Якорь ждал в своем кабинете. Стульев для гостей уже было три, на столе только графин с водой, крышку которого образовывал перевернутый вверх дном граненый стакан. Стол справа от двери был пуст. В дверь постучали, и вошли трое. Двух из них он признал сразу, а зашедшего вторым голубоглазого полноватого человека видел впервые, но ему хватило и пары секунд чтобы понять, что к нему зашел серьезный игрок.
– Здравствуйте, Якорь, – сказал голубоглазый. – Алексей Викторович, можно Алексей.
Якорь пожал ему руку и поздоровался со вставшими рядом бойцами.
– Здоро́во. И вам, хлопцы, не хворать. Садитесь. Воды? – предложил Якорь, скрывая улыбку в усах.
– Спасибо, не откажусь, – сказал голубоглазый, сам налил полстакана и выпил до дна.
Непонятно, почему, но этот жест гостя расположил к нему хозяина встречи. Ведь из этого стакана пьют все, кто хочет: и сам Якорь, и простые сталкеры, зашедшие сюда по делу. Стакан моется день, через день, когда Якорь посчитает это нужным, но кристально чистым его назвать было нельзя.
– Ну, рассказывайте, чем обязан, – доставая сигарету, спросил Якорь. – Куришь?
Голубоглазый отрицательно покачал головой.
– Бросил.
– Ясно… ну, тогда и я обожду.
– Мы раньше работали с Гипсом. Его потеря, можете мне верить или не верить, очень болезненна и для меня лично, – сказал гость, глядя в пол, не позволяя себе расслабиться и облокотиться на спинку стула. – И сейчас, поскольку его не стало, я приехал для… – Алексей слегка развел руками, – знакомства и налаживания отношений.
Якорь с едва заметным сомнением покачал головой.
– У меня в списках Алексея Викторовича нет.
– Я не записан под этим именем. Я записан как ООО «Бриллиант», как ОАО «Квалитет», как концерн «Энигма».
– Ого! – Якорь немного смутился, что не ушло от цепкого взгляда гостя, который тут же расслабился, принял непринужденную позу, облокотившись на спинку стула.
– Мы ваши основные клиенты, ваши поручители и ваше снабжение. И раз я прилетел к вам сам, это значит, что работать с вами я планирую всерьез. Мы помогали вам, вы, чего уж греха таить, оказываете услуги нам.
– Ясно, понятно, – спокойно ответил Якорь. – Что ж, я так понимаю, что не все так просто, раз ты сам сюда прилетел. Проблемы?
Голубоглазый оценил проницательность Якоря, которая скрывалась под грубой маской мужика. Этот сталкер действительно не дурак, прекрасно знает ценность своей группировки на сегодняшний день и, возможно, даже нашел альтернативных покупателей. «Не опередил ли меня Харипов Ж. К? Этот противный подхалим из министерства промышленности и торговли?» – мелькнула мысль у голубоглазого.
– Верно, есть у нас проблемы. Такие же, как и были у вас. Зомби пересекли периметр и теперь скрылись в лесу недалеко от населенного пункта Иванково.
– Когда? – подскочил Якорь.
– Вчера ночью.
– Так уничтожьте их! Они же сейчас всех переиначат! Там двое-трое суток надо. Пропавшие есть?
– Есть. Десантная рота. Семьдесят пять человек плюс десять кинологов.
Якорь вскочил на ноги и в возбуждении прошелся несколько раз возле стола, растирая глаза и рот рукой, пытаясь привести мысли в порядок. Это удавалось плохо. Наконец Якорь сел на место и, налив себе стакан воды, опрокинул его внутрь себя.
– Бомбите, бомбите их, Алексей. Иначе скоро будет поздно. Не жалейте огня, сожгите, но не приближайтесь. День и ночь, всем, чем можно.
О том, что гнус начал выдавать зараженных, а военные развозить их по госпиталям, голубоглазый не знал. Во-первых, это было уже вне его юрисдикции, во-вторых, ему казалось, что лидер Свободы преувеличивает опасность, чтобы раздуть свои собственные заслуги в победе над этими зомби. В конце концов, они же с горсткой мужиков смогли как-то выбить зомби с территории Ростка, без всякой артиллерии, авиации и прочего.
