Одаренные заживо

(Олег)

Вчера занятный кипиш приключился, ооо! Тренер карты вскрыл: оказался не такой уж приятной личностью, как строил из себя. Ну да и ладно. Я и так среди крокодилов всю жизнь живу. Не привыкать. Телефоны, правда, жалко, что отобрал. Да от них здесь толку все равно ноль целых, ноль десятых. Даже в «Бравл»⁶ не порубиться. Но все по порядку, с начала.

Вадим показывал какую-то китайскую игру. «Танграм» называется. Сказал, что типа мы все – люди со сверхспособностями. Типа телепатов или вроде того. Ой, я валяюсь. С чего он взял вообще? Допустим, удается иногда внушить отцу, чтобы лавэ́⁷ подкинул. Теперь такое телепатией называется? Еще физиню умоляю про себя, чтобы она не спрашивала, и она меня как будто бы не видит. Ну и что это доказывает?

Остались, конечно, вопросы к соседке нашей. Это она меня сюда порекомендовала. Финансовый директор, все дела. Она и мамка иногда лясы точат. Ей на меня всю дорогу было наплевать, а тут пристала – езжай! Мамка так обрадовалась, чуть ее не расцеловала: понятно дело, ей от меня избавиться за счастье. А та, директорша, и рада стараться. Там экспериментальный лагерь, говорит. Нано-технологиям учиться будет. Вот она, значит, что в виду имела. Умалишенный тренер-эзотерик и компания придурков, один другого краше.

Не очень понимаю, зачем мы здесь. Ерунда какая-то, бредятина. Забросы в прошлое, клуб волшебных и находчивых. Не знаю, что это за «Танграм» такой, Волошину виднее (похоже, ему вообще везде виднее, маяк наш, луч света в темном царстве), но больше смахивает на «Мафию»: найди главного злодея силой мысли. А кто злодей? Правил не объяснили толком, все вокруг да около. И каким таким волшебным образом мы должны зачищать это чудное местечко, Дыру эту космическую?

Все закрутилось вечером, когда все на полянке собрались. Четко перед этим произошла небольшая рокировка: Колян (Волошин сразу же навязал всем безликое «Спортсмен». А я бы прозвал Валуевым, сходство просто поразительное) попросился в наш домик, предложив в обмен место в блатном двухместном коттедже. Я, конечно, не согласился, идиотов нет. Жить в сиянии святого Влада Вэ – сомнительное удовольствие. Все равно что жить под линией электропередачи. У костра только это и обсуждали. Шептались, чтобы Волошин не услышал. А после пошла настоящая «жара».

Я предложил звякнуть родакам. А тут откуда ни возьмись Вадим наш скачет – скок-поскок. Говорит такой, типа сдавайте-ка мобилки и морду делает престрашную. Все, конечно, наложили кирпичей в штаны. Я-то вообще не испугался.

Вадим мобилки сгреб и даже дал нам устроить небольшой слет сразу после ограбления. У всех такое табло было, будто им только что зачитали приговор.

– Почему мы? Есть версии?

Это, разумеется, Волошин выступил. Лидер фигов. Знаю я таких. Из тех, кто завоевывает все внимание. До капли, целиком. Не намеренно – так, по привычке. Как он меня бесит, кто бы знал. Такой самонадеянный, тошнит аж. Слишком первый во всем. Слишком смазливый. Можно, я буду называть тебя Полотёр, а, Влад? Из-за привычки надевать белоснежное поло даже на завтрак (у тебя их тридцать штук в чемодане? Я угадал?). Впрочем, мне твое разрешение не нужно. Конечно, я тебе не конкурент, я в курсе. Но и мыслям моим ты не хозяин.

Все это время я украдкой смотрел на Нику, а она уставилась на Полотёра, будто в нем зарыта отгадка на все вопросы. Разозлился еще больше. Мне даром Ника не нужна. Просто так нечестно. Чтобы одному все сразу доставалось. А Ника – единственная симпатичная девчонка здесь. Вообще единственная девчонка. Яна – мужик переодетый, это ж ясно.

– Сам-то что думаешь?

Колян так у него это спросил, что Полотёр аж дернулся. Зато Колян был спокоен и уверен, и в эту минуту я готов был расцеловать его. Без всяких задних мыслей, разумеется.

