Я буду рядом

Глава 1

Элизабет поднялась и отряхнула испачканные землей руки, обвела любовным взглядом свой небольшой сад. Ухоженные, здоровые растения наполнили её душу гордостью, добавляя нотки самодовольства, но вместе вызвали грусть. Скоро настанет время прощаться. Ещё неделя и дом, как и сад, перейдут к новому владельцу. Продажа была вынужденной, но Элизабет не жалела: перемен хотелось.

Матушка уже давно покинула этот мир, а пару месяцев назад и отец почил, оставив после себя долги. Нет, ничего критичного, вполне можно было заработать и со временем выплатить, тем более что кредиторы были согласны подождать, но девушка посчитала это знаком свыше: настало время осуществить свои мечты.

А какие могут быть мечты у юной девы двадцати лет, что всю жизнь провела в своем небольшом городке на краю королевства? Замужество за богатым господином из столицы? Из трех пунктов классических чаяний девушек её возраста: замужество, богатый господин и столица —она всей душой мечтала только об одном – столице.

Элизабет уже всё распланировала. На вырученные монеты, которые останутся после уплаты долгов, она доберется до столицы, снимет какую-нибудь комнату, устроится на работу. Часть заработка будет откладывать и со временем сможет открыть собственную лавку по продаже травяных чаев, лекарственных сборов… Это первый этап, а после и маленькая пекарня появится… Девушка счастливо улыбнулась, рисуя в воображении уютное помещение, наполненное ароматами выпечки и душистых трав. Для тех, кто захочет перекусить в пути, можно будет поставить небольшие столики, где она будет подавать чай и булочки… И конечно, к ней будут приходить завсегдатаи, она будет с ними болтать, спрашивать, что нового…

Чудесно… Всё так чудесно складывается в планах, нужно лишь чуток везения и… хорошая работа. Кстати, об этом… Элизабет спохватилась, осталось пару часов до начала собеседования у миссис Норитон, а внешний вид оставлял желать лучшего.

Руки после земли пришлось отмывать долго, большая часть времени на это и ушла, поэтому замысловатой прически не вышло: просто причесала свои русые с легким теплым оттенком меди волосы и собрала в хвост. Выходное платье подготовлено было заранее. Оно у неё одно, в скромную мелкую темно-коричневую клеточку. Конечно, подобные давно уже были не в моде, но она и не красоваться идет. Миссис Норитон должна в первую очередь увидеть в ней хорошего работника и порядочную девушку, а не взбалмошную кокетку и охотницу за богатыми женихами.

Миссис Норитон и её прибытие в их городок была для Элизабет ещё одним знаком свыше. Об этой… своеобразной – да, наверное, самое верное определение – даме знали все! К миссис Норитон обращались за более дешёвой рабочей силой, к ней стекалось много заявок от работодателей, этим она и занималась – поиском – ездила по далеким поселениям и городкам и отбирала будущих работников. И то, что для крупных городов считалось дешевой рабочей силой, для глубинки было несметными богатствами.

В дом Главы, где остановилась эта дама, стояла длинная очередь, а ведь прием начнется ещё только через час. К миссис Норитон, казалось, пришли все жители: и стар, и млад, и женщины, и мужчины. Элизабет заняла своё место в конце и понуро опустила плечи: шансы, конечно…

Время шло мучительно медленно. Кого-то миссис Норитон сразу же отправляла, едва тот переступал порог, с кем-то подолгу беседовала. Результат был непредсказуемым. Кто-то даже спустя полчаса после общения мог выходить расстроенным, а кто-то уже через десять минут выбегал счастливый, с новой работой. Элизабет пыталась определить для себя критерии отбора, сопоставляя счастливчиков и неудачников по времени пребывания на собеседовании, по половому признаку, возрасту, внешним данным, навыкам и так далее, чтобы выбрать правильную стратегию поведения, но так и не выявила взаимосвязи. Возникло ощущение что отбор осуществлялся по принципу «Как Создатель на душу пошлет».