– Я вас понял, Якорь. Теперь по существу вопроса, зачем я к вам приехал. Я хочу сделать заказ на сотню ваших новых артефактов под названием «муха». Сейчас это актуально. Тогда мы сможем быстро устранить выходцев из Зоны. Насколько я знаю, к точке их нахождения стягиваются значительные силы наших армейских подразделений, ракетные системы залпового огня, и сейчас уже, наверное, их разнесли, но, насколько я осведомлен, это крайне живучие формы жизни, и нам нужно будет произвести зачистку. Вот поэтому мне и нужны ваши «мухи». Мы знаем среднюю стоимость артефактов первого класса. С учетом того, что здесь сборка и актуальность вопроса, считаю, что адекватная стоимость сборки будет, скажем… – голубоглазый достал маленький отрывной блокнотик и быстро написал сумму, предлагаемую к оплате за каждый артефакт, и, приподнявшись со стула, положил его на стол перед Якорем.
Якорь несколько раз посмотрел на цифру. Цифра была более чем достойная, а в порядочности клиента можно было не сомневаться. Пряча первое время глаза, Якорь поправил усы, затем взял листочек, скомкал его и бросил в пепельницу.
– Предложение хорошее, отказываться не будем, но оплата деньгами нам не нужна. Нам нужен товар. Системы слежения, броня, боеприпасы, оружие.
– Без проблем, – коротко кивнув, ответил голубоглазый.
– Ну, хорошо, – Якорь встал и свистнул в окно. – Ломоть! Сборщиков наших тащи сюда, – крикнул он проходящему внизу сталкеру.
– Щас… – ответил ему голос снизу.
Через несколько минут в небольшом кабинете появились Худой и Рваный. Оба паренька были испачканы черным, один – с левой стороны, другой – с правой, словно между ними что-то взорвалось, и сейчас они оттирали руки ветошью, тыкая друг друга локтями и сдерживая смех. Очевидно, какое-то происшествие пару минут назад здорово повеселило их. Якорь дождался, когда они наконец успокоятся и будут готовы.
– Тут к нам покупатель приехал… – начал Якорь.
– Алексей, – улыбнувшись, встал и поздоровался с каждым за руку голубоглазый.
Это вышло так легко и непринужденно, словно он был с ними одного возраста.
– Ага, – хмыкнул носом высокий Худой.
– Здрасте, – пожав руку, сказал Рваный.
Голубоглазый, посмотрев на испачканную руку, непринужденно вытер ее о полу своего дорогого, сшитого явно на заказ светло-серого костюма.
– Он покупает у нас «мухи». Сколько есть в наличии?
– Штук сорок есть, – подумав, ответил Худой.
– Мало надо еще шестьдесят, – сказал Якорь.
– Не. Столько не получится. «Клубки» кончились, – беззаботно ответил Рваный.
– Что, совсем? – спросил Якорь, приподняв бровь.
– Ага, – кивнул Худой. – Последний некондицион оказался, перемешан с чем-то, не канает.
Голубоглазый вопросительно уставился на Якоря, ожидая давления или еще чего-то, что дало бы запрашиваемый результат.
– У Сидоровича тоже нет? – спросил голубоглазый.
– Нет. Сейчас ни у кого нет. У кого были, уже выкупили. Надо ждать, когда новые поспеют, – ответил Якорь.
– Говорят, в Припяти, в театре на сцене один лежит, только туда не подступиться. Так бы одного «клубка» еще штук на сорок хватило, – сказал Худой.
– Ясно. Свободны, – отпустил их Якорь.
Парнишки, кивнули и вышли. В коридоре раздался их хохот. Голубоглазый смотрел в пол, обдумывая что-то.
– Хорошо, сорок так сорок. Давайте то, что есть сейчас, и список того, что надо вам. Доставим вертолетом.
– Добро. Только список мне начиркать надо, это с полчаса. Сразу всего не вспомню. Походите пока, у нас страшных секретов нет, – предложил Якорь.
