Czytaj książkę: «Схемы и струны», strona 2

– Хм, в голове у тебя играет, говоришь? – Джоэл задумался.

– Угу. Навязчивое такое, как шум помех, но в то же время отчётливо.

Джоэл облокотился могучими локтями на барную стойку и принялся молча протирать её. Стоял так с минуту и внезапно высказал свою мысль:

– Знаешь, я бы сказал тебе, что это чёртово вдохновение. Ну знаешь, все эти истории про голос в голове, навязчивую мелодию или идею. Гениальные люди на моей памяти всегда именно так описывали свои творческие скачки. Почти всегда это какое-то откровение, неожиданно посетившее творца. Вдохновение, понимаешь? С чего ты взял, что это не твоя собственная муза водит тебя за нос?

– Напомнить? – шутливо спросил Рой.

– Брось, амиго. Ты понял, о чём я. Чип ведь не просто делает тебя мыслящим, он делает тебя продолжением человеческой души, которая породила твой конструкт. Мы даже представить не могли, что вы настолько приблизитесь к нам. Подумать только… Да вы и есть люди со стальными сердцами. Вы испытываете эмоции, пусть даже через имитацию, но настолько близко к оригиналу, что язык не поворачивается назвать вас поддельными. И вдохновение, амиго, лишь ещё один подарок чипа, который идеально симулирует реальный акт человеческого творчества.

– Возможно… или я просто давно не обновлял драйверы передачи данных.

– Как тебе угодно. Но согласись, это звучит достаточно уныло.

Джоэл и Рой замолчали. Бар тем временем лишился тех немногих посетителей, что ранним утром пришли опрокинуть по стаканчику перед работой. Теперь они остались совсем одни.

– Знаешь, что сегодня за день? – Джоэл улыбнулся уголком губ.

Разумеется, он помнил, ведь такие данные входили в категорию профайлов личностей. Однако он также знал, что людям свойственно забывать памятные даты друг друга, поэтому слукавил.

– Не-а. Напомни.

– Сегодня семь лет, как не стало моей Карен. – Лицо бармена старалось не выражать печали, но сквозь контроль всё же пробивалась боль старой раны.

– Соболезную.

– Да я как-то уже свыкся, однако выкинуть все из головы не могу. Помню, она всегда говорила, что еды хватит на всех и что нужно ещё чуть-чуть поднажать. Была уверена, что мы найдём выход, даже когда люди уже вовсю отходили. Помню её на койке, худую, как гвоздик. И все шептала, что прорвёмся. Ну вот… прорвались…

Вновь повисло тягостное молчание.

– Мы тогда и знакомы не были. Я был занят сборкой первых линий электросети. Первые три радиуса проложила моя бригада. Тогда мы особо даже не задумывались о том, сколько органиков умирает ежедневно. Старались просто не отставать по темпам работы. У меня уже чип был, но я всё ещё мыслил, как машина.

– Как и я…– Джоэл надолго замолчал. Ему было тяжело возвращаться воспоминаниями в тот ад, через который он прошёл когда-то. Но он всё же нашёл в себе силы улыбнуться. – Если бы мне тогда сказали, что андроид будет давать концерты в моем баре, я бы поставил этому парню стакан «Соленого Вепря» за свой счёт.

– Жалеешь, что не сделал её слепок? – обеспокоенно начал Рой и по выражению лица Джоэла понял, что переборщил. Он часто делал дополнительные маркеры, чтобы корректировать работу речевых алгоритмов, но избавиться от нежелательных реакций собеседников не выходило. Может быть, дело совсем не в нём.

– Не знаю, Рой. Я… Я не смог бы, наверное, принять её как свою дочь, после… ну ты знаешь. Вы же совсем другие… не копии, а что-то иное. Моя Карен умерла, и я не смог бы её вернуть даже чипом. Ребёнок, он, знаешь… тебе бы, наверное, стоило когда-нибудь попробовать.

– Что, прости?

– Ну… остепениться, семью завести. Я знаю, ты сейчас совсем о другом думаешь, но пройдут годы, и одиночество раздавит тебя, как таракана. Поверь мне, я знаю, о чём говорю.

– Запросы у тебя что надо. Может, и детей завести, чего мелочиться? – Рой знал, что старик говорил серьёзно, но абсурдность предложения так и подбивала на шутку.

