Я ухожу со столовой в актовый зал на второй этаж по длинному темному коридору. Только у нас могли придумать праздновать выпускной прямо в школе. Причем оба. Нас, конечно же, разделили, но это никак не мешает мне пойти к одиннадцатиклассникам. Мамы все равно нет, так что думаю, никто не заметит моего отсутствия.

Я добираюсь до места и ищу глазами своего единственного друга. Он машет мне рукой и я, улыбаясь, направляюсь к нему навстречу.

– Классно выглядишь, – Ден с восхищением рассматривает меня. – Ты в линзах?

– Да, первый раз надела. Глаза болят, просто жуть.

– Непривычно видеть тебя без очков, – он смешно наклоняет голову вбок и щуриться. Кажется, он немного пьян. Чего уж скрывать, тут пьют абсолютно все. – И в подобном платье.

– Под "подобным" ты имеешь в виду короткое или что?

– Нет, в самый раз. Ты сегодня очень красивая.

Как же мне приятно такое слышать. Особенно от него. Сегодня я впервые накрасилась и сделала прическу в салоне. Это стоило немалых денег, но результат был впечатлительным. А еще я надела платье, покупку которого мама так и не одобрила. Оно было довольно коротким, что компенсировалось длинными шифоновыми рукавами, темно зеленого цвета, который выигрышно на мне смотрелся. Покупку босоножек на высоком каблуке пришлось и вовсе скрыть от мамы.

На протяжении всего вечера я ловила на себе удивленные взгляды. Так-то! Я тоже могу быть привлекательной. Еще бы и брекеты снять…

– Что планируешь делать летом?

– Отдыхать. С тобой… – он слабо улыбается.

– Что-то не так?

– Осенью я уеду.

– Ты же говорил, что останешься учиться здесь!

– Прости, Вер, – Денис тянется ко мне, но я его отталкиваю.

– Я надеялась, что у наших отношений есть будущее, – с горечью говорю я. – К чему тогда были эти ночные прогулки и долгие поцелуи у подъезда?

– Но мы же сможем видеться. Я буду приезжать на выходные.

Стоит ли надеяться на отношении на расстоянии? Конечно же, нет. Он сам в это не верит. Такого хорошего, умного парня вмиг ухватят все девушки. Зачем ему нужна какая-то школьница?

Между нами влетает парень, который кое-как смог устоять на ногах, схватившись за нас обеими руками.

– Ого голубки воркуют, – усмехается Егор, пытаясь удержать равновесие. – Отношения выясняете?

– Я тебя умоляю, какие отношения могут быть у двух зануд? – к нам подходит Ковалев и помогает встать другу.

Терпеть его не могу. Мы ходили вместе на доп занятия по математике. Я ходила, чтобы заранее готовиться олимпиадам, а он – чтобы хоть как-то сдать экзамен. Впрочем, это ему не сильно помогло. Но дело было не в этом. За все время, пока мы посещали эти занятия, он не упустил ни одного удобного случая, чтобы посмеяться надо мной. Его смешило (или бесило?) во мне абсолютно все: одежда, телосложение, очки, брекеты. Будто без него у меня не было комплексов.

Наблюдая за тем, как и с кем он вступает в конфликты, что было не редкостью, я пришла к выводу, что основной их причиной была зависть. В моем случае, как я поняла, причиной для зависти было то, что математика мне давалась намного легче, чем ему. После того, как ко мне пришло осознание этого, мне стало легче. Я тоже начала подкалывать его в ответ, когда был удобный случай, чем вызывала у него большую ненависть. В общем, отношения у нас были мягко говоря не очень. Интересно, все красивые парни такие мудаки? И все дети богатых родителей ведут себя как ублюдки?

– Не знаю. Сидят вечером рассказывают друг другу про логарифмы, – Егор хохочет, держась за плечо одноклассника.

– Странно, сегодня ты даже похожа на девушку, – язвит Антон, одаривая меня высокомерным взглядом. – Не думаю, что твое место здесь.

Они разворачиваются, хохоча над своими тупыми шутками. Денис лишь хмурится, засунув руки в карманы.

– Кстати о математике, Ковалев, – говорю я ровно и четко. Он поворачивается ко мне в пол лица. – Видела твои баллы за экзамен. Повезло, что отец решает за тебя все проблемы, иначе ты не поступил бы ни в один сраный ПТУ, – вздергиваю подбородок и уверенно смотрю ему прямо в глаза. Его челюсти сжимаются, а взгляд темнеет.

– Да ладно, пойдем. Дай девчонке насладиться моментом, – усмехается Егор и оттаскивает его в сторону прежде, чем тот успевает что-либо ответить.

– А ты хороша, – довольно произносит Ден.

– Спасибо.

– Злишься на меня?

Я тяжело вздыхаю, обдумывая все, что он мне сказал.

– Не хочу заканчивать наши отношения на плохом. Спасибо за время, проведенное вместе, – я обнимаю его за плечи. В груди что-то екает, но в то же время появляется ощущение тепла. Безусловно, я желаю Денису только хорошее. Незачем ссориться и устраивать истерику.

– Но мы же еще не прощаемся, – он обнимает меня за талию.

– Нет смысла оттягивать неизбежное. Как говорят нам все учителя: "Удачи во взрослой жизни", – я смотрю в его печальные глаза и робко целую в губы. Теперь я знаю вкус прощального поцелуя. Не говоря больше ни слова, я ухожу из актового зала.

К глазам подступают слезы. То, что я испытывала к Дену, было влечением, глубокой симпатией, но точно не любовью. Однако, когда из твоей жизни уходит человек, бывает действительно больно.

Шагая по темным коридорам, я захожу в туалет, чтобы посмотреться в зеркало. Немного стою в раздумьях о том, стоит ли мне возвращаться к одноклассникам или сразу пойти домой. Ладно, надо предупредить хотя бы учителя.

Открываю дверь и подскакиваю от страха. Передо мной стоял Антон.

– Это женский туалет, – устало говорю я, собираясь выйти, но он толкает меня рукой в грудь, от чего я делаю пару шагов назад и падаю, не удержав равновесие. Он заходит внутрь и закрывает за собой дверь. – Ты чего? – я поднимаюсь на ноги, с опаской глядя в его сторону. Что может прийти в голову пьяному придурку? Да все что угодно.

– Как же меня бесит этот твой взгляд, – низким голосом говорит он.

– Что бы ты не задумал, не смей этого делать. У всего есть предел, Антон, – пытаюсь вразумить его, но мой голос просто дрожит от страха. Он лишь усмехается и подходит вплотную ко мне.

– Я уберу с твоего лица эту ухмылку. Ты никогда больше не будешь так высокомерно на меня смотреть, – он хватает меня за горло и тащит в одну из кабинок.

– Не надо, пожалуйста, Антон, – перед глазами все мутнеет от слез, я давлюсь собственными рыданиями, – умоляю, не делай этого.

– Заткнись уже, – он прижимает меня лицом к холодной бледно-голубой стене, от которого пахло недавним ремонтом, задирает юбку платья до талии и срывает тонкие трусы. Я кричу что-то невнятное, после чего он закрывает мне рот одной рукой.

Антон сильно тянет меня за волосы, заставляя прогнуться в спине, и пинает ноги, раздвигая их в стороны. У меня совершенно нет сил сопротивляться, он слишком силен. Даже двумя руками я не могу убрать его руку со своего лица.

Он толкается в меня, и черт возьми, просто не может в меня войти. Он плюет на пальцы свободной руки, затем покрывает ими мою промежность и массирует, равномерно распределяя влагу.

Его член вновь трется об меня и грубым движением проникает внутрь. От рези внизу живота встает ком в горле и начинает тошнить. Я вся трясусь от рыданий, царапаю его руку, бью кулаком о стену, будто это поможет. Боль становится такой сильной, что я начинаю молиться, чтобы это все побыстрее закончилось.

Антон отымел меня довольно быстро, грубо и кончил на мои ягодицы, что-то мыча.

– Маленькая сука, – его руки наконец отпускают меня, он опирается спиной о стену, тяжело дыша. Я не шевелюсь, боясь привлечь к себе внимание. Боюсь даже дышать.

Он выходит из кабинки, поправляет одежду у зеркала и молча уходит. Я запираю кабинку, скатываюсь вниз по стене и реву, прикрыв рот обеими руками. Мое тело отяжелело от грязи, я везде чувствую его отвратительный запах. Меня будто пометили, заклеймили.

Наверно, я сижу так около часа. Вытерев кровь и сперму порванными трусами, я выхожу из кабинки туалета и встаю напротив зеркала. От прически ничего не осталось, волосы торчат в разные стороны, тушь со слезами растеклась по щекам. На лице и шее появились розовые следы от его рук.

Подхожу ближе к зеркалу и бью кулаком по своему отражению. На месте удара покрывается паутиной трещин. Один кусочек отламывается и падает на пол. Я поднимаю осколок и сжимаю в руке. Теплые струи крови текут по ладони и капают в пожелтевшую раковину.

Боль течет по венам. Боль разбивает сердце. Боль раскалывает изнутри, сжигая душу. Почему я должна ее чувствовать? Я хочу, чтобы он страдал. Хочу, чтобы он за все ответил. Я приду за ним. Я заставлю его жалеть. Он навсегда запомнит мое имя и будет вспоминать его со страхом. Я сотру с его лица эту высокомерную ухмылку.