Чем дальше продвигалась очередь, чем ближе Элизабет подходила к заветной двери, тем сильнее нервничала. Ничего страшного, если она не подойдет. Можно найти работу самой. В любом случае в столице всегда нужны люди. Просто походит сама по заведениям и лавкам, поспрашивает… Так уговаривала себя девушка, но помогало слабо, внутри всё меленько дрожало, а горло пересыхало, вызывая желание прокашляться.

Ещё один человек и она…

Сейчас…

Так. Она умная, начитанная, хорошо разбирается в травах, умеет готовить, шить, имеет опыт работы с детьми, может и просто нянчиться с ними и учить грамоте, неплохо поет… Физической силой тоже не обделена. А как иначе? Никто за неё огород не посадит, воды не принесет… Всё будет хорошо.

Элизабет выдохнула, расправила плечи, мягко улыбнулась и зашла…

Миссис Норитон не обратила на неё никакого внимания, продолжила задумчиво перебирать бумаги на столе. Элизабет остановилась у порога, ожидая разрешения пройти дальше. Время шло, а женщина так и не оторвалась от своего занятия, и у Элизабет закралось подозрение, что именно поэтому так подолгу люди не выходили из дома – просто стояли и ждали, а потом их отсылали обратно.

Элизабет выдержала ещё минут пять, а затем кашлянула, привлекая к себе внимание. Женщина подняла на неё взгляд, но почти сразу же снова принялась перебирать бумаги.

– Разрешите присесть? – вежливо спросила Элизабет и, не дожидаясь ответа, прошла вперед и села на стул для посетителей. – Меня зовут Элизабет Малком. Мне двадцать, я умею…

– Замужем? – перебила её миссис Норитон, откладывая бумаги. Почти черные глаза женщины медленно заскользили по лицу и фигуре Элизабет.

– Нет, – опешила девушка, непонимающе уставившись в ответ.

– Молодой человек?

– Нет.

– Влюбленности? Неразделенная любовь? – взгляд женщины стал более заинтересованным, пугая собеседницу.

– Мне некогда такими глупостями заниматься! – Элизабет не удержала легкого раздражения. – Какое это отношение имеет к работе?

– Прямое, – спокойно ответила женщина.

– Я порядочная девушка! Мне нужна достойная работа! – твердо произнесла она, смотря ей в глаза. Сама мысль о том, что ей посмели намекнуть на увеселительные заведения для мужчин, оскорбляла до глубины души.

– Работа, которая у меня есть на примете, длительная, на полгода. И мой работодатель хочет быть уверенным, что все условия договора будут выполнены и не появится отягчающих обстоятельств в виде объекта воздыхания, ради которого вам придется вернуться.

– В этом можете быть уверены, мужчины ближайшее время меня не интересуют.

Взгляд миссис Норитон снова стал внимательным, скользящим, словно снимающим слой за слоем, изучающим до самой глубины души.

– Почему?

– Потому что женщина должна состояться в первую очередь сама, как личность! Должна найти своё место в мире! Быть независимой! – горячо произнесла Элизабет, её зеленые глаза при этом ярко загорелись от охвативших эмоций.

– В нашем королевстве с этим нет проблем. Женщины вольны себе выбирать и мужскую работу, вплоть до службы в армии, не вижу проблем, чтобы состояться как личность, – скучающим тоном ответила миссис Норитон и снова погрузилась в бумаги, разом теряя к ней интерес.

И снова молчание, где миссис Норитон занята своими делами, а Элизабет ждет неизвестно чего.

– Вы сказали, что у вас есть работа на полгода, я хотела бы услышать о ней поподробнее. Возможно, я подойду, – не стала растягивать новый виток пыток девушка и уверенно произнесла, обращая внимание на себя.

– Вам не нравятся мужчины? – и снова обескураживающий вопрос.

– Что? Нет… – пораженно промолвила Элизабет. – В смысле, конечно, мне нравятся мужчины! Я планирую выйти замуж, завести детей, но позже… Это не самоцель.

