Нонаме

– Стоять!!! Немедленно бросьте имущество «Зеленых Технологий», иначе я начну стрелять! – донесся громкий голос, и сначала никто не мог понять, откуда ему было взяться. Уже потом Арчи увидел мужчину в синей спецодежде с белыми рукавами с рупором возле конуры со здоровенной собакой на цепи, продолжающей разрывать свое горло.

Арчи незамедлительно бросил велосипед точно в руки Бумажного Макса и поднял свои.

– Не стреляйте! – крикнул он мужику в форме. – Я выполнил ваши условия!

– Спуститесь с теплотрассы! – гнул свое мужик – по всей видимости, охранник «ЗТ».

Не раздумывая, Арчи спрыгнул к друзьям и ожидал дальнейших требований мужчины, у которого в руках не было никакого оружия, из которого он так стремительно хотел выстрелить.

– Пошел в жопу! Велик – наша собственность, а территория холма общественная! – бешено прокричал Макс мужику, а затем прошептал своим друзьям: – Бежим.

И они побежали.

Охранник с рупором еще долго кричал им вслед свои бесполезные угрозы, а они уже спускались вдоль бетонного ограждения, держа друг друга за руки, а Арчи держал еще и велосипед. Луна не отставала от них.

Они спустились к полусгнившим сарайчикам, в которых жители домов с этой стороны Кольцевой хранили в основном картофель, собранный с огородиков, и всякую бытовую утварь наименьшей значимости. Рядом была вырыта глубокая яма, заросшая травой, крапивой, репьем и кустарниками, сквозь которые разносился смрад загнивающего долгие годы мусора. Торчащую из-под груды мусора мужскую руку никто не заметил – никому не хотелось там задерживаться, все хотели поскорее добраться до дома Макса.

Лай собак затих. Они спустились к подножию холма и к усыпанному песком двору деревянного дома. Мужики рубили дрова, а детишки резвились возле окон и рисовали палками рисунки на песке: солнышки, квадраты и другие иллюстрации. Это был вполне обычный двор окраины.

Не привлекая внимания, они прошли через двор и вышли на Кольцевую. До дома и подъезда Бумажного Макса им оставалось только перейти через проезжую часть, что они и сделали. Один лишь Макс за время перехода через дорогу заметил, насколько улица стала выглядеть настороженной. Хоть и раньше она не была шумной, хоть и не было на ней суеты, сейчас она казалась ему максимально опустошенной, без каких-либо признаков жизни, словно жители специально покинули ее, словно все затаились в своих укромных уголках в преддверии чего-то страшного и необычного, как, например, внезапной бури. Всего один человек вдалеке и один трактор, сворачивающий с Кольцевой. В последний раз она была такой, когда полицейские штурмом брали квартиру местного наркоторговца. Ну как наркоторговца? Парень просто варил дома пиво и не платил налоги с его продажи. Кому-то свыше это очень не понравилось, и этот кто-то подкинул в квартиру пивовара несколько граммов героина. Вероятно, это могло быть делом рук одного из сотрудников, участвующих в обыске. В любом случае того паренька посадили за просто так, а людей в форме повысили в звании. Легко и просто! Дело раскрыто!

10

Когда мужчина, что орал на них с АЗС, убрал рупор, достал рабочий телефон, набрал номер и прислонил к уху. Ему не понравилась толпа проходимцев, прямо на его глазах скрывшаяся от него, да еще кто-то из этой толпы послал его куда подальше. Он, может быть, и с радостью, вот только ему нужна была его работа, как и всей его семье, как и банку, которому он из месяца в месяц отдавал больше половины своей зарплаты на погашение ипотечного долга. Он и сам хотел бы послать все в жопу, когда все закончится, но сейчас ему нужно было соблюдать закон и порядок, который он уже успел нарушить. Помимо хорошего зрения, благодаря которому он узнал одного из нарушителей, засветившегося в новостях в сводке пропавших, он еще был хорошо знаком с Семеном и его корешами, тоже работающими в «Зеленых Технологиях». Вместо нажатия на тревожную кнопку, которая, как ни странно, была зеленой, или хотя бы звонка по номеру, указанному в новостях, в первую очередь он позвонил Семену и сообщил, что видел ранее описанных объектов спускающимися по тропе №5 с велосипедом. Про Луну он тоже не забыл упомянуть, и про Бумажного Макса, и про Кейт, которую он видел ранее в «Ешь и Пей». Полного мужчину он не знал, но в общем он подходил под описания и служил ориентиром.

