Правдик и Ноди

Глава 1. У нас еще много времени впереди

Предисловие

Это была обычная фотосессия на школьный альбом выпускников 11А класса. Нарядные девушки в бантиках и уже по-мужественному солидные юноши во всю спешили по домам. Только Оля чуть задержалась и, хотя она намеревалась уйти со знакомыми ей девчонками, осталась – самую лучшую и драгоценную сердцу фотографию она хотела еще больше. Оля скромно улыбалась, поправляла волосы, сгруппировавшиеся в блестящие пряди локонов каштанового цвета. Следующая фотка: слегка нахмуренный взгляд, скорее серьезный, но губки бантиком. И наконец долгожданный момент – она с легкостью может бежать домой.

Как прекрасно осенью смотреть на красные кусты, оголившиеся ветки, ощущать шуршащую листву под ногами. Проходить около зарослей темного винограда и вдыхать его дачный запах. Открыто любоваться на рыжеватое солнце, которое уже вовсе не слепит, но и не греет, как раньше. Пролетал один квартал, другой. Красные листья винограда задевали ее по волосам, а иногда и по лицу, мелькали парковые оградки с пиками на вершинах, заброшки. Оля не была озабочена ни приготовлением домашки, ни предстоящими экзаменами. Сзади неё, прямо-таки по пятам, шел кудрявый парень в капюшоне, ее одноклассник. Видимо он, не пойми откуда взявшись, фотографировался последним. Она заметила его от самой школы. Оля хорошо помнила, что парень жил в другой стороне и она не понимала, как можно туда пройти или обойти, по ее дороге, явно быстрее не будет. Так какого черта он следует за ней? Они не были друзьями, так, едва ли знакомы. Но девушка не намеревалась оборачиваться, спрашивать или что-то предпринимать. Ей хотелось спокойно дойти до дома и опуститься на свою пуховую постель после тяжелого дня, а не какие-то объяснения. Но самое, пожалуй, неприятное заключалось в том, что по близости совсем не было людей. Это так или иначе настораживало. Никакой даже заскорузлой старушонки не пробежало мимо. А он все шел. И он молчал, а Оля нервничала. Девушка пошла еще быстрее. Но, споткнувшись о выпирающий из земли корень, Оля не удержалась и через секунду уже растянулась на дороге. Естественно, она быстро спохватилась, вскочила, сорвав свою сумочку, зацепившуюся за ветку, но настроение было окончательно испорчено.

Ничего страшного за этим не последовало, так, легкий шок со стороны Оли. Но для одноклассника этого хватило, чтобы выйти из своего забвения и парень подал голос:

–Оля ! – хрипловатым басом произнес он, задыхаясь – Пожалуйста, подожди.

Поначалу девушка пыталась делать вид, что ничего не слышит.

– Остановись, пожалуйста, нужно!

Она машинально обернулась и чувствовала себя жутко растеряной. Тут же отвела взгляд, но этого было достаточно: Оля обратила на него своё внимание.

– Что? – пробурчала она почти себе по нос.

– Оля! Нужна! Ты очень нужна!

– Что… – повторила девушка. Она продолжала идти.

– Послушай, я не могу говорить на ходу, может остановимся? Я все объясню. Да?

– Нет, нет. Я…

– Подожди, не говори ничего. Оля, послушай меня пожалуйста. Мне очень нужна помощь, я в безвыходном положении.

Она продолжала обескураженно молчать.

– Послушай, я почти отчаялся, не знаю, что делать. Но тут ты! Ха-ха…это гениально! Оля! ну пожалуйста?

– И чем тебе помочь?

– О! Нужен Герой! Понимаешь, миру нужен Герой. Он меня просит, понимаешь? Даже не просит, заставляет…Но я…не знаю. Теряюсь. Я понял, именно ты мне можешь помочь! Иначе, я пропал. А помнишь, как в третьем классе ты играла в сценке к Хеллоуину…и ты пацана играла…Столько девочек было, а играла ты.

– Это вообще к чему? – они так же шли.

– Послушай, это может показаться бредом, но я просто не знаю, как объяснить все. Те герои уж не подходят, их нельзя. Они не то, что задумывалось изначально. Я понимаю, все это звучит о-очень странно, но я не все сейчас могу рассказать. Нельзя!