– Хорошо, – вдруг ответила миссис Норитон и впервые за всё время широко и радостно улыбнулась собеседнице. Элизабет не поняла, что именно хорошо, но благоразумно ждала продолжения. – Итак, условия договора, – женщина развернула одну из бумаг. – Как я уже говорила, минимальный срок полгода. Ваш работодатель, почтенная госпожа Пэдрэйг, вверяет вам в хозяйство свой небольшой в три этажа дом. Нужно поддерживать порядок, готовить и выполнять другие мелкие поручения жильца дома.

– Кто ещё живет в доме? Работники? Члены семьи хозяйки? На сколько человек готовить придется?

– Кроме вас и ещё одного жильца – никого. Жить будете в самом доме, естественно, так будет удобнее всем. Или у вас есть своё жилье в столице?

– Нет! – выпалила Элизабет, сразу же мысленно подсчитывая экономию от того, что снимать жилье не придется.

Вроде всё просто. Готовить, смотреть за домом, выполнять мелкие поручения… А в чем тогда подвох? Низкая оплата? Сварливый характер госпожи Пэдрэйг? Миссис Норитон словно угадала зарождающиеся сомнения девушки и строгим голосом пояснила:

– Дом в собственности у госпожи Пэдрэйг, только у неё. Вас нанимает на работу тоже только она. Право уволить вас или выгнать не имеет никто другой.

Элизабет кивнула, недоумевая, вроде ж понятно: кто нанимает, тот и увольняет, так зачем на этом делать акцент? Всё-таки странная эта женщина…

– Если вы захотите уволиться по собственной инициативе, то выплатите госпоже Пэдрэйг стоимость равную средней стоимости съема жилья в городе, и заплатите неустойку в размере установленного ежемесячного жалования, – добавила миссис Норитон, и раньше, чем Элизабет успела испугаться таких неприятных и настораживающих условий, женщина произнесла, протягивая договор на подпись: – Ваша оплата и иные озвученные мною условия…

Элизабет заглянула в документ, нашла строчку с цифрами и широко распахнула глаза от изумления.

– Я согласна! – выпалила она, быстро подписала и выхватила бумагу из рук женщины. – Когда приступать?

– Завтра я еду обратно, могу забрать вас собой, если успеете собраться…

– Отлично! – Элизабет вскочила на ноги, выражая готовность отправиться хоть сейчас.

– Возьмите, это небольшой аванс, купите себе новое платье и… обувь, – женщина окинула её недовольным взглядом. – В таком виде в приличное общество… И завтра в восемь утра я жду вас здесь.

Элизабет энергично закивала головой. В этот момент она была согласна на всё, перед глазами всё ещё стояли заветные цифры. Создатель! Её мечта намного ближе, чем ей раньше представлялось! Не чувствуя под собою ног, девушка выбежала из дома, прижимая к своей груди договор.

Миссис Норитон поднялась следом, вышла на порог и огласила остальным собравшимся:

– Все вакансии заняты, прошу расходиться.

Глава 2

Дорога до столицы была долгой, наполненной недовольством миссис Норитон от необходимости трястись в экипаже и восторгом Элизабет. Попадающиеся небольшие селения и города вызывали у девушки трепет и гордость за себя! Не побоялась! Рискнула и теперь имеет потрясающую возможность увидеть мир! Женщина обычно никак не комментировала сияющее самодовольством лицо юной спутницы, лишь иногда посмеивалась.

В город прибыли вечером. Женщина настояла на том, чтобы на ночь остановились в таверне. За стоянку снова заплатила сама. На новое место работы должны были отправиться с утра, там и расстаться. Из-за переживаний Элизабет подскочила на рассвете. Приняла горячую ванну, тщательно вымыла волосы, надела лучшее платье, то самое, которое купила перед отъездом, и теперь крутилась перед зеркалом, пристально себя рассматривая. Лицо привлекательное: правильный овал лица, ровный нос, небольшие губы, глаза, в которых – хоть это было нескромно, но как есть – блестел ум. Последним она особенно гордилась. Да, привлекательная, но не красавица, чья внешность вызывает зависть до скрипа зубов у женщин и навязчивое внимание мужчин. Не костлявая, но и не пышная. Тело обычное. Стройное, но не хрупкое, как бывает у изнеженных богатых дам из влиятельных семей.