– Первое и самое логичное – отбирали по равнозначности. Какой-то повторяющийся элемент. Что-то такое, что нас связывает, делает похожими.

– Ну и что это, по-твоему?

– Возраст – это очевидно. Небольшой разброс, учитывая Диму (младенец наш сразу съежился). – Но это не главное. Должно быть что-то еще.

– Типа мы все телепаты, все такое?

– И это тоже, разумеется, – Полотёр посмотрел на Коляна, как на идиота. – Что еще?

– Родители, – вдруг проговорил Колян.

– Что ты имеешь в виду? – Полотёр не понял, мне аж его жалко стало. Батюшки, мы не врубаемся! Бывает же такое. У волошинского нимба, по ходу, батарейка села.

– На нас всем наплевать, искать никто не будет. Смирятся виртуальным общением с куратором. Что, разве не так? – вскинулся Колян. – Вот у меня, например, отец с матерью развелись. Давно уже. Я с отцом остался. Потом он женился на другой. Поначалу даже ничего было. Ноль контроля, это всех устраивало. Тем более, когда мелкий появился. Они с утра до вечера какашки обсуждали. А потом началось. Чуть что, я – крайний. Убираться – я, посуду мыть и на «молочку» – я. И по ушам огребать – тоже я!

Коля выговорился и сдулся. Потом добавил.

– Я от них и сбежал сюда. Тренер предложил, я сразу согласился. Теперь удивите меня. Расскажите о ваших замечательных семьях, где вас сильно ждут.

Все сидели, как гвоздями прибитые. Вечер откровений оказался под угрозой срыва.

– Я с бабушкой живу.

Это была Яна. Не ожидал, что она после Коляна выступит. Вечно в своем астральном домике. Скорее думал, что Дима разоткровенничается, в крайнем случае, Ника. А тут на тебе. Яна собственной персоной. Оказывается, оно умеет говорить.

– Родители… нет их. Из школы после девятого ушла. Поступать никуда не стала. Работаю. Если есть работа.

– Какая работа? – встряла Ника.

Яна ее чуть не убила взглядом.

– Какая надо!

– Да я просто… – стушевалась Ника. – Я ж сама волонтёром… Думала, вдруг, как я.

– Я не как ты.

Яна отвернулась. Она ни на кого не смотрела, спрятала глаза за длинной челкой. Удобный такой девайс, на мой похож. Короче, все поняли раз и навсегда, что про работу и родителей у нее лучше больше не спрашивать. Все думали, она уже не заговорит, а она вдруг рот открыла и сказала:

– Я сюда приехала, потому что сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Вам же тоже, верно?

Все нехотя покивали, даже Полотёр. Не знаю, что она в виду имела, меня-то особо никто не спрашивал.

Следующей вступила Ника. Ничего суперсекретного, никаких шпионских тайн. Нормальная история. Без мертвых тел в шкафу.

– Я – волонтер, как я уже сказала (косой взгляд в сторону Яны). Третье лето езжу в разные места. Работу нахожу сама. Обычно беби-ситтером в семью. На отдых с собой берут обычно, чтобы малыши не мешали отдыхать. По официальным бумагам все оформляется, конечно, через разрешение от мамы. А в этот раз через театральную студию завербовали. На полном доверии, без договора. Естественно, я согласилась.

– А родители?

Ника пожала плечами.

– Я с мамой живу. Она привыкла к моим поездкам. Ей смски раз в две недели достаточно.

После рассказывал Дима – тот вообще детдомовец. После его истории все остальное выглядело пародией на плач Ярославны.

– Я и ехать-то не хотел, – говорил Дима, глядя на носки кед, как будто там что-то интересное обнаружил. – Ну что я тут один делать буду? Там, у нас, – махнул рукой, – своя дача. Вывозят на все лето. Огород большой. На каждой грядке – дощечка с надписью, сами делали. «Зелененькие огурчики», «очень вкусные помидорчики». Чтобы смешнее было. Я за цветами ухаживать люблю. А тут – езжай куда-то не пойми зачем.

После моя очередь наступила. Я был краток и лаконичен. Просто великолепен. Как приятно поведать о подробностях совместного проживания со своими «самыми близкими». Красиво расписал. После меня всего один остался. Все обратили взгляды на Полотёра. Он меньше всего похож на питомца детдома или отпрыска неблагополучной семьи. Ну что ты нам поведаешь, лучезарный наш?

– У меня нормальная семья, – его чуть от гордости не порвало, как грелку. – Полная, нормальная семья. Поехал разнообразия ради.

На языке вертелась, конечно, пара вопросов, и я не ошибся, думая, что не один такой здесь любопытный, но все промолчали, и я смолчал. Только Яна не выдержала:

– Хочешь сказать, тебя не хватятся?

– Не хватятся, – быстренько и чересчур уверенно ответил Полотёр, как будто заранее ответ готовил. – Не потому, что наплевать. Просто у нас в семье уважают свободу личности.

Ну все, закрыл вопрос, красава. Салютую, браво!

– Расскажите, как вас нашли? – тут же спросил Полотёр, заканчивая тему. Грамотно вильнул, а? Голос равнодушный такой, типа его Яна не задела своим вопросом. Я вот точно видел, что задела. – Меня учительница сагитировала, например. Карина зовут.

Мне показалось, он как-то после этого взгрустнул, но тут опять заговорила Ника, и я отвлекся.

– Я уже сказала – меня через театралку нашли. Я туда с пятого класса хожу. Всех знаю. И меня тоже все. Позвал сюда новый преподаватель. Он хороший, я ему верю, хоть и знакомы не так давно. Он же туда тоже не с улицы попал. Короче, вопросов не возникло.

У нее вдруг так горло дернулось, как будто она компот холодный пьет.

– Я же волонтерю, привычное дело. В прошлый раз в Грецию поехала, а раньше – в Испанию. Думала, вот здорово, теперь и родные края посмотрю, далеко не надо ехать…

Тут Ника заревела. Прямо как теленок. Слезы, сопли потекли, и лицо так некрасиво покраснело. Я отвернулся и услышал, как Колян заговорил.

– Меня тренер отправил. А с тренером отношения простые: сказали ехать – ехай.

Нравится он мне. Устойчивая такая баржа. Сухогруз с пельменями.

– Дим, а ты? Кто тебя порекомендовал?

– У нас каждое лето по программе талантливых детей кого-нибудь отправляют, – прошептал он и коленки обхватил. – Я вот фокусы умею разные показывать.

Мне стало жалко пацана. Попал тут с нами ни за что. У нас, конечно, родственнички – тот еще сахар, но они хотя бы есть. Не знаю, насколько Дима нужен там, на своих летних дачах, где они растят свои помидорчики с огурчиками. Где куча таких же, как и он. Когда его там хватятся?

У Яны первой сорвало резьбу.

– Да пошло оно все на!

Заорала и ломанулась лосём с полянки. В истерике ей равных нет.

Остальные тоже потянулись – каждый в свой домик. Последним остался Дима. Я мимо проходил. Что-то хотелось ему сказать, но как-то слов нормальных не нашлось.

– Айда домой, – и по макушке его потрепал.

Он не отреагировал. Ну что ж, я не психолог. Ничем помочь не могу. Пошел в домик. Дима нагнал меня уже входа в нашу сараюшку.

– Вы…

– На «ты».

– Ты… ничего странного не заметили… не заметил? Ну, кроме телефонов и вообще?

Колян был на крыльце своего домика, но услышал, обернулся.

– Ты прав, пацан. Тут все странное. Лес этот. Я прямо чувствую, что он за нами смотрит. Как будто тут что-то плохое сделали. Очень.

– Не это. Я про количество, – помотал головой Дима.

– И что с количеством?

Мне Коля нравится, но иногда мне кажется, что в голову он только ест.

– Твою мать, – до меня-то сразу дошло. – Прямо «Десять негритят» по Агате нашей Кристи. Точнее, семь.

– Верно, – Дима обрадовался, как будто это на месте решало все наши проблемы. – Как кусков в той игре китайской. Что Вадим показывал. В «Танграме». Ровно семь. Нас шестеро и тренер.

Дневники одаренного

А деточки, похоже, догадались. Умные. Не зря мы работу провели: нашли самых лучших. Самых отборных. Ну что ж, надо констатировать – я доволен. Одно к одному: талантливые дети в нужном месте, в нужное время. Связь с внешним миром прервалась совсем. Теперь можно приступать.

Глава пятая. Морская сказка

Утром Вадим накормил всех завтраком. Вел себя, как ни в чем не бывало. Остальные предпочли поступить так же.

– Ну что, сегодня класс покажем? Устроим «Битву экстрасенсов»? – спросил Вадим в разгаре трапезы, раздавая бутерброды с ветчиной. Кто-то неуверенно кивнул. – Ну вот и ладненько!

Оставшееся время до выезда провели в молчании.

На место выдвигаться было решено сразу же после завтрака. Точнее, решил опять Вадим. Никто с ним не разговаривал.

– Поедем в лагерь. Точнее, бывший лагерь.

Все слушали его, так же молча пережевывая пищу.

– Видов не пугаемся, – добавил Вадим и зачем-то подмигнул.

Про инцидент с мобильными не было сказано ни слова, но общая тревожность витала в воздухе, смешиваясь с запахом остывающих углей.

До места добирались на машине Вадима. Авто графитового цвета пряталось неподалеку от кампуса. Даже с десяти шагов оно было почти неразличимо под самодельным навесом из еловых лап. Бамперы машины были сплошь в стикерах; на крыше возвышался обтекаемый багажник. Приземистый, но габаритный микроавтобус вместил всех.

Влад и Яна забрались на переднее сиденье рядом с водителем, побеспокоив плечами миниатюрные боксерские перчатки на лобовом стекле. Остальные сели в салоне. Радио ловило только противное шипение, изредка прерывавшееся парой узнаваемых нот.

– Говорю же, глушь! – бодро прокомментировал Вадим и втиснул в копилку олдскульного проигрывателя изрядно затертое CD.

Салон наполнился жизнерадостными воплями.

– Эт Танкян⁸. Не слышали?! Реально? На «виниле», хехе! Вы такое, поди, не нюхали никогда. Сидишка! А не ваши яндекс-музыки! – Вадим болтал, как будто находился в компании близких друзей. – Эх, школота, – махнул рукой, как молодой Гагарин, и гикнул радостно. – Поехали!

Никто не отреагировал на неуместный клич. Все, не сговариваясь, уткнулись в окна. День выдался так себе: серость вместо неба, редкие капли неуверенного дождя. В окошко несся запах трав, цикады надрывались на невыносимо высокой ноте. Ехали недолго – минут пятнадцать. Утрамбованная лесная дорога сменилась раскрошенным асфальтом. Вдалеке показались однообразные постройки.

Яна резко подалась вперед, навалившись на Влада.

– Что тут случилось?!

– А что такое? – невозмутимо спросил Вадим.

– Это, что ли, лагерь ваш? Не место пыток, точно?

Вадим поморщился.

– Ну, когда-то это выглядело иначе. Тогда в моде мозаика была. Недолговечный материал, к сожалению.

– Я не об этом, – прорычала Яна. – Посмотрите!

Она тыкала куда-то пальцем. Все сгрудились на одной стороне пикапа, и Вадиму пришлось остановить машину. Никто, кроме Яны, не разговаривал, и даже, казалось, не дышал. Снаружи виднелись обычные, вроде бы, постройки, какие можно увидеть в любом доме отдыха, построенном еще в Союзе. Трех-четырехэтажные здания в окружении деревьев, кустов и клумб. Фонтанчики и сетчатые арки, опутанные вьюнком. Но время знатно здесь попировало: стены раскрошились, в рамах почти не осталось целых стекол.

А еще фигуры. Гипсовые фигуры, стоящие то тут, то там. Выглядывающие из-за угла, выныривающие из зарослей. Среди них не было ни одной целой. Отколотые носы и пальцы, провалившиеся и черные словно от слез глазницы. Возможно, когда-то они выглядели вполне нормально, но сейчас картина выглядела мрачной.

Дима громко всхлипнул и прижал ладонь к губам.

– Это осьминог, что ли? – он указывал рукой на нечто, опутывающее ближайшую постройку.

– Похоже на то, – каким-то картонным голосом произнес в ответ Вадим. – Лагерь назывался «Морская сказка».

Щупальца сдавливали здание с южной стороны, как будто желая утащить его в недра вспученного, как океанская пучина, асфальта. Сбоку торчала балконная дверь. Она перекосилась и почти вываливалась наружу вместе с остатками рамы. Выглядело так, будто именно осьминог вырвал дверь и порушил здание. Мозаика отклеивалась кусками, из серых пыльных дыр на щупальцах выглядывала арматура.

– Как будто этому месту сто лет, – прошептала Ника, дрожа всем телом. – Неужели детей селили в эти страшные корпуса?

– Это старая часть лагеря. Есть здания и поновее, – неохотно откликнулся Вадим. Ему явно хотелось прекратить эту экскурсию. – Ну и долго будем здесь торчать? – он стукнул пальцем по циферблату часов-браслета.

– Я бы хотела посмотреть поближе.

Яна обернулась с вызовом.

–На сегодня у нас другие цели, – слова Вадима звучали зловеще. – Начнем с главного корпуса. С более… легких случаев.

Тренер махнул рукой, призывая всех сесть по местам. Не успели все рассесться, как Вадим нажал на газ. Теперь машина ехала в разы быстрее. Она скакала по раздраконенной дороге, как безумная. Кто-то пару раз приложился лбом о стекло, но никто не жаловался. Мимо, подпрыгивая от тряски, пролетали обелиски с лицами и руками, древками флагов, морскими волнами пепельного цвета. Последним был гранит размером с загородный дом – большой и несуразный. Из него, прямо из каменного пламени, высовывался лысый человек с бородкой-клинышком. Он беззвучно кричал широко открытым ртом вслед уезжающей машине, как будто о чем-то предупреждая. Каменный флаг за его спиной вздувался под порывами мертвого, давно не существующего ветра.

Главный корпус «Морской сказки» находился чуть в отдалении, за перелеском. Здесь все выглядело намного новее – не было ни трещин в стенах, ни полуразрушенных статуй, но страх, катившийся девятым валом по пятам, не отпускал. Здание возвышалось над елями, как макет инопланетного корабля. Массивные бетонные круги, нагроможденные друг на друга, смотрели выпуклыми глазами-сотами, топорщились выцветшим пластиком балконы. Авто Вадима обогнуло фонтан у входа и остановилось перед стеклянными дверьми.

– На выход! – послышалась армейская команда. Все вывалились наружу. – В этом корпусе когда-то располагался санаторий, так что не удивляйтесь номерам на комнатах.

Вадим не договорил. Яна согнулась пополам, ее начало тошнить. Она едва успела подхватить рукой длинную прядь своих волос. Никто не подошел к ней, чтобы помочь. Вадим стоял не шелохнувшись, только с отвращением глядел, как капли непереваренного завтрака брызжут на колесо пикапа. Наконец, все закончилось. Яна выпрямилась и вытерла рукою рот. Плечи у нее дрожали.

– Я в порядке, – сказала она, хотя никто ее ни о чем не спрашивал. Вадим кивнул и первый поднялся по ступенькам.

Вестибюль был гулок, пуст и чист – ни поломанной мебели, ни мусора. Если бы не толстый слой пыли на полу, можно было подумать, что сезон вот-вот начнется, и служащая – радушная, затянутая в темно-синий габардин – выйдет из-за стойки, предложит чаю, и здание оживет, принимая гостей. Пасть лифта таилась за поворотом, кнопки блекло отсвечивали, как потухшие глаза замурованных в стену монстров.

По лестнице пришлось подниматься пешком, Вадим шел впереди.

– Погнали на второй. Есть там комната одна, с историей. С нее сегодня и начнем.

Коридоры едва уловимо пахли жидкостью для ковролина. Иллюзия присутствия вчерашних постояльцев усиливалась, когда приходилось миновать двери. Большинство из них было предусмотрительно закрыто, чтобы кто-то или что-то не могли нарушить покой невидимых отдыхающих.

– Только табличек «Do not disturb» не хватает, – озвучил Влад и натянуто усмехнулся, но никто не оценил его шутку.

– Здесь! – вдруг сказал Вадим и остановился.

В нише пряталась дверь.

– Две тысячи двадцать, – тихо проговорил кто-то. – Запоминающаяся цифра.