– Я бы к вашему ученому зашел, Трофиму Аристарховичу. Поздороваться, познакомиться лично. Поговорили бы, пока время есть, – как бы невзначай сказал гость, но что-то в его голосе исключало праздность предложения просто познакомиться.
Якорь качнул головой.
– Так нет его. Отбыл с утра на Большую землю, к своим на побывку. К вечеру, даст Бог, пройдет контроль, а там и до дома полтора дня.
– Ах, – огорчился или сделал вид, что огорчился, голубоглазый. – Ну что ж, погуляем пока, посмотрим, чем Свобода живет, так сказать, собственными глазами.
Якорь только кивнул, доставая из шкафа скоросшиватель с бумагами. Трое гостей встали и вышли, прикрыв за собой дверь. Сталкер разложил бумаги на столе, взял чистый листочек, расчертил на нем вертикальные полосы и углубился в работу.
Минут через двадцать в дверь постучали. Она приоткрылась, и в щель просунулась голова охранника в шлеме экзоскелета.
– Командир, тут Выброс намечается, надо в укрытие.
– Сейчас, – не поднимая головы, ответил Якорь, – десять минут.
Выброс был первым после череды внеплановых Выбросов, спровоцированных гнусом, поэтому непредсказуемым. Следующие за ним Выбросы уже подвергались приблизительным расчетам и прогнозам с периодичностью в девять-десять дней. Гостей спрятали вместе со всеми в подвале одного из зданий. Голубоглазый старался не показывать признаков паники, но сталкеры, лучше всех понимавшие новичков в подобных ситуациях, прекрасно видели степень его волнения. Они тактично не смотрели в его сторону, на исказившееся от попыток сдерживать себя лицо гостя. Два его помощника и охранника держались лучше, что показывало в них какую-никакую готовность к подобному, возможно, даже опыт в этом деле. Пилот, снятый с вертолета, молча сидел, уставившись в потолок, не снимая шлемофона, прислушивался к происходящему сверху.
Выброс задержал гостей почти на два часа, к тому времени сгущались сумерки, возвещая об окончании очередных суток, но худшее было впереди. После того как они закончили все свои дела, взяв коробку с артефактами, список от Якоря, на вертолетной площадке, кроме двух бойцов в экзоскелетах, уже включивших фары освещения, их встретил уныло сидящий в кабине вертолета с открытой дверцей пилот.
– Не заводится… – пожаловался он, и по его лицу было видно степень его переживаний. – Пожгло всю электрику. Даже не пикает.
Голубоглазый в растерянности остановился. Рядом встали как вкопанные Сагитай и Яков. Переволновавшийся гость повернулся к Якорю.
– Что делать?
В его голосе слышались следы паники. Рот полуоткрыт, уголки рта опустились вниз, глаза умоляюще смотрели на сталкера в ожидании чуда и спасения. Зона не без чувства юмора принесла на Армейские Склады далекий вой слепых псов, залетевший сюда с холодным, неуютным ветром, продувающим насквозь красивый костюм голубоглазого.
– Ничего. Ночевать. Сейчас отправим по цепочке, что у вас проблемы, прилетит новый вертолет и заберет.
– Как скоро? – спросил голубоглазый.
– Ну я-то, Алексей, откуда могу знать. Это Зона. Когда еще сообщение дойдет, когда ваши среагируют… – Якорь развел руками. – Пойдем комнату покажу, у нас там тепло, не замерзнешь.
Глава 7. Пробуждение
Белые стены, белые потолки, белый дневной свет из окон палаты отдельно стоящего госпиталя, отдельной боевой части недалеко от населенного пункта Приборск. Медленно текущая капельница, отдающая каплю за каплей раствора в вену тяжелого больного, младшего лейтенанта Салугина, офицера связи второй линии оцепления. Лейтенант, покрытый коричневыми пятнами, лежал с дыхательной маской на лице, прикроватный кардиомонитор показывал едва заметное, нитевидное сердцебиение, прервавшееся на несколько секунд и… вдруг снова запустившееся. Лейтенант открыл глаза. Кратковременная остановка сердца включила сигнал тревоги, и в палату вбежала медсестра. Покрытый пятнами человек уже сидел на кровати и судорожными движениями отдирал от себя провода, вытаскивал иглу. Его трясло и покачивало от слабости.