Девушка была в полнейшем замешательстве:

– Та-ак, -протянула она, – а давай я, когда приду домой, напишу тебе. И мы все это обсудим. Хорошо? А сейчас меня ждут, – и только спустя пару секунд она поняла, что совершила ошибку.

– Да ты понимаешь, Оля, это важно! Мне же потом плохо будет! Да ты даже не хочешь меня слушать, ты эгоистка. Ты не повернулась, молчишь? Значит, не хочешь? Я ошибался, вот, значит, как…Ну подожди пожалуйста, давай остановимся. Мне сложно так говорить. Я буду стоять, а ты? Эй!

Оля выдохнула:

– Нет, ты стой, если хочешь, а я пойду, – махнула она рукой в сторону дома и пошла. Парень остался на месте, боковым зрением она это видела. Да и не слышно было его тяжелого топота за спиной. Она шла, а он стоял и, видимо, ждал, что Оля вернется за ним. Но этого не случилось. Оля опять сделала полуоборот головы, чтобы оценить обстановку. Тогда, уже прилично отставший, он рванул вперед, прямо за ней; по рефлексу побежала и она. Побежала, не понятно куда, заворачивая за углы, по проулкам, закоулкам, мимо мусорных баков и вынесенных кем-то пестрых диванчиков, мимо табачных киосков и аккуратных домиков, затем по лужам и грязи, по шуршащей листве. Как в американском фильме с погонями. Только здесь было больше похоже на пробежку школьного марафона, при чем с весьма вялыми участниками, поскольку оба они задохнулись и были изнурены. Они выбежали на какое-то заросшее поле, с их стороны окруженное заборами и пыльной дорогой, а с другой лесом. Оле показалось, что она сейчас рухнет прямо тут. Девушка подняла руки и заорала, что было мочи бегущему однокласснику: «Сто-о-пп!!!» Он и вправду замер, как вкопанный.

– Ты поможешь…всем? – робко спросил парень. Оля никак не могла восстановить дыхание, но на удивление сказала:

– Ладно…Как тебе помочь, я так и не поняла.

– Не мне, нет. Всем! Хотя и мне тоже. Но нужно это не только мне.

– Хорошо, как?

Парень, все еще задыхаясь, боязливо огляделся по сторонам.

– Тут могут подслушать…

– Кто?

– Да кто угодно! Я рассказать такое хочу! Что в такое поверить трудно. Этого никто не должен знать.

– Но почему ты не хочешь рассказать это кому-нибудь другому? – сделала еще одну слабую попытку Оля. – Максиму, например, ты с ним общаешься. Ему и рассказывай.

– Максиму? – глаза его расширились. – Не-ет. Максим ведь не способен поверить. Мне нужен человек, который способен понять меня. Творится что-то мистическое, я не понимаю, как такое возможно. Но еще…я как бы могу создавать события …или видеть их. Послушай меня. Нам надо отойти туда, – он указал пальцем в сторону, где стояла Оля, только дальше нее.

– Что, в лес? – взвизгнула она. – Ну уж нет, рассказывай здесь на поле. Черт! Поему я с тобой вообще говорю, мне домой надо!

Парень растеряно замолчал. На небе загремел гром и, словно, огромное облако взоврвалось водой, пошел дождь, а Оля увидела что-то сверкающее в кармане у парня и попятилась. Она прошла несколько шагов спиной вперед и только потом однокласник опомнился.

– Ты куда? Нельзя оставаться на поле! Он может быть где-то рядом. То, что началось сто лет назад, не окончено, уверяю тебя. Я раньше тоже думал, что это выдумки.

– Ты совсем с головой не дружишь? – кричала Оля. Ребята уже промокли до нитки, а при необычном освещении дождь отражался слезами на их лицах.

Оля стояла уже довольно далеко на безопасном расстоянии, а однокласник сделал шаг вперед.

– Стой на месте, крикнула она, и не подходи ко мне, иначе я позвоню в полицию, – она достала телефон, который тут же промок.

– Отойди оттуда! – закричал парень, – ты зашла на середину поля, а там никак нельзя быть!

Оля упрямо стояла и протягивала руку с бесполезным телефоном вперед, как бы преграждая ему путь.

– Сейчас тут будет феерверк. Он скоро случится прямо на том месте, где ты стоишь. Поэтому иди сюда, быстро! – выкрикнул парень после секундного молчания. Гроза усиливалась, желтые молнии сверкали неподалеку. Оля заколебалась, но осталась на месте.

