Я чуть не захлебнулся слезами от возмущения! Да если б можно было "просто сказать", стал бы я хитрить? Про геркулес говорил ведь – разве помогло? Всё равно же заставляла!

– Ну в конце концов – ну просто в раковину бы вылил, раз так всё плохо. Это же маленький йогурт, а не тарелка каши! Зачем в форточку-то? Как мы теперь окно отмывать будем? Всё же замёрзло уже! Тебя что, ничему рассказ не научил?

Раковина!!! Как же я не додумался?! Я заревел просто изо всех сил. Рассказ не научил?!! Да я из-за него в форточку и полез! Сам бы я точно про раковину догадался! Получается, из-за этой дурацкой книжки я и сглупил, а вернее из-за мамы, которая решила её почитать! Но если я сейчас это скажу, вот тогда меня точно так накажут, что ого-го…

Оставалось только плакать.

Вечером пришёл папа. Весь день я чутко прислушивался к двери, чтобы встретить его первым. Я отыскал, как любили говорить взрослые, “крайнего” и собирался свалить всё на него. Не маму же обвинять.

– Это всё из-за писателя! – поприветствовал я папу.

– Из-за какого ещё писателя? – насторожился он и принялся быстро-быстро разуваться. – Что у вас случилось?

– Из-за Драгунского, – сказала мама, которую, кажется, мой “крайний” вполне устроил.

– У-у, и что же натворил этот несносный писатель? – засмеялся папа.

Увидев кухонное окно и выслушав нашу с мамой историю, улыбаться он перестал.

– Мда-а-а, – протянул папа, глядя на заледеневшую соплю в пол-окна, которая подмигивала ему кусочками киви, – расконопачивать рамы я из-за этого не буду: еле замазал, чтоб нигде не дуло! Пусть следы сии останутся напоминанием позора его, – продекламировал он и обратился ко мне. – Слышишь, когда тебе опять покажется, что ты самый умный – гляди в окно и вспоминай, какого дурака сегодня свалял на ровном месте. Тебе полезно будет. Договорились?