Очередная папка из тех, что регулярно «поставлял» мне Стас со своего склада, оказалась самой пухлой. Ее объем объяснялся тем, что кроме уже обычных документов, в ней присутствовала толстая тетрадь, исписанная хорошо знакомым мне твердым и уверенным почерком Туманова. Только на чтение одной этой тетради у меня ушло насколько долгих вечеров…

Я нисколько не пожалел о потраченном времени. Не знаю, специально ли вложил капитан эту тетрадь в папку с делом, или она совершенно случайно осталась в компании официальных документов с грифом «совершенно секретно», но одно я могу сказать точно – без этой тетради невозможно было понять сути произошедших событий, настолько они оказались невероятными и жуткими…

В России много закрытых городов. В большинстве еще кипит жизнь, но некоторые, несмотря на видимую разруху и запустение, до сих пор находятся под надежной охраной спецслужб. Теперь я знаю, что для этого имеются серьезные причины… особенно, когда эти причины лежат в основе страшных легенд…

Дело 1488

25 мая 1984 года.

Около часа ночи старенький микроавтобус «РАФ» с большим красным крестом на борту, рассекая ночную тьму и разбрызгивая по мостовой мутные потоки ливня, стремительно мчался на срочный вызов. «Скорую» вызвала супруга пожилого мужчины: все признаки указывали на внезапный сердечный приступ, и сейчас каждая минута могла стать решающей.

Машина съехала с главной дороги и повернула в сторону серой девятиэтажки. Яркий свет фар пробежался по зарослям кустарника, следом метнулся на мокрую стену здания и на мгновение выхватил из темноты металлическую табличку с потертыми буквами «ул. Мезенская, 32».

«Скорая» остановилась.

Глухая торцевая стена дома, со стороны улицы выглядела, как огромная, мокрая скала среди бушующих от ветра деревьев. И только старый темный подъезд с большой кривой единицей на покосившейся двери, одиноко маячил прямо по ее центру. Он почему-то показался водителю «скорой» странным, Правда, в чем была эта «странность», он вряд ли смог сейчас внятно объяснить.

– Диспетчер, вроде бы, сказал «первый подъезд». Тогда нам сюда… – Пожилой водитель покрутил седой головой, чтобы получше сориентироваться. – Сейчас, Татьяна Викторовна, я поближе подъеду, чтобы вам меньше мокнуть, тогда и стартуйте.

– Спасибо, Игорь Сергеевич. А вы пока развернитесь и ждите нас тут. Надеюсь, на сегодня это последний вызов. – С усталой улыбкой ответила молодая женщина в белом халате. Перед тем, как выскочить под ливень, она поспешно повернулась к приоткрытому за спиной окошку и уже громко скомандовала коллеге: – Серёж, давай быстро за мной!

Громко хлопнули двери машины, и люди в белом резво побежали к подъезду под косыми струями дождя.

Водитель дождался пока медики добежали до подъезда и скрылись за дверью, и только после этого медленно поехал во двор перед домом разворачивать «скорую».

Дом на Мезенской был довольно длинным и имел не менее восьми подъездов, и все они выходили во двор, который худо-бедно освещался оранжевыми фонарями. Отыскав удобный пятачок для маневра, Игорь Сергеевич неторопливо заложил руль, и фары по очереди стали выхватывать из темноты номера подъездов.

Четвертый, третий, второй и… ПЕРВЫЙ.

У мужчины перехватило дыхание.

Этого не может быть!

Два первых подъезда?!

Один – тут во дворе, а другой…

Другой – тот, что в торце дома…

Но это значит… врачи зашли не туда!!!

По его спине пробежал холодок, в голове вихрем закружились тревожные мысли. Надо срочно вернуться к тому подъезду. Вероятно, что Татьяна с Сергеем уже поняли свою ошибку и ждут его на улице.

Пронзительно скрипнув тормозами, «Скорая» поспешно завернула за угол дома к торцевой стене. Игорь Сергеевич с надеждой посмотрел через запотевшее боковое стекло. Но на темной улице никого не было.

Он протер стекло рукавом и почти прижался к нему лицом. Но улица по-прежнему была пустынна.

