Глава
I
«Убежище – есть все!» – первые слова, которые слышал ребенок, научившийся едва различать человеческую речь. И действительно в этом безжалостном мире, мире, что пережил так много бед можно было полагаться только на сородичей из Убежища. Кто если не они, такие же бедные, изнуренные и больные, помогут тебе?
Падение в абсолютной тьме… Лишь изредка слышны собственные мысли. Как я здесь оказалась, почему? Последнее, что помню это злоба, холодная и бессильная. Я пыталась обхватить себя руками, скрепя зубами сжать, что было сил, но это не помогало. Совершенно одна… Нынешняя тьма не пугала, видела уже ее не раз. Не верю в жизнь после смерти, но верю в смерть при жизни. Я была уже мертва, причем задолго до этой темноты, она меня нисколько не пугала.
Продолжаю падать, закрывая глаза, в забытии, и слышу голос:
…Не закрывай…
Что это было, я никогда не слышала столь прекрасного голоса, будто сама надежда продолжала звать:
…Тянись к свету…
Напрягла глаза что было сил, должна была увидеть, должна была понять, должна была тянуться:
…Не сдавайся, ищи…
Ведь вокруг абсолютная тьма… Но что-то подсказывало мне вытянуть руки вперед, как вдруг в ней зажглось пламя! Оно горело тускло, но согревало и освещало все вокруг.
…Храни его…
Я стала различать людей, падающих во мрак, они летели совершенно беззвучно. Присмотревшись, можно было даже увидеть, как безразлично их глаза взирают в бездну, пытаясь вглядываться в пустоту. Кричу, что есть сил, но достать до них не могу, они продолжают падать безучастные ко всему…
…Стой, ты ведь можешь стоять…
Этот голос внушал надежду. Перестаю падать, крепко стою на ногах. Остальные продолжали лететь в бездну, их было много, слишком много…
…На свет, иди на свет…
Перед собой я увидела небольшое пламя, к которому пошла без раздумий, без сомнений, без сожалений.
Вперед…
На свет…
Не останавливаясь ни на миг…
Все шла…
И шла…
В абсолютной тьме…
Я шла…
Забыв обо всем…
Шла…
Резкий крик «Подъем!» оборвал провидение. Что это было, сон? Ли́са ели-ели приоткрыла глаза. Она сидела, обхватив винтовку руками и замотавшись в плед. Похоже время отдыха подошло к концу и нужно было выходить на смену. Разматываться не очень хотелось, только так можно было сохранить хоть немного тепла в этом, оборудованном под склад, переходе. Все же усилием воли она поднялась на ноги, перемотав плед вокруг торса и вскинув на плечо винтовку, отправилась на дежурство.
Брр, ну и сон! – буркнула себе под нос выбираясь из псевдоказемата. Хотя такие сны были здесь чем-то повседневным, и удивляться такому мало кто будет. Излучение в Красной зоне очень быстро доводило людей до сумасшествия, спать долго не получалось, а сам сон был больше похож на дремоту, но очень реальный. Многие проснувшись уже не могли приди в здравый рассудок, и это лишь одна из многих проблем, что приходилось ежедневно решать жителям Убежища.
– Так Лисёк, Вовка и Нурик бегом на шестой пост, у них с боезапасом плоховато. – Суровый на вид мужик стоял на распредпункте и выдавал назначения. Молодняк как правило таскал медикаменты, еду и прочее необходимое снаряжение. Каждый из названных подошел к ящикам с патронами и начинали распихивать небольшие свертки по своим рюкзакам. Сколько и чего надо пихать все уже давно знали. Загрузившись, безрадостно побежали, если надо что-то срочно доставлять – значит был бой!
– Ребят пять минут и должны быть на посту, слышал, что его в последнее время чаще других пытаются пробить, надеюсь, что отбились. – Вовка говорил с явным напряжением, впрочем, без этого обойтись в нынешние дни трудно.
