Экономика, организация и менеджмент

Следствия неполноты контрактов

Контракты предназначены для того, чтобы защищать людей, увязывая друг с другом их индивидуальные стимулы. Когда контракты являются неполными, эта увязка может оказаться несовершенной. Контракты можно рассматривать и как механизм обеспечения нерушимости обязательств, на основе которых стороны могут разрабатывать свои планы. Однако несовершенство и неполнота контрактов ограничивают их эффективность и в этом отношении.

Озабоченность возможностью понести ущерб вследствие эгоистического поведения других сторон, которое не может быть адекватно проконтролировано в рамках несовершенного, неполного контракта, может в первую очередь помешать достижению соглашения. Оно может также привести и к неэффективному ограничению степени возможного сотрудничества.

Выполнение и нарушение обязательств. Обеспечение надежности обязательств может играть весьма ценную роль, поскольку надежность может повлиять на ожидания другой стороны в отношении вашего поведения и соответственно на поведение этой другой стороны. Пример: в 1066 г. Вильгельм Завоеватель, высадившись в Англии со своей армией, сжег корабли, лишив своих воинов единственного способа отступления и не оставив им иного выхода, помимо сражения. Аналогичный прием использовал Кортес во время вторжения в Мексику. Такая решимость оказала воздействие на противников, которые предпочли отступить. В более недавние времена фирма Apple Computer, готовясь к выпуску компьютеров марки Macintosh, построила высокоспециализированный завод, предназначенный для производства этих компьютеров, спроектированный таким образом, что его было бы очень трудно перепрофилировать для других целей. Далее фирма позаботилась о широком освещении этого факта. Сделав отказ от выпуска Macintosh дорогостоящей операцией, Apple продемонстрировала свою приверженность данному продукту и данному рынку. Это могло повлиять на поведение работников Apple, осознавших, что они обязаны добиться успеха на рынке; на поведение конкурентов фирмы, понявших, что не имеет особого смысла пытаться выжить Apple; на поведение потенциальных потребителей, которые теперь могли рассчитывать на постоянное присутствие Apple на рынке и на ее поддержку.

Обеспечение надежности связано с решением проблем двух типов. Суть проблем первого, более очевидного, типа состоит в том, что та или другая сторона может пренебречь условиями соглашения. Потребитель может не оплатить оказанные ему услуги, поставщик может отказаться поставить товары в соответствии с контрактом, возможно из-за того, что издержки выполнения контракта оказываются выше ожидавшихся. Проблема невыполнения условий приобретает особое значение для несовершенных контрактов, поскольку в этом случае действия, которые необходимо предпринимать в различных ситуациях, либо не определены, либо определены таким образом, что возможны различные интерпретации этих определений. В таком случае вы сможете утверждать, что желаете сделать именно согласованное в контракте, ничуть не нарушая его условий. Другая сторона может быть не в состоянии проверить вашу искренность и, возможно, не захочет обвинять вас в обмане. Более того, даже если другая сторона полностью уверена в том, что вы не выполняете соглашение, неопределенность формулировок контракта означает, что она может столкнуться с большими трудностями при попытке показать посторонним, кто именно действует неправильным образом и какое поведение следует считать соответствующим контракту. Фирма Westinghouse доказывала в суде, что ее отказ от поставок уранового топлива энергетическим компаниям вполне соответствовал условиям контракта. Энергетики утверждали, что Westinghouse должна была снабжать их топливом по установленным ценам, даже если это означало для нее огромные убытки. Юристам, участвовавшим в данном процессе, на котором решалось, кто же прав – Westinghouse или энергетики, были выплачены астрономические суммы.

Когда нарушение условий контракта принимает форму несовершения согласованных действий, оно может очевидным образом повлиять на эффективность сделки. Однако зачастую нарушение условий не отражается непосредственно на эффективности, а косвенным образом влияет на результаты сделки. Например, платеж или неплатеж потребителя поставщику – это попросту вопрос осуществления перехода денег от одной стороны к другой. Если принять гипотезу отсутствия эффектов богатства (см. главу 2), то такой переход не оказывает непосредственного влияния на уровень эффективности. Однако для отдельных сторон вопрос о том, будет ли осуществлен платеж, естественно, имеет существенное значение, и опасение быть обманутым в первую очередь может воспрепятствовать осуществлению эффективной сделки.