В этот момент вспышка молнии осветила промокший город и мгновенно распахнувшиеся от ужаса глаза водителя: в торцевой стене девятиэтажного дома НЕ БЫЛО НИКАКОГО ПОДЪЕЗДА…

Серый прямоугольник взмывал вверх на девять этажей и на его гладкой поверхности не было даже намека на дверь.

Снова сверкнула молния.

Игорь Сергеевич, с искаженным от страха лицом, почти вывалился из машины и на ватных ногах опрометью бросился к дому. Словно не веря своим глазам, мужчина в панике стал водил руками по мокрой стене, разбрызгивая дрожащими ладонями потоки дождевой воды и пытаясь на ощупь отыскать злополучную дверь.

Но ее… НЕ БЫЛО…

И только сейчас он с ужасом понял, что ему показалось странным в этом подъезде: тот был перекошен и выглядел так, словно его… небрежно приклеили к стене…

***

Около двенадцати дня, Туманов, наконец, вспомнил про бутерброды, заботливо приготовленные для него супругой, и решил затеять перекус. Сходив за чаем, он вернулся в свой кабинет и с наслаждением откусил неслабый ломтик серого хлебушка, покрытого тонкими кусочками копченой колбаски. Как водится, в такие моменты обязательно звонит телефон, и черный глянцевый аппарат на столе капитана не заставил себя ждать.

– Угу. – Это все что смог издать в трубку набитый рот Туманова.

– Яр, это ты? – Голос жены на том конце провода был слишком взволнован.

– Угу. – Стараясь побыстрее прожевать неповоротливый кусок, подтвердил Туманов.

– Яр… мне тёть Лиза только что звонила… Там… там нашего Игоря Сергеевича арестовали. Представляешь! И в психушку отвезли!!! – Чуть не плакала в трубку супруга.

– Как арестовали?! – Наконец, проглотил кусок Туманов.

– Его в убийстве обвиняют… Представляешь! НАШЕГО дядю Игоря, который и мухи не обидит! Он ведь двадцать лет на «скорой» водителем отработал! А его… В ПСИХУШКУ!!!

– Так стоп… Почему психушка-то?

– Не знаю… Тетя Лиза в шоке, плачет, ничего мне толком объяснить не может… Яр, пожалуйста, забери дядю Игоря из психушки. Я тебя очень прошу!

– Катюнь, ты не переживай… Я сейчас все выясню и потом тебе перезвоню. Это явно какая-то ошибка. Жди звонка.

***

Через пятнадцать минут Туманов уже знал кто ведет дело Игоря Сергеевича и куда подследственного увезли для обследования. Это была психиатрическая больница №15, или в народе просто «Пятнашка». К счастью, главврач «Пятнашки», Виктор Семенович Лукин, был хорошим знакомым Ярослава и нередко консультировал его по профильным случаям.

Еще через полчаса Туманов был в кабинете у Лукина.

– Да-да, Ярослав, у нас ваш Тихонов. Его утром привезли где-то около семи. – Лукин недовольно вскинул густые брови. – Ты знаешь, этот следователь Мамаев, просто буйный какой-то! Ему бы самому у нас немного подлечится… Постоянно шумел и требовал, чтобы мы Тихонова под строгий контроль в закрытое отделение поместили и непременно заставили его рассказать, где он закопал тела двух медиков.

– Не понимаю, Семеныч, зачем его к вам-то привезли? – Искренне удивился Яр. – У нас что в МВД допрашивать разучились?

– Дело в том, что твой родственничек рассказывал на допросах такое, от чего у следователя Мамаева видимо, пар из ушей пошел. – Главврач лизнул палец и перелистнул несколько страниц в новенькой папке с историей болезни. – Ага… вот послушай, я сейчас зачитаю. «Мы прибыли на вызов по адресу улица Мезенская, дом З2, 1-й подъезд, квартира 8. Двое медиков вошли в подъезд, а я отъехал во двор разворачивать „скорую“. Там я увидел еще один первый подъезд и подумал, что мы ошиблись. А когда я снова вернулся к торцу дома, то там уже не было того подъезда, в который вошли врачи. Он просто исчез.»

