Техника речи. Как говорить красиво и легко добиваться целей

Предисловие

Здравствуйте, мои дорогие, любимые друзья!

Я не боюсь слова «друзья» и нисколько не стесняюсь именно так к вам обращаться: занимаясь преподаванием уже много лет, я поняла, что «не друзья» отваливаются быстро и исчезают, – слава Богу, навсегда.

Остаются в моей школе, пользуются моими методиками и знаниями только те люди, которых я называю осознанными, разумными, те, кто действительно хочет что-то изменить в своей жизни.

Расскажу немного о себе. Меня зовут Елена Ласкавая. Мне 56 лет, и 54 года из них я стою на сцене. Я актриса по первому образованию, сыграла более 50 ролей в кино и театре. Кроме этого я режиссёр, театральный педагог, доцент кафедры сценической речи Театрального института имени Бориса Щукина, педагог по сценической речи Театра им. Е. Вахтангова, почётный работник культуры города Москвы, основатель «Школы речи и ораторского искусства #1 Елены Ласкавой», член Союза театральных деятелей Российской Федерации, с 2011 года – педагог по сценической речи Международной Летней школы Союза Театральных Деятелей Российской Федерации. А ещё я автор четырёх учебников по ораторскому искусству.

Моему отцу, Валентину Ивановичу Ласкавому, режиссёру, создателю театра «Арлекин», в 1993 году указом Б. Ельцина было присвоено звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации».

Мой папа – очень талантливый человек… Благодаря ему я уже с двух лет была на сцене.

Помню один забавный случай. Отец решил занять меня – кроху – в спектакле в роли плачущей девочки. По сценарию в определённый момент я должна была зарыдать. Но я так уютно устроилась у папы на коленях, что плакать мне совсем расхотелось. На репетициях всё получалось, а тут как застопорило! Тогда папа ущипнул меня за попу – так больно, чтобы у меня слёзы брызнули. А я вместо того, чтобы плакать, повернулась к нему и со всего маху ударила его по лицу: «Зачем ты меня щипаешь?!»

Так уже в юном возрасте я показывала свой своенравный характер, поэтому и моя будущая актёрская судьба складывалась очень неровно.

В 1986 году я поступила в Ленинградский институт им. Черкасова (ЛГИТМиК) к мастеру Ефиму Михайловичу Падве учиться на актрису театра и кино, а через семь лет – в Театральный институт им. Б. Щукина, где получила специальность «режиссёр драматического театра». Художественным руководителем курса был Александр Михайлович Паламишев.

Обучение в двух различных традициях театральных школ – ленинградской и московской – позволило мне совместить речевые стили обоих направлений за счёт выбора максимально эффективных художественных методов. Из ленинградской школы были взяты эффективные методики соединения речи и движения, элементы йоги, постановка дыхания и голоса, а из московской – упражнения по артикуляции, дикции и логике речи.

Моими учениками были актёры Елена Подкаминская, Сергей Бурунов, Татьяна и Анна Казючиц, Владимир Яглыч, Виктор и Иван Добронравовы, Анна Снаткина, телеведущие Юлия Квин, Ксения Сухинова, Юлия Маслаченко, комментаторы Владимир Стогниенко и Илья Казаков.

Надо признаться, что моя жизнь полна разных приключений (впрочем, наверное, как и у каждого человека). Я даже семь лет преподавала в специализированном Институте искусств. Работала с ребятами с ограниченными возможностями, в том числе и со слабослышащими студентами. Там меня ждал совершенно фантастический триумф, потому что именно в этом институте я выработала свою речевую методику, что позволило мне «выточить» слабослышащим ребятам такой красоты голоса, что они все стали Шаляпиными! Даже говорили его тембром, потому что голос у них был чистый – идущий от тела. Они не строили его ни под какой звуковой алгоритм, ни под какие неверные звучания. Это был удивительный опыт, благодаря которому и родилась моя школа.

Но сейчас не об этом, а о колоссальных переменах, которые произошли со мной после того, как я уехала из Казахстана, от своих соотечественников, которые отличаются очень открытым, дружелюбным, куражным, бесшабашным менталитетом и особым говором.

Приехав в Санкт-Петербург (тогда это был Ленинград) и сразу же поступив в театральный институт, я, провинциальная девочка, столкнулась с совсем другим, новым столичным миром. Вообще другие люди, все другое! И, конечно, я, со своей открытостью и внутренней щедростью, сначала очень растерялась и испугалась.

