"Ничего…" – вздыхает папа, волосы её шевеля
Своим дыханием. "Время пройдёт. Оно умеет".
Она головой качает. "Как же теперь мне с нуля,
Ведь прожитое из памяти не истлеет?"
Он молча её отпускает, спички, лампада.
Крестится, кланяется, что-то бормочет,
С трудом на колени перед иконами. Вздыхает,
Она рядом падет, своё неразборчивое лопочет.
Акафистник Божьей Матери. "Не остави, Заступница!"
Кланяются, лбами в полы деревянные,
Где каждая досточка давняя спутница,
Слёзы впитывает и счастливые и покаянные.
После акафистов идут на двор, летний стол.
Доски грубые, муравей растаскивает крошки.
К обеду каша с укропом, рыба и корвалол.
Потом сидят на скамье у окошка.
Обнялись, молча смотрят в грядущее,
Прошлое в уме картинками перебирая.
Время вращается на круге своём, меняя сущее,
И вот уже точка вытянута. Ползет слезой запятая.
Ветер умолк, видно погнался на Север,
Она сыпет пшено с резанным луком вперемежку
Желтым цыплятам. Кроликам лопух и клевер,
Глядит на них, не сдерживая усмешку.
Воздух жаркий, густой, пахнет сочной травой,
У забора яблоня родила пахучий приплод,
Котята мяукают мамке наперебой.
Душно. Будет дождь, уже насупился небосвод.
Она вздыхает, голосок дрожит немного,
Божья Матушка не оставит! Вверху уже гремит.
Присели на ступеньку крылечка кривого,
Дождь крупными каплями, и… вот он! Спешит
Вылиться весь и враз. Загудел водой,
Пыль превращая в запах и озоном дух освежая.
"А ты ведь тоже был молодой?"
"Да, моя хорошая, но память пожилая