Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти

Судя по всему, спор между Павлом и Варнавой, с одной стороны, и сторонниками строгого соблюдения иудейских заповедей, с другой, сначала пытались разрешить на месте. Книга Деяний говорит, что «произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнавы с ними», то есть с иудействующими, но к согласию прийти не удалось, и в конце концов было решено вынести этот вопрос на общее собрание апостолов в Иерусалиме. Туда и отправились Павел с Варнавой.

На этом соборе председательствовал Иаков, который уже принял на себя управление иерусалимской общиной после Петра. Петр там тоже был, и он высказался в пользу Варнавы с Павлом, потому что, конечно же, у них были аргументы, которые не могли иметь никакого опровержения – вот это массовое обращение, радость духовная, которую язычники получали, принимая Христа как своего Спасителя от грехов и Того, Кто дарует им свет воскресения.

Вероника Андросова, кандидат богословия

Из Иерусалима в Антиохию апостол Павел вернулся уже не с пустыми руками. У него было целое послание Апостольского Собора, адресованное всем христианским общинам, всей Церкви. И текст этот был настолько важен для дальнейших судеб христианства, что его даже полностью приводит Книга Деяний апостольских.

Сегодня в Антиохии можно видеть самый древний христианский храм в мире. Есть предание, что его основал сам апостол Петр. И хотя фасад этого здания относится к XI–XII вв., но то, что внутри, действительно демонстрирует жизнь христиан первых веков. Это большая пещера, в левой части которой был вырыт еще один ход, специальный туннель для эвакуации: при нападении на общину врагов христиане всегда могли отсюда убежать. Именно в этом храме могли прозвучать эти великие слова, которые навсегда изменили судьбу Церкви. Вот как этот текст указан в Книге Деяний апостольских.

«Апостолы и пресвитеры и братия – находящимся в Антиохии, Сирии и Киликии братиям из язычников: радоваться». Это типичное для античной литературы приветствие: такому-то от такого-то радоваться. А дальше уже суть послания: «Угодно Святому Духу и нам…» Кстати говоря, именно этой фразой, «Угодно Святому Духу и нам…», будут начинаться все постановления последующих Вселенских Соборов. Итак: «Угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите. Соблюдая сие, хорошо сделаете. Будьте здравы» (Деян. 15:28–29).

После этих слов Церковь никогда более не будет прежней. Теперь это не просто какая-то иудейская секта, как полагали некоторые, теперь это мировая религия, открытая для всех народов и для любой культуры. Здесь, в Антиохии, христиане не только впервые стали называться христианами, но и осознали себя как христиане.

Глава 2
Семь церквей Апокалипсиса

Иерусалим

70 год нашей эры. Заканчивается Иудейская война. Легионы Тита Флавия Веспасиана взяли внешние стены Иерусалима. Иудеи, мечтавшие освободить избранный народ от власти язычников, практически разгромлены. Оставшиеся повстанцы укрылись в цитадели. Они обещали римлянам сдаться, если их вместе с семьями выпустят из города, но Веспасиан был неумолим. Он потребовал, чтобы все бунтовщики отдали себя в руки имперского правосудия. Иудеи отказались, и римляне пошли на штурм.

«Войско не имело уже кого убивать и что грабить. Ожесточение не находило уже предмета мести, так как все было истреблено беспощадно. Тогда Тит приказал весь город и храм сровнять с землей, так что посетитель едва ли мог признать, что эти места некогда были обитаемы». Так заканчивает свою «Иудейскую войну», описание крупнейшего восстания в Римской империи, Иосиф Флавий, непосредственный участник тех событий. По его словам, римляне убили тогда более миллиона иудеев. Десятки тысяч оказались в рабстве. Сокровищ и драгоценностей римляне заполучили в таком количестве, что в империи рухнула цена на золото.

Но самым страшным для иудеев стали даже не убийства и грабеж. Гораздо страшнее оказалась весть о том, что храм ветхозаветной религии, единственное легитимное место для богослужения, полностью разрушен. С тех пор и до сегодняшнего дня богослужений в строгом смысле слова в иудаизме нет – только совместная молитва в синагогах. Именно поэтому сохранившийся фрагмент храма Ирода Великого и называется сегодня Стеной плача, и каждый день возле нее можно увидеть сотни людей, скорбящих о потерянной две тысячи лет назад святыне.

