Поминки по Финнегану. Глава 4. Лев. Авторский перевод

Пеггер Фести отрицает любой акт насилия, завоевывает любовь Исси

Мейрдряха ан Оинкуш¹. Но новый свет был предславлен на дело когда к огорошенно необвинительной скамье (на коей ковартельное судейбство боролось с уголовный правом) старший король всех, Зюзя Пра́здун², едва лишь внешний слой штугрязюрки был удален по требованию нескольких живых присяжников, заявил во взвучке поэзы, через своего Бритонского³ перекладчика под присягой, вид пешта выше асфары верю муири хрисмос⁴, в то время как обратить внимание быть реликвиям костей⁵ малькнижки сказок что были съела быть Клиопатриковой (хавронья⁶) принцессой упаркованных свининок, пред Богом и всеми их почестями и короля простолюдом что, в чем поклялся б он Тьерни Дандалгану⁷ иль любому другому Тьерни, иисле б живые туркеллы⁸ неотступно следили за его базаром точно зная что не было спи́здежа и что, тем не менее, то что отложилось накипью от того глазнаглого ухарского⁹ носовыродского кишкотрошителя, он не выстрелил и камня ни до ни после того как был сокрушен и несломлен к тому времени. И, подслучивая что могли говорить они о Маркарти¹⁰ или пойти б к Бааластарти¹¹ или вступить б в нейбористскую партию и заявиться в Портерфьюд¹² этот изрядвон имел назглость одобрениеться головою кивавшивой на него над его вывернутым норостером¹³ тем что запротестовал своим губочётам с едва́отмытой наглицестью, лучто чем лунсвета надежа, в той же самой трилойнии¹⁴ которую б он сообщил, позволе скамья, Льюду Йозусу¹⁵ и джурительменам в Жюри¹⁶ и четырем из Мастерствователей¹⁷ которые только все эти гоны и жаждали того сгодитца про почему он покинул Дублин, что, амриты бокал варив гибель¹⁸, так как Инландец¹⁹ был не хуже любого кантонолонца²⁰, если было ему сгибнуть у рыночного столбейка²¹ пред засыпанием зари, ему не скулдит²² никогда просить зреть вид иль свет этого мира или мира иного или другого из любоих миров, Тир-нан-Ога²³, также верно как что был он там в той джекоробочке²⁴ в ту минуту, или орудовать и сворачивать (нет спасибо тевям!) в неисчёртпойманный заздравный рог чарку искибоша²⁵ кличев опля никонцу невседомого божка огня у подвижного пути у ястребов с его героями войнхорры²⁶ если когда-еще за всю свою казничающую карьеру²⁷ он возьмет или умоет канцелордскую руку чтоб взять или кинуть знаменье смертельной палки ль камня в человека, ярочку иль армию спасения ни до ни после бывония хрущённым вплоть к тому наисвятейшему и каждославлённому часу. Здесь, по полуколененному у кастлнокера²⁸ пытаясь неуклюжульнически приподпеть его сумятейшество лапу²⁹ и сделать знак Римской Богхелической веры, (Харошие, здрывсвуйте! – в своем возбуждении парняга сей выломался за рамки Кастильского в который вся аудитория подвергнала и преследовала его олья подриду³⁰), вырвал кучу воплёхотов от владельцев судилища (Ха!) к которому, под успокоением метаглина, свидетельствоеватели неохотно, но с чрезвечно женовоспитанной неблагопристойностью, присоединились. (Ха! Ха!)