– Ну, кто знает. Мы же давно знакомы, Рой. А я много чего повидал и вижу, что андроидам не хватает человеческих мечтаний. – Джоэл указал пальцем на свой лоб.

– Дожили. Андроиды, которые заводят семьи, рожают детей и ходят в бары за советами.

– А как ты хотел? До конца своих дней жить как машина с человеческими мозгами? Вы это перерастёте. Адаптация и здравый смысл сделают своё дело. Мы ведь вымираем, Рой. – Джоэл развёл руками. – Сам это видишь. Никто не хочет дарить своему ребёнку жизнь, когда собственная висит на волоске. Но вы… вы совсем другое дело. Вы всё осилите. Если ничего не изменится, лет через пятнадцать здесь уже не будет людей. Если честно, я не особо-то и против.

– И ты уже приготовился лечь в яму, как я понимаю? А как же я без тебя?

– Ну, соберёшь нового меня. Я завещаю тебе слепок своей памяти.

– Идея так себе. Лучше напишу о тебе песню.

– Напиши. Но не забывай, что я тебе сказал. Любовь не создана людьми для людей. Она нужна всем, амиго. Даже машинам. – Джоэл наградил его многозначительным взглядом.

– Как скажешь, друг. Увидимся вечером. – Рой поднялся из-за стойки и неровным шагом последовал к выходу.

– Не опаздывай, амиго, – бросил ему вдогонку бармен, взявшись за очередной стакан.

Двери «Угря» распахнулись, и Рой снова на мгновение перегрузил оптику ярким светом. Город окончательно расцвёл, здания словно светились, отражая дневные лучи. Аркадия манила его звуками жизни, голосами, отражёнными в десятках крохотных переулков, и шумом автострад. Он вернул частоту сигнала и прибавил громкость. Гитарная мелодия всё ещё не отпускала Роя ни на минуту, ожидая его возвращения в эфир. Песня, звучавшая в голове, была хороша, даже чуть интереснее утренней. Он задумался над ней. Как будто бы сама судьба подпитывала его любопытство через самолюбие. Двум музыкантам тесно в одной голове, особенно когда оба незнакомы. И так смотря на рассветный город, он пообещал себе узнать, откуда взялась загадочная музыка, и сделать это именно сегодня, поскольку судьба не любила ждать и её нужно было всегда ловить за хвост при первой возможности.

Часть 2: Башня Аркадии

В 3122 году материнский мир во главе с ведущими мировыми державами задумал беспрецедентную по масштабам и затратам космическую экспедицию к перспективной экзопланете Глизе 667. Годы расчётов, подготовки и тяжёлого труда были вложены в постройку первого в истории колониального корабля. Шанс один на миллион, условия для жизни приближены к земным. Редкая особенность – атмосфера. Флора и фауна редка, каменистая почва и пустыни занимали большую часть поверхности.

Лучшие из лучших умов, вооружившись знаниями, превосходной генетикой и передовыми технологиями, отправились покорять перспективный мир, способный стать новым домом для человечества на расстоянии в двадцать четыре световых года. Сорок долгих лет он бороздил пустоту на околосветовой скорости, пока экипаж находился в капсулах консервации. После посадки на Глизе корабль был разобран в опорный лагерь, налажена добыча ископаемых и строительство первых жилых модулей. Радиальный город, возведённый на месте высадки, назвали Аркадия. Задачей первых поселенцев было обеспечить плацдарм для дальнейшей экспансии, собрать данные и разместить площадки для посадки логистических грузовых судов.