Семен, принимая передаваемую информацию, сидел в баре «Отрыгни», что находился в паре кварталов от тропы №5. Он прекрасно знал, где она подходила к Кольцевой, и, как только положил трубку, передал информацию Сереге и Лехе.

Леха с побитым, измазанным кровью лицом и рваными штанами заканчивал свой монолог о том, что все больше гомиков и проституток появляется на окраине, которых он, хоть убей, терпеть не мог, а Серега ему безукоризненно поддакивал и понимающе качал головой, допивая пятый, а то и шестой бокал разбавленного донельзя пива и дожевывая последний сухарь из пластиковой одноразовой тарелки.

Глаза Лехи налились краской и пронизывающей насквозь, душераздирающей яростью, и неподвластным гневом. Все его мысли были лишь о том, с какой изощренностью он должен отомстить этому пидорюге в джинсах, его спутнице и жирнорылому дружку в клетчатой рубашке с любительницей укусить за кожаную подвеску.

Он допил разбавленное пиво, больше похожее на мочу, и швырнул стакан в сторону соседнего столика, за которым сидела влюбленная парочка, более всего напоминающая ему Арчи и Кейт. Не долетев до потенциальных жертв, стакан ударился о пол, отпрыгнул и только при повторном падении разбился, разлетаясь на осколки.

Мальчику, мирно сидевшему со своей девушкой, не понравился дурной тон лысого пьяницы с кровью на лице. Он встал, расправил плечи, показывая свою мужскую силу, доставшуюся ему от его отца и от регулярных занятий земледелием в огороде, ринулся к Лехе, чтобы наподдать ему и остаться терминатором в глазах своей возлюбленной.

Леха схватил со стола стакан Сереги и швырнул его в лоб надвигающегося на него храбреца. Этот стакан тоже не разбился и не потрескался, ударив уголком толстого донышка над бровью пострадавшего, лицо которого из рассеченного лба залилось кровью сильнее, чем лицо Лехи, сражающегося до этого в неравной схватке с Арчи и Кейт.

Парень упал, и прежде чем он успел подняться, подруга его сфотографировала. Те, у кого не было мобильных телефонов, кричали и требовали как можно скорее вызвать скорую, а те, что уже держали телефоны в руках и снимали качественный контент, устремив объективы на стонущего от боли кучерявого ловеласа, просили публику орать не так громко, а тех, кто не перестанет, грозили засудить за испорченные видеодоказательства.

Разъяренный Леха грозился размозжить каждого, кто посмеет заснять его, но всем было все равно на пьяного детину, поэтому он схватил деревянный столик, который на вид не смог бы поднять даже профессиональный подниматель столов, и закружился с ним в центре заведения.

Большинству из раннее отдыхающих отбило руки ножками столика, другим повезло меньше: их телефоны разбились после удара и больше не могли функционировать на должном уровне, валяясь обесцененной рухлядью на полу «Отрыгни».

Появился второй храбрец, которому не понравились действия Лехи (и это был не владелец бара), с разбега прыгнул на него, но вместо остановки разбушевавшегося пьяницы получил ножкой стола по лицу, и его челюсть скрипнула, как пол старинного дома с забитыми окнами в заросшем парке.

Только после этого один из операторов, чей телефон не мог заснять происходящее из-за трещины на объективе, додумался набрать номер скорой и, схватив со стола кипу салфеток, ринулся к пострадавшему и оказал ему первую помощь.

Как бы хорошо Семен с Серегой не относились к гневному другу, его поведение нравилось им все меньше и меньше. Они попытались утихомирить его, но Леха их не признал и швырнул в сторону сначала одного, потом другого. Семен сильно ударился головой о колено стороннего наблюдателя, отчего оба вскрикнули и ухватились за место ушиба. Сереге повезло больше: он отлетел под стол, за которым сидела уже одинокая девушка. В раздвинутых в короткой юбочке ногах он оценил ее полупрозрачные трусики, а та, почуяв востребованность, раздвинула ноги шире. Неудача – Сереге было не до этого. Он понялся из-под стола, схватил с него вилку, которой девушка ела массу, похожую на салат, и, сам того не ожидая, бросил ее в Леху.