Король освобожден, разоблачает себя обман и поношаем девицами

Веселюканье Зюзиного Закругляйца вспыхлестнулось также ловко с груститоном Мокра Пинтера как и что были они isce et ille¹ ровнями противоположностей, превразвиты одиноковой силой природы или духа, как единое условие и средство его тудáсюдного проявления и поляризованы для воссоединения симфизом их антипатий. Отчетливо различны их дуасудьбы. В то время как барслужички, (одна безпарная триндцашка, другая лунаризованная двендцатница) когда весенник тот забормиррал: Покажь мПозёрска²: затрепельстились и приудрожились около охотно того прижимаемого, номинируя его на свинийскую премию, нахваливая его, пленительная младость, что были у него все чувства свои при нем, всóвоняя тимьяцинты ему сквозь локоны (о феен! о дьёр!) и принося буссек его щекам, их маскулинной Ойрландской Розе (его племялый цветоч!), и легандя около его изящного нового воротника для него и пицциканьоля его пушигалу³, с их динди дэнди сластенцáми милей-ка мне пьяинькой до-крайкá⁴ чтоб оживить их ото всех его неутомных молодых дамочек и слечить угощений им вóвремена. Yминь. Но не осталось то незамеченным у присутствующих тех, их милостей, как, у одной среди всех, ее депутайзили чтоб отпи́зженить⁵ его всем Лунарных Сестер Безбрачия Клубом, любовидную високозочку⁶, совсем всю однашенькую, Гентию Гемму⁷ с Головокружрицек Вонек⁸, он, серый и бледный в своем несмешанном восхищении, казался слепо, немо, безвкусно, бестакно, взлюблённым в херувыема⁹ в сияющем слиянии, сиярам его егойца задвигаясь в мерцание ее еёйцы, (младцы, красцы, войн- ее малец и война скажет мемам когда пидёт дам ей¹⁰) пока необузданная ходчхочь ее шиишии¹¹ не растворилась в музыкальнейшей степени меж темного глыбглуба его шейншона.

И в поскольку развлесеянны (ибо не было ли как-раз это на самом деле что только что вызвало что тот эффект того что вызвало то произойти) четверо судейцев склали парики вместе¹², Унтиус¹³, Мунциус¹⁴, Панчус¹⁵ и Пюлáкс¹⁶ но не смогли ничего хуже как объявить свой стоячий вердикт Ноланса Бруманса¹⁷ впоследствии чего Король, поубивав всех Английских что знал¹⁸, очистил свои карманы и вышел из трибунала сухим¹⁹, волоча свою Томмиломмиевую²⁰ тунику в спешке своей, его тамниже гордо показируясь бликом пека²¹ своим бритгиткам22 чтоб доказать себя (ёж укольно вас!) раельным джентилом. Швейцацкому боббигарду²³ куриально но куртульно²⁴: Как вздором воя ваша овчара, плугородный госпахарь²⁵?: огневодолюбзец ж тот парировал таким зловинным сракодув годов яголённым лещуном²⁶ как выдал б латунский желудок у какого даже фимоза акведуского²⁷ (мы были подготовлены к хлопца трипп хлопу, ж акцент, но, принял нас за, врасплох и сейчас мы взахлёбуем как хлынь гназ из горелки!) так что все двео́тридцатые²⁸ адвокатши в пределах эха, подтягивая свои вкра́тцелки в кригкрике²⁹: Бегись же Каламбоя!: сохранно и крепко футболя этого фенеминного Приходского Позера, (как смеет он!) импромтом дóчас по дамóчкам^29*, премного к его благодарностям, гратьясагама³¹, всем ложным давательницам, то есть дракопойным гряшливым домлинам³² где (ибо подобно вашему верному венерисынскому³³ Исаву был он пугулькливым как милань в Заднести) он засерда́л в (зоо), как закогрязнелый углевонник каким он и был, кокетитек красули визжалуя: Ты и твой дар твоей хитречи твоего брехла́ма иоб Цветче нашем! и по-накричающей: Хон! Верг! Нау! Путор! Скам! Шамс! Шеймз!³⁴