Базовые потребности колонистов обеспечивал сам корабль, на котором первые ступившие на планету и прилетели. Потребность в логистических поставках росла, они должны были быть запущены на несколько лет позднее, но по прошествии времени ни один из пустотных грузовиков со снабжением не вышел на орбиту Глизе. Люди стали задумываться о более реальных перспективах. Корабль был лишь вместилищем для оборудования и пробуждённых, а соответственно, не мог обеспечить людей всем необходимым в долгосрочной перспективе. Жилые модули и каркасы для их установки имелись, но для полноценной печати комплектующих требовались металлы, топливо и электроэнергия. В этом будущую планетарную столицу обеспечивали привезённые буровые установки и солнечные фермы. Во многом облик города сформировали детали судна. По всей Аркадии можно было увидеть похожие материалы обшивки и линии сгибов в облике строений. Из металла корабля была построена большая часть городского центра, включая Башню-ретранслятор. После её возведения появилась возможность связаться с материнским миром с помощью направленного сигнала, однако ответа так и не последовало. Никто не знал, почему расчёты не давали результата. Возможно, причиной послужил технический сбой или глобальная катастрофа, этого наверняка не знал никто. Земля молчала в ответ на запросы колонистов. Шло время, и запасы продовольствия подходили к концу. Начался голод. Люди медленно умирали и впадали в отчаяние, рабочих рук и специалистов отчаянно не хватало для преодоления кризиса. Из почти двухсот тысяч колонистов в живых осталось чуть меньше пятидесяти тысяч. Прокормить остатки было тяжело, но на помощь пришла наука и штатные андроиды, отправленные вместе с людьми. Они выполняли почти всю тяжёлую работу, жертвовали собой на разведывательных вылазках и обеспечивали бесплатным рабочим трудом всю колонию. Но все же они уступали людям во всём, что касалось нештатных ситуаций и специфических задач, коих было предостаточно. И тогда выжившие решились на модернизацию своих металлических протеже. Через наработки прошлого удалось создать нейросеть, анализирующую массив данных и делающую на основе заданных параметров самостоятельные выводы. Казалось бы, мелочь, но никто до этого не решался заменить массив данных человеческой памятью. И это сработало. Колонисты создавали слепки своей прожитой жизни и перезаписывали их в специально созданный программный язык. Выходило от 50-70 терабайтов единиц и нулей. Результат поражал. Алгоритм, помещённый на носитель, стали именовать чипом самосознания, поскольку после начала анализа памяти живого человека она рекомбинировалась в уникальный набор установок и черт, присущих отдельной личности. Всю память переместить никогда бы не удалось, для этого не хватало мощностей, но и то, что удалось скопировать, принесло результаты. Пробуждённые алгоритмом андроиды могли имитировать все человеческие механизмы коммуникации и обучения, могли имитировать принятие решений на основании ранее полученных вводных данных. Всё это происходило на таком сложном уровне, что, казалось, технология дорабатывает себя самостоятельно, обгоняя по качеству любой рукотворный алгоритм, написанный программистом. Они развивались и учились познавать мир через призму человеческого сознания. Андроиды стали напоминать настоящих людей. Они брали себе имена, заводили привычки и знакомства, осознавали свою рукотворную природу и принимали важность задачи, что стоит перед колонией. Выживание. Общий язык был найден практически сразу. В конечном счёте андроиды происходили от памяти колонистов и зависели от неё, что было надёжнее любых мер предосторожности. Взаимопонимание и подобие встали во главу угла в отношениях между homo sapiens sapiens и homo sapiens sinteticus. Аркадия расцвела как цветок из стали и электричества на безграничных пустошах планеты. Вскоре стали появляться поселения сателлиты, под нужды основного города.

Мирная жизнь пришла в равновесие. И тогда люди и андроиды постепенно осознали, что помощи им ждать неоткуда. Земля молчала, а выживание было вопросом тяжёлого труда и взаимопомощи. И несмотря на все трудности, люди всё-таки смогли постепенно адаптировать среду под свои нужды. Рой, как и прочие андроиды, получил чип в самый разгар строительства Аркадии и бок о бок с людьми возводил этот город. Поэтому воспринимал его как живой организм и свою малую родину, несмотря на то, что оказался не на самом тёплом месте во Вселенной. Это был его осознанный выбор – думать таким образом.

Вечерами после тяжёлой смены он часами слушал пластинки колонистов-рабочих, а начальник бригады показал ему первые аккорды на гитаре. Он играл ночами напролёт и во время перерывов, чтобы скрасить трудовые будни. Он видел, как людям помогает музыка, как она меняет их отношение к нему. И он сам, смотря на это, постепенно научился испытывать нечто похожее. Музыка изменила его мир. И тогда он осознал, чего хочет на самом деле. Стать музыкантом. Андроидом, превращающим колебания в эмоции. В надежду. Таких как он было немного, и постепенно андроидов, подобных ему, прозвали нойзерами, поскольку первые песни, которые они писали, чаще всего были настолько ужасны, что иначе как шумом назвать их было нельзя. И хоть о своих первых творческих потугах Рой старался вспоминать как можно реже, тогда они казались ему воплощением его внутреннего Я. Он был шумом этого города. Его голосом. Его музыкой.