Для христиан в Послании к Евреям как раз формулируются важные богословские истины, что Иисус Христос открывает действительно небесный храм, небесное святилище – там не говорится «храм», там сказано «скиния на небесах», по образцу которой храм и был построен. Храм – это некий вещественный образ этой духовной реальности. И для христиан открыта вот эта завеса, которая в духовном плане отделяет людей от Бога.

Вероника Андросова, кандидат богословия

До того, как римляне окружили Иерусалим, вся христианская община покинула город. За тридцать семь лет до этих событий все происходящее в точности предсказал Христос, оставив это пророчество своим ученикам. «Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его: тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто в городе, выходи из него; и кто в окрестностях, не входи в него, потому что это дни отмщения, да исполнится все написанное» (Лк. 21:20–22).

И последующие события после осады Христос тоже предвидел и тоже оставил об этом пророчество: «Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (Мф. 24:2). Иудеи, которые во дни жизни Спасителя, примерно в 33 году нашей эры, гордились великолепием Иерусалимского храма, не могли себе даже представить, что через тридцать семь лет римские легионеры запрягут в плуги боевых слонов и вскопают Иерусалим вдоль и поперек, в буквальном смысле «не оставив камня на камне». Слова Спасителя исполнились до малейшей йоты.

В богословии первых христиан пророчество о разрушении Храма тесно связано со Вторым Пришествием. Осада Иерусалима – это начало тех бедствий, которые приведут к оскудению любви на земле и последним испытаниям перед Вторым Пришествием Спасителя.

Для первых христиан особенно острым был вопрос эсхатологических чаяний, эсхатологических ожиданий. И важен тот факт, что о последних временах говорят сами апостолы. Вот, например, апостол Петр, описывая Христа как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира, указывает на то, что Он явился в последние времена для нас. Апостол Иоанн Богослов заявляет решительно и однозначно: «Дети! последнее время» (1 Ин. 2:18).

Серафим, епископ Истринский, председатель Синодального отдела по делам молодежи

Конечно, эти слова следует понимать в широком смысле. Пришествие в мир Спасителя само по себе стало концом ветхого времени и началом времени нового, последнего, предшествующего Второму Пришествию, в котором мы и живем сейчас.

Конец времени переживался уже как наступивший. Например, крещение многими понималось как вводящее в единый праздник, в вечную Пасху, в восьмой день творения. При этом восьмой день творения воспринимался как день вне времени, вне семи других дней. Этот восьмой день есть невечерний день Царствия Божия, Церкви Христовой.

Серафим, епископ Истринский, председатель Синодального отдела по делам молодежи

Христос в своих пророчествах предрекал миру тяжкие испытания в последние дни, и первые христиане, ощущавшие их уже наступившими, ждали этих страданий, готовились к ним.

Эфес

Но жизнь тем временем продолжалась, и все больше евреев, в том числе и христиан, бежали из разоренной Иудеи в Малую Азию. Именно туда перемещается центр духовной жизни во второй половине I века.

По морю, если будет хорошая погода, навигация займет три-четыре дня, и пожалуйста, вы уже находитесь на территории современной Антальи, Аланьи или Мир Ликийских. Чем интересен был этот регион для христиан? Ну прежде всего тем, что там было много самых разных иудейских общин, и поэтому переселенцев или беглецов принимали. И центром этого малоазийского региона был Эфес.

Протоиерей Георгий Урбанович, кандидат богословия

С Эфесом связывалось служение апостола Павла, он провел там два с половиной или три даже года и затем поставил в Эфесе преемником своего ближайшего верного ученика Тимофея. И, конечно же, с Эфесом связан великий деятель христианского мира, который, можно сказать, самым последним из апостолов сопровождал христианскую Церковь весь I век, – это апостол Иоанн Богослов.

Вероника Андросова, кандидат богословия

О биографии апостола Иоанна Богослова из канонических текстов известно очень и очень мало. Даже в его собственных произведениях – в Евангелии, в Апокалипсисе, в Посланиях – очень скромно представлен его образ, поэтому все, что мы знаем о его жизни в Эфесе, происходит из апокрифов.