Письмо

И так вот это все кончилось. Атрха кама дхарма мокса¹. Спроси у Кавьи² глюч. И так вот каждый слышал их сетования и все слушали их аплестьюменты. Письмо! Пимьсор! Чем сгорчее тем слудче! Бровью карандашено, помадонною писано. Заимствуя словечко и уходя от вопроса³ и тыря лавры и перескальзывая как мыло. От темной Роз Аллеи⁴ вздох и всплач, от Лесбии Клуши бревно в ее глазу, от однонокого Кугана Барри⁵ его стрела песни⁶, от Шона Келлиевого анагрома краска стыда при упоимени⁷, от меня зовут Салливана тот трубадурик бродяга⁸, от Страдальной Дуфферины Сед ее Стиля⁹, от Кэтлин Май Вернон¹⁰ ее на Авось поднатужки, от Полнючего Горшка Куррана его любвискенная моятшлюшка¹¹, от гимна Опус 2 Фила Дольфуса¹² усталое О, ушлое О, от Сома-Мы-ели Листера или Чёртбери Любстера¹³ то́тславный старый неженка или тот оскучертелый гуляймимо, от Тимма Финна гона¹⁴ слабоватые кланы, сдохер сил его приздуху¹⁵, от свардеб на злении¹⁶, издевочки, грандизадность мальчикайфов, от Пэта Муллена, Тома Маллона, Дана Мелдона, Дона Малдона¹⁷ лёгкичевый пикник устроенный в Моате¹⁸ Малдунами¹⁹. Солидный мужчина²⁰ избавленный своей глуплённой женщиной. Откалывая трещутки словно дрожки²¹ в огне. Вяз что скулит на вершине сказал камню что стонет когда пизжен²². Ветр разорвал его. Волна понесла его. Тростник написал о том. Грум убежал с ним²³. Рука разорвала его и дико шла война. Курица²⁴ отыскала его и положеньице ручало мир. Оно было сложено с хитринкой, запечатано с преступленьем, завязано блудницей, разделано младенцем. Это была жизнь но было ль оно справедливым? Оно было свободным но было ли то искусством? Старые брезгуны²⁵ пробежались по нему дыр совершенства. Оно заставило ма развесмеяться, а сисси разсмущаться и счистерло малость лоска с Шема и вогнало чуток стыда в Шона. Тем не менее Уна и Ита²⁶ упролили голод с засухой и Агриппа²⁷, пропастырный что, колдиктует треволнытья на своем тризне. Ах, фурхте фрухте, боязливые Данаиды!²⁸ Эна мило меломон²⁹, фрай суть фрау³⁰ и мила такж, мила суть дважд когда млея суть вольна, ана мала³¹ враг суть наш! Парочка панхалонок с магдалевидными глазами, один старый офруктусный глупшишка и три надоеды на своих подтишка́х³². И вот было как из Греха пиит Сына, город возник, финфин фанфан³³, огорода возняк. Теперь скажи мне, скажи мне, скажи мне же!

Что это было!

А............!

?............О!³⁴

Четверо Старых Судей пережевывают дело и спорят о прошлом I

Ну вот ты теперь там они были, когда все было кончено снова, четверо с их, рассевшись по своим судей палатам, в архиварской¹, ихней маршалси², под подозрительством Лалли³, за своими старыми традиционными скрижалюзями закона подобно Та́кмногим Соланам⁴ чтоб обсудить это всёднотожие. Хорошо и воислюну сухо. Страдая сзуд бухмылья. Так поможет ей козлодь и целуй апокозлипсис. Сооблазно злодетелю короны⁵. Праздныры и веселялки и розвягинцев и ее безстрыжая юбёнка и не забыть чтоб сейчас а'дюну о'дарнел⁶. Четверо их и слава сýду не было там больше их. Так что передай рыбу ради всивух спирного. Быть тому вскоре. Ах хо! А помнишь ты, Сингабоба⁷, такой уже был дурнойтец, того же что и, великий Какбишьего⁸, и его старую кличку, Грязные Папкины Панталоны, в его монополеумах⁹, позади войны двух роз¹⁰, с Майклом Викторием, шайманов свящемником, до того как поймал он свое папирское благолысение от попы¹¹, старый Минас¹² и Минстер Йорк¹³? Возражаю ли я? Я возражаю против духана от человонника как от Шаробычьей¹⁴ навозной фабрики в пассатный¹⁵ день. И О'Мойли грацульки¹⁶ и О'Брайни кокетницы¹⁷ поддразнивая его мордеясь и прикалываясь с него. Как вы поживаете, севóзня, Норд Мистер¹⁸? Давай-ка ко мне на путь¹⁹! Милдом для матро́сона! Ушед за́ бухты. Джинхабный бухабло. Йерра²⁰, зачем вообще колышен б ему тот старый газометр с его коклюшем и гибухашлем и все птахи с саутсайда за ней, Пописсой²¹ Каннингэм, их дорогой разведёнки милашки, джиммикам и джонникам²² быть ее хахалем? Приздержи до конейца. Есть еще три других уголка нашему острова поплавку²³. До конечно, это все хорошо я могу телечуять его H₂CE₃²⁴ что захватило б горожанам дух! Гоб и я обоняю его слишком хорошо как самого себя, вздымаясь ввысь Пристани _{/Kay wall/} стены²⁵ у 32 по 11 своими известнячными жеребрюками полными кунжутных семян²⁶, Белобокого Кяфира²⁷, и с перманентным миазмом и притвонным голосом, выпыхтевая свой громыхающий большой коричневый кабачок²⁸! Па! Чтумал я тут восторженная девчайка на его поздин фьюнн²⁹! Гоборро³⁰, горит он, Ланкешид³¹! Гобугга ты, горю я³²! О бризы! Я разнюхал этого перца задолго до кого-либо. Было это когда был я в прародалях³³ на западе и она и я сам, рыжеглавая девица, первоночивая на Психоморной Аллее³⁴. Славную прелюбдию мы поимели с этого посреди кувыркального поцейложа в прохляйдных хуркурвных сумерках бухотли́вого собластрастия. Мой парфум пампасов³⁵, говорит она (имея ввиду меня) раздвигасив свои нижные огни, и я б скорей одного драгоценного глотнул твоего чистейшего маунтин дью³⁶ нежели обогатил свое знакомство с тем большого пиваря отрыгом.