Следующей остановкой на пути Роя была контора его старого знакомого. Фил был андроидом-техником, что держал маленькую мастерскую на седьмом радиусе. Она пользовалась большой популярностью у клиентуры андроидов, однако люди старались обходить её стороной. Виной тому был сам Фил, точнее, его подход к рабочему процессу.

Внутри небольшой мастерской, расположенной в подвальном помещении, кипела работа. Несколько андроидов активно монтировали подвеску грузовой платформы, ещё один паял микросхемы за столом. Подвешенный под потолком массивный кран-трансформер блестел смазанной гидравликой. Такая машина без труда могла поднимать титанический вес грузовой техники. Когда Рой дал понять о своём присутствии, кран развернулся. Механические мультифункциональные конечности задвигались, демонстрируя зубчатые пилы и пневмозажимы. Платформа начала двигаться по направляющим прямо ко входу. Над Роем склонилась конечность с глазом-камерой. Обычно на этом моменте клиенты с живой кожей разворачивались и выбегали из мастерской, так и не успев познакомиться. Зрелище и вправду было впечатляющим. Фил направил запрос по внутреннему каналу.

– Рад тебя видеть, Рой. Что опять стряслось?

– Струна, приятель. Сегодня вечером выступление, а она решила дать слабину именно сейчас. Не завалялось у тебя комплекта 12 калибра?

– Случайно нет. Ты же знаешь, я редко работаю с нойзерами. Погоди секунду, я посмотрю.

Кран вернулся на прежнее место и замер. В этот момент один из андроидов бросил своё рабочее место и пошёл к посетителю. Фил не мог позволить себе нанять работников, поэтому использовал сменные тела, объединив их со своей командной консолью. Таким образом он мог компенсировать нехватку рабочих рук своей производительностью. Андроид подошёл к Рою и принял из его рук гитару с порванной струной. Канал связи оставался открытым.

– Понятно. Был у меня где-то похожий сплав. Попробуем исправить.

Ритм работы в мастерской изменился. Это было заметно по скорости движений андроидов, работающих над подвеской. Теперь они были прерывистыми, с небольшими паузами. Нойзеру даже стало неловко от того, что он внёс дисгармонию в рабочий процесс.

– Давно не заходил, Рой. Я почти соскучился, как говорят люди.

– Да, как-то не было времени.

– «Кайкоцу» на ходу?

– Ещё как. Только приехал. Разгоняется до маха, меньше чем за семь секунд.

– Всё-таки ты поставил на него те инжекторы. Я говорил, это может плохо кончиться.

– Всё будет в порядке. Я дважды прогонял полный тест. Они смотрятся на нём идеально. Как будто заводские. Ничего с ним не случится.

– Я про тебя. На таких скоростях в Аркадии можно стать пятном на стене. Это байк для Пустошей, а не для рядовых поездок.

– Ну, если надумаешь переехать за город, будет повод погонять на Пустошах. Я слышал, что техники там зарабатывают втрое больше.

– Я тоже о таком слышал. Условия диктуют стоимость. Жизнь в Аркадии в любом случае лучше, чем в сателлитах. Здесь всегда есть с кем обсудить последние новости и заказы не дают заскучать. А там только пустота, неизвестность и… дроны.

– Ты драматизируешь.

– Может быть и так. Но знаешь… Когда ко мне на рабочий стол попадает очередной поражённый андроид и я вскрываю его файлы, мне становится страшно. Я вижу, как разумное существо на моих глазах деградирует до базовых настроек. И тогда я спрашиваю себя: может, это и есть настоящая смерть? Такая, какой её познали люди. Больше чем отключение.

– А в чём разница?

– В том, что отключение не конец, а всего лишь мимолётный сон. Твоя память, привычки, образ мышления всё ещё там с тобой на жёстком носителе. Перезагрузка всё поставит на места. А это… это необратимый процесс. Их уже не вернуть. Никогда.

Рой понимающе кивнул. Алгоритмы не всегда удачно ложились на некоторые банки памяти донора. Случались ошибки и злокачественные последовательности. Битые строчки кода множились, пока не становилось слишком поздно. Не редкостью были и сбои при формировании конструкта личности. Проще говоря, личностная матрица андроида постепенно трансформировала сознание в нечто дисфункциональное и непредсказуемое. Такие андроиды впадали в помешательство, одержимость, а иногда в натуральное безумие. Их быстро ловили и отключали, но иногда некоторые успевали натворить дел. Чаще всего дроны переставали существовать в социуме и направлялись прочь из города в Пустоши, где сбивались в агрессивные стаи дикарей. Поговаривали, что единственное, что их заботит, это протокол поддержания работы, из-за чего регулярно случались налёты на сателлиты и грузовые конвои. Но, в сущности, их поведение мало чем отличалось от звериного.

