Не сотвори себе вампира

– Вера – это ключ к магии, – наконец объяснил мне белобрысый.

Я передернула плечами.

– Вера – это ключ к глупости. А что до магии – это врожденные способности организма. Как цвет волос или форма ушей. И ни от какого бога они не зависят. Вера святого – это другое. Но что-то говорит мне, что вы – не святые!

Коля откровенно зевал. Ему давно было известно – дай мне шанс с утра плюнуть в религию – и я не остановлюсь до вечера. И на то были свои причины. Моя школьная подруга попала в секту. «Христова плоть». Так эти извращенцы называли себя. Ее подсадили на наркотики, сделали полубезумной, а ее родители были вынуждены продать почти все, чтобы выручить родного ребенка из тюрьмы – девчонку еще и круто подставили, повесив на нее фирму с долгами. Когда подругу привели в чувство и она поняла, что наделала, то покончила жизнь самоубийством. Дед помог ее родителям, но религию я до сих пор не переваривала. Хоть и пользовалась.

– Вы не правы, – заметил Костик. – Если сейчас мой друг попробует подействовать на вас магией, вы не сможете сопротивляться, потому что вы не верите. А я – верю.

– Глупости, – отозвалась я. – Если я и не смогу сопротивляться вашим балаганным фокусам, то только потому, что ничего не умею сама. А вас наверняка учили.

– Меня и правда учили. Но сейчас мы это обсуждать не будем. Вернемся к нашим вампирам.

– К вашим вампирам, – тут же поправила я. – С чего вы вообще взяли, что здесь можно найти вампиров? А они действительно существуют?

– Существует много видов нечисти, – пафосно проговорил молодой «Костик». Он так и не представился, а я решила не спрашивать. Оно мне нужно? – Многообразны происки Дьявола, и слуги его не дремлют. Если бы не наше скромное братство, планета давно бы упала в лапы Сатане.

Он так выделял голосом слова «Дьявол» и «Сатана», так многозначительно пучил глаза, говоря о нечисти, так явно верил во все, что говорил, что я не выдержала и захохотала.

– Чего тут смешного?! – нахмурился Костик-старший.

– Вы что – правда в это верите? – уточнила я.

– Во что именно?

– Ну, вот вы сами способны произнести такую тираду? Искренне, как ваш подчиненный?

– Но он сказал чистую правду!

– Угу, вы ее только вчера постирали?

– Простите?

– Не прощу! Учтите, господа, даже если бы у меня в доме были вампиры, а у меня дома их нет (чистая правда, я-то у Снегирева дома, а не у себя), хрен бы я вам их выдала. Просто потому, что поняла вашу позицию. Инквизиторов, чтоб вы знали, я терпеть не могу с уроков истории, а фанатиков и религиозных людей – с десятого класса средней школы! Проваливайте лучше отсюда! Нет здесь никаких вампиров! Вот вам! Ясно?!

И опять я не солгала. Здесь действительно не было вампиров. В домике у охраны. Здесь и сейчас, рядом с нами. Но за дом Снегирева, где сейчас в подвале стояли четыре гроба, я не отвечала.

– Она не врет, – подтвердил белобрысый.

– Я никогда не вру, – пожала я плечами.

– Проверь ее еще раз, – приказал Костик. – На печати.

Я не успела задать ни одного вопроса.

– Извините. Смотрите на меня, пожалуйста, – попросил блондин без имени.

Я повиновалась и перевела на него глаза. И в следующий миг в меня словно молот ударил. Это совсем было не похоже на мягкий вампирский гипноз. Когда Дюшка пытался подчинить мою волю, я словно засыпала. С Мечиславом это было как поцелуй – после него тоже голова кружится. А сейчас, если продолжать сравнения, мне просто со всей дури врезали молотком по голове. Больно было ужасно! Словно бомба в голове взорвалась! И я, на чистом автомате, представила этот молоток – и стену вокруг своего разума, ставшую резиновой. Воображаемый молоток врезался в нее, растянул до упора, заставив меня застонать от боли, – и полетел обратно. Прямо в голову белобрысому.

– Юля!