Доктор поднял голову и выжидательно посмотрел на Яра поверх очков.

– Я могу его увидеть? – Туманов вопросительно заглянул в глаза Лукину.

– Ярослав, человека пол ночи промурыжили допросами в милиции, потом сюда привезли. Тут в приемный покой, и снова вопросы, постановка диагноза… в общем нервишки у него потрепались основательно, поэтому пациенту вкололи успокоительного, и он сейчас в полной отключке.

– Ясно… И когда с ним можно будет поговорить?

– Часа через три-четыре… И вот еще что, Яр… – Лукин как-то странно замялся и отвел глаза в сторону. Потом осторожно сказал. – А это ведь не первый случай, когда пациент рассказывает про исчезающие подъезды.

– Серьезно? – Заинтересованно вскинул на него глаза Туманов.

– Да… Лечился тут у нас один профессор… математик. – С расстановкой начал главврач. – Его, кстати, тоже к нам милиция доставила. Так вот, он утверждал, что регулярно видит, как он выразился, «фантомные» подъезды, в которых, якобы, живет жуткая тварь, пожирающая людей!!! Ну, как тебе такое?! Этот чудак рассказывал даже, как он сам однажды попал в такой подъезд и выбрался обратно… – Лукин грустно вздохнул. – Эдакая навязчивая идея, характерная для шизофрении… Профессора мы, конечно, подлечили и он был выписан три месяца назад в весьма удовлетворительном состоянии.

– Семеныч, – Туманов задумчиво покрутил в руке карандаш со стола Лукина, – а ты мне адресок его черкани, пожалуйста.

– Не вопрос. – Оживился Лукин. – Сейчас историю его поднимем и будет тебе адрес.

Он схватил трубку телефона и набрал короткий внутренний номер, дождавшись ответа отдал распоряжение:

– Анжелочка, подними, пожалуйста, историю болезни нашего профессора… Ну, помнишь, того, который про монстров в подъездах все твердил? Как там его… а, да-да… Кантор… именно он. Вот его-то домашний адрес мне и нужен и телефончик еще. Ты уж выпиши, пожалуйста, на листочек и занеси ко мне в кабинет. Спасибо.

Старый дисковый аппарат недовольно звякнул, когда доктор положил трубку на место.

– И еще Семеныч, не в службу, а в дружбу… Как только мой Тихонов очухается, ты, будь добр, его в наш блок переведи, на четвертый этаж в первом корпусе.

– Ярослав! Да мне этот Мамаев всю больницу в пух и прах разнесет, когда узнает! Туда ведь никому кроме ваших доступа нет!

– Вот потому и прошу тебя… А Мамаеву скажи, что его подозреваемым комитет заинтересовался, так как у Тихонова на лицо все признаки применения психотропного оружия иностранными спецслужбами. Отсюда и галлюцинации с подъездом. А если следак буянить будет, то телефончик ему мой дай, пусть позвонит, я с ним лично разберусь.

– Яр, – недовольно развел руками главврач, – Ну это подстава какая-то… Он мне тут все нервы сделает!

– Ничего-ничего, на то ты и психиатрия, чтобы буйных усмирять. – улыбнулся Яр и уже серьезно добавил. – Так надо, Семеныч.

В двери постучали и в кабинет, цокая каблучками, вплыла Анжела. Коротенький белый халатик как влитой сидел на точеной фигурке девушки. Она положила листок с адресом на стол перед шефом, одарив при этом Туманова белоснежной улыбкой.

– А вот и адресок нашего Кантора… Спасибо тебе, Анжелочка. Будь добра, чайку нам еще организуй, пожалуйста. – Заметно оживился Лукин.

– Да, конечно, Виктор Семенович. – Не менее эффектно отправилась за чаем девушка.

– Нет, вы посмотрите на него! – Наигранно возмутился Туманов, когда дверь за Анжелой прикрылась. – Даже у меня… Да что там я… Даже у самого Самарина такой секретарши нет! Ты где ж такие кадры подбираешь, проказник ты старый?

