Нонаме
Tekst– Мы сделали это, мы сделали! – Она никак не могла угомониться. Она радовалась и почти прыгала на ступеньке перед дверью. – Кто молодец? Мы молодец!
– Пс, Кейт, тише.
Кейт притихла.
Арчи достал мобильник. Сети до сих пор не было, а время неумолимо летело. На часах было 16:16. Арчи прикинул, что в подземелье (если это было не надземелье) они провели больше четырех часов. Точного времени он не знал и не особо верил в достоверность четырех цифр на экране. Кто знает, может быть, телефон давно уже отказал и обманывает его?
– Ты откроешь ее? – спросил Арчи.
Кейт прислонилась ухом к холодному бетону и попыталась услышать хоть что-нибудь.
– Кейт?
Она не отвечала. Арчи вновь подумал, что время остановилось и забрало ее в свои объятия, оставив его одного на вершине лестницы, в оранжевых стенах перед белой дверью на сером бетоне.
– А? Что? – опомнилась она, и сердце Арчи снова забилось.
– Ты откроешь ее? У тебя хорошо получается. Вводи цифровой пароль, и тебе не придется прислушиваться. Пять, пять, пять…
– Два, пять, три, – продолжила она. – Я, по-твоему, глупышка, глупыш? Где я должна нажать эти кнопки? Вернуться обратно к той стене с цифрами?
Арчи понял иронию в ее словах только тогда, когда пристальным взглядом осмотрел бетонное полотно и не обнаружил решетки с цифрами. Если бы Кейт не было рядом, его бы охватила паника, а так ему всего лишь было нужно обнять ее и поцеловать, что он и сделал.
– Но ведь она должна открываться! Должна, – сначала громко, потом в полголоса произнес Арчи, побоявшись быть услышанным. – Должна. Пять, пять, пять, Кейт, два, пять, три.
Он смочил слюной палец и вывел на двери цифру 5. Смочил еще раз, и на двери уже красовалось 55. После нескольких повторов этой процедуры шесть темно-серых цифр влажного бетона тянулись длинным, от одной белой линии прямоугольника до другой, кривым, поднимающимся по диагонали рядом. За учебные годы Арчи так и не научился писать мелом на доске, и строчки постоянно плясали по шершавой зеленой, иногда коричневой, как в кабинете физики, поверхности, белыми, запрыгивающими друг на друга каракулями.
Он ждал и верил, что нанесенная слюной комбинация откроет дверь. Ждал и верил, ждал и верил. Дверь не открывалась, а цифры светлели и светлели, пока окончательно не впитались в пористый бетон, не оставив после себя ни следа. Повторно наносить комбинацию он не стал.
– Кейт, откуда ты взяла этот код? Что он значит? Не было похоже, что ты нашла его, ткнув пальцем в небо. Пятьдесят пятый месяц, пятьдесят второе число, пятьдесят третьего года? Явно нет.
– Разве ты сам не догадался? – действительно удивленно спросила Кейт.
– А должен был?
– Конечно, причем раньше меня.
– Это какая-то математическая функция? Пятьсот пятьдесят пять почти ровно в два раза больше двухсот пятидесяти трех.
– Ты смотрел только на цифры, а смысл крылся в другом – в буквах, нанесенных под ними. Под пятеркой: М, Н, О, Е; под двойкой: А, Б, В, Г; а под тройкой, если не ошибаюсь: Д, Е… – она достала мобильник, пару раз прикоснулась к сенсорному экрану, открыв окно набора номера, и сверила кнопки, – Ё, Ж, З. Не ошибаюсь – в точности, как на телефоне. Думаю, если бы буквы были смещены, то код доступа был бы совершенно другим.
Арчи взял ее телефон и из набора букв под 2, 3 и 5 попытался собрать слово:
– Мно… мона… по-на-м-з… понамз… «Понамз» открыл дверь?
– Ха, именно «понамз»! – рассмеялась Кейт. – Арчи, ответ лежал на поверхности, нужно было только обратить на него внимание. На поверхности стены, если ты не понял. Гигантские буквы, гигантское граффити с заваленной опилками первой буквой «Н».