Коля вскочил с места, хватая меня за руки. Еще бы – меня согнуло дугой. Молот улетел, но стена должна опять стать крепкой и встать на место. И это представление в мозгу сопровождалось жуткими корчами наяву. Меня сперва согнуло в дугу, а потом выгнуло обратно. И спасибо, что не стошнило. Меня утешало только одно обстоятельство – белобрысому было не лучше. Его судорогами не било, но он сложился вдвое и просто вывернулся на пол домика. А я лично предпочитаю обойтись без обратной перистальтики.

Ошалели все. Коля, который так и не понял, что со мной произошло. Костик и его молодая копия, которые как раз отлично поняли, что сделал их друг, но не поняли, что именно сотворила я, и блондин, который то ли понял, то ли нет, что я выкинула. Но весело было всем. А мне было просто плохо.

– Что происходит? – первым опомнился Костик.

– Хрен его знает, – грозно отозвался Коля. – Что ваш урод с Юлькой сделал?! Я ему сейчас руки с ногами местами поменяю!

– Стоять! – рявкнула я. – Никто ничего менять не будет! Дайте разобраться без базаров!

– Именно, – почти простонал белобрысый. – Как ты ЭТО сделала?

– А твое какое собачье дело?! Я бы тебе сама, паразит, ноги повыдергивала, да конфликтов не хочу. Но выметайтесь отсюда подобру-поздорову!

Ага, фиг они уйдут, если я все правильно понимаю. Но жизнь я им изрядно попорчу!

– Юля, мы понимаем, что виноваты перед вами… – начал было второй тип, тот, который моложе Костика, но не экстрасекс. Я ему продолжить не дала.

– А раз понимаете – валите ко всем чертям. С меня хватит. С вами по-хорошему, а вы – сволочи, сволочи, сволочи!

– Юля, простите нас, пожалуйста.

– Вы так больше делать не будете, да? А моя реплика – «Ребята, давайте жить дружно», да? Давайте! Вот вы сейчас уберетесь – и мы будем жить дружно, и чем дальше – тем дружнее! Вот.

– А вам неинтересно, что с вами произошло?

– Нет.

– Юля, вы сейчас говорите неправду, – вмешался уже Костик.

Я смерила его презрительным взглядом.

– Смотрите-ка, детектор лжи – два! А что, первому мало досталось? Видимо, мало! Мутант! Урод! Чмо в ботах!

– Юля, прекратите ругаться, пожалуйста, – попросил Костик.

– Хочу – и ругаюсь! А вы все – твари! Красивые слова вы говорить горазды, а вот поступки…

– Юля, это был первый и последний раз.

– А если бы я не могла сопротивляться – какой это был бы раз? Говорили мне, что вы все паразиты, а я, дура, не верила. Зря.

– Кто говорил? – быстро спросил Костик. И он надеется меня поймать на словах? Ха!

– Снегирев. И еще в церкви.

– В церкви?!

– Можно подумать, вы первые, кто пытается меня гипнотизировать, – огрызнулась я.

– А кто еще?

– А не ваше собачье дело. Но чтоб вы знали, на меня даже цыганский гипноз не действует. И от Кашпировского с Чумаком я спокойно отгораживалась. А от вас – тем более!

Вампирский – тоже. Но об этом помолчим, помолчим…

Экстрасекса наконец перестало корчить, и он попытался вставить свои пять копеек.

– Я приношу свои извинения за попытку прочитать ваш разум. С нормальными людьми все прекрасно срабатывает. И никаких болезненных ощущений.

– Ты что, архар, намекаешь, что я – ненормальная? – опять завелась я. – Да я тебе сейчас за это уши бантиком завяжу!

– Да завязывай! Главное – как ты смогла это сделать?!

– Обломать тебе всю программу? Запросто!

– … … … твою маму … запросто?! – взорвался Костик.

Довела. Готовы. Теперь можно и ответить хоть на пару вопросов.

– Хрен его знает! Нефиг было в меня молотками швыряться!

– Молотками?

– Да! Я на вашего экстрасекса посмотрела – и вижу: мне в голову молоток летит! Я попыталась представить, что он летит обратно, – вот и все!

– Вот и все! – фыркнул белобрысый. – …!..!!..!!! Да ты хоть понимаешь, ЧТО ты сделала?!

В этой игре блондину было не выиграть.

– А ты-то понимаешь, что я сделала, экстрасекс хренов?!

– Ты смогла отразить мое заклинание!

– А чем оно мне грозило?

– Если бы ты не смогла отразить его, ты стала бы беспрекословно повиноваться мне.

