Акт II
Композиции Искана № 172 (30×40 golden apple); № 180 (cellulite 70×60)
Сцена 2. Мастеская. Муляж
Он. (хмуро стоит у мольберта, замечает её) Пошёл спать в одиннадцать вечера, не начав писать, потому что формы не явились перед глазами “весомо, грубо, зримо”, то есть потому что писать было просто нечего. Художника ВСЁ бесит, а когда его ничего не бесит, то его бесит то, что его ничего не бесит.
Она. (теперь ткань на ней перекинута на манер античной драпировки) Странник, угадай, что я тебе принесла?
Он. Неужели неприятности?
Она. Ты почти угадал. Я принесла тебе яблоко!
Он. То самое?
Она. Как посмотреть! (гладит и нюхает яблоко) Как оно прекрасно, какая живописная форма! Какие цвета! Не желаешь ли?
Он. Съесть?
Она. (позирует с яблоком) Не желаешь ли превратить геометрическую точку в реалистическое, академическое яблочко?
Он. Это не моя цель. При всём уважении к академизму, я не сужу арт с его точки зрения.
Музыка «Собаки»
(она протягивает ему яблоко, он тянется к нему; композиция их рук, как на фреске Микеланджело «Сотворение Адама»)
Она. Разве ты не можешь попробовать хоть раз? Поменять свою точку зрения?
(он убирает руку)
Музыка стоп
Он. Могу… что, если сделать натюрморт с разноцветными червями, выглядывающими из яблока, со смайликами-аппликациями на их мордочках!
Она. Издеваешься над классикой? Здесь нет червей. Это вообще муляж.
Он. Я как абстрактник самого отчаянного, геометрического, толка с принципиальной несбалансированностью и несимметричностью моих композиций, опираюсь в вёрстке своей картины на первобытное искусство – вот истинная классика.
Она. Это интересно!
Он. Моя антикварная техника даёт не право такую позицию. Я строго масляный по льну цеховик, вырождающийся класс. Моя живописная девственность даже акрилом не испорчена! Гуашью! Акварелью! Карандашом не испорчена, где ещё такого уникума поискать? С моим живописанием – по анекдоту:
– Изя, вы умеете играть на скрипке?
– Не знаю, не пробовал.
Музыка «Собаки»
(она протягивает ему яблоко, он тянется к нему; композиция их рук, как на фреске Микеланджело «Сотворение Адама»)
Она. Прекрасно, считай, что это первобытное яблоко… Пещерное, девственное, с древа познания!
(он убирает руку)
Музыка стоп
Он. С древа – тем более не хочу.
Мои картины – продукт дремучей художественной некомпетентности, принципиально возведённой в абсолют, усугубленной категорическим отказом от обучения в любых формах, отказом от бесплатных мастер-классов, даже от дружеской технической помощи профессиональных художников. Я не сподобился до начала живописания хоть один учебник посмотреть. Да и зачем? У меня и так всё получается. Мне интересно самому изобретать «технику живописи». К тому же у меня поэтический способ мышления: я мыслю образами и метафорами. У меня некошерный, нестандартный, неконформный стиль, не комильфо в сопровождении татарского упрямства. Я самоучка чистейшей воды. Я учусь. У Винни-Пуха и все-всех-всех. Как НЕ надо писать.
БАЙКА на тему. Поспорили хохол и татарин, кто дольше просидит под водой. Чем дело закончилось? – Утонули оба.
Она. Странник, я не спорю, что лучше: абстракция или реализм.
Музыка «Собаки»
Да – образ, символ, знак! Конечно, в форме абстрактной сливается множество звучаний и смыслов. Она изолирована от окружения реального, материального.
Но ведь и в «предметном» искусстве внешняя оболочка подчинена внутреннему назначению, хотя и невозможно полностью воплотить внутреннюю сущность одного мира во внешности другого. Внутреннее замуровано во внешнем. Только отвердевшая как пустая ореховая скорлупа душа, утратила способность к погружению и не может проникнуть в глубину вещей, где под внешней оболочкой слышно биение пульса.
Речь идёт не о том, что художник должен внешне подражать природе – он должен сопоставлять законы искусства и законы природы и находить их взаимосвязь.
Палец растет на руке так же точно, как сучок на ветке. Пробивающийся (вверх) стебель проходят путь от точки до линии.