Понятно, что у апокрифов есть определенный «привкус», понятно, что есть вопрос – насколько мы можем или не можем доверять им. Во-первых, апокрифы хотя и надписаны именами Иоанна, Павла, Андрея, Петра, чаще всего датируются II-м, а то и III веком. Это уже вызывает долю сомнения. Во-вторых, это вопрос географии. Они могли быть написаны совершенно не в том месте, в котором происходили описываемые в них события.

Протоиерей Георгий Урбанович, кандидат богословия

Но вместе с тем эти тексты, видимо, зачастую передают те устные предания, рассказы о жизни апостолов, которые были распространены среди христиан в самые первые века, поэтому совсем сбрасывать их со счетов не стоит.

Самое интересное в этих апокрифах, которые посвящены Иоанну Богослову, – это то, как они описывают начало его миссии. Это совершенно отличается от того, что мы представляем, говоря о миссии апостола Павла. Павел приходил в какой-то новый город, у него была совершенно четкая схема, он заходил в синагогу, начинал там проповедовать или проповедовал на каких-то площадях, торжищах, форумах. Иоанн поступил иначе. Когда он зашел в Эфес, то первое, что он сделал – устроился на работу. Вот как текст апокрифа «Деяния Иоанна» описывает первый визит апостола в Эфес. «Он вошел во врата Эфеса, и взглянул направо, и увидел там баню одну, выстроенную для омовения тел, и повернул туда». Сегодня, заходя в Эфес, мы также проходим через главные ворота, и с правой стороны можем видеть ту самую баню, которую видел Иоанн в свое время.

В различных версиях апокрифа начальниками Иоанна в термах были разные люди. В одном случае – «мужеподобная женщина», в которую временами вселялся дьявол и которая жестоко избивала апостола; в другом – вполне благожелательный к нему хозяин. Так или иначе, Иоанн работал в бане, и проповедь его поначалу заключалась лишь в том, что он являл собой пример праведной жизни, а об Иисусе Христе рассказывал лишь тем, кто спрашивал, совсем не как Павел. Но не надо забывать, что бани или термы это не просто сауна в современном смысле – это культурно-развлекательный центр того времени. Сюда приходили не только помыться, но и поговорить, послушать интересные беседы. Так что место, вполне вероятно, было выбрано апостолом не случайно.

У эпарха Эфеса, или местного губернатора, был очень непослушный сын, который любил по ночам прибегать в эти бани с шумной компанией и устраивать тут всякие безобразия. Поскольку управляющим был Иоанн, он делал им замечания, а они в ответ над ним издевались или даже избивали его. После очередного такого хамства юноша падает мертвым. Естественно, прибегает отец, начинается разбирательство, но Иоанн говорит, что может его воскресить, и через какое-то время возвращает юношу к жизни.

Апокриф «Деяния Иоанна» дошел до нас в нескольких вариантах, на греческом, латинском и сирийском языках. В сирийском варианте он звучит как «Деяния Иоханнана». В нем во всех подробностях описана миссия Иоанна Богослова в Эфесе и его очень успешная проповедь в Эфесском театре, руины которого сохранились. Это совершенно грандиозное место примерно на 26–27 тысяч зрителей.

Протоиерей Георгий Урбанович, кандидат богословия

Сразу после этого всколыхнувшего весь город события – воскрешения сына губернатора – огромная толпа людей, возглавляемая самим губернатором, приходит сюда в амфитеатр. Иоанн Богослов произносит тут первую свою публичную проповедь, после которой эпарх просит крестить его. Иоанн крестит губернатора прямо на сцене театра, и в тот день крестилось 39 205 человек, вот такая точная цифра приводится в этом апокрифическом описании. Естественно, такой грандиозный успех порождает большую зависть, и начинается довольно серьезный конфликт между Иоанном и язычниками.

Дело в том, что в Эфесе находился тогда один из самых известных храмов всего античного мира – Артемисион, храм Артемиды Эфесской. Он был одним из семи чудес света, и толпы паломников приходили сюда, чтобы принести ей жертвы. Археологи находят следы настоящей туристической индустрии античной эпохи – множество сувениров, производство которых в городе было поставлено на поток. Было бы удивительно, если бы у апостола Иоанна не возникло противоречий со жрецами.

