Женить чудовище

Глава 1

Ой, что это? Почему в техзадании, сброшенном заказчиком, просят написать цикл статей от лица многодетной матери? Я же договаривалась на статьи об украшениях: о кольцах там, о серьгах. А-а-а! Я что, опять напутала, когда брала заказ? Да твою ж дивизию, сколько можно?

Мне хочется бегать по потолку и причитать. У меня нет детей, ни одного, и я понятия не имею, как проходят будни многодетной матери. У меня и подруг-то таких нет. У Сони – двое детей, у Милы, как и у меня, ни одного.

Я выпиваю стакан воды, чтобы успокоиться. Я сильная и независимая женщина. Я справлюсь.

В конце концов, мне и не такое заказывали.

Вот в марте я спокойно написала цикл статей от лица ведьмы Анастасии. Редакция одной крохотной газеты снабдила меня письмами читателей – я на них отвечала, давала советы. Чуть не умерла от смеха, конечно, пока сочиняла заметки, но ведь справилась же. Придумала кучу способов снятия порчи, сто вариантов приворота. Читатели остались довольны, писали в редакцию, что мои советы их спасли.

Неужели я и не напишу о детях?

Я пытаюсь приосаниться, с гордым видом взглянуть в светлое будущее, но тут же сдуваюсь, втягиваю голову в плечи.

Черт! Тема детей для меня все еще болезненна.

Мы с мужем четыре года пытались размножиться, но ни фига не вышло. Из-за меня. У меня от рождения не все в порядке с женским здоровьем.

Год назад один убеленный сединами профессор посоветовал нам с мужем забить на продолжение рода. «С вашими проблемами, Таня, поможет только чудо, – констатировал он, – но чудеса случаются редко, так что на них лучше не рассчитывать».

Мужа во время беседы с этим профессором словно подменили. С того дня я только и слышала от него: «За что мне это? Почему мне досталась бракованная женщина, которая не способна родить? Даже у Федьки-алкаша есть сын, и у Кольки-горбатого двое, хотя ему вообще не стоило плодиться».

Меня хватило на два месяца подобного мозговыноса, потом я собрала вещи и ушла. Отравлять кому-то жизнь – такое себе занятие.

После развода я стараюсь не думать о материнстве. Просто запрещаю себе и все. На те деньги, что я откладывала с зарплаты на приданое для малыша, я взяла ипотеку. Теперь у меня есть своя однушка, этого вполне достаточно для сильной и независимой.

Хотя ипотеку еще надо выплатить. С ней у меня что-то тоже не клеится. Полгода назад я потеряла работу и никак не найду новую. Бегаю вот теперь по биржам фриланса, хватаюсь за любые заказы. И косячу, косячу постоянно. А потом в кошмарах мне снится, как мою однушку загребает банк.

Так, все, хватит сопли размазывать, надо браться за ум. Отказываться от цикла статьей – слишком дорогое удовольствие. Я все напишу. У меня с детства хорошая фантазия и легкий слог.

Я беру листок и записываю все, что приходит в голову.

Хм… Детей у меня будет трое: мальчики-двойняшки и девочка. Мальчишкам будет восемь лет, девочке – три года. Сыновья будут заниматься плаванием, дочка танцами, а по вечерам мы будем устраивать дома кукольный театр.

Ой, что это за странные мокрые пятна на листе, почему чернила расплываются?

Я осторожно разглаживаю бумагу пальцами. Блин, это слезы. Капают.

Спокойно, Таня, спокойно: это всего лишь очередная заметка, не надо принимать ее близко к сердцу.

Я вооружаюсь пачкой бумажных платочков и открываю «Ворд», вбиваю название будущей статьи.

«Шоппинг с детьми».

Первые строчки идут из меня с трудом, но уже на втором абзаце я вхожу во вкус, воображение разыгрывается. Я описываю, как мы с детьми классно шопимся, в отличие от других родителей с невоспитанными отпрысками. Мои дети, естественно, образец для подражания: ничего не хватают, всегда вежливы и мило улыбаются продавцам.

