Невероятное нашествие медведей на Сицилию

 
Расхохотался Эрцгерцог на это:
– Да мы разобьем их еще до рассвета!
Тут же воинственно трубы запели,
войску готовиться к бою велели.
– А ну, не робей! Выше флаг!
С медведями справиться – сущий пустяк.
Так небывалое началось сраженье,
оба войска перешли в наступленье.
Но у медведей лишь копья да стрелы,
а люди взялись за дело умело:
от пушечных ядер и пуль свинцовых
снег окропился кровью пунцовой.
Осторожный Эрцгерцог стоял в отдаленьe,
следя безотрывно за ходом сраженья,
но чтобы хоть как-то приблизиться к бою,
не расставался с подзорной трубою,
в которой министры, готовясь к победе,
подрисовали убитых медведей.
Куда бы Эрцгерцог ни бросил взгляд,
повсюду одно: медведи лежат.
Довольный таким положением дел,
Эрцгерцог награды раздать повелел
своим офицерам, стрелявшим прицельно
и ранившим многих медведей смертельно.
Он так поглощен был событием этим,
что не заметил Верзилу-медведя.
 

У медведя Верзилы были огромные лапы и храброе сердце. С горсткой таких же смельчаков, как он, Верзила, позабыв об опасности, забрался на вершину высокой скалы. Оттуда он начал сбрасывать тяжелые снежные комья. Они как лавиной накрыли эрцгерцогскую рать.

Смертоносные снежные ядра падали в самую гущу солдат, так что от тех оставалось одно мокрое место.

 
Падают глыбы. Солдаты в смятеньe.
Оторопь. Паника. Ужас. Сомненья.
Кто это начал атаку такую?
Храброе войско бежит врассыпную.
Кровь стынет в жилах от мысли и крика:
– Это, наверное, Горный Владыка!
В пятки душа… Спасайся кто может!
Только теперь уж ничто не поможет.
Бросили раненых, мертвых забыли.
Кто похоронит убитых в могиле?
Хмурит Эрцгерцог сердитые брови,
яростный взгляд наливается кровью.
Ну а медведи победу справляют
и про Эрцгерцога не вспоминают.
 

Глава вторая

 
Если картину того сражения
рассмотреть подробно, во всех деталях,
то неизбежно в поле нашего зрения,
на склоне, открытом ветрам и далям,
очень странная возникнет фигура:
то профессор Амброзиус стоит понуро.
Ты, дружок, конечно же, маг и кудесник
и умеешь превращать по своему хотенью
камни – в травы, а травы – в каменья
драгоценные, свиней же – в цветник чудесный.
Ну а в те времена – не то что ныне
(теперь такого нет и в помине):
чтобы всех осчастливить от стара до мала,
волшебной палочки одной хватало.
У профессора в придачу к его познаниям
тоже есть палочка: она не вечна,
она исполнит лишь два желания,
пользоваться ею нельзя беспечно.
Невелик запас волшебства потаенный,
лишь два желания – в том сила закона.
Ничто не поможет: ни кровь дракона,
ни клюв вороний, в котле варенный.
Но мучит Амброзиуса наваждение,
даже ночью ему не спится:
он заболеть ужасно боится
и два волшебства бережет для лечения.
Он мог бы сказочно быть богатым,
в серебре и золоте, как говорят, купаться,
разными лакомствами объедаться,
да только ему это все не надо.
Вот каков был профессор Амброзиус, дети.
А теперь вернемся к нашим медведям.
 

Когда полки Эрцгерцога ушли воевать с медведями, Де Амброзиус подумал: а не пора ли ему снова войти в милость к тирану и вернуться ко двору? Стоит профессору один раз взмахнуть волшебной палочкой – и медведей как не бывало. Эрцгерцог поставит ему за это памятник. Де Амброзиус незаметно подобрался к полю брани и стал ждать подходящего момента, чтобы вмешаться.

