка

Бигль Чарли переживал кризис среднего возраста. Этот пес всегда был склонен к странствиям, но когда ему исполнилось семь лет, стал совсем безудержным. Чарли был собакой-Гудини, и его страсть к путешествиям не раз вызывала переполох в нашем маленьком речном городке.

Папо, мой дедушка, уверял, что это не вина Чарли.

– Я же говорил тебе не превращать эту собаку в домашнюю, малышка, – говорил он, вспоминая, как семь лет назад мы впервые увидели трехцветного Чарли у заводчика. – Он охотник. Рожден бегать.

Но я была очарована милой щенячьей мордашкой Чарли, он казался подходящим вариантом для нашей семьи.

У нас с мужем был полный дом маленьких мальчиков, и нам нужна была крепкая собака, которая могла бы постоять за себя.

– Ты уверена, что он бигль? – спросил мой муж, когда Чарли подрос.

Туловище Чарли стало широким и округлым, его мягкие уши низко свисали, а лапы после прогулки по кукурузному полю за нашим домом оставляли гигантские отпечатки на деревянных полах.

– По-моему, он больше похож на бассет-хаунда.

– Я не знаю, Лонни, – ответила я. – Это не имеет значения. Он прекрасно ладит с мальчиками.

Так оно и было. Чарли был нежен и терпим к нашей компании. И держал детей в постоянном напряжении, благодаря своей страсти к приключениям.

Однажды мальчики выстроили целую армию из пластиковых зеленых солдатиков в эркере нашей гостиной.

– Где Чарли? – спросила я, когда вдруг перестала слышать из-под обеденного стола его глубокий тяжелый храп.

– Он здесь, – ответил Логан.

– Кто-нибудь открывал дверь?

– Я открыл. На минутку. Чтобы забрать армейский грузовик с крыльца.

Я уже натянула туфли, чтобы отправиться обыскивать окрестности, когда из-за S-образного поворота перед нашим домом выехал мусоровоз и остановился в конце подъездной аллеи. На пассажирском сиденье, светясь от счастья, возвышался Чарли.

– Это ваш бигль? – крикнул водитель в открытое окно.

– Да, – ответила я.

– Ну, я привез его домой, – сообщил он. – Следовал за мной всю дорогу по Блэкхок-драйв.

Водитель выпрыгнул из грузовика, подошел к пассажирской стороне, поднял семидесятифунтового Чарли и положил его к моим ногам. Я все еще бормотала слова благодарности, когда двигатель завелся, и грузовик исчез.

Чарли лизнул мои лодыжки. Я присела на корточки и потрепала его за теплыми, висячими ушами.

– Ты должен быть осторожен, Чарли, – сказала я. – Тебе повезло. Гоняться за грузовиками небезопасно.

Чарли встал и направился к дому. Он устал, и его место под столом звало его.

Мы любили Чарли и создали ему хорошие условия. Но он не мог перечить своей природе, и если чуял что-то интересное, был в ударе.

Прошло совсем немного времени, и в нашем доме стали раздаваться телефонные звонки.

Однажды позвонила стилист из салона у реки.

– Шонель, это Пэт. Чарли был здесь. Он сел у миски с шампунем и съел кекс, а потом я отправила его домой.

Пэт была не слишком довольна, когда на следующий день Чарли заявился к ней за новыми кексами.

На другой день позвонил парикмахер.

– Чарли был в парикмахерской. Время закрываться, и я отправил его восвояси.

Я была в шоке. Чарли только что бездельничал под остролистным кленом на нашем заднем дворике. Как ему удалось перелезть через кованую железную ограду, чтобы посетить парикмахера? Этого я уже никогда не узнаю.

Мы с мальчиками подумали, что было бы неплохо направить энергию Чарли на что-то позитивное. Однажды днем, в ожидании приезда моей подруги Нэн, мы играли с ним в мячик. Я была на последних сроках беременности, и Нэн хотела нас проведать.

