Краски. Логово дракона. Часть 3

30

Девчонка отомстила ему за вчерашний флирт. Он теперь изнутри понимал, что она почувствовала, когда сбежала из Музея Диснея на улицу, да, это было очень неприятно. Только если ему конкуренция оказалась на руку как очередной способ показать свое превосходство, то девушка, вероятно, очень расстроилась. Дениэл поглядывал по сторонам, не несет ли заказ этот гадкий тип, осмелившийся приблизиться к Алексе на меньшее расстояние, чем он сам. Макушка соперника торчала из-за барной стойки, а все его внимание, очевидно, было занято работой.

Однако чувства, бушевавшие в груди Дениэла, оказались весьма интересными. И доказывающими мимолетное открытие, сделанное водителем еще в Миррормонте – он неровно дышал в сторону дочки начальника. Теперь об этом знает даже официант в кафе!

И она. Она тоже знает. И ей это нравится. Иначе откуда причины этой кокетливой улыбки, которая обезоруживает бравого воина, кладет его на лопатки в ожидании дамы сердца рядом? От картинки себя на лопатках с Алексой в объятиях у него захватило дыхание и стало тепло в щеках, вот черт. Зря они зашли в это заведение, нужно было ехать к Кире на другой конец города, там хотя бы официанты не заигрывают с посетителями.

Заказ принесла девушка в переднике работника кафетерия. Она молча поставила на стол тарелки, чашки и приборы, дополнила счетом и ушла. Очень милая и почтительная официантка, не то, что некоторые.

Друзья перекусили и направились дальше изучать мир вокруг. Когда вольеры закончились, они, устав от городской суеты, поехали к пляжу. Там, хоть людей и не оказалось меньше, но пространство раскинулось несоизмеримо шире, чем в зоопарке. Яркое солнце путалось в каштановых волосах девушки, развеваемых тугими потоками ветра, и отражалось от выбегающих на песок волн. Теперь, когда все опасности остались в кафе, а толпа не отсекала от него спутницу, Дениэл заметил за собой желание взять ее за руку просто так, без повода.

Дабы исключить неосознанные вольности, он убрал свои ручищи в карманы куртки, оказавшиеся пустыми. Легкая паника, что он потерял коробочку с кольцом, посетила его на долю секунды, но тут память услужливо выдала, что он выложил ненужную вещицу дома, убрав в ящик стола. В пустых карманах вдруг сразу стало неуютно, и Дениэл снова вынул руки на свободу.

– Интересно, здесь вообще можно когда-нибудь купаться? – Поинтересовалась Алекса, кутаясь в куртку от резких порывов ветра.

– Конечно! – Кивнул шофер. – В июле обязательно искупаемся.

Собственная наглость поразила молодого человека. Он раздавал девушке обещания, как конфетки на Хеллоуин, и это с учетом того, что Дениэл не знал, как относятся к их прогулкам родители Алексы, особенно, миссис Траст. Он прекрасно помнил о ее оценке своей персоны – женщина едва терпела их гаражные посиделки. А теперь их отношения развились как минимум…

«Как минимум до конфетно-букетного периода в романе», – с ужасом осознал Дениэл.

Он плавно перевел обалделый взгляд на подругу, но та лишь радостно улыбалась идее летних поездок на пляж. Она взяла молодого человека под локоть так, словно этот естественный жест стал для нее привычным, и, окрыленная, побрела дальше, не выпуская мужчину из своих нежных рук.

Вечером, когда Дениэл вел «Купер» к дому, он снова заметил в зеркале заднего вида два фонаря фар, неустанно ехавших за ними. Водитель ни за что не смог бы сказать, что за автомобиль следовал хвостом и имел ли он отношение к тому, который держался рядом в начале недели, но сам факт своей паранойи ему очень не понравился. Машина держалась за «Купером» на небольшом расстоянии и снова проехала мимо, когда тот притормозил у ворот поместья. Шофер бросил беглый взгляд на пассажирку и понял, что та даже не обратила внимания на странное явление. Алекса снова спала с открытыми глазами, растворившись в виде за окном. Возле зеркальной стены она пришла в себя и улыбнулась другу, но домой не спешила.