В конце заметки я даю читательницам несколько советов. Ну таких: приходите в магазин только со списком покупок, не потакайте детским истерикам.

Перечитав статью, довольно потираю руки. По-моему, я молодец. Но завтра, пожалуй, подкину эту заметку Соне, пусть оценит, достоверно ли у меня получилось. Может, она и мои советы заодно возьмет на вооружение. Ее младший иногда так выкаблучивается в супермаркете – ужас.

Сохранив текст, я смотрю на часы. Ничего себе: два часа ночи! Отлично я провела вечер пятницы – прямо закачаешься. Хотя в последнее время у меня почти все пятницы такие: деньги даются мне непросто.

Я переодеваюсь в пижаму и, почистив зубы, устраиваюсь на диване. Прежде чем заснуть, проверяю через телефон любимый сайт с вакансиями. Тот меня не радует: мое резюме никого не впечатлило, приличной работой не пахнет.

Ну что же, буду надеяться, что завтра мне повезет больше.

Я устраиваюсь удобней. Спустя пару минут уже почти засыпаю, но вдруг оживает мобильник – он моргает экраном и жужжит.

Господи, надеюсь, это просто номером ошиблись, ведь обычно в это время звонят, только если что-то случилось.

Я сажусь и хватаю телефон.

– Алло.

– Здравствуйте! Могу я поговорить с Татьяной Кольцовой?

У звонящего мне мужчины фантастически приятный баритон. Я на автомате приглаживаю разлохмаченные волосы и одергиваю майку.

– Это я. Я вас слушаю.

– Чудесно! Извините, что разбудил. Это Сергей Борисович, генеральный директор «Формулы».

Я чувствую, как сердце замирает на пару секунд. «Формула» – это фирма моей мечты. Месяц назад я подняла все свои связи, чтобы попасть к ним на собеседование, но мне так и не перезвонили. Я уже и надеяться перестала.

– Вы были у меня на собеседовании в мае, помните? – больше утверждает, чем спрашивает Сергей Борисович.

– Разве? Не уверена. – Я на всякий случай изображаю амнезию. Моя подруга Мила – менеджер по персоналу, она постоянно твердит, что кандидат на вакансию не должен казаться оголодавшим – это отпугивает.

Сергей Борисович покашливает, а потом добавляет своему тону интимности:

– На вакансию SMM-менеджера, мы взяли мужчину, но вы, Татьяна, скажу честно, были номером два из всех наших претендентов. Ваши рассказы о том, как вы помогаете всяким неудачникам найти любовь на сайте знакомств, впечатлили мою команду.

Мне становится нехорошо. И есть с чего – я до сих пор корю себя за то, что слишком разговорилась на собеседовании в «Формуле». Вот зачем я рассказала эйчарам, что помогала людям вести переписки на сайтах знакомств? У меня и правда была пара таких заказов, но звучит все это совершенно не солидно. Лучше бы я соврала, что вела блог для какого-нибудь «ХэдХантера», ей богу.

– А еще мне понравилось слушать, как вы учите своих клиентов вести себя на свидании, – продолжает заливаться соловьем Борисович. – Вы многостаночник, Татьяна. Сразу видно, что диплом специалиста по связям с общественностью вы получили по зову души. И ваши таланты надо обязательно пустить в дело.

М-да, кажется, с этим Борисовичем все понятно. Дядя решил разнообразить себе вечер и думает, что за вакансию я прямо сейчас приеду демонстрировать ему свои таланты. Козлина!

– Что простите? – изумленно переспрашивает Борисович. – Кто козлина?

Черт! Я что, сказала это вслух?

– Это я не вам! – тороплюсь заверить я. – Я… Я – коту! Он цветок обгрыз.

– Вы еще и цветы разводите? – цокает языком мой собеседник. – Поистине, талантливый человек талантлив во всем. Но давайте без обиняков, Танечка. Вам еще нужна работа?