Ребята побежали. Шестой аванпост был самым северным и на него обычно приходилась все мощь атакующих, но и защитники были не из простаков – туда отправляли стреляных бойцов, доказавших, что они скорее умрут нежели сдадут пост. Да и вооружение самое солидное из всех запасов Убежища: где это видано чтобы два пулемета, стационарный огнемет и даже АГС!
Убежище было по существу тяжело укрепленным лагерем. После Катастрофы сюда прибились люди из соседних районов города, кто по тем или иным причинам не смог эвакуироваться. Очень скоро они поняли, что мир потерян и теперь все что еще можно сделать – постараться прожить как можно дольше. Многие тогда стали заниматься мародёрством и грабить все что плохо лежало, практически сразу после катаклизма. Первым делом возвели стены, поставили палатки, и собрали все что только могли со всей округи. Нашли и раздали оружие, укрепились и стали ждать помощь. И это было одной из главнейших ошибок – помощь, естественно, не пришла! Зато пришло аномально багряное небо и начали меркнуть цвета, люди стали сходить с ума… Было тяжело мыслить, голова все больше тяжелела день ото дня, нормально спать в таких условиях просто невозможно. Как будто этого было мало, вскоре стали появляться потусторонние голоса и даже образы, рябь в глазах не утихала. Сначала выжившие думали, что нехватка продовольствия и медикаментов была их самой большой напастью, наивные. Потом думали, что мародеры и бандиты, эх глупцы. Но затем… Красная Зона переплюнула их всех. Она сокрушила веру, растоптала амбиции, спустила все надежды на выживание в трубу. Но даже она не была самой страшной из проблем…
– Лисёк, ты что-то совсем как черепаха сегодня, быстрее! – Вова подгонял остальных. – Кузню нужно пройти как можно быстрее!
После пробежки вдоль еле дышащей внутренней стены, они подходили к Кузне. Этот, величественный по современным меркам, павильон был мини фабрикой, даром нового времени. Лиса не очень разбиралась в том, что это такое, да и привычного обучения здесь не велось. Обо всем рассказывали очень коротко, порой больше обозначали важность того или иного сооружения, лишь в общих чертах говоря, как оно устроено. Есть небольшие фермы, есть жилые помещения, есть госпиталь, есть подземные переходы, в которых можно было хоть ненадолго отдохнуть от того пагубного воздействия что оказывала Красная Зона. Ну и конечно же Кузня – пожалуй, сердце всего Убежища! В этом павильоне работали сотни человек, выпуская самую разнообразную продукцию, какая только нужна была выжившим. Здесь чинили, шили, собирали и делали еще кучу всяких нужных штук. Каждый раз проходя через Кузню у Лисы перехватывало дыхание, ни в одном другом месте в Убежище нельзя было встретить так много людей разом. Здесь не отдыхали никогда. Пожертвовать электричеством могли, и регулярно жертвовали во всех заведениях Убежища, но только здесь и днем и ночью можно было слышать гул десятков генераторов, работающих разом.
– Самый настоящий подарок господа! – начал Нурик, который испытывал неподдельный интерес к Кузне, он уже давно был подмастерьем и в скором времени собирался идти работать на постоянной основе. – Бог нас конечно наказал, но не бросать же ему, своих любимых деток на произвол судьбы. Подумать только, его подарок позволяет перерабатывать металл в любой другой. Эка невидаль, если бы не это чудо мы бы уже, похоже, совсем загнулись.
– Ты про что вообще, какой Бог, он то тут причем? – спросила Лиса без всякого интереса. Ей было совсем не до высоких материй в мире, где чтобы жить приходиться самому превращаться в механизм: почти не спать, немного есть и все время думать, что вот-вот двинешь кони.
– Да как какой, дурочка?! Только он мог совершить такой катаклизм, дать испытания людям! Мне об этом настоятельница говорила. Он проверяет нашу веру. Ну как Великий Потоп, только теперь другое, совсем другое, но суть та же. Апокалипсис короче, Судный День, ну или что-то в этом роде. Ну и подарок его, а чей же еще? Сердце нашей Кузни, сплавляет любые металлы, и меняет одни на другие. Кинул в него ржавую железяку, а она, оп, и в стальной лист превратилась. Ну вообще-то, конечно, не совсем так легко, как я описал. Там процесс целый, я просто пока еще не знаю, не допущен, но что штука эта чудеса творит это уж точно.