– Пойдем к нам на ужин? – Произнес Дениэл.

И снова обалдел от своей решительности. Словно кто-то сегодня говорил за него его ртом, он даже оглядел мельком свое тело и руки, будто теперь они принадлежали какому-то дерзкому супергерою, а не обычному парню из провинции.

– Пойдем! А к вам – это к кому? – Уточнила девушка.

Ухмыльнувшись, шофер повел транспорт в гараж. Вскоре его отпуск закончится, гулкое серое пространство снова станет их лучшим другом, а «Купер» опять погрязнет под слоем пыли у дальней стены.

– В это время, обычно, бывают на кухне и Джозеф, и Дороти, – сообщил молодой человек и тут понял одну забавную вещь: – Все семья в сборе.

В последнее время миссис Льюис и мистер Бутман часто ужинали вместе, чего обычно женщина не делала ни с кем. Она ела в одной ей угодное и понятное время, а в процессе обслуживания водителей лишь приносила угощение и убирала со стола.

– Кто такая Дороти? – Отвлекла его Алекса от смутных догадок.

– Дороти Льюис – ваша кухарка, ты разве ее не знаешь? – Удивился Дениэл.

– Нет, не приходилось встречаться. Она недавно работает? – Продолжила девушка задавать странные вопросы, словно они жили в разных домах.

– Когда я пришел к вам два года назад, – вспомнил работник, – она уже была тут на правах хозяйки, так что, думаю, давно.

Алекса лишь пожала плечами.

Еще из прихожей стало ясно, что он оказался прав. Аппетитный запах овощного рагу разлился по всему крылу поместья, равно как и добродушный смех кухарки, разбавляемый теплым мужским басом. Алекса немного смутилась, но друг взял ее за ладонь и повел вглубь помещения.

Там, слева от прихожей, в чистой светлой кухне сидели двое людей старшего возраста, счастливых и окрыленных не менее, чем вошедшая пара. Водители, столкнувшись влюбленными в своих дам взглядами, сперва смутились, а потом рассмеялись, имея теперь за душой мужской негласный секрет. Джозеф почтительно кивнул его спутнице, а Дениэл улыбнулся Дороти, и, казалось бы, компания сложилась в картинку, как кусочки мозаики. Но две детали не желали стыковаться.

Дороти подалась назад, словно в попытках убежать, и прикрыла рот рукой от изумления. Дениэл, удивившись, повернулся к Алексе и понял, что та тоже растерялась: ее взгляд немного затуманился и утратил осознанность, как с ней обычно бывало. Девушка смутилась, отвернулась к другу и принялась тереть лоб. Дениэл интуитивно приобнял ее и заглянул в утомленное лицо спутницы, стараясь поддержать.

– Ты в порядке? – Пробасил он тихонько. – Если хочешь, пойдем в комнату, ты сможешь отдохнуть.

И снова поразился, как просто ему далось приглашение подруги в свое логово, он даже толком не помнил, застелил ли кровать перед выходом, не говоря уже о порядке.

Девушка вынырнула из состояния растерянности и зацепилась за его взгляд, рассматривая внимательно, словно видела впервые. Сердце его забилось с удвоенной скоростью от ее близости, но молодой человек вовремя вспомнил о свидетелях их сцены.

– Алекса, это Дороти Льюис, – представил он девушек. – А Джозефа ты уже знаешь.

Спутница обернулась к паре и улыбнулась им тепло и чуть смущенно.

– Добрый вечер! – Произнесла она.

– Здравствуйте, мисс Алекса, – ошеломленно прошептала Дороти, пораженная картине.

Взгляд женщины перепрыгивал с одного гостя кухни на другого, и вскоре успокоился, но не расслабился. Она принялась накрывать стол еще на двоих человек, время от времени кидая настороженный взор на его подругу.

