За последние семьдесят лунных лет название столицы успешно сменили не менее пяти раз. Начиная от благородного Нижнего Вальхэльма, и заканчивая безвкусной Анкотой. Для всех же обитателей федерации, столица оставалась неким собирательным образом, поэтическим воплощением незыблемого и могучего колосса, что не может быть осквернен мирскими названиями. Так же как церковь Единого смертельно обижалась одной только идее присвоить вездесущему, единственному и неповторимому богу какое бы то ни было имя, предпочитая лаконичное и незамысловатое слово «бог», жители федерации готовы были зубами перегрызть горло обидчику, посмевшему посягнуть на светлый и непоколебимый образ столицы. Само слово давно уже стало нарицательным. Даже в захолустье вроде Помонта эта истина была хорошо известна. Вместе с предсказателем наемники демонстративно поморщились, расслышав злосчастное название.
К облегчению обеих сторон, встреча главарей групп не продлилась долго.
Как прояснилось вскоре, переговоры были не более чем актом солидарности путников. Лидеры групп обменялись разного рода информацией о погоде, наличии угроз, безопасности путей и достоверности последних слухов. По прошествии десяти минут вялотекущего разговора наемники и туземцы миролюбиво разошлись. Каждый продолжил путь в своем направлении.
Сладостно мечтая о том, как он потратит сумму своего вознаграждения, полагающегося за работу, Верго не сразу обратил внимание на Барона, обеспокоенно обсуждавшего что-то с Остином. Логично было бы предположить, что их активная дискуссия как раз-таки касалась туземцев. В ожидании чего-нибудь занятного предсказатель поспешил подойти к этим двоим, в конце концов, любая информация что только могла вызвать у его спутников такую настороженность относилась к нему в не меньшей степени.
Последний разговор Вебера с Остином не прошел бесследно: стоило Верго оказаться перед лицом главаря наемников, как последний, выражая всем своим видом что делает одолжение предсказателю, прервал свой рассказ, деликатно начав его с самого начала. Что же, это большой прогресс, днем ранее он бы Вебера и взглядом не удостоил.
– Это охотники из Ловакии, они выслеживают здесь отбившихся от стаи членов Роя и убивают их по квоте выданной федерацией, – облизнув потрескавшиеся губы проговорил Остин, снимая железную флягу с пояса.
– Да, сенат любит решать свои проблемы чужими руками, – не удержался от комментария Верго.
– У нас никто не станет заниматься сбежавшими насекомыми-ренегатами, пусть уж лучше ловакийцы отлавливают этих тварей. И так каждый год десятки людей пропадают без вести рядом с глубокими норами и пещерами. Их родичи находят только пятна крови. Даже костей для похоронных ритуалов не остается, – присоединилась к разговору не отходившая от своего брата ни на шаг Арчи.
– Ловакийцев привлек наш вьючный жук. Они подумали, что мы тоже ведем охоту на насекомых, что нам удалось захватить в плен тварь покрупнее, —продолжил Остин после глотка из фляги.
– Вот мне интересно, неужели они там у себя не используют «принцев»? Получается, что только отлавливают и убивают их? – вопросы Арчи, казалось, не адресовались никому конкретно, но ее взгляд упал именно на поправляющего свои седые космы Голдберга. Болтающего без умолку старика с богатой жизненной историей она расценивала не иначе как ходячий справочник.
– Хитин этих созданий дорого цениться что у нас, что у них. В Ловакии плодородных земель днем с огнем не сыщешь, да и с дорогами беды. Должно быть эти великаны им ни для сельского хозяйства, ни для перевозок не нужны, – подытожил Барон, наконец управившись с растрепанными ветром волосами.
– С дорогами беды? – с трудом сдерживая смех переспросил предсказатель. – То есть даже хуже, чем в Помонте? Они там что, шипами покрыты?
– Почесать языком сможете позже. Охотники принесли с собой тревожные вести, – хмуро прервал праздные разговоры спутников Остин. – Со стороны Ганои приближается чертовски густой туман.
– Ну туман, и туман. Что с того? – пробормотал Верго, слегка опечаленный тем, что никто не оценил его шутки.
