Глава 5
Шесть лет назад
Полина
– Ты что здесь делаешь?! – испуганно машет руками тётя, общаясь со мной на языке жестов.
Я выскакиваю из-за угла домика для прислуги и сжимаю её в крепких объятиях.
– Прости, меня выгнали с вокзала! Сказали, что вызовут полицию и назвали бродяжкой. Я очень есть хочу, у тебя не будет хотя бы корочки хлеба? Два дня не ела…
Тётя Рита поджимает губы, я замечаю, как её ясные глаза обволакивает пелена влаги.
Вот не хотела расстраивать единственного близкого человека, но у меня не было выбора. Кушать очень сильно хочется! А тут столы ломятся от бесчисленного множества деликатесов!
Важные гости, словно бояре, с величественным видом расхаживают по резиденции, хвастаясь своими толстыми животами.
Еды так много, что на следующий день её махом сгребают со столов в мусорные пакеты и бросают в кузов подъехавшей мусоровозки.
Миллиардер Власов не жалеет денег на вечеринки. Но сам он жуткий жлоб, считающий каждую копейку.
Он мог бы раздать ненужную еду нуждающимся или прислуге, но он слишком алчный, отвратительный человек. Даже за «воровство» объедков, приказывает охранникам бить пойманного бедолагу по пальцам, а потом увольняет, лишая зарплаты.
Такие жуткие истории я узнаю из рассказов тётушки.
Весной, во время празднования юбилея, Рита говорила, что в его честь возвели золотую статую из бельгийского шоколада, размером с двухэтажный дом.
А в прошлом месяце во владения нефтяного магната Николая Сергеевича Власова с почётным визитом прибыл сам президент.
– Тебя кто-нибудь видел? Как тебе вообще удалось проскользнуть?
Тётя скептически осмотрела мой внешний вид, сморщив нос.
– Мне очень повезло… – размеренным шёпотом, но у самой коленки до сих пор дрожат и сердце бьётся как ошалелое. – Охранник отвлёкся на вновь прибывших гостей, я и проскочила на свой страх и риск.
– Если тебя здесь увидят, особенно в таком непристойном виде, пальцы отобьют. В лучшем случае! В худшем… могут без разбирательств арестовать.
Я опустила взгляд на свои износившиеся кеды и потрёпанные джинсы, грустно вздохнула.
Разве я виновата в том, что живу вот так?
Я не выбирала себе такую жизнь.
Родителей не стало, когда я была еще трёхлетним ребёнком. Тётя присматривала за мной, как могла, но полжизни я провела в сиротском приюте. Потом мне дали комнату в общежитии, которое через три месяца сгорело.
Говорят, это был не случайный пожар, а намеренный поджог. С гадкой, скрытой целью очистить землю для строительства навороченного торгового центра, который пожелал построить местный олигарх.
Я практически всё потеряла в том пожаре. Мне пришлось жить на вокзале. Государство обещало дать новое жильё, но пока что его нет.
Моей тёте повезло устроиться служанкой в дом к Власову Николаю Сергеевичу – серьёзному бизнесмену, чиновнику, депутату. Слухи о нём в народе ходят пугающие.
Человек он злой, циничный, до жути жадный. Моя тётя немая… Наверно поэтому её и взяли для удобства, чтобы хранила тайны.
– У них опять вечеринка…
Кажется, до меня доносится запах сочного шашлыка, который прямо сейчас жарят на открытом воздухе, на мангале. Уловив это, голова сильнее закружилась, а живот жалобно заныл.
Вдалеке, между ветвями высоких деревьев, виднеется огромный трехэтажный особняк в венецианском стиле, я бы даже сказала домина президентский.
Там шумно, играет классическая музыка, туда-сюда важно снуют величественные силуэты в дорогих одеждах – вельможи сегодня развлекаются.
Мой живот снова урчит, но уже громче, заставляя меня согнуться пополам.
Тётя подавленно качает головой.
– Зайди в дом! – на языке жестов показывает. – Спрячься в шкафу и не высовывайся. Я скоро приду.
Рита чуть ли не пинком отправляет меня в небольшой гостевой домик, в котором проживает исключительно персонал. Поправляет на себе передник, чепчик и плотно прикрывает дверь.
Делаю всё, как она велит. Залезаю в затхлой шкаф, в котором пахнет сыростью, принимаюсь ждать. Минуты кажутся вечностью.
Проходит десять минут, двадцать… А тёти до сих пор нет. Больше не могу терпеть. Я либо сейчас умру, либо в моём животе образуется дыра!