– Нонамз? – сначала в шутку предположил Арчи, но, вспомнив незнакомое и знакомое слово, произнес его верно: – Нонаме?
– Да, – ответила Кейт, но не услышала своего голоса, а Арчи сумел прочитать ее ответ по губам.
Все вокруг задрожало: бетонная, с рисунком, круглая, оранжевая стена, устремляющаяся вниз вместе со спиральной лестницей и сама лестница, гудением отдающая по ногам сильной вибрацией, словно на каждую ее металлическую ступень положили телефон в беззвучном режиме и позвонили.
Белый прямоугольный контур границы двери начал желтеть и через несколько секунд загорелся тусклым светом, как плотная материя, сквозь которую пробивались лучи полуденного солнца. Черная ручка повернулась на 90 градусов и обратно, издав негромкий щелчок, и желтые, светящиеся линии стремительно расширились и заняли всю площадь прямоугольника. Когда даже черная точка дверной ручки скрылась в желтизне свечения, последовала яркая вспышка и ослепила их, словно неумелый фотограф, снимающий ночной портрет в упор.
Даже через закрытые глаза они видели мощность световых потоков, пробивающих веки и заполняющих зрачки невыносимой краснотой.
Вибрация в лестнице усилилась, что Кейт подумала, что их сейчас разорвет на части, на сотни тысяч миллионов атомов и молекул, и в миг пропала вместе с ярким светом.
Ноги продолжали дрожать, но глаза совершенно не болели, и, как только Арчи и Кейт открыли их, поняли, что остались зрячими, что видят все прекрасно. Перед ними был вполне обычный дверной проем с дубовым наличником с элементами не совсем обычной резьбы: буквы, цифры и символы были хаотично разбросаны по всей площади древесины.
Не задумываясь о последствиях, они переступили через порог.
Спертым, влажным воздухом их встретило просторное помещение, напоминающее кабинет деревенского фермера. Пахло сигаретами, разлитым алкоголем, фиалками, герберой, свежим хлебом и вообще все, чем только можно. С каждым сантиметром, или даже миллиметром продвижения Арчи чувствовал все новые и новые запахи, в которых он улавливал что-то знакомое.
На деревянном коричневом полу с покосившимися со временем досками по углам лежала груда макулатуры: в основном толстенные труды историков, математиков и физиков разных взглядов и эпох. Точно по центру помещения, в аккурат под единственной люстрой бросались в глаза четыре продавленные отметины, которые могли остаться только от ножек увесистого стола, простоявшего неизвестно сколько времени, поскольку, вероятно, квадратная его столешница сохранила покрытие пола от выцветания своей тенью.
На противоположной от дверного проема стороне находилась еще одна дверь. Не какой-нибудь рисунок, а самая настоящая дверь с полупрозрачным стеклом и металлической ручкой. Дверь та чем-то напомнила дверь магазинчика «Зеленых Технологий».
Они повременили с попыткой покинуть этот кабинет, поскольку их взгляды приковали ячейки, занимающие все свободное пространство стен вокруг – маленькие ящики с отверстием на каждом, в которое можно было засунуть палец и потянуть, чтобы извлечь содержимое. На большинстве ячеек, занимающих две трети от остальных, были гравировки с надписями: «Цикл 1», «Цикл 2» и так далее до «Цикл 587». После «Цикл 587» дверцы ячеек не были промаркированы, возможно, тому, кто их подписывал, еще нужно было заполнить их содержимым.
Арчи подошел к одной из пронумерованных ячеек с гравировкой «Цикл 187», сунул палец в отверстие и потянул на себя. Прежде чем та открылась, он почувствовал себя невооруженным грабителем банковского хранилища – нет окон, вокруг ячейки с ценными бумагами и одна дверь.
– Кейт, – обратился к ней Арчи, когда она позади него смотрела в отверстия неподписанных ячеек и ничего не трогала, – дверь одна, проход исчез. Теперь на его месте ничего, кроме этих ячеек.
Прохода действительно больше не было, а на его месте располагались четыре столбца по десять рядов ячеек: от «Цикл 251» до «Цикл 290».