Серьезная девушка, ответственная работница! Ну сразу же видно! Понравится госпоже Пэдрэйг. С таким настроением и спустилась на первый этаж, где должна была встретиться с миссис Норитон. Женщина уже ждала её, окинув изучающим взглядом, молча махнула, приглашая на завтрак.

– Может, расскажите какие-нибудь привычки госпожи Пэдрэйг? Какие блюда она любит? Чем интересуется? – спросила Элизабет у женщины, чувствуя, что снова начинает волноваться.

– Всё узнаете сами, – после небольшой паузы ответила она. Насмешка, застывшая в темных глазах, насторожила девушку, пришлось снова себе напомнить про заветные цифры, подавляя желание сбежать. – Пойдемте, нужно зайти ещё в несколько лавок, выбрать вам пару платьев на первое время.

– При всем уважении, миссис Норитон, – Элизабет постаралась смягчить отказ мягкими интонациями, но оставила твердость взгляду, чтобы женщина понимала, что это сейчас не глупое кокетство, – думаю, это будет лишним. Я купила уже себе платье. Несколько есть с собой из тех, что были. Тратить ещё незаработанные монеты на одежду не планирую.

– Я настаиваю, – женщина нахмурилась и одарила осуждающим взглядом, брезгливо искривленными губами подчеркивая отношение к внешнему виду той.

– Я тоже, – с нажимом ответила Элизабет. – Новые наряды покупать не буду.

Женщина вдруг тепло улыбнулась, глаза довольно загорелись.

– Тогда в путь! – радостно произнесла она и направилась на выход, тихо добавила уже самой себе: – Может, толк выйдет! Ох и хорошее у меня предчувствие! Ох хорошее…

Элизабет передернула плечами: до чего же странная женщина, такие перепады настроения и бессмысленные слова. Хоть бы госпожа Пэдрэйг была более… А впрочем, какая разница, это ж не навсегда.

Дом, где ей предстояло жить, действительно был в три этажа, но вот про размер Элизабет бы поспорила. Небольшой? Пока до третьего этажа с уборкой дойдешь, уже снова первый от пыли избавлять нужно. Хотя… там же только два человека жить будет, она и хозяйка.

Миссис Норитон уже минуты три назад как позвонила в расположенный у двери колокольчик, а им так никто и не открыл. Элизабет растерянно посмотрела на женщину, невольно замирая от ужаса: а вдруг… да мало ли что могло случиться… и теперь у неё нет работы…

– Вот что значит старость, – засмеялась миссис Норитон и тихонько стукнула себя одними подушечками пальцев по лбу. – Забыла про условный сигнал, иначе не откроет…

Колокольчик дважды дзинькнул, после паузы ещё два раза и финальный – ещё разок, но уже со всей силы. И снова побежали минуты, где ничего не происходило. Женщина поправила рукав Элизабет и разровняла ворот её платья, что от ветра приподнялся.

– Первое впечатление самое важное, – пояснила женщина и ободряюще улыбнулась спутнице.

– Почему нам никто не открывает? – не удержалась и спросила Элизабет.

– Терпение. Не так быстро.

Ещё пару минут…

Чьи-то тяжелые шаги и глухой звук об полы… Трость? Да… Очень похоже. Элизабет нечто подобное и предполагала, почему-то в голове стоял образ одинокой пожилой женщины, на которую теперь будет работать. Ключ в двери стал проворачиваться, и девушка изобразила на лице самую дружелюбную улыбку, на которую была только способна.

Дверь приоткрылась…

Высокий мужчина лет тридцати недовольно нахмурился, когда увидел миссис Норитон, а при виде её спутницы и вовсе скривился:

– Это кто? – голос был бесцветным, но об истинных интонациях легко можно было догадаться по выражению глаз.

– И тебе доброе утро, Уильям, – улыбнулась ему женщина. – Пригласишь войти?