Четверо Старых Судей пережевывают дело и спорят о прошлом II

И так они продолжали, четыребутыльника¹, аналисты², унгуам³ и нунгуам⁴ и лунгуам⁵ опять, свой аншлюс про ее чьяраньшейку и его гдепо́слещи^5* и как потерялась она вдали на далёком растея́нии и как был он найден гублен на глуби в близке, и шуршания и щебетания и скрежетания и огрызания и воздыхания и живопы́хтенья и укукукания и же (тсс!) расставырвания и же (живей!) байбаюдиранья и всех скандаплётников и чистейших заглотков что в прошлом (вплоть) по сие время жили и пыжили и бранили и читхали и писсорили в районе Чревни́цы Сквера. И все птенисы в кустах⁶. И хохотливый ослина⁷. Ищик! Ищик! Ищик! Роза- бела в марике! И у Солнцека^7* воспалуние рогоноса от преслебания косуль в пáрике! Так что все дурёхи бредут в рифм⁸. Противопиюче сами себе про Лиллитриллиев⁹ закон о холмике и Мсс Ниалл с Девяти Корсажей¹⁰ и старого маркисса¹¹ их бестерфара¹², и, арра, точно не бывало там никогдаго маркуса воще воще среди лживущих и дорогой Сэр Арсенал¹³, чукаковый Сэр Брехнял, и старный дом у щебелизойда, и все происшествия столь сильно неправильные задолго до того как удалились они от мира, в древние гаммельдаги¹⁴, четверо их, в Милтонском Парке¹⁵ под восхитительным Отцом Шептуном и занимаясь ее любовью с его ставстафом¹⁶ на язычахе цветов и чувствуя обнаружить была она мушимуши¹⁷, не было ли это очень уж скверзким с их стороны, сестлюшек, а драхерин о махрии!¹⁸, и (пиеп!) слияя воды наиболее неприлично (пипетка!) повсюду в саду, струйка струйка струйка тройка, пожалуйста, мамужка¹⁹, можно пойду пофлиртую? фермеры уйдя с же́нюхом²⁰ и как они бавляли ее, забавляли ее, подхализывали ее и обнимели. Я рознюсь с теб! Ты уверен в себе сейчас? Ты лжец, простите! Я не бу, а ты другой! И Лалли²¹ соблюдая их нарушение мира для них. Бедрая стараясь Лолли²²! Чтоб дать и взять! И отказаться от душлого²³! И все будет зобыто! Ах хо! Это было очень очень плохо поссориться из-за ее сердечного питомца²⁴ и формы О О О О О О О О Уранга²⁵ времени. Ну, все нормально, Лелли²⁶. И шейкахенд²⁷. И шенкусмор²⁸. Хрейга ради²⁹. Да будет псяк³⁰.

Лисья Охота—в погоне за Х.Ц.Е

Ну?