– Иначе быть и не могло. – Кейт развела руки и продолжила вглядываться через отверстия в темные пустоты ячеек, приняв отсутствие дверного проема как должное. – Я думала, ты уже привык к внезапным переменам. Ко всему привыкаешь, знаешь ли. Рано или поздно привыкаешь…
Арчи снова потянул пальцем за дверцу ячейки, тот поддался усилию, выехал на расстояние, не превышающее одного сантиметра, и застрял. Арчи потянул сильнее, полностью перенес вес тела назад и, упершись ногой в ячейки снизу, подвинул ящик на пару миллиметров, и палец соскользнул. Обошлось без падения – Арчи сумел удержать равновесие, правда нездоровую до этого момента ногу вывернуло, и боль в очередной раз напомнила ему о своем существовании.
– Милый, ты как?
– Норм, – соврал Арчи и, когда та отвернулась, достал из кармана подорожниковый жмых, и незаметно, делая вид, что рассматривает книги на полу, запихал его обратно в ботинок.
«Как долго он будет действовать? Всю жизнь? Раз за разом будет впитывать в себя боль и отдавать целебное содержимое, пока окончательно не высохнет? – думал Арчи, осматривая позеленевший палец, который снова стремительно просовывал в круглое отверстие, – А когда высохнет, его можно будет заварить? С ноги получится вкусный чай? Бе. Или его можно завернуть в бумагу, и на его основе получится сильнодействующий наркотический косячок? Интересно, дым будет целебным?»
Раздумывая о свойствах и применениях подорожника, он сам не заметил, как без особых усилий и сопротивлений вытянул ящик «Цикл 300», расположенный правее ячеек на месте прохода, через который они попали в помещение.
Небольшой ящик, в который поместились бы четыре DVD с фильмами Раяна Гослинга (имеено так охарактеризовал Арчи размер ящика), был полностью забит бумажками, вырезками из газет и фотографиями и сильно напоминал собою шкатулку, которую днями ранее ему показывала Кейт. Арчи положил его на пол, уселся возле него и вывалил содержимое к ногам, взял первую попавшуюся фотографию и впал в ступор.
Кейт подошла к нему.
– Что там? – спросила она.
– Посмотри. – Он протянул ей фотографию, и, как только она взглянула на нее, ее глаза расширились и стали напоминать выпученные глаза Симпсонов, которых Арчи отсмотрел почти тридцать сезонов.
На снимке была запечатлена лесная поляна, на которой Арчи со счастливым лицом спал под солнечными лучами в белой футболке, синих джинсах и босой. Арчи пояснил Кейт, что именно в том месте, если он не ошибался, он и проснулся 5 августа. На обратной стороне снимка Кейт увидела надпись: «5 августа 2020г. 8:00. Координаты: P36:Q94».
– Они следили за мной. Я это чувствовал. Когда я пробирался к берегу реки через заросли, меня не покидала мысль, что за мной кто-то наблюдает. Я испугался и побежал. Я слышал за собой топот. Они наблюдали за мной тогда и…
– Наблюдают сейчас?
– В точку. Семен говорил, что следил за мной только на этом берегу, а раз это фото сделано на том, значит приказ о слежке был отдан не только ему. Сколько их – следящих, на самом деле? Двое? Десять? Два в десятой?
На следующем снимке, подвернувшемся ему под руку, Арчи переплывал реку. Лица видно не было, поскольку снимок был сделан со спины, но светлые волосы и та же одежда просматривались через прозрачную воду и брызги, и это не давало им усомниться в персонаже на фотографии. На обратной стороне снимка была уже другая надпись: «5 августа 2020г. 9:25. Координаты: P36:Q96».
– Я так не плыл, – медленно произнес Арчи, мотая головой, – меня доставил на этот берег старик.
Арчи выгреб все фотографии и положил их перед собой, а остальное содержимое положил в ящик.
На одном снимке он шел вдоль берега и подходил к свалке, на другом – поднимался по гравийной дороге к гаражам, возле которых впервые издалека увидел Кейт с толпой подростков и мотоциклом.
«Почему в кадре нет ни Олегсандра, ни Луны?»