– Нужна, – брякаю я на автомате, хотя фамильярность жутко режет слух.

– Очень хорошо. Я хочу, чтобы вы занялись моим… моим… – Сергей Борисович вдруг странно хрюкает и осекается. Несколько секунд он молчит, явно мучительно подбирает слова. Не часто, видимо, предлагает девушкам всякие неприличности.

На его беду, я человек добрый, отзывчивый, потому инстинктивно спешу на помощь.

– Хотите, чтобы я занялась вашим досугом?

– Нет, – обескуражено откликается Борисович. – Я хочу, чтобы вы занялись моим деловым партнером – Василием Кузнецовым, владельцем «КузнецовФарм».

На спине у меня выступает испарина. Какая я все-таки испорченная! Дядька и правда работника ищет, а я уже решила, что пристает. Но, блин, на часах три ночи, он там вообще, что ли, за временем не следит?

– Вы что-нибудь слышали о компании «КузнецовФарм»? – обеспокоенно уточняет Борисович.

– Да, немного, – нагло вру я, а про себя думаю, что и дураку понятно: раз в названии фирмы есть корень «фарм», значит фирма занимается лекарствами. – А какие задачи вы хотите передо мной поставить?

Мысль о том, что мне будут предлагать интим, вытесняет другая. Мне кажется, что Борисовичу я понадобилась в качестве шпионки. Наверное, он надеется, что я смогу выкрасть для него рецепт какого-нибудь нового препарата.

– Я хочу, чтобы вы помогли Василию Юрьевичу Кузнецову наладить кое-какие личные контакты, – поясняет Сергей Борисович. – Уверен, что с вашей небывалой коммуникабельностью вы справитесь с этим на пятерку.

– Какие именно личные контакты вас интересуют?

– Ну… с девушками, – решается на откровенность Борисович. – Найдите ему уже бабу нормальную, а то сам он как-то не справляется.

Я вдруг спохватываюсь. Текущий разговор совершенно дикий и не может быть правдой. Такая ахинея способна твориться только во сне. Я, видимо, переработала немного, перенервничала, вот и снится теперь полная фигня.

Я с энтузиазмом щипаю себя за бедро, дабы убедиться, что сплю.

– Ай!

– Что такое? – пугается Борисович.

– Ничего! Ну, то есть, кое-что случилось, но не страшно.

– Наверное, ваш кот опять чудит? – догадывается он.

– Ага. Кыш! Брысь! Быстро слезь с подоконника!

Изображая заядлую кошатницу, я продолжаю напряженно размышлять о происходящем. Голова от усердия болит, а на лбу явно пытаются укорениться первые морщины. Что, черт возьми, происходит? Борисович перебрал с коньячком или… меня разыгрывают?

Внезапная догадка ставит все на свои места. Это Мила! Решила пошутить, подговорила кого-то из друзей. Она обожает такие вещи.

Я улыбаюсь и решаю подыграть: в моей серой жизни так мало интересных событий, что даже глупый розыгрыш сойдет за приключение.

– Знаете, а я не прочь заняться контактами вашего Василия, – говорю я деловым тоном. – Я так понимаю, это будет проектная работа?

– Да, но оплачено все будет очень хорошо.

– А постоянный контракт получить нельзя? Может, помимо Василия у вас есть и другие проблемные партнеры? Давайте я сразу всем устрою личное счастье, оптом будет дешевле.

Сергей Борисович на пару секунд теряется, а потом робко уточняет:

– Мне показалось, или мое предложение вас смущает, Танечка?

– Нет, я просто… Просто устала перебиваться подработками и хочу получить нормальный долгосрочный контракт.

Он тут же добавляет голосу деловитости:

– Мне крайне импонирует ваша амбициозность, Татьяна. Я обязательно возьму вас к себе после того, как вы решите проблемы Кузнецова. Считайте работу с ним вашим тестовым заданием.