Лехе тоже повезло: вилка просвистела у его уха и впилась в лицо круглолицего жирного парня на фотографии, что висела на стене. Надпись под фото гласила, что парень под псевдонимом Пивандрофил занял первое место в региональных соревнованиях по пивопитию в 2020 году. За одну минуту рекордсмен сумел выпить четыре литра пива и выпил бы еще, если бы организаторы соревнований знали его аппетиты. Бар гордился Пивандрофилом, ведь он был постоянным клиентом «Отрыгни», и в связи с этим пиво, которое ему наливали, никогда не разбавляли. Если бы чемпион не вышел из заведения часом ранее, то на месте его фотографии могло оказаться его упитанное личико, и, скорее всего, в этот вечер он бы поставил рекорд по количеству пролитой из щеки крови.

Поднимаясь с пола, Семен пытался понять, откуда в Лехе проснулось столько злобы, особенно к Арчи. Да, они постоянно задрыгали на тех, кто слабее их. Да, все те, кого они унижали и оскорбляли, в большинстве своем убегали от них. Они и до стычки с Арчи совершали ошибки, нарываясь на парней покрепче, после чего делали выводы и больше не совершали необдуманных поступков. Больше всего Семен не понимал, откуда у Лехи набралось столько сил. Раньше он и Серегу то не мог сдвинуть с места, не говоря уже о них двоих, раскиданных по полу «Отрыгни». Раньше такое мог позволить себе только Семен, да и то не позволял.

Когда Леха заметил, как его друзья снова начали окружать его с протянутыми в стороны руками, в его глазах промелькнула искорка страха. Он полез за своим любимым наточенным гвоздем, обшарил карманы и не сразу вспомнил, что ему пришлось расстаться с его чудом на неопределенный срок. Расставание это далось ему куда больнее расставания с бывшей девушкой, бросившей его три года назад на день влюбленных.

Семен с Серегой медленно подходили к нему с распростертыми объятиями. Они успокаивали его и просили остановиться, просили прийти в себя, просили не делать глупостей и покинуть стены бара. Они говорили ему про Арчи, что бы он перестал отрываться на здешних выпивохах и сконцентрировался только на нем. Их главной задачей было выманить Леху на улицу, а там уже оставалось всего два варианта событий. Первый: Леха вдохнет свежий воздух, одумается и успокоится, а затем продолжить бухать до потери сознания, но уже в другом месте. Второй: он бросится искать Арчи, несмотря на свое искалеченное тело. Ни Серега, ни Семен не знали, что именно второй вариант Леха уже давно как выбрал.

– Лехич, братуха, остепенись, – поочередно повторяли одно и то же его друзья, – Леха, братан, пошли отсюда, пока менты не приехали.

Ярость в глазах Лехи угасала, и он, вроде как, начал двигаться к выходу. Сделал шаг, второй, посмотрел на вилку, торчащую из щеки толстого чемпиона на фотографии, обернулся и с умилением осмотрел провожающих его взглядом посетителей бара. Он стянул с головы бандану, пропитавшуюся потом, кровью и грязью, и бросил ее в кучерявого парня на полу с рассеченным лбом. Парень не шелохнулся, скинул с груди слизкий квадрат материи и заливающимся кровью ртом обреченно, еле слышно произнес:

– Му… муди… ла…

Леха показал на себя пальцем, как бы спрашивая: «Это ты мне?» Парень хлопнул глазами и кивнул. Ликующие возгласы и аплодисменты шквалом пронеслись по стенам заведения. Те, у кого руки были заняты, а их было большинство, топали ногами в ожидании чего-то несоизмеримо шикарного, чего-то воистину интересного, ради чего и следовало жить. Жить в Слобурге и на его окраине.

