— Ты будешь жить со мной? — вдруг спросил он. — У меня не очень большая квартира, но…
— А у тебя есть там книги?
— Есть.
— Тогда буду.
Говорят, в прошлые века люди во всех бедах винили колдовство и сжигали на кострах тех, кого в нём подозревали. Или вешали, топили, рубили головы. Потом люди поумнели и начали заниматься наукой — она стала им хорошим другом и помощником. Но и теперь, стоит случиться какой-нибудь необъяснимой беде, они с радостью отворачиваются от своего нового друга Науки. И призывают старых добрых друзей: Суеверия и Святую Инквизицию.
Тот, кто правит чувствами, будет править миром.
Война в цене даже когда обесцениваются любовь, дружба и прочая сахарная дурь, которой тешат себя люди.
- Ты её любишь?
<...>
- Хоть немного?
Немного. Любовь - только до щемления в груди, для того, чтобы почувствовать другое, можно просто хлебнуть лишнего.
Да, мы с тобой друзья. Просто… я почему-то забыла, что друзья часто делают друг другу больно. И совершенно друг друга не слышат.
- Какой же ты всё-таки дурак, Рихард.
Он пожал плечами:
- Может быть. Но за это не расстреливают.
Она медленно направилась в коридор и уже у двери ответила:
- К сожалению.
Некоторые люди просто не созданы для семьи. Или позже, чем остальные, убеждаются, что она нужна им.
Я устала. Я не хочу больше быть вожаком. Клыков не хватает.
Это было странное ощущение. Вокруг дул холодный- ветер, но рядом с летчиком я его совершенно не чувствовала. Было тепло, и мне хотелось прислониться к его плечу, но я не шевелилась. Все-таки он был чужаком. Из другой страны, и...
— Я очень устала, — слова сорвались с губ сами. — Прости, что я тебе говорю, но сегодня я это очень остро поняла. Я не хочу больше быть вожаком. Клыков не хватает.
Теперь его прищуренный взгляд был устремлен вдаль, на озеро. Я потянула Ская за руку:
— Ответь мне хоть что-нибудь.
В ветреной тишине слова прозвучали необыкновенно отчетливо:
— Хочешь, я буду с тобой?
— Всегда?
— Всегда.