Ну, даже стоит подтасовке подобных домыслов в доказательном порядке и не вывести истинную правду на свет также счастлуйно как мутного прозревателя¹ разметка звездной карты могла б (небеси допомоси!) раскрыть наготу незнакомого тела в полях синевы или так же предслышаще как близыки всего человечества уж разлистовали (земля схватив их!) из корня какого-нибудь шутника заики^1* весь здравейший смысл найденным быть средивных наших закадычных менталистов сейчас признает (securus iudicat orbis terrarum²) что так врубая опоссума³ наш агиозный курьёзный праросмеситель⁴ зверьше всего спас свой пушисток пред потомками, вами, очаровательными сонаследниками⁵, нами, приемниками по майорату. Охотничьи псы всех пород гончили с отвещающими урбийорбинскими⁶ рожками, чтоб с жаром гнать его, дав фору, по следу до груди⁷, резкие до растерзания. Цель! Из его норы искрысённой через Юлетайдвенскую⁸ радушную пересеченку Хамфриза Погони от Маллинахоба⁹ и Павлинграда¹⁰, затем держась правее на Танкардсград¹¹, останец сей, белый ноелан¹² которого Мра Львинодойля¹³ Фитца Урсе¹⁴ таксовые загонщики сперва по-обшивке прибарсучили за буркина¹⁵ какой-то тьмасти, вел гавкалкам бег, затем через Рэйстаун¹⁶ и Хорлокстаун¹⁷ и, совершая петлю, в Танкардстаун опять. Ухом хитёр заяц¹⁸ для следопута через Чиверстаун¹⁹ они мчали его, через Лафлинстаун²⁰ и Психтаун²¹ чтоб вычуять ему дыхалку у Буйлиз. Но от хорошего поворота где был он в последний раз потерян, на Тъ Холме Гона в длинном зимнем пальто с тикалки набиением^21*, показывая на свой пансион старым своим норостером в напыщественных гессианках²² какой-то глухой фухсерский вольпонизм²³ спрятал его тайком в чащобе, чудом ворон-вскормлен²⁴ и взбодрен, в рубце, сетке, книжке и сычуге²⁵, на (да получит абрагам²⁶ свою медальвуху!) кремковатой хересовости коричного силлабуба²⁷, Миккельрёв²⁸, Никкельспас. Отсюдовательно борзые щеманулись домой. Предохранительное упорство в переобучении своих внутренностей было тем опровержением посредством которого он что-то вроде полечил громадное преивспучество над целой кучей спа-пойцев²⁹, диетствуя против студней и подлив^29*, в этом одно время предуличном прогороде³⁰. Тщетно жестокость, язвительность и пононешие старались почти что с концами атаксировать³¹ и урезать, срельсить и распонтифить, затарифить и посягнуть, подстрыкнуть и разгумировать сего великого судоходного могула и исподнего сверхлорда.

Но грабеж колеблющихся, орфография колебучести³². . .