– Куда вы, больной? Вам рано еще вставать, вам нельзя… – забеспокоилась она, пытаясь уложить его на кровать, слегка прижимая ладони к плечам.
Салугин посмотрел на нее и слегка прижал щекой мягкую, нежную ладонь девушки, которая вдруг начала стареть и усыхать. Рот девушки приоткрылся, она даже не успела понять, что произошло, не успела крикнуть или отшатнуться. Лицо ее вмиг посерело, покрылось морщинами, она закатила глаза и уже чернеющей куклой упала на пациента. Салугин растерянно взглянул на тело, отодвинул его в сторону и встал. Его одежды, военной формы, нигде не было. Как есть в светло-зеленой накидке для пациентов, весь покрытый пятнами вируса, он встал и вышел в коридор, не понимая, что происходит. Бросившиеся к нему на помощь два медицинских брата показались ему чужими и ненужными в данной ситуации, он искал что-то еще. Все, что происходило вокруг, было чужим и неестественным, не настоящим, выдуманным. Уже подхваченный под руки, он, не сопротивляясь, тащимый двумя мужчинами, вышел из состояния ступора только в своей палате, где растерявшиеся санитары увидели лежащее на кровати незнакомое черное тело в знакомой одежде медсестры Нади. Их хватка стала вдруг жестче, они попытались скрутить лейтенанта, но тот прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Медбратья согнулись и с легким стоном упали на пол бессильными дряхлыми стариками, не имеющими сил, чтобы подняться на ноги. Удовлетворенно выдохнув, зомби разглядел под халатом одного из них военную форму. Легко сняв одежду со слабо стонущего старика, он переоделся и уверенной походкой покинул здание.
***
Вторые сутки подходили к концу. Дик, не нарушая договор, передал семьдесят человек военным. У него осталось пятнадцать. Послушники уже перестали бредить и спокойно лежали, ожидая, когда колокол Братства разбудит их. Осталась последняя десятка, после которой те пять человек, оставшиеся у него на болоте, не будут достаточным основанием, чтобы не размолотить весь квадрат ударом ждущих своего часа реактивных систем залпового огня. Но Старший Брат Дик не собирался терять ни одного брата. Не для этого они рисковали, прорываясь через периметр, не для этого Старший Брат Овод лежит в глубине болота, скованный умершим слоем тины и торфа. На последних передачах тел, когда у всех послушников появились благословенные отметины Братства, Дик отогнал единственную оставшуюся у них БМД назад в болото, и сейчас он с холодным расчетом ждал, когда придет время, и его братья, с которыми он вышел из Зоны, переодевшиеся и умытые, займут свое место в боевой машине. Он выдаст их за послушников – сейчас они мало чем отличаются от братьев, а те в свою очередь побеспокоятся о том, чтобы тяжелая артиллерия не проронила ни слова, потому что Братство несет только мир, покой и единение, а не войну и рев огня.
Часы показали почти восемь вечера. Время отдавать тела, согласно уговору. Дик сел за руль БМД, братья вповалку заняли места, притворившись без сознания, положив также двоих послушников. Зомби двинулся, оставив пятерых послушников без присмотра под кустами. Там, у окрепшего ограждения колючей проволоки, под светом ненужных еще прожекторов он вылез из боевой машины, к которой тут же побежали с носилками одетые в полные костюмы химической защиты люди. Они вытащили лежащих без сознания бойцов, перенесли их в два военных медицинских грузовика, и скоро те, покачиваясь на ухабах, отправились в назначенные полевые госпитали. Но доехать до места им было не суждено. Ранее Дик разведал при помощи квадрокоптера точное расположение артиллерийских расчетов, и теперь оба грузовика, проехав чуть более километра, остановились. Из медицинских будок выскочили зомби и, запихав водителя внутрь кабины, повернули грузовики один вправо, а другой влево, двигаясь по неявной, свежей полевой дороге в сторону двух развернутых артиллерийских бригад.