Пересмотр контрактов ex post. Вторая проблема выполнения обязательств связана с первой, однако имеет менее очевидный характер. В некоторых ситуациях для обеих сторон может оказаться выгодным пересмотреть условия контракта после его заключения (ex post), поскольку в результате совершения каких-либо действий или получения дополнительной информации образ действий, бывший эффективным в момент заключения контракта, перестал быть таковым. Однако если стороны во время подготовки первоначального соглашения сознают, что впоследствии они могут столкнуться с новыми стимулами, то они не могут составить контракт таким образом, чтобы он обеспечивал желаемое поведение сторон.

Так, многие фирмы в целях стимулирования своих руководящих работников применяют опционы, дающие им право покупки акций фирмы в будущем по заранее оговоренной цене. Суть этой идеи состоит в том, что владение опционами побуждает руководителей добиваться повышения цены акций фирмы сверх той, которая предусмотрена опционом, что позволит им извлечь доход из покупки акций по более низкой фиксированной цене. Однако эти опционы не окажут особого влияния на мотивацию руководителей, если цена их реализации будет слишком завышена по отношению к текущей рыночной цене акций, поскольку в этом случае повышение цены акций сверх цены реализации опциона будет казаться невыполнимой задачей. Поэтому цена реализации опциона, как правило, устанавливается на уровне, незначительно превышающем текущую рыночную цену акций. Предположим теперь, что после выпуска опционов курс акций резко упал. Опционы, по существу, внезапно теряют свою ценность для руководителей и соответственно теряют свою стимулирующую роль. В этом случае может иметь смысл выпуск новых опционов с учетом снижения цены акций, и многие фирмы уже прибегали к этой операции. Однако если руководители предвидят такое развитие событий, то падение цены акций вызовет у них меньшее беспокойство, чем это было бы в ином случае. Соответственно слабеет и их заинтересованность в повышении цены акций.

Возможна и более сложная ситуация: в некоторых случаях после заключения контракта выясняется, что для максимизации общего дохода сторон необходимо отступить от первоначальных условий контракта, однако у той или другой стороны имеются стимулы, побуждающие настаивать на выполнении неэффективного контракта. Представим себе, что фирма-владелец сети универмагов заключила контракт с фирмой-производителем вязаных изделий, предусматривающий поставку 10 000 свитеров различных цветов. Цена одного свитера в магазине – $20, а издержки его производства – $10. Контрактная цена поставки – $15 за штуку, и данный заказ полностью загружает производственные мощности поставщика. После этого производитель получает от другой торговой фирмы заказ на 20 000 рубашек для игры в поло. Продажная цена такой рубашки в магазине – $15, издержки ее производства – $5, однако производитель не может одновременно выпускать свитера и рубашки. С позиций эффективности необходимо отдать предпочтение производству рубашек, поскольку в этом случае создается общая стоимость $200 000, в то время как при производстве свитеров она составит только $100 000. Таким образом, первоначальный контракт следовало бы аннулировать. Если такая возможность была предусмотрена во время выработки первоначального контракта, то стороны могут достигнуть эффективной договоренности о производстве рубашек вместо свитеров. Однако если заключенный контракт предусматривал только поставку свитеров по согласованной цене, то первая торговая фирма может настаивать на осуществлении поставок. В этом случае фирма-производитель может предпочесть отказаться от своих обязательств и выплатить первой торговой фирме $50 000 в качестве компенсации за неполученную прибыль. Однако такое решение окажется проблематичным, если стоимость различных вариантов для различных сторон не является общеизвестной, поскольку в этом случае трудно определить величину адекватного возмещения убытков.