Мы бросали через двор липкую, мокрую веревочную игрушку, и Чарли, несмотря на свои габариты, молниеносно подбирал ее. А потом мой маленький сын швырнул игрушку через забор. Я со скрипом открыла ворота, Чарли выскочил и помчался по дороге.

Подъезжая к нашему дому, Нэн увидела необычную процессию: во главе шествовал Чарли, затем следовала я, покачивая животом, дальше шли три мальчика. Нэн припарковала машину и прошла по тротуару, чтобы тоже присоединиться к шествию.

– Чарли, остановись, – закричала она. – Эй ты, остановись! Из-за тебя эта девочка отправится в роддом!

Прогулки Чарли продолжались, и каждый раз, когда он возвращался домой, я буквально наслаждалась звуками его храпа. Я не раз заползала под стол и молилась, гладя белую шерсть на его животе: «Сохрани его, Господь. И пожалуйста, пожалуйста, удержи его дома».

Я не понимала выходок Чарли. Он был выпускником школы послушания, но мы никак не могли обуздать его семилетний зуд. Мы попробовали сделать подземный забор. Это не сработало. Я смотрела в его шоколадные глаза, целовала теплый нос и умоляла остаться дома. Безрезультатно. Я кричала, как дикарка. Он не обращал на мои крики никакого внимания.

Самый неловкий эпизод с Чарли произошел одним влажным августовским днем. Я готовила на ужин салат и слушала собачий храп, достаточно громкий, чтобы сотрясались стены нашего старого викторианского дома. Мальчики плескались в бассейне, а Лонни возился в гараже.

Когда я резала помидоры, зазвонил телефон.

– Здравствуйте! Дом Элиасенов, – сказала я.

– У вас есть собака? – спросила звонившая женщина.

Я была озадачена.

– Да, – ответила я.

– Ну, я у «Дьюи», и вам лучше прийти сюда. Ваша собака только что съела мой гамбургер.

Затем она отключилась. Я стояла и слушала громкие гудки на другом конце линии.

У «Дьюи»? В местном баре? Ни за что. Чарли был под столом. Но храп и правда прекратился. Я повесила трубку и выглянула из-за угла. Никакого Чарли не было.

– Лонни, – позвала я. – Зайди-ка сюда.

Несколько минут спустя мы с Лонни подошли к «Дьюи». Увидели целый ряд «Харлеев», припаркованных снаружи, и крупную сердитую даму, одетую в черную кожу. Лонни рассыпался в извинениях, пристегнул поводок к ошейнику Чарли и купил женщине еще один бургер.

Я полагаю, мой дедуля был прав. И все же я люблю этого бигля, даже несмотря на то что он «рожден-быть-диким». И его кризис среднего возраста.

Шонель Элиасен

Мороженое

Мороженое – это сгущенное счастье.

Джесси Лейн Адамс

Моя семья – это семья лабрадоров; за эти годы у нас их было четверо. Четыре собаки, любимые и избалованные. Из всей этой четверки моей лучшей подругой и главной любимицей была Дикси, белокурая желтая лабрадорша. Мы купили Дикси, когда я была во втором классе, а моя мама боролась с раком молочной железы. Это был переломный момент в нашей жизни.

В некотором смысле Дикси давала нам веселое облегчение. У нее бывали свои моменты гиперактивности и моменты под условным названием «я хочу прижаться». Она всегда оказывалась рядом, когда назревала какая-нибудь безумная выходка.

Один из дней навсегда останется в моей памяти.

Мой папа сидел на диване с мороженым и смотрел телевизор. Дикси, как и любой хороший лабрадор, попрошайничала у его ног. Наконец, папа, думая, что это будет забавно, рассмеялся и сказал: «Ну хорошо, ты сможешь взять это, если у тебя будет своя ложка».

Мама в этот момент была на кухне, разгружая посудомоечную машину. Она слышала папины слова, поэтому позвала Дикси и положила ложку ей в пасть. После чего заняла пост наблюдателя между кухней и гостиной. Дикси, виляя хвостом, подошла к моему отцу и села.