В мозгу словно бомба взорвалась. Бешено взревел зверь-из-зеркала, полосуя все окружающее когтями. Сейчас мной правила слепая ярость. ДА КАК ОНИ ПОСМЕЛИ?!

– ЧТО?! Ах ты контрасекс недовинченный! Супрастин просроченный! Козел свинорылый!

Я рванулась было перейти к разборкам без базаров и отправить наглого экстрасекса в нокаут без предупреждения, так, чтобы зубы по углам всем ИПФом собирали, но меня сцапал Коля. И крепко держал, пока я выдиралась, плевалась и изворачивалась.

– Юля! Прекрати!

– Отпусти меня, …! Немедленно! Я из этого … … презервативов … настрогаю!

– Юлька! Да успокойся же ты, блин! Или тебе по морде дать? Сейчас будет!

Я вдохнула, выдохнула, повисла в сильных руках и злобно посмотрела на Костика.

– И после этого вы удивляетесь, что я не люблю религию? Да козлы вы все! Чтоб вам по дороге оба рога поотшибали, уроды! И точка!

– Простите, Юля, – кое-как проблеял ошарашенный подполковник. – Мы не ожидали, что…

– Не ожидали, что я без всякой веры смогу послать вашего сукина сына в нокаут?!

Коля наконец разжал руки – и я тут же этим воспользовалась – схватила чайник с заваркой и запустила им в мерзавца-блондина. Не везет мне со светловолосыми, стоит только Андре вспомнить! ЙЕС! Ошпарить экстрасекса мне уже не удалось, потому что заварка остыла, но костюмчик испорчен безвозвратно!

– Прекрати немедленно! – рявкнул на меня Коля.

Я улыбнулась как обожравшийся удав.

– Еще одна такая попытка – и я вас на тракторе перееду. Я ясно выразилась?

– Да, Юля. Вы выразились вполне ясно. Но это порождает другие проблемы, – заметил Константин Сергеевич. – Вы можете сейчас говорить спокойно? Или нам лучше прийти в другой день?

Я закрыла глаза. Глубоко вдохнула и выдохнула. И так – семь раз. И улыбнулась.

– Я могу выслушать все, что вы мне скажете. Но если еще раз…

– Юля! – Ну, столько праведного возмущения в голосе! Он что – надеется, что кто-то ему поверит?

Я сочла за лучшее не развивать тему. Все равно неизвестно, чем я могу им угрожать, если что…

– Я вас слушаю внимательно.

– То, что вы смогли поставить щит, создает перед нами некоторые проблемы.

– Какие именно? И с кем?

– Про вампиров вы не солгали. У Снегирева их нет.

Внутренне я перевела дух. И тут же снова собралась в комок.

– Я вам не лгала. И вы это отлично знаете.

– Да, но ваши способности…

– А что с ними не так?

Костик внимательно разглядывал меня. Так, словно у него на огороде вырос радужный баклажан. Не слишком приятное чувство. То ли съесть, то ли препарировать, то ли попросту выкинуть!

– Вы чему-то учились?

– Нет. Просто моя семья увлекалась Кашпировским и Чумаком. Все садились перед телевизором, ну и меня сажали. А у меня после них голова болеть начинала. Вот я и представляла себе, что сижу в замке или где еще, за высокой стеной – короче, защищалась, как могла. И вскоре перестала слышать и видеть все, что они выливали с экрана.

Кстати, это тоже была чистая правда. Когда откосить от сеанса не удавалось, я поступала именно так. Садишься, закрываешь глаза и представляешь себя где-нибудь на необитаемом острове. Или с героями Толкиена. Или Джека Лондона, Буссенара, Хаггарда, Ефремова, Стругацких… да можно перечислять до будущего лета! Чего только не выдумаешь, чтобы голова не болела!

– И сейчас вы поступили так же?

– Практически.

– Это самый простой щит, – заметил экстрасекс замоченный. – Но какая сила!

– Такая, – огрызнулась я. – Засохни, плесень зеленая, пока я в тебя еще чем-нибудь не запустила!

– Не злитесь на него, – попросил подполковник. – Он просто выполнял приказ.

– В гробу и белых тапочка я ваши приказы видела, – выругалась я без особого вдохновения, но заткнулась.

– Это подводит нас к простому вопросу. Мы стараемся собрать таланты, подобные вашему, в нашем ордене. У нас вы сможете развить и отточить свое искусство. К вашим услугам будут лучшие учителя и лучшие учебники. Мы накопили большой опыт и готовы делиться с теми, кто служит на благо народов земли.