– Отлично! Когда мне следует приступить к своим новым обязанностям?

– О, не волнуйтесь. Кузнецов свяжется с вами в ближайшее время. – Борисович без предупреждения кладет трубку.

Даже «до свидания» зажилил, неблагодарный. Наверное, понял, что я раскусила розыгрыш.

Вздохнув, я откладываю телефон и падаю обратно на подушку, отключаюсь еще в полете. Вот только поспать мне толком не удается: спустя совсем короткое время меня будит раскатистая трель дверного звонка.

Хм, кого это принесло посреди ночи?

Глава 2

Незваный гость давит на звонок все настойчивей. Я щелкаю выключателем ночника, смотрю на часы. Половина четвертого. Друзья мои не склонны к ночным визитам, потому в голову сразу лезет нехорошая мысль: я залила соседей!

Однажды со мной такое случалось, очень давно, когда я еще была приличной замужней женщиной.

Под ложечкой холодеет, руки начинают трястись. Мне только потопа не хватало! Соседи снизу на днях установили себе натяжные потолки, и будет ужасно, если они испорчены. У меня нет средств, чтобы делать кому-то ремонт: я собственную ипотеку плачу с трудом.

Я срываюсь с дивана и бегу в прихожую. Правда, подлетев к двери, спохватываюсь: я, конечно, растяпа еще та, но воды на полу нигде нет.

Кстати, с чего я вообще взяла, что ко мне ломятся соседи? Может, это бандиты – решили попилить меня на органы?

Последняя версия смешит до колик, но я все же заглядываю в глазок. Заглядываю – и тут же зажимаю рот рукой, чтобы не выдать себя случайными звуками. Потому что за дверью у меня стоят два амбала с каменными лицами. Таких я в своем подъезде точно ни разу не видела. Да что там, такие мне только в фильмах попадались – про мафию.

Дзынь-дзынь-дзынь!

Амбалы, кажется, готовы на все, чтобы меня достать.

Я хочу убежать от них в комнату, вызвать полицию и начать орать, как в ужастиках, но почему-то не могу пошевелиться.

Бум-бум-бум! Бандитам надоело терзать звонок, и они, видимо, решили выломать мне дверь. Молотят в нее так, что она содрогается.

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Ладно меня – на органы, а дверь-то в чем провинилась?

Я разъяряюсь и вполне себе грозно ору:

– Кто там? Что вам нужно?

Стуки тут же стихают, будто их и не было.

– Здравствуйте, Танечка, – раздается из-за двери миролюбивый бас. – Мы от Василия Кузнецова, откройте, пожалуйста.

– За… зачем?

– Мы должны передать вам распоряжения Василия Юрьевича. И аванс.

Аванс! Это слово ласкает мой слух и, видимо, гипнотизирует, потому что я тут же тянусь к замку. Чувство самосохранения у меня есть и регулярно подает признаки жизни, но сейчас его напрочь вытесняет желание получить работу в «Формуле». А вдруг все по-настоящему? Я уже задолбалась перебиваться подработками, мне нужен нормальный стабильный доход, чтобы не трястись из-за ипотеки.

Когда замок щелкает, амбалы решительно вваливаются в мою квартиру.

– Простите за беспокойство, – говорит один – совершенно лысый, но с густой черной бородой.

– Что же вы ночью вот так всем подряд дверь отпираете? – возмущается другой. – Ай-ай-ай!

Оба смотрят на меня с интересом. Одеты они в респектабельные черные костюмы, но их лица с этими костюмами не вяжутся: они такие, будто мои «гости» только что кого-то прирезали в лесочке. Особенно страшная физиономия у того, что без бороды. Волосы у него сострижены до ежика, из-под него просвечивает сразу несколько шрамов. А еще у господина без бороды правое ухо будто обкусано сверху, и один глаз открывается не полностью – видимо, это последствие какой-то травмы.

Я делаю пару шагов назад и почти сразу отчаиваюсь: убегать в моей однушке совершенно некуда.

– Ох, что-то сердце прихватило, – бормочу я, решив пустить все силы на антирекламу. Ведь эти двое точно за органами пришли: больше с меня взять нечего.

– У меня, когда с почками проблемы обостряются, всегда осложнения на сердце, – развиваю мысль я. – И на легкие тоже. У меня вот одышка как у бабули.

Я делаю несколько судорожных вдохов и даже немного хриплю для пущей убедительности. Бандиты смотрят на меня удивленно.

– Да-да, я ужасно больная женщина, – заверяю я, стараясь не дрожать. – Наследственность, знаете ли, – мама всю беременность квасила.

Бородатый бандит поворачивается ко второму, оглаживает бороду:

– Веня, а ты уверен, что мы адресом не ошиблись?

– Уверен, Гена, – отвечает тот. – Не ошиблись!

Бородач все равно хмурится:

– Василий Юрьич сказал, специалист будет, а тут какая-то тетка придурочная.

– Да она это, она! – строго возражает его дружбан (кажется, он у них за старшего). – Просто дамочка слегка разволновалась. Но это ничего. Мы ее сейчас живо утихомирим.

Он снимает пиджак и, кинув его на тумбочку, зачем-то начинает закатывать рукава рубашки. Я делаю еще шаг назад и упираюсь спиной в дверь кухни.

– Ах, да! – Бандит с покусанным ухом расплывается в улыбке и хлопает себя по лбу. – Про деньги забыл.

Он достает из кармана брюк стопку купюр и кладет ее рядом с пиджаком.

– Это вам. Сейчас вам нужно проехать с нами, Танечка. Таковы распоряжения Василия Юрьевича.

– Куда проехать? – едва ворочая языком от волнения, спрашиваю я.

– К нему домой.

– Хорошо, – киваю я, как болванчик. – Я только переоденусь.

Я делаю неуверенный шажок в сторону комнаты. Я живу на третьем этаже, и, если связать все имеющиеся простыни, можно попытаться спуститься по ним во двор. Я, конечно, жуткая трусиха, но, когда на кону собственные органы, можно и переступить, знаете ли, через некоторые фобии.

Наверное, план побега отражается у меня на лице, потому что бородач крепко хватает меня за руку.

– Не надо переодеваться, Татьяна. Вы и так прекрасно выглядите.

– Кстати, да, – говорит тот, что за старшего, – Веня. – Вы, женщины, вечно собираетесь по два часа. А Василий Юрьевич у нас человек занятой и ждать не любит.

– Но я же… – я показываю руками на пижаму. Она у меня шелковая, довольно легкомысленная – майка и короткие шорты. – Я же не одета.

Веня поддевает с полочки у двери связку ключей.

– От квартиры?

– Ага.

Он вкладывает ключи мне в руку:

– Запирайте и поехали.

Взгляд у него такой зловещий, что, кажется, лучше не возражать. И я не возражаю – нацепив шлепанцы, запираю родную однушку на два замка.

– Умница! – хвалит Веня, а его товарищ хватает меня под руку и тащит к лестнице.

Мы выходим во двор. Мужчины подводят меня к черному джипу с тонированными стеклами. На улице, как назло, не души.

У меня трясутся поджилки. Господи, меня похищают, а я не знаю, что предпринять! А все из-за того, что с детства берегу свои трепетную нервную систему и не смотрю криминальную хронику. А надо ее смотреть, Таня, надо!

Бородач заталкивает меня на заднее сидение джипа и садится рядом. Веня устраивается за рулем. В машине пахнет кожей и чем-то терпким. Я вжимаюсь в сиденье и пытаюсь не умереть от страха.

– Вас, надеюсь, не укачивает? – сердито уточняет Веня, поглядывая на меня в зеркальце заднего вида. – Я только салон помыл.

Я мотаю головой. Веня достает откуда-то большой черный пакет, протягивает мне.

– Держите.

Душа улетает в пятки.