На других фотографиях он был запечатлен в тех местах окраины, где даже не бывал, но они все равно казались ему знакомыми. Была и фотография, на которой Арчи стоял с незнакомым и одновременно знакомым мужчиной в черной шляпе и с тростью. Было видно, что они беседовали. Позади них стояли автобусы, а за автобусами – синий домик с вывеской «Тюлень».
– Кто этот мужчина? Когда ты был на автостанции Слобурга? – недопонимая, с опаской спросила Кейт.
– Я… я не знаю… как будто видел… – Арчи перевернул фотографию и прочитал надпись: «8 августа 2020г. 16:15. Координаты: M11:D9». – Это было вчера, Кейт. Вчера?
Он не понимал, как такое могло быть возможным. Он еще раз осмотрел все фотографии, и на каждой находились дата, время и координаты. Фотография на автостанции, если верить обратной стороне, была сделана последней.
– Это Артем, это Артем Пентин, Арчи? Иначе никак. Вчера ты весь день был с нами. Он вернулся, Арчи, он вернулся! – снова и снова повторяла Кейт с надеждой, что Арчи примет ее предложение, как единственное верное.
– Что-то мне подсказывает, что это не так. Я вижу себя (именно себя) в той одежде, хотя… – он вплотную поднес снимок к свои глазам, – обувь другая. На этом снимке я, ну или… в общем, смотри. Сейчас на мне эти замызганные кедики, а там черные, натертые до блеска кожаные ботинки.
Он вывалил остальные бумажки из ящика, которые до этого посчитал ненужными. В большинстве своем это были тетрадные листы в клетку и желтые стикеры для пометок с непонятными надписями, похожими на длинные математические формулы или переписку инопланетян. Единственным, кто заслуживал особого внимания, был дважды согнутый пополам лист А4. Арчи разогнул его.
Цикл 300
5.08.2020 8:00 – обнаружен
5.08.2020 14:15 – встретил Тимофея Козлова
5.08.2020 22:00 – вышел из «Отрыгни» в алкогольном опьянении
6.08.2020 11:15 – вышел из дома Тимофея Козлова
6.08.2020 13:00 – зашел в отделение полиции Слобурга
7.08.2020 9:30 – вернулся в квартиру Тимофея Козлова
7.08.2020 15:30 – рассказал о себе, будучи пьяным
8.08.2020 16:49 – в автобусе Слобург-Киров
8.08.2020 19:13 – в палате 55 психиатрической лечебницы Кирова
Цикл окончен
– Ты знаешь Тимофея Козлова?
– Нет, – ответила Кейт, – впервые слышу. Может быть, это мужчина с тростью на фото?
– Думаешь, эта чертова бумажка – краткое содержание, план моих действий и передвижений?
– Не твоих – того человека на фотке, похожего на тебя. – Кейт обернулась вокруг и осмотрела все ячейки. Каждая была копией другой, а отличили их только гравировки с номерами циклов, точно так же, как Арчи отличался от Артема татуировками. Ее свела с ума и поразила наповал фантастическая догадка, которую она собиралась озвучить, предварительно подготовив Арчи. – Любимый.
– Ты это мне? – Он улыбнулся и показал на себя пальцем.
– То, что я сейчас тебе скажу, может оказаться дерьмом собачьим… Пообещай, что не будешь смеяться и не будешь зол на меня. Хотя бы постарайся. Хорошо?
– Сделаю все, что смогу, – все с той же улыбкой пообещал он. – Я тебя слушаю.
– Арчи, я подумала, вдруг на фотографии твой клон. Вдруг «ЗТ» проводят опыты клонирования, а ты – их опытный образец. От этого все объективы нацелены на тебя. Все без исключения – на тебя и твоего клона, у которого восьмого августа закончился цикл… жизни… – Глаза ее покраснели, а по щеке покатились первые слезы. Она согнала их ладонью. – Прости, мне тяжело об этом говорить. – Арчи внимательно ее слушал, перебирая фотографии на полу. – Больше всего меня пугает самая глупая идея, которую я боюсь озвучивать. Возможно, после услышанного ты не захочешь со мной разговаривать и даже видеть меня. Надеюсь, такого не произойдет, и ты будешь меня любить, как и раньше, ведь я все равно тебя люблю и буду любить несмотря ни на что.