Инвестиции и специфические активы

Хотя даже относительно несложные контракты могут порождать разнообразные проблемы, наибольшую экономическую значимость их несовершенство приобретает тогда, когда требуются значительные инвестиции, поскольку в таких случаях речь идет о больших количествах ресурсов, а выгоды от инвестиций могут накапливаться в течение длительного периода. На языке экономистов инвестициями называется расходование денег или других ресурсов, создающее потенциально непрерывный поток будущих благ и услуг. Сам этот потенциальный поток именуется активом. Наиболее знакомой разновидностью являются материальные активы, например дома или машины, обеспечивающие потенциальный стабильный поток благ – жилья или промышленных товаров, или финансовые активы, например облигации сберегательных займов, обеспечивающие поток денежных доходов. Однако многие активы имеют нематериальную природу. Патенты и авторские права – это активы, позволяющие их владельцам требовать выплаты роялти или исключительных прав на переиздание книг или компьютерных программ в течение определенного периода. Инвестиции в образование могут создавать чрезвычайно важный актив – человеческий капитал, который приводит к увеличению потока будущих доходов, а также к возникновению потоков других, не менее важных, хотя, возможно, и не столь очевидных, благ.

Терроризм, родительский авторитет и надежность

Правительства многих стран уже объявили о своем принципиальном отказе от ведения переговоров с террористами, даже в случаях захвата последними заложников, жизни которых угрожает опасность. Такая политика имеет своей целью предотвращение терроризма. Если бы потенциальные террористы могли быть уверены в том, что правительства всего мира не станут заключать с ними сделки даже ради спасения жизни граждан своих стран, похищения людей и другие террористические акты стали бы менее выгодным занятием.

При проведении данной политики проблема заключается в том, что необходимо обеспечить убедительность соответствующих обещаний. На практике в случаях захвата заложников правительства, независимо от их предыдущих решений, подвергаются интенсивному давлению, побуждающему их вступить в переговоры с террористами. Это давление особенно сильно ощущается в тех странах, где правительства выбираются всеобщим голосованием и где существует открытость в сфере массовых коммуникаций; боль и отчаяние родных и близких жертв терроризма отражаются на телеэкранах, а правительства этих стран особенно чувствительны к настроениям граждан. Террористы прекрасно понимают значимость этих стимулов, побуждающих правительства к отступлению от провозглашенной линии, именно поэтому они часто захватывают заложников из числа граждан демократических государств и редко – из числа граждан недемократических стран.

Аналогичным – хотя и менее драматичным – образом с проблемами надежности своих обещаний регулярно сталкиваются родители, воспитывающие детей. Ради блага детей родители предъявляют к ним разнообразные требования: избегать опасных игр, прилежно учиться, экономить деньги. Добиваясь от детей желательного поведения, родители угрожают им самыми разными наказаниями – от «Будешь играть на дороге, выдеру так, что на всю жизнь запомнишь» до «Не накопишь сама деньги, не получишь нового платья на выпускной бал». Разумеется, осуществление этих угроз для родителей по меньшей мере так же болезненно, как и для самих детей. Возникает соблазн простить ребенка и отказаться от наказания – ведь, поскольку проступок уже совершен, наказание лишь причиняет боль, но не приносит немедленного положительного результата.

Оба этих примера демонстрируют, каким образом озабоченность будущими последствиями неосуществления обещанной реакции на недопустимое поведение может укрепить решимость и заставить правительство или родителей принять на себя издержки, связанные с осуществлением обещания. Озабоченность своей репутацией порой побуждает их приводить в исполнение угрозы даже при наличии весьма сильного соблазна пренебречь ими.

Наиболее проблематичными с точки зрения создаваемых ими стимулов являются инвестиции в специфические активы, т. е. в активы, которые имеют наибольшую стоимость в одной конкретной обстановке или структуре. Если использовать принцип максимизации стоимости, то специфичность активов измеряется процентом стоимости инвестиции, утрачиваемым при использовании данного актива вне этой конкретной обстановки или структуры.

Важным частным случаем специфических активов являются коспециализированные активы. Два актива являются коспециализированными, если они наиболее продуктивны при совместном использовании и утрачивают значительную часть своей стоимости при их использовании отдельно для производства не связанных друг с другом продуктов или услуг.