Простейший природный материал – клетка – находится в постоянном, реальном движении, и, напротив, простейший элемент живописи – точка – не знает движения, и являет собой полный покой.
(она протягивает ему яблоко, он тянется к нему; композиция их рук, как на фреске Микеланджело «Сотворение Адама»)
Я не пари тебе предлагаю, а предлагаю испытать себя. Вдруг тебе понравится конкретика? В конце концов, чем тебе это грозит?
(он убирает руку)
Музыка стоп
Он. Я никогда ничего не хочу сказать конкретно, иначе писал бы фигуратив и даже реализм. Я обобщаю, стремясь к знаку-символу, но не уничтожаю всё привходящее, а, убирая его из визуального поля, делаю подразумеваемым и читаемым. Так устроено человеческое восприятие, так работает сигнальная система, так передаётся информация самым эффективным образом. Через образ. Не только визуальный, а словесный, мысленный, математический и какой угодно. Я так для себя открыл устройство жизни и пишу картины, исходя из собственного понимания этого устройства.
Она. В том, что говоришь ты и я, нет противоречий.
Все искусства, все духовные сферы имеют единый глубинный корень. Архитектура, музыка, поэзия, живопись. В основе мироздания лежит система исчисления, математическая гармония и ритм. Нотное письмо – являются не чем иным, как суммой комбинаций точек и линий. Усилие, прилагаемое рукой к смычку, аналогично нажиму руки на карандаш. Ритмический образ стиха выражен в стихотворном размере.
Появление листьев на побеге происходит столь точным образом, что находит себе выражение в математической формуле и сведено к спиралеобразной схеме.
Естественное различие любых явлений исходит из самых глубин, то есть из сердцевины вещей в «духовном» мире, в «материальном» (ель, лев, звезда…)
Он. Вошь…
Она. Что?
Он.
А скажи, простая штука
Есть у вас?
Какая?
Вошь.
И, макая в сало коркой,
Продолжая ровно есть,
Улыбнулся вроде Теркин
И сказал:
Частично есть.
Высочайшего класса стихи, поэзия высшей пробы. Про вошь.
В изящной словесности, как и в изоискусстве, не имеет значения, о чём пишешь, что пишешь, ради чего, чем или на чём, даже мало фортинбрасит, КАК пишешь, а имеет значение лишь то, какой масштаб у личности, которая пишет, и водит ли её пером или кистью Аллах.
Хорошо. Мне 62 и я не хочу умереть, не попробовав академизма.
Музыка «Собаки» – лай
(они проходят ритуальный круг, она передаёт ему яблоко)
Музыка стоп
(далее сцена напоминает обряд инициации, включающий «защиту творческой диссертации» и приносимые творческие обеты)
Он. (стоит за мольбертом, как за кафедрой, читает доклад) Дамы и господа! Почтенные академики! (повторяет обращение на иностранном языке)
Что получается, когда чистейший геометрический абстракционист по прихоти берётся за кисть на чужой территории – не просто в фигуративе, а в реализме? – правильно, получается опять же абстракция, хоть и в реалистическом виде.
Захотелось мне реалистически написать типичное идеальное яблоко, которое зритель видит в своём воображении при слове «золотое яблоко». Написал за два дня холст-масло 30×40 см, и времени мне не жалко, хотя за два дня обычно делаю метровые холсты. Мне было интересно строить из себя «нормального художника».
Она. (от лица оппонента) Это некорректная формулировка! Это издевательство!
Лай собак
Он. (повышая голос) Натюрморт – академическая постановка – экзерсис – увраж из программы младшего курса худВУЗа или секции рисования кружка юных пионеров пишется с натуры, а мне «из хулиганских побуждений» (в мольберт летит яблоко-муляж) …вздумалось сделать картину «из головы» без натуры, из серии «назло кондуктору куплю билет и пойду пешком» (летит яблоко), …и профессионал, присмотревшись, в этом убедится.
Лай стихает
Он. При письме с натуры другие принципы построения изображения, а главное – ви́дения изображаемого. Я хотел сделать обманку, эмуляцию реалистической картины (летит яблоко) …инструментарием абстрактника, относящемся не к технике живописи, а к способности обобщения при мышлении, к дару строить абстрагированные картины в уме и переносить их на холст.