– Ловакийцы верят, что это не просто туман, а проделки Камезиды. Как я понял это что-то вроде одного из их божеств. Конечно, в обычных обстоятельствах я бы не придал их суевериям особого значения, вот только они утверждают, что издалека видели в дымке странных псов с неестественными мордами. Учитывая последние события, это вам ничего не напоминает? – продолжал нагнетать зловещую обстановку Остин. – Я не стану рисковать группой. Мы остановимся в ближайшем поселке и с места не сдвинемся пока туман не рассеется. И плевать мне, мистическое его происхождение, или вполне себе естественное. Туман – это отличное подспорье для засады.
Несколько секунд потребовалось присутствующим чтобы в полной мере осознать услышанное. Робкие многозначительные взгляды встретили друг друга. С трудом пережив жуткий кошмар, не прошло и дня как они узнают от встречных туземцев о возможном приближении новых проблем такого же толка. По спинам путников пробежали мурашки, за исключением, пожалуй, одной только спины Вебера, – благодаря грибной настойке он вообще слабо чувствовал все что находилось ниже шеи.
– Ближайший поселок значит? И долго до него? – поинтересовался Верго.
– С этим, – Остин указал пальцем на подскакивающую на ухабах карету, – не меньше часа. Молитесь чтобы мы успели добраться туда раньше, чем это сделает туман.
Главарь гвардейцев прибавил шаг, слегка оторвавшись от своих спутников, тем самым намекая что разговор окончен. Перед тем как отвернутся от собеседников он бросил на предсказателя крайне красноречивый взгляд из-под опущенных густых бровей. Безо всяких слов было ясно его значение: «Если ты увидишь хоть что-нибудь, любую странную мелочь – немедля дай мне знать».
Сам того не осознавая, Вебер упивался тем, что группа, а в частности Остин, наконец признали его значимость. Как бы он себе не лгал, но ощущение собственной весомости дорогого стоит. Быстро позабыв и о тумане, и о недавней встрече, он радостно вытаптывал помонтский мох, погружаясь в свои далекие, но столь прекрасные мечты о беззаботном досуге. Пускай до конца их пути еще было далеко, но его разум уже рисовал ему картину счастливой жизни, что ждет его после получения гонорара. Сладкие мечтания буквально поглотили предсказателя, утягивая его из не столь сладкой действительности.
К несчастью, ему так и не дали вдоволь пофантазировать. У мирно ехавшей впереди кареты им было замечено какое-то движение. Ее дверца приоткрылась, а из нее ловко выскочил Баронов телохранитель, лавируя между наемниками он приближался к Веберу. Наконец, в нескольких метрах фигура остановилась, практически вытянувшись в позерскую стойку:
– Его сиятельство желает вас видеть.
Предсказатель не сразу сообразил о ком идет речь, и настойка на этот раз была ни при чем. Подумать только, какое в их группе могло быть сиятельство? Никого доселе так еще не называли в присутствии Верго, и он уже даже собирался переспросить, но, наконец, осознание личности подразумеваемой персоны пришло к нему. Речь безусловно шла о наследнике. Вебер напрягся, изо всех сил пытаясь вспомнить как его зовут. Марк – кажется именно так Риганец называл живой груз что им приходится конвоировать.
Проследовав к карете, Вебер вскочил на запятки, потянув лакированную дверцу на себя. Дверка легко отворилась, обнажая скрытое содержимое экипажа. Предсказателя встретили уже знакомые ему темно-фиолетовые сиденья, что были покрыты нежной шелковой тканью, не менее известные ему велюровые занавески приглушили свет, как только он прикрыл за собой дверцу. Весьма необычная атмосфера, формируемая пресыщенным дорогими парфюмами спертым воздухом и давящим полумраком окутала вошедшего.
Сиденья, достаточно широкие чтобы на них можно было не только усесться вчетвером, но даже и лечь вразвалку, были тщательно уложены пышными подушками с затейливыми золотыми узорами. Верго уселся на пустующее сиденье, прямо напротив скрывающейся в полумраке фигуре Марка.