– Нет, – он толкнул дверь, собираясь закрыть её, но миссис Норитон вовремя подставила ногу, а потом и вовсе приложила небольшое усилие и всё же прошла внутрь, сразу же оборачиваясь к девушке.

– Прошу…

Элизабет замерла на пороге, не в силах отвести взгляд от мужчины. Короткие русые волосы, тёплого оттенка были неряшливо примяты с одной стороны, словно он только что лежал. Щетине на мужественном лице было с дня четыре, не меньше. Серые глаза, сощуренные в недобром взгляде, смотрели только на миссис Норитон. Губы были вытянуты в жесткую прямую линию сдерживаемого гнева. Домашний костюм, сокрытый объемным халатом, подтвердил первое впечатление Элизабет – мужчина до этого лежал, а может, и вовсе спал. Стоять ему было тяжело, на левую ногу почти не опирался, придавая себе равновесие тростью.

– А где госпожа Пэдрэйг? – голос от шока стал тоненьким и писклявым, но Элизабет этого даже не заметила.

Мужчина повернул к ней голову и так посмотрел, словно впервые увидел.

– Где-то в дороге, в очередном путешествии, – холодно ответил он. – Поэтому придется подождать скажем так… пару лет… когда она снова появится.

– Не нужно такого сарказма, Уильям, позволь Маргарет увидеть мир, – по-доброму пожурила его женщина.

– Не смею препятствовать моей матушке в столь похвальном желании, я лишь просил бы уважать мои желания, – в холодном голосе появились угрожающие интонации.

– О! Раз уж ты начал этот разговор, мой дорогой племянник, – с очаровательной улыбкой произнесла миссис Норитон и подошла к Элизабет, под руку её завела в дом, закрывая за собой дверь. – Это мисс Малком, новая домоправительница и твоя помощница. Жить она будет здесь. Займет одну из свободных комнат.

Воцарилась минута молчания, но её было достаточно, чтобы все странные слова, что миссис Норитон говорила до этого, сложились у Элизабет в общую картину.

– Госпожи Пэдрэйг здесь нет и не будет, вместо неё здесь живет этот господин. Это для него я буду готовить, убирать… – она не спрашивала, просто говорила сама себе. – Вы обманули меня. – Шоковое состояние постепенно уходило, сменяясь гневом.

– В чем именно? – удивленно поинтересовалась женщина. – Это дом принадлежит госпоже Пэдрэйг. Она наняла вас на работу.

– Человек, который здесь живет, не она! – напомнила ей Элизабет.

– А я и не говорила, что это будет она, – коварно поблескивая глазами, ответила миссис Норитон. – Вы сами отчего-то так решили.

Элизабет стала судорожно вспоминать все их разговоры и с сожалением поняла, что миссис Норитон действительно ни разу не сказала, что нанимательница будет жить в доме сама. Получается, что… получается…

– Коварство моей матушки не знает границ, – выдохнул мужчина, оценивающе смотря на ставшее растерянным лицо девушки, словно пытаясь угадать степень правдивости отраженных там эмоций. – Я говорил ей, что мне не нужны сиделки, помощницы, лекари, новые друзья, котики, собачки и другие атрибуты жалости! Меня устраивает моя жизнь, и всё, что мне нужно, это чтобы в неё не лезли! Неужели я многого прошу?

– За домом нужен уход, ты запустил его, поэтому Маргарет наняла мисс Малком, – невинным голосом произнесла женщина.

– Конечно, только для этого! Как всех предыдущих красавиц, хлопающих ресницами!

– Молодой человек, – строгим голосом пожурила его женщина. – Не пугайте юную особу своими речами. Ничего подобного не было.

– Вы сколько угодно можете играть с моей матерью в эти игры, но эта девчонка пойдет за дверь следом за остальными!

– Вы не можете уволить её. Право находиться здесь закреплено в договоре.

– Она уйдет сама, – зло пообещал мужчина.

Элизабет побледнела и сделала несколько шагов в сторону выхода, миссис Норитон подошла ближе, извлекла из своей сумки увесистый кошель и вложила в руки девушки.