– Завидуй молча. – Усмехнулся Лукин. – Я тут за день такого насмотрюсь, что глазам просто необходимо, отдохнуть, на чем-нибудь прекрасном. Ты видел моих санитарок из женского отделения? Они буйных на раз крутят… – Лицо доктора озарилось самой ехидной улыбкой, на которую тот только был способен. – Кстати, могу порекомендовать кого-нибудь из них вам в помощь, барышни очень «сурьёзные».

– Нет уж спасибо, как-нибудь без них обойдемся. – Туманов свернул листок с адресом и сунул в его карман. – Ты уж извини, но я не стану чай дожидаться, хочу еще с Кантором сегодня потолковать успеть.

– Слушай, Яр, ну ты ведь не воспринимаешь всерьез все эти бредни про монстров и исчезающие подъезды?

– Я воспринимаю всерьез работу иностранных диверсантов, в том числе и с использованием всякой галлюциногенной гадости. Кантор ученый, а Тихонов мой родственник. Эти люди вполне могут интересовать кого-нибудь за бугром. И мой долг – это проверить.

– Ну что-ж, тогда придется пить чай с Анжелой. – Протянул на прощание руку Лукин.

– Приятного чаепития. – Пожав ладонь приятелю, Туманов поспешил к машине.

***

Кантор Дмитрий Соломонович проживал по адресу Мезенская улица, дом З0. Туманов сразу же обратил внимание на то, что это была та же самая улица, где таинственно исчезла бригада медиков. Да и дом 30 должен быть расположен поблизости от места происшествия.

Впрочем, прибыв на Мезенскую, Туманов, смог лично в этом убедиться. Дома действительно располагались в одном дворе. Отыскав нужный подъезд, Ярослав поднялся на четвертый этаж и нажал кнопку звонка.

– Кто там? – Донесся с той стороны двери хрипловатый голос.

– Дмитрий Соломонович, я хотел бы с вами поговорить по поводу вашего лечения. – Громко сказал Яр, наклонившись к двери.

– Вы что, из больницы?

– Ну… да. – Почти не соврал Туманов: он действительно приехал прямо из больницы. Сообщать на весь подъезд, что он из КГБ, Ярославу не хотелось.

И лишь, когда хозяин квартиры открыл дверь, Туманов показал ему удостоверение и в полголоса произнес: «Я из госбезопасности. Вы не переживайте, мне просто надо с Вами поговорить».

Лысеющий мужчина лет сорока восьми, немного ошарашено отступил к стене, дав Туманову возможность войти в квартиру и представиться.

Захлопнув за гостем дверь, Кантор, молча, направился на кухню. Ярослав последовал за ним.

– Ну и о чем же вы хотите со мной поговорить? – Кантор с отрешенным видом зажег конфорку под стареньким эмалированным чайником, справедливо подозревая, что беседа может затянуться надолго.

– Вы позволите? – Ярослав кивнул на табурет рядом с небольшим кухонным столиком.

– Да, конечно, присаживайтесь. – Кантор обреченно вздохнул. – Будем чай пить.

«Похоже, от чая мне сегодня не отвертеться» – подумал Туманов и решил сразу взять быка за рога.

– Что вы знаете о фантомном подъезде?

– Когда-то у меня была такая навязчивая идея, но меня уже вылечили и теперь я ничего подобного не вижу. – Заученно оттарабанил Кантор.

– Дмитрий Соломонович, – Как можно более мягко начал разговор Ярослав, надеясь, что доверительный тон снимет напряжение. – Прошлой ночью водитель «скорой» видел, как в таком подъезде пропала бригада медиков. Произошло это совсем рядом с вами: в доме номер 32. Вон он – в вашем окошке виднеется. Не думаю, что это простое совпадение. Поэтому я здесь. Поймите, пожалуйста, возможно, люди сейчас в опасности и им требуется помощь.

– Значит у водителя тоже навязчивая идея. – С абсолютно невозмутимым лицом негромко заключил Кантор.

Ярослав провел ладонью по лицу и вздохнул.