– Народы сменили народы, лицо изменилось земное… – протянула я. И резко поменяла тон голоса. – Я что – настолько похожа на дуру?

– Простите?

Костик захлопал глазами.

– Не прощу, и не надейтесь. – Я смотрела ему прямо в глаза. И знала, что в моих глазах сейчас плещется черная вода Ледовитого океана. – Я отлично знаю, как все это выглядит в действительности. За вход – рубль, а за выход – бриллиант размером с кулак. Можете с утра до ночи лить сахарный сироп, но меня вы не убедите! У меня только одна жизнь – и я хочу прожить ее спокойно и свободно. И не желаю отчитываться перед недобитой инквизицией!

– Вы так решительно настроены, потому что ничего о нас не знаете. Хотите…

– Не хочу, – решительно перебила я. – Лучше на панель, чем к вам. Учтите, выбор я сделаю именно такой, если он встанет. И вообще, постарайтесь мне не попадаться. Я принцип знаю: коготок увяз – всей птичке пропасть. Если что – я перееду, поменяю фамилию и имя, буду жить среди бомжей – но только не рядом с фанатиками-шизофрениками!

– Вы несправедливы к нам, Юля.

– Вы правы! Я более чем пристрастна! Я слишком хорошо сужу о ваших подчиненных, глядя на вас. Хотя один из них – фанатик без единой непроштампованной извилины, а второй – дешевый гнусный сукин сын. Я не удивлюсь, если узнаю, что он пользуется своими способностями в личных целях, ворует и насилует. Что-то такое у него в мозгу было. Он ведь тоже открылся, пытаясь меня подчинить. Не знаю только – это воспоминания, намерения или планы на будущее.

Вот тебе за молоток и мерзкие ощущения. Докажи теперь своим коллегам, что ты не верблюд. Костик с подчиненным нехорошо вгляделись в экстрасекса.

– Я бы попросил, – встрял колдун недобитый.

– Маму свою попроси тебя на свет не рожать, – отрезала я. – Коля, если этот козел еще хоть раз на меня посмотрит, выкинешь его за дверь. Блин! Все мозги как заскипидаренные!

– Мне не легче, – огрызнулся экстрасенс. – Ненавижу дилетантов.

– Лучше поблагодари! – покривилась я. – Твое счастье, что я ничего не умею и не знаю! Будь я на твоем уровне, я бы тебе мозги бантиком завязала и поджарила!

– Что у вас с рукой? – вдруг спросил Костик.

– Порезалась, – огрызнулась я. Действительно, руку я замотала бинтами, но сейчас сквозь них проступили красные пятна. Наверное, раны открылись, когда меня всю ломало и корежило. Эх, пропал свитер. Если кровь даже на нем проступила. Или не пропал? Попробую сейчас залить холодной водой.

– Это настолько серьезно? А вы уверенны, что там именно порез, а не укус?

Я вздохнула и протянула ему левую руку.

– Размотайте и убедитесь, Фома вы неверующий!

Я ничуть не боялась. На левой руке у меня действительно был именно разрез на вене. Я его сделала для Даниэля. А Мечислав кусал меня за правую руку, чтобы не тревожить порез. И там кровь не шла. Две крохотные дырочки уже почти зажили. Я их и не заматывала, а рукава у свитера длинные. Константин Сергеевич осторожно, но с немалой сноровкой размотал бинт. Интересно, часто он их так разматывает? И на ком? На себе? На людях?

– Да, похоже на нож. Явно не клыки. Чем это вы так?

– Сами же сказали, что ножом. Замотайте, как было! Больно, знаете ли!

– Простите. А как это получилось?

– Ну вот так. Ножом полоснула. Дурой была!

– Не понимаю?

– И не надо. Неприятно признаваться в своей глупости.

И опять я не врала. То, что я тогда сделала для Даниэля, было заведомой глупостью. Если бы вампир оказался чуть более сволочным, он бы запросто выпил у меня всю кровь.

Константин Сергеевич замотал мою руку.

– Смените бинты.

– Обязательно. Я могу быть свободной?

– Разумеется! Но я оставлю вам свою визитку. Позвоните, если что-то надумаете.

– Хорошо. Оставляйте. Но звонка не ждите.