Мужчина, старательно оказывающий первую медицинскую помощь истекающему кровью бедняге, почуял неладное и как можно скорее решил покинуть зону поражения, но не успел – Леха вырвался из рук своих друзей, сумел добежать до пациента с врачом и замахнулся ногой. Подошва проскользила по красной жиже на лице кучерявого, обрызнув ею врача и впередистоящих наблюдателей. Публика заверещала: кто-то от радости, кто-то от страха.

Недотепа, чем-то похожий на Олегсандра, пошатываясь, выскочил из толпы и по кривой направился к бушующему лысому парню с порванными промеж ног камуфляжными штанами и покрывшимися коркой ушами. Он во что бы то ни стало хотел прекратить весь этот балаган ударом Лехи в лоб тонкой книжечкой меню «Отрыгни». Леха вовремя среагировал и ударил незнакомца локтем по свисающему пузу. Локоть наполовину скрылся в складках живота недотепы, и из его рта наружу вырвался фонтан коричневой массы в аккурат на лицо Лехе. Очевидцы подумали, что таков и был изначальный план шатающегося мужчины с меню.

Заорав во всю глотку, предварительно сглотнув чужую блевотину, попавшую в рот, Леха схватил со стола, за которым мирно посасывали сухари с чесноком два пенсионера, тарелку с теми самыми сухарями и зарядил ею в лицо проблевавшегося. Тот тоже заорал, да так, что затмил своим воем ор толпы и Лехи. Недотепа открыл покрасневшие глаза, и камеры мобильных телефонов наблюдателей запечатлели в них не только отчаяние и боль, но и россыпь хлебной крошки с кусочками чеснока.

Леха схватил недотепу за волосы, дотащил его до барной стойки, столешницу которой все это время натирал до блеска сухим полотенцем бармен, словно ничего и не происходило, словно все, как обычно, и несколько раз ударил его об нее носом. Кровь залила столешницу, и бармен сходил в кладовую за шваброй.

– Менты-ы-ы-ы! – что было сил прокричал Серега, не зная, как же еще можно было усмирить его друга. – Менты-ы-ы-ы!

Окружающие направили на него камеры. Леха тоже обратил на него внимание и, расталкивая посетителей, ринулся к выходу. Многие не пропускали его и выставляли ноги, чтоб тот упал и продолжил нести хаос в стенах бара, дабы их видеоконтент с каждой минутой становился качественнее.

Леха уже не чувствовал ни боли, ни ударов по спине, ни подножек и впопыхах пробирался к заветной двери, ведущей на улицу. Попасться ментам ему хотелось меньше всего. В голове еще оставалась частичка разума.

Он добрался до двери, попутно врезав по носу нескольким зрителям, и выбил ее ногой. Дверь со скрежетом слетела с петель и ударилась о разбитое бетонное крылечко заведения. Леха улыбнулся и с этой улыбкой безумного маньяка в последний раз обернулся к провожающим. Никто больше не решался его останавливать, даже Серега и Семен стояли в сторонке и ждали, пока он, наконец-таки, выйдет.

Теплый августовский ветерок обдул его побитое тело, потоки воздуха пронеслись по его рассеченной лысой голове и залетели в дыру между ног. Лехе было приятно стоять на свежем воздухе, он возбуждал его, его возбуждала кровища, что лилась в «Отрыгни», черт возьми, его возбуждала собственная боль, что он уже не мог сдерживать стояк. Но приятного ему было мало. Особенно приятно ему будет, когда он отмудохает недомерка Арчи и кончит в его окровавленный, беззубый рот или в отверстия, в которых раньше были его пидорские голубые глазенки.

– Гейская голубоглазка! – провопил Леха, охваченный мыслями о мести.