– Дело в том, что я прекрасно знаю водителя скорой. Это родственник моей супруги и я абсолютно уверен в его адекватности. Тем более выяснилось, что Вы тоже видели эту аномалию. – Туманов сделал небольшую паузу и продолжил. – Давайте сделаем так. Я понимаю, чего вы опасаетесь. Мало кто захочет снова попасть на принудительное лечение. Но я лично гарантирую Вам неприкосновенность. Поверьте, я работаю в таком отделе, где к подобным, нестандартным явлениям, относятся очень серьезно. – Ярослав поймал на себе быстрый недоверчивый взгляд Кантора. – Да, такой отдел есть, и он очень хорошо засекречен. О нашем разговоре будут знать только двое: я и мой непосредственный начальник. И, поверьте, никакая психушка Вас больше не побеспокоит. Дмитрий Соломонович, мы должны попытаться спасти людей.

В этот момент засвистел чайник. Кантор снял его с плиты и неторопливо налил дымящийся кипяток в две кружки, на которых красовались почти затертые надписи «Олимпиада-80». Вздохнул, затем молча сел, взял ложечку и задумчиво произнес:

– Сначала Кантора в шизофреники записали, лечили полгода… А теперь, стало быть, его помощь потребовалась?

Ярослав благоразумно пропустил мимо ушей этот риторический вопрос и стал ждать продолжение речи профессора.

После недолгой паузы ученый смачно отхлебнул чай из кружки и продолжил:

– Ну, да ладно. С чего бы начать, чтобы вам понятнее было… – Кантор задумчиво поморщил лоб. – У меня есть теория, что существует множество миров и у каждого из них своя частота вибраций, ну примерно, как в радиоэфире все станции вещают на своей частоте и при этом не мешают друг другу. Я долго думал о том, как можно проверить эту догадку. И вот надо же было так совпасть, что меня, как математика, несколько лет тому назад пригласили работать над прототипом волновой пушки в закрытый городок Обнинск-2. Я, естественно, с радостью согласился: во-первых, зарплата хорошая, а во-вторых, этот прототип мог бы подтвердить либо опровергнуть мою теорию о существовании параллельных пространств. Я понятно объясняю?

– Да, вполне. Продолжайте, пожалуйста. – Кивнул головой Туманов.

– Сама по себе пушка являлась мощным генератором частот, и идея военных заключалась в том, чтобы проверить возможность разрушения объектов при помощи этой пушки на большом расстоянии.

– Резонанс? – предположил Ярослав.

– Совершенно, верно! – Начал постепенно оттаивать Кантор. – Прототип настраивали на определенную частоту и в результате можно было разрушить целое здание за многие километры от пушки. На этапе сборки и тестирования прибор находился в бункере под землей. Над бункером возвышалось четырехэтажное здание лаборатории, замаскированное под обычный жилой дом, ну чтобы вражеские спутники не разглядели ничего лишнего. Дом как дом, два подъезда четыре этажа, а под землей катакомбы с резервным электропитанием, спецсвязью, кабинетами, огромными залами и все это нашпиговано самым современным оборудованием. – Кантор снова отхлебнул из чашки. – Прототип пушки стоял в зале номер один. Непосредственный доступ к изделию имели всего семь человек, в том числе и ваш покорный слуга… И вот однажды глубокой ночью, когда все мои коллеги уже разошлись по домам и лаборатория опустела, я решил остаться в бункере под предлогом проверки некоторых вычислений. На самом деле, моей целью было вывести прибор на критический диапазон частот, чтобы проверить мою теорию без посторонних глаз. Это был огромный риск. Дорогостоящий прототип мог не выдержать предельной нагрузки и выйти из строя, и в таком случае крупных неприятностей избежать бы не удалось.

– Что же Вы хотели увидеть в результате опыта? – С интересом спросил Туманов.