– Не клянитесь, Юля.

– Нет! Не клянись луной, Ромео! До свидания, Константин Сергеевич. Давайте я лично провожу вас до ворот, чтобы вы с Колей ничего не сделали.

– Юля, за кого вы нас принимаете?!

– За религиозных фанатиков-маньяков!

На том мы и окончили разговор. Мы с Колей проводили их до ворот, помахали ручками на прощание и отправились в дом. Мне срочно требовался горячий душ, горячий кофе со сливками, новая повязка – и посоветоваться с вампиром. Лучше всего – с Мечиславом. Хотя он и сволочь редкостная, но профессионал. Даже я это признаю.

Глава 2
И снова надо в бой, и враг готовит нож…

Первые три желания были легко исполнимы. Я застирала свитер и искупалась. Снегирев хотел было поговорить со мной об ИПФ, но я его нагло выставила. Заявила, что больше они не приедут, а подробности я расскажу вечером, чтобы по пять раз не пересказывать. Не нравится – можешь жаловаться вампирам. Хоть сейчас и начни. Пришлось ему смириться.

Зато он позвонил моему деду. И заявил, что пригласил меня пожить за городом и покататься на лыжах. Чисто по-дружески. Дед поверил. Почему бы и нет? Снегирев и раньше нас приглашал, просто мы предпочитали свою дачу. А сейчас я одна там жить не буду. Раза три уточнив – все ли у меня в порядке (интуиция у деда на уровне), родные смирились и пообещали скоро вернуться. Я повинилась, что так мало звонила, – и пообещала, что исправлюсь.

Снегирев также заверил деда, что все будет в порядке, – и мы распрощались.

После ванны меня разморило, и я часа три продремала как сурок. Когда открыла глаза, солнце клонилось к закату.

Я перевязала заново руку и посмотрела на сверток на тумбочке. Мой осиновый крест. Я так и не развернула его за весь день. Почему? Боялась! Зато развернула сейчас. Все было, как и раньше. Две палочки, кусок ткани, стягивающий их в крест, пропитался насквозь кровью и так засох. Теперь размотать его будет сложнее. И что-то еще такое было в этом самодельном кресте. То ли он был тяжелее, то ли теплее, чем положено обычной осине… Черт его разберет! Я со злости завернула его обратно в обрывки ткани и засунула в сумку. Пусть лежит. Авось еще пригодится.

Внизу меня никто не ждал. Я отправилась к тете Тане и попросила что-нибудь горячее, мясное и вкусное. И получила тушеную свинину с приправами. Вкусно было так, что я вылизала немаленькую тарелку и попросила добавки.

Пока я разбиралась со своими просьбами и ужинала, солнце закатилось.

Я поблагодарила – и отправилась в гостиную. Скоро проснутся клыкастики.

Первым в гостиной появился Мечислав. Выглядел он просто очаровательно. Черные брюки обтягивали стройные ноги и подчеркивали тонкую талию. Белая рубашка с кружевным воротником и длинными рукавами падала вниз красивыми складками. Черные локоны красивой рамкой ниспадали на плечи, как будто он их час укладывал. Аромат одеколона плыл вокруг него волной чувственности. Медная кожа сияла в электрическом свете. Мне, как и всегда, захотелось подойти и поцеловать его. Картинка, а не вампир. Я облизнулась – и тут же выдала очередную гадость, чтобы не раскатывать губы слишком сильно. Воображение у меня хорошее, а Мечислав из тех, кто не упустит ни малейшей возможности.

– Привет, – помахала я рукой. – Симпатичная пижама. А где Даниэль?

– Ты так же очаровательна, как и остроумна, кудряшка, – в язвительности вампир мне не уступал. – И я рад видеть, что тебе понравился мой костюм. И то, что под ним находится. А Даниэль проснется только через три часа. Это его расплата за вчерашний бессонный день.

– Понятно. А у нас гости были.

Я пропустила костюм мимо ушей. Кто кого скорее смутит: я вампира с семисотлетним стажем – или он меня? Не завязывай бой, если нет никакой надежды выиграть.

– Это срочно?

– Не знаю.

– Тогда давай подождем, пока я не выпью крови. Борис! Где ты там!

Борис словно ждал окрика под дверью. Он тут же вошел в гостиную с высоким бокалом в руке.

– Ваша кровь, шеф.

– ?