Не знаю, кто смеялся сильнее – мама или папа. Папа сдался, и, как и обещал, угостил Дикси мороженым. Она слизнула его, довольная собой, а папа все продолжал смеяться.

Мы потеряли Дикси, когда ей было тринадцать, сразу после того, как я поступила на второй курс университета. Она была любимым членом нашей семьи, и по сей день, собираясь вместе, мы рассказываем историю про мороженое.

А. Р. Парламент

Глава 3. Давай поиграем в мячик

М-Я-Ч-И-К

Правильно обученный человек может стать лучшим другом собаки.

Кори Форд

Райли, немецкая овчарка нашей дочери Николь, принесла на кухню футбольный мяч и посмотрела на нас с надеждой. Мы с Дугом только что выпили по первой чашке утреннего кофе и как раз собирались переместиться за стол.

– Еще даже не рассвело, а эта собака уже хочет играть… – проворчал Дуг.

– Не произноси это слово, – остановила его я. – Ты же знаешь, что оно сводит ее с ума.

Райли, уловив тему обсуждения, схватила мяч и подошла поближе. Потом она бросила игрушку к нашим ногам и уставилась на нас умоляющими глазами.

– Это единственное, что ей нужно, – вздохнул Дуг.

Он наклонился и почесал Райли за ушами.

– Ты заметил, что Николь теперь произносит это слово по буквам? – спросила я. – И никогда целиком.

– Было бы забавно, если бы Райли могла понимать слова по буквам, – улыбнулся Дуг. – Можешь себе представить, сколько времени Николь проводила бы на улице, пиная этот М-Я-Ч-И-К?

Дуг продолжал чесать голову Райли, а я задумалась. Что, если бы она и правда смогла научиться распознавать это слово по буквам?

Я схватила мяч. Райли высвободила голову и кинулась к двери.

– Иди сюда, девочка, – позвала я. – Хочешь поиграть в М-Я-Ч-И-К? – Я покатила мяч по полу. – Иди и возьми его.

Каждый раз, когда собака возвращала мяч, я, прежде чем кинуть его снова, повторяла слово по буквам.

Мы тренировались в течение целого дня, даже после того, как Дуг ушел на работу. Я специально вышла во двор, чтобы научить Райли понимать по буквам. Наступил вечер, но я все еще не была уверена в результате.

Чуть позже Николь вернулась домой из кафе, где работала официанткой. Райли радостно поприветствовала ее, а затем терпеливо уселась рядом с диваном. Николь попыталась вздремнуть.

– Ты выглядишь усталой, – заметила я. – Но тебе нужно пойти и поиграть с Райли. Она доставала меня весь день, чтобы я вышла на улицу и поиграла с ней в…

– Мама, не произноси это слово! – одернула меня Николь, прикрывая глаза рукой. – Я только что вернулась домой с работы, и я не хочу играть в М-Я-Ч-И-К прямо сейчас.

Как только Николь произнесла по буквам слово «мячик», Райли будто сошла с ума. Она обыскала дом в поисках чего-нибудь, напоминающего ее любимую игрушку, вернулась с мячиком-пищалкой и ткнулась носом в руку Николь.

– Пик-пик-пик, – раздавалось из пасти Райли.

Николь пробормотала:

– Не сейчас. Райли снова толкнула Николь и еще быстрее заработала челюстями, так что писк мяча стал громче.

Я была восхищена тем, что увидела, хотя изо всех сил старалась, чтобы радость не прозвучала в моем голосе.

– О-о-о. Она хочет, чтобы ты с ней поиграла.

Николь открыла глаза и перевернулась на бок лицом к собаке. Райли, думая, что она собирается встать, бросилась к двери.

Николь щелкнула пальцами.

– Я не хочу играть в М-Я-Ч-И-К. Ложись.

Я не могла перестать смеяться. Райли уронила мяч, набросилась на него и вернулась к Николь. Подпрыгивая с мячом во рту, она снова толкнула Николь.

– Что на тебя нашло? – раздраженно спросила Николь.