На цыпочках выхожу из домика, отправляюсь туда, где шумно, ароматно пахнет, играет музыка и сияют яркие фонари.
Натянув поплотнее капюшон, прячусь в тени деревьев. На площадке начинается изумительное фаер-шоу, все гости устремляются туда, оставляя столы без присмотра. Я бы и сама не прочь насладиться зрелищем, но голод не тётка. У меня появился шанс!
На корточках подкрадываюсь к самому крайнему столу, застеленному белоснежной скатертью с золотой вышивкой, едва не теряю дар речи.
Голова покруживается от волнения… Столько еды я не видела никогда!
Руку протяни и бери!
Одну тарталеточку… Всего одну. Ну что им жалко? Они всё равно не съедят это всё и завтра утром выбросят на помойку.
Мне удаётся взять со стола тарталетку с икрой и сбежать, за десять секунд до того, как к нему подойдёт официант в белом, парадном смокинге с подносом в руках.
Из-за кустов я наблюдаю, как он опять выгружает на стол очередные тарелки с деликатесами. Стол трещит и прогибается! Там уже реально нет места. Тогда официант ставит поднос с омарами поверх других блюд.
Смотрю на это с едким ужасом, не верю собственным глазам…
Это называется так: пир во время чумы!
Видел был боярин Власов, как дети в детском доме живут. У нас сладкое было только по праздникам. И то в виде карамельных леденцов.
Пора мне бежать! Рискую быть пойманной, а пальцы мне ещё нужны.
Осматриваясь по сторонам, я скрываюсь в темноте, направляясь подальше от эпицентра шума, углубляясь в сад.
Спрятавшись за пышным кустом неизвестного сорта растения, я улыбаюсь, глядя на кусочек счастья, который жадно сжимаю в руке. Подношу закуску к губам, как вдруг слышу всплеск воды и вздрагиваю.
Осторожно выглядываю из укрытия. Сначала цепенею, а потом краснею. В нескольких метрах от меня стоит высокий, мускулистый мужчина, прямо перед бассейном, с кристально чистой, лазурной водой.
Мне кажется, я потеряла не только дар речи, но и способность просто дышать. Незнакомец только что вышел из воды. В данный момент, он стоит ко мне спиной…
Вода тонкими струйками стекает по его изумительному телу, оглаживая выпуклые рельефы мышц. Пропорции его тела, а также его высокий, мощный рост впечатляют. Я смотрю на сильные, мускулистые ноги, взглядом выше иду, и… прикусываю язык, когда вижу крепкий, упругий зад.
Шокировано понимаю… Этот красивый мужчина купается здесь голышом.
И сейчас он стоит возле бортика, разминаясь перед следующим прыжком.
* * *
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Только не оборачивайся.
Городской Робинзон Крузо, что б тебя!
Я точно сознание потеряю, если увижу вид спереди.
Мужчина не торопится исполнять прыжок, он будто нарочно дразнит меня своими впечатляющими пропорциями. Руки такие сильные, широкие плечи. Бицепсы крепкие, как бетон. А кулачищи какие! Наверно ими кирпичи можно напополам рубить.
Мускулистый гигант. Жгучий шатен с фигурой чемпиона мастера спорта.
Кто же он такой?
Интуиция подсказывает – личность особо важная.
«Робинзон» разминает свои большие, мускулистые руки, вращая ими вверх и вниз. Покручивает бёдрами. Делает наклоны корпуса. Разминку шеи.
А я до сих пор не дышу, попавшая под гипноз будоражащего зрелища.
Залюбовалась так, что и про голод забыла.
Тряхнув головой, спряталась обратно. Немного перевела дух, и вернулась к тому, что хотела сделать немедленно.
Я потянулась, чтобы наконец откусить кусочек хрустящего ломтика, как вдруг меня рывком откинуло назад. Тарталетка выпала из рук, а я была поймана за шиворот.
Меня грубо встряхнули. Хриплый голос набросившегося на меня незнакомца напомнил львиный рык. И моя душа рухнула в пятки…
Всё. Мне конец.
На мне по-прежнему капюшон, а я сама не поднимаю голову – боюсь. Пытаюсь надышаться перед смертью. Отчаянно вырываюсь, но меня держат слишком крепко.
– Кто ты?! Вор?
Слёзы на глазах!
До меня доходит понимание, что я выронила свой единственный кусочек пищи на сегодня… А следующими будут мои пальцы, которые высекут до синяков.
