Баллада о Звездной Республике. Цикл «Алконост»

* * *

– Какой кошмар, какое несчастье, – сказала Ингуся, вытаскивая из стерилизатора очередной поддон с лабораторной посудой. – Бедные парни, ужасная смерть. Говорят, их ударило током, и никто не помог – все были капсулах.

– Ты их знала?

– Ну, не очень. Так – видела пару раз. У одного были синие глаза.

– Я знал, нормальные были пацаны – заметил пилот Артур, который в этот день заглянул к девчонкам «на огонек». – Мою машину ремонтировали как боги.

Женька уже поняла – Артуру очень нравится яркая, необычная Ингуся. Он даже решился помочь подружкам в стерилизации пробирок, жертвуя при личным временем и рискуя навлечь гнев командира десантников.

– Давай, я понесу, – буркнул парень, забирая тяжелый поддон. – А роботов использовать что – Ленц запретил?

– Ага. Не дал коды доступа.

– Вот козел.

Артур бухнул поддон на место. Несколько таких же точно поддонов уже стояли на металлическом стеллаже. Ряды стеллажей тянулись вдоль обшитых металлическими листами стен. Установка для стерилизации издавала едва различимый гул. Всю эту обстановку рабочего отсека заливал ядовитый искусственный свет.

Артур забрал еще один груз и сунул его в свободный стерилизатор.

– Ленц как-то сказал – если, мол, подчиненные втихаря не матерят командира, значит, командир уже не тот, теряет хватку.

– Он не дождется наших поношений! – гордо сказала Ингуся. – Пускай думает, что хватку потерял.

Женька взяла щетку и принялась молча сметать осколки – один набор пробирок они все-таки уронили.

Пискнули и завибрировали браслеты – всем троим пришел вызов на общий сбор в стыковочном отсеке.

– Написано, форма одежды – парадная. Я пошел переодеваться, – заявил Артур. – Пока, девчонки, в отсеке встретимся.

Он ушел, а Женька подумала, что непарадная форма «летунов» тоже очень даже ничего. Пилоты «малой космонавтики» носили брюки со множеством карманов и куртки с удобными молниями, и все из черного синтетического материала, эластичного, как настоящая кожа, и прочного, как мифическая «шкура черта».

Женька вздохнула. Она уже спрашивала у Артура, как это – свободно летать в пустоте, но его гордый ответ только напустил тумана.

– Ты зря ему завидуешь, – утешила подругу сообразительная Ингуся. – Мне Артурчик много чего интересного рассказал. Новичков-пилотов часто мутит, гравитации на челноках нет, значит нет ни верха, ни низа. При большой скорости можно и потеряться, а за такое Ленц башку открутит. К тому же, всех поселили в общем «кубрике младших офицеров». Там одна длинная комната, и в стенах ниши для сна со шторками. Вот представь себе, Женечка, жизнь в такой лётной казарме. Жарища, теснота, ни накраситься, ни расслабиться, вокруг все время полуголые парни и ты сама точно такая же. Да через неделю они тебя перестанут воспринимать как девушку.

– Я тебе про полет, а у тебя одни парни на уме.

…Чем была хороша Ингуся – они никогда не обижалась. Не обиделась и сейчас.

Заглянув в каюту, Женька стащила комбинезон и переоделась в парадную форму Космофлота («модель один, женский вариант»), то есть, в небесного цвета узкие брюки и такой же китель с погонами младшего лейтенанта. К ним прилагалась форменная фуражка с блестящим козырьком.

– Пошли, – позвала Ингуся, которая в сходной униформе гляделась настоящей королевой, – Хоть мы техников и не знали, нужно как следует проводить этих парней. Они молодцом держались до конца.

Подруга, похоже, знала какие-то подробности гибели техников, Жене не ясные, но расспрашивать ее не хотелось. Стыковочный отсек уже наполнялся людьми, чьи кители отличились друг от друга лишь звездами на погонах, а еще – петличками. Молоток и древний штангенциркуль для техников, стилизованный атом – для ученых, щит и меч – для десанта, змея над чашей – для медиков и спираль галактики – для высшего командного состава «Алконоста».

Экипаж встал в строй. Раздалась команда «Смирно, на караул!», и люди разом приложили ладони к фуражкам. Траурная процессия прошла часть отсека и приблизилась к его середине. Два портрета, два венка, почетный караул из десантников с оружием, два укрытых флагами гроба, на крышке каждого – фуражка, кортик и ножны.