Я больше не могла молчать:

– Сегодня я научила ее, как это слово произносится по буквам.

– Что ты имеешь в виду?

Я указала на мячик в пасти у Райли:

– Она понимает, что означает слово из пяти букв. Произнеси его по буквам, она пойдет и принесет это.

Николь все еще сомневалась. Только позже тем же вечером, когда мы втроем смотрели телевизор, она все же решила проверить, что будет делать собака.

Райли спала, растянувшись на полу. Николь сказала:

– Райли, М-Я-Ч-И-К.

Райли встала и начала обыскивать дом. Она быстро нашла свой мяч и вернулась, сгорая от нетерпения.

– Похоже, мне придется изменить это слово на «круглая штука», – устало сказала Николь, забирая футбольный мяч у Райли.

На следующий день рано утром Райли с надеждой бросила свой мяч к нашим ногам.

– Еще даже не рассвело, а эта собака хочет играть…

– Не произноси это слово по буквам, – перебила я. – Ты же знаешь, это сводит ее с ума.

Талия Хейвен

Как мы играли в «палатку»

Кемпинг: естественный способ продвижения индустрии мотелей.

Дэйв Барри, «Единственный путеводитель, который вам понадобится»

Где-то на свете, должно быть, живет ребенок, который не любит играть в «палатку». И где-то, вероятно, водятся вороны-альбиносы и белые слоны. Я никогда не встречала ни одного из этих удивительных созданий, но готова воздержаться от поспешных выводов.

Мои трое детей принадлежали к подавляющему большинству, считающему палатку лучшей игрушкой. Книги, еда, подушки и одеяла регулярно исчезали в самодельных убежищах. Собаки, жившие в нашей семье, также часто скрывались в этой свалке: нередко единственным свидетельством их присутствия был лишь кончик виляющего хвоста.

К тому времени, как Стив, Кэрол и Джоан достигли возраста девяти, десяти и одиннадцати лет соответственно, они буквально стали одержимы идеей поставить настоящую палатку на открытом воздухе. К счастью, тем летом одновременно произошли два события, которые помогли сделать мечту реальностью. Их табели успеваемости на конец года порадовали наши сердца, и мы с мужем Роном сумели отложить немного денег на вознаграждение.

Словами не передать восторг, охвативший всех нас, когда прекрасным июльским вечером Рон выгрузил на заднем дворе огромную продолговатую коробку! Как нам хотелось немедленно установить ее! Как искренне дети упрашивали нас позволить им переночевать в палатке в ту же ночь!

Мы уступили. В конце концов, они будут ночевать на нашем заднем дворе, обнесенном забором. Кроме того, какой смысл покупать палатку, если мы не готовы позволить им наслаждаться ею?

Тот вечер был заполнен перемещением всевозможных вещей (не говоря уже о еде и напитках) от дома к палатке. В какой-то момент я даже испугалась, что наш дом полностью опустеет.

В десять часов вечера, когда мягкая летняя тьма опустилась на брезентовое сооружение в центре двора, нас с Роном осторожно вытолкнули из шезлонгов и загнали в дом. Пришло время оставить детей в покое.

Я свистнула двум нашим собакам – черному лабрадору по кличке Джет и биглю по кличке Бренди, – чтобы они шли с нами. Мгновенно в дверном проеме палатки появились три возмущенных лица.

– Брен и Джет спят с нами! – хором сообщили дети.

Тень дурного предчувствия промелькнула у меня в голове, но оно было таким туманным, таким явно беспочвенным, что я заставила себя отмахнуться от него, как от паутины. Однако обрывки этой паутины продолжали цепляться за мои мысли.

– Пойдем, – сказал Рон, обнимая меня за плечи. – С ними все будет в порядке. Мы оставим заднюю дверь незапертой, а штору открытой. Если что-то пойдет не так, они могут оказаться внутри за долю секунды. Но, – быстро продолжил он, поймав мой обеспокоенный взгляд, – ничего не случится. На небе ни облачка, температура воздуха – двадцать пять градусов по Цельсию, и ворота надежно заперты.