В качестве примера рассмотрим электроэнергетику. Большинство электростанций располагается либо вблизи обслуживаемых ими потребителей, либо вблизи источников энергии. Так, электростанции, работающие на угольном топливе, чаще всего располагаются около угольных шахт либо вблизи больших городов. В последнем случае уголь на электростанции чаще всего доставляется по железным дорогам. К шахтам подводятся специальные железнодорожные ветки для транспортировки добытого угля. Эти железнодорожные ветки представляют собой активы, коспециализированные с самими шахтами. Их использование для вывоза угля с шахт имеет значительный экономический эффект. Поскольку уголь представляет собой объемный груз с низкой стоимостью единицы веса, его транспортировка другими видами транспорта, помимо железнодорожного, вероятно, будет неэкономичной; поэтому шахта без железной дороги имеет гораздо меньшую ценность. В свою очередь железнодорожная ветка между станцией магистральной железной дороги и угольной шахтой вряд ли может быть особо загружена чем-либо, помимо перевозок угля. При отсутствии угля эти ветки также не имеют особой стоимости. Общая стоимость шахты и железнодорожной линии при их использовании отдельно друг от друга в альтернативных целях намного ниже, чем общая стоимость этих двух активов при совместном использовании в целях обеспечения электростанций углем.

В случае расположения электростанции вдали от города, возле угольной шахты, шахта и электростанция являются специализированными активами. Работа электростанции зависит от поставок угля шахтой, и в случае закрытия шахты стоимость электростанции резко снижается. Шахта же утратит (в значительной мере или полностью) свою стоимость в случае закрытия своего единственного потребителя – электростанции. В данном случае шахта и электростанция являются коспециализированными активами, поскольку они имеют гораздо большую стоимость при их совместном использовании для выработки электроэнергии, чем в том случае, когда уголь направляется на другие нужды.

При осуществлении инвестиций в создание коспециализированных активов возникает проблема, заключающаяся в том, что эффект от этих инвестиций в значительной мере зависит от поведения владельца другого актива, имеющего собственные эгоистические интересы. В результате появляется возможность для различных проявлений оппортунизма (после осуществления инвестиций), создающих угрозу для эффективности инвестиций. Шахтовладельцы, например, вложив средства в расширение своей шахты, могут оказаться в зависимости от поведения электроэнергетической компании, а та может впоследствии заявить, что намерена использовать данную электростанцию лишь для поддержки своих ГЭС или АЭС. Однако беспокоиться за свои специфические инвестиции придется не только шахтовладельцам. Владельца электростанции может тревожить то, что после постройки электростанции шахтовладельцы могут попробовать повысить цену на уголь. После строительства электростанции возле данной шахты она не будет иметь альтернативных источников снабжения углем и ее владелец может оказаться не в состоянии противостоять требованиям о повышении цены.

Проблема шантажа. В общем виде возникающая в мире бизнеса проблема, когда каждая сторона – участник контракта опасается, что после осуществления инвестиций ее вынудят к принятию невыгодных для нее условий или что ее инвестиции будут обесценены действиями других сторон, называется проблемой шантажа. Сторона, вынужденная согласиться на ухудшение конечных условий контракта после осуществления ею инвестиций, становится как бы жертвой шантажа.

Ясно, что если бы контракты были полными, проблема шантажа не могла бы возникнуть: в этом случае стороны могли определить весь набор возможных ситуаций и согласовать свое поведение в каждой из возможных ситуаций. Далее обычные механизмы осуществления контрактных обязательств предотвратили бы любые проявления оппортунизма. В рассматриваемом нами примере можно было бы ожидать по крайней мере заключения долгосрочного контракта между шахтой и электростанцией, что позволило бы заранее определить уровень цены на уголь. Однако на каком уровне следует установить эту цену? Шахтовладельца может тревожить возможное увеличение затрат на рабочую силу и оборудование. Следует ли включить в контракт условие эскалации, по которому цена угля автоматически изменяется при любом увеличении некоторого индекса издержек добычи? Или необходимо привязать эту цену к цене угля на рынке наличного товара в данном регионе?