Вспоминая все переживания тех первых лет, я сегодня объясняю своим ученикам, что многие люди, перед тем как добьются покоя, счастья и свободы в общении, проходят через такие проблемы, как миграция, иммиграция, статусный и карьерный рост, обязательно столкнутся со страхом общения, боязнью публичного выступления… Непременно!

Поэтому так важно, чтобы человек сумел все трудности преодолеть. И я с высоты своего 20-летнего стажа преподавания в театральном институте могу дать более-менее ценные советы. Именно потому, что сама прошла тернистый путь становления – от диковатой и босоногой провинциальной девчонки до столичного профессионала высокого уровня.

Меня пять раз отчисляли из театрального института! Тогда не знала, почему. Позже поняла: потому что я вообще не умела общаться. Не понимала, что такое манипуляции, контрманипуляции… И почему-то считала, что меня все должны любить, – лишь потому, что ко мне всегда хорошо относились на моей малой родине, в небольшом Семипалатинске. А когда в Ленинграде столкнулась с тем, что меня «не любят», конечно же, растерялась.

Мне приходилось решать много проблем самостоятельно. Исходя из личного опыта, я сначала разложила на составляющие все мои внутренние эмоциональные знания, а потом собрала их в оригинальную методику, которой сегодня успешно пользуются тысячи людей.

Например, многие из них поняли, откуда возникает страх публичного выступления: эта боязнь является лишь «вершиной айсберга» проблем, в основе которого – неумение легко и свободно общаться с собеседником. Связка заключается в том, что сначала мы боимся общения один на один, а потом уже, как результат, страшимся выступить или с речью при защите диплома, или со спичем на дне рождения начальника, или просто произнести тост на празднике.

Конечно же, общение и выступление – это всегда работа, которой нужно учиться, причем структурированно. Друзья, знайте: лучший обучающий материал всегда имеет структуру! И если вы у себя в голове раскладываете информацию по полочкам (как в платяном шкафу), то и пользоваться вам ею будет удобно: понадобился ответ на какой-то вопрос – раз, и нашли, точно так же, как отыскиваете в своём гардеробе носки, блузки, брюки! И я тоже хочу упорядочить всё в вашем мозгу, чтобы было точное понимание: почему возникает и откуда приходит страх, присущий любому здравомыслящему человеку? Как с ним работать и во что трансформировать его энергию?

1. Что такое речь

Общение – это опыт и труд

Когда я открыла свою школу шесть лет назад, то полагала, что речь как таковая не будет востребована в скором времени. Думала, что мне придётся вначале набрать много слушателей, чтобы доказать им, что хорошо говорить – важно! К тому времени во многих российских городах появилось уже много школ по ораторскому мастерству. А я, часто наблюдая за очень смешными спикерами, удивлялась: какое ораторское мастерство может быть без правильной речи и грамотного общения?..

И вспоминала свою молодость, когда я никак не могла понять, почему меня принимают во ВСЕ театральные вузы, но быстро отчисляют. От ужаса, страха и непонимания у меня даже началась крапивница (я покрывалась сыпью). Преподаватели говорили в один голос: «Талантливая, но учить не будем». Только через много лет я сама сообразила, что причина моих неудач кроется в неумении общаться и что общение – это тоже опыт и труд.

Когда я приехала из Казахстана в Россию, то испугалась и психологически закрылась, потому что вся моя юность в России была сущим адом. Против меня было всё: педагоги, пространство, люди. Мне здесь было холодно, плохо и одиноко. Я отгородилась от людей, что было самой большой ошибкой.

Однако довольно быстро поняла, что нужно менять ситуацию. Стала думать: если я прохожу в институте актёрское мастерство и кое-что в этом понимаю, то почему не могу попробовать перенести эти методики в своё пространство, так сказать, в футбольное поле моей жизни? И там попробовать что-то немножко подвигать, словно в процессе игры? А в другой момент жизни стала всерьёз задумываться о том, что такое счастье…

И сегодня, спустя столько лет, могу с уверенностью утверждать, что счастье – это человеческое общение!