Слухи свирепствующие касаемо Х.Ц.Е. смерти и перепоявления

Ассамблейцы бормотали. Рейнард тормозит!¹

Один боялся за свои дни. Зевалось ли там? 'Тбыл его жирлундок. Рыгать? Почень. Извержение? От его зрищи. Трескалии? Разродись ими, рудная жила. Он наложил на себя насильственные руки, это было приведено в Фуггера Ньюслеттере², захавано, перемусолено, измождено, с равно меланхолической смертью. Трехдневку Сатурналий³ его козлецкий козырял своими воленсынами⁴ на Форуме, пока дженни младенчила девочку встречаемой бывать хрипло (по Заярдвлению) с падубом и плющами и отмеренной миссилиями также от сотни мужалости и нытья бабцов. Большой шел бац: затем по всем дебрям было тихо: один репорт, молчание: последняя Фама⁵ положила это под эфир⁶. Шум и тишь сревели ему ушню. Искры летали. Он бежал снова (открытая гнусхема!) из этой страны изгнания, скинул шелуху, бочком вернулся домой чрез подземелье подпертое кровати каркасом, прокравшись и заякорясь в голландском днищном отсеке, Арсы, дали кони С.С. Финляндия, и был даже сейчас занимающим, под исламистским новымем в седьмом поколении, физическое тело Корнелиуса Маграта⁷ (стардуркарактер) в Большей Азии, где словно Турок театра (первый сеанс весь бемольный: король, одиннадцать диезов⁸) он пиастрил буйктанцовщиц⁹ из роскоши своего омнибокса¹⁰ в то время как словно араб у парадной двери клянчил у бомжпаше́й милостыню в один пара пенсовик¹¹. Провода жужжали. Мирно повальное изумление с помощью облагорче́ния положило срок до его существованию: он увидел семейку саггарт¹², смирился, откинул свои остатки, был призван и насвалкен Создателем. Щебетания схлестнулись. Постыдная частная болезнь (вульговариовенерическая¹³) истребовала кончетающееся по праву, замкнула его порочный круг, щелк. Затворы заскрежетали. Он прошагал к середине орнаментального лилипруда когда в нутрезвом состоянии до точки где рукавки на подтяжках встречают брижди, словно корыбль отважась в плавучие воды, когда реечника первопомощные руки спасли его от очень возможно особого ощущения демибóдрыбьей воды. Жижа хлюпнула. На Амбрелла Стрит где налегал он на дринки из туфлёдочек добрый работник один, Мр Уитлок, дал ему пня¹⁴. Что за слова сильнодействия сделаны были фас¹⁵ между ними, отврозвища и неприклички, acnomina ecnumina?¹⁶ Это, О это, сказал Ганзеат нам, будет гяр ганц¹⁷ Дуба¹⁸ ухо чесать в каждом пабе всей читты!¹⁹ Шизик верит дубинке пока Хоган слышит лоток но все ж Воедыка предпочитает тычелку для каламбушей²⁰, а Билл и Бык партейку в бильбоке. Toties testies quoties questies²¹. Война- в словесах, а древеса это мир. Кленовый он, ивовые вы, пеканная она и тисовый ты. Какдлянего чирикайфит всякптичка! От златозарной глории до светлячервьего проблеска. Мы были трещотками не сделай мы молча ловче. Где-было еще там никакого здесь касательства к Гиннессам. Но только руинированье²² дождя услышало. Есть теперь портер!²³ Красули стрекотали. Людской паразит в поте лизировался (пст!) и утилизировался (пзц!) по санным улицам, вот и был он (пых!) снова! Мóрзевая досаждалка шумела. Он был крепко в разгуле и (О детка!) может быть где-угодно когда переодетая экс-монашка какая-то, окрупной статуйности и маскулинных манер в своих тучных весьма сороковых, Карпулента Гигаста, привлекала внимание своевольным поведением с мужиконкой. Провода жужжали прибрежным слушателям о сверхналогового сбратщика бюджете, филебыках²⁴, спорране²⁵, гастуке, кисточке, табарде²⁶ и кровучем противознобном плаще, его портного (Баернфатера) язычок²⁷ читаясь В.П.Ч., найденном около Скальдбротара Дыры²⁸, и шныряльщики содрогались подумать какого ирода зверь, волки, острижники²⁹ или четырехпенсовые³⁰ монахи, поглотили его. На его пятидесятницы задней двери, хлопцы знают это, в Белую Средмицу³¹ пригвозденно было зачерниленное имя и титул, начертанное в национальных курсивах³², ускоренное, регрессивное, нитевидное, с башенкой и обётравленно во свинжество /_{пигготство}³³/: Пошевеливайся, Мампти! Дейв место для Рамти! По приказу, Никкекеллос Плугг; и сие идя, никакого троицского³⁴ хвастёбства по этому поводу, каким бы стадным его племя или искусным мудреным умным умелым сведующим ясным глубоким его при́сказное фортитудо³⁵ ни преисполненно или предусмотверенно, был льон вождем, графом, генералом, фельдмаршалом, принцем, королем иль Майлзом Рубакой³⁶ собственной персоной, с Мольямордхарским³⁷ особняком в Бреффнианской38 империи и местом инаугурации на холме Таллимонгана³⁹, сбы́лось там реальное убийство, рэйхиеллахной ройгхальной⁴⁰ раксакряксенной⁴¹ разновидности, Макмахоновы⁴² ребята, то бышь, укокошили его. На пойле Вердора⁴³ бастионные комбатанты оставили его львёжа с праворным рукотрюком воскрештопыренным в яблатной пюре́зни кровавой есцветственности. Действительно добрая половина худых и сочных⁴⁴ доброжелателей, главным образом клонтарфсклонного⁴⁵ класса, (Полковник Джон Ревец О'Раткин, наглымир) решились вплоть до того чтоб отдолжить иль выпросить копии Д.Блейнсиева трехязычного трехнедельника, Субболтней Вече́рдневной Пичты, так чтоб убедиться достоверно одноразу и быть удовлетворенными своим квазиконтрибусодалитарием ставшим истинно совсем прижучно мертвым будь-то по суше плыть-то по морю. Трансокеанец предупрездел ему; Письморе! Письморе!⁴⁶ Так быть их надежде тогда немою или Макфарлейнским⁴⁷ недостатком ламентации? Он лежал под лигами этого в глубинном Бартоломановом Пучини⁴⁸.