Насколько гарантированными должны быть поставки угля? Если шахтовладелец гарантирует бесперебойную поставку угля, он тем самым ослабит свои позиции на переговорах с шахтерами о возобновлении их контрактов. Если же он этого не сделает, то владелец электростанции может подозревать, что шахтовладелец чересчур доброжелательно отнесется к длительной забастовке шахтеров. Интересы шахты и электростанции не совпадают друг с другом.

Как отнестись к будущим расширениям? Если спрос на электроэнергию возрастет, обязана ли шахта поставлять дополнительное количество угля по той же цене? Если кривые средних и предельных издержек имеют положительный наклон, то добыча дополнительного угля обойдется шахте дороже. Следует ли отложить переговоры об этой цене на более позднее время? К тому времени шахта станет монопольным поставщиком; в данный момент она является лишь одним из возможных источников снабжения электростанции, чье местоположение еще не определено.

Проблема шантажа, проиллюстрированная на примере электростанции, работающей на угольном топливе, состоит в том, что крупные специфические инвестиции делают владельцев активов уязвимыми для оппортунистического поведения своих партнеров по контрактам. Такой проблемы не существует в стандартной теории рынков, исходящей из того, что контракты являются совершенными и всегда существуют альтернативные поставщики. Совершенная контрактация подразумевает, что стороны могут включить в контракт адекватные положения, предотвращающие возникновение описанных нами проблем. Кроме того, если бы все ресурсы предлагались многочисленными поставщиками, не возникло бы необходимости в заключении расширенных контрактов. Было бы невозможным регулирование цен, поскольку последние определялись бы конкурентным рынком. Не было бы озабоченности по поводу перебоев в поставках, поскольку имелись бы альтернативные источники идентичного или почти идентичного ресурса. По поводу сокращения спроса также не следовало бы беспокоиться, поскольку данный актив мог бы быть использован в альтернативных целях. Именно специфичность активов вместе с несовершенством контрактных отношений лежит в основе проблемы шантажа. Озабоченность этими проблемами может служить причиной неэффективности в тех случаях, когда фирмы отказываются от эффективных инвестиций, опасаясь очутиться в уязвимом положении.

Характер контрактов на поставку угля электростанциям проанализирован в серии статей Пола Джоскоу^[59]. Проведенные им эмпирические исследования позволили установить, что угольные шахты, поставляющие уголь расположенным возле них электростанциям, чаще всего принадлежат тем же фирмам, что и обслуживаемые ими электростанции, а во всех остальных случаях имеют долгосрочные контракты на поставки угля на электростанции. Согласно Джоскоу, эти контракты обычно являются достаточно сложными, включают в себя разнообразные положения об эскалации цен и тщательно отслеживают фактические изменения издержек добычи и поставки угля.

Еще один пример коспециализированных активов можно найти в автомобильной промышленности. В 20-е гг. General Motors (GM) приобретала корпуса для своих автомобилей у независимой фирмы Fisher Body. По мере совершенствования технологии и перехода автостроителей от использования деревянных корпусов к металлическим GM начала проектировать новый завод для сборки своих автомобилей. Для того чтобы повысить надежность снабжения и снизить транспортные расходы, GM попросила Fisher Body построить новый завод по производству корпусов автомобилей рядом со своим новым автосборочным заводом. В этом случае отпадала бы необходимость в транспортировке корпусов; прямо с завода Fisher Body они поступали бы на конвейер завода GM. Fisher Body отказалась произвести соответствующие инвестиции – возможно, из опасения, что новый завод, столь приспособленный к запросам GM, окажется уязвимым для требований, которые эта фирма может выдвинуть впоследствии. В конечном счете проблема была решена путем вертикальной интеграции: GM приобрела фирму Fisher Body^[60].

Проблема шантажа представляет собой один из примеров постконтрактного оппортунизма. Он возникает вследствие неполноты и недостаточной точности контрактов, благодаря чему стороны могут пользоваться различными лазейками для того, чтобы добиваться преимущества друг над другом.