– Что тебя пугает, Кейт? – с добротой в голосе спросил Арчи, поднялся с пола, пнул макулатуру, и та разлетелась, как осенние листья в бушующем ветре. Он подошел к ней и теплыми ладонями прикоснулся к ее щекам, большими пальцами согнал слез из-под ее глаз и поцеловал. – Расскажи о своих переживаниях, дорогая.
– Я… я боюсь, что… на фотографии не ты и не твой клон… Я боюсь, что там клон Артема, как и… – Она сделала продолжительную паузу и посмотрела ему в глаза. Она смотрела на него и ждала, что он поймет ее без слов.
И он понял.
– Как и я. – Кейт кивнула. По ее взгляду было видно, что именно это она и имела ввиду. – Я был полон отчаяния и совершенно не понимал, что происходит, когда впервые увидел некого Артема Пентина. В мою голову закрадывались те же самые, нет – похожие мысли. Вот только я прогнал их из своей головы сильным ударом бейсбольной биты, и они улетели за пределы стадиона. А все потому, что у меня есть своя история. Я помню себя с четырех-пяти лет и всегда был, и оставался Арчи Пинтеном. У меня есть мать Марта и отец Брэд. Макс видел наши общие фотографии, и ты их тоже видела, и Алекс, и даже Луна.
– В зарубежном сериале я видела, как создавали людей и записывали в их мозг и, наверное, в память всю нужную информацию, как данные на карту памяти – в один клик. А создать пару фотографий и выложить их в интернет еще легче. Я не утверждаю, миленький, я делюсь… – Кейт снова всплакнула.
– В том-то все и дело, Кейт. Вырезать-вставить, и фотография готова. Все эти снимки – чистой воды подделка, не требующая ни затрат сил, ни времени. Все они изготовлены только для запугивания нас… чтобы сбить с толку. Возможно даже то, что Артем Пентин – вымышленный персонаж, которого «ЗТ» создали по моей внешности. Я говорю не о плоти, я говорю о новостях. Просто моя фотография с некоторыми доработками и изменениями, фальшивая история и актриса, исполняющая роль его матери – хороший сюжет для новостей, повышающий рейтинги.
– Как «ЗТ» связаны с новостями?
– Этого я не знаю. Может, как-то и связаны. В любом случае они могли даже не предполагать, что все перевернется с ног на голову и зайдет так далеко. Им хотелось душераздирающей истории со счастливым концом на недельку-другую для привлечения внимания аудитории. Пропал Артем – Артем нашелся. Никто его не видел, никто его не знает, но все счастливы. Я работаю на радио, любимая, и знаю, о чем говорю. Все это было выдумано сценаристами.
– Надеюсь, так все и было.
Она поцеловала и обняла его. Ее руки замельтешили по его телу. Арчи это возбудило, ему захотелось как можно скорее сбросить с себя одежду и повалить Кейт на гору учебников и энциклопедий в дальнем углу. Он думал, что ей хотелось безудержного секса. Она впивалась в его задницу, спину и даже член. Она гладила его шею, тормошила волосы, плотно прижав ладони к его черепу. Она делала это не от возбуждения, как предполагал Арчи – она пыталась найти разъем на его теле, точнее его отсутствие. Разъем, через который в сериале, просмотренном ею, клонам закачивали информационную светящуюся синюю жидкость в шлангах. Паника покинула ее, когда никакого разъема она не нащупала, и появились улыбка от уха до уха и игривый взгляд, когда в ее руке очутился шланг не из сериала. Прут не из сериала. Междуножный прут Арчи.
Заниматься любовью они не стали. Никаких поцелуев ни ласки. Они просто предались первородным инстинктам и, не снимая одежды, а только приспустив синие джинсы и белые шортики, потрахались. Кейт опиралась руками на стену, и за пять минут почти все ящики с «Цикл 1» до «Цикл 100» валялись на полу. Это было неизбежно. Стена, да и вообще вся комнатушка ходила ходуном, а пол трещал, словно маленькое землетрясение побывало там, словно строители долбили по всем поверхностям кабинета отбойными молотками.