Разгром эрцгерцогского войска был настолько неожиданным и молниеносным, что застал волшебника врасплох. Только он вынул из кармана волшебную палочку, чтобы спасти Эрцгерцога, как медведи ринулись в атаку с победным кличем, а Эрцгерцог пустился наутек. Волшебник так и замер с поднятой палочкой. В этот момент ему в голову пришла новая мысль.

– С какой стати я должен помогать этому грубияну Эрцгерцогу, который прогнал меня как паршивого пса? – рассуждал про себя чародей. – А не свести ли мне дружбу с медведями? Они наверняка большие простаки. Я без труда стану у них министром. Медведи обойдутся без волшебства. Скажу им какое-нибудь словечко позаковыристей, они и раскроют пасти от удивления. На то они и дуралеи. Нельзя упускать такой случай!

Де Амброзиус вложил волшебную палочку обратно в чехол. Ближе к вечеру ликующие медведи разбили в лесочке лагерь и устроили пир из тех припасов, которые в бегстве побросали войска Эрцгерцога. Над макушками сосен взошла луна. Она слабо осветила зеленые луга, на которых давно уже растаял снег. В наступившей тишине тоскливо заухал филин. Де Амброзиус набрался смелости, вышел к медведям и предстал перед Царем Леонцием.

Только послушайте, какие он заводит сладкие да ученые речи.

– Я, – говорит, – маг и волшебник (хотя, сказать по правде, это одно и то же). И в придачу ведун, пророк и колдун. А еще, – говорит, – творю белую и черную магии. И читаю по звездам. В общем, знаю уйму всего такого, чего и не перечесть.

– Вот и славно, – простодушно сказал Царь Леонций. – Тебя-то мне и надо. Ты отыщешь мне сына.

– Где же мне его искать? – спросил чародей, видя, что все не так просто, как он думал.

– Вот те раз! – воскликнул Леонций. – Стал бы я тебя просить, если бы сам знал!

– Значит, ты хочешь, чтобы я малость того… поколдовал? – растерялся профессор.

– Поколдовал, поколдовал! Для такого умника, как ты, это пара пустяков. Я же не прошу у тебя луну с неба!

– Ваше Величество! – взмолился Де Амброзиус; вся его недавняя спесь мигом выветрилась. – Батюшка, не губи! Я могу совершить только одно волшебство, единственное за всю жизнь (а ведь это было наглым враньем). Чем хочешь заклинаю, не губи!

Начали они спорить. Леонций все хотел выведать, куда подевался его сынишка. Чародей упрямо стоял на своем. Усталые и сытые медведи заснули, а эти двое продолжали спор.

Луна добралась до верхушки неба и поползла вниз, а они всё спорили.

Мало-помалу ночь подошла к концу, а спор так и не затихал.

Уже рассвело, а Царь и маг всё не унимались.

В жизни многое происходит тогда, когда этого меньше всего ждешь. С первыми лучами солнца по ближайшему склону заскользила грозная черная тучища, напоминавшая вражеское войско.

– Кабаны! – закричал часовой с опушки леса.

– Кабаны? – удивился Леонций.

– Так точно, Ваше Величество, кабаны! – отрапортовал медведь-часовой, как и полагается бравому солдату.

То были кабаны Правителя Мольфетты, кузена Эрцгерцога. Он наслал их на медведей, чтобы отыграться за поражение кузена. Этот знатный синьор обучил ратному делу не солдат, а целую армию диких кабанов. Они были неистовы и отважны в бою. Молва о них шла по всему свету. Сам Правитель Мольфетты от греха подальше стоял на вершине холма и размахивал хлыстом. Ужасные кабаны неслись во весь опор! Клыки со свистом рассекали воздух!

Медведи, к несчастью, всё еще спали. Они лежали вповалку вокруг затухших костров и досматривали утренние сны. А утренние сны всегда самые сладкие. Спал и медведь-трубач, так что сыграть тревогу было некому. Его труба одиноко лежала в траве. Свежий ветерок тихонько выдувал из нее тоненькие, жалобные стоны. Такие слабые, что они никак не могли разбудить зверей.