Он это замечает и ловит меня с поличным.
– Ну-ка иди сюда, воришка!
Только не смотреть ему в лицо!
Иначе, он увидит моё.
У меня нет выбора.
Я смотрю ниже, и… Господи!
Заливаюсь всеми оттенками красного.
Так сложно что ли надеть трусы?
Или решил освежиться во всех смыслах этого слова?
Вот я и наглядно поняла выражение: «у богатых свои причуды».
– Покажи мне своё лицо…
Дрожь дикими волнами рассыпается от головы до ног.
Мускулистая ручища уже тянется, чтобы сорвать с меня капюшон.
Две секунды на размышление.
Сейчас он меня поймает…
Я навлеку беду не только на себя, но и на тётю.
Делаю то, что первым приходит в голову.
Хватаю мужчину за шею, тяну на себя и… целую в губы.
Поцелуй выходит диким, полным беспредела и безумия.
И… моим первым.
Первым в жизни с мужчиной.
Таким взрослым, опытным, опасным.
У него мягкие, влажные губы.
От него пахнет терпким парфюмом.
А его жёсткая щетина царапает мою кожу.
Ощущения невероятные…
Я иду по тонкой дощечке над обрывом, которая гнется и шатается. А после тяну руку к огромной, оскалившейся пантере.
Мне кажется, еще пять секунд, и моё сердце выскочит из груди.
Мужчина ослабляет хватку, вероятно, шокированный происходящим.
А я-то как шокирована?!!!
Сама от себя.
Полина, ты спятила.
Теперь мне не только пальцы отобьют, каждую косточку палками пересчитают.
Не давая времени опомниться, со всех сил толкаю его в воду.
Слышится всплеск воды, я срываюсь с места и, будто на грани жизни и смерти, бегу в темноту.
* * *
Залетаю в домик, прячусь в шкаф.
Не могу отдышаться, эмоции зашкаливают!
Чуть не попалась…
Я близка к тому, чтобы за минуту сойти с ума.
Меня бросает то в жар, то в холод. И так до бесконечности.
Но больше всего, горят мои губы…
Касаюсь их пальцами, перед глазами снова и снова, будто на перемотке, проживаю мою безумною выходку – спонтанный, дерзкий поцелуй.
Я так хорошо запомнила вкус губ незнакомца, их упругость, даже запах. Они пахли вишнёвым ликёром…
Кожу лица, особенно в районе подбородка, покалывает после жёсткой щетины.
В голове вертятся безумные фантазии, от которых щёки заново покрываются алыми пятнами.
Когда он такой большой и сильный прижимает меня к влажному, раскачанному телу.
Где-то в районе груди и внизу живота кипят, взрываются вулканы.
Что со мной происходит?
Мне кажется, будто я дрожу больше не от страха, а от чего-то другого. Более безумного и безудержного.
Зря, зря, тётю ослушалась.
Надеюсь, оооочень надеюсь, что «Робинзон» ничего не понял, не увидел моё лицо и не поднимет целую армию злых охранников на мои поиски.
До сих пор не понимаю, как мне удалось сбить с толку, тем более столкнуть с бортика такую махину?
Это было на адреналине…
Я боролась за свою жизнь.
Кто он такой?
К сожалению, не успела рассмотреть его лицо.
Только губы…
Ну а что мне нужно было делать?
Это был единственный вариант, чтобы не попасть в неприятности – сбить незнакомца с толку.
Если бы я попалась, я бы свою тётю подставила, в первую очередь.
Слышу скрип двери, затем шаги. Сквозь маленькую щелочку вижу знакомые очертания фигуры – это моя тётя.
Фух… Немного расслабляюсь, увидев её.
Толкаю дверцу, несмело показываюсь из душного шкафа. Рита выглядит взвинченной. Немного растрепанной. Она застёгивает на форме верхние пуговицы, глядя на меня с печалью, и произносит на языке жестов:
– Я обо всём договорилась. Ты принята на работу. Начинаешь с завтрашнего дня.
Что?
Работа?
Она это серьёзно?
Даже и не думала о таком.
– Правда? Тётя Рита, я так вам благодарна!
Хочу бросится к ней с объятиями, но она холодно останавливает меня жестом.
– Послушай внимательно! Это место – ад на земле! Ты должна быть тихой и покорной. Ни в коем случае нельзя ни с кем спорить и привлекать к себе внимание. Обещаешь?
– Да.