– Вкус, знакомый с детства! – Воскликнула Алекса, едва отведав рагу. – Очень приятный!

– Благодарю, – почтительно произнесла Дороти.

Спустя время Джозеф с Дороти разбрелись по комнатам, оставив друзей наедине.

– Какая красивая пара, – улыбнулась Алекса.

– Мне кажется, они еще сами до конца не поняли, что они пара, – хохотнул собеседник, но, столкнувшись с застенчивым взглядом подруги, растерялся и сам.

Вероятно, Джозеф и Дороти смело могли сказать то же самое и о них самих.

31

Когда начальница отправила ее в приказном порядке в командировку, Молли даже подумать не могла, чем обернется путешествие. И заграничный паспорт-то у нее оказался случайно, потому что мама ей однажды сказала:

– Будь готова ко всему, дорогая. Можно поехать за город, а оказаться в Париже. Можно выйти в магазин и встретить свою судьбу.

И не то, чтобы она сильно ждала каких-то изменений в жизни, и не то, чтобы на них рассчитывала особо, но паспорт на всякий случай был. Потому что в свои двадцать девять она ощущала себя немного отставшей от жизни, чуть отрешенной и самую малость одинокой. Порой Молли казалось, что ее мама гораздо современней, чем она сама, по крайней мере, та не пыталась держаться за прошлое так крепко, легко шла на авантюры и не страшилась перемен. А вот дочь не хотела двигаться, потому что боялась оступиться.

Как она прошла отборочный тур на место секретаря «Благотворительного Фонда», женщина не представляла. С ее-то характером! Но позволила себе заметить, что ничего страшного случиться не должно, максимум что – уволят. Хоть дело и не особо приятное, но все же не смертельное. Однако миссис Траст, несмотря на то, что время от времени закатывала глаза, возмущаясь особенностями характера секретаря, держала ее в штате на весьма неплохом счету. И вот, даже в Париж позвала. Мама был права.

Опять же, она ни на что, ни на что не рассчитывала! Более того, она думала, что летит работать, помогать с делами. Она даже не знала элементарных приветствий на французском, как ее начальница, и не планировала то, что в итоге произошло.

Сейчас, сидя в самолете на пути к дому, она, взвешивая всю поездку, и вовсе могла сказать, что все случилось напрасно, но назад идти уже не хотелось, потому что впереди оказалось больше интересного, чем страшного. Она и Парижа-то толком не увидела бы, потому что в ее распоряжении были всего пара выходных от выставки, но тут все так закрутилось, что Молли даже не поняла, как оказалась под Эйфелевой башней целующейся с мужчиной, которого едва знала.

Патрик оказался очень милым и романтичным, более того, американцем. А если быть совсем уж точной – из штата Калифорния.

– А город? – Затаила дыхание Молли.

– Сан-Франциско, – доложил очаровательный гладковыбритый брюнет с аккуратной прической и длинным ровным носом.

– Это шутка такая? – Скривилась тогда она, но теперь не могла нарадоваться факту.

Патрик прилетел в Париж для подписания контракта, всего на пару дней, полтора из которых решил провести со случайной знакомой. Знакомую, конечно же, изрядно потряхивало от столь значительной перемены в ее жизни, как влюбленность, но отказаться от поцелуя с кареглазым красавцем Молли не смогла. В конце концов, это же город влюбленных!

Молли еле дождалась, пока закончится выставка. Нет, она прилежно исполняла все, что ее просила миссис Траст, но, кажется, стала еще более рассеянной, чем прежде, если такое вообще могло быть. И тем удивительнее для нее стала искренняя фраза от начальницы в аэропорту:

– Спасибо тебе, Молли, что поехала со мной! Мне невероятно повезло, что ты занялась стендом, а то я бы и четверти всех вопросов не решила.

Работница лишь совестливо закусила губу. Потому что от стенда она не оставила в памяти ровным счетом ничего, и сейчас, когда в ее паспорте стояла отметка о том, что она покинула Францию, в ее глазах, помимо лица нового знакомого, отпечатался лишь корпоративный цвет шоубоксов – синий. Вроде бы.

