Страна за туманом

Редактор О. Макаров

Дизайнер обложки О. Макаров

© Д. Ман, 2022

© О. Макаров, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-4485-2125-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

* * *

«Там за туманами, вечными пьяными…» Эта фраза из песни так и крутится в голове. Лес расступился. Я вышел к реке. От неё поднимается туман, и по ассоциации с ним, в памяти сразу всплывает песня. Ладно бы вспомнилась и всё, так крутится в голове и не уходит. Так бывает. В таких случаях мама обычно говорит: «…тьфу… привязалась к языку…» Интересно, что ждёт меня на самом деле за этим туманом… Я иду к заброшенному домику лесника. Я там был несколько лет назад. И тогда, там было всё заброшено… Полное запустение.

«Кто рано встаёт, тому бог даёт»

Примерно пять лет назад в этих местах мы снимали дачу. Соседи по лестничной площадке, а это им принадлежала дача, уезжали на два года за границу по работе. Они предложили моей маме проводить летние месяцы у них на даче. «И дача под присмотром, и вы на свежем воздухе всё лето» Мама бесплатно жить на даче не хотела, и тогда Виктор Олегович установил символическую плату на летние месяцы. Это устроило всех. Летом мы жили на даче. До города можно было добраться на электричке, затратив примерно час. На работу приходилось вставать раньше, но летом светает рано и уже не так хочется поваляться в постели и, в конце концов, появилась возможность проверить так ли, «кто рано встаёт, тому бог даёт». Мне было лень каждый день мотаться туда-сюда, тем более, поездив первое время на работу с дачи, я познакомился в электричке с Ленкой, которая с ближайшей к городу станции ездила на учёбу. Знакомиться в транспорте я не умел, всё вышло само собой, ведь каждое утро в течение месяца мы с ней садились в один и тот же вагон. Жизнь изменилась, я вставал рано, и получается, что Ленка мне была «дана…» На дачу я стал ездить только по выходным и с Леной. Получалось, что большую часть лета на даче проводила моя мама, у неё был большой отпуск, так как она работала в школе. Лена была приезжей, снимала комнату и училась на четвёртом курсе факультета землеустройства. Она считала свою будущую профессию перспективной и хорошо оплачиваемой. В будущем ей предстояло делать съёмку местности и составлять кадастровые планы. Как раз в это время в садоводстве, где мы снимали дачу, все этим и занимались, так как шла приватизация участков. Маме по просьбе Виктора Олеговича и по оставленной доверенности пришлось заняться приватизацией участка. Так что я не понаслышке знал о ценах на составление кадастровых планов.

Недалеко от дачи текла маленькая речка, в некоторых местах она растекалась широко, и можно было купаться, дно было песчаным, течение быстрым, вода холодной даже в тридцатиградусную жару. Но мне хотелось простора, чтобы поплавать вволю, а здесь можно было только плескаться. Сосед по даче говорил, что наша речка впадает в реку побольше, и к этой реке можно пройти лесом. Он рассказал, как туда пройти: «Там живёт лесник с семьёй, и останавливаются рыбаки». Но никто не хотел составить мне компанию для похода на эту реку. Я стал уговаривать Лену:

– Давай сходим, может быть, дорога хорошая и дойдём быстро. Нужно разведать местность. Река наверняка чистейшая. Можно будет ходить купаться…

– И не сидится тебе на одном месте. Здесь тоже хорошо купаться.

– Купаться может и хорошо, но плавать нельзя.

Надо сказать, что Лена вообще не умела плавать и боялась воды. Она заходила в воду максимум по грудь и сразу же, барахтаясь по-собачьи, пыталась плыть к берегу. Но я её уговорил. Мы вышли налегке, ведь сосед по даче сказал, что идти к реке максимум час. Надо отдать ему должное, он очень подробно описал дорогу, сбиться с пути было невозможно.

– Войдёте в соседнее садоводство, пойдёте по главной дороге до четвёртой линии, повернёте направо и по этой линии выйдите в лес, там по тропинке до просеки, потом налево по просеке и выйдите к реке.

Мы благополучно прошли через садоводство, и пошли по тропинке. Чем дальше мы углублялись в лес, тем почва становилась более влажной и мягкой. Лето вообще было дождливым. Но я упорно шёл вперед, а Лена тащилась позади, обходя и перепрыгивая лужи и участки с влажной и мягкой землёй. Мы добрались до просеки, и стало ясно, что без специальной обуви дальше не пройти.

– Всё, дальше не пойду, все ноги мокрые. Кроссовки грязные, не знаю, когда высохнут, и в чём теперь домой ехать…

– Давай вернёмся, наденем сапоги и опять пойдём…

– Это без меня, больше сюда ни ногой, ищи кого-нибудь другого.

«Дуракам везёт»

– Что-то вы быстро, – сказала мама.

– Да не дошли мы, там сапоги нужны. Ленка все ноги промочила. Я думаю, что дойти со мной до реки сможешь только ты.

Я хорошо знал маму. Она тоже не могла долго сидеть на одном месте без дела и любила поучаствовать в небольших приключениях. Конечно, сейчас она не сидела без дела, на даче дела всегда найдутся, но я видел, что ей тоже было интересно…

– Я бы пошла, но кто приготовит обед?

– Лена.

Лена немного растерялась, но видно было, что ей легче заняться готовкой, чем снова тащиться в лес. Я знал, что ей вообще ничего не хочется делать, но «из двух зол выбирают меньшее».

– Лена, свари самое простое – гречневую кашу. Колбаса у нас есть – вот и обед, – сказала мама. Мы надели резиновые сапоги.

– Надо захватить лёгкие куртки, на всякий случай.

– Попытка номер два, – сказал я, и мы отправились.

Был август, погода стояла тёплая, а на солнце и вообще было жарко. В лесу пришлось надеть куртки, так как одолевали комары. Только такие, как мы – городские жители, никогда не ходившие в походы, могли без специальной экипировки отправиться в лес, не захватив даже воды. Мы вышли к просеке, она на протяжении примерно двадцати метров была залита водой. Огромная лужа неизвестной глубины.

– А вдруг там под водой яма и я провалюсь…

Мама попробовала войти в лужу. Чем дальше она продвигалась, тем выше поднималась вода. У меня сапоги были до колена, а мама надела сапоги, доходившие только до середины икры.

– Предлагаю обойти этот участок по лесу, – сказала она, и мы свернули с просеки. Чем дальше мы продвигались, тем земля под ногами становилась всё мягче и податливей. Мы не заметили, как оказались в болоте. Вот тут мама испугалась.

– Вот ужас, это болото… Сломай какую-нибудь палку, только длинную, будем делать промеры.

– Я сейчас перепрыгну вон на ту кочку и подам тебе руку, – сказал я.

– Не вздумай… – Мама, видимо, вспомнила всё, что когда-либо читала или слышала по телевизору о болотах.

– На кочки прыгать нельзя, она может уйти под воду и ты вместе с ней. Давай потихоньку сдавать назад, и найди, наконец, какую-нибудь палку.

Мы медленно отступали, под ногами всё колыхалось. Наконец, мы выбрались на твердую землю и вышли на просеