– Я вам не верю! – в глазах Зюзи блестнули слезы. – Вы врете!
– К сожалению, нет, – старик опустил голову. – Увы…
В юрте повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием спящих и потрескиванием костра. Мерно бежали секунды, складываясь в минуты. Зюзя глядел на пламя, но ничего не видел. Жуткий мир, в котором он жил, теперь казался ему жалкой бутафорией, ускоренной пародией на настоящую жизнь. Где-то там, за барьером, лампочки светились, а тараканы остались жалкими насекомыми, разбегавшимися, чтобы не попасть под человеческий тапок. Несколько лет там – целая жизнь здесь. Нелепо. Ужасно. Несправедливо.
– Мне говорили, что все, кроме нас, на Земле погибли…
– Как видишь, нет.
– Зачем вам Город? Возвращайтесь к себе.
– Я должен выполнить поставленную задачу ради погибших товарищей, тебя, твоей семьи, других изолированных здесь людей. Вас нужно вытащить отсюда, но мы не можем рисковать. Как барьер отреагирует на выход отсюда? Мы не узнаем, пока не поймем природу аномалии. Исследовать эпицентр необходимо, но в одиночку я не справлюсь. Ты мне поможешь?
Зюзя кивнул и, вздохнув, поворошил угли костра. Взметнулись искры, словно стремясь вылететь из юрты. Они гасли, не долетая до тундука. Сквозь него на Зюзю смотрело ночное небо с яркими звездами. Азамату не верилось, что от них его отделяет невидимый, но непреодолимый купол барьера. Он повернул голову к старику:
– Вы научите меня читать?
Гномы, эльфы, драконы, скафандр
Будильник противно пискнул, положив начало новому дню. Бимли открыл глаза, вскочил с постели и распахнул шторы. Комнату залил яркий свет. Бимли полюбовался тающими в далекой дымке Горами Грез и опустил жалюзи. Яркий свет больно бил в глаза.
Старик, у которого он купил квартиру, рассказывал, что в его детстве вид за окном менялся раз в сутки. Каждый понедельник за ним плескалось теплое Море Ласки. Во вторник расстилалась бескрайняя Равнина Радости. В среду ниспадал Водопад Страсти. Картина менялась каждый день, пока в окне что-то не разладилось, а нужных деталей на складах уже не нашлось. За окном навсегда застыл один и тот же четверг.
Натянув форменные шорты, Бимли нырнул в ботинки и выскочил на улицу. Многотысячный муравейник города гудел, шуршал, лязгал, не умолкая ни на минуту. Бимли запрыгнул в вагончик трамвая, привычно втиснувшись в толпу. Его толкали, наступали ему на ноги, и он вместе со всеми толкался и наступал на ноги и думал, что, наверное, ему будет не хватать хмурых с утра бледных бородатых людей, перегара, ругани.
Бимли соскочил с трамвайной подножки у ворот предприятия N237. Он вбежал в раздевалку, накинул рабочий комбинезон, заметив, что пришел, как всегда, самым последним, и едва вылетел во двор, где бригада уже выстроилась для инструктажа, как появился инженер. В дурном настроении тот мог запросто влепить штраф за опоздание, но, на счастье Бимли, опоздал сам.
– Полчаса назад сдохла одна из ячеек Неба, вызвав нестабильную работу десяти процентов нашего сектора, – известил инженер, озадаченно поглаживая длинную окладистую бороду. – Это ЧП! Такого в нашем секторе не случалось лет триста! Необходимо выявить неисправность и устранить в течение смены. – Инженер оторвался от бороды и внимательно оглядел бригаду. – Задача ясна?
Бригада – два десятка коренастых заросших мужичков – вразнобой закивала. Инженер развернулся и торопливо удалился, нервно теребя свою роскошную бороду. А Бимли задрал голову, где, диссонируя с благостной картинкой плывущих облаков, мерцало большое темное пятно, выдававшее месторасположение неисправной ячейки.
Свод, нависавший над Полисом-33 на километровой высоте, был настоящим произведением инженерного искусства. Внутренняя часть его сферы была покрыта трехцветными панелями из тысяч ячеек, превративших ее в гигантский вогнутый экран. Свод служил источником света и заменял горожанам настоящее небо, утраченное ими тысячи лет назад.