– Заканчивай трепаться! – скомандовал Вова – Скоро будем на посту, и глядите в оба, выходим из внутренней стены.
Убежище состояло из двух рядов стен, внутренняя защищала самые важные сооружения, ну а весь удар приходился на внешнюю. Построены стены были из всего что было под рукой, а качество оставляло желать лучшего. У главного совета были идеи перестроить стену, используя стальные листы из Кузни, но тогда бы пришлось переключить ее работу только на это дело, что было просто непозволительно. Поэтому стену только подлатывали все время, и хоть она и состояла в основном из всякого мусора свою функцию выполняла исправно. Хотя то и дело отправляли рембригады к разным прохудившимся участкам, но других способов выжить не было. Стена не была монолитной полосой, так как Убежище находилось внутри города. Разрушенные во время Катастрофы здания, также давали какую никакую защиту. Ну а стенами перекрывали улицы и широкие проемы между этими зданиями, надеясь на то, что всю эту конструкцию удастся удержать. Из-за того, что стену могли в любой момент прорвать, почти все жители Убежища, что могли держать оружие несли воинскую повинность. Их всех с детства учили стрельбе и штыковому бою. Конечно оружие было так себе, в массе однозарядные винтовки, гладкоствольные ружья, пистолеты и всяческие новоделы. Первоначально у кого что было, среди первых людей в Убежище были полицейские, казаки и даже дезертировавшие военные. Худо-бедно что-то да собрали, очень скоро начал включаться инженерный гений и принялись собирать оружие кустарями. Ну а после того как освоили Кузню смогли даже самые простые винтовки освоить. Автоматика была большим раритетом, и на территории Убежища почти не встречалась. Патроны нужно было экономить, поэтому предпочли вернуться к винтовочному оружию, где один мощный выстрел был предпочтительнее скорострельности. Хотя в нынешних условиях рана была почти всегда смертельна, поэтому больше одного меткого выстрела, как правило, и не требовалось. Но это для людей, а тут водилось всякое…
Помогли немного люди из разных группировок, что основали свои крепости вокруг старого города, в основном именно они притащили все тяжелое оружие. Встреча кого-то извне была одним из самых радостных событий. Эти люди рассказывали, что вне города жить проще, хоть и тоже не сахар. Они стали приносить оружие и продовольствие, а также забирать немощных, у них в Убежище была крайне незавидная судьба… Тот, кто не работает, кто не может принести пользу, не помогает выжить, в общем…
Хотя людей до этого уже встречали, и даже встречают до сих пор. Сначала мародеры и банды, но потом…Красная Зона выжигает мозги, заставляет людей сходить с ума, дуреть, иногда даже превращаться во что-то мерзкое, безумное, развратное для человеческого восприятия. Многие чтобы окончательно не слететь с катушек ударялись в неистовую веру, это помогает. В мире где больно просто мыслить, это выход. Людей, которые жили вне Убежища, окончательно потерявших способность к рациональному мышлению, прозвали просто культистами. Замотанные в белые балахоны с повязками вокруг голов, они, кричащие мантры и проклятия, неся молву о перерождении человека, вселяли страх в неокрепшие умы защитников Убежища. Но и к ним со временем привыкли, хоть и до сих пор от их вида пробирала дрожь. Они были плохо организованы, и безумно, с фанатичной яростью бросались на укрепления. Культисты в основном делились на два типа, их малая часть пыталась в тактику, да и вооружена была не плохо, однозарядные винтовки, кое у кого даже гранаты. Большая же часть бежала в лоб, вооруженная большими тесаками и прочим холодным оружием. Как враги они не представляли большой опасности, но психический эффект оказывали знатный. И были бы они слабым противником, если бы приходили только они одни…
– Мы на точке, готовность! – Вновь скомандовал Вова – Оружие на изготовку! Что-то тут совсем тихо, не нравится мне это. – Застава была пуста. Следы крови, разбросанные гильзы, недавно был бой. Все молча продвигались к стене. Вроде нет пролома. Вова схватил стационарную рацию, и сразу начал докладывать о произошедшем. Лиса и Нур стали на стену, прожектор был разбит, пришлось вглядываться во тьму. Гнетущую тишину разбивали крики Вовы, пытающегося вызвать сюда подкрепление.