Когда долбежка усилилась, сопровождаясь мощными и громкими шлепками, ящики повалились и с других стен, усиливая грохот. Соседям явно бы не понравились эти звуки, и, скорее всего, они бы позвонили в службу спасения по короткому номеру с опаской крушения дома. Но соседей не было, иначе они давно бы уже постучали по стене, как это было у Кейт дома. Это Арчи учел в первую очередь, но не учел того, что просто ничего не мог слышать, кроме шума валящихся ячеек и бумаг.
Когда они закончили, а вместе с ними закончился и окружающий их хаос, весь пол был усыпан фотографиями и записями. Больше всего не повезло тем, которые находились в эпицентре событий: мало того, что изображения на них были стерты почти до дыр резиновыми подошвами инициаторов погрома, так еще их облили струей мужской мутной жижи, которая тут же начала впитываться в потрепанную бумагу.
Арчи подтянул штаны, стер со лба пот, застегнул ширинку и зевнул. Он всегда зевал после секса, не важно когда: утром, днем, вечером или ночью. Он сам не знал почему. Его организм просто был так настроен и требовал этого – зевнуть один раз. Именно так он и объяснил Кейт, когда та недовольно уставилась на него.
– А я думала, тебе не понравилось. Странный ты, Арчи.
– И ты тоже. – Он ей подмигнул.
– Мы чудики.
– Лучше быть чудиками, чем помирать со скуки.
11
Вместе они разгребли фотографии на полу в центре кабина, организовав тем самым островок, и уселись там окруженные цветными снимками и бумагами с записями. Они хаотично вытягивали и осматривали их, и с каждой просмотренной их удивление нарастало.
На каждом снимке был Арчи в той одежде, в которой и находился сейчас: синие джинсы и белая футболка. На каждом он был либо босым, либо в совершенно разной обуви: кеды, кроссовки, сапоги, сланцы, лакированные туфли, солдатские берцы, футбольные бутсы и даже валенки. На фотографиях Арчи был у фонтана, на кладбище, возле магазина бытовой техники, на крыше дома, в заброшенном парке аттракционов, на мосту, на известковом карьере и везде, везде, везде, где только можно. Кейт знала большинство этих мест и лишь некоторые видела впервые. Арчи же не знал ни одного, но все они, как и раньше, казались ему знакомыми, даже все те люди, которые были с ним на снимках казались ему знакомыми. Кейт не знала ни единого, кроме, конечно, самого Арчи.
Все без исключения снимки были сделаны в один промежуток времени – с 8:00 5 августа 2020 по 9 (в редких случаях) августа 2020, о чем свидетельствовали подписи на тыльных сторонах.
Насмотревшись вдоволь на будоражащие фотографии неизвестного происхождения, они переключились к согнутым дважды пополам, белым листкам с кратким содержанием жизни Арчи. Все листки начинались с «5.08.2020 8:00 – обнаружен» и заканчивались «Цикл окончен». Между первой и последней записью в этих листках не было закономерности. На одних был нескончаемый перечень дат и событий с 5 по 9 августа, на других – по 6, 7 и 8, и лишь на одном, который они сумели раскопать в завалах не было ничего, только «… обнаружен» и «Цикл окончен».
Одни листы вызывали у Арчи неприязнь и озлобленность к себе. Да, именно к себе, поскольку на снимках он все же видел себя и никого другого, а значит и планы были созданы по его отрывкам жизни, о которых он раньше знать не знал. Те листы содержали в себе такие записи: «заночевал в мусорном баке», «ограбил старушку», «отошел от трехдневного запоя», «устроился на работу в полицию Слобурга», «обманул школьника и выменял свой телефон на его велосипед. Уехал на велосипеде, а телефон не отдал», «ради легких денег снялся в порно». Последняя запись вызвала у Арчи смешанные чувства.
На других листках он видел несбывшиеся мечты и восхищался тем Арчи, за которым наблюдал по фото и о котором читал. «Отдал последние деньги (хоть и доллары) бомжу у магазина», «получил главную роль в фильме «Пусть будет так» режиссера Овцовского Д.» «И это всего за пару дней?» – подумал Арчи. «Спас котенка, упавшего в канализационный колодец», «помирил парочку на остановке», «стал почетным жителем окраины».