Возможно, дело было даже не в религиозном факторе, а в том, что эпарх, видимо, увидел возможность не то чтобы свести счеты с храмом Артемиды, но как-то показать этому храму, что он не является религиозной или финансовой доминантой Эфеса. Есть подтверждение тому. Ровно такая же непростая история была в Египте, в Александрии, где александрийские жрецы были также очень самостоятельны и политически, и финансово. Это даже вынудило римскую администрацию ввести специальную должность чиновника, который подчинялся напрямую императору.

Протоиерей Георгий Урбанович, кандидат богословия

Именно в Эфесе Иоанн Богослов пишет свое Евангелие, и отсюда, возможно, отправляется в Рим, на суд к императору Домициану, а оттуда – в ссылку. Это лишь версия, призванная объяснить, как апостол оказался на острове Патмос, ведь именно там была написана самая загадочная книга Нового Завета – Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова.

Первая загадка, связанная с этой книгой – это вопрос об авторстве. Можно сказать, это один из самых древних вопросов в научной литературе. С одной стороны, Апокалипсис много цитировали древнейшие христианские писатели и прямо указывали, что это книга апостола Иоанна Богослова, с другой – уже с начала III века один из отцов Церкви, епископ Дионисий Александрийский, утверждал, что автор Евангелия и автор Откровения – это два разных человека.

Здесь можно говорить о наличии существенных отличий Апокалипсиса от Четвероевангелия и Посланий апостола Иоанна, и эти отличия связаны прежде всего с языком и с самим богословием. Основные различия в богословии усматриваются как раз в эсхатологическом учении этих книг. Если Апокалипсис устремлен к грядущему концу мира, к будущему веку, то в Евангелии Иоанн Богослов ставит акцент на доступную во Христе верующему уже в нынешнем веке полноту общения с Богом через Иисуса Христа и совершающийся уже в этой жизни суд.

Серафим, епископ Истринский, председатель Синодального отдела по делам молодежи

Дионисий Александрийский признавал богодухновенность Книги Откровения и говорил, что она превосходит его ум. Он не подвергал сомнению то, что автором ее был Иоанн, ведь об этом в Апокалипсисе говорится прямо, только считал, что этот Иоанн, вероятнее всего, не тот апостол, один из братьев Зеведеевых, а другой, или, возможно, один из учеников Иоанна Богослова с тем же самым именем.

Дионисий Александрийский действительно высказывал некие сомнения по поводу авторства Апокалипсиса. Он обращал внимание на разницу языка, на стилистические отличия Евангелия от Иоанна и его Посланий. Мы действительно видим, что стиль совершенно другой по сравнению с остальными текстами Иоанна, которые близки между собой. А еще епископ Дионисий Александрийский говорил о том, что в Эфесе есть две гробницы Иоанна, которые он относил к двум разным Иоаннам, проповедовавшим некогда в Эфесе.

Вероника Андросова, кандидат богословия

К сожалению, никаких сведений о гробнице второго Иоанна – его обычно называют Иоанном пресвитером – не сохранилось, а вот могилу апостола найти нетрудно. На ее месте при императоре Юстиниане в VI веке была возведена величественная базилика. Однако и с ней связано множество загадок. Над могилой когда-то возвышался небольшой купол под сводами самого главного, его подпирали четыре колонны. Рядом с колоннами – лестница, которая ведет вниз, и тоннель, идущий непосредственно к месту захоронения. Согласно легенде, из могилы Иоанна время от времени начинает выходить то ли пар, то ли пыль, и те, кто вдыхал этот пар, избавлялся от многих болезней, особенно от жара и заболеваний дыхательных путей. Эта традиция очень древняя. Даже в повествовании кельтской паломницы Эгерии, которая пришла сюда в конце IV века и была родом из Галлии, говорится, что она видела, как из могилы святого Иоанна выходил святой пар или пыль, подобная манне.