И все же я, как ни старалась, не могла подавить тревогу. Я лежала без сна, готовая услышать любой намек на неприятности, прилетевший через открытое окно спальни. Но со двора доносились лишь тихие голоса и хихиканье, приглушенные (по настоятельному совету родителей) звуки рок-музыки из бумбокса, шуршание пакетов с закусками и, время от времени, предостерегающее шипение:

– Брен, убери свой нос от чипсов!

В половине второго наконец воцарилась тишина. Я вздохнула, перевернулась на другой бок и приготовилась ко сну.

И в этот момент на лужайке раздался такой грохот, что я пулей вылетела из постели.

Луна, выглядывавшая из-за верхушки березы, придавала мизансцене полуденный блеск. В ее свете я увидела, что палатка раскачивается, как живая. Бренди выл так, как может выть только гончая собака. От криков детей у меня кровь застыла в жилах. Какое-то ужасное существо – человек или нечто другое – напало на моих любимых, на всех пятерых! Как тигрица, в своей выцветшей хлопчатобумажной ночной рубашке, я выбежала из дома, готовая сражаться насмерть, чтобы спасти их.

В ту же секунду Брен, под аккомпанемент ужасного звука рвущейся ткани, выскочил из палатки и, лая во всю глотку, помчался через двор. Кошка нашего соседа – причина разразившейся катастрофы – на мгновение задержалась на вершине плетеного забора, но ровно настолько, чтобы пренебрежительно зашипеть на расстроенную маленькую собачку, прыгающую по земле. Затем она исчезла в ночи.

Пребывая в полном смятении, я могла только стоять на пороге и смотреть, как дети и лабрадор выбираются из рухнувшей конструкции. В палатке зияла дыра (Брен проделал ее во время погони за кошкой), колышки были вырваны из земли, из-за чего дешевый брезент, к которому они крепились, порвался. Теперь вся конструкция, словно проколотый воздушный шар, медленно оседала, пока наконец не превратилась в смятую кучу непромокаемой ткани, лежащей на лужайке.

Рон присоединился ко мне, Кэрол расплакалась. Брен все еще лаял, упершись передними лапами в забор в том месте, где исчезла кошка, Джоан отчаянно пыталась найти свой бумбокс, который в суматохе включился на полную громкость, а Стив извергал залп новых экспериментальных ругательств, которые он только что выучил в компании своих юных друзей. Единственным, кто сохранял спокойствие, был Джет. Каким-то чудом ему удалось отползти в сторону, и теперь он стоял, наблюдая за хаосом и медленно виляя хвостом в растерянной, но дружелюбной манере.

Через два часа мы с Джетом сидели одни в столовой. Его спокойствие перед лицом кризиса имело обнадеживающий эффект. Было уже три часа ночи. Брен, зачинщик «дикой вечеринки», крепко спал, свернувшись калачиком и получив прощение, на краю кровати Стива.

Гейл Макмиллан

Операция «Кутеж с пончиками»

Будь всегда милой и честной, но, ради бога, не ешь мои пончики!

Эмма Бантон

Я оканчивала университет со степенью бакалавра психологии. До выпускного оставалось совсем немного, и мой муж хотел сделать мне особенный подарок. Он прекрасно знал, что единственным моим желанием было иметь собаку. Однако поскольку я страдала аллергией, породу нам пришлось выбирать очень тщательно.

И вот я беру на руки невероятное существо – нежную помесь бишон-фризе и аффенпинчера, – и оно тут же сует нос в мою сумочку. Возможно, таким образом оно давало понять, что тоже выбрало нас.

Мартини – самая умная собака в мире (впрочем, наше мнение может быть весьма предвзятым). Ум всегда был лучшей и худшей чертой нашего щенка. Если вы когда-нибудь ловили себя на мысли, что ваша собака немного умнее вас, то вы точно знаете, о чем я говорю.