Это уже невозможно было остановить. Ни пересекающий границу Зоны на втором вертолете голубоглазый, кричащий в телефон о немедленном открытии огня по квадрату и требующий немедленно уничтожить выданных зараженных в госпиталях, ни вторящие ему практически параллельно оба министра и генералы, ни командиры и дежурные расчетов залпового огня, ни медицинский персонал госпиталя. Послушники, закончив обращение, начали открывать глаза в госпиталях.
Военные медицинские госпитали близ населенных пунктов Ваховка и Макаровка наполнились десятками зомби, уничтоживших весь персонал. Среди четырех десятков зомби каждого госпиталя появлялся свой лидер, пока еще не понимающий, что происходит, определяющий только свой – чужой, но неутолимо желающий, чтобы своих стало больше, как можно больше. Отряды новообращенных вышли из госпиталей, встретив сначала неуверенный и не верящий отданному сверху приказу огонь военных, но после того, как под зомби начали расходиться черные круги смерти, а первые настоящие люди падать, огонь стал яростным, сумасшедшим, но коротким. Макаровка, Ваховка пала. Пресыщенные человеческими жизнями зомби, инстинктивно управляемые вирусом, дарили братские поцелуи тем, кто еще мог выжить и обратиться спустя двое с небольшим суток.
Медицинские грузовики прибыли на места дислокации тяжелых огнеметных и ракетных систем. Братья, обезвредив солдат, заразив тех, у кого были шансы выжить при обращении, захватив один внедорожник, пересели на ТОС, «Грады», «Смерчи» и повели их в сторону болот, где уже с новыми обращенными, наблюдая картину происходящего через камеры квадрокоптера, ожидал их Старший Брат Дик. Через полчаса тяжелая техника, гремя гусеницами, многочисленными колесами и шумя моторами, подъехала к линии ограждения, где ничего не подозревающая часть, растянутая вдоль колючей проволоки, только с любопытством отнеслась к приехавшим на минимальную дальность стрельбы бригадам. Дик поднялся и уверенным шагом двинулся к ограждению, подняв руки. Новые братья, подкормившиеся жизнью деревьев и мелких животных, все еще не понимали своего назначения, но, без всякого сомнения, двигались за ним, также подняв руки. Уже привыкшие к появлению этого человека, закрытого с ног до головы и, несмотря на темное время суток, по-прежнему не снимающего темные очки, люди не стали стрелять в него без команды капитана, стоящего за их спинами. Кроме того, стоявшие позади реактивные системы, хоть и не готовые к бою, подсознательно внушали ему ощущение силы и преимущества.
– Я хочу поговорить, – сказал Дик, подойдя к колючей проволоке. – Кто здесь старший?
– Капитан Нечаев, – подошел с другой стороны офицер. – Что касаемо переговоров, сейчас подъедет полковник.
– Сейчас? – удивился Дик, опуская руки. За ним повторили движение братья за его спиной.
– Да, как только наладим связь, – капитан на секунду отвел глаза, соображая, не сказал ли он что-то лишнее.
– Капитан, нам нужна Ваша помощь, – сказал Старший Брат.
– Хотите сдаться? – на лице офицера мелькнула победная улыбка.
– Нет. Нам нужно, чтобы Вы показали ваши карты. У Вас ведь есть карты? – с нажимом спросил Дик, глядя, как дверцы и люки тяжелой техники открылись и оттуда вышли его братья.
Солдаты, повернувшие на звук головы, не обратили на это внимания. Лица выходящих не были освещены, а военная форма не внушала подозрений. Часть из них пошла к пулеметчикам, сидящим за мешками с песком, часть пошла к палаткам, двое встали поодаль от переговаривающейся группы. Лицо капитана стало серьезным. Он смотрел только на Дика, подбирая слова. В его кирзовом складе ума не было вариантов ответа на подобные запросы от безоружного террориста, стоящего в прицеле нескольких автоматов и пулеметов.
– Это не вашего ума дело, Старший Брат, – наконец нашелся он, вспомнив, как представился этот террорист ранее.