Habemus Papam. Тессеракт

Вонимания¹! Позор²! Аттеншхуне³! Виконг Бесегерь Смаки Юнг Пегискулик⁴. Три Паисдинерки Евентюр Мед Лохланнер Фатах И Фьюнисгехавен⁵. Банналанна Бивает Боллихуйли из Своего Баддарея Буллавога⁶.

Но, их блестящим современникам вопреки, на заутро суицидного убийства же неспасённого экспатриата, такой-же змеей-же приближается соспалзывая вниз по тому дýбуву на дюйка́ бобриков⁷, (вы могли и видеть уже жидкую янтамбру сочась экзотно из бальзамичного тополя в Партийн-а-лаксовом⁸ Известняке. Поперечил и закричал Абьес Магнифика⁹! нет-ли, благородная пихта¹⁰?) четверть девятого, умоляя его чувствыдержность, увидело непогрешимое острие дымковой¹¹ выплотности пунктуально из седьмого фронтона нашей Квинтуса Центимахуса¹² порфиройдной¹³ маслобашни¹⁴ и здесять пьётнадцать после полудня с проклятвами за его долговечность (En caecos harauspices! Annos longos patimur!¹⁵) лампы облуживания¹⁶, факелы в полевых условиях внутри зуггурата¹⁷, все бреветой¹⁸ поименованные, опустошительная виверна¹⁹, бурость ее гривы, взмахни́зкачивающийся синелап, выдающийся человек, выбалованная леди, бывая возлежжёнными на долгую (О земля, какую долгую!) жизночь, с румянцем фингласной²⁰ фрамуги²¹ и мозаичным витражом.

Поэтому пусть насилу любым сущим думалком будет сказано также либо помыслено что узник того священного сооружения, быль он Иворем Бесхребетным²² или Олафом Хайдом²³, был в лучшем своем ейонштановой притчей²⁴, грубым дыханием на пустоту того чему будуть²⁵, чревуном слышащим свою брюхречь словом наперед, или, болей строже, но триждвёрнуты инициалы, клюбчём к какому-нибудь космиру за пределами сего мирказуса, ибо едвалый один, или патетически мало кто из его доде канальных²⁶ сообжителей имеет охоту серьезно иль уже давно ставить под сомненье с Куртом Иулдом ван Дайкой²⁷ (гравитационная тяга воспринимаемая определенными фиксированными жителями и захват неопределенных комет дрейфу́нкционирующих случерез нашу систему наводя на аутентицитему его знéчтости) каноничность его существования в качестве тессеракта²⁸. Не шевелись, О по-живее! Выскажи нему нéмо! Утихни т' ветвистья Ульмы²⁹!

Женщины возвещают появление А.Л.П

Рассееванные женщины недоумевали. Была ль она быстрой?