Дверь была не заперта – открылась сразу же, негромко скрипнув. За ней обнаружились двухместные апартаменты: гостиная с софой, шкаф с отделением под мини-холодильник и спальня – две сдвинутые кровати, объединенные одним матрасом. В помещении царила та же тишина, что и на этаже. Вадим прошел внутрь, по-свойски расселся на подоконнике, широким жестом пригласил устраиваться. Он вел себя вольно, как человек, который не раз бывал здесь. Остальные замешкались на пороге, только Влад невозмутимо направился внутрь и уселся на у окна напротив Вадима. Все, кроме Яны (она по привычке заняла позицию возле приоткрытой двери), потоптавшись, разбрелись по комнате и расселись кто где придется.

– С чего бы начать, – Вадим потер густо заросший подбородок. – Я уже говорил вам о Дыре. Поганое место. Немало людей пропало здесь. Дыра – словно покрывшийся коркой гнойник: сверху травкой поросло, а внутри – вулкан. Раньше не знали способа зачищать подобные территории, могли только «замораживать». Закрывали периметр и молились, чтобы больше не рвануло.

– Типа накидывали картонку на выгребную яму? – хмуро обронил Николай. Он с ненавистью смотрел на тренера.

– Типа того, – кивнул Вадим, рассматривая татуировки на фалангах пальцев.

– А почему Дыры вообще стали появляться? – подался вперед Влад. Он заговорил так спокойно, будто и не было ни сцены с мобильниками накануне. Николай нахмурился еще больше, а Яна скривилась, как будто собиралась снова тошнить.

– Причины самые разные, – не глядя ни на кого, обронил Вадим. – Порой они совсем неочевидны. Все началось с историй окрестных деревень: люди начали сходить с ума и пропадать. Но это не помешало отгрохать здесь пионерлагерь – места хорошие, лес, озеро, чего бы не построить? Все бы шло своим чередом, да тут стали не только местные, но и детишки лагерные с катушек слетать. А после пара человек совсем исчезла. Их так и не нашли. Тогда-то все быстренько и свернули.

– Совсем психи что ли? – Яна глядела на Вадима так, будто он лично был виновен в постройке лагеря.

– Когда речь о том, чтобы денег заработать, такие мелочи в расчет не берут.

– Мелочи?!

– Это не ко мне вопросы, – Вадим остановил Яну взглядом. – Построили, потому что так надо было кому-то. И все началось по-новому. По крайней мере, так утверждают те, кто здесь был и все это наблюдал.

Олег до этого сидел тихонько на краешке софы, а тут вдруг встал и залопотал. Глаза его горели.

– То есть, я правильно понимаю, – вкрадчиво и как-то радостно начал он. – Все дело в деревенских байках и рассказах тех, кто здесь работал? Нет никаких прямых доказательств, что люди сходили с ума по причине того, что были именно здесь?

Вадим слушал его, не перебивая.

– Нет, реально, – Олег поворачивался на подошвах кроссовок, заглядывая попеременно каждому в лицо. – Как я понимаю, в СМИ это не освещалось, официального расследования не было. Правда?

Он обернулся на Вадима и с отчаянной смелостью уставился на него. Вадим по-прежнему молчал.

– Все так, как я сказал? Вы что, издеваетесь?

– Не издеваюсь и не шучу, – Вадим, и вправду, был абсолютно серьезен. К этой серьезности примешивалось что-то еще, что заставляло поверить ему сразу и безоговорочно, и все как-то резко сдулись.

– Расследование было, только неофициальное. От спецслужб, назовем их так. Люди с ума сходили не из-за наследственности, не из-за болезни – это доказано. Такое объяснение устроит?

– Нет, не устроит. Меня вообще все здесь не устраивает, – Яна была бледна, – А если мы откажемся участвовать? Если пошлем все – вас и этот ваш дурацкий триллер – и свалим?

Вадим слез с подоконника и выдвинулся на середину комнаты. Лицо его не выражало никаких эмоций, только кулаки были крепко сжаты.

– Не сва́лите. Вы будете работать. Вы будете искать. Вас отобрали специально, и просто так вы отсюда не уйдете. А если попробуете убежать – я лично вас поймаю. Еще потребуются объяснения?

В комнате царила гробовая тишина.

Наконец, осмелилась спросить Ника:

– Что здесь произошло?

Вадим ласково, как добрый учитель, улыбнулся ей. Он был явно рад, что сменили тему.