Дик сделал знак подошедшим братьям. Несколько человек, стоящих рядом с оградой, упало без сознания. Стоящие за мешками с песком с пулеметными гнездами, также, прикрыв глаза, повалились на пол. Капитан, увидев вдруг рухнувших солдат, схватился за пистолет, но сзади ему на плечо положили руку.
– Советую не шуметь, капитан. Но можешь оглянуться, – сказал Дик негромко.
Капитан обернулся и увидел солдата с лицом, обезображенным коричневыми нашлепками. Солдат хищно улыбался. В этой улыбке было что-то, что заставило зашевелиться волосы на голове от ужаса перед плотоядным зверем, который, еще не убив жертву, находящуюся в спасительном обезболивающем шоке, уже начинает ее есть. Дальше взгляд офицера упал на лежавший вповалку за ним его личный состав, на пустые пулеметные гнезда, окруженные мешками с песком, на недвижно стоящие палатки. Вот так, молча, без шума и возгласа, словно лисы в сонном курятнике, сработали, как он думал, террористы, использующие неизвестное, но невероятно эффективное оружие. Его взгляд потупился, во рту пересохло.
– У меня нет карт, – сказал он сипло, неверной рукой тронув полевую сумку.
– Ты не хочешь нам помогать? – спросил Дик. – Но ты нам все равно поможешь. Сколько тебе лет?
Подошедшие к ограде зомби уже разрезали проволоку саперными кусачками. Колючая ограда с глухим щелканьем перерезалась, словно лопались струны надежды в душе капитана. А страх от вида этого закрытого с ног до головы террориста, который начал снимать очки и балаклаву, с каждым упавшим отрезком заграждения поднимался из глубины души, древний и могучий, начинал душить и бить по коленям, стараясь выбить из них дрожь, прыгая в глаза и забираясь в разум пониманием безысходности и обреченности. Теперь перед капитаном стояло существо: оно может и было человеком, но именно сейчас он понял, что это не террорист, это кто-то другой, это вовсе не человек, это какое-то животное, неуловимо похожее на человека формой, но только прикрывающееся его личиной. Что-то в глубине его желтых глаз выдавало в нем противоестественную любой разумной жизни суть. Капитан чувствовал его взгляд: это был интерес чуждого этому миру существа, страх о котором хранился где-то в глубине его генов, на уровне животной памяти предшественников его предков, на уровне первых клеток жизни, зародившихся на Земле.
Старший Брат шагнул через образовавшийся проход – капитан попятился, но уперся в стоящего позади зомби.
– Так сколько тебе лет, капитан? – еще раз спросил зомби.
– Двадцать девять, – не понимая, зачем это нужно, ответил он.
– А вот ему сколько? – спросил зомби, садясь на корточки рядом с лежащим без сознания молодым пареньком лет двадцати.
– Не знаю… – стараясь унять дрожь, начинающую пробиваться наружу, ответил офицер.
– А сейчас? – зомби приподнял голову парня, и тот на глазах стал меняться.
Молодое курносое лицо как будто спящего человека подернулось сетью морщин, глаза открылись, встретившись взглядом с капитаном, в немом крике черной дырой открылся рот, морщины на лице стали глубже и резче, взгляд, светившийся мольбой о помощи, потускнел и потух, и через секунды перед ним лежал, безвольно закатив глаза, старик в ставшей ему большой военной форме, только непоседевшие светлые волосы напоминали о том, кто это был мгновение назад.
– Прекратите! Зачем вы это делаете… – в ужасе, с которым невозможно было совладать, прошептал офицер, протягивая руку, как будто пытаясь остановить Старшего Брата.
– Так помоги нам, брат, – сказал Дик. – Твои карты у тебя в сумке, мы сами можем взять их, но мы против применения силы, но если хочешь, то… – зомби приблизился и протянул к капитану руку.
– Нет! Не надо! Я все покажу, я все сделаю… – упавшим голосом сказал перепуганный и сломленный ужасом капитан.