К месту работ бригада поднималась долго. Бимли успел дважды сыграть в очко и раз двадцать бросить кости. Он был в ударе. Когда платформа, на которой разместилась бригада, качнувшись, остановилась у ячейки, Бимли пополнил свой банк обязательствами на ящик пива, две копченые рыбки и недовольным ворчанием проигравших.
Первым ячейку осмотрел бригадир Дорин. Он удивленно крякнул и уступил место техникам. Те повозились подольше, постучали по ней молотками, потыкали сканерами да тестерами и озадаченно развели руками: исправна!
– Едрить-мудрить, – затеребил бороду бригадир. – Сбываются мои наихудшие опасения. Бимли, марш в скафандр! Лезь наверх, тестируй кабель.
– Почему я? – подпрыгнул Бимли.
– Потому что ты сегодня самый везучий! – мстительно заявил бригадир. Он проиграл Бимли две бутылки пива. – И вообще, едрить-мудрить, я в твои семьдесят зайчиком скакал!
Бимли с видимой неохотой влез в тяжелый, пропахший потом скафандр. Тот был громоздкий и неудобный. Его украшали латки и шрамы опалин, предупреждающих, что в технических туннелях над Полисом-33 еще очень опасно. Бригаде давно требовался новый костюм, но подобные средства защиты на Мире давно уже никто не производил.
Мир – это планета. Бимли не уважал астрономию как науку, на его взгляд, под землей совершенно бесполезную, но название колыбели человечества помнил. И еще он помнил название другой планеты – Эльф, которую Мир колонизировал несколько тысячелетий назад. Это была самая страшная ошибка предков. Окрепнув, эльфийцы решили, что материнская планета мешает обрести им самостоятельность, и однажды нанесли по ней удар, сделав жизнь на ее поверхности невозможной. Спастись на Мире смогли лишь те, кто успел эвакуироваться в подготовленные подземные полисы. Покинуть их безопасное пространство теперь можно было только в скафандре, что и предстояло сделать Бимли.
Ему помогли закрепить шлем и сопроводили до люка переходной камеры, связывающей Полис-33 с туннелем. Он помахал рукой оставшимся на платформе товарищам и толкнул дверь в другой, полный опасностей мир. Люк открывался тяжело, с натугой. Бимли подумал, что здесь, наверное, не было никого лет двести, и надо бы смазать петли, но тут же отбросил эти мысли. Его миссия была выполнена. Ему оставалось только добраться до поверхности, где…
…В воздухе плыл звон далекого колокола. Ульф, поминутно оглядываясь, несся по лесу. За его спиной лаяли еще невидимые собаки, загонявшие двуногую дичь для барона. Ульф оказался на месте оленя, добытого им намедни в лесу феодала.
Молодой барон был крайне жаден и столь же жесток. Ульф не сомневался, что за добычу оленя будет отдан на растерзание псам. "Выкусите!", – подумалось Ульфу. Он прыгнул в ручей и долго бежал, спотыкаясь и сбивая ноги скрывавшимися под водой камнями, падал, поднимался, и снова бежал. Лай стал тише и сместился в сторону.
Ульф выскочил из леса и бросился в лощину, за которой виднелся склон старой горы. Доверившись судьбе, беглец послушно следовал к началу маршрута, проложенного ручьем, пока не уперся в высокую каменную стену. Поток ниспадал с нее весело искрящимися на солнце струями.
Беглец загнал себя в ловушку. Единственный путь из нее вел назад, к загонщикам. Ульф в отчаянии долбанул по скале. Но его кулак вдруг вошел в пустоту. От неожиданности браконьер потерял равновесие и ткнулся лбом в мокрый камень. Он в ужасе отскочил назад и оглядел руку. Та была цела. Скала, едва не поглотившая ее, отпустила конечность невредимой.
Ульф попятился, оступился и сел в воду. Беглец понял, что наткнулся на Передовой форт гномьего царства Городовии, сокрытый от глаз чарами. О тайном укреплении в горах издревле ходили страшные легенды. Редкий следопыт сыскивал форт. Еще реже уходил живым. Ульф слышал, что стены форта проглатывали людей целиком.