– Надо уходить, срочно уходить! – Нур начинал истереть – Они тут, они нас убьют, они нас сожрут!
– Заткнись! – Вова, вызвав подкрепление забрался на стену и схватив Нура за грудки, начал трясти что было силы! – Мы ждем тут до подхода наших, если не удержим они прорвутся внутрь!
– Их убили, убили! Они же лучшие, а их убили! Их нет! Нет! Господи спаси, Господи помилую! – Нур опустился на колени и начал молится, невзирая на крики Вовы. Тот, не зная, что делать, озирался по сторонам, и увидев пулемет ринулся к нему, пытаясь стань наизготовку. Орудие еще не остыло, и лишь завидев, что боезапас пуст, он тут же скинул сумку, судорожно перезаряжаясь.
Лиса всматривалась во тьму, пытаясь хоть что-то разобрать. Но это было тщетно, тот самый бог не наградил ее хорошим зрением, из-за чего винтовка была хоть и положена, но почти бесполезна в ее руках. Здоровье тоже не богатырское, маленькая и хрупкая девушка чудом дожила до восемнадцатилетия в таком суровом мире. Но сейчас она начала, что-то замечать, словно маленький огонек… По наитию стала целиться, готовая спустить курок, как вдруг рядом появился еще один – ее прошиб форменный ужас! Это не огонь надежды, это – смерть…
Тут же она спустила курок, и услышала страшный рёв боли – каким-то неведомым образом попала в глаз. Однако нечто с диким воем запрыгнуло на стену, и только тут это существо можно было разглядеть. Двухметровое четверорукое чудовище, покрытое панцирем, высовывая язык словно змея, схватило Нура и принялось рвать его на части. Лиса от страха упала навзничь, пытаясь вставить патрон в казённик, в шоковом состоянии еле перебирая руками. Она теряла драгоценное время, в тщетной попытке спасти своего несчастного друга. Сейчас она видела так хорошо, как никогда в жизни, гримасу ужаса на лице своего товарища, его отчаяние и боль. Раздалась очередь – заработал пулемет! Вова прорешетил тварь, оторвав ему своим залпом ноги! Но оно, используя сильные ручищи тут же ринулось на стрелка. Тварь, накинувшись сверху, стала потрошить новую жертву! Усилием воли он продолжал стрелять, пока еще был боезапас. И вскоре все стихло…
Лиса не могла опустить винтовку, перед ней жестоко расправились с ее друзьями. Мгновение ока и их жизни забрал этот новый мир. Но вдруг тварь начала шевелится, Лиса инстинктивно нажала на курок, но подлая пуля отрекошетила от панциря. Тварь развернулась и поползла на нее, три лапы были перебиты, и существо подтягивало себя одной оставшейся. Оскалившись, в крови, оно желало лишь одного – убить! Лиса начала перезаряжаться, но тварь неумолимо приближалась…
7 метров
Патрон в винтовке, спуск и тишина, забыла затвор
6 метров
Лязг затвора…Выстрел! Ползет… Глаз этой твари источает такую ненависть, такую жажду крови…
5 метров
Новый патрон, выпал из рук
4 метра
Патрон, лязг, выстрел…
3 метра
Ползет… Нет, новый патрон!
2 метра
Быстрее
Метр…
Лиса вонзила штык твари в морду, но уже слишком поздно, тяжелая, уродливая лапа опустилась на девчушку, принеся с собой лишь тьму и… смерть? Этот мир не терпит слабых, этот мир забирает недостойных, этот мир теперь наша забавная реальность. Этот мир лишь тьма, и надежды в нем больше нет…
Глава
II
– Товарищ Вознесенский, рапорт, шестой пост! – начальнику штаба докладывал уже не молодой мужчина. Кое-как прихрамывая, он прибежал в управление. Хотя бы так, но приносить пользу должны все, старости в Убежище не существовало. Вознесенский отреагировал на новости с нескрываемым энтузиазмом, похоже, что нервы у начштаба начинали сдавать.