– Тогда я этого не знал! Возможно, открылся бы некий проход в другое измерение… Или я просто испарился бы вместе с прибором! – С энтузиазмом развел руками Кантор. – А может наоборот ничего бы не произошло. Мое сердце колотилось, как отбойный молоток, но я вывернул все рукоятки на максимум. Установка отозвалась протяжным воем, а потом загудела, как тысяча трансформаторов. Напряжение в сети сначала просело, а затем в щитовой от перегрузки, вырубило автомат и все погрузилось в темноту. Вы можете представить, как я испугался… Но установка не отключилась: автоматика перевела ее на резервное питание. Да-да, в бункере имелось огромное помещение, доверху набитое соединенными вместе аккумуляторами. Эта гигантская батарея могла без проблем около часа питать наш прототип и заодно еще несколько лампочек аварийного освещения. Сначала я подумал, что мой эксперимент провалился и надо без промедления глушить установку, но тут я почувствовал… э-э-э… Как бы это получше сказать? – Он озадаченно потер лоб. – Что-то вроде… ударной волны. Она едва не сбила меня с ног. А после этого все как-то неуловимо изменилось… Я даже не могу этого объяснить, но пространство… оно словно раздвоилось. Как будто кто-то наложил друг на друга две одинаковые картинки и слегка сместил одну из них относительно другой. Представляете, двоилось абсолютно все: мои руки, ноги, сам прибор, тусклые лампы аварийного освещения. Я тер глаза, но от этого ничего не менялось. Ну, думаю, устал, наверное, поспать надо. Решил пойти включить автоматы освещения: электрощитовая находилась на первом этаже здания, в конце коридора. Прототип в суматохе не отключил, да и фонарик забыл с собой взять, о чем потом пожалел, ведь аварийное освещение только внизу было. В общем, поднимаюсь я из бункера на первый этаж, а там тьма непроглядная, хорошо хоть коробок спичек у меня в кармане халата завалялся. Чиркнул я, значит, спичкой, иду вперед по коридору прямо к рубильникам и замечаю очень странные вещи. И самое главное, ничего понять не могу! Двери всех кабинетов перекошены и находятся на разной высоте, а в конце коридора окно было. А сейчас-то его нет! Дверца электрощита вообще на потолке оказалась! Но это были только «цветочки», мне ведь взбрело в голову и на второй этаж подняться. Вот где была настоящая дичь!

Глаза Кантора заблестели от возбуждения. А вот Туманов, напротив, становился все более хмурым.

– Коридор второго этажа закручивался по спирали, а двери были хаотично разбросаны по потолку, полу и стенам… хотя там, вообще, сложно было понять, где пол, а где потолок… Прямо из стен торчали углы рабочих столов, ножки стульев, папки с документами, сейфы… Хаос окружающего пространства просто поражал! При этом не было никаких разрушений в привычном для нас понимании: предметы просто пронизывали стены и друг друга. Все выглядело так, словно какой-то безумный скульптор решил слепить из пластилина дом с мебелью, но его совершенно не заботило, как мебель будет располагаться внутри его странного дома.

Внезапно профессор умолк и весь как-то сник, а в его глазах появился страх.

– А потом… потом у меня потухла спичка. – Кантор заговорил быстрее, словно старался выговориться. – Следующая сломалась. Стоя в кромешной тьме посреди этого хаоса, я несколько раз попытался зажечь очередную спичку, но она упорно отказывалась гореть. И тут я услышал шорох и… почувствовал чье-то присутствие. Мое сердце просто ушло в пятки от страха. Я замер и еле выдавил из себя: «Кто здесь?».

Ярослав заметил, как мелко задрожала кружка с чаем в руке Кантора.

– Шорох затих, но ощущение, что я был там не один,

просто сводило с ума. Ноги стали ватными, я боялся даже дышать. Спичинка выскользнула из пальцев, и я услышал, как она «цокнула» об пол и долго катилась в сторону. Очень осторожно я извлек следующую и резко чиркнул о коробок. Дрожащий свет озарил пространство и то, что я увидел, заставило мою кровь буквально заледенеть. Онемев от ужаса, я попытался заорать во все горло, но вместо крика вышел лишь какой-то хрип… Не более, чем в метре от меня, притаилось оно. Это было какое-то невероятное порождение ада. Сначала мне показалось, что бледное и худое тело длинною метра в три, зависло горизонтально в воздухе прямо посреди коридора, но потом… потом, я разглядел ноги… или руки… Я так и не разобрал что это. Но они были черными, и их было много… очень много. Тонкие, с изломами суставов конечности, торчали в разные стороны из огромного белесого тела, упираясь в стены, потолок, и пол закрученного коридора. А россыпь черных зрачков разного размера, покрывала лысую голову этой жуткой многоножки. Я машинально швырнул в него горящую спичку и, видимо, попал прямо в глаз. Челюсти насекомого, словно два зазубренных серпа, резко разомкнулись. Тварь буквально оглушила меня, издав что-то среднее между криком дельфина и писком летучей мыши, затем быстро засеменила, перебирая полусотней своих конечностей, и мгновенно скрылась во тьме коридора.