– На голову надеть? – сглотнув, уточняю я.

– Чего? – Веня как будто удивляется. – Не, это на случай, если вас все же укачает.

– А! Ладно. – Я раскладываю пакет на коленях, нервно разглаживаю целлофан.

Меня ни капли не утешает то, что мне разрешают смотреть на дорогу. В кино это плохой знак: тот, кто много знает, бандитам не нужен.

Мы выезжаем из моего микрорайона и движемся в сторону выезда из города. Я живу на окраине, так что где-то минут через десять пути многоэтажки за окном машины сменяются маленькими домиками. Веня еще ни капли не стесняется нарушать скоростной режим, летит так, что у меня в ушах свистит.

После того, как мы пару раз чуть не врезаемся в другие машины, я зажмуриваюсь. Старательно пытаюсь вспомнить какую-нибудь молитву, но в голову лезут исключительно матерные стихи Есенина. Приходится бормотать про себя именно их, чтобы сохранить спокойствие.

Через десять минут я с удивлением понимаю, что автомобиль паркуется.

– Приехали! – радостно говорит Веня.

Открыв глаза, я обнаруживаю, что мы въехали во двор аляповатого особняка с колоннами и бронзовыми львами у крыльца.

Бородач вываливается из машины и выдергивает из нее меня, придирчиво оглядывает.

– Волосы ей поправь, – подсказывает Веня, когда тоже выбирается из авто.

Бородач приглаживает мои волосы, одергивает на мне шорты.

– Вроде нормально все, – говорит он удовлетворенно, а потом толкает меня в спину. – Шагай.

Мы поднимаемся на крыльцо. Там нас уже ждет какой-то сухонький старичок миролюбивого вида. Он распахивает для нас дверь и широким жестом предлагает войти.

– Здравствуйте! – бормочу я на автомате (родители с детства твердили мне, что со старшими нужно быть вежливой).

Старичок не отвечает, смотрит на меня удивленно. Наверное, не привык к тому, что заложницы подают голос.

– Михалыч, а где хозяин? – спрашивает у него Веня.

– В гостиной, – отвечает тот.

Я оступаюсь, неудачно подворачиваю ногу. Все из-за шлепанцев: они у меня на небольшой платформе. Идти теперь немного больно, но мне не дают прийти в себя.

Тычками в спину бородач заставляет меня пройти холл и двинуться по коридору. Мы идем мимо вереницы одинаковых дверей, доходим, кажется, до пятой, и только потом мои сопровождающие останавливаются.

– Давай ты рапортуй, – говорит Веня бородачу.

– Чего это сразу я? – огрызает тот. – Твоя очередь.

– Вообще-то, я в прошлый раз отчитывался, так что теперь ты должен.

– Ага, конечно! Я до этого, между прочим, два раза подряд докладывал – бурчит бородач. – Так что и с тебя – два раза.

Я смотрю на них открыв рот. Их будто подменили, вместо суровых амбалов передо мной два нашкодивших детсадовца, которые боятся получить втык от воспитательницы.

Бандиты замечают мой интерес и тут же меняются в лице, снова становятся деловыми и серьезными.

Веня делает глубокий вдох и, пару раз стукнув в дверь согнутым пальцем, ее распахивает.

Комната за дверью довольно уютная. Пол ее устилает пушистый белый ковер, вдоль одной из стен стоит стеллаж с книгами. Посреди комнаты расположен диван, а перед ним маленький столик. На диване, положив ноги на столик, сидит мужчина в майке и рваных джинсах. В руке он сжимает стакан с чем-то золотисто-коричневым.

Когда мы вваливаемся в комнату, на лице мужчины проступает удивление. Он довольно долго пялится на меня, а потом становится ужасно раздраженным, спрашивает:

– Кто это?

– Специалист, – блеющим тоном отвечает Веня.

Мужчина смотрит на него с укоризной.

– Ты уверен?

– А я говорил тебе, – тихо ворчит бородач, испепеляя Веню взглядом.