Хоть он и не видел приближающегося к нему отряда полиции и не слышал воя полицейских сирен, он все же предпочел убраться оттуда. Проблемы с законом были ему не нужны. Сначала он захромал от крыльца бара к Кольцевой и тропе №5, до которой было рукой подать, потом чуть ускорился, маневрируя между выбоин и здоровенных грязевых луж, стараясь удержать равновесие. С горем пополам он доковылял до Новой Дороги (такое негласное название местные жители дали Солнечной улице два десятка лет назад, когда на ней единственной поменяли асфальт, сейчас она была далеко не Новой, а, скорее, Старой, но никак не Новой). Именно там Леха сделал первую остановку. Его внимание привлек кусок отколовшегося асфальта размером чуть меньше кирпича, но такой же увесистый. Не теряя драгоценного времени, он поднял его и уже с куском асфальта в одной руке и стояком между ног побежал к Кольцевой. Пересек улицу, по которой Бумажный Макс вез на своем автомобиле к себе домой Арчи, Алекса и Луну, пробежал через двор, в котором до этого пьяные мужики рубили дрова, а сейчас играли в домино. Никто из мужиков не повернулся на бегущего, израненного Леху. Даже если бы пробежало стадо слонов или дюжина голых девиц с трясущимися сиськами, они бы не оторвались от игры – партия была важнее, поскольку проигравший должен был идти в магазин за водярой. Проигрывать никто не хотел, как, впрочем, и выигрывать. Важен был процесс.

Леха тоже их не заметил, как и все дорогу не замечал своих товарищей, следующих за ним попятам от самого бара. Они держались поодаль от него, дабы ненароком не взбесить его еще сильнее. Они присматривали за ним.

Леха выбежал на Кольцевую. Проезжающий водитель автомобиля посигналил ему, но, когда Леха замахнулся на него обломком асфальта, замедлил скорость и с опаской объехал его, отъехал подальше и через открытое окно показал ему средний палец. Леха легко мог искорежить багажник автомобиля точным и сильным броском, но увесистый осколок в его руке был предназначен не для этого. Разбитое лицо Арчи возбудило бы его сильнее разбитого багажника старой, ржавой тачки.

Леха подошел к месту, откуда между домами просматривалась тропа №5, и затаил дыхание. Никого не было, только детишки бегали по песку и рисовали палками квадраты и солнышки.

– Уйди с дороги, уродец! – сквозь рев мотора крикнул ему тракторист, желающий повернуть налево и проехать к Новой Дороге, а там уже и к месту стоянки тракторов у поля, где Олегсандр ползал на карачках по траве в поисках подорожника для спасения Луны. – Чо, жить-насрать!?

– Пошел ты! – Леха замахнулся куском асфальта.

– Кинешь по ковшу, придурок!? Отойди с дороги! – Тракторист надавил на педаль газа, и черный клуб дыма облачком полетел из выхлопной трубы.

– В рыло я твое кину, пидор чумазый! Открывай шире свое ротовое влагалище, чертило в масле!

– А давай! – Тракторист открыл рот и поехал на Леху, но не быстро, так, чтобы тот успел отпрыгнуть.

Леха растерялся, бросил куском асфальта по трактору и попал как раз по ковшу. Ковш только звякнул, а вот инструмент, предназначенный для лица Арчи распался на части. Тракторист притормозил, поправил кепку и покрутил пальцем у виска.

– Ты – нереальный дебилушка! – Он повернул колеса.

– Едь уже, гнида чернорукая! – Леха харкнул красноватой слюной, та попала на выхлопную трубу и зашипела.

– Будь ты проклят «силой триста»! – Тракторист свернул с Кольцевой и поехал.

Леха взревел, поднял останки своего орудия и хотел кинуть ими в стекло трактора, чтобы водитель в кепке с измазанными машинным маслом руками и лицом знал, с кем имеет дело. Во время разбега и занесения руки над головой боковым зрением Леха заметил что-то неладное: что-то только что промелькнуло, пронеслось поперек Кольцевой там, где подходила тропа №5. Леха повернул голову и забыл все обиды на тракториста, с ним он планировал разобраться в следующий раз.

Все, что успел заметить Леха – черную собачку с белой мордочкой, пробегающую дорогу к дому, в первый подъезд которого Арчи затаскивал велосипед.