Радость, удивление, гнев, печаль, отвращение, презрение, стыд и страх перемешались в нем, перемешались в тухлый, прокисший, вызывающий тошноту, эмоциональный фарш.
Арчи не знал, что ему нужно было делать с полученной информацией из снимков и записей. Также он не знал, важна ли была та информация и представляла ли она хоть какую-то ценность. Его больше беспокоило отношение Кейт к нему.
«Но она сказала, она почти клялась, что любит меня и будет любить еще больше. Ей плевать на весь этот бумажный мусор, ей все равно, что делал тот Арчи. Ей важен я. Тот я, который не изображение, тот я, о котором не исписано полтысячи листов. Я… Она любит меня, обычного Арчи, Арчи Пинтена, стоящего сейчас прямо перед ней с одрябшим пенисом, в грязных трусах и с обеспокоенным и одновременно счастливым лицом».
Его переполняли эмоции противоположной полярности. Его мозг закипал, а кулаки начинали чесаться. Ему хотелось разнести этот пустой кабинет к чертовой матери, оставив только углубления ячеек в стенах. Ему хотелось избавиться от почти шести сотен заведенных на тех Арчи дел. Ему хотелось спалить их в адском огне, чтобы пепел разлетелся из трубы «Зеленых Технологий» по всей окраине. Чтобы каждому жителю на голову упала серая, пахнущая гарью и жженой спермой частичка информационного костра. Он готов был рвать на себе одежду, выдергивать и без того начинающие редеть волосы на голове, биться лбом об стену, а если понадобится, то и об пол. Ему требовалось куда-то выплеснуть накопившиеся злобу, ярость, гнев и энергию, но ему не хотелось выпускать из клетки своего дьявола на глазах у Кейт.
Он снова и снова мечтал вырубиться, выйти из галлюцинаций или уснуть, лишь бы прийти в себя, проснуться в своем доме, на своем диване в окружении пустых бутылок из-под алкоголя. Он даже потянулся к электрошокеру и нащупал его в кармане, подумав, что электрического заряда, выпущенного из четырех острых гвоздиков в его шею, хватит, чтобы проделать всю эту работа за него. Арчи останавливала только Кейт. Кейт и ее ясные, бездонные, полные любви янтарные глаза. Он хотел видеть их всегда, каждое утро и на протяжении всего дня. Он не желал поменять их одним единственным, неизвестно каким глупым поступком, который так и норовил вырваться из оков и все испортить. За секунду вся жизнь промелькнула перед его глазами, и он понял, что даже здесь – в дурацком, угнетающем помещении он чувствовал себя по-настоящему счастливым, что ни один момент его жизни до Кейт не может и близко находиться по шкале счастливости (если таковая имелась) с жизнью после ее появления.
Он сумел побороть бушующий ураган эмоций, способный разорвать его на куски. Не без труда, но сумел и гордился собой за это. Он гордился за Кейт. Это она высосала из него и впитала в себя ядовитую, отравляющую разум ярость и, тщательно отфильтровав, вернула обратно вдвое большей, чистой, доброй и мирной энергией, помноженной на уверенность в степени любовь. Математикам не понять – они слишком глупы для такой простой формулы.
– К черту весь этот хлам! – Арчи бросил стопку фотографий об стену, и они разлетелись фейерверком. Некоторые попали в углубления ячеек и остались там, некоторые приземлились на те, что уже впитали сперму. – Я хочу уйти отсюда, Кейт, и поскорее!
– Я только за! Выход там? – Она показала на единственную дверь.
– Проверим.
– Ты думаешь о том же, о чем и я?
– Думаю, да.
Он вышел из островка суши посреди бумажного океана, хрустящего под ногами, и, расталкивая волны фотографий, подошел к противоположной от двери стене. Глубоко вдохнул, выдохнул. Как готовящийся к атаке бык, пробороздил несколько раз по полу, навалился на обрешетку ящиков, вдохнул и выдохнул, оттолкнулся от нее и побежал.