Кровь выглядела теплой, почти дымящейся. Я ничего не понимала. Разве они не привезли с собой донорскую кровь? Но она должна быть в пакетах? Или они ее из кого-то нацедили? Прямо в этот бокал? И какая разница, из чего ее пить? Сцеживать удобнее в тазик, но пока кровь будут переливать, она обязательно остынет… Мечислав перехватил мой растерянный взгляд и улыбнулся так, что у меня соски затвердели.

– Какое-то время мы можем обходиться консервированной кровью, кудряшка. Но очень недолго. И потом, кровь лучше пить подогретой. Твое здоровье.

Он улыбнулся мне еще раз, показывая великолепные клыки, – и осушил бокал одним долгим глотком.

– Так что там за гости?

– ИПФ. Вам это о чем-нибудь говорит?

– ИПФ?! Они были здесь? И ушли просто так?

Мне удалось удивить Мечислава. Зеленые глаза недоуменно расширились. Я мило улыбнулась вампиру.

– Они мне поверили. Я честно сказала, что здесь вампиров нет. Правда, на тот момент мы стояли на улице, и вас определенно не было там. А потом – что их нет у меня дома. И тоже не солгала. Дом-то не мой, а Снегирева.

– И они просто так ушли? Не осмотрев дом?

– Они попытались меня загипнотизировать. У них с собой был экстрасекс. Вот он и попытался. Не знаю, что именно я натворила, но меня всю перекорежило, так, что на руке вена опять открылась. А его вообще наизнанку вывернуло. Тут они забыли обо всех обысках и начали мне делать неприличные предложения. Типа поступить к ним начинающим фанатиком-шизофреником. Но я же девушка приличная! С церковниками, женщинами, детьми и животными – ни-ни!

Мечислав засмеялся.

– Опять ты меня удивляешь, кудряшка.

– Она всех вечно удивляла, такая уж она была. Надеюсь, приятно удивляю?

– Как ты могла подумать иначе? Я уже второй раз обязан тебе жизнью. И я этого не забуду.

Зеленые глаза вдруг стали серьезны. Но насколько ему можно верить? Да ни на грош!

– Вы знаете, чего я прошу. Сберегите Даниэля – и вы расплатитесь со мной за все, что я сделала и еще сделаю.

– Я повинуюсь, кудряшка. Но что было дальше с церковниками? Они ушли?

– Они осмотрели мою рану на левой руке – и ушли.

– Рану?

– Разрез, из которого я кормила кровью Даниэля. Я сделала его лезвием, и это было очень кстати. Ни следа зубов. Клыков. Так что мне поверили. Но они наверняка вернутся. Сегодня мы просто ошеломили их. Завтра это не пройдет. Интересно, какая сволочь на нас настучала?

– А это мы скоро узнаем. Вадим!

Из кухни появился второй вампир.

– Звали, шеф?!

– Звал. Ты вчера смотрел на дорогу. За нами хвоста не было?

– Шеф, Борис же проверялся раза три! Вы помните?

– Помню. И все же…

– Я никого не заметил. Ни одной машины не было!

– Так.

Слово упало как камень. И не предвещало кому-то ничего хорошего. Кому? Я угадала. Потому что Мечислав недобро оскалился.

– Снегирева ко мне! Живо!

Вампира как ветром сдуло.

– Вы подозреваете Алексея Ивановича? Но какая ему выгода?

– Самая прямая, кудряшка. Если он договорится с тем же Андре, то получит свои проценты навечно, и к тому же может стать вампиром.

– Дюшка скотина, но не дурак. Абы кого он вампиром не сделает.

– Тоже верно. Будь он глупым, нам было бы гораздо легче. Значит не Андре. А вот анонимный звонок в ИПФ – запросто.

– А смысл? Только деньги и самостоятельность? Хотя если он понял, что вы его вампиром не сделаете, он мог и напакостить.

– Вот мы сейчас это и проверим. Есть в доме слуги, кудряшка?

Через две секунды я поняла, ЧТО скрывается за этим вопросом.

– Он всех отослал. Даже охранников. Но вы же не станете его убивать?

– Почему нет?

Напомнить вампиру о гуманности? Или поискать более логичные аргументы?

– Потому что меня здесь видели. Я не хочу, чтобы меня обвинили в убийстве!

– Мы избавимся от тела, пушистик. И никто никогда тебя не заподозрит.