Перед ним промелькнула картинка, в которой он догоняет белобрысого велосипедиста и избивает его в подъезде до полусмерти. Он видит, как хватает его за волосы, как недотепу в баре, наносит удар камнем по затылку, тот трещит, и в черепе Арчи уже видна дырка, открывающая всю прелесть человеческого мозга. Он слышит лай мерзкой шавки, укусившего его пенис, и, не разворачиваясь, цепляет за ее челюсть. Он чувствует ее острые зубы и не чувствует боли. Он швыряет ее об стену, та падает, и он может отличить треск кафельной плитки от треска ребер Луны. Арчи с разбитым черепом пытается ухватиться за перила, но Леха просчитывает все его ходы наперед и второй раз ударяет по затылку. Не в силах устоять, Арчи валится и ударяется лицом об угол бетонной ступени подъезда. Он вновь пытается подняться, но Леха ударяет его ногой, и Арчи лишается восьми передних зубов. Кровь заливает подъезд. Леха чувствует не только ее запах, но и приятную теплоту в пропитавшихся ею ботинках. Дело сделано, и все, что ему остается: замести следы и слинять, не вызывая подозрения и не оставляя улик. Он берет в руки мертвую шавку, чей труп уже начинает остывать, и ее бездыханным тельцем начинает стирать кровь, разлитую по подъезду. На удивление, собачья шерсть впитывает кровь покруче женских прокладок. Когда в подъезде не остается ни единой капельки, он бросает набухшую Луну на Арчи и его велосипед, выходит на улицу и отправляется праздновать сей знаменательный вечер, возможно, обратно в «Отрыгни».

Шикарный сценарий, достойный экранизации, но Леха не учел один момент – в подъезде он не оказался. Пока он мечтал, стоя посередине проезжей части с открытым ртом и пуская слюну, Луна забежала в подъезд вслед за Арчи, и дверь захлопнулась.

– Я… я… тебя, чмошник… дос-та-ну… Достану! Тварь! – заорал Леха, глядя на закрывшуюся дверь и на закрывшиеся перед носом амбиции.

Стояк начал сходить на нет, а вот злоба – расти, расти в геометрической прогрессии.

Леха выбросил мелкие остатки бывшего громоздкого куска асфальта и сунул руку в карман к своему гвоздику, но, к сожалению, его так и не обнаружилось на месте. Зря он его оставил. Он хотел сходить за «средством №2» и спалить к чертовой матери весь дом, чтобы сжечь этого подонка, который уже дважды усмехнулся над ним, или хотя бы вызволить его из горящего дома, а там уже проще простого: он смог бы отомстить задыхающемуся от угарного газа педриле. Мысль была хорошая, даже гениальная, но для ее реализации требовалось много времени, за которое Арчи мог несколько раз выйти из убежища. Именно поэтому Леха не придумал ничего лучше, как подойти к металлической двери подъезда, а дальше будь что будет.

11

– Пфу-у, наконец-то мы дома, чуваки, – выдохнул Бумажный Макс, когда Арчи поставил велосипед в коридоре и закрыл входную дверь после того, как забежала Луна. – Пивко, пивко, пивко-о-о!

– Пивко-о-о-о, – пропела Кейт вместе с Максом и подумала, что из них вышла бы неплохая музыкальная группа, как раз для выступлений в забегаловках окраины, – пивко-о-о-о!

– Крутейшее место! Вообще крутейшее! Круче могут быть только… только… эм… – не нашелся со словами Арчи.

– Горы, – предположил Олегсандр, – на которых еще не бывал.

– Какие горы?! Ни Эйфелева башня, ни Пизанская не сравнится со здешней красотой, а ведь я на них не бывал, – возразил Арчи. – Хотя это не горы. О каких, вообще, горах ты говоришь? Здесь есть еще что-то круче холма Восьми Валунов?

– Да нет же. Это я песню Высоцкого вспомнил, там про горы поется. Ты знаешь Высоцкого?

– Нет.

– Ну ладно.

– Ребят, я вот все думаю и не могу понять: что заставило «ЗТ» огородить колючей проволокой вершину холма и так тщательно ее охранять? Что они знают, чего не знаем мы? Там все-таки есть какие-нибудь ценные залежи или артефакты, стоящие баснословных денег? Как вы думаете? – спросила Кейт и плюхнулась на диван, как на свой собственный, правда через секунду подскочила. Тогда Макс решительно приказал ей чувствовать себя, как дома, и расслабиться. Она выполнила приказ и растянулась на диване, как на шезлонге, только вместо палящего солнца светил телевизор Макса, а вид синего моря заменяли шторы, потяжелевшие от сигаретного дыма.