Моей целью было освободить картину от несущественного, предельно обобщить образ, визуально воплотить платноновскую идею вещи на примере золотого яблока, а академическое живописание само по себе в мою задумку не входило; (летит яблоко) …мне был интересен ход мыслей и действий от умозрительного образа в мозгах до реалистического изображения на холсте. Прошу заметить, я нигде никогда ни у кого ни минуты не учился и по идее (не платоновской) не умею даже кисточку держать.
Она. (от лица оппонента) Вопрос оппонента. Смею спросить, каким же инструментарием пользуется уважаемый кандидат в?.. Это же издевательство! Заблуждения и легкомыслие чреваты уродливыми произведениями.
Он. Я не выношу запаха растворителей, поэтому ни на курсы, ни в мастерские, ни в кружки не могу ходить. В интернет-уроках – дешёвые приёмы.
Я пишу красками "для беременных" абсолютно без добавок. Палитрой я пользовался за всю жизнь 20 минут, но палитру не смог терпеть. Мастихином я не работаю, только изредка накладываю им первый слой фона. Этюдник мне не нужен, потому что я не был ни на одном пленэре, я его держу рядом с мольбертом, на этюдник ставлю холстик-палитру и колдую краски.
Кисти я мою Fairy для мытья рук/посуды. Мне нравится мыть и сушить кисти, я даже растягиваю удовольствие. Интересно, есть ли такие извращенцы среди получивших художественное образование?
Она. (от лица оппонента) Это некорректная формулировка! Это издевательство!
Лай собак
Он. (повышая голос) А ведь у меня с первого наипервейшего раза академическая живопись вполне на «троечку» под «законченное высшее художественное образование на отделении живописи" получилась. Люди годами учатся… А я нагло "с нуля" и "от винта", на комсомольском задоре.
Она. (от лица оппонента читает в телефоне) Комментарии в Фейсбуке:
– Аристократ от искусства!
– Картина ещё мокрая, как пресловутая честная… де… (ко всем) Извините, связь прервалась.
Он. Иной скажет, что в свои 62 я мечтаю о молодильных яблочках и занимаюсь сублимацией на холсте…
Пусть за меня говорят мои произведения (разворачивает мольберт).
«Целлюлит» Академический!
Лай стихает
Он. Я пишу в основном щетинными кистями, люблю оставляемые ими высохшие борозды масла – в них спрятана энергетика. По высохшему маслу промежуточного варианта я стал писать сам целлюлит кистями – не пошло, взял тряпку – не пошло, стал пальцем писать – пошло. Заметьте, абстракции писать пальцем мне в голову не приходило. Это к вопросу об инструментарии.
Я писал «Целлюлит» и «Яблоко» в четыре раза дольше, чем обычно пишу абстракцию того же размера, но ведь по ходу я учился сам у себя академической живописи. Невероятно интересно это, захватывает. Я парил по холсту с мозгом, работающим на пределе вычислительных возможностей, хотя он за три года натренирован моей геометрией. Несчастные студенты, которых муштруют академизмом, лишены этого неописуемого драйва, идущего не от предшественников, не от преподавателей, а изнутри своей сущности художника.
Она. Браво!
Он. Viva academismus! Я буду до 10 процентов моих картин делать не абстрактными.
In negotiam vitam cum Ars Vivendi sum = I am in the art and the business of life
(аплодисменты)
Она. (собрав брошенные яблоки) Странник, ты защитился за пять яблок!
Музыка «Собаки»
Она. Готов ли ты присягнуть на священной книге основоположника и теоретика абстракционизма Василия Кандинского, что признаёшь Природу как Великого учителя?
Он. Готов. (положа руку на книгу) Я беру солнечный свет и преобразую его в цвета моих картин. Энергия Солнца переходит в мои полотна. Моё творчество идёт от природы. Я вдохновляюсь небом и морем, закатами и рассветами, линиями гор и женского тела. Я обобщаю изображения, часто сводя их к геометрическим фигурам. Зритель подсознательно узнаёт их, считывает значения и воссоздаёт исходную картину в своём воображении. Мои картины идут от природы, и она мой единственный учитель.
(она приносит настоящее яблоко, вонзает в него нож; он откусывает)
Она. Искушение третье – «Странник и Первоэлемент»: искушение Быть собой.
Лай собак