Виртуальный оркестр играл древнюю мелодию памяти и скорби. Капитан произнес речь. Потом загремела барабанная дробь, склонился флаг, грянули троекратно холостые залпы.

Флаги убрали с крышек и свернули. Ритуальные роботы, уже без участия людей, повезли гробы к шлюзу. Люк закрылся с одной стороны и открылся с другой, скорбный груз завис в темноте. Включились мини-двигатели, и под первые аккорды гимна направили тела к пурпурному ореолу Звезды.

«Нас стало меньше…» – думал Сибирцев.

Глава 6. Доппельгангер

Вечером следующих суток по корабельному времени Женька дежурила на приеме в госпитале «Алконоста». Большая часть коек пустовала, лишь одну из них занимала исследователь Романова, заместитель Петровского. Звали Романову Кларой, отчества она, хотя уже достигла сорокалетия, не признавала, и была чрезвычайно активной и напористой дамой.

К несчастью, прыжок Клара перенесла плохо – разыгрался гипертонический приступ. Лечилась она крайне неохотно, и не сбежала к себе лабораторию только потому, что Женька присматривала за выходом.

Через час после начала смены пришел техник с порезом на руке, но под воздействием стимуляторов регенерировать такой порез должен была не позднее утра.

Еще через полчаса подтянулись те, кому Корниенко прописал успокоительное или, наоборот, тонизирующее. Они получали свои лекарства у автомата, показывая ему лицо или прикладывая к сканеру отпечатков палец. Вся эта рутина тянулась какое-то время, а под конец явился Вечеров.

– Добрый вечер, Женечка.

– Здравствуйте, Александр Александрович.

– У тебя минутка времени найдется?

– Вообще-то, если вы заметили, я в госпитале на работе.

– Ну так в госпитале мы и поговорим. Я немного знаком с твоей мамой, видел ее в Москве. Удивительная женщина.

– Угу, и о чем там шел разговор?

– О ксенолингвистике, о частотном шифровании, и о полетах к звездам.

– Ну, это она любит.

– Если совсем честно, Елена Ивановна просила меня присматривать за тобой. Ну так, ненавязчиво, помочь, если что.

Сказав это, Вечеров солгал, ложь была выдумала ради дела, а Женька, хоть про обмани не знала, все равно обиделась.

– Я давно уже взрослая и не нуждаюсь в присмотре..

– Знаю. Но материнство это такая штука… другим не понять. Не сердись на маму, она хотела как лучше.

– Вы что-то конкретное спросить собирались?

– Как у тебя дела? Ленц достает придирками?

– Пустяки, я уже привыкла. Обработки пробирок хватит как раз на неделю.

– А Инга Оболенская как?

– Спросите у нее сами, Александр Александрович…

– Называй мня просто Александром, мы ведь не на совещании.

– Хорошо. В общем, Александр… я не хочу обсуждать мою подругу за ее спиной.

– Договорились, – охотно согласился Вечеров, который и так уже обо всем догадался – инициатором побега из капсул наверняка была Инга. «Надо присмотреться Оболенской получше», – решил напоследок он.

Хотя беседа и не клеилась, немедленный уход мог выглядеть невежливым, а потому Вечеров покрутился в госпитале еще какое-то время – сделал тонкий комплимент Кларе Романовой, рассказал Женечке забавную историю, поинтересовался побочными эффектами вакцины от лихорадки Эбола…

Ничего слишком важного Вечеров пока не узнал, но конец дня для его собеседниц перестал быть тягостным, а разговор мог послужить началом более доверительных отношений.

– Кирилл Сергеевич – очень доброжелательный человек, – закинул Вечеров пробный шар, имея в виду Корниенко.

– Врач по призванию, – согласилась Женька. – Но я его иногда не понимаю. Закрыл в изоляторе какого-то человека из гражданских, и дверь заблокировал. А вдруг больному станет хуже? А вдруг критическое состояние?

– Человека, случайно, не Мартынов зовут?

– Точно, Мартынов.

– Ну так про него говорили на брифинге у капитана. Болезнь у этого парня не опасная, но очень заразная, которой уже двести лет никто не болел – ветряная оспа, вроде бы. За Мартыновым ухаживает робот, так что не беспокойся. Да и не страдает он, просто некрасивый, девушкам не нравится, весь в болячках и чешется в разных местах.

Клара фыркнула.