Сказывали, будто давным-давно, еще до появления первых людей, между гномами и эльфами вспыхнула жестокая война. Бородачи потерпели в ней сокрушительное поражение и ушли под землю. Они отгородились крепостями и фортами и больше не возвращались. Со временем сгинули и эльфы. Ходила молва, что они уплыли к Далекой звезде. Но изредка особо удачливый охотник видел в лесу маленький след легкой эльфийской ноги. А иногда людям встречались и гномы. Самые смелые воины добывали у них чудесные кольчуги из волшебного мирита – сплава, выдерживающего удар копьем и пламя дракона.
Ульф слышал, что огонь крылатого змея имеет чрезвычайную силу. Неосторожные рыцари сгорали в нем вместе с латами. Ульф сам видел дракона пару лет назад. Крылатая зверюга кружилась вокруг старых гор, что-то выискивая внизу. Ульф тогда с сочувствием представил, каково его несчастной жертве. Но сейчас беглец преисполнялся жалостью к самому себе.
Браконьер медленно поднялся из воды. Он ощущал, что его сверлят взглядом. Беглец вдруг отчетливо осознал, что сейчас его судьба целиком зависит от воли того, кто прячется в камне. Ульф рухнул на колени и с мольбой вытянул перед собой руки:
– Пожалуйста, не стреляй!
…Агент, опешив, отпрянул от бойницы. Невероятно, но тупой варвар заметил его и попытался ударить сквозь голографический щит! Немыслимо! Удачный мутант?
Агент тихо выругался. Ну почему он не испепелил долговязого аборигена секунду назад? Пшик – и нет свидетеля! Однако секунду назад агент рассматривал верзилу в прицел ручного бластера с двойственным чувством. Шпион опасался возможной погони, а абориген преграждал ему путь наружу. Но оборванный варвар был так жалок, что у агента защемило сердце. Шпион хорошо помнил, что именно его предки стали причиной деградации населения Мира, почти уничтожив местный генофонд. К жителям подземных городов, остававшихся боеспособными и опасными врагами, он подобных эмоций не испытывал.
Агент прицелился. Туземец бухнулся на колени и, взглянув сквозь голограмму тайному наблюдателю прямо в глаза, принялся что-то жалобно лопотать.
– Проклятье! – прошептал шпион, нервно потеребил бороду и осторожно выглянул в бойницу. Абориген стоял на коленях, и о чем-то моля, в страхе показывал себе за спину. Агент прислушался.
– Пыажыалыситы, ынэ сыттырылау! – варвар страшно коверкал слова универсального языка, делая их практически неузнаваемыми. – Ысыаусай мыныяу! Оуниы пырыидыут зау мыныяу.
Шпион на мгновенье задумался, опустил разрядник и распахнул перед варваром люк, жестом приглашая внутрь. Тот, зажмурившись, шагнул в скалу. Агент закрыл проем и мрачно уставился на нежданного гостя. Абориген, напротив, был чему-то очень рад и, схватив его за руку, попытался ее поцеловать. Шпион поспешно выдернул кисть из цепкого захвата туземца. Варвар с восторгом ткнул в скафандр:
– Мирит? Мирит!
Агент покачал головой и, с достоинством огладив бороду, представился.
– Бимли. Э-э… – Он поправился. – Бимлиэль.
Варвар с пониманием закивал и приложил руку к груди.
– Ульф.
– Ульф? – хмыкнул Бимлиэль. И, заметив, с каким восхищением абориген смотрит на шлем, спросил: – Нравится?
Агент покинул технический туннель Полиса-33 в рубище варвара. Смрад от лохмотьев заставлял шпиона морщить нос, и он утешал себя тем, что через несколько минут может их сбросить, а потом, пожалуй, и принять душ. Он быстро направился к выходу из каменной чаши, образованной скалами вокруг маленького водопада, выудил из кармана маячок и на ходу набрал частоту корабля, ожидающего сигнала на орбите. Он рассчитывал выйти к полянке, куда вытекал ручей, к появлению челнока. Тютелька в тютельку, как по учебнику.
Выбравшись из лощины, агент обнаружил, что поторопился с активацией маячка. Из леса с лаем выскочила свора собак. За ними выдвигалась верховая группа воинственных аборигенов, снаряженных примитивным оружием. Бимлиэль развернулся и бросился обратно к туннелю.
Собаки настигли его через несколько секунд.