– Ну хоть у кого-то голова включилась, – Ника виновато потупилась, а Вадим продолжил. – Лет десять эдак назад здесь случилась одна история. Сюда на отдых и на лечение водами вместе с мамой приехала девочка Юля, точнее, не девочка, а девушка уже – ей было тогда пятнадцать, как вам. Ее мама, учительницы, отдыхала здесь с Юлей полный срок путевки, после чего обе благополучно отбыли домой. Странности начались позже. Не прошло и месяца, как она написала гневное письмо о том, что дочери ее назначили не то лечение. У нее, мол, была аллергия к некоторым видам лекарств, вследствие чего у дочки ее, Юли, начались побочные эффекты. Какие именно – не уточнялось. Начали расследование, но оно ничего не показало. Точнее, показало, что у Юли начались проблемы с психикой: она не узнает родную мать и грезит о жизни в каком-то неизвестном месте. Персоналом здравницы были предоставлены бумаги, что Юля никаким процедурам, влияющим на ее психику, не подвергалась, запрещенные лекарства не принимала. Вот и вся история. Вводных данных, думаю, достаточно. Теперь возьмемся за вас.

Вадим обвел компанию взглядом и подтянул поближе спортивную сумку, что принес с собой. В ней оказались несколько банок с красной и синей краской, связка кистей разного размера и пластиковый пакет, в котором виднелась стеклянная бутыль с разметкой и резиновой пробкой. Оттуда же появился плотной бумаги трафарет. Его явно использовали раньше и не раз: края были замазаны и заметно потрепаны.

– Что это?

– Эта штука для нанесения рисунка на определенные точки, где, по мнению исследовавших вопрос, кроется душа человека, ее активные части. Рисунок облегчает переход. Краска не аллергенна, полностью смывается за пару-тройку раз, если не обновлять.

– Что конкретно мы будем делать? – Влад предпочел смотреть в окно, обращаясь к Вадиму.

– Попытаться разгадать ребус: над кем был совершен обряд.

– А дальше?

– Дальше – не ваша забота, – отрезал Вадим. – Ваше дело узнать, кому досталась часть души, в данном случае – Юли.

– Мы все будем работать с Юлей? – осторожно спросила Ника.

– Нет. Тут как повезет. Кто первый ухватит нить, тот и займется этим случаем. У остальных – у каждого – будут свои истории.

Ника кивнула.

– Так, с этим разобрались. Теперь важное: выкидывать в прошлое вас будет в разное время. Повезет, если в первые заходы попадете в промежуток сразу после обряда. Там и суета, и новый, совсем свеженький сумасшедший. Это облегчит задачу. Да и место обряда узнаете без проблем. Точки, где краска, среагируют. Будут чесаться или зудеть, или покалывать. Не очень сильно, не бойтесь. На то, что вас сразу же отправит в нужный пункт, рассчитывать не стоит – слишком вы молодые и неопытные. Учиться будете в процессе. Ну вот, вроде все. Надо приступать, а то обед скоро. Бог знает, сколько провозимся.

Дима и Ника, устроившиеся по разным углам софы, заерзали.

– И в чем заключается вступление? – губы Влада расползлись в стороны, как будто он вот-вот расхохочется.

– Тебе смешно? – в голосе Вадима чувствовалась угрозы.

– Прошу прощения, – Влад уже хихикал, – ситуация просто комичная. Компания старшеклассников в заброшенном лагере-санатории наедине со спортивного вида мужиком, что предлагает развлечься при помощи банок с краской и, предположительно, бутылкой спирта.

– Ага, действительно, смешно, – Вадим был абсолютно серьезен. – Вот тебе первым рисунок и сделаем, умник.

Влад замолчал. Вадим отвернулся от него и бесстрастно продолжил:

– Все вы – индикаторы. Все до единого чувствительны к эмоциям предметов. События, свидетелями которого был стул, стол, даже зубная щетка, отображаются на гранях всего, что находилось поблизости. Вы пока не знаете своей силы…

– Но те, кто вас отправил, не ошиблись, – с сарказмом продолжила Яна.

Вадим оказался возле нее так быстро, что никто и глазом не успел моргнуть. Он взял Яну за воротник – с виду очень деликатно – но уже через секунду она висела в воздухе, как кукла.

– Прошу. Меня. Впредь. Не. Перебивать, – говорил он монотонно, при каждом слове встряхивая Яну. Она даже не пыталась его лягнуть или вырваться. – Это. Понятно?

Когда Вадим поставил Яну обратно на землю, все раздвинулись в стороны на шаг-другой, на безопасное расстояние. Вадим вернулся к подоконнику, забрался на него, закрыл глаза, устало потер переносицу.

– Зря вы меня боитесь. Я буду злым только в том случае, если вы попытаетесь сбежать. Или будете перечить, как сейчас. Если все пойдет как надо – а оно пойдет, как надо – останетесь целыми и невредимыми.

– А если нет?

Никины глаза были широко раскрыты. Вадим посуровел.

– От кого-кого, а от тебя не ожидал.

Ника продолжала смотреть на него, как будто находилась под гипнозом.

– С уверенностью могу сказать, что вы этого знать не хотите, – он оглядел компанию. – Могу я продолжать?

Он спрашивал у всех, но взгляд был устремлен почему-то на Яну, хотя вопрос задала Ника.

– Итак, детишки, – Вадим уже не выглядел уставшим, скорее наоборот. – Я изо всех сил буду стараться начать эксперимент как можно мягче, поэтому и не настаиваю на очередности. Мы просто посмотрим, кто среагирует первым. Так будет честно. Тот, кто увидит образы или почувствует хоть какое-то колебание воздуха, отличное от нормы, пожалуйста, сообщите. Очень надеюсь, что это будешь ты, Волошин. Девочки тоже постарались, но ты – не девочка, с тебя и спрос.

Вадим глядел на Влада, не отводя глаз.

– Да без проблем, – Влад был спокоен, по крайней мере, старался выглядеть таковым. – Что сделать, чтобы ускорить процесс?

– Походи тут вокруг, может, что почувствуешь. Я через пять минут нанесу рисунки, и дело пойдет быстрее, – Вадим смотрел на Влада и нехорошо улыбался. – И вы, эй, остальные! Тоже потопчитесь тут вокруг. Потребуется время. Сразу кина́ не ждите. Без рисунков вряд ли, что-то выйдет, но вдруг. Ходите, обоняйте, осязайте, только в пределах этих стен. Розетки руками не трогать, на подоконник ногами не вставать, ок? Когда вернусь, приступим, мои юные гении. Я сейчас.

Вадим направился в сторону уборной, пригрозив шутливо пальцем.

– Интересно, как он смывать будет? – буркнул под нос Олег. – Водопровод же не работает.

Все молчали, оставшись на своих местах, только Коля прошел к окну.

– Душновато здесь, а?

Он предельно вежливо сдвинул коленку Влада в сторону и попытался приоткрыть створку, но та заела, и лишь нижняя часть ее едва отгибалась в сторону под сильными Колиными руками. Николай напрягся, дернул еще раз, но створка, жалостливо всхлипнув, так и не подалась. Влад стоически терпел тихие ругательства и сыпавшуюся на голову сухую краску. Наконец, видимо, утомившись Колиными потугами, покинул насиженное место, и, встав на решетку батареи, рванул за верхнюю ручку рамы. В комнату хлынул свежий воздух. Влад спрыгнул на пол, прямо напротив Коли.

– Спасибо, – в голосе Николая слышалась досада, но грубить не было оснований.

Парни стояли и меряли друг друга взглядом. Вдруг Влад охнул, отступил на шаг, лицо его побледнело. Он облокотился рукой на подоконник и жадно вдохнул воздух из приоткрытой створки. Кожа Влада из бледной превратилась в пепельную. Он с усилием оттолкнулся от окна и неверным шагом вышел в смежную спальню. Все недоуменно глядели ему вслед. Сам Николай выглядел так, как будто не знал, радоваться ли ему или обижаться. В этот момент из туалетной комнаты показался улыбающийся Вадим, на ходу вытирающий руки о джинсы.

– Ну как дела, детишки? Есть прогресс? – он оглянулся. – А где Волошин? – и, уже все поняв, метнулся к двери, за которой только что скрылся Влад.

Тот лежал на кровати в полутемной комнате. Мрак охраняли плотно сдвинутые шторы. Фигура Влада в светло-сером спортивном костюме почти сливалась с матрасом. Вадим остановился на пороге, потом грубо оттолкнул тех, кто напирал сзади.