Свежий мрамор, который можно видеть сейчас, появился на могиле после одной из последних реставраций. Под ним и находится могила Иоанна. В 1920 году археологи искали захоронение святого и обнаружили там три могилы, расположенные рядом. Считается, что средняя, самая большая, принадлежит святому Иоанну. Другие две расположены одна над другой. Кому они принадлежат, до сих пор неизвестно. Когда археологи вскрыли могилы, они ничего внутри не обнаружили. Могилы были пусты.

Согласно сирийскому «Деянию Иоанна», тело в могиле Иоанна действительно отсутствует. Ученики на следующий день пришли, чтобы поклониться своему учителю, который умер буквально накануне, отодвинули камень и не обнаружили там никакого тела, так что мощей святого Иоанна не существует. Считается, что это большая, может быть, даже мистическая загадка его биографии, как и все, связанное с ним.

Апокалипсис, кем бы он ни был написан, для нас – важнейший источник по истории древней Церкви. Именно из него мы узнаем о том, где находились самые крупные христианские общины того времени. В нем перечислены послания семи церквям: Эфеса, Пергама, Смирны, Сард, Фиатиры, Лаодикеи и Филадельфии. Все они находятся недалеко друг от друга, в древней римской провинции Асия, как раз в той, где, согласно преданию, и проповедовал Иоанн Богослов.

Он знал их проблематику, об этом и писал, но лучше всего, конечно же, он знал, что происходило в его родной церкви – в церкви Эфеса. Вот как об этой церкви пишет в своем Апокалипсисе сам Иоанн: «Знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы; ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься. Впрочем то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу» (Откр. 2:2–6). Естественно, одной из главных проблем того времени были какие-то лжепророки, лжеапостолы, которые приходили и от имени Христа и Церкви учили людей, и Апокалипсис об этом пишет, но вот кто такие николаиты и что значит «оставил первую любовь свою» – это хороший вопрос и загадка.

Подобное охлаждение любви – это одно из знамений наступающих последних дней, когда, как сказано в Евангелии от Матфея, по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь. Мы читаем также: «…вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела». Образ падения с высоты взят из пророчества Исаии о Вавилоне: «Как упал ты с неба, денница, сын зари!» (Ис. 14:12). И вот этот образ делает наглядной ту большую опасность, в которой находится церковь Эфеса.

Серафим, епископ Истринский, председатель Синодального отдела по делам молодежи

Видимо, под «первой любовью» автор Откровения подразумевает живое переживание Богообщения, а под «ее оставлением» – постепенное превращение христианства из веры в живого Бога в некую философскую систему, и, возможно, неслучайно упоминание загадочных николаитов, о которых почти ничего не известно, стоит в тексте рядом.

Все, что мы знаем о николаитах, взято из позднейших собраний ересиологов IV–V веков. Епифаний, Августин и Ириней упоминают о них, но опять же вскользь, даже не говорят, в чем же состояла, собственно говоря, особенность их мировоззрения. Вроде бы их относит к гностикам. В ранней Церкви в основном возникала проблема синкретизма. Даже, в общем-то, и гнозис – это, по сути, не столько христианская ересь, сколько именно синкретическая религия, попытка скрестить христианские идеи с некоторыми мистериальными культами языческими, философскими мировоззрениями.

Даниил Зайцев, куратор редакции восточно-христианских церквей ЦНЦ «Православная энциклопедия»

Так что николаиты, видимо, в какой-то степени смешивали христианство с язычеством. Они еще раз упоминаются в Апокалипсисе, на этот раз в послании Пергамской церкви. Послание Пергаму – наверное, самый известный фрагмент Книги Откровения. «Знаю твои дела, и что ты живешь там, где престол сатаны» (Откр. 2:13). Кого называет «сатаной» автор Апокалипсиса? Как выглядит его престол? Искать ответ на эти вопросы пытались многие.

Пергам

Пергам, основанный в XII веке до Рождества Христова выходцами из континентальной Греции, в древности был столицей одного из самых могущественных государств Малой Азии – Пергамского царства, и его действительно считали чуть ли не вторыми Афинами.