Пускай в своих виденьях предсказателю уже доводилось бывать здесь, но рассмотреть внутреннее убранство кареты в подробностях, в спокойном состоянии, он имел возможность впервые. Риганец явно не пожалел денег на покупку данного дормеза, об этом кричало все, начиная от непомерно дорогих декораций и пушистого устилающего пол ковра, заканчивая вмонтированным в потолок электрическим светильником и сетью небольших коморок-шкатулок, скрывающейся за откидной спинкой сидений. Особенно впечатляла высота экипажа – в нем можно было спокойно стоять в полный рост, что было редкостью для подобных транспортных средств. Из-за размеров вьючного жука создавалось обманчивое впечатление что сама карета была вполне себе стандартных габаритов, насколько же оно было обманчиво снаружи, настолько же неправдоподобно внутри.
Юный Пальмонтский нервно восседал у самого окна, перебирая собственные побледневшие пальцы. Немного прищурившись можно было разглядеть безвкусные бежевые штаны и неясного цвета длинную тунику, что на себе носил наследник. Поскольку в карете царила духота (чему изрядно способствовали закрытые наглухо окна), парень мог себе позволить подобную легкую одежду. Предсказатель же, будучи укутанным в весьма теплые одеяния довольно быстро начал чувствовать себя подобно молочному поросенку, запекающемуся в печи. Максимально расстегнув ворот кафтана он с нетерпением смотрел на затянувшего молчание наследника, ожидая, когда же тот начнет свою речь. Надолго его терпения не хватило:
– Мог бы хотя бы проветривать здесь иногда.
– Я хотел поговорить с вами о кое-чем, – пропустив его реплику мимо ушей отозвался наследник.
Верго демонстративно развел руками, показывая свою готовность к грядущей беседе. Бледно-зеленые глаза Марка наконец оторвались от занавески, сфокусировавшись на собеседнике.
– Я слышал, что именно вы предсказали недавнее… нападение. И именно с вашей помощью нам всем удалось избежать гибели. Вы действительно можете видеть будущее?
– Ну, бывает, – Вебер намеренно дал как можно более расплывчатый ответ, ему не нравилось куда шел разговор и его особенно раздражал сидящий напротив сопляк, что весь их путь подобно трусливому кролику скрывался ото всех, а теперь нагло вызывает его на подобные беседы. Все еще находясь под действием настойки, предсказатель невольно позволял самым отвратительным чертам своего характера найти выход через свое поведение.
– А вы… могли бы как-то заглянуть в мое будущее? Я конечно заплачу. Заплачу сколько скажете! Пускай я не могу сделать этого сейчас, но вскоре я стану князем и у меня будут очень большие финансовые возможности, – ломающийся юношеский голос противно корежил слова, лишая собеседника всякой веры в серьезность сделанных заявлений.
– Марк, как ты думаешь, – плавно начал Верго, намеренно растягивая слова, стараясь придать им как можно больше весомости и убедительности в противовес блеянью юнца, – если бы я мог по своему желанию видеть будущее любого человека, да что там, хотя бы свое, нужно ли мне бы было на краю света заниматься твоей защитой?
– Полагаю, что нет.
– Верно. Привыкай самостоятельно отвечать на свои вопросы парень, это полезный навык для будущего князя. Если у нас с тобой на этом темы для разговора исчерпаны, тогда откланиваюсь, а то что-то соскучился я по свежему воздуху за последние пару минут.
– Вам ведь просто плевать на меня? Для вас я ценный груз, и только.
– У-ля-ля. Нет, что ты, как только меня наняли я преисполнился к тебе любви и сострадания, мальчик что вырос в шелках в окружении десятка слуг, – не сдерживаясь съязвил Вебер. – Это ведь именно так работает. Так что? Хочешь пожаловаться, как тяжело соблюдать нормы этикета, когда поедаешь послеобеденный десерт, или, быть может, как же непросто выбрать оттенок туники что соответствовал бы твоему глубокому внутреннему миру. Ты подожди пару секунд, думаю мне следует позвать несколько ребят из числа тех что тебя сопровождают. Пускай ненадолго отвлекутся от своих проблем и послушают о тяготах их будущего князя.
– Так вот значит, что вы обо мне думаете, – голос парня преисполнился слезливых ноток, но он стойко старался удерживать интонацию спокойной. Будь тому виной плохое освещение, или нет, но казалось, что его лицо приняло довольно отрешенное выражение. Он откинулся на спинку сиденья, глубоко вздохнув. Вздох был даже слишком глубок, едва не театрален, таким вздохом разочарованная мать укоряет безответственного сына. Подобный, вне всяких сомнений, осмысленный жест, неслабо задел предсказателя.