– Наконец-то, докладывай давай, что там?!
– На заставе приняли бой, одни трупы, живых не видно. Прожекторы разбиты, только внутреннее освещение. Труп Абера, четырехрукий. Судя по ранам у ребят, его лап дело. Тел погранов нет.
– Твою же… – Вознесенский выругался и начал искать папироску. Закурив, он продолжил – Живых нет… день все лучше и лучше. Трупы только мелких? Проверили может жив кто? Хотя даже если жив…
– Не могу знать Виктор Владимирович, наши как до заставы добрались, сразу рапорт дали. Как периметр оцепят, еще раз на связь выйдут. Что-то в последнее время твари прут со всех сторон, но этот прям здоровый! Доконать нас похоже решили.
– Похоже… – Вознесенский сел и начал массировать виски, только за сегодня три атаки, одна из которых такая тяжелая. Ему как одному из самых ответственных лиц Убежища спать, похоже, по должности не положено.
Но аберы в последнее время и впрямь активизировались. Эти твари были самых разных форм и размеров, ныне почти вся флора и фауна превратилась во что-то непонятное и непотребное. Но даже среди мутантов эти были самыми мерзкими. Они в основном все были непохожи друг на друга, но некоторые встречались по нескольку раз, их в Убежище называли тварями, монстрами, нечистью, упырями, в общем как только не называли. Аберами их кличут пришлые, если быть точнее, то Аберрациями, мол их там какие-то ученые так прозвали. Люди тут выживать пытаются, а у них там ученые видите ли, всегда думал Вознесенский.
– Виктор Владимирович, разрешите дол…
– Что там?
– Похоже, что есть выжившие, девчонка, что в группе курьеров. Целая и невредимая, она тварь штыком добила. Периметр оцеплен, кроме прожекторов все в норме. Ребята на дежурство стали!
– Слава богу! Так девку ко мне, на распредцентр! Хотя… дайте ей передохнуть маленько и накормить, потом тогда сразу на восточные врата, а на пост рембригаду, пуст свет восстановят.
– Уже распорядился тов…
Вознесенский вышел из штаба, и вновь закурил, первый раз за день он чувствовал облегчение. Он даже позволил себе улыбнутся.
Лиса почти ничего не чувствовала, шок сменился осознанием того что она еще жива. Вот только зачем, и надолго ли? В госпиталь ее не отправили, ран не было, а вот поспать дали. Пару часов… Для нынешнего времени это почти роскошь. И накормили, еда была как всегда отвратной, сухари, и пресная каша из непонятно чего, продовольствие в основном везут из-за города. Но сегодня был праздничный стол, дали тушенку, обычно мясом кормят в особые дни. Вести им счет, правда, только в штабе могут. Вот она вся награда еда и сон, за почти подвиг – удержание заставы! «Хотя герой то не я, Вовка все сделал, и теперь землю грызет» – подумала Лиса, роняя слезы над тарелкой. Ее единственных приятелей сегодня не стало. Она легла в кровать, свернулась гусеничкой и снова зарыдала. Этот мир учит быть суровым, учит держаться и не поддаваться эмоциям. И завтра она снова будет разносить патроны, но это будет потом, а сейчас горькие слёзы бегут по ее веснушчатым щекам. Слёзы утраты, слезы осознания тщетности…
Сон не шёл, почти все время она рыдала. Стоило только успокоится и закрыть глаза, как она видела жуткую сцену смерти ребят, и этот глаз, полный жажды убивать. Вздрагивала и вновь начинала рыдать. И снова, и снова… Несмотря на ее желание быть сильной, она лишь маленькая девчонка.