Известнейшая Пергамская библиотека насчитывала двести тысяч томов. Конечно же, слава этой библиотеки распространялась по всему миру, и правители египетской династии Птолемеев стали завидовать этой славе. Они начали переживать, как бы Пергамская библиотека не затмила Александрийскую. По этой причине они ввели санкции – запретили поставку папируса, единственного материала, на котором писали тогда книги, на всю территорию Малой Азии. Но пергамцы не растерялись и изобрели свой собственный материал. Они просто начали очень тонко выделывать овечьи шкуры и стали писать на них. В честь этого изобретения и этого города материал стал называться пергаментом. В Средние века никому уже никакой папирус был не нужен – все писали исключительно на пергаменте.

«Престол сатаны» – очень яркое, темпераментное высказывание. Где же он мог находиться? Некоторые исследователи полагают, что нигде, это просто некий символ. Другие говорят: нет, это какая-то конкретная локация, что-то, что существовало именно здесь, в Пергаме. Иоанн Богослов очень часто описывал конкретно то, что видел сам, о чем знал, поэтому, вполне возможно, «престол сатаны» – это некая местность, или некий храм, или, может быть, еще что-то, что находилось здесь, в Пергаме.

Те, кто считает, что «престол сатаны» находился в Пергаме, в первую очередь называют Пергамский алтарь, или алтарь Зевса. Это очень необычное сооружение. Алтарь располагался вне храма, на постаменте, под открытым небом. Его построил в честь одной из своих побед могущественный царь Пергама Эвмен II. Кому алтарь был посвящен – спорный вопрос. Одни исследователи считают, что Зевсу, другие – что самому царю Эвмену. Он был раскопан в 1871 году и по частям вывезен в Германию, поэтому сегодня в Бергаме (так сейчас называется Пергам) его нет. Но благодаря этому он стал известен всему миру, и именно его чаще всего называют претендентом № 1 на звание «престол сатаны».

Впрочем, есть те, кому эта версия кажется не очень логичной, потому что алтарь был возведен во II веке нашей эры, и сомнительно, что Иоанн Богослов указывал конкретно на данный объект, когда упоминал «престол сатаны».

В Пергаме были и другие знаменитые храмы, подходящие на роль зловещего престола. Храм Асклепия, или Зевса Сотера Асклепия, как его называли, имел круглую форму. Таких на территории Малой Азии было немного, и возведен он был не в I веке нашей эры, а в 150 году, то есть во II веке, как и храм Траяна.

Однако вряд ли какой-то очередной древний языческий храм, пусть даже и необычный, мог произвести такое впечатление на Иоанна Богослова. Гораздо более интересной является версия не храма, а культа. Причем культа не столько религиозного, сколько государственного.

Древние жители Пергама имели тесные связи с римлянами. Римляне, конечно же, значительно превосходили пергамцев, и император Рима был гораздо могущественнее правителя Пергама. Чтобы укрепить свои отношения с римлянами, пергамцы решили возвести культовое сооружение в честь императора. Первым таким объектом стала статуя Августа, которая располагалась в храме Афины, практически на самой вершине горы. И есть версия, что «престолом сатаны» могла быть именно она. От этой некогда грандиозной статуи императора Августа в наши дни осталось только основание, но ее точно видел при своей жизни Иоанн Богослов. Возможно, именно это место он и назвал «престолом сатаны».

Однако почему статуя римского императора могла вызвать такую реакцию у автора Апокалипсиса? Ведь в других книгах Нового Завета мы нигде не найдем отрицательной оценки римской власти, и даже наоборот, христианские авторы и в апостольские времена, и позднее чаще всего подчеркивали божественный промысл в том, что Рождество Христово совпало с возникновением римского мира на всей территории Средиземноморья.

Об этом на самом деле очень внимательно пишет в Евангелии апостол Лука. Там, где он описывает Рождество Христа и все события, которые были с этим связаны, он подчеркивает, что Христос родился в империи и что Он был записан в перепись как подданный римского императора Августа.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

В Посланиях апостола Павла отношение к римским властям тоже весьма положительное. Павел с гордостью подчеркивает, что он – римский гражданин, и призывает своих духовных чад повиноваться властям. Что же изменилось, ведь деятельность Павла от времени создания Откровения отделяют всего тридцать-сорок лет?