Высоко над головами загонщиков барона, травивших смерда, вспыхнула звездочка.
– Ф-фу, суки! – загонщики отогнали собак от Бимлиэля. Один из них копьем перевернул лежащее тело. – Это… гном!
– Гном?! – барон прогарцевал вокруг растерзанного агента. Его глаза наливались кровью. – А где смерд?!
Жеребец феодала нервно переступал в холодной воде ручья. Барон недобро оскалился: – Смерд осмелился обмануть меня, одев в свое рубище гнома! Воистину, я спущу с него шкуру! – Барон направил скакуна к лощине. – Он там, больше прятаться негде! Взять его!
– Смотрите! – заорал вдруг кто-то из вассалов. – Там… в небе!
Барон запрокинул голову и остолбенел. К лощине с нарастающим воем, изрыгая огонь, несся…
– Дракон! – завопил барон и вместе с жизнелюбивыми вассалами, поскакал к спасительному лесу. Это было верным решением. Через минуту поляну охватил огонь, извергающийся из пикирующего монстра.
Челнок завис над твердью, выпустил опоры и мягко сел. Из его брюха вырвались струи пены, гасящие пламя на месте посадки. Поляну заволокло густым дымом. Его пелена развеялась, открывая перед нечаянными зрителями отливающее металлом приплюснутое крылатое тело.
Барон с вассалами в ужасе наблюдал за происходящим из леса. В лесу, известно, дракон воину не страшен, если, конечно, твари не вздумается размять ноги. Но змей, казалось, и не спешил искать прячущихся за деревьями людишек. Он застыл, будто поджидая кого-то. И этот кто-то не заставил себя долго ждать. Из лощины осторожно выбралась странная головастая фигура в нелепом одеянии. Она остановилась, немного потопталась, потом бочком, не поворачиваясь к дракону спиной, медленно прокралась мимо и попятилась в сторону леса. Монстр, будто не замечая ее маневров, стоял без движения.
– Гранд-капитан, связь с челноком устойчивая, – пятьюстами километрами выше доложил электронный мозг эльфийского корабля. – Пассажира на борту нет.
– Я уже слышал это семь раз, – гранд-капитан в сердцах ударил по подлокотникам. – Не гунди об этом каждую минуту! Доложишь, когда пассажир поднимется на борт!
– Слушаюсь, гранд-капитан! – обиженно ответил мозг и, помолчав с минуту, ехидно осведомился. – Не хотите чаю?
– Нет, – рявкнул гранд-капитан. Его терзала тревога. На Мире бесследно исчезли сотни агентов. Иногда везло, и разведчиков находили мертвыми возле убежищ противника. Бимлиэель обещал стать первым за последние три тысячи лет, кому удалось бы глубоко внедриться в подземный полис и выбраться обратно. – Лучше просканируй местность. Он должен быть где-то рядом!
– Вблизи челнока фиксируется движение объекта, по параметрам соответствующего нашему пассажиру, – сообщил мозг. – Но его поведение…
– Заткнись и выведи картинку, – гранд-капитан впился глазами в экран. – Что там происходит? Он в скафандре?!
– Как видите, – съязвил мозг. И похвастался. – Это тяжелый скафандр древнего образца. Но я взломал его компьютер. Судя по показаниям системы жизнеобеспечения, наш пассажир крайне возбужден.
– Превосходно, – скрипнул зубами гранд-капитан. – Ты можешь установить с ним звуковой канал?
– Подключаю!
Гранд-капитан вздохнул и наклонился к пульту. – Гном, я Дракон! Ты слышишь меня?
– Кто это?! – в ужасе завопил Ульф и, забыв про шлем, попытался заткнуть уши. Последние капли мужества он израсходовал, пытаясь обойти дракона. Чудовище казалось спящим, пока вдруг не заговорило человеческим голосом.
– Гном, это Дракон! Что с тобой, сынок?
– А-а-а-а! – заголосил Ульф. Гранд-капитан с нарастающим ужасом наблюдал, как фигура в скафандре упала, с воем покатилась по земле, молотя себя по голове.
– Черт, это был наш лучший агент! – гранд-капитан вскочил. – Что они с ним сделали?!
– Мои приборы… – начал было электронный мозг.