– Я то? О, мною это не ограничивается. Так о тебе думают абсолютно все, не обманывай себя. – Верго резко расхотелось покидать карету. Едва привстав, он самодовольно плюхнулся на подушки, вызывающе оглядев наследника. – И даже не смей говорить, что не знаешь почему так происходит. Как считаешь, насколько хорошая идея принципиально не знакомиться с людьми что рискуют ради тебя жизнью, притворяться что их не существует? Скрываться от них в этой коробке, трусливо боясь выйти, даже чтобы справить нужду? Какого отношения после этого ты к себе ждешь?
– Как будто я лично просил вас о чем-то подобном, – обиженно воскликнул парень.
– Как будто тебе бы хватило духу выбраться из своего кокона и нанять кого-то себе в защиту. Я надеюсь ты успел сказать спасибо своему опекуну, потому что если бы не он, ты был бы уже мертв, а может и чего похуже, – самодовольно парировал предсказатель.
– Да что ты знаешь?
– Я знаю, как солдат на южном фронте заживо съедает грибок. Знаю, что средняя продолжительность жизни в Помонте едва достигает двадцати трех лет. Знаю, как змеевики откладывают свои личинки в еще живых людей, а потом отпускают на волю, чтобы те могли распространять эту заразу. Я своими глазами видел вещи куда как более ужасные, чем любые, даже самые страшные истории что тебе доводилось слышать. Я знаю уйму людей у которых есть настоящие проблемы. И сейчас я вижу перед собой избалованную трусливую плаксу. Ну так скажите мне, ваше сиятельство, в чем я не прав?
Марк ошалело глядел на своего наглого собеседника, не отводя взгляда, не моргая. Кровь прилила к его лицу, все тело парня будто оцепенело, костяшки пальцев мертвецки побелели. Он испустил нервный смешок, за которым последовал второй и третий. Негромкий, но очень даже мелодичный смех разнесся по карете, немного озадачивая Верго. На первый взгляд, порыв веселья не нес в себе ни обиды, ни угрозы, это был просто ритмичный тихий смех, неестественно пустой. Предсказатель даже испытал небольшой дискомфорт вслушиваясь в то, как непривычно звучит хохот, лишенный всяких эмоций. Растяни юноша его еще подольше, и Вебер начал бы задаваться вопросами о вменяемости наследника. Но все же смех затих, позволяя парню отдышаться.
– Забавно, поверите вы мне или нет, но вы первый кто высказал мне это в лицо, – признание прозвучало на удивление холодно, все плаксивые нотки вмиг исчезли из голоса юноши. – Не то что бы я этого не знал, но, пожалуй, из уст другого человека это звучит куда болезненней. Да уж, если бы я был героем какой-то второсортной сказки, то мне следовало бы поблагодарить вас за такую прямоту. Даже те, в чьем окружении я вырос до последнего пичкали меня льстивыми баснями и пустыми обещаниями, а вы высказали все при первой же встрече. Вы довольно прямолинейный человек, мистер Вебер.
– К чему весь этот цирк? – устало пробормотал Верго, не придавая большого значения эмоциональным переменам юнца. После стольких лет его нелегкой работы, юношеская переменчивость уже не могла удивить циничного предсказателя.
– Я не привык что мне говорят правду. – Наследник расслабленно осел на подушки. Отвернувшись от Вебера он уставился на тонкую серую щель окна, проглядывающую из-за занавесок. – Может смелостью и не отличаюсь, но я не идиот. Скажите мне, прямолинейный человек, если бы вас с самого детства запирали в своей комнате наедине, годами изолируя от сверстников и окружающего мира, вы бы людей не опасались?
– Бедняжка, мне поплакать? – издевательски протянул Вебер, устраиваясь среди подушек поудобнее, на манер собеседника.
– Что же, если моего будущего вы не знаете, то можете быть свободны, – вздохнул парень кивком указывая предсказателю на дверь.