Контор замолчал, нервно облизывая пересохшие губы. Было видно, что воспоминания, которые пытались из него вытравить в психушке, давались теперь не легко.

– Все это произошло меньше, чем за секунду. Звук, который издала тварь, вывел меня из ступора, и я в ужасе побежал к ступенькам. Пламя спички, естественно, потухло, и мне пришлось уносить ноги на ощупь, что оказалось весьма травмоопасно. Уже через несколько шагов я провалился в открытую дверь одного из кабинетов, которая зияла прямо в полу прямоугольной ямой. Чудом, зацепившись пальцами за край, я повис над темной бездной, из глубин которой на меня повеяло сухим, теплым и каким-то очень плотным воздухом. Не знаю как, но мне удалось выбраться из этого жуткого колодца. Наверное, кошмарные мысли о том, что могло меня ожидать там внизу, придали сил. Уже на карачках я дополз до ступеней и бегом бросился вниз. В вестибюле первого этажа мне пришлось запалить еще одну спичку, чтобы осмотреться и рвануть в спасительный бункер. Внизу я, словно форточку, захлопнул многотонную стальную дверь и закрыл ее на замок. Откуда только взялись такие силы? Потом отключил прототип и заперся в одном из кабинетов. Пот лил с меня ручьем. Я весь дрожал… нет… меня просто колотило от увиденного. Не знаю, сколько я просидел вот так, прямо на полу у запертой двери, сжимая в руке кусок ржавой трубы, но, видимо, вскоре я потерял сознание, так как больше ничего не помню. А утром на работу пришли мои коллеги. Кто-то из них включил рубильники, они же и кодовый замок открыли снаружи лаборатории. Никто даже не удивился, что я ночевал на работе, в нашем коллективе трудились очень увлеченные люди, и мы часто теряли счет времени, проводя в лаборатории ночи напролет. А вот я целый день ходил, как чумной, не понимая, что же произошло этой ночью. Либо я действительно пробил проход в другой мир, либо мне все это приснилось от переутомления.

– Но из Ваших слов, я понял, что Вы так и не увидели никакого прохода. – Ярослав уже обвыкся у Кантора и сам подлил себе чаю.

– Совершенно верно, ничего похожего на проход я там не видел. Все вышло совсем не так, как я ожидал. Полагаю, что наша установка, генерируя определенную частоту, создала точку наложения двух миров, нашего и того, где обитает эта страшная тварь.

– Как это? – отхлебнул из чашки Туманов.

– Вокруг генератора образовалась область в виде некой сферы, в которой существовали сразу два мира одновременно, наш и параллельный. Миры словно перемешались в определенной точке. Отсюда все эти искажения пространства. Но, как только я отключил генератор, наложение прекратилось и все встало на свои места.

– Но вы ведь не заметили ничего необычного, пока не вышли из лаборатории?

– Э-э-э… Видимо, чем дальше от генератора, тем более хаотичной становится обстановка.

– А каков размер этой «сферы»?

– Думаю, что она относительно небольшая… Возможно, несколько десятков метров в диаметре. Точнее сказать не могу.

– И вы считаете, что появления «фантомного» подъезда как-то связано с вашим экспериментом? – Ярослав обмакнул кубик рафинада в чай и откусил половинку.