Обязательно скажите нам всё об. Так как мы хотим услышать всёб. Так что скважина скажинам всёбней. Те почему либо или выглядела она славно словно нашенки и держал он свое нытьёвство словно ихоньки на замке? Записки и вопроски, фактуки и ответы, взляды и пады. Теперь перечислены друг к дрýгому и успрости их чутка и разгладь твои листья из роз. Войне ко'ец. Вимвим вимвим. Была ль то Юнити Моор¹ или Естелла Свифт или Варина² Фэй или Кварта Квайдам³? Тумаас, дядь место для тво' дядьки⁴! Свинглазки, придержопьте свое дураковалянье! Кто, но кто же (на втором заходе спрашивания) являлся тем бичом частей богачейного Люкализода⁵ бывало обыкновение спрошенным быть, что до, в века позади Хомо Капите Эректуса⁶, какова цена у Пибоди⁷ денег, или, выражаясь напрямик, откуда тот херрингтонов белый крават⁸, что до, в эпохи по-кайнозойнее, кто сразил Бакли⁹ хоть в наши дни как и в оны времена каждая школьдница семидвесяти лун¹⁰ иль больше кто знаея интимологии и каждая горлапочка на краше и каждая краснофламельшущая военжена и вдовомир на Дублинской Стене на века знает как свои два пальца каким образом был это Баклисам (не нужно никакой нам окровонной газеты чтоб сказать это такжне) кто сразил и Русские генералы, да! да!, вместо Бакли кто был по-хамски сражен им когда быть оне-сами. Что полнопытствовало варварьяд в шпиона трех замков¹¹ или который ненавистполнил улывбухивателя? И такая сарказва злобы, эту королевы голову¹² освобождалки, лейкопластырский¹³ пыл мог охватить, предпостенный и постоплоченный! Салонные ящерицы¹⁴ в бювете имели свои девятидневные глумишки, прачкошки за своими плачкадками тоже и холенполендом¹⁵ позади, Шпынясь Шписьмас, женижёны, когда, все еще веря своему собственному зенькальцу, лазóрки¹⁶ были мерцульками, что верхние пределы ее безустьевого лица и ее непостоянные волны были лучшей ее половинкой, кем-то поближе ему, дороже всех остальных, первым согревающим существом его утраницы, рабыней хозяина дома, и мурмуркой всех макавиков¹⁷, она что не спускала глаз его со своей постели и зуб давала за ребенка пока один один и один десять и один сто снова¹⁸, О я и О да! младшенький и первочка, голордная и аннгневанная¹⁹ (и если она старше сейчас чем ее зубы у ней волосы по-моложе будут чем твощи, дорогой!) она которая зашторила его после падения и разбаюкала его не вдов церемонясь и дала ему успокаина и сделала его авельнем и держала адазиллы²⁰ на каждый архэ его ноек²¹, она за которой не заржавеется от беготни в поисках его до, с помощью океамического, того приблизного момента что догонится она уж прятанием остатков крупиц его огромности в тыйщешь Жемчужеземное море^22* (ур, ури, урия!) выпятилась вперед, сжижгущая горгонный старый датскмир, во имя гогора²², ради гагара, таща деревню в своем обозе²³, придираясь тут придуряясь там, в своих шаловлядских брогах и с испóподней подушечкой и маленьком болеро боа и всем и дважды двадцатью кудряхушками для ее причусика и мушками на глазиях, кляупсами в хореях²⁴ и распутием гарцующем ее Парижанкин курносик, бахваличком ее ноги врозь езду из Конюшего Эгона²⁵, когда Диньдинь за цергородью звякнул Степлояджазимное Воскресенье²⁶, Сола²⁷, с пешками, прелатами и пуками²⁸ окатышиваясь у нее в мешке, для Хандимана Човка, Эсквора²⁹, бискбаск, чтоб сокрушить клеветника голову.

Ахти как махонька суденица, умоляй о Морандмор³⁰! Notre Dame de la Ville, милость тваяго благосéрдичья. Огродник же после хербаты³¹ чуя, честное сусло обтокаря! Не булкай им булки. И оставь его в покое, ты странник, и не гробь³² у него могилу! Ни порть ему курган! Бич Тута³³ же на нем! Берегись! Но есть там маленькая леди ожидая и ее зовут А.Л.П^33*. И вы согласитесь. Она должна быть о́най. Ибо ее золотустрые потомкопны³⁴ свисая ей по спине. Он тратил свой тротил сердь гарему́дилок³⁵. Поппи Наранси, Джалия, Хлора, Маринка, Анилин, Парма³⁶. И иже с этими дамами имела радужные выцветасы пока для любуей своей бляжи но он измыслил лекарство³⁷. Вздорздор сегодня, буссибусси загодня и извечные сохны завирано. Ибо кто как ни Детьми-Увечка высказалась бы за По́том-Льющика³⁸?