– Ты идиот, какой фейерверк? Что вообще происходит? Да ты псих обыкновенный. Тут ничего нет.

Оле показалось, что, ввязавшись в этот диалог, она создает какую-то другую общую теперь для них реальность. Парень рванул с места на нее, словно гепард, преодолевая прыжками расстояние между ними. За пару секунд он пробежал половину поля и схватил Олю за руку.

– Я вернул им то зло, которое однажды забрал. Вернул все чувства, – лихорадочно зашептал он. – И решил посмотреть, кто выдержит. Тот, кто пройдет через это, станет счастливым, освободится. Как видите, вот они. И я решил вернуть это из-за того, что я сожалею. Пусть к ним вернутся их…

Вся эта речь произошла тоже за секунду. Он оттолкнул Олю, что она отлетела далеко вперед и сам кинулся за ней. В этот момент на месте, где они только что стояли, что-то вспыхнуло и тут же загромыхало по сторонам. Это был бордовый фейерверк, вылетевший из земли, из самых, будто бы, недр. Он полыхал. И над головами вспыхивали громкие разноцветные вспышки: бах! бах!

Они лежали почти в обнимку на промокшей траве (кстати, дождь мгновенно прекратился) под яркими всполохами, почти не понимая, что происходит.

На месте стихшего фейерверка образовалось некое пространство света. И в этом пространстве медленно начали проступать силуэты. Прямо сейчас на поле стояло много людей, но они были в сероватой дымке. В центре стоял парень. Веселый, резвый, но растрепанный, а лицо все испачкано сажей или чем-то подобным. По бокам от него две молодые девчушки: слева серьезная, печальная, но с очень умным лицом. А справа добрая, улыбчивая, но ее худое лицо было испачкано в той же саже. Дальше за ними было еще много людей разного роста и возраста. Но как только Оля не всматривалась, не могла разобрать их лица. Все сливалось, смешивалось, смазывалось. Ей было безумно интересно, кто они. Такое часто бывает в снах: ты не знаком с этими людьми, но ни на минуту не удивляешься и воспринимаешь это явление как совершенно нормальное и даже обыкновенное. Когда нужно опомниться и уносить ноги, тебе интересно. Люди в дымке тоже заглядывали на Олю и одноклассника. Смотрели как на редкий экспонат в музее! А потом вправо, на них, и вправо. Говорят, что-то слышно, но голоса их сливаются, смешиваются в один общий.

Наконец Оля опомнилась, будто почувствовала какой-то толчок. Девушка даже не понимала, спала она или нет, вернее, была ли в сознании. Взор ее обратился к парню. Он молчал и только хлопал глазами, глядя на руку и поддерживая ее другой. Руку задел фейерверк, пока он отталкивал Олю. Теперь там был ожег или что-то подобное. Парень морщился, было чувство, что он скоро упадет в обморок. Оля чужим голосом промолвила:

– Там.. фейерверк был…Ты видел?

Ее одноклассник лишь приподнял больную руку в знак подтверждения.

– Да, но как?.. Откуда? Откуда ты знал все это? Такое вообще возможно, Вадик?!

* * *

«У нас еще много времени впереди»

Мы шли по запыленной алле возле нашего дома. Пожухлая листва клубилась под ногами, осень была в самом разгаре. Уже тогда я любила эту улочку, это чудесное время года. Откуда-то из-за угла доносился запах курицы гриль. Мой любимый, кстати. Сколько много людей бродило тогда по нашим окрестностям, но мне до них и дела не было. Я заинтересовалась больше картинкой пышных булок на магазине «Сокурские хлеба». Наверное, чаще всего воспевают запахи весны, ну а как же осень? Осенью своя прелесть. Листва, попахивает сушеными ягодами, булочной, подсолнечными семечками.

Я шла, подпрыгивая и подняв голову вверх, чтобы лучше все обозревать, так как на уровне своих глаз я могла увидеть, разве что, младенца, гордо проезжавшего в своей коляске. Такой уж низенький рост, моя отличительная черта. Возраст мой тогда уже достиг четырех лет. Представляете? Четыре года- это уже солидно, казалось мне. Я взглянула на своего дедушку, идущего рядом. Он подозрительно молчал, надо было действовать.