Она окинула несмелым взглядом миссис Траст, сидящую теперь в соседнем кресле самолета, и поняла, как же ей повезло с шефом. Сильная, отважная, безумно талантливая и отчаянно рисковая, она оставалась женственной, ухоженной и милой. Молли даже подумывала, что только благодаря ей держит марку, чтобы на фоне такой богини выглядеть достойной помощницей.

Женщина рядом с ней дремала, откинувшись на спинку кресла. Ее острый подбородок подрагивал во сне, как и веки, покрытые мерцающими серыми тенями. Тонкие стрелки от карандаша дополняли макияж, такой смелый и яркий, идеальный! Молли могла согласиться лишь на тушь для ресниц, и то в мирное время, потому что рисковала забыть о ней и случайно растереть. Кому охота вернуться домой с огромными черными кругами под глазами?

А вот миссис Траст, похоже, не пугала такая перспектива. Более того, эта грациозная женщина патологически не слезала с каблуков. Даже сейчас, в самолете, на ее изящной ножке красовался сапожок на высоченной «шпильке». Молли заглянула под свое кресло и поняла, что нужно что-то менять в жизни, если она не хочет отпугнуть Патрика своей унылостью. А она не хочет. И пусть страх грядущих изменений ее пугал не меньше самих изменений, но влюбленность, все же, перевешивала.

Она вздохнула и прикрыла веки, попыталась улечься так же, как женщина рядом с ней. Молли приоткрыла глаза, сравнила: руки вдоль тела, пальцы переплетены, правая нога поверх левой – все в точности, как миссис Траст. Она выдохнула и попробовала расслабиться.

Неудобно.

Нет, ей никогда не быть легкой, изящной и элегантной. Молли раскрыла узел из ног и привалилась к окну, за которым беспросветно раскинулась ночь. И что ей вздумалось связаться с этим Патриком? Прилетит она домой, посмотрит на свое жилье, освоится на рабочем месте и поймет, что изменения ни к чему хорошему не приведут. Тяжело вздохнув, она снова посмотрела на свою начальницу, такую смелую и целеустремленную.

– Спроси, Молли, я не сплю, – проговорила миссис Траст, не открывая глаз. – Что тебя тревожит?

– О, я не хотела Вас беспокоить, – выдохнула сотрудница. – Просто странная поездка получилась.

– В каком смысле?

– Париж, он оказался удивительным, – смущенно подбирала слова Молли. – Я не думала, что он такой.

Собеседница раскрыла внимательные глаза и жестами попросила продолжить.

– В том смысле, что он всегда ассоциируется с романтикой, любовью и добром, а тут все совсем иначе, – попыталась Молли объясниться. – Он не пышет счастьем. Скорее, заставляет пересматривать свою жизнь в целом.

– Будит драконов, – проговорила миссис Траст.

– Вот да! Как же замечательно вы сказали, конечно, будит драконов! – Обрадовалась блондинка. – Кажется, что все теперь изменилось, что я сама изменилась, понимаете? Хотя ничего толком не произошло…

– Прекрасно понимаю, Молли, – кивнула женщина.

– Что теперь дальше с этим делать? Я не готова меняться… – Расстроилась работница.

Начальница, хлопая длинными ресницами, перевела на нее взгляд, под которым Молли всегда чувствовала себя немного не в своей тарелке, словно напортачила. Вот и сейчас ощущение того, что она ляпнула какую-то ерунду, не покидали ее. Но, изрядно помучив ее пристальным взглядом, миссис Траст благосклонно улыбнулась.

– Время все расставит по местам, – проговорила она. – Я тоже не готова меняться, а значит, грядут глобальные перемены.

Как же просто эта восхитительная женщина принимала удар судьбы! Молли залюбовалась ею, насколько утонченной и одновременно мудрой была она.