Говорю не голословно. Мое убеждение подтверждено известным Гарвардским экспериментом, который длился 75 лет – с 1938 по 2013 год, и даже вошел в Книгу рекордов Гиннесса. На протяжении этих лет учёные отслеживали, как сложатся жизни 724 участников эксперимента в зависимости от образа их жизни: смогут ли они прожить долгую и счастливую жизнь или покинут этот мир, так и не познав обычного человеческого счастья. Сменялись ученые, социальные опросы проходили уже дети и внуки первых участников. Им задавали одни и те же вопросы: Что доставляет им удовольствие, а что портит настроение? Что важнее для них – деньги или карьера? И тому подобное.

В итоге выяснилось, что бесценно только одно – человеческое общение!

Далее я стала анализировать поведение своё и окружающих и в какой-то момент поняла, что мы все некоторым образом… деформированы. Простите за крайне неприятное слово, но это правда.

Деформация произошла из-за того, что мы живём в обществе критиканов. С раннего детства находимся в крайне сложной позиции. Ещё детьми мы могли сделать много чего хорошо: и домашние задания, и стометровку пробежать, и на концерте спеть… Но учитель (а таких было большинство, да и сейчас не меньше) вместо того, чтобы замечать положительное, тыкал пальцем в промахи, ошибки, недоработки: «А вот тут ты не знала!» Нам всегда указывали на какой-то маленький пробел, где ты был не прав или не компетентен.

Вся накопившаяся «критическая масса» в конце концов начала деформировать личность, потому что мы стали всё время желать говорить и делать только замечательно. И, как следствие, развили в себе бешеный перфекционизм и комплекс отличника, что лично я считаю колоссальной бедой. Таким людям очень сложно реализоваться в будущем, потому что у них в головах выстраиваются очень жёсткие алгоритмы, которые лишают их вариативности и даже свободы (до определённой степени).

В итоге кто-то пополняет ряды перфекционистов – «я всегда буду лучше всех», а кто-то из ребят просто замолкает: «Если вы все время видите только критику, то я вообще говорить не буду».

С такими людьми я сегодня и работаю. И моя школа полна таких учеников.

Почему мои лекции пользуются успехом? Да потому, что мы же все умеем как-то говорить. Но фокус не в том, чтобы говорить, а в том, чтобы дар общения давался легко и свободно. И поэтому основное слово, которое я использую в своей школе, – это «свобода речи».

Свобода речи: вернуться к истокам

Мы должны вернуться к тем истокам, когда начались наши речевые проблемы, и потихонечку себя разговорить. Причём, скажу по секрету, что абсолютно любой публичный человек, которого условно назовём «хорошим оратором», в какой-то момент жизни брал уроки по речи: и Демосфен, и Мартин Лютер Кинг, и другие известные лидеры. Самое смешное, что практически их всегда учили именно актёры. Посмотрите замечательный фильм «Король говорит!» (The King’s Speech, 2010), где показано, как короля Великобритании Георга VI избавляют от заикания.

Я тоже «лечу» человека при любом уровне речевых проблем – кроме заикания, но и его я могу облегчить.

ЭТО ВАЖНО!

Как только начинается свобода телесная, начинается свобода мыслительная

Чтобы понять, как можно изменить речь, нужно сознавать, что она представляет собой психофизический процесс, где физическому компоненту отводится большая роль. Мы, по сути, говорим мышцами. Значит, если я приведу в порядок мышечный речевой аппарат, то могу «освободить» речь. И, следовательно, могу изменить кое-что и у себя в голове, в своих мыслях, – потому что, как только начинается свобода телесная, приходит и свобода мыслительная.

Есть точное экспертное мнение, что только 7 % информации мы воспринимаем вербально, то есть с помощью слова. Но существует и загвоздка: многие из нас неадекватно себя воспринимают. Как я говорила, нас с детства толкали в перфекционизм: «Учись-учись, будь умным». И вы взяли на себя эту ответственность: «Я умный! Я умный!» Надели корону: «И теперь я всегда так умно что-то говорю (хотя чаще всего речи нелепые), но меня почему-то никто не хочет слушать».

А проблема заключается в том, что воспринимают только тех, кто говорит определённым образом – иначе сказать: классно говорит. А если человек мямлит или пищит, как мышь, то мозг собеседника не может относиться к такому оратору серьёзно: «Если ты какая-то пипикалка, то почему я должен тебя воспринимать всерьёз?» Так же мы игнорируем детей лишь потому, что они часто невнятно лепечут.

Очень много значат для общения вибрации, которые исходят от людей. Например, вы знаете, что невозможно испугать спящего человека, который плохо слышит? Потому что, как бы ты ни подкрадывался, он проснётся, так как улавливает нечто большее, чем прямые децибелы. Он воспринимает вокруг себя вибрации. «Слышит», как колеблется воздух, резонирует пол, когда по нему идут, и даже как дрожат стены.

Эта догадка также вошла в основу моей методики, и я могу объяснить почему. Когда я с вами говорю, звук меня как будто окружает, потому что у меня резонируют все кости тела, а мышцы, соответственно, пропускают этот резонанс, потому что они свободны. Вы, наверное, не раз замечали, что зажатые, неуверенные в себе люди вызывают раздражение на уровне подсознания, потому что «нутром» чувствуете, что у них зажаты какие-то мышцы, а значит, они не свободны.

Особенно это заметно по тем ораторам, которые страшатся выступать публично или вести разговор с человеком, которого боятся. Сразу бросаются в глаза их опущенные плечи, сутулая спина, вымученная улыбка, которую они с трудом надели на лицо, да ещё и руки не знают, куда девать. А как стали говорить, так и задышали ртом… Всё: человеку в коммуникации с такими собеседниками сразу становится плохо, потому что мы всегда «зеркалим» друг друга.

Например, если я вижу перед собой зажатого, скукоженного человека, то подсознательно и мое тело тоже начинает сжиматься. Или в театре – если замечали: когда слушаете актёра с надорванным голосом, то через некоторое время у вас самого начинают зудеть связки, потому что вы отзеркалили его, будто вместе с ним вошли в напряжение голосового аппарата.

То же самое происходит и с телом. Как только вы наткнулись на человека, у которого тело зажато, то тут же отражаете зажим и попадаете в зависимость от его дискомфорта. Поэтому, согласно теории великолепного театрального педагога и режиссёра Михаила Чехова, нужно от внешнего состояния пойти к внутреннему.

Кстати, об учителях и наставниках. У меня были разные преподаватели: и посредственные, и гениальные. Когда я поступила в Театральный институт имени Бориса Щукина, мне выпало неслыханное везение: актёрское мастерство вела Людмила Владимировна Ставская, легендарная Бабася, потрясающий педагог. Многие ее яркие фразочки до сих пор вспоминают: «Кискин бред, милые мои! Что ты наиграла там? Как свинья на дождь!»

И вот однажды, стоя на сцене, я сказала: «Людмила Владимировна, что вы меня выталкиваете из моей органики? Мне неудобно так. Это не моя природа». А она сказала, как отрезала: «Кому ты нужна с твоей маленькой неудобоваримой органикой?! Кому нужна твоя скучная природа? Увеличивайся!»

Её совет был гениален. Но сначала я его не восприняла и очень долго обижалась. Только со временем поняла, чего она от меня хотела. Я должна была осознать, что наше любимое «я таков» куда-то уже ушло от нас. И даже сейчас часто слышу от своих учеников: «А что же делать, если я такой?» И я отвечаю: «Кто тебе сказал, что ты такой? Почему ты решил, что ты такой?» А тот ещё настаивает: «Нет, я так устроен и поэтому этого делать не буду…» Я это называю лжескромностью и категорически против нее воюю. Бесценны только истинная скромность и хорошее воспитание, лжескромность зачастую только мешает по жизни.

Однажды я приехала работать с девчонками немыслимой красоты в Красноярск, в аэропорт Емельянова. Директор подчеркнул: поскольку эти красотки будут работать в VIP-зоне, они должны уметь общаться с клиентами. Одну из девушек прошу: «Улыбнись!» А она смотрит на меня своими раскосыми глазами и отвечает: «Не хочу». У меня глубокий обморок: «И почему?» Девушка буднично объясняет, что это будет нечестно. Я так хохотала: «Послушай, с такой честностью иди к себе на кухню и сиди там! И будет тебе счастье!»

Вот что я имею в виду: если ты пошёл на коммуникацию – в социум – и хочешь в нём состояться, то следует как-то перестроиться и оставить подобную «честность». Необходимо допустить мысль, что ты можешь быть любой: гибкой, эластичной, способной в данный момент отвечать законам коммуникации.