Молюсь, чтобы инцидент у бассейна был забыт и пущен на самотёк. Очень прошу Боженьку, чтобы незнакомцу вдруг стало дико лень во всём разбираться. Или, хотя бы, чтобы он меня не запомнил. Чтобы не испортить шанс.
– И самое главное правило – не влюбляйся в своего хозяина.
Влюбится?
В кого?
В того свинтуса пузатого с залысиной на макушке?
Ещё чего.
Её главное правило меня, правда, едва не рассмешило.
Тогда я даже не думал, о каком хозяине идёт речь.
Я видела Николая Власова! Но… ни разу прежде не видела его сына Владимира.
– Риточка, я сделаю всё, что попросишь! Только бы у меня была крыша над головой, еда и работа.
– Вот, я принесла тебе немного еды. – Тетя протянула мне небольшой пакет с пластиковыми контейнерами. – Будешь жить в соседней комнате с поварихой Варварой. Завтра тебе выдадут форму, и я расскажу, что нужно будет делать.
Глава 6
Утро в особняке олигарха Власова начинается не с кофе… У прислуги так точно. Персоналу некогда присесть, чтобы хоть немного дух перевести.
Девушки, работающие прислугой, уже с пяти утра на ногах. У них чёткий приказ – выдраить дом до блеска, накрыть на стол до пробуждения хозяина.
Мне так повезло получить эту работу! Да хоть какую! Здесь раз в пять лучше, чем в общежитии и раз в десять, чем в детдоме.
Меня поселили в одну комнату с поварихой Варварой, которая, как мне показалось по выражению её пухлого лица, не обрадовалась моему появлению и устроила мне «дедовщину».
– Вставай лентяйка лежебока! – с меня рывком и очень грубо срывают одеяло. В лицо летят какие-то вещи, яркий свет слепит глаза. Буквально подскакиваю на кровати, пугаясь резкого тона и не понимая, что происходит. – Едрит-Мадрид! А хилая какая! Кожа да кости! Скочерыжишься здесь на раз – два, не успеешь сказать «первая зарплата».
За окном ещё темень, здесь в маленькой комнатушке с двумя кроватями и двумя шкафами, уже горит свет, кипит жизнь.
– Заправь мою кровать! – звучит наглый, командирский тон.
Передо мной, уперев руки в бока, стоит рыжая, толстая женщина в белой форме. Поварской китель на ней трещит по швам и слишком обтягивает её тучное тело.
На боках выпирают по три ряда складок. Лицо женщины похоже на свиное рыльце. Когда она кричит, периодически с её тонких губ срывается что-то, напоминающее поросячьи похрюкивания, из-за своего маленького, сплюснутого носа.
– Не думай, что раз живёшь во дворце, то тебе повезло! – топает слоновой ногой она. – У нас здесь пашут, как во время второй мировой советский народ! Живо умылась, переоделась и за работу! У тебя пять минут.
Я ни в коем случае не спорю, поскольку дала обещание тёте вести себя тише воды, ниже травы. Подхватив вещи, направляюсь в сторону санузла.
– На, туфли не забудь, – бросила в меня чем-то следом. – Вот Рита удружила! Проблем мне перед отпуском подкинула! Теперь возись, как будто дел своих нет. На кухне вечный ад творится, так я ещё и нянькой должна заделаться. Возмутительно! Ты хоть, красавица, тряпку умеешь в руках держать?
– Умею. Я много чего умею. Я детдомовская. Самостоятельная.
Где мне только не приходилось работать, на каких грязных работах. Так что зря она меня белоручкой называет.
Толстуха ничего не ответила. Язык прикусила и, топая как слон, вышла из комнаты, грохнув дверью.
Я надела форму горничной, заплела волосы в косу, глянув на себя в зеркало. Что ж, сейчас я выгляжу неплохо. Форма оказалась немного большевата, в вот туфли… балетки на небольшом каблуке, наоборот, натирают.
Вчера вечером я впервые за несколько месяцев сытно поела! Такой вкуснятины не ела никогда, как в ресторане побывала. Рите удалось взять еды с барского стола. Она не украла, а договорилась. Каким образом? Не признаётся. Взгляд постоянно отводит, и не желает общаться. Из-за этого я чувствую себя виноватой…
После самого невероятного в моей жизни ужина, я приняла душ и легла спать. Мои волосы после шампуня пахли цветами, были мягкими и шелковистыми. Я почувствовала себя намного лучше, после того, как искупалась и юркнула в мягкую кровать, пахнущую чистым бельём.