Уже разлегшийся Верго неслабо опешил от такой наглости. Терпеть подобное высокомерное обращение от своего живого груза он не был намерен. Духота кареты многократно усилила эффект настойки, что донельзя расслабила тело и ликвидировала все остатки желания вытаптывать каменистые тропинки Помонта. Слегка повернув голову, предсказатель попробовал углядеть бесстыжие глаза Марка, но в царящей полутьме смог увидеть только чудом пробившийся тонкий лучик света, белой полоской отпечатавшийся на щеке наследника.
– Знаешь, что-то я притомился. Полагаю, я останусь здесь, и не думаю, что тебе хватит храбрости пожаловаться на меня, для этого ведь придется покинуть эту роскошную безопасную карету и выйти в страшный неприветливый мир снаружи. Готов поспорить, ты этого не сделаешь. Можешь рассматривать меня как часть твоей терапии по социализации, – сонно промямлил предсказатель. Единственное за что он корил себя в этот момент, так за то, что не рискнул пробраться в экипаж ранее.
– В таком случае вам не избежать моего нытья, дражайший терапевт, – шутя пригрозил Марк. Он совершенно не ожидал такого поворота и теперь тщательно прощупывал почву дозволенного, наблюдая за реакцией Верго.
– Я смотрю ты таки хочешь услышать мои комментарии по поводу твоих «немыслимых терзаний». Ну, если уж мы тут с тобой надолго, то я все же приоткрою окно, а то на еще один час кислорода может и не хватить. – С трудом привставая, Вебер попробовал надавить на маленькое вентиляционное окошко, отделенное от основного окна тонкой деревянной рамкой. Вопреки всем усилиям злосчастный механизм все не желал поддаваться.
– На себя, – негромко подсказал наследник. Последовав его совету, предсказателю удалось провернуть прямоугольное стеклышко, пуская внутрь поток живительного свежего воздуха. Усевшись обратно, он вызывающе заложил ногу за ногу, ожидая нового повода для ехидных шуток. Несколько секунд они оба сидели в тишине, пока Марк наконец собравшись с мыслями не начал говорить:
– Разумеется мне не доводилось бывать на фронте, и я не встречал змеевиков. Я даже не знаю, что это такое. Но не думайте, что моя жизнь сахар да развлечения. С момента своего рождения и до самой смерти я был, есть, и буду лишь инструментом в руках ваших нанимателей. Моя жизнь стоит ровно столько, сколько они готовы за нее заплатить. Для господина Риганца я просто удачная инвестиция. Как какой-нибудь хорошенький трофей, он содержал меня в своей коллекции. При нем у меня нет своей точки зрения, нет своих желаний, и даже нет своего будущего, только будущее его драгоценного конгломерата, чьей частью я и являюсь. И вот, для инструмента пришло время выполнить свое предназначение. Когда вы закончите свою работу и получите за мою сохранность плату, то будете вольны отправиться куда пожелаете. Но не я – для меня есть лишь одна дорога.
– Какая чушь. Сынок, ты без пяти минут князь. – После поистине ужасного сна в лесу и долгой утомительной дороги, Верго приходилось прикладывать усилия чтобы не уснуть на мягком и теплом ложе. Даже тряска кареты не была в состоянии развеять сладкие чары послеобеденной дремоты, что вновь и вновь накатывали на предсказателя. Зевнув, он заставил себя принять сидячее положение, не желая сдаваться сонному царству. – Даже если сейчас у тебя возможностей не много, в очень скором будущем это измениться. Это уже ты будешь в том положении, чтобы ставить Риганцу ультиматумы и навязывать свою волю. Только не говори мне, что не знаешь, как работает феодализм.
– Вы не понимаете. В Помонте у князя нет реальной власти, это не более чем марионетка крупных корпораций. Здесь это каждому известно. Если я не буду устраивать воздвигнувшую меня силу, меня быстро заменят. Князь Климент на охоте крайне не вовремя выпал из собачьей упряжки, прямо на довольно острый сук, а его предшественник при загадочных обстоятельствах утонул в достаточно неглубокой реке недалеко от Ганои, там буквально воды по пояс. Придворный врач списал все на судорогу. О судьбе моего отца вам и так известно.
– Мне известно, что федерация горой стоит за своих ставленников. «Всякая власть от бога», – было бы их возлюбленным девизом, если бы сенат сплошь не состоял из безбожников, – наконец на полном серьезе подошел к вопросу Вебер. Со скрипом зубов, но ему все же приходилось признавать силу аргументов юноши, не смотря на это, предсказатель не был намерен проигрывать эту словестную дуэль. Признание правоты наследника выставило бы его идиотом, а этого трезвеющий Верго допустить не мог.
– Это справедливо только для ставленников политического большинства княжества. Сенат не станет портить отношения со своим главным ресурсным прииском из-за потери лицеприятного им кандидата. Пока есть другие наследники, я очень даже заменим.
– В таком случае, как только ты придешь ко власти, в твоих же интересах будет значительно сократить число своих родственников. Чужого человека Риганец на престол поставить не сможет, это уж точно. Или ты у нас миролюбивый пацифист?
– Моя родня ничего для меня не значит. Я даже не знаю их лиц. Маловероятно что они бы пощадили меня, будь у них возможность потеснить главного кандидата. Но даже если я буду единственным Пальмонтским, это все еще не гарантирует мою неприкосновенность. Что помешает господину Риганцу взять с улицы безымянного бродягу, разодеть его, и объявить утерянным наследником, незаконнорожденным бастардом? С этим конечно будет немало мороки, но вы же не думаете, что народу княжества действительно есть дело до того, кто именно их грабит? – ловко парировал Марк, вызывающе глядя на ерзающего на подушке Вебера.
– А его конкуренты, стало быть, с радостью закроют глаза на такой произвол?
– Вы же понятия не имеете как все устроено. Может вам и ведомы ужасы фронта и жуткие пограничные твари, но вот с политикой княжества вы очевидно не знакомы. Думаете конкуренция здесь это добросовестное соперничество? Как бы не так, – крупные компании, сбиваясь в тресты выдавливают всех кто помельче, а после распределяют сферы влияния. Они не конкурируют вообще. – Порывшись за спинкой сиденья парень вытащил толстый меховой плед, поспешив в него укутаться. Принесший предсказателю облегчение прохладный свежий воздух на юношу действовал не столь благотворно. – Мне даже интересно, что господин Риганец сказал вам. Неужели нажаловался что ему не дают вести дела, забыв упомянуть что речь идет о делах на чужой доле рынка?
– Говоря по правде, мой наниматель был не то чтобы очень многословен, по крайней мере по части подробностей, – задумчиво выдавил из себя Верго. Их встреча с Риганцем состоялась только вчера, но сейчас казалось, что уже прошло не меньше недели – настолько много событий произошло. Припоминая их разговор во время заключения контракта, предсказатель мысленно пробежался по запомнившимся ему репликам друга Голдберга. Напряженный умственный процесс на удивление быстро отрезвлял, вытесняя состояние приятного пустоголового блаженства, на смену которому пришли его старые приятели: боль в ногах и зуд от укусов. Ценой столь печальной утраты Вебер смог восстановить картину той злосчастной встречи, расставив все в хронологическом порядке. Тогда, из уст Риганца не донеслось и слова о проблемах его бизнеса. Многим позже, уже Барон решил просветить нанятого предсказателя, приоткрыв завесу тайн над мотивацией друга.
Верго отвесил себе мысленную оплеуху за доверчивость. Глупо было верить на слово торговцу смертью, так же глупо, как и верить на слово кому угодно. Неужели за годы своей работы предсказатель так и не усвоил что следует поддавать сомнению все и вся? Как показывает практика, если взять наихудший вариант развития событий, и наилучший, истина как раз и будет посередине. У него нет резона доверять каждому слову наследника, но аргументы того стоило бы включить в общую картину событий, как один из возможных вариантов. Впрочем, какое до всего этого дело человеку что оберегает любой, даже самый прогнивший изнутри человеческий груз за деньги?
– Ну, похоже, что тебе придется провести остаток своей жизни в шелках и роскоши, в окружении прислуги. Пускай и в роли марионетки, это не худшая жизнь, поверь мне.
Карета резко подпрыгнула враз с попавшим под колесо крупным камнем. Ось транспортного средства на несколько мгновений накренилась, чего хватило, чтобы задумчивый Верго, не успев за что-либо ухватиться всем своим весом повалился на дверцу, умудрившись болезненно удариться головой даже не смотря на наличие тонкой мягкой обивки. Это уже второй раз за их путешествие, когда громоздкий экипаж безжалостно травмирует предсказателя, – по злой иронии последний вновь слегка прикусил язык. На сей раз обошлось без стекающей с подбородка струйки крови, но неприятный привкус металла во рту все же о себе напомнил. Потирая ушибленный лоб, Вебер задумался о том, что ему следовало бы рассмотреть вероятность существования кармы.