Увидев это, Арчи незамедлительно запрыгнул к ней и прижался с краю. Она обняла его, а он поцеловал ее в лоб и прошептал:

– I love you Kate.

– И я тебя, – произнесла она и заплакала.

– Ты чего? Почему ты плачешь? – Арчи крепко прижался к ней и вытер слезы с ее щек.

– Слезы счастья, сладкий.

– Правда?

– Конечно. – Она чмокнула его в губы.

– Просто по тебе не заметно. Ты выглядишь грустной. Выше нос! Еще выше! Вот так-то лучше. А теперь улыбнись.

Кейт не выдержала и улыбнулась да так, что Арчи не мог оторваться от ее милого, заплаканного личика. Ему показалось, что с каждой ее улыбкой он влюблялся в нее все сильнее, хотя куда уж сильнее, он итак влюбился по самое не балуйся. Как и она в него.

– Просто я…

– Что, милая?

– В общем… ну… – она выдохнула, собираясь с мыслью, пока Арчи хлопал глазами и ждал ее ответа, – Арчи, я подумала… я подумала… Что будет дальше?.. Я так сильно привязалась к тебе… ты … мы…

– Дальше будет как в сказке, – оптимистично ответил Арчи. – Как только все образумится, мы сыграем свадьбу и проживем долгую и счастливую жизнь, наблюдая сначала за нашими прекрасными детками, потом – за внуками. Как назовем детишек?

– … мы словно созданы друг для друга, – закончила Кейт, а когда до нее долетели слова Арчи, она спросила его: – Где проживем?

– Разве это имеет значение? С тобой хоть на краю земли.

– Арчи, я запуталась… – Она снова заплакала и уткнулась ему в плечо. – Фто… фто будет дальфе? Фто ефли в один момент фто-то пойдеф не так, – она подняла голову и посмотрела ему в глаза, – что, если одним прекрасным утром мы посмотрим друг на друга, как на незнакомцев? Что, если все снова повторится? А если тебя перебросит обратно в Слобтаун? А Артема – сюда? Как быть мне? Что будешь делать ты? Не знаю, будешь ли ты вспоминать обо мне, но тебя я никогда не забуду, даже если мне треснут по голове и у меня напрочь отшибет память. Я буду вечно тебя любить.

Арчи и сам уже не мог сдержать слез. Он уже думал об этом раньше, именно о том, что ему говорила Кейт. Ему хотелось прогнать эти мысли, но они продолжали наполнять его голову. Он не хотел даже представлять свою жизнь без нее, без ее глаз, без ее улыбки, без нежного голоса и мягких прикосновений.

– Я скорее умру, чем лишусь тебя. – Он уткнулся носом в ее волосы и вдохнул запах хвойного леса, напоминающий о прогулке на холм. – Я буду держать тебя за руку. Да, точно! Всегда буду держать тебя за руку, чтобы не теряться, чтобы мы могли чувствовать друг друга, чтобы нас ничто не могло разлучить.

– Если бы я знала наверняка, что это сработает, я бы налила себе на ладонь суперклея! – Кейт оживилась, на лице снова появилась улыбка, а в глазах – искорка. – Я люблю тебя, Арчи Пинтен.

– Я люблю тебя, Кейт. Никогда не перестану это повторять. Люблю, люблю, люблю! – Арчи потеребил ее щечки и потерся носом о нос.

– Ты понял, Алекс? – возмутился Бумажный Макс, когда зашел в комнату с двумя стеклянными полулитровыми банками из-под солений, наполненными пивом. – Пока мы с тобой шуршали на кухне, эти челики валялись на диване и терлись друг о друга. Хорошо хоть не тра…

– Ну и пусть, – Олегсандр тоже держал две банки, – я не устал.

– Да я же шучу, чувак!

– Мы отработаем, – улыбнулась Кейт, – так ведь?

– Конечно, отработаем. Чего изволите, сэр? – подыграл ей Арчи. – Банки? А где кружки?

– Они грязные, – бесцеремонно ответил Макс.

– Ага. Нормально. А говоришь, что шуршал на кухне, а сам кружки не помыл.