– Я имела ввиду не это! – испуганно крикнула Кейт, когда поняла, что Арчи просто-напросто решил выбить дверь, как следует к ней приложившись.
От места старта до финиша было не больше десяти шагов. Арчи услышал Кейт, когда добежал почти до островка, что был ровно посередине дистанции. Его осенило, он понял, что думали они о разном. Он понял, что она имела ввиду.
– Нонаме! – заорал он во все горло, не сбавляя темпа. Фотографии с бумажками выстреливали из-под его ног, кружили в воздухе и приземлялись обратно. – Нонаме, мать твою! НО-НА-МЕ!
Островок остался позади. До двери оставалось не больше трех метров, а она никак не изменялась: не исчезала и не открывалась.
– Нонаме! – помогла ему Кейт.
Два метра. Один. Все как прежде: дверь на месте. Арчи уже летел на нее в прыжке, повернувшись плечом.
В последний момент, когда до столкновения оставалось пара сантиметров, Арчи уловил взглядом светлую щелку между дверью и дверной коробкой – дверь открывалась, и на долю секунды Арчи услышал, как та поскрипывала. Она действительно открывалась изнутри наружу, но Арчи уже не мог остановиться.
Грохот и треск ломающейся древесины после столкновения Арчи с дверью заставили Кейт подумать о самом плохом, что могло произойти. Она схватилась за голову и боялась смотреть на валяющегося в дверном проеме Арчи. Бо́льшая часть его тела находилась в другом помещении, залитом красным неоновым светом.
Дверь открывалась, точнее могла открываться, но Арчи сорвал ее с петель.
Когда Кейт очухалась и прошла через проем, Арчи уже как ни в чем ни бывало стоял на дверном полотне, как серфингист, ждущий свою волну, вот только если бы волна все-таки пошла, он бы точно захлебнулся – Арчи еще никогда так широко не открывал рот.
Бесформенное, бесконечное пространство красного неонового цвета заполонило все вокруг. Дверной проем, как ни странно, тоже залило красками, и он слился с окружением, правда дверь почему-то не исчезла и теперь словно висела в воздухе, если не лежала на невидимом глазу полу.
Побоявшись провалиться в красную бездну, Кейт, аккуратно перешагивая и нащупывая опору под ногами, добралась до двери и присоединилась к Арчи. Дверь-самолет легко удерживала их обоих.
– Чувствуешь себя Алладином? – спросила она.
Он промолчал. Он завороженно выжидал каких-либо изменений, и изменения не заставили себя долго ждать, оправдывая его ожидания. Красное неоновое окружение замерцало, погасло, замерцало и вновь загорелось теми же красками. Они будто бы находились внутри колоссальных размеров елочной игрушки, через тонкое, полупрозрачное стекло которой за ними наблюдал психопат-переросток. Они чувствовали, что находятся под пристальным взглядом. Кейт чувствовала, а Арчи знал.
– Эй! – громко крикнул он, и «эй-эй-эй» эхом разлетелось по пространству. – Какого черта тебе нужно!?
«Ужно-ужно-жно-но-но…»
Кейт прижалась к нему и шепнула на ухо:
– Ты это кому?
– Можешь говорить обычным голосом, Кейт, он все равно нас слышит, – сказал он ей и снова прокричал в красную пустоту: – Не так ли!?
«Ли-ли-ли-ли…»
– Не понимаю.
Снова все замерцало, снова потемнело, и снова яркий неоновый красный свет озарил их.
– Я уже был здесь.
– Здесь?
– Да. Здесь. И это уже не дежавю, Кейт, и не флэшбэки.
– Но когда? Когда ты был тут?
– Во сне, – коротко ответил Арчи. Он хотел добавить: «Я не шучу», но этого не потребовалось. Она не смеялась и слушала его с серьезным лицом. – Во сне, – повторил он на случай, если Кейт не расслышала его.
– Ну?.. – Она требовала объяснений.
– Я был здесь во сне, и это помещение, если его можно так называть, было заполнено миллионами красных точек. Я еще подумал, что нахожусь в космосе и наблюдаю за светящимися огоньками истории звезд.
Пространство словно услышало его слова: замерцало, потухло и вновь зажглось точно теми же красными точками из его сна.