Веня бухает свою клешню мне на плечо. Она у него такая тяжелая, что у меня даже колени подгибаются.

– Василий Юрьевич, она это, – говорит Веня. – Я все проверил.

Мужчина в джинсах снова смотрит на меня. В глазах его откровенная неприязнь и недоверие. Я помалкиваю – раздумываю, чего бы такого ляпнуть, чтобы отпустили.

– Ты – Татьяна Кольцова? – наконец спрашивает мужчина в джинсах. По всей видимости, он и есть хозяин особняка, тот самый Василий Кузнецов, о котором мне говорили по телефону. – Ты специалист по пиару?

– Да, – отвечаю я. – А что, не похоже?

Он снова окидывает меня хмурым взглядом, а потом цедит:

– Я, конечно, не часто с пиарщиками общаюсь, но ты как-то на девочку по вызову больше похожа. Могла бы и поприличней одеться, знаешь ли, когда едешь на встречу с серьезным человеком.

На меня накатывает возмущение.

– А вы, собственно, кто такой? – спрашиваю я, скинув руку Вени и выкатив грудь колесом. – По какому праву, вы меня похитили?

– Похитил? – Глаза Кузнецова широко распахиваются. Он переводит взгляд на моих сопровождающих, смотрит с упреком. Его люди синхронно вжимают головы в плечи.

– Никого мы не похищали, – торопливо возражает Веня. – Привезли, как было обговорено. Доставили в лучшем виде.

– В лучшем виде? Мне даже переодеться не дали! – восклицаю я и невольно топаю ногой. – Я, между прочим, в пижаме.

– В пижаме? – Кузнецов опять начинает меня разглядывать, как какой-нибудь экспонат, ему вдруг становится очень весело. – То есть ты вот в этом спишь? Прикольно. А покрутись немного, я хочу посмотреть, как там сзади.

– Что?

Он делает рукой вращательное движение, нетерпеливо так:

– Покрутись.

Я прямо обалдеваю от такой наглости, скрещиваю руки на груди.

– Может, вам еще и сплясать тут?

– А ты можешь? – На его лице появляется довольно похотливое выражение. – Ну давай.

– Не собираюсь я вам плясать! – восклицаю я. – Вы совсем, что ли?

Он морщится:

– Ой, не надо, пожалуйста, так кричать. Терпеть не могу, когда женщины кричат. Не хочешь танцевать – не надо. Я вообще позвал тебя к себе не для танцев, а чтобы прояснить некоторые детали нашего сотрудничества.

– Ваши люди меня напугали, – бурчу я. – Они у вас как из леса. Даже не объяснили ничего толком: куда везут, зачем.

Кузнецов неторопливо делает глоток из стакана, который держит в руках, а потом, вместо того, чтобы извиниться, уточняет:

– А тебе передали аванс?

– Передали, – торопится встрять Веня.

Лицо Кузнецова тут же мрачнеет.

– Веня, я не тебя спрашиваю, а нашу гостью.

Веня поворачивается ко мне и смотрит с мольбой. Прямо как Хатико.

– Передали же, правда?

– Вроде что-то передавали, – припоминаю я. – Были какие-то деньги.

– Так чего ты истеришь тогда? – с торжествующим видом спрашивает Кузнецов. – Взяла деньги – будь добра их отрабатывать.

– В четыре утра?

Он ухмыляется.

– Мне кажется, я нормально доплатил за срочность.

Ей богу, хочется стукнуть его по наглой роже. Понятия не имею, сколько он там заплатил, но на такое вот обращение я не подпишусь ни за какие деньги. Я несколько раз открываю и закрываю рот, но так и не нахожу слов, чтобы передать накатившие эмоции.

– Ладно, ребят, – говорит Кузнецов, смягчаясь. – Подождите снаружи. Может, мы с этой дамочкой и договоримся еще. Сергей Борисович очень уж ее расхваливал, а врать ему не зачем.