Быстро собралась, никто не скажет со стороны, что рыдала. Этого никто не должен видеть, здесь так не принято, здесь не живут, выживают, и жители Убежища не плачут. Ей необходимо прибыть к Восточным вратам как можно быстрее, а значит самый краткий путь через Сады. Это комплекс жилых бараков, госпиталь и фермы. Выращивают всякое, по большей части лекарственные травы, чтобы хотя бы легкие болезни не перебили всех в Убежище. Рядом с госпиталем небольшая пристань в реку, туда отправляться в последний путь умершие, или те, кто больше недееспособен… Ужас, но это реалии, если врач говорит, что помочь уже ни можем, то участь незавидна. И сегодня в этот путь отправиться Вова и Нур, и никаких похорон, никаких церемоний, просто трупы в воду. В Саду они родились, здесь и отправиться в последнюю дорогу. Лисе даже не дадут быть там, потому как даже сейчас она идет на новое задание.
– А, прибыла – Вознесенский стоял перед группой бойцов, одетых в специальную униформу. Людей из Убежища распознать было не сложно, они носили кто что может. Изредка, когда привозили одежду, в основном ватники, можно было встретить подобие униформы. Сам Вознесенский хоть и был одним из главных лиц в Убежище, военным уж точно главным, носил простой свитер и джинсы. Людей в Убежище было немного и в основном все друг друга знали, поэтому можно было обойтись без знаков различия.
– Здравия желаю, прибыла по вашему распоряжению. – Лиса разглядывала людей в форме. Они все были одеты в темно синие куртки с нашитыми желтыми шевронами в виде значка химического оружия с подписью «Тень». Это одна из легендарных группировок, первая что установила контакт с людьми из Убежища, они присылали оружие, системы защиты, медикаменты, провиант и другое. Вооружены были самозарядными винтовками, ручным пулеметом и прочими, казавшимися для человека из Убежища, оружейными излишествами. Поверх курток были бронежилеты с разгрузкой, на поясах можно было увидеть противогазы. «Настоящие!» – подумалось Лиське, после Катастрофы дожди и снег стали очень грязными, вызывая ужасные токсичные испарения. Если дождь, то идти без защиты было равно смерти, причем в страшных корчах. В Убежище нашлось всего пару противогазов, да и то разваливающихся, поэтому выкручивались как могли: повязки, примитивные респираторы, но в основном сидели в норах, пытаясь переждать смертельный дождь. Лишь одинокие посты продолжали зорко нести стражу. В любом случае внешний вид этой группы производил впечатление. «Нам бы такое вооружение и никакой враг не страшен, и жилось бы полегче» – думалось Лисе. Самое удивительное, что все это снаряжение смогли сделать, в нашем сегодняшнем мире.
– Значит так – начал Вознесенский – ты идешь с этой группой в их крепость. Там твоя задача разыскать полковника Колесова и передать ему вот этот пакет с посланием. Тут строго секретно, лично в руки, потом с этим же караваном обратно.
– Почему я товарищ начштаба? – Лиса была в растерянности, она конечно ждала нового приказа, но такое. Отправить в далекие земли, это должна была быть ее самая длинная доставка.
– Потому что приказ, и потому что у меня мало людей. Тебя потрепали, вот пройдешься, выполнишь поручение, передохнешь, так сказать. Эти ребята очень мощные, в обиду тебя не дадут. Вот рюкзак тебе, там паек, фляга, и некоторые медикаменты. Это особое задание, если послание в срок не получат об эвакуации можно забыть. Очень важно, поняла?
– Поняла… я вас не подведу товарищ начштаба!
– Не меня, всех нас не подведи. – Вознесенский опустил руку ей на плечо, и посмотрел в глаза, в его взгляде была грусть, словно взваливает непосильную ношу на ребенка. – Ну иди.
– Поняла, а палатка и респиратор?
– Все тебе выдадут, иди-иди. – Провожая взглядом, томно и тяжело, как будто отпуская близкого человека в последний путь, Вознесенский смотрел как караван отходить через ворота. – С богом дочка, надеюсь доберешься…
Группа из одиннадцати человек, включая Лису выдвинулась из Убежища. Впереди их ждал нелегкий путь полный неизвестно чего. Лиса повернулась, смотря с тоской на закрывающиеся врата Убежища, на свой дом. И хоть это место не было уютной гаванью, и хоть все восемнадцать лет там, тянулись так мучительно долго, Убежище давало людям надежду. Жить, работать, даже чего-то добиться там было можно. Тяжело, адски тяжело, но такова современная жизнь. И все же, пытаясь вспомнить родных людей Лиса все время натыкалась на образ воспитательницы в Саду, лицо никак не всплывает в памяти. Но вот голос, такой тихий и спокойный, казалось он мог успокоить любого, может быть даже унять ту тревогу в сердце, что только нарастает в груди Лисы. А еще она помнила руки воспитательницы – грубые и мозолистые, руки знавшие тяжелый труд. Но как только они касались щеки или волос Лисы, она чувствовала такую легкость, на которую была не способна не одна ткань. И в голове вертелся вопрос, как такие грубые руки могут быть столь нежными? Ласка, подаренная воспитательницей, успокаивала многих детей из Убежища, дарила их беспокойным снам мир, давала надежду, ободряла любовью. Дети, рожденные после Катастрофы, не знали родителей, по крайней мере здесь. Их отцы и матери так же, как и все работали, на детей просто не было времени, и для них все взрослые со временем становились родителями. При всем ужасе бытия люди в Убежище стали родными друг другу, готовыми отдать жизнь за другого. В последнее время их становилось все меньше, бойцы Тени помаленьку забирали детей и немощных, но иногда и пополнение приходило, добровольцы из самых разных мест, они рассказывали много нового и необычного. Говорили даже, что жить за городом в разы проще, что там научились выращивать пищу в относительно больших масштабах, построили мануфактуры, говорят, что там даже массово читают книги. Правда сама Лиса очень немногое слышала, в основном эти ребята были солдатами, так что времени торчать на постах и слушать байки было мало. В любом случае она ожидала увидеть новый мир.
– Привет, я Петруха, так, а тебя как звать? – к ней подошел молодой симпатичный парень из отряда. Голубоглазый и волосы светлые, на лице с искренняя улыбка, в общем и целом, он всем видом располагал молоденькую девчонку к себе. – Ты нас не бойся, мы уж точно защитим тебя и всех вас, мы, конечно не рейнджеры, но тоже ребятки хоть куда, экспедиционный корпус, между прочим! – сказав это он демонстративно побряцал пулеметом.
– Рейнджеры? Корпус? – Лиса приподняла бровь, в парне было что-то привлекательное, к тому же отряд был хорошо вооружен, ей захотелось порасспросить солдата как можно больше.
– Ермоленко! – командир выругался и грозно взглянул на обоих. – Мы на территории врага, смотреть в оба, идем осторожно, но быстро. Пробежим Старый город, в Пограниче поболтаете!
– Есть! – Молодой человек сначала отстранился, но потом все же спросил. – А все-таки Гюльчатай, как звать?
– Лиса, можно Лиська, как нравиться короче. – Робко улыбнулась и отвела глаза.
– Лисёк значит, ну будем знакомы.
Слова командира отряда подтвердились очень скоро, кокетливое настояние пропало у всех. Красная зона берет свое, в отличие от Убежища здесь не скрыться от пагубного воздействия, давящего на нервы, Психофона. Цвета, и доселе, тусклые стали еще больше меркнуть, в голове стал появляться шум, думать было все тяжелее. Через какое-то время командир приказал всем принять по какой-то таблетке, подошел к Лисе и тоже ей всучил:
– Это психический протектор, на время станет лучше, постарайся не потерять сознание.
Идти было трудно, тело избывало от давившего тяжестью груза, казавшегося чрезмерным, а от воздействия Красной зоны начинал уже натурально плавится мозг. Спрятаться было просто негде: дома вокруг были в удручающем состоянии, многие обрушенные или с огромными зияющими дырами. Переждать можно было только под землей, но поблизости ничего напоминающего подземку даже близко не было. К тому же начался дождь, хоть и несильный он все равно доставлял массу неудобств. Смертельных «неудобств». Лисе сразу выдали комплект запасных перчаток и противогаз. Теперь ко всем проблемам добавилось еще и тяжелое дыхание. «Просто прекрасно!» – промелькнуло у Лисы. Да и видимость ухудшалась, великолепное начало пути, что сказать!
– Всем быть наготове! Огонь без команды! – Отдающий металлом голос командира перепугал Лису, она уже было подумала, что на них напали, но к счастью это только готовность. Люди вряд ли станут атаковать в дождь: видимость плохая, повреждения костюма или противогаза хоть и не означают смерть сразу, но могут привести к серьезным проблемам со здоровьем, что в нынешних условиях очень опасно. В общем такой негласный закон, даже культисты его особо не нарушают. Чего не скажешь об аберах, у многих появился орган типа жабров, что фильтрует токсичный воздух, да и шкуры у них плотные, кислотный дождь сильно не навредит. Они часто охотятся в это время, что делает бывшее когда-то безобидным погодное явление еще опаснее…
Долгое время дождь не утихал, да и когда стихнет испарения еще где-то час не дают снять противогаз. Но даже с этими проблемами группа тихо и мирно вышла из города, они добрались до загородных холмов где стали на небольшой отдых. Светлело, ночной мрак отступал…
– Ну все Желтая зона, час на отдых и двинули, к ночи должны быть в Пограниче… – командир продолжал раздавать указания, а Петр, тем временем, все ближе подсаживался к Лисе.
– Желтая Зона, это что? – Она спросила, не дожидаясь того, что Ермоленко начнет разговор, а он опять приветливо улыбался.
– Ну короче, все что нам после Катастрофы осталось находится в трех разных зонах. Ну Красную ты знаешь, а еще есть Зелёная и Желтая. Зеленая – это тихая гавань по сравнению со всеми другими, ни аберов, ни давления на мозги, дожди там легче и реже, ну благодать короче. Там правда ни Кузниц, ни симбионтов нет, в этом плане очень бедный край. Большую часть деревни занимают и теплицы, много теплиц, короче сельскохозяйственные угодья. В основном там сидят бывшие армейцы и казаки. А вот с Желтой, поинтереснее будет, я бы даже сказал золотая зона. Там нет такого излучения по башке, как в Красной, а в остальном полный фарш, все пакости этого мира налицо. Зато куча симбионтов, кузниц, разных полезных растений и штук. Наш интендант Максим в этом плане может больше рассказать. Ну и есть еще одна зона – Черная. Хрен его знает, что это такое, но она нас кругом окружает, не дает выйти за пределы изученных земель. Говорят, там излучение туши свет! Люди, что пройти пытались потом разорванные и изуродованные на границе валяются, там какие-то твари живут, похоже, что наши аберы по сравнению с ними просто детский лепет. Не изучено, короче, ни черта.
– А кто из них этот ваш интендант? – Лисе стало интересно, ей нравилось общаться с Петром. И узнавать, что представляет из себя наружный мир было безумно занимательно.
– Макс? Он сейчас в Пограниче сидит, ему с нами нельзя.
– Почему это нельзя?
– Так у него симбионт есть. – отмахнулся Петр, похоже ему не очень понравилось, что девчонка интересуется каким-то другим парнем, хоть перед ней есть такой красавец.
– Что за симбионт? Ты уже упоминал, как раз хотела спросить?
– Аа, точно, ты же из Красной, не знаешь. Да в общем это такая штука, как бы объяснить? Хм, короче, шарик такой интересный, внутри любого живого существа живет, как паразит, но не совсем. Он живет за твой счет, питается, а взамен улучшает свойства организма. Ну там раны заживают, сильнее или быстрее становишься, некоторые даже могут током бить или еще чего в этом роде. Их короче целая куча, одни редкие, другие нет. Под них даже оружие пилят разное, очень полезная штука в общем, только вот раз установил, потом хрен отцепишь, надо операцию проводить, а многие и на совсем с ними остаются. Да и по Красной с ними не погуляешь, они жутко боятся этого воздействия на мозги. С ним ты бы даже в город зайти не смогла. Ну или смогла, но ненадолго. Вот так вот.