Повариха пришла в комнату поздним вечером. Она чем-то невежественно громыхала и бубнила что-то себе под нос. Я помню это мельком, потому что быстро отключилась и так сильно устала, что, если бы рядом взорвалась бомба, я бы и её не услышала.
А ещё ночью мне снова и снова снился мой горячий незнакомец…
Рита выдала мне инвентарь для прислуги в виде тележки, заполненной разным бытовым барахлом, попросила начать с влажной уборки, затем натереть специальным средством для дерева мебель.
Когда я впервые вошла в особняк Власова, у меня ноги подкосились. Внутри он представлял из себя музей.
– С вещами обращайся очень осторожно! Одна ваза из редкого французского фарфора может стоить дороже твоей жизни. Поняла? – объяснила мне жестами тётя.
– Поняла.
– Хвостом тут ни перед кем не верти. На голову косынку надень! Больно коса у тебя хороша, – тётя поймала пальцами мою косу, с огнём в глазах на неё посмотрела. – Не понравится госпоже Власовой – отрезать прикажет.
Я быстро повязала на голову белую косынку.
Ужас какой…
– Счастье, что она часто за границей пропадает, любит путешествовать. Сейчас тоже зависает в очередном турне.
Спасибо, мне стало легче.
– Ты должна быть опрятной, но не пытайся прихорашиваться. Змеи местные на тот свет изжить могут. Никогда не смотри в глаза Власовым. Не показывай им свою красоту. Особенно мужчинам… Они таких молоденьких дурочек на раз два щёлкают! Пользуются, сердца разбивают и выбрасывают как второсортный мусор на свалку.
Я сглотнула. По спине пробежал холодок.
– Что, напугала? Хочешь обратно на вокзал?
– Нет. Я справлюсь.
Тётя подошла ко мне и внезапно обняла.
– Я не хочу, чтобы с тобой что-то нехорошее случилось. Обещай, что будешь тише мыши? Будешь работать, когда хозяина рядом не будет, не мельтешить перед его глазами. Я правда не хочу, чтобы он положил на тебя глаз…
– Обещаю.
Тётя вздыхает.
– Наверно всё же зря я тебя сюда позвала. Это был спонтанный поступок, пойти к главному, и… – она вдруг сделала паузу, побледнела. – Замолвить за тебя слово.
– Нет! Мои предыдущие работы были в разы хуже, поверь.
Я работала в баре уборщицей. Во время потасовки, меня едва не пырнули ножом. Только слегка поцарапали – я чудом успела увернуться.
– Ладно, Поля, тогда иди работай. Хотя бы временно. Пока не подыщем для тебя что-то другое. Безопасное…
* * *
Безопасное?
Что она имела в виду?
Неужели в доме Власова действительно хуже, чем в том замызганном байкерском баре, в котором на меня за вечер два раза напали?
Первый рабочий день идёт неплохо. Я хорошо справляюсь с поставленными целями. Мебель блестит, на окружающих предметах ни пылинки! Я пока только с холлом справилась и с гостиной, впереди ещё куча дел, потому что комнат здесь не счесть. Вообще можно запутаться в коридорах современного замка, с первого раза, где что находится, запомнить невозможно.
Холл вообще как музей. Здесь высоченные потолки, а под ними хрустальные люстры. Белая, широкая лестница, застеленная красным ковром, царская фурнитура из натуральной кожи и редких сортов дерева, резные часы в самом центре хором – до чего же богатый, раритетный интерьер. Вкус у чиновника нескромный. Страшно к вещам прикасаться, когда вытираешь пыль, потому что ты понимаешь, что они стоят дороже твоей жизни.
Я уже немного успела познакомиться с другими девушками, они отнеслись ко мне нейтрально. Как я поняла, из-за того, что у них большая текучка, новые лица в коллективе персонала – обычное дело.
По телу пробежал опасный холодок. Тётя говорила со мной такими загадками, таким нагнетающим тоном, как говорят в фильме ужасов. Может поэтому отток прислуги не спроста? Неужели тут обращаются с персоналом как в жутком средневековье? А это вообще законно в наше время?
Перестань, Поля, хватит себя накручивать! По крайне мере, девочки хоть и безрадостными выглядели на лицо, но ни о чем таком не говорили. Ни синяков, ни ссадин на лице, руках я не увидела.
Поменьше нужно было книг читать в детстве и юности. А я этим грешила! Через дорогу от детского дома была библиотека, мне разрешали её посещать. Мне кажется, я прочитала там все книги, до единой. А некоторые по второму, даже по третьему разу – самые любимые.