– А мне любопытно, – возразила Женя. – Редкую болезнь когда еще увидишь…

– Понимаю, но приказ есть приказ, с ним не спорят, его выполняют…

Вечеров еще потусовался немного, а потом исчез, Романова уснула. Женька, слушая ее размеренное дыхание, поначалу скучала, а потом решила войти в Систему через шлем ментального интерфейса. Способ этот был нестандартный, кому-то он нравился, а кому-то и нет, однако, оставлял руки свободными и позволял не шуметь.

От непривычного контакта поначалу сверкнуло в глазах, а потом все устоялось и на экране очков возник очень естественный с виду виртуальный помощник – красавец младший лейтенант Космофлота в парадной форме, чем-то похожий на Артура Ярового. Лейтенант, конечно, был иллюзорный, зато понимал мысленные команды, и вскоре перед Женькой развернулся каталог развлекательных ресурсов «Алконоста».

Слезливые мелодрамы она отвергла сразу же. Монументальные исторические эпики требовали для просмотра долгих часов. В конце концов Женька выбрала классический детективчик и уже собиралась погрузиться в его хитросплетения, когда в госпитале мигнул свет. Интерфейс шлема показал плашечку с предупреждением, Женька остановила кино и, не снимая шлема, принялась сканировать оборудование на исправность.

Робот в герметично закрытом изоляторе не двигался. Похоже, он отключился, и Женька запаниковала, ведь отключиться могла и подача воздуха.

– Товарищ Мартынов, вы как там – в порядке? – попыталась она докричаться до изолятора.

По ту сторону переборки молчали – ни стука, ни звука. Она стащила шлем – свет горел как прежде, а Клара теперь спала беззвучно. Дверь изолятора не поддавалась, разбить закаленное стекло не стоило и мечтать. Женька собиралась уже вызывать Корниенко, когда заметила на столе забытый им прозрачный пластиковый стакан с недопитой минералкой.

Воду она вылила, жирный отпечаток докторского пальца вместе со стаканом приложила к сканеру.

Ничего не вышло. «Ну да, это же зеркальное отображение, право и лево наоборот».

Женька щипцами разрезала тонкий пластик стакана и приложила отпечаток к сканеру изнаночной стороной.

На этот раз Дверь с легким свистом раскрылась. Отключенный робот торчал в углу. Кровать пустовала, никакого Мартынова в изоляторе не было и в помине.

«Ну, дела». Женька крайне огорчилась. Вывод напрашивался только один – Корниенко не сообщил о гибели пациента, пощадив нежные чувства девушки-стажера. Это выглядело некрасиво. Женька вовсе не была неженкой и на Земле уже сталкивалась с темной стороной медицины – люди умирали от тяжелых травм, порой не выживали после замены сразу нескольких органов на синтетические. Рецидивы опасных болезней еще случались в отдаленных уголках планеты, и тогда полузабытые инфекции собирали небольшую, но болезненную жатву. Хотя старики до конца сохраняли физическую форму и ясный ум, в конце концов они все равно уходили, обычно быстро и безболезненно. Смерть отступила от человечества на полшага, но не исчезла, и караулила своих жертв.

«Мартынов видимо, в заморозке».

Женька разблокировала кусочком стакана еще один люк и очутилась в морге с рядами ячеек, заглубленный в стену. Все кроме одной, пустовали. В той, которая не пустовала, обнаружилось полностью обнаженное ледяное тело с зашитыми разрезами от посмертного вскрытия. Кожа покойного была чистой. На правой руке темнело пулевое отверстие.

«Да что же это такое…»

Женька словно завороженная смотрела на эту простреленную руку, а потому не услышала чужих шагов. Обернулась она слишком поздно. Чужак стоял рядом. Его лицо выглядело полной копией лица мертвого Мартынова. Комбинезон почему-то опалесцировал.

– А… вы кто… такой, а? – спросила Нечаева-младшая, заикаясь.

В ответ ее попытались ударить по голове, но реакция, приобретенная катанием на доске, позволила уклониться. От громкого девичьего вопля содрогнулись переборки.

– Женечка, ты чего? Чему обрадовалась? – спросонья невпопад спросила Клара.

Копия Мартынова тем временем ретировалась из госпиталя прочь, а Женька, дрожа от пережитого потрясения, прислонилась к холодной стене морга.

* * *

Вечеров и Ленц заняли отдаленный столик в кают-компании и взяли в баре по кружке слабого пива – ничего крепче команде не полагалось. Небольшое устройство на шее Ленца, замаскированное под кулон, исключало возможность подслушивания.

– Я, если честно, в тупике, – сказал и вправду ошарашенный Вечеров. – Нечаева – девушка дерзкая, с характером, но, вроде, честная. Если она говорит, что видела Мартынова, значит, видела. Мертвое тело до сих пор мертво, значит, тут не оживление, а дубль.

– Доппельгангер, – Ленц отхлебнул из кружки и усмехнулся углом рта, улыбка получилась кривая.

– И кто из них оригинал?

– Не знаю. Возможно, оба. Я бы с удовольствием поговорил с Мартыновым-дублем, но поймать его на корабле, не предавая огласке наши секреты, будет не просто.

– Система зафиксировала перемещение похожего человека. Он вылез из трюма и вернулся туда же.

Ленц и Вечеров переглянулись, понимая друг друга с полуслова. Трюм «Алконоста» находился в середине центрифуги – там, где имитация гравитации минимальна, а связанные с вращением эффекты дают о себе знать. Система жизнеобеспечения трюма работала в режиме экономии, обслуживали груз в основном сервисные роботы.

– Неуютное место. Полезем?

– Ну а что теперь делать… иначе проблему доппельгангера не решить.

* * *

Вечеров натянул эластичный комбинезон без молнии – тот был частью легкого скафандра, и в комплекте полагался шлем, но решили обойтись кислородными масками, да и те пока не надели.

– При низкой силе тяжести пистолет – плохой вариант, – заметил Ленц. – отдача будет сильная.

– Ты, Роберт, не совсем понял ситуацию, – посетовал Вечеров в ответ. – Гравитации в правильном понимании тут нет. Псевдогравитация в нас на жилых палубах за счет вращения, но это можно сказать, оболочка вокруг центра «Алконоста». Поначалу я думал, что трюм совсем не крутится и там полная невесомость. Уточнил. Крутится, но радиус в три раза меньше, значат, ускорение – одна треть «же». Направлено-то оно все время от центра к периметру помещения… ну, ты теперь угадай, что получится…

– Дерьмо, – только и сказал Ленц, который, наконец, все понял. – Не служил я в Космофлоте, правильно ты, Саша, догадался. Земные проблемы решал, увы. В общем, у пули там изменится траектория…

– Немного «вверх» будет заносить, в сторону центра «Алконоста». Вроде, ерунда, но, прежде чем шмалять, пристреляться надо.

– Эх, разнесу я там вдребезги ящики, в которых, на минуту, приборы Ганина, которые ему нужны для «Эфира».

– Излучатель – тоже плохой вариант. На большой мощности – устроим пожар. На малой – в глаз этому Мартынову надо попасть, а он на месте сидеть не станет.

– Как думаешь – вооружен?

– Нечаева оружия не видела, но в трюме у засранца может быть целый тайный арсенал.

– В общем, мы не берем никаких штурмовых скорострельных винтовок. Только по излучателю на каждого, и применять – в крайнем случае. Я вдобавок прихвачу нож, тебе могу дать кастет из личной коллекции, хоть на вооружении десанта такое и не значится…

Через четверть часа Ленц и Вечеров собрались у корабельного лифта – на этот раз в полной экипировке. Клеть ехала, условно «опускаясь», и ощущение тошнотворной легкости возникло очень скоро. Вечеров то ли падал, то ли летел, и «сила тяжести» коварно ускользала, меняя направление.

Люк с шипением открылся. Из трюма потянуло зловонным химическим запахом – возможно, подтекал какой-то груз.

– Маску на лицо, – сказал Ленц, и связь продублировала его голос через миниатюрный наушник. – Быстро, Саша, внутрь.

Оба они на миг сделались отличной мишенью на фоне светлого проема, но Мартынов то ли не видел гостей, то ли промедлил, то ли не хотел себя обнаруживать.

Пространство трюма представляло собой внутреннюю поверхность сферы, центр этой сферы заполняла собой трехмерная конструкция для удержания грузовых контейнеров. «Стеллажи» не имели ни верха, ни низа и тянулись во все стороны, между ними зияли узкие проходы, удобные разве что для сервисных роботов. Разлетанию грузов препятствовали крепления, но какая-то бочка действительно протекала – синяя вязкая жидкость шлепнулась на грудь комбинезона Ленца. Тепловизор браслета показывал неопределенной формы пятно на противоположном конце трюма.

– Пошли аккуратно, вдоль стеночки, – почти беззвучно шепнул Ленц и, для надежности, показал рукой. – Разделяемся и заходим с двух сторон на охоту.

Идти «по стене» получалось неплохо, помогала центробежная сила, но Вечеров, исполненный ненужной легкости, на всякий случай включил магниты ботинок. Теперь приходилось «отдирать» подошвы, зато без риска совершить нежеланный прыжок. Ботинки слегка клацали, Ленц недовольно хмыкнул, но промолчал и вскоре скрылся из виду.