– Деда! – крикнула я. – А хочешь, историю расскажу?

Добрый дедуля даже не смутился, что еще одна такая же история предшествовала пять минут тому назад и покорно, но как-то на удивление озорно, улыбнулся.

– А давай, рассказывай, – произнес он.

Я охотно начала болтать все, что в голову взбредет, что придумается. С этим у меня проблем точно не было, такая уж я натура. Даже завидую сейчас сама себе, столько лет все же прошло…

– Деда, деда, ну ты слушаешь? Во-о-от…И Света пошла туда, куда повел ее клубочек, а там ей встретился такой страшный-страшный…угадай, кто!? – азартно взвизгнула я, заглядывая снизу в глаза дедули, что ответит?

– О-о, как бы смущенно протянул он, глядя куда-то вперед, – ну все, подожди пока, Эль. Вон идет, поздороваться надо.

– А. Ну вот, мы с бабой Шурой надолго застрянем тут.

– Хе-хе.

Навстречу нам действительно шла одна знакомая нашей семьи – баба Шура. Тогда мы еще встречались иногда. Болтливая женщина, их разговор еще не начался, а я так хотела пройти мимо, всего лишь мимо.

– О-о, привет! – загромыхал дед.

– Привет, привет, Толь.

Я смиренно замолчала, пытаясь при этом «незаметно» оттащить деда от Шуры.

– Гуляешь с дедушкой? – слащаво заулыбалась мне она.

– Да ты что, это Эля меня выгуливает!

– О, ну понятно, понятно. Что делаете?

«Какой некорректный вопрос», – промелькнуло у меня в голове, но я не вымолвила ни слова.

– Да вот, опять истории слушаю.

– Мм, истории…Истории – это хорошо.

– Да ты что, это так интересно, сам бы до такого в жизни не додумался, точно говорю!

– А польза-то какая от историй ваших? – снова сладко запела эта женщина. – Истории записывать надо. Ха-ха. А потом вырастешь, дивиться на себя будешь, какая я, дескать, была творческая личность в четыре года. Ей же четыре? Детки ведь такие лапочки, вырастет – как все будет. Эх-х.

– А правда ведь. Записывать – это дело! Да, Элька? Давай вот лучше пойдем рассказы твои на бумагу переводить, верно баба Шура гворит.

Я уж тут совсем надулась, стою обиженная-разобиженная, губы надула. «Потом», – говорю. А дед все на своем:

– Ну вот видишь, Шура, потом да потом. Такая она у нас.

– Сейчас, подожди, Толь, – баба Шура нагнулась ко мне и спросила в такой же манере, как спрашивают обычно у маленьких. – Эленька, милая, а о чем история твоя?

Я замялась. Не привычно было мне разговаривать с чужими взрослыми, хочу заметить, уже тогда. В итоге я кое-как промямлила пару фраз:

– О том, как девочка Света мальчика Васю спасала.

– Да? – удивилась Шура. – И как же она его спасала? Ха-ха.

– Ну…клубочком.

Женщина вновь неприятно засмеялась, словно на показ, что и дедушка мой хотел поскорее избежать дальнейшего разговора.

– Клубочком, да? Ха-ха-ха. Кто ей такую небылицу внушил? Не ты ли, Толь? Ха-ха. Люблю я с вами общаться, да что уж там, веселите вы меня. Ха-ха, ну не могу, клубочком. Толь, а рассказал бы ей лучше…историю. Или как вы ее там называете? Ту самую, которую тебе Вадик мой рассказывал. Да, все таки видна разница в воспитании, Толь. Твоя про клубочки рассуждает, а мой…Ну ты сам расскажешь. Хо-хо, – она похлопала дедушку по плечу и уже готова была удалиться, но дед, кажется, закипел и сдавленным голосом произнес:

– Какую такую историю Вадика?!

Женщина остановилась, во весь рот заулыбалась и, чего следовало ожидать, пустилась в смех.

– А ты не помнишь, что ли? Ха-ха. Ну о двух мальчиках, котрая…Элечка, это мы про Вадика говорим, внука моего. Такой он у меня даровитый! Татьяна Павловна, ну классный руководитель его сказала: вот он – надежда нашего класса. А я уверенна, что он не только класса надежда.