– Заткнись! Готовь бот и подними десант. Две минуты готовности! Командование в мое отсутствие принимает мастер-пилот Лорелас!
Ровно через две минуты корабль отстрелил бот. Гранд-капитан с группой десантников падал в голубую атмосферу, не подозревая, что большой интерес к происходящему на поляне питают не только на орбите.
– Дракон, наверное, издох, – процедил барон, внимательно осматривая поляну. – Эй, ты! – он повернул голову к ближайшему лучнику. – Всади в него стрелу.
Стрела коротко свистнула в воздухе и, звякнув, отскочила от драконовой брони. Зверь не шевелился. Барон осклабился и взмахнул рукой, отдавая приказ выдвигаться из леса.
Ульф все еще катался по траве, когда его обступили воины барона. Его резко подняли на ноги. Барон постучал мечом в прозрачное забрало шлема. Ульф затих и обмяк.
– Смерд, – прошипел барон. – Ты вздумал оскорбить своего господина?! Ты убил моего оленя. Ты хотел обмануть меня. Ты скрывал от меня кольчугу из мирита! Псам скормлю! – Барон схватился за скафандр. – Снимай! Или я отрублю тебе руки!
Ульф затряс головой. Внезапное появление барона с людьми заставило его забыть о голосе в голове. А тот становился все громче.
– Гном, это Дракон-2. Гном, что происходит в зоне посадки? Гном!
– Не отрубайте мне рук, господин! – Ульф, уже не обращавший внимания на таинственный голос в шлеме, заломил руки. – Я… Я не знаю, как это снять! Мне его надел гном!
– Гно-ом! – заревел барон и занес меч. Ульф взвыл, и его вдруг поддержало небо. Люди в панике вновь бросились под укрытие леса. К поляне стремительно неслось еще одно огненное тело.
Бот приземлился рядом с автоматическим челноком. Барон со своими людьми наблюдал, как дракон выплюнул несколько человекоподобных фигур. Они распустили прозрачные крылья и взмыли над поляной, что-то высматривая. Пара странных существ опустилась к смерду, который от страха окончательно потерял способность двигаться и только тряс головой. Другая оставалась парить в воздухе.
– Бог мой! – прошептал барон. – Эльфы! Они хотят забрать мою кольчугу!
– Это не Бимлиэль! – воскликнул гранд-капитан, разглядев за забралом шлема грязное лицо аборигена. Эльфиец затряс Ульфа за плечи. – Варвар, где… тот, у кого ты взял скафандр?
Ульф закатил глаза и что-то испуганно заверещал. Гранд-капитан покачал головой. – Похоже, свихнулся.
– Не он один, кэп! – мастер-десантник, сложив крылья индивидуального полетного ранца, указал на подлесок, из которого с гиканьем выскочили всадники, явно пришедшие в себя после недолгого культурного шока. – Мои парни нашли Бимлиэля в ручье. Тащат его к кораблю. Рекомендую подняться на борт. – И, чуть смягчившись, добавил. – А варвара оставьте, кэп. Ничего с ним не случится, он в тяжелом скафандре.
Гранд-капитан пару мгновений наблюдал за атакой варваров, потом наклонился к Ульфу, постучал по забралу его шлема, подмигнул и полетел к боту. Он вспрыгнул на борт последним, захлопнув люк прямо перед носом аборигенов. Тем это очень не понравилось.
– Ты сдохнешь, проклятый дракон! – неистовствовал за обшивкой их предводитель. Послышались глухие удары. – Я вспорю тебе брюхо!
Гранд-капитан многозначительно посмотрел на пилота. Бот и челнок, ведомый с орбиты электронным мозгом, синхронно поднялись в небо, накрыв пламенем потерявших осторожность барона с вассалами.
Ульф открыл глаза, когда рев взлетающих драконов стих. Он осмотрелся вокруг, то и дело натыкаясь взглядом на кучки пепла, оставшиеся от людей и своры собак. Драконы спалили на поляне все живое, кроме Ульфа. Он благоговейно погладил рукой скафандр. – Мирит!
Покряхтывая, Ульф медленно поднялся и посмотрел вверх. Драконы, пожравшие эльфов, таяли в небе. Вдруг откуда-то сбоку, со стороны гор, в них ударили две молнии. Чудовища вспыхнули и осыпались снопами тающих искр. Ульф, уже ничему не удивляясь, опустил голову и побрел в сторону леса. По его спине маленьким зайчиком прыгал красный огонек.