Наследник, видимо уже привыкший к подобным встряскам, умело удержался в вертикальном положении, схватившись за спинку сиденья. Предсказатель мог бы поклясться, что за пеленой полумрака юноша снисходительно усмехнулся, наблюдая за неуклюжим соседом. Слегка наклонившись, мальчишка заговорщицки прошептал собеседнику:
– Собственно, я вот подумал, если уж мне не уклониться от своей судьбы, можно было бы попробовать внести в нее кое-какие коррективы. Как вы смотрите на то, чтобы работать на меня после того как я стану князем? Если вы сможете уберечь меня от гнева Риганца и ему подобных, я озолочу вас. С такой защитой я смогу попробовать…
– Отказываюсь, – не дослушав, прервал юношу предсказатель. Своим взглядом он впился в недоумевающего Марка, что так и застыл на полуслове, не зная, продолжать ли ему, или попробовать увести беседу в другое русло. Недвусмысленный вопрос повис в воздухе, и Верго не стал долго затягивать с ответом. – По окончанию этой работы у меня наконец будет все необходимое для спокойной жизни, и мне больше не будет смысла рисковать жизнью ради кого-то вроде тебя. Но что самое важное, даже желая обогатиться, а я весьма алчный человек, в чем каюсь, я бы не стал сотрудничать с тобой. У тебя нет воли, нет мужества, нет внутреннего стержня. Если уж кого и поддерживать, то господ вроде Риганца и Голдберга, именно за такими будущее. Сопляки и неженки ничего и никогда не добиваются сами. Думаю, мой ответ был достаточно исчерпывающим.
– Вот как, – вмиг поник Марк. Его мимолетный триумф, вызванный недавним казусом, исчез без следа. Теперь юноша вновь походил на того запуганного мальчишку, которого увидел перед собой предсказатель только забравшись в карету. Надувшись, малец промямлил:
– И все же, вам просто не понять, как это тяжело – противостоять судьбе, когда все против тебя.
Вебер рассмеялся. Нет, это трудно было назвать обычным смехом, ведь это был скорее громогласный хохот, столь громкий, что его можно было услышать и за пределами кареты. Подобно непрекращающемуся спазму, смех выбивал из предсказателя остатки дыхания, не позволяя вымолвить и слова. Юный Пальмонтский испуганно вжался в подушки, боясь даже шевельнуться в коконе из разномастных тканей и мехов. Наконец, предсказатель смог себя утихомирить, слегка посмеиваясь сквозь сжатые зубы.
– Сынок, вся моя жизнь – это противостояние судьбе. И пускай погаснет солнце, если я не в шаге от конца этого кошмара! – он сделал драматическую паузу, пустым взглядом пробурив вентиляционное окошко, сквозь которое иногда пробивались одинокие солнечные зайчики. – Хорошо, раз уж мы тут друг другу душу изливаем, то и я расскажу тебе одну историю. Историю с весьма прозаичной, но оттого не менее актуальной моралью, – на секунду умолкнув, Вебер задумался о чем-то крайне туманном и далеком, продолжив нехотя, с трудом подбирая слова:
– Начало эта байка берет в старой части федерации, в республике Танголла. Славный солнечный край, полный сельскохозяйственных угодий, но лишенный долгосрочных перспектив. В тихом затхлом захолустье, в небольшой семье родился мальчик, назовем его Нил. Нил де Голль. В той убогой деревушке откуда Нил родом, не было ни школы, ни даже толковой роботы, если конечно не считать за таковую работу в поле. Но мальчик не хотел закончить жизнь бедным убогим фермером, и он нашел один выход, возможность выбиться в люди – военная служба. Армия Равии не только способ получить бесплатное образование, но и какая-никакая карьерная лестница. Едва дождавшись пятнадцатилетия, де Голль оставил отчий дом и отправился отдавать долг родине. Как жаль, что он тогда не знал насколько велика была его задолженность…