– Вашими бы устами…

– Поверь мне, кудряшка. Он не первый и даже не десятый. И даже не сотый.

Глядя в холодные зеленые глаза – я поверила. За семьсот лет можно истребить прорву народа, даже если убивать по одному человеку в год. А Мечислав наверняка перевалил этот предел. Борис за шиворот втащил Снегирева и бросил на ковер перед Мечиславом, как кучу тряпья. К чести Снегирева, тот не пытался сопротивляться или бежать. Видимо, понимал, что стоит вампиру поддаться инстинктам – и его уже никто и ничто не спасет. Вампир близко склонился к человеку.

– Это ты выдал нас?

Гнев Мечислава почти ощутимо заполнял комнату, огнем скользя по моей коже. Я тихо радовалась, что его злость направлена не на меня. Снегиреву приходилось гораздо хуже. Сейчас я могла бы испугаться Мечислава. Гнев стянул его лицо в страшную маску. Теперь вампир не был красив. Кости резко выступили под кожей, пергаментом обтянувшей лицо. Клыки были выпущены на всю длину. Глаза заполнила сплошная изумрудная зелень. Таким он был намного противнее Даниэля в боевом виде. Почему? Потому что Даниэль был обычным человеком – хотя бы с виду. И превращаясь в монстра, он был просто страшен. А Мечислав становился страшной смесью из красавца и чудовища. И был омерзителен. Хорошо, что у меня желудок луженый. Могло бы и стошнить от одного вида. Снегирев сжался в комочек.

– Нет, господин! Клянусь вам! Нет!

– Врет? – спросила я.

– Нет, кудряшка. И это странно. Ты звонил в ИПФ?

– Нет, господин! Я никому не говорил о вашем приезде, я никому не звонил, я ничего не делал, чтобы навести на этот дом подозрение!

– Не врет, – определил Мечислав. – Тем лучше. Встань.

Борис вздернул Снегирева за шиворот. Шарпей ойкнул – и обвис тряпкой в руках вампира. Ноги его не держали, а по комнате поплыл подозрительный запашок. Вампир в гневе мог довести до энуреза даже Шварцнеггера. Я брезгливо поморщилась. И как кто-то мог подумать, что я могу со Снегиревым… бр-р-р-р-р-р, гадость!

– А автобус? – вспомнила я.

Мечислав опять наклонился к человеку.

– Что с автобусом, который я приказал спрятать?

– Автобус я своим ребятам велел отогнать в мастерскую для особых машин и разобрать на запчасти. У нас не было времени угонять его достаточно далеко, а с рассветом…

Его не дослушали.

– Точно! Наверняка кто-то из этой мастерской связан с ИПФ, – решил вампир. – Автобус, кровь, осиновые колья, обгорелые силуэты вампиров – этого достаточно для того, кто в курсе. Узнать, кто приказал разобрать автобус – еще проще. И нагрянуть к нашему дорогому Алексею Ивановичу. А дальше – дело техники. Минимум гипноза – и наш любезный хозяин сам вколотил бы в нас колья.

– Что вы, господин…

Снегирева затрясло еще сильнее. Вампир нехорошо смотрел на него.

– И что я должен с тобой сделать за такую глупость?

– Пощадите! – взмолился Снегирев. – Умоляю!

На меня вдруг накатило. Я отчетливо понимала, чего хочет Мечислав. Не казнить Снегирева, но вдосталь его напугать. Беда в том, что Алексей Иванович у нас человек наглый. Раз пощадишь – второй на шею сядет. И это может так хорошо не окончиться.

– Пощадите его, Мечислав, – вмешалась я. – Он дурак, но он предан вам, а это ценно!

Вампир скользнул по мне глазами.

– Ради тебя, кудряшка, я готов на все, но пощадить его…

– Тогда не надо говорить мне так! Обойдитесь без пошлой лести! Он дурак, но он будет стараться! Снегирев, скажите хоть что-нибудь в свое оправдание?!

– Я… вы…

Бесполезно. В ближайшие два часа на Снегирева не стоило рассчитывать. Впрочем, вид разозленного вампира вывел из равновесия даже меня. А ведь я была сторонним наблюдателем. Снегиреву же досталось полной ложкой по маковке.

– Пощадите его, Мечислав. Ради меня.