– Господин майор, он уходит, – в паре километров от поляны рассматривал удаляющегося Ульфа в прицел импульсной винтовки странного вида боец. Коренастый, очень широкий в плечах снайпер обладал удивительно роскошной бородой, которую он, для удобства, в несколько раз обмотал вокруг шеи. – Убрать?
– Оставь варвара, пусть живет, – из тени скалы, скрывающей позицию стрелка, выступил еще один бородач, в котором Бимли, не сбеги он из Полиса-33, без труда мог бы узнать своего бригадира Дорина.
– Господин майор, а скафандр?
– Едрить-мудрить, тебе нужен этот хлам? – усмехнулся Дорин. "Бригадир" пребывал в превосходном настроении, предвкушая щедрую награду за успешную контрразведывательную операцию и солидный бонус за уничтожение эльфийских боевых машин с группой диверсантов. Быть может, командование переведет его в Центрополис?
– Ты вычислил, откуда спускались челноки?
– Так точно, господин майор! Захват цели осуществлен. Веду цель.
Дорин довольно ухмыльнулся и нажал на кнопку.
Экзорцист
В портовом баре, куда я заглянул, чтобы остограммиться после долгого перехода с Плутона, было как всегда людно. Шум-гам, хохот, девичьи повизгивания, в воздухе хоть топор вешай. Я плыл к свободному столику, вскользь обозревая окрестности, кивая редким знакомым, подмигивая улыбчивым официанткам. Марс, конечно, не Земля, и оцивилизоваться пока не успел, но для перекуса и краткого отдыха, если настолько устали, что, образно говоря, согласны расслабиться в тамбуре внутреннего обитаемого кольца, был вполне пригодной планетой.
В проходе – аккурат перед свободным столиком – бил челом бородатый мужчина, что-то нараспев бормоча себе под нос. Я аккуратно обошел его и, присев, стал с любопытством его рассматривать. На дальних переходах отвыкаешь от человеческого общества и забываешь о том, что кто-то из землян еще молится Богу, да и еще так неистово.
Молельщик степенно поднялся, свернул тонкий коврик с арабской вязью, который расстилал на полу, и повернулся ко мне, заставив меня ахнуть. Я его узнал!
– Мишка? Ты?!
Мы учились на одном потоке. Мишка мечтал о дальних переходах, я грезил о том же, но имел перед ним фору. Мой товарищ питал слабость к алкоголю. Он хорошо поддавал еще в учебке, да так, что однажды чуть не вылетел с курса, когда завалил с похмела экзамен по пилотированию. Трепку, которую ему устроил преподаватель, запомнил весь поток.
– Космос, ерш твою медь, не Земля! – орал преподаватель. – На обочину не съедешь, попутку не поймаешь, боковое стекло не опустишь! Ты понимаешь, дебил?
Мишка понуро кивал. Экзамен он все-таки сдал, и мы попали по распределению на грузовики, курсирующие между Землей и Меркурием. Потом меня перевели на дальние переходы, и я унесся с солнечным ветром на внешние границы системы, а о Мишке больше и не слыхал. С тех пор первый гуляка пилотного училища сильно изменился. Черты стали резче, глубже, да и борода эта. Но встрече нежданной-негаданной я был искренне рад.
– Мишка, брат! Приземляйся рядом! – я похлопал по свободному стулу. Бородач метнул в меня колючим взглядом, но присел.
– Меня теперь зовут Ибрагим, – сказал он.
– С каких пор, Миш? – полюбопытствовал я. Проклятая улыбка от уха до уха не хотела покидать мое лицо. – Ты, никак, веру сменил?
– Я веру не менял, – резко сказал он. – Уверовал я. В истинного Бога, всемилостивого и милосердного!
– Хорошо-хорошо, – я поднял руку вверх, подзывая официантку. – Рад увидеть тебя! Сколько астрономических единиц за кормой оставлено, а? Давай за встречу?
– Не пью, – тихо, но твердо сказал он. – Харам.
– Харе! – я продолжал глупо улыбаться.
– Харам! – повторил он уже громче. – Крепче чая с лимоном ничего не пью.