Поэтому я очень хочу, чтобы в школьную программу в девятом классе внесли предмет «Основы культуры общения».

ЭТО ВАЖНО!

Я двигаю людей в сторону осознанного управления процессами, осознанного управления общением, осознанного управления счастьем.

Упражнение «Снятие мышечного напряжения»

Как быть, если вы выходите на сцену и вдруг автоматом всё тело «зажимается»? Да и вообще, у нас всех, как показывает опыт, зажата задняя стенка шеи.

Связано это с тем, что у нас тяжёлая голова, – то есть причина физиологическая. Чтобы справиться с этой проблемой, нужно 21 день делать упражнения на освобождение мышц тела. Тогда вы уже осознанно сумеете их держать в свободном и спокойном состоянии.

Представьте себе, что на вашу голову надет тяжелый шлем, как в костюме водолаза. Поднимаем плечи к ушам, прижимаем, напрягаем заднюю стенку шеи. Держим это положение несколько секунд. Отводим плечи назад и делаем движение, будто сбрасываем пиджачок с плеча.

Проверяем ощущение на уровне груди, там, где располагается «зона оратора». Представьте, что в области сердца находится особая «душевная часть», из которая исходит энергия, когда вы общаетесь с людьми. Попробуйте отыскать её и представьте, что она наполняет вас покоем и удовольствием.

Повторите это упражнение ещё раз, чтобы убедиться, что мышцы освободились.

Упражнение «Испугаться»

Это упражнение тоже снимает напряжение.

Стисните кулаки, зажмите лицо, зажмурьте глаза.

Сделайте вид, что испугались – раз, мышцы физиономии свели в одну точку, ягодицы зажали.

Расслабились… Ощутили, как ушло напряжение с лица. Это важно, потому что большинство из нас живёт с маской на лице – особенно когда общаемся с неприятным собеседником с глазу на глаз или выступаем перед публикой, настроенной недружелюбно.

Поэтому перед тем как выйти к публике или к работодателю на собеседование, за кулисами или за дверью сделайте упражнение «Испугаться» – и расслабились. Вошли и сказали: «Здравствуйте».

А перед этим ещё повторяйте звук «я» (и послушайте себя). «Я» – это чудесно, потому что вы каким-то волшебным образом открываете своё горло и вообще тело, тогда звук летит по-другому.

Это нужно проделывать 21 день! За время практики тело должно запоминать привычные движения. Но следует быть готовым к тому, что оно ещё иногда и бунтует, оказывает сопротивление: ведь вы ломаете привычки, которые складывались годами.

Упражнение «Вдох-выдох»

Когда я говорю, то озвученно (фонационно) выдыхаю – мягко, плавно, долго. А для того, чтобы хорошо, грамотно выдыхать, я должна правильно вдыхать!

Вспоминайте: как вы вдыхаете, когда нервничаете? Наверняка это выглядит, как судорожные вздохи между словами: «тыдых-тыдых». Подсознательно мы такой лихорадочной дыхалкой разрываем логику нашей речи, делаем невероятные ошибки, потому что холодный грязный воздух сразу же действует на голосовые связки. И тотчас возникают проблемы: горло саднит и першит.

Некоторые ораторы во время выступления начинают нервно шмыгать носом между словами, потому что им просто не хватает воздуха. А дыхание происходит за счёт косых мышц брюшного пресса.

Объясняю, как всё это работает. Наши легкие лежат на диафрагме – мышце, которая пересекает тело поперёк. И на ней лежит очень большой орган – лёгкие. Они трёхдольные: есть верхняя, средняя и нижняя доли. И в них 600 миллионов маленьких пузырьков с воздухом – это альвеолы. Когда вы втягиваете живот, чтобы казаться стройными, то в этот момент зажимаете диафрагму, которая припечатывает лёгкие, зажимая нижние доли, – и в итоге альвеолы «слипаются», воздух там отсутствует. Недаром многие барышни, жившие в XIX веке, из-за того, что постоянно носили корсеты, часто умирали от туберкулёза («чахотки»), а крестьянки в своих свободных платьях, которые не сдавливали талию и живот, отличались завидным здоровьем. Ведь живот и жизнь – слова однокоренные. Поэтому вы должны понимать, что диафрагма не управляется сознательно; в этом случае «думает» не голова, а косые мышцы брюшного пресса.