Конечно, изменения в ее жизни были нужны, и уже давно. Сколько же можно бояться всего подряд, от ошибок до знакомств, от косметики до облегающего платья? Ведь у нее не такая уж плохая фигура. Не настолько аристократичная, конечно, как у ее собеседницы, но тоже вполне себе пригодная. Патрик ведь посмотрел на нее до того, как Молли задумалась о своей внешности, очевидно, его устроила именно та светловолосая женщина в черном деловом костюме и туфлях на плоской подошве, что маячила между двух стоек с драгоценностями.

– Пусть грядут, – поняла вдруг неуверенная пассажирка самолета, летевшего в Сан-Франциско. – Видимо, пришло время перестать бояться.

Она была даже благодарна миссис Траст, что та вывезла ее из комфортного гнезда. Если бы не поездка на другой конец планеты, то Молли ни за что бы не отважилась сдаться на волю судьбы, смириться с тем, что мир вокруг меняется. Она ни за что не стала бы даже раздумывать об изменениях, просто, как обычно, оттолкнула бы странные навязчивые мысли руками, и продолжила жить привычно. Но теперь, после уверенных слов начальницы, на душе стало спокойно от неизвестности.

«Пусть грядут», – повторила про себя блондинка и прикрыла глаза, улыбнувшись.

32

Букет роз и вкусный завтрак в компании любимого мужа настроили ее на должный лад. Оливер, гладковыбритый, причесанный и одетый в домашние брюки и рубашку, встретил ее объятиями, едва сигнализация позволила супругам сойтись в одной точке. Муж накормил свою успешную женщину, выслушал все ее излияния и отпустил к дочери, чтобы одарить парижским амбре еще и ее.

– Входи, мам! – Крикнула девушка, узнав мелкую дробь ее идеального маникюра по поверхности двери.

Мелани аккуратно заглянула в комнату дочери и тут же расслабленно опустила напряженные за столько дней плечи. Вот она, ее красавица, все та же добрая и улыбчивая, лежит на своей кровати в залитой солнцем комнате. Крупные граненые бусины на окне, пропуская сквозь себя солнечный свет, осыпают родное лицо горстью мельчайших радужных зайчиков.

Алекса прищурила глаза и зевнула, сев на кровати.

– Детка, я ужасно по тебе соскучилась! – Искренне воскликнула Мелани и сжала ее в объятиях. – А это что такое?

За спиной дочери на прикроватной тумбе стоял старинный допотопный ночник. Его высокая деревянная ножка, которую, казалось, покрасила вручную группка неумелой детворы, подпирала куб из прозрачных панелей, расписанных все той же детворой витражными красками. Вся эта конструкция, не отличающаяся вкусом и изяществом, смела подключаться к электричеству, рискуя вызвать короткое замыкание.

– Ночник. Красивый, правда? – Просияла Алекса. – Дениэл привез мне из отпуска.

Его имя с ходу выбило ее из состояния радости, но она нашла в себе силы продолжить общение с той, которую не видела две недели.

– Не в моем вкусе, – поморщилась Мелани. – Но я рада, что тебе нравится. Чем ты занималась без меня, милая?

– Всем понемногу, – ответила Алекса сконфуженно. – Рисовала, гуляла…

– А с дипломной работой все получилось? – Спросила она, но тут же сама сменила тему. – Ох, милая, я так соскучилась по тебе! Приводи себя в порядок и приходи ко мне, будем мерить подарки!

Алекса вздохнула. Она была бы благодарна матери, если бы та прижала ее к стенке и выспросила все до последнего слова и шага, но родительница светилась от счастья и не планировала мучить дочь расспросами. Вместо этого женщина спешила компенсировать все провалы подарками, в качестве которых, видимо, снова была куплена одежда. Но хоть не краски!

– Мам, у тебя в кабинете мои вещи, – смущенно произнесла дочь. – Мне все это стало мало.

– Я видела. У тебя, наверное, шкаф опустел после генеральной уборки!