Еще одним недостатком Мартини на протяжении всей ее жизни была всепоглощающая (во всех смыслах) любовь к еде. Хотя ее аппетит немного поутих после того, как она вышла из щенячьего возраста, но блестящий мозг в сочетании с постоянным желанием перекусить все же составили скверную смесь.

Забрав наконец Мартини, мы решили сразу отвезти ее в ближайший парк, чтобы пообщаться и перекусить. Мы не знали, когда она ела в последний раз, но хотели убедиться, что еды в ее маленьком животике достаточно.

В местном зоомагазине нам продали симуляцию сосиски. Как новые владельцы домашнего животного мы спросили, сколько раз мы должны кормить собаку, учитывая ее крошечный размер.

– О, не беспокойтесь! Она остановится, когда наестся. Просто продолжайте кормить ее, пока она не перестанет есть, – сказал владелец магазина.

В действительности все обстояло не совсем так.

Во время прогулки в парке мы в изумлении наблюдали, как наш щенок, который весил три фунта, съел целую сосиску, весившую один фунт, и тут же принялся за обертку, блаженно облизываясь. К тому времени, когда нашему маленькому гурману исполнился год, мы еще не раз успели столкнуться с тем, что происходит, когда в одной собаке сочетаются страсть к еде и научный склад ума.

Помню, как однажды воскресным днем мой муж зашел в местный кулинарный магазин, чтобы купить дюжину любимых канадских пончиков. Каждый из нас съел по одному, а остальное мы приберегли на потом.

На следующее утро я проснулась, представляя себе пончики – они буквально танцевали в моей голове. Я страстно желала вкусного шоколада, но, открыв коробку с пончиками, была жестоко разочарована. Единственное, что в ней осталось, – это пятно от шоколадной начинки.

Я решила, что мой муж съел все пончики до того, как я проснулась. Это было странно, потому что он не сладкоежка, так что десять пончиков для него – это подозрительно большой и слишком калорийный завтрак. Я не хотела ничего говорить, чтобы не показаться придирчивой женой. Но я так мечтала о пончиках, что ворчала всю дорогу до кулинарии, где рассчитывала купить что-нибудь на замену.

Когда я принесла домой новое шоколадное великолепие, муж встретил меня у двери, чтобы выбрать себе пончик. Сколько сладкого он мог съесть? Я открыла коробку и процедила сквозь зубы:

– Тебе всего один пончик!

Мой муж закатил глаза и ответил:

– Кто бы говорил!

После небольшого разговора выяснилось, что мы винили в пропаже пончиков друг друга. И оба поклялись, что не виноваты. Что ж, это было довольно затруднительное положение. Что случилось с пончиками?

Примерно в это же время мы заметили, что наша крошечная собачка непривычно тихо и немного нервно сидит в своей конуре. Заглянув в жилище Мартини, мы увидели на ее одеяле странную выпуклость. При дальнейшем осмотре были обнаружены восемь с половиной из пропавших десяти пончиков – спрятанных, размятых и втертых в одеяло. Пол конуры был измазан кремовой начинкой, на нем виднелись маленькие щенячьи следы из помадки, но ни капли, ни крошки, ни кусочка не было снаружи. Все время, пока шел обыск, Мартини старалась не смотреть нам в глаза, всем своим видом отрицая свою причастность к происшествию.

То есть каким-то образом этот умный щенок нашел способ достать десять пончиков из закрытого контейнера, стоявшего на кухонном столе, перенести их один за другим в свою конуру и закрыть коробку, чтобы спрятать следы. Она заставила нас обвинять друг друга, и ее коварный план почти сработал. Я могу себе представить, как она под покровом ночи совершала свое великое преступление, вооружившись присосками для маленьких лапок, накидкой, сшитой из носка, и маской супергероя, скрывающей личность.

Я до сих пор не знаю, как ей это удалось. Все мои университетские дипломы и знание жизни не выигрывают сравнения с врожденными умственными способностями нашей собаки. Мартини – это постоянное напоминание о том, что даже если наши цели кажутся высокими и недостижимыми, то, использовав немного решимости и смекалки, мы все равно сможем заполучить любой пончик!

Кристи Келер