В послании Пергамской церкви говорится: «…у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой Антипа» (Откр. 2:13). Антипа – это один из первых мучеников, известных нам по имени, но обстоятельства его кончины остаются загадкой. В Апокалипсисе о нем больше ничего не сказано. В сохранившемся житии, написанном спустя многие годы, говорится, что Антипа был епископом Пергама, проповедовал Христа и вызвал гнев жрецов Артемиды, которые бросили святого в раскаленную статую быка.

Вопрос о времени его кончины связан с датировкой Апокалипсиса. Одна традиция относит мученичество Антипы ко времени правления императоров Нерона и Веспасиана, другая – ко времени императора Домициана.

Серафим, епископ Истринский, председатель Синодального отдела по делам молодежи

Сведения о первых гонениях на христиан в Римской империи сохранились очень отрывочные. Видимо, долгое время они были непостоянными и не повсеместными и возникали в связи с политикой конкретных императоров или даже правителей конкретных областей. Так, согласно сообщению римского историка Тацита, некоторые христиане были казнены после пожара в Риме при императоре Нероне, а затем – в правление Домициана, который пытался наполнить казну за счет сбора дополнительных налогов с иудеев. Заодно с ними пострадали и христиане. Но что еще важнее, именно при Домициане серьезные изменения произошли в римском императорском культе.

Любое обращение к императору должно было начинаться словами Dominus et Deus – «господь и бог», или «господин и бог», и была масса репрессий против людей, не согласных с тем, что император отныне имеет божественный статус. Вот именно это является основной проблематикой Апокалипсиса.

Протоиерей Георгий Урбанович, кандидат богословия

Когда апостол Павел писал свое Послание к Римлянам, у него была одна картина, один контекст: он чувствовал, как Римская империя помогает ему идти на проповедь без границ, во все страны он мог отправиться благодаря римским дорогам и инфраструктуре; как римский гражданин, он имел соответствующие права, на которые он полагался; и римские власти неоднократно его избавляли от гонений со стороны иудеев. А когда писал апостол Иоанн Богослов, он уже видел перед собой совершенно другое.

Вероника Андросова, кандидат богословия

Статуя императора Октавиана Августа, от которой теперь сохранился лишь постамент, была больше трех метров в высоту и горела на солнце из-за яркого позолоченного покрытия. Это был первый объект имперского культа. И если христианин отказывался поклоняться статуе императора, его могли подвергнуть пыткам или наказать.

В Откровении Иоанна Богослова мы видим некое осмысление этих гонений – почему христиане претерпевают мученичество и кто осуществляет эти мучения? Это зверь, за которым стоит сила дракона, древнего змея, сатаны. Дракон дарует ему престол, а диадемы и короны у него содержат имена богохульные, то есть имена, которые показывают его как бога.

Вероника Андросова, кандидат богословия

В Апокалипсисе говорится, что этот зверь одержит победу над святыми и получит власть над всеми народами, и поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира.

Речь при этом идет не о том, что сначала зверь, а потом христиане одерживают победу. Это одно и то же событие – мученичество христиан. Для обитателей земли очевидно, что зверь победил мучеников, поскольку они умерщвлены, лишены жизни. Но весть Иоанна в том, что в свете Откровения эти вещи выглядят совершенно иначе. Истинные победители – это мученики, потому что остаться до смерти верным в свидетельстве об истинном Боге вовсе не означает стать жертвой зверя, но означает победить этого зверя силой веры, силой Божьей благодати.

Серафим, епископ Истринский, председатель Синодального отдела по делам молодежи

Автор Апокалипсиса всячески подчеркивает, что это очень важно – быть верным своей совести и не считать человека Богом. Даже формально это может быть губительно, потому что один Бог есть, истинный живой Бог, и один Господь, Господь Иисус Христос, Который единый имеет власть над душами людей, и при все своем рвении зверь не может проникнуть в души к верующим.

Вероника Андросова, кандидат богословия

Так что вполне вероятно, что «престол сатаны» – это культ императора как Господа и Бога. Его видел Иоанн в свое время, потому что в то время он был обязателен, культ и статуи императора распространялись тогда по всей Малой Азии, по всей Анатолии, и, конечно же, за отказ этому поклонению людей убивали.