– Здесь ваша оплата за половину месяца, остальные монеты на первое время. Посмотрите, что нужно купить из хозяйственных вещей, из продуктов, и купите. Дальше уже определимся: или Уильям будет вам выдавать монеты для необходимых трат, или… В общем, определимся… И не тряситесь так милочка, наш Уильям очень порядочный, никогда не посмеет оскорбить даму своим поведением.

– Да! Потому что для этого есть матушка, которая подсовывает своему сыну-калеке очередную селянку в надежде…

– Это ключ от дома, – громко сказала миссис Норитон, прерывая язвительные речи мужчины. – Послание для меня в случае необходимости можно оставить в той таверне, где мы ночевали. Всего хорошего.

Женщина вложила в руки Элизабет теперь и ключ, поспешила выйти и закрыть за собой дверь.

Элизабет смотрела на свои руки, в которых судя по весу было немало монет, и старалась не заплакать. Вся её жизнь сейчас замерла в этом мгновении в точке выбора, шатко балансируя. Мечты и планы стояли на одной чаше весов, а этот сверлящий её сердитым взглядом мужчина на второй. И если с чаши весов убрать мужчину, то планы осуществить будет гораздо сложнее.

– Какие бы у вас ни были намерения, прошу оставить их, у вас ничего не выйдет. Давайте не будем доводить до ссоры и значительно упростим жизнь друг другу. Забирайте монеты и уходите. А через месяц я скажу, что вы исправно работали. Это хороший вариант. Мирный, – предложил он.

Элизабет посмотрела на него уже спокойно. Теперь, когда первая волна шока и непонимания прошла, она смогла рассмотреть, каким усталым было его лицо, осунувшимся, каким потухшим – взгляд. Он был молод годами, но душой… стар. Как в подтверждение её мыслей, она заметила, что его физически крепкое тренированное тело сутулилось, стараясь быть незаметнее.

Она уже видела такое раньше, после войны, что закончилась три года назад, осталось много травм не только на телах, но и в душах у людей. Не все справились. Её отец тоже не справился, в алкоголе залил воспоминания, что мучили его каждый день… Отсюда сразу стало понятно желание госпожи Пэдрэйг найти своему сыну стимул жить дальше, вот только не за счет неё, Элизабет… Она не собиралась становиться ни для кого спасительной соломинкой.

– Мистер Пэдрэйг, какие бы у вас ни были намерения, – твердо произнесла она, повторяя его слова, и расправила плечи, посмотрев ему прямо в глаза. – Но у вас ничего не выйдет. Я не селянка для калеки. Меня наняли ухаживать за домом, а не за вами, поэтому не обольщайтесь. По договору я имею право жить здесь и занимать одну из комнат, чем прямо сейчас и воспользуюсь.

– И вас не беспокоит тот факт, что вы будете жить в одном доме с мужчиной? – ровным тоном поинтересовался он, сердились только глаза.

– Как вы верно заметили в одном доме, а не в одной комнате или постели. Так что не вижу проблем, – она безразлично пожала плечами.

– Ваша репутация после этого всё равно пострадает.

– Я не дама на выданье, за которой пристально наблюдают свахи. Замужество вообще в планах не стоит ближайшие годы, не вижу причин для паники. Или вы о своей репутации беспокоитесь? – невозмутимо произнесла Элизабет. Он изумленно распахнул глаза, что она посчитала за ответ и решила уточнить: – Я так понимаю, спальни на верхних этажах. Где ваша?

– На третьем, – автоматически ответил он, пребывая всё ещё в изумлении.

– Хорошо. Тогда я займу любую на втором этаже.

Элизабет взяла свою тяжелую сумку и направилась к массивной деревянной лестнице, пока совершала подъем на теперь уже свой этаж, с неё сошло семь потов. Представить, как мужчина каждый раз взбирается на третий, было сложно. Как по ней, это какая-то особая форма издевательства над собственным телом: почему не занять спальню этажом ниже или вообще не переехать на первый этаж, если нога толком не работает? Но… нравится ему тонуть в жалости к себе – его право и отбирать это право она была не намерена.