– Самым непосредственным образом! – Кантор удивленно округлил глаза, словно реагируя на слова студента, который усомнился в его расчётах. – Дело в том, – продолжил ученый, – что проект волновой пушки заморозили через пару месяцев после моего эксперимента. Внезапно обнаружились опасные побочные эффекты от излучения, да и финансирование урезали. Ну и всех распустили, лабораторию опечатали. Обнинск-2 практически забросили, оставив только охрану на КПП, чтобы посторонние не проникали в закрытый сектор и все… Ну, а когда я вернулся домой, то стал замечать вот эту странность с подъездом. Это всегда происходит в темное время суток. Первый раз я просто остолбенел, когда увидел хорошо знакомый мне подъезд Обнинской лаборатории прямо в задней стене нашего магазина. Было уже поздно и безлюдно, я шел домой и решил срезать путь. Завернул за магазин, а тут сюрприз! Минут десять я стоял, как баран, и таращился на подъезд, пытаясь понять, что это такое. А потом… потом по подъезду словно пошли помехи, знаете как в телевизоре, когда он неисправен и через секунду он просто исчез, открыв, привычную для меня, стену магазина. Конечно, через пару дней я убедил себя, что это была галлюцинация, но подъезд опять появился и теперь уже прямо в бетонном заборе, который огораживал местную стройку. Далее он появлялся снова и снова, в самых неожиданных местах, но при этом неукоснительно соблюдались два условия: это темнота и безлюдное место. А однажды я набрался смелости и заглянул в него…

– И что же там было? – Очередная печенька застыла в паре сантиметрах ото рта Туманова, казалось, что она тоже ждала ответа Кантора о том, что же тот увидел в подъезде.

– Там было оно!!! – Взволнованно прокричал профессор.

– Оно? – Сначала не понял Яр.

– Там было темно, но я отчетливо услышал звуки, которые издает это существо. – Кантор неожиданно перешел на шепот и наклонился к Туманову. На его лице на мгновение промелькнул ужас. – Оно словно ждало меня в засаде… и не кого-то, а… именно МЕНЯ… Я понимаю, что это звучит невероятно, но… но в этих звуках я услышал радость… Нет, даже не радость, а предвкушение. Предвкушение, что сейчас, наконец, оно сожрет меня… И еще… Тогда во время эксперимента я случайно потерял свой дневник. Я вспомнил о нем только на следующий день. В общем, я его нигде не нашел и, поэтому, представьте себе весь мой ужас, когда, приоткрыв дверь, я увидел в фойе того подъезда, лежащий на полу мой дневник. Он лежал недалеко от двери, как будто приглашал меня зайти внутрь и забрать его… И тогда я понял, что его положили специально для меня… это был мой «сыр» в моей «мышеловке»… Я захлопнул дверь и рванул домой, как ошпаренный! А потом, мне на глаза стали попадаться объявления о пропаже людей. Я очень быстро сопоставил два этих факта и получил очевидный вывод. Представляете, если кто-то случайно или из любопытства войдет в этот подъезд? Назад дороги не будет… Вот тогда-то я и принял решение обратиться в милицию. А они…

– Постойте, я что-то не пойму. – Хрустнув, наконец, печенькой прервал Туманов. – Вы ставили свои опыты в Обнинске-2, ваша «пушка» тоже находится там, и она, по всей видимости, отключена. Так каким же образом подъезд вашей лаборатории появляется здесь в Москве?

– Знаете, Ярослав, того, что я уже рассказал, оказалось достаточно чтобы упрятать меня в психушку, и, если я начну сейчас излагать свою теорию про этот подъезд и существо в нем, боюсь, что и Вы станете крутить пальцем у виска.

– Дмитрий Соломонович, а если я начну рассказывать Вам с чем мне приходилось сталкиваться по роду службы и что я видел своими глазами, то пальцем у виска начнете крутить уже Вы. Сейчас у меня одна единственная цель – спасти людей, а для этого нужна полная картина того, что произошло. Поэтому, прошу Вас, не томите.

Кантор медленно откинулся на спинку стула, не отводя осторожного взгляда от Туманова.

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?

Архив из макулатуры—2

Глава 1. ДЕЛО №1488: МУРАВЕЙНИК

Osoby, które czytają tę książkę, przeczytały również

Inne książki tego autora