Математический пример проблемы шантажа. Прояснить логику проблемы шантажа нам поможет числовой пример. Предположим, что две фирмы – А и В – объединили свои усилия с тем, чтобы воспользоваться благоприятной возможностью. Каждая фирма должна осуществить инвестиции в активы, которые не имеют никакой ценности вне намечаемого совместного предприятия. Таким образом, данные активы являются полностью коспециализированными.

В целях упрощения примера предположим, что осуществление проекта требует инвестиций обеих сторон. Инвестиционные издержки каждой из сторон равны 2, валовой доход на инвестиции равен 8, а чистая выгода составит 4. Чтобы учесть возможность постконтрактного оппортунизма, допустим, что распределение валовой выгоды между двумя фирмами может быть изменено при помощи дорогостоящих действий каждой из сторон, относительно которых невозможно заключить осуществимый контракт, регулирующий такие действия. Опять-таки в целях упрощения предположим, что возможны два таких действия – «захватывать» и «не захватывать», причем издержки захвата равны 3. Если обе фирмы воздерживаются от захвата, валовой доход распределяется между ними поровну, и каждая сторона получает чистую выгоду 2. Если обе стороны захватывают, то валовая выгода опять-таки делится поровну, но каждая фирма несет дополнительные издержки, связанные с хищническим поведением, равные 3. В результате чистая прибыль каждой фирмы равна 4–2 – 3 = –1. Наконец, если одна фирма – скажем, фирма А – ведет себя хищнически, а другая – нет, то вся выгода достается фирме-хищнику. В этом случае ее прибыль составит 8–2 – 3 = 3, а прибыль другой фирмы равна –2. Эти величины прибылей приведены в табл. 5.1, которая по форме напоминает игру «Дилемма заключенных»^[61].

Ясно, что если бы фирмы могли учесть в контракте возможность хищнического поведения, то они выработали бы такие условия контракта, которые никогда не позволили бы им совершить данную операцию. Однако если такая договоренность невозможна, то какого результата следует ожидать от такой ситуации?

Анализ начинается с рассмотрения решения, которое предстоит принять фирме А при условии, что специфические инвестиции уже осуществлены. Фирма В должна принять свое решение одновременно с А, поэтому фактический выбор А не может повлиять на выбор В. Предположим далее: А считает, что В не будет захватывать. Какие варианты имеются у А? Если А захватит, то, как показывает приведенный расчет, она получит прибыль, равную 3. Воздержавшись от захвата, она получит только 2. Таким образом, если А считает, что В не будет вести себя как хищник, то ее собственным эгоистическим интересам лучше всего соответствует вариант захвата дохода. Другими словами, наибольшая величина прибыли А в первой графе табл. 5.1 достигается в случае осуществления захвата. Предположим теперь: А считает, что В будет действовать хищнически. В таком случае ее прибыль составит –1, если она сама захватит, и –2, если она воздержится от этого. И вновь наилучшее для А решение состоит в том, чтобы осуществить захват. Поскольку наилучший для А с точки зрения чистого эгоизма вариант одинаков – независимо от ее ожиданий в отношении действий В, – то, действуя эгоистически, А в любом случае будет захватывать. Аналогичный анализ решения фирмы В позволяет установить, что и В, действуя эгоистически, будет делать то же самое. В результате обе фирмы понесут убытки, равные –1 для каждой.

До сих пор этот анализ совпадал с тем, что имеет место в любой игре «Дилемма заключенных»; однако существует и разница, которая состоит в том, что в данном случае фирмы не обязаны принимать участие в игре. Если фирмы осознают, с какими стимулами они столкнутся после осуществления специфических инвестиций, то они захотят учесть данные факторы при принятии решения о целесообразности самих этих инвестиций. В описанном примере выясняется, что угроза оппортунизма делает инвестиции совершенно непривлекательными для обеих фирм: если фирмы не смогут гарантировать, что они будут воздерживаться от попыток присвоения дохода сверх положенных долей, инвестиции не будут осуществлены.