– Случилось что? – изобразил я участие. – Или ты не рад меня видеть?
– Рад, Сергей, – ответил он. – Но мне нельзя пить. Грех это.
– Не ты ль, помнится, грешил…
– Все в прошлом, – оборвал он меня. Между нами повисла неловкая пауза. Я не знал, что ему сказать. Мишку – веселого и озорного парня – словно подменили. Мрачен тучей, серьезен, как иконостас. Он, почувствовав мое смятение, нарушил тишину первым.
– Здесь я сейчас обретаюсь – на Марсе.
– Угум, – кивнул я. Мы снова помолчали. Я вертел в пальцах стопку с беленькой, раздумывая, не оскорблю ли чувств новообращенного. Он мешал в чае сахар, внимательно меня рассматривая.
– Ты так же – на дальних переходах? – спросил он.
– Как видишь, – ответил я. – Исследовательские партии обслуживаю. А ты? Ты ведь тоже мечтал.
– Мечтал, – сказал он. – Но ты же помнишь о моей слабости. Она меня и подвела.
– Ты же не пьешь.
– Теперь конечно не пью, – вздохнул он. – Но раньше, помнишь ведь, как закладывал. Меня лицензии на пилотирование лишили. Пришлось на поверхностный транспорт пересаживаться.
– Тяжело было? – спросил я, понимая, что мог и не задавать этот вопрос. Конечно ему было тяжело. После полетов в межпланетном пространстве под атмосферным щитом становится тесно. Давит небесный свод, хоть физически этого и не ощущаешь. Давит…
– Я рад, что Всевышний так распорядился с моей судьбой, – сказал он. – Если бы меня не спустили с небес на землю, не обрел бы веру, жизнь не понял.
– Вера, Ми… Прости, Ибрагим… Вера, оно, конечно, хорошо, но ты ведь славянин, – осторожно сказал я. – В ислам-то как?
– Всевышний не делит людей на национальности, – сказал Мишка. – И я рад, что Он дал мне просветление. Раньше ведь ни в Бога, ни в черта, как помнишь, не верил.
– И как озарило? – полюбопытствовал я.
– Зря ты так, – Мишка отхлебнул из чашки. – Все очень серьезно. Я узрел то, о чем ни ты, ни хваленая наука не знают, и был бы счастлив, если бы ты тоже рано или поздно принял бы истинную веру.
– Миш, что ты за бред несешь? – сказал я, чувствуя, как во мне просыпается раздражение. – Если бы на Марсе божественное проявление увидеть можно было, тут паломников набежала тьма? Тебе просто кто-то хорошо промыл мозг!
– Ты сейчас меня обижаешь, – спокойно ответил он. – Неверием своим, ехидством. И напрасно… Я расскажу…
С волчьим билетом, полученным с приказом об отставке с космофлота, Мишка смог устроиться только на транспорт, который курсировал между космопортом и мелкими поселениями. Таковых на Марсе было еще немного – вольный народ не спешил осваивать новые пространства, предпочитая толкаться на перенаселенной Земле.
Чаще Мишке приходилось перевозить грузы, реже – подсаживался пассажир. Мишка почитал бы за счастье поболтать с живой душой, но люди, которые поднимались на борт, как правило, не располагали к беседе. Красную планету колонизировали силами заключенных и небольших религиозных общин, не способных ужиться с праздной человеческой массой.
– Несколько месяцев назад в транспорт подсел пассажир, благодаря которому изменилась моя жизнь, – рассказывал Мишка. – Я был привычно навеселе.
Пассажир – бородатый мужчина в преклонных летах – внушал умиротворение. Он не был похож ни на зэка, получившего вольную и осевшего на Марсе, ни на простого рудокопа. Управленец? Какой к черту управленец поедет в отдаленное поселение в медленном, дышащем на ладан грузовике?
– Во мне что-то не так? – спросил пассажир. Голос у него был мягкий, напевный, из-за чего короткие русские слова звучали как-то непривычно тягуче.
– Вы не очень похожи на обитателя местных поселений, – сказал Мишка. – Рабочий люд выглядит иначе.
– Вы правы, – ответил пассажир. – Я с Земли, и еду не на рудниках работать.
– Неужто в гости, – усмехнулся Мишка. – Далековато, чтобы навестить родных.