– Поначалу да, – осторожно ответила девушка. – Но потом нет: я купила немного одежды в торговом центре, так что пока у меня есть что надеть.

Вспыхнув от бесконтрольного гнева, Мелани вскочила с кровати и рванула к шкафу, который распахнула настежь резким движением рук. Из некогда красочного мира на нее глядела хмурая тьма темных нарядов, под которыми возвышались грозные боты, содранные с ног скинхэда, не иначе. Боже, какой позор.

Но тут очередная догадка посетила ее голову. Чудовищная догадка. В бессознательном состоянии, уже предчувствуя волну ярости, которая должна была набежать на нее через несколько секунд, она все же решила уточнить кислотным голосом.

– Ты ведь не с папой ездила, верно? – Почти прошипела женщина.

– Нет, мам, с Дениэлом, – легко и искренне доложила дочь. – Папа ведь работал всю неделю.

Как она закончила разговор с девочкой, посмотрела ее обновки, изображая интерес и принятие, и дошла до кабинета мужа, она не помнила. Ядерный туман накрыл ее как раз с произнесением имени этого гадкого чернорабочего, который смел дышать с ее единственной дочерью одним кислородом.

– Алекса всю неделю путалась с твоим водителем? – Непривычно тихо для себя начала она разговор с мужем, едва ей позволили войти в «башню».

– Да, Дениэл показывал ей город, – спокойно ответил Оливер, сообщая ей, очевидно, всем известную информацию.

– Ты мне не сказал! – Рявкнула Мелани. – Мы столько раз созванивались, а вы оба мне отвечали «Нормально, пишет дипломный проект!»

Ее руки задрожали, а мышцы верхней губы стали стальными, едва не обнажая зубы при этом. Супруг поднялся из-за стола и подошел к ней, глядя тем самым ледяным взглядом, которого хозяйка поместья больше не страшилась.

– Я думал, Париж повлиял на твое мировоззрение благотворно. По крайней мере, мне так показалось, – произнес он тихо, но строго.

Мелани проигнорировала напряжение мужа. Гнев захлестнул ее новой волной.

– Ты видел одежду, которую она себе купила с ним? Черная кожа, обтягивающие джинсы. А эти кошмарные аппликации на футболках? – Заводилась она с каждой фразой все сильней.

– Алексе нравится. Неужели мы будем решать, что ей носить? – Удивился муж. – Ей почти семнадцать!

Если бы это было в ее силах, то Мелани бы стала решать и это. У девочки абсолютно не было вкуса: не хватало еще черной подводки для глаз и браслетов с шипами, настолько вызывающим и брутальным стал стиль дочери. Это не укладывалось в ее понимание красоты и женственности.

– Почему тебя не смущает их общение? – Возмутилась она.

– Что в этом плохого?

– А что хорошего?

Женщина начала мерить пространство широкими шагами, а Оливер отошел к окну, освобождая ей для этого побольше места. Если ей хочется носиться – пусть, меньше энергии уйдет на гнев.

– Хорошего – масса, – выдал он, выдерживая паузу и оценивая, будут ли его перебивать, но жена смотрела на него и ждала продолжения, хоть и закипала на глазах. – Алекса учится общаться с людьми, делать заказы, смотреть фильмы в кино, ходить по паркам и магазинам, она посещает музеи и смотрит на жизнь, о чем каждый день рассказывает с восторгом.

Как такое могло случиться? Ведь горе-арестант на ее глазах уехал по месту рождения и обещал вернуться не раньше нее! Мелани пропустила целую жизнь, если они столько всего успели сделать вместе. Этот тип возомнил о себе слишком много.

– Он – водитель! – Бросила она яростно, и из ее уст это обычное слово прозвучало как грязное ругательство.

– Какая разница, кем он работает на меня, если он открывает ей новую жизнь? Хочешь, я поставлю его исполнительным директором корпорации, тебе станет легче?

Спокойная плавная речь, вытекавшая изо рта мужа, оказалась слишком контрастной на фоне ее огня, пылающего в голове и сердце. Им Мелани и спалила те тонкие нити понимания, которые связывали чету, пока она была в Париже.