Этот математический пример настолько безрадостен, что может возникнуть соблазн поверить в то, что обыкновенная мораль или этика бизнеса могли бы разрешить данную проблему; и действительно, иногда так и бывает. В значительной мере проблема обусловлена тем, что в реальной жизни намного сложнее, чем в учебных классах, определить, что именно является «честным» и «справедливым». В силу этого люди склонны подчас считать «честным» и «справедливым» то, что соответствует их собственным интересам. Было бы слишком рискованно рассчитывать на то, что люди будут постоянно действовать вопреки своим эгоистическим интересам, если отсутствуют какие-либо механизмы, способные заставить их придерживаться такого образа действий.

Обеспечение выполнения обязательств

Мы уже упоминали об отношенческих и имплицитных контрактах как о способах реагирования на контрактную неполноту. Такие контракты способствуют формированию ожиданий и определению процессов выработки решений для неизбежно возникающих непредвиденных ситуаций; в то же время они позволяют избежать некоторых трудностей, связанных с составлением детальных письменных контрактов. Когда одним из факторов, определяющих ситуацию, является наличие коспециализированных активов, обычной реакцией является их сосредоточение в руках одного владельца, будь то физическое лицо или фирма. В конце концов редко доводится слышать о том, чтобы фирма шантажировала сама себя! Однако, как мы убедимся в дальнейшем, такое решение, основанное на объединении собственности, также сопряжено с определенными издержками, которые ограничивают возможности его применения.

Другой метод заключается в том, чтобы попытаться обеспечить надежность неконтрактными средствами. Этот метод может принести ценные результаты, однако и он сопряжен с издержками. Вильгельм Завоеватель и Кортес израсходовали до конца ценные ресурсы – находившиеся в безупречном состоянии корабли. Фирма Apple, как можно предположить, затратила больше обычного на строительство своего сверхспециализированного завода и в результате получила производство, которое может устареть раньше, чем какое-либо другое, не требующее дополнительных издержек. Тем не менее такие расходы могут быть оправданной платой за обеспечение надежности.

Роль репутаций. В других ситуациях озабоченность индивида или фирмы своей репутацией может служить эффективным средством предупреждения постконтрактного оппортунизма – она преодолевает соблазн нарушить контрактные обязательства или потребовать их пересмотра. Репутация может даже обеспечить такие же результаты, что и настоящая гарантия. Договоренности с террористами или ненаказание плохо ведущих себя детей служат несомненными свидетельствами отсутствия выполнения обязательств и побуждают противную сторону к новым вызовам. Возобновление переговоров об оплате труда руководящих работников делает менее убедительными любые утверждения о том, что в будущем плохие результаты оставят руководителей без вознаграждения. Отказ от оплаты законных счетов или невыполнение обязательств также приводят к формированию неблагоприятной репутации. В мире неполной и сопряженной с издержками контрактации доверие имеет решающее значение для реализации многих сделок. Поэтому опасение приобрести дурную репутацию, которая в будущем уменьшит возможности осуществления прибыльных сделок, может сдерживать потенциальных нарушителей условий контракта. В конечном счете оно устраняет стимулы, побуждающие к оппортунистическому поведению, создавая издержки, которые превышают краткосрочные выгоды от такого поведения.

Как будет показано в главе 8, ценность репутации – и соответственно те издержки, которые готовы понести лица и организации с тем, чтобы создать и поддерживать хорошую репутацию, – зависит от того, насколько часто она будет играть полезную роль. А это в свою очередь определяется частотой однородных сделок, ожидаемыми пределами их распространения, а также прибыльностью. Стимулы, побуждающие стремиться к созданию и поддержанию репутации, усиливаются с увеличением частоты сделок, расширением сферы их совершения и увеличением прибыльности. Из этого, в частности, следует, что в рамках отношенческой контрактации, когда встает вопрос о том, какая из сторон должна иметь свободу выбора в непредвиденных ситуациях, такой стороной должна быть та, которая понесет наибольшие убытки в случае ухудшения своей репутации. Скорее всего, это будет сторона, отличающаяся более длинным горизонтом совершения сделок, большей их наблюдаемостью, большим масштабом и большей частотой сделок. В случае трудовых отношений такой стороной, вероятнее всего, будет фирма, если она является давно существующей и стабильной, а не ее работник.