– Можно сказать и так, – сказал пассажир. – Я, говоря по-вашему, священник и экзорцист. Меня попросили прибыть, чтобы изгнать из человека джинна.
– Кого?! – Мишка чуть не прыснул со смеха.
– Зря потешаетесь, молодой человек, – сказал пассажир. – Вам, полагаю, кажется, что это средневековое мракобесие? Скажу вам более – сейчас 1620 год по хиджре – исламскому календарю. Но это только цифры и слова. Истина же заключена глубже, и чтобы понять природу вещей, окружающих нас, необходимо принять ее искренне, всей душой.
– Да-да, – Мишка улыбался. – Давайте верить в чудеса, и чудеса поверят в вас.
– Вы ничего не знаете о джиннах, – вздохнул священник. – Но они все знают о вас, и ошибочно не верить в их существование. Есть джинны добрые, верующие в Господа и почитающие Коран. Но встречаются и такие, кто служит злу, и отвергая знание о них, вы становитесь беззащитны.
– Перед джиннами? – иронично уточнил Мишка.
– Не только, – ответил пассажир. – Джинны – не самое страшное зло, которое жаждет овладеть человеком.
– Откуда тут взяться джиннам? – спросил Мишка.
– Джинны всегда живут рядом с людьми, – пояснил пассажир. – Господь скрыл их от нас, но не нас от них. У них есть семьи и цари, жены и дети. Одни живут в мусорках и туалетах, питаясь нечистотами. Есть джинны, которые живут в домах. Вы их называете домовыми.
– Домовые остались дома, святой отец, – сказал Мишка. – На Земле. А здесь – Марс. Вы тут дома видели?
– Все, что мы видим, – иллюзорно, – туманно ответил старец.
– Так откуда на Марсе могли появиться джинны? Перебрались вместе с нами на кораблях? Вы ведь не ответили.
– Пока не знаю, – сказал священник. – Но я обязательно спрошу об этом у джинна, которого изгоню.
– Слушайте, – Мишка загорелся любопытством. – А мне можно будет посмотреть, как вы будете изгонять этого беса?
– Джинна, – поправил пассажир. – Вам нельзя находиться рядом. Вы пьяны и не верите в Бога. Поэтому джинн может переселиться в вас. Такое случается, если рядом с одержимым находится другой грешник.
– Ну и? – я оборвал повествование Мишки. – Ты хочешь сказать, что сказки духовника убедили тебя принять веру?
– Нет, – сказал Мишка. – Да и не сказки это, как оказалось. Он действительно изгонял джинна, и я слышал, как человек, в которого вселился злой дух, говорил другим голосом и рассказывал странные вещи.
– Ты подслушивал? – догадался я.
– Мне было любопытно, – Мишка покраснел.
– И что он говорил?
– Многое я не понял, – сказал Мишка. – Но, оказалось, что джинн, который вселился в одного из рабочих в мусульманском поселении, прибыл не с Земли. Он обитал здесь, и ждал появления людей.
– Подожди, – я еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. – Ты же говорил, что они живут рядом с людьми. То есть, джиннов-аборигенов тут быть не должно!
– Господь велик, – серьезно сказал Мишка. – Мы не ведаем могущества его и замыслов его. Джинн обитал на Марсе с давних времен. Он жил вместе с людьми, пока они его не покинули. Джинн был очень зол, потому что десятки тысяч лет провел в одиночестве…
Мишка застыл за тонкой стеной, навострив слух и наблюдая за происходящим сквозь тонкую щель в стене, не опасаясь быть пойманным. Суеверные обитатели поселения покинули все улочки и здания в радиусе квартала. Мишка затаил дыхание, боясь, как бы мусульманский поп не почуял перегара.
Священник склонился над юношей, закованным в цепи, и тихо читал молитвы. Глаза несчастного закатывались, тело дергалось и выгибалось дугой. В поселении рассказывали, что еще недавно он крушил все вокруг, и чтобы обездвижить одержимого, понадобилось несколько крепких мужчин.
– Экзорцис-с-с-ст! – одержимый вдруг широко открыл глаза, сверкнув белками, и резко подался вперед. Голос, исходивший из него, был низким и глубоким, и не как не вязался с хрупкой юношеской внешностью. – Что ты хочеш-ш-шь от меня?