Оливер стоял у окна, прислонившись спиной к подоконнику. Лицо мужчины очерствело от осознания, что его ответы и доводы не важны жене, Мелани их даже не слушала. Она играла в ей одной понятную и нужную игру, даже не обращая внимания на оппонента.

– У него нет образования, – продолжила она глодать любимую кость, словно озлобленная жадная собака.

– Однако, он очень проницательный, прекрасно держит лицо в переговорах и умеет верно оценивать рабочие ситуации, отлично разбирается в людях. Кроме того, Дениэл очень правильный, справедливый и все делает по совести.

Оливер едва не зевал, спокойно отметая все ее замечания, словно писк занудного комара. Женщина остановилась и, щурясь, оглядела главу семьи наметанным глазом злобной ведьмы. Он больше не был на ее стороне, и это разозлило вконец.

– Сплошные плюсы, да? – Выдавила из себя Мелани. – Он слишком хороший!

– Для кого? Для Алексы? – Удивился вдруг отец девушки.

– Послушай, – вздохнула женщина, внезапно охладевшая от имени дочери, и прислонила пальцы к вискам, будто удерживая голову на месте, – он взрослый мужчина, красивый, высокий, статный. Ему наверняка нужны серьезные отношения со зрелой женщиной. Алекса к нему привяжется, а он ее оставит ни с чем.

– Мелани, ты сейчас сказала, что наша дочь недостаточно хороша для этого водителя, – повторил ее слова супруг с некоторым вызовом.

– Я лишь хочу сказать, что он не пара для Алексы!

– А кто пара, Мел? Кого ты видишь рядом с ней?

Она чуть не задохнулась от такой наглости. То есть, он допускал, что Алекса – их маленькая Алекса! – будет в паре с этим верзилой? Ее передернуло от мысли, что он тронул ее хоть пальцем, даже если случайно. Чертов Дениэл Кентмор!

– Оливер, он из деревни! Из плохой семьи! – брезгливо передернулась Мелани.

– То есть, быть прекрасным человеком и уважать твою дочь – этого мало, нужна еще и родословная.

– Ты меня не слышишь! – Возмутилась жена.

– А ты – меня, – попытался он снова строго осечь супругу. – Я понимаю, что ты против их общения, но не понимаю, почему. К тому же ты противоречишь сама себе, что с тобой случается крайне редко. Поэтому меня интересует, что же на самом деле тебя беспокоит.

– Когда он узнает о ее проблемах, он обязательно сбежит! – Выдала спорщица, и голос ее дрогнул в спазме обиды.

Она стояла, чуть не плача, оголенная душой. Ни один нормальный человек даже не взглянет в сторону их ребенка, когда все станет известно. Много лет назад Мелани похоронила светлое будущее своей дочери и водрузила на его могилку аккуратный крестик из надежд и чаяний.

– Вот в чем дело, – протянул Оливер убито. – Это должно напугать его так же, как напугало нас в свое время, верно?

Она молчала. Боль и вина снова затопили ее сердце, словно и не прошло столько лет с момента изничтожающей новости.

– Мелани, почему бы тебе не допустить, что наша дочь просто заслужила того, чтобы быть счастливой? – Вдруг возмутился муж. – Почему тебе нужно искать изъяны в этом парне? Он вполне адекватно и прилично справляется с очень сложными вопросами в жизни, почему бы не допустить, что он может стать лучшим и для нее?

– Потому что идеальных людей не бывает, Оливер, – заключила она горько. – В нем обязательно найдется подвох!

Оливер понял, что сегодняшний разговор разделил их семью ровно пополам. Причем, в каждой из половин осталось по его любимой девушке, а он оказался разрезанным надвое между ними. От осознания этого стало тошно и отчаянно настолько, что он еле нашел в себе остатки сил промолвить:

– Если постоянно искать в человеке подвох, то обязательно его найдешь.