Через десять минут Старший Брат уже знал точные координаты всех близлежащих военных частей, госпиталей и блокпостов вокруг Зоны. Ему нужен был хаос, в котором было бы проще перемещаться. Как бывший наемник вместе с другими, близкими к военному делу, братьями он разобрался с системами наведения реактивных систем «Градов» и «Смерчей». Дальность огня «Градов» в сорок километров позволяла ему дотянуться до всех западных, южных и юго-восточных блокпостов Зоны, первой и второй линии оцепления, до госпиталей близ Макаровки и Ваховки, до стоявших военных частей в Осовцах, Кругах и Красятичах. Капитан, поняв наконец, что именно хочет сделать это существо, побледнев, стоял без оружия, понимая, что никакая помощь не успевает к ним, никакой полковник не приедет для переговоров. Отделившись от остальных, к нему подошел Дик.
– Брат, – обратился к нему зомби, – ты хочешь жить?
– Да, – обреченно сказал капитан.
– У тебя есть один шанс. На колени.
Понимая, что сопротивление бесполезно, капитан опустился на колени. Братья остановили приготовления и устремили взгляды на них.
– Целуй руку и можешь садиться в свою машину и ехать. Это все, что тебе нужно, чтобы остаться в живых.
Капитан с надеждой посмотрел на него. Затем быстро поцеловал протянутую руку в коричневое пятно выступающего вируса, поднялся и, не оборачиваясь, быстро пошел, почти побежал к стоящему недалеко уазику. Вскочив в него, он завел машину и с места рванул прочь, только потом сообразив включить фары.
– До встречи, брат. До встречи, – улыбнулся ему вслед зомби.
***
Медицинские грузовики и грузовики для перевозки людей ехали вереницами через дымящиеся и разрушенные ракетными ударами, подло прилетевшими в спину с Большой земли, блокпосты Зоны. Грузовики везли послушников, сотни связанных в сознании и без сознания людей, через почти никем не охраняемые развалины блокпостов. Старший брат определил двух помощников: по кличке Конь, из группировки «Долг» по прошлой жизни, и Лихо – из вольных сталкеров по прошлой жизни. Выдвинувшись на захваченных внедорожниках, они нашли десятки блуждающих в окрестностях разоренных военных госпиталей и не находящих себе применения братьев и объединились с ними. Сейчас Братство снова было в силе, их снова больше сотни, и в грузовиках в Зону для созревания и перевоплощения ехали вповалку, лежа друг на друге, новые сотни послушников. Зомби справедливо полагал, что в Зону, именно сейчас, никто так просто не сунется для зачистки с Большой земли. Ведь на самой Большой земле еще не проведена зачистка. Многих послушников, чье состояние не внушало опасений, Дик приказал прятать по кюветам, в лесных полосах, в оврагах, в камышах болот и мусорных кучах. И пусть РСЗО и ТОС были разгромлены ответным ударом авиации, он мог считать это победой. Братство набирало силу (пусть это были только первые ростки его назначения), но он наконец принес на Большую землю часть Братства, и он сделает все возможное, чтобы его приняли все, кто еще не понимает высший смысл и назначение их существования. Оставшиеся в живых после удара солдаты с блокпостов, если не были ранены, сами выбегали навстречу транспорту, завидя идущие первыми медицинские грузовики. После этого они пополняли ряды послушников, которых уже некуда было складывать, и их оставляли на местах, предоставляя свободу действий. Из раненых и не имеющих сил для перевоплощения зомби высасывали жизнь, оставляя черные трупы на дымящихся развалинах.
На Большой земле остался Старший Брат с четырьмя десятками. Конь и Лихо должны были выйти из Зоны только тогда, когда послушники обратятся. Дик отчетливо понимал, что Братству нужны силы, новые братья и сестры, а времени, до того как войска Большой земли ударят всеми своими силами, уже не вступая в переговоры, у него очень мало. Именно поэтому Старший Брат и еще сорок зомби, рассредоточившись по армейским внедорожникам, отправились за новыми послушниками. Иванково с его населением почти в десять тысяч человек могло стать их первой армией Братства. Нужно только выиграть и дать им время для перевоплощения и пробуждения.