Теперь Вечеров шел в почти полной темноте один, ориентируясь по блеклой карте планшета – он видел сферическую оболочку трюма и схему стеллажей с грузом в форме трехмерных крестов. Мутное пятно, созданное тепловизором, не двигалось.

«Что-то здесь не так. А точно ли мы охотники?»

Магнит одного ботинка отключился, и Вечеров остановился, решив отключить и второй. Возможно, задержка на шаг его и спасла – «пол» впереди полыхнул синим. Стреляли мощным гелий-кадмиевым лазером, и не со стороны «пятна», а из самого центра сферы.

Вечеров не пятился, а метнулся вперед, Яркая точка синего цвета осталась за спиной.

– Роберт, сигнал тепловизора – фальшивка. Противник в самом центре, с лазером!

– Вот сукин сын, перехитрил нас – донеслось из наушника. – Саша, укройся.

– Так негде.

Мартынов отлично подготовился к обороне, максимально использовав конструкцию трюма. Когда во все стороны тянется только «пол», а «мебель» где-то надо головой, укрыться атакующим негде. Помогало группе захвата лишь то, что враг крутился почти в центре конструкции, в точке настоящей невесомости.

– Лезь к нему, – скомандовал Ленц по связи. – Я отвлеку. Давай.

– Как лезть?

– Прояви смекалку.

Через миг сверкнуло, но не синим, а красным – командир десантников тоже выстрелил, почти не имея шансов попасть и просто отвлекая Мартынова.

«В комплекте с комбинезоном должен идти линемёт. В набедренном кармане, да». Вечеров извлек устройство, похожее на пистолет с толстым стволом. Щелкнул спуск, трос с «кошкой» ушел к середине центрифуги. Вечерова в тот же миг дернуло вверх, но вскоре подъем застопорился. Синий луч снова плясал где-то рядом.

– Эй, Ленц, ты жив?

В наушнике стояла мертвая тишина. «А ведь подонок Мартынов нас обоих может обнулить. И задание Центра пойдет коту под хвост».

Вечеров, больше не надеясь на механизм, полез вверх по тросу сам, позволяя конструкции качаться и даже увеличивая амплитуду – это мешало врагу целиться. Ладони резало сквозь слишком тонкие перчатки, под их мембраной уже собиралась кровь.

– Эй, Роберт! Как ты там! Прием!

– Да здесь я, отключился только чуток… – раздался хриплый голос Ленца. – Сейчас, прикрою.

Снова сверкнул красный лазер. Вечеров ускорился, уже не обращая внимания ни на амплитуду троса, ни на свои окровавленные руки. Лже-гравитация ослабела, это в какой-то мере помогло, и он вцепился, наконец, в металлическую конструкцию трехмерного креста. Мартынов был близко и огнем из лазера добивал Ленца, но, почуяв опасность, обернулся.

Вечеров уже в невесомости пнул противника ногой, но именно из-за нее удар получился смазанным. Мартынов удержался левой рукой, но уронил включенный лазер. Где-то в скопище контейнеров заполыхало, проснулись-засуетились пожарные боты. Кашляя, Вечеров надвинул на лицо кислородную маску и едва не пропустил атаку. С этого момента драка сделалась хаотической. Противников болтало, удары часто приходились куда попало – в стеллажи, в ящики, в любопытных ботов. Пытаясь поймать противника, Вечеров ушибался о металлические конструкции, пока не схватил его левой рукой, а правой не пустил в ход кастет.

Мартынов обмяк.

– Эй, Роберт! Я его взял.

– Наручники надень.

– Надену. Ты-то как?

– Нормально. Один глаз плохо видит.

– Держись. Иду на помощь.

Боты между тем успешно гасили пожар, наполняя пространство трюма ядовитыми парами. Вечеров кое-как спустил бесчувственного пленника на тросе, потом спустился сам и, очутившись на внутренней поверхности сферы, бегом добежал до Ленца.

Дела у командира десантников были плохи – комбинезон прожжен, правый глаз превратился в сплошное бельмо.

– Держись за меня. Уходим.

– Сначала выноси наш трофей. У меня есть кислородная маска, у него – нет.

Ругаясь в душе, Вечеров так и поступил, сначала выволок бесчувственное тело пленника, а потом вернулся за Ленцем, вывел его и задраил люк.

– Госпиталь! Старший лейтенант Вечеров на связи. Пришлите киберносилки и санитара.