– У органиков всё проще. Разлагаются быстро и без последствий.

– Когда-нибудь и наши мертвецы так научатся, – задумчиво произнёс техник. – Слышал о последних разработках башни? Биополимеры. Дёшевы в производстве, тяжелы в содержании. Живая плоть по качеству немногим хуже металла.

– Спишь и видишь себя живым?

– Почему бы и нет. Я и так считаю себя живым. Люди учатся изменять свою природу сообразно потребностям. Чем же мы хуже? Знаешь, как я устаю от всей этой неопределённости? По несколько раз на дню меняю конфигурацию своей моторно-двигательной системы. Хочется навсегда определиться с границами своего Я.

– И дорогое биополимерное тело станет твоим новым экспериментом. Давно хотел спросить, как ты это делаешь. Ну, в плане координации и управления.

– Кастомное программное обеспечение. Ничего удивительного, со временем обучаешься видеть и поспевать за несколькими телами одновременно. Но оперативной памяти уходит столько, что пришлось оборудовать под неё отдельную комнату. В общем, не советую.

Рой вновь услышал короткий отрывистый сигнал мелодии в голове, которая на короткое время утихла, пока он добирался сюда. И тогда он решился спросить:

– Фил, слушай. А как вообще проявляется деградация?

– По-разному, а что?

– Да тут такое дело… я сегодня сигнал поймал приёмником… странный… похоже на какую-то музыку, типа, знаешь, как гитарная мелодия. Только вот её не регистрирует ни один прибор. Не могу отследить источник. Что если… это я источник? Может, я тоже с ума схожу?

Андроиды по всему цеху остановились. Наступившая тишина была настолько явной, что Рой мельком пересмотрел последние десять реплик, чтобы на всякий случай оценить логику и уместность в своих словах.

– Не пугай меня так, дружище… – насторожился Фил. – Ложись лучше вот сюда и разблокируй мне консоль.

Когда Рой разместился на железном столе, над ним появилась платформа с краном. Она опустилась и несколькими конечностями умело раскрутила болты на грудной клетке. Оголив электронику, Фил опустился над телом практически вплотную. Внутрь Роя полезли разъёмы-щупальца.

– Сейчас почувствуешь подключение. Не блокируй.

Разряд Фила потоком пронёсся по всем узлам, и Рой почувствовал, как падает активность его сигналов на фоне интенсивных разрядов тестового протокола. Он не мог пошевелиться. Его полностью парализовало. Перед глазами пролетали цифры. Сотни тысяч мельчайших байтов сплетались в коконе его Я, развиваясь в узорчатые формы. В каждой форме новые формы, а в них другие, ещё более причудливые. Бесчисленные воспоминания, не то его, не то человека из небытия, продолжавшего питать его, как питают корни дерева подземные воды. Каждая секунда его жизни, каждое слово и пакет данных скользили по проводам в голову Фила и обратно в Роя. Возвращаясь домой, они казались совершенно новыми, но после возвращались на прежние места.

– Не регистрирую сигнала, Рой. Не вижу никаких циркулирующих потоков, внутренних сбоев, памятных аномалий… Не вижу.

Контроль постепенно возвращался к Рою, когда разъёмы освободились от цифровой хватки Фила. Приобретя способность свободно мыслить, Рой спросил.

– Это хорошая новость или плохая?

– Не могу сказать. С одной стороны, поражение матрицы не подтвердилось, но и проблему мы не установили.

– Есть у меня один контакт, который может помочь. Ты только там особо не выделяйся, в Башне не любят андроидов с улицы, тем более нойзеров. Только чистых функционалов.

– А контакт кто?

– Андроид с верхних уровней, вроде как высокопоставленный администратор. Я помог ему кое с чем… по обслуживанию. В общем, он мне должен. Тебя проведут куда нужно.

– Спасибо, Фил. Ты очень выручил.

– Не спеши с благодарностями. Если они ничего не найдут, сразу беги ко мне. Если это деградация чипа, нужно срочно приступить к реинжинирингу.