– Чел, воду отключили. Опять, наверное, авария на линии. В общем, я пошутил, и ты завязывай.

– Как скажете, сэр!

– Да ну тебя!

Макс подал банки Арчи и Кейт, а себе взял у Олегсандра.

– За новые открытия, господа! – Он произнес тост, и они чокнулись, что из банок на пол полилась пена. Луна одобрительно гавкнула и завиляла хвостиком.

– Вы слышали? – настороженно спросил Алекс, когда вытер пивную пену из-под носа. – Слышали звук?

– Какой звук? – спросила Кейт.

– Как будто стекло разбилось.

– Это банки звенели, когда мы чокались, чел. Отсюда и звук.

– Может, тебе показалось? – предположил Арчи.

– Может быть показалось, но, вроде, я его слышал.

– Ну да ладно. Может, у соседей сверху выпала посуда из рук и разбилась. Не велика потеря, да и нам об этом думать не стоит. Вот если бы у меня дома что-нибудь разбилось, тогда… нет, все равно пофиг. Чувак, теперь тост с тебя! – обратился Макс к Арчи.

Арчи замялся. Он переступал с ноги на ногу и пытался ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы произнести тост, достойный популярного радиоведущего небольшого городка Соединенных Штатов. Он уставился в пол, пробежался глазами по интерьеру, молча постоял, уставившись на друзей, и вот тогда его глаза засияли. Он понял, что все находилось на поверхности. Понял, что не нужно искать красноречивых слов и выражений, а нужно говорить то, о чем думаешь прямо сейчас, в ту самую минуту. Говорить то, что вертится на языке, но никак не вылетает из уст. Арчи понял над головой стеклянную банку и начал:

– Друзья! Да, вы не ослышались. Не побоюсь этого слова – друзья! Я благодарен судьбе, что мне посчастливилось повстречаться с каждым из вас. Я говорю спасибо судьбе. Я говорю спасибо вам. Луна, спасибо тебе, пушистик, за то, что прыгнула на меня на участке вашего дома, благодаря чему я не успел убежать, тем самым познакомился с твоим хозяином и другом – Алексом. – Арчи погладил Луну, и та лизнула кончик его носа. – Алекс, спасибо тебе за заботу. Таких добрых, искренних и отзывчивых людей, как ты, я никогда не встречал и, пожалуй, не встречу. Макс, Кейт, не обижайтесь.

– Да чего уж там, – с любовью ответила Кейт.

– Продолжай, – посоветовал Макс.

– Ты для меня стал не просто другом, ты стал вторым отцом. Скажу больше: мне бы хотелось иметь такого отца.

– Вы слышали? – заголосил Алекс. – Вы слышали?

– Не перебивай, бро, дай ему закончить, дай ему дойти и до нас с Кейт.

– Макс, – продолжил Арчи со слегка повышенным голосом, – Бумажный Макс! Компьютерный гений! Мозг! Монстр высоких технологий! Спасибо тебе и твоей смекалке. Спасибо, что ты не только посмотрел на нас с Алексом и Луной через камеры видеонаблюдения магазина, но и помог нам сбежать оттуда. Хитро ты придумал с полицейской сиреной.

– А то! – самодовольно произнес Макс.

– Больше всего я благодарен тебе за то, что отправил меня в «Ешь и Пей», где я впервые повстречался с Катей.

– Рад стараться!

– Я ценю твои шуточки, бро, чувак, чел, – спародировал Арчи манеру общения Макса, затем повернулся к возлюбленной. – Катя… Кейт…

– Слушаю тебя, Арчи.

– Спасибо тебе.

– За что, зайчик?

– Заранее, – коротко ответил он.

– Не понимаю тебя.

– Кейт, – Арчи глубоко вдохнул, задержал дыхание, выдохнул, выпил оставшееся пиво, придающее уверенности в себе, и опустил банку, – дорогая моя, говорю в полном здравии и с чистым разумом: выходи за меня замуж, моя девочка. – Он встал на колено, достал из кармана воображаемую коробочку с воображаемым обручальным кольцом и подал Кейт.

– Что!? – растерялась Кейт. – Я сплю? Арчи, Макс, Алекс, я сплю? Ущипните меня. Я точно сплю!