Дед уже явно не выдерживал больше такой собеседницы. Вздохнув, он культурно, как мне тогда показалось, произнес:

– Начнем с того, что историю эту он услышал от своего друга, а мне сказал об этом…

– А закончим чем? – хихикая, перебила Шура, но сама, казалось, несколько опешила от такого заявления, она-то думала, что ее Вадик сам…Хотя, кто его там знает, мне так и не довелось с ним встретиться. – Ой, мне кажется, наша речь нескончаема. Так чем закончим?

– Да нет, напротив, нам уже пора. Эля опаздывает.

– Ой, куда же? Неужели писать все эти ваши истории?

– Нет, на танцы, вон во Дворец Пионеров.

– А-а, – прошипела она, – танцуешь? Это правильно. Ей идет танцевать, я уверена. Но все же записывайте истории, совет хороший. Ты знаешь, Толь, я не из злых намерений все это говорю, наоборот. Когда-нибудь и вы нас догоните. Пусть с клубочков начнете, пусть, Вадик-то вообще с машинок начинал. То есть, это были главные герои. Ха-ха, ничего, ничего. А ты, Толь, расскажи ей историю о двух мальчиках.

– Шур, – приглушенным шепотом проговорил мой дед, но я тогда все услышала, – Шур, но она же ребенок, она не поймет этих смыслов. Это, когда подрастет. И вообще, она не заумная, она веселая и позитивная.

Не смотря на старания деда говорить тихо, Шура, кажется, все испортила (по крайней мере, на его лице это отразилось именно так) и заголосила, как и прежде:

– Ну и что же, что ребенок, Толь! Сначала для нее это будет просто сказка. Но когда придет время, много постигнет она. Ха-ха. Ну ладно, танцы так танцы. А ты все же расскажи, как можешь, как запомнил. А я уверена, что ты запомнил. Ну что ж, пока, Толь. Наведывайся к Вадику, он еще во что-то посветить тебя хочет. Пока. Танцы так танцы, – она опять похлопала его по тому же плечу и убрела.

Дед простоял молча, наверное, с минуту, а может это было секунд пять, но мне тогда казалось вечностью. Я потянула его за руку. Он спохватился, обращаясь ко мне:

– Какая! Бабка! Привязалась к нам, – иронично-возмущенно сказал дед, стараясь скрыть эмоции, будто ничем она его вовсе и не задела, и мы продолжили гулять, приближаясь потихоньку к тому самому Дворцу Пионеров. Хорошее здание, большое, древнее. Особенно мне запомнились там кусты, такие красноватые, ровные, подстриженные и многочисленные дорожки из плит, разбегавшиеся по всей территории. И сейчас я прихожу иногда туда. Помечтать, повспоминать. Повспоминать, с чего все началось…

Я все не могу забыть, как Шура ушла, тогда Дедушка проводил ее каким-то измученным усталым взглядом, что для него вовсе не характерно.

– Деда, ну слушай дальше историю! – с оживлением накинулась я на беднягу. Тот явно выглядел недовольным всем произошедшим и тихонько предложил другой вариант развития дальнейших действий:

– А пойдем записывать историю, а? – я поразилась: он что, слушать меня не хочет, что ли?

– Деда, опять ты про свое, записывать! Мы же на танцы, забыл, что ли?

– А-а, точно танцы, – как-то рассеянно протянул он, будто совсем о другом задумался. – Эля, а давай я расскажу тебе что-нибудь?

Конечно я удивилась такой инициативе с его стороны, но продолжала внимательно слушать, что же он будет рассказывать. Выпучив глаза, я шла и с низу заглядывала в его щелочки-глазки. А дед начал свою «песню»:

– Жила-была на свете девушка Маргарита.

Я так и взвизгнула:

– Деда! Замолчи, замолчи. Опять ты мне про свою Мастер-и-Маргариту! Не хочу даже слушать.

– Эх, Элька, это же интересно. Я в свое время много читал, но больше всего любил эту книгу.

– Но я же просила не рассказывать мне это.

– А что ж тебе? – вздохнул дед.

– Ту историю, про которую баба Шура говорила, про двух мальчиков, кажется.

Дедушка тогда долго колебался, а я не понимала этого и от его молчания все больше мне хотелось услышать, что же так вводит его в эти сомнения. Вскрикивала, мешала ему сосредоточиться и просила: «Давай, давай! Я буду слушать, правда!» Дед был очень добр ко мне, он все таки махнул рукой и решился:

– Ладно, расскажу я тебе, только ты не воспринимай все всерьез. Это такая сказка. Хорошо?