Я наклонилась к нему и слегка провела пальцами по руке вампира. И вздрогнула. Даже такое простое прикосновение к Мечиславу подействовало на меня, как удар сексуальной энергией. В лифчике мне стало определенно тесно, и внизу живота начало накапливаться напряжение. Я поспешила отнять руку. Но это мало помогло. Вампир легко перехватил мою кисть и поднес к губам.

– Только ради тебя, кудряшка. Благодари ее, Снегирев.

Я улыбнулась вампиру.

– Скажите, а что это за ИПФ? Я знаю, что это – Истребители Паранормальных Форм, но что это означает?

– Среди них в ходу название Исследование Противоестественных Форм. Понимаете? Мы – вампиры, оборотни, эльфы, лешие, ведьмы, демоны и все остальные – противоестественны. Нас надо уничтожить. И как можно скорее. При этом можно все. Убивать, грабить, пытать – все во имя великой цели, кудряшка. Мы – не люди. Нас можно травить, как зверей, и резать, как подопытных кроликов! Всех. Мужчин, женщин, детей… можно скрещивать – и потом резать даже младенцев. Сжигать, топить… Если ты узнаешь хотя бы сотую часть того, что творила эта организация, ты неделю спать не сможешь. То, что в Европе делали с несчастными крестьянками, которых сердобольные соседки обозвали ведьмами, и то, что делали с нами, – просто детские игрушки рядом с настоящей жизнью.

Меня передернуло. Столько в голосе вампира было ярости. Он… ненавидел? Не-ет. Ненависть – вполне человеческое чувство. А Мечислав… Если бы ему в руки попал кто-то из ИПФ… Такое точно лучше не представлять. Страшно.

– Они просто подонки. И я им об этом сказала. Хотя и не так прямо.

– Я тревожусь за тебя, кудряшка. Они не знают, что такое честь. И пойдут на все, чтобы своего добиться. И заполучить тебя. Знаешь, ведьмы ценны не только способностями, но и тем, что могут дать многочисленное и здоровое потомство. А детей уже можно воспитать в нужном ключе.

– А меня спросить?

– Не потребуется даже твоего согласия. Существует множество способов заставить человека делать то, что ему не хочется. Если будут угрожать твоим родителям… или еще проще. Кто будет искать тебя в каком-нибудь сельском монастыре? Просто запереть тебя в келье и держать там, как кобылу – от случки до родов, от родов до случки…

Тон Мечислава уже изменился и был спокойным и донельзя мрачным. Меня пробрал озноб.

– Средневековье какое-то… Этого просто не может быть!

– А вампиры бывают, пушистик? Я ведь тоже элемент средневекового фольклора, если широко посмотреть. И в то же время я совершенно реален. Я здесь, и мне тревожно за тебя.

Ага, элемент фольклора… Я фольклорный алимент, у меня есть документ…

– Теперь и я тревожусь, – отозвалась я. И вспомнила визитку. Слишком уж она толстая и плотная. Бумага – или? Я плохо разбираюсь в современной технике. Но кое-что я сделаю. Попозже. – Вы меня напугали.

– Я не хотел этого, кудряшка. Но ты должна пообещать мне, что будешь крайне осторожна. Любой твой знакомый может затянуть тебя к ним. Кто угодно может быть их слугой, даже сам не подозревая этого. Гипнозом они владеют ВСЕ. Поэтому любой человек для тебя – уже потенциальная опасность. Конечно, кроме меня и моих вампиров, но я не смогу постоянно быть с тобой рядом.

Я представила себе такую картину – и содрогнулась.

– Постоянно с вами рядом?! Да я через неделю рехнусь от желания!

– Скажи мне о своих желаниях, кудряшка. И я с радостью выполню их.

– А то вы сами не знаете, какое желание я имею в виду? И отлично знаете, что между нами ничего не будет!

– Ты так самоуверенна, кудряшка. И такая очаровательная. Как маленький ангорский хомячок, такая вся пушистая и нахохленная, и взъерошенная, когда сердишься…

Вампир смотрел на меня и улыбался как обожравшийся сметаны кот. Я попыталась пнуть его по ноге, промазала и жутко разозлилась. Мог бы и поддаться девушке. Все равно на вампирах, как на собаке заживает. Или хотя бы отвалить и не мотать нервы, пока Даниэль не проснулся. Но нет, стоит тут. Сияет голливудской улыбкой… сдать бы его стоматологам на донорские запчасти!