Я протирала картину под лестницей, как вдруг увидела объёмную тень – кто-то спустился по лестнице, направляясь в сторону обеденной залы.
Шаги были важными, неторопливыми. А воздух напитался шлейфом мужских духов. Тяжёлых, игристых. У меня в миг закружилась голова. Быстро спряталась за лестницей, потому что догадалась, что это может быть Власов собственной персоной.
Он благополучно прошёл мимо меня и скрылся в дверях обеденной залы. Закончив здесь, я направилась в другие комнаты. Спустя минут двадцать, примерно, вернулась за тележкой, которую оставила под лестницей, как вдруг услышала галдёж девушек-прислужниц.
Выглянула из-за угла, увидев небольшую группу девушек в такой же форме, как и у меня, столпившуюся возле дверей обеденной залы. Они о чём-то яро спорили. У кого-то были красные лица, у кого-то белее бумаги. Направилась к ним, чтобы полюбопытствовать, в чем дело?
– Что такое? Ты чего вся трясешься? – паникует высокая брюнетка, приобняв свою подругу – рыжеволосую, хрупкую девушку, примерно моего возраста.
– Да там этот… явился вчера… сынок хозяйский! Урод самый настоящий! То слишком горячее блюдо подали, то холодное. То не солёное ему, то не острое!
– То тарелка недостаточно красивая!
– То ложка золотая недостаточно блестит!
Подхватили другие коллеги по несчастью.
– Да уж точно, ещё один царёк на наши головы свалился, давно его здесь не видели…
– Из Европы пожаловало Его святейшество, – брюнетка присела в реверансе. – Слышала, только учёбу закончил, притащил очередной красный диплом, чтобы перед папенькой похвастаться.
– Сколько там у Его святейшества уже дипломов?
– Ой, больно мне это надо! Это ж понты богатых! Сначала университет в Эмиратах закончил, потом Стэнфорд, и вот Кембридж, я так полагаю. При том, что уже успешно управляет заграничным филиалом нефтяной компании, которым ему отец дал поиграться.
– А я вообще слышала, что Владимир в десять лет школу закончил. В двенадцать в МГУ поступил, потом уже по заграницам…
Не верю в то, что слышу.
Он что вундеркиндом был?
Что это там за персона такая важная, которую они обсуждают?
– Ага, представляете, к нему с года уже начали на «вы» обращаться няньки и преподаватели, вот смехота. Владимир Николаевич, на горшок не желаете сходить? – покривлялась служанка. – Пхааа! Не поймёшь этих богатых! Двинутые какие-то!
– Ты сумасшедшая? Потише говори, услышат – язык отрежут.
Девчонка быстро рот ладошкой накрыла.
– Здравствуйте… что случилось? – решила подойти к воркушкам ближе.
– О, и тебе привет, новенькая! Да вот сынка хозяйского обсуждаем, который вернулся из-за границы на днях. Демон он невыносимый! Ирод бездушный! Тошнит уже всех от его высокомерия! Бывают же люди, слушай…
– Надеюсь, очень скоро опять в свой Лондон свалит или в Абу-Даби, где он там новый бизнес промышляет. А то мы для него не люди, а рабы без чувств! Скот бездушный!
– Хватит уже трындеть! Монстр ждёт! Решайте же кто пойдёт, быстрей!!! – запаниковала одна из служанок. Мне показалось, она сейчас упадёт в обморок.
Голова разболелась от их шума, я поняла, что этот конфликт никогда не кончится. Девушки так и не решили, кто подаст сынку Власова блюдо. Передавали его из рук в руки, как пиликающую бомбу с таймером, а до взрыва осталось десять секунд!
– Не пойду! Я уже была там! В том пекле! Очередь Кати!
– Он меня вообще не выносит из-за моей короткой стрижки. Мальчиком обзывает, сказал, уволит, если ещё раз на глаза попадусь.
– А я для него слишком толстая, видите ли! Его бесят полные люди!
– Хватит, девушки! – я не выдержала, выхватив поднос. Иначе они доспорятся, что опрокинут, тогда влетит всем. – Успокойтесь. Я… Я пойду!
Повисла пауза.
Судя по лицам, они восхитились моей смелостью, пропуская вперёд. Взяв поднос, поправив на себе косынку, я толкнула дверь обеденной залы и вошла.
Ну посмотрим, что там у нас за Царёк такой.