Я утвердительно кивнула головой: конечно! Мы уже переходили дорогу, впереди за оградой виднелись такие знакомые багряные кусты. Что-то кольнула меня по руке. Ба, уж не гроза ли начинается, подумалось мне. Действительно через минуту уже шел дождь, да, признаться, не слабый. Я почувствовала себя какой-то истощенной. Вдруг как-то резко, наверное, из-за нахлынувшего нежелания больше заниматься танцами. Но я тут же одумалась, выжидая момент, когда же наконец начнет говорить дед. Я слышала, он прошептал себе под нос что-то вроде: «Все равно же ей станет скучно, не интересно. Так что ничего, ничего». Я много тогда замечала. Дедушка частенько бормотал разные фразочки, как бы про себя, еле слышно. Но я все время указывала ему на это, и мы вместе смеялись. Однако, сейчас я не проронила ни слова. Деда еще раз вздохнул, набрал побольше воздуха, звучно кашлянул и, казалось, невзначай так открыто начал, будто говорилось само собой:

– Ты верно запомнила, Эля, это история о двух мальчиках, братьях. Одному было три года, другому пять лет.

– О! А мне четыре, здорово, здорово!

– Да, хе-хе, один старше тебя, другой младше. А…

– А как их звали? – я перебивала, смеялась, снова мешала, а дед только смущался, но старался тоже казаться веселым.

– А вот давай их назовем, – сказал он. – Старший был такой ответственный, примерный, знаешь, как и подобает старшим братьям, не смотря на столь юный возраст. А второй мальчишка балбес, смеющийся по жизни. Хотя три года, чего ожидать, правда? Хе-хе, – я улыбнулась. – И был он невероятно хитер, бабушку свою постоянно обманывал. Она конечно это видела и в тайне хихикала над всей этой смешной нелепостью. Вот мы и назовем его как? Как Врунчик.

Мне стало вдруг необъяснимо весело, смешно, легко, как бывает только в раннем детстве, как у меня тогда. Я залилась звонким ярким смехом от души:

– Врунчик! Врунчик! Ха-ха-ха. Необычное имя. Только давай он не будет врать, это же плохо. А он ведь хороший? Пусть будет Правдик.

– Да-а, это уж точно! Правдик? Ну пусть Правдик. А вот над именем старшего надо подумать.

– Я придумаю ему имя!

– Придумаешь. Только не сейчас. Делу время, потехе час.

Мы стояли уже у самого входа во Дворец Пионеров. Солнце тускнело, да и дождь прошел. Повсюду витал запах прелой листвы. Мокрый асфальт, влажная куртка. В детстве все органы чувств работают лучше: обоняние, мой острый слух. А возможно, и запахи и детские ощущения искажаются или вовсе не существуют, а ребенок чувствует. Приведу пример: на фотографиях иногда запечатлеваются прозрачные и полупрозрачные круги. И гадают уже годами, что же это такое: фантомы, инопланетные существа или сгустки энергии. Вот, говорят, и дети эти самые шары могут увидеть; и я видела…Но это- к примеру. Никакого отношения к нашему делу сие размышление не имеет. Эти загадки, мои вечные загадки…

Так вот, мы стояли уже на самой верхней ступеньке, да и времени уже было без двух минут пять. Пора было заходить.

– Ну не-ет! – запречетала я, понурив голову к земле. – Я хочу еще послушать про Правдика. Не хочу на танцы.

– Надо, Федя, надо!

– Я не Федя! – еще более обиженно воскликнула я. Эх, Эля, Эля, нет бы посмеяться. Дедушка расхохотался и проводил меня в зал, сказав мне одну фразу, которая на долго еще запомнилась: «Да успею я все рассказать. Не перебивай. Тебе четыре года, столько времени еще впереди… Эх, молодость».

Я прошла в зал, все ежась от яркого света ламп и избытка детей. Но в душе все равно была довольна.

Прошло полтора часа. Я спешила «на волю». Мне нравились танцы, но не нравилось общество. Я хотела поскорее к дедушке, услышать ту самую историю о двух мальчиках. Вернее, спешила бы, если бы не…Впервые за занятия все девчонки побежали в холл на первом этаже. Там были пуфы, все в желтом цвете, что смотрелось очень даже приветливо. Игрушки, бассейн с пластиковыми шариками тоже там были. Я конечно же не понимала, зачем они всей гурьбой направились сюда, но поспешила за ними. По общему телевизору показывали мультфильм «Дорогу Ноди». Прыгнуть в бассейн не позволила вахтерша и девочки облепила пуфики. Сначала я заскучала, уж больно захотелось домой, но затем мультик настолько меня увлек, что я забыла и о танцах и о доме и о дедушке. Все уже упорхнули, а я сидела и рисовала полувысохшими маркерами за столиком, какие обычно ставят в подобных местах, где детей оставляют одних и чтобы не заскучали, дают карандаши, исписанные раскраски и листы бумаги. Но мне некогда было скучать, я вдруг увидела своего деда, который ждал меня уже минут пятнадцать. Со всей радости я бросилась к нему, окрыленная новой идеей. И мы поторопились домой. Ливень так и не начался снова, но маленький дождь все же моросил.

– Деда! – с радостью запищала я. Голос мой тогда действительно был высок и пискляв. – Деда, деда! Я придумала, как назвать второго, старшего брата. Ноди! Давай назовем его Ноди, А? Правдик и Ноди. Я мультик такой смотрела сейчас. Нет, ну если хочешь, можем назвать Длинноух, такой персонаж тоже был!

– Ха-ха-ха! Нет, уж лучше Ноди. Во какое имя! – он показал большой палец. – Нет, даже во какое, – он «посыпал соли» сверху на палец, – даже с присыпочкой.

Я засмеялась, да и дед опять был весел. Он постоянно вел себя так со мной. Так, словно ребенок. А в душе ему и было лет восемь, не сомневаюсь.

Так и началась наша история о двух мальчиках. История дружбы и правды, лжи и обмана, любви самой преданной. И наоборот, наиглупейшей и несуразной. История о растущих детях и о том, как каждое слово и событие влияют на будущие поступки. Помню, я случайно услышала один разговор. Давненько это было. Мужчина растолковывал ребенку странные понятия: «Настоящие решения – это когда перед тобой стоит вопрос: что ты выберешь, любовь или жизнь? Дружбу или жизнь? Забаву, подлость, низость…или жизнь! Вот что такое решение, сынок. А не то, что купить, мячик или машинку. Так что задумайся, а пока бери книгу, я куплю тебе только ее – развитие есть мораль жизни – и пошли отсюда». Вот об этом моя история, а не о детских игрушках. Конечно, теперь я понимаю, что дед просто-напросто скрыл имена славных героев и мы придумали им свои имена. Но почему это произошло, станет понятно только со временем. Итак…

ГЛАВА 1

I

Это был 1997 год. Дом с разбитыми окнами. Гудят сирены. Все произошло в позднем часу ночи. Темная улочка, освещенная заревом пожара, обгоревшие перила. Дверь на улицу отворена настежь, оттуда несет гарью и гнилью. Зима, метель нынче…Огонь до сих пор не утихомирился и еще выплескивался из окошек. Выбитые рамы во дворе. Душно и холодно. Звук сирены раздавался уже громче.

Два мальчика, закутанные в шубенки, которые им натаскали соседи, стояли у подъезда, близ уцелевшей лавочки. С жалкими тюками, которые успели вынести из квартиры, чумазые да вымазанные в саже. Всюду сновали люди, туда-сюда, как звери в клетке. В их глазах мелькали только огни. Мальчикам все что-то совали под руки, пытались накрыть какими-то одеялами, стужа ведь на дворе. А с другой стороны, все заботились только о своей крыше.

Мальчики не плакали. Бессмысленный взгляд и будто бы парализованное тело, вот что отражало их в ту минуту. Тут уже была и милиция, и скорая. Их, было, хотели отвезти в больницу, но соседка не позволила, сказала, что ребята находятся теперь под ее ответственностью. Звенело в ушах, они слышали разговоры, как через стену. И ни чувств, ни эмоций…

– Ноди, почему мы стоим? – вдруг сипло прошептал один из мальчишек.

– А разве, мы стоим?

– Стоим, Ноди, что же мы еще делаем.

– Да ну…

– Стоим.

– А тебя не напрасно раньше звали Врунчиком, ты врешь. Дом мелькает, мы падаем. Не страшно!

– Стоим!..Ноди, а где мама?

– А где? Где папа? – пробормотал Ноди. – Правдик, я лечу.

– Нет, Ноди, ты падаешь, а я стою.

Стало как-то заметно тише. Многие куда-то разошлись. Прошло где-то с пол часа, они уже сидели на лавке. Рядом угромоздилась та самая соседка, которая не отдала их врачам.

– Теть Тамара, – обратился к ней Правдик,– а нам мама на холодном не разрешает сидеть.

Тамара сначала вытаращила глаза, а после нахмурилась:

– Мать ваша!..Знаете кто? А я не буду говорить! Дети вы еще, чтобы слова такие знать, что ж я детей портить буду, я не она…Пфф, не разрешает, лучше бы себе что-нибудь не разрешила. Разрешаловка эдакая! Охо-хо. Не слушайте мать, дети. В три года такой сообразительный. Многие и говорить-то, не говорят! А он…огого, куда пойдет. Ребенок то этакой, три года, разве возраст? О тебе, Нодька. Я вообще молчу!

– Теть Тамар, ему, Правдику, сегодня четыре исполнилось.

– Вот те на! У ребенка день рожденья! А тут такое…ах, вы ведь не понимаете…Несчастное дитя. Люди-люди, не люди, а звери. Ой, я сейчас, – тетушка нагнулась куда-то влево, достала свой старый заскорузлый кулек, а из него взяла что-то в ладонь. – Мальчишки! А я вас порадую, – на ладони лежали две вещицы: яркий желтовато-красный брелок с пером и малюсенькая игрушка-зайчик, сувенир, размером лишь с ноготок. – Разбирайте, – довольно ухмыльнулась она. – Я не олигарх, да и вы детки, что вам, больно много надо, что ли?

– О, мне нравится перо! Перо! Хочу перо! – заголосил Правдик, словно очнулся и забыл все, что произошло прежде.

– Ну да, бери перо, раз хочешь. Ну, Нодька, а тебе уж достается зайчик или что это? Слово именинника – закон! С ним спорить нельзя.

– А мне заяц больше нравится.

– Приглянулся? Ну бери, бери пожалуйста! Детки обычно яркое любят, ну раз приглянулся, то он твой.

Мальчики были явно счастливы подарку и на время все прошлые события действительно исчезли из их памяти в силу раннего возраста. Воспоминания уйдут, но не сотрутся совсем, и для Ноди в особенности.

Волна паники, так неожиданно пробежавшая по всем гражданам, схлынула так же резко, как у нас обыкновенно и случается. Из-за угла за домом послышалась писклявая музыка, вскоре, резко повернув, на их улицу заехал черный внедорожник, остановившись прямо перед лавкой. Тамара съежилась. Из машины вышел полноватый тип, вида, подобающего какому-нибудь леснику. С бородой, да в потрепанной армейской куртке, с сигарой в руке и сапогах, кажьсь, до колена. Не слабо захлопнув дверцу автомобиля, он звучно забасил: «Прррибылии!»

Из правой дверцы выпрыгнула разодетая пожилая женщина. Она была тороплива и очень уж видно по ней, что никак не может усидеть на месте. Тамара так и подскочила, поднялась и побежала на встречу знакомой.

– Танька, ты?

Разодетая женщина чмокнула ее в щеку, разулыбалась и махнула рукой в красной перчатке

– Ой, Тамара, Тамар! – вымолвила она и бросилась к милиционеру. -Товарищ милиционер, или, как вас там? Я все по-древнему…

– Да, конечно, я вас слушаю. Вы-ы…Татьяна Васильевна Наумова?

– Да, да, я! – она ужасно тогда шепелявила, но это ничуть не отстраняло, а напротив, придавало ей больше милости и харизмы, хотя харизмой -то несло тут за километр.

– И вы, Татьяна Васильевна, бабушка этих вот двух молодых людей: Ноди и..как… да, простите, Правдика Мордовых?

– Да-да, бабушка, – весело подтвердила та.

– За-ме-чательно. Так-с. А почему фамилия не совпадает?

– Ой, да ну что вы, в самом деле! Все же ясно, как белый день! Маму их, дочь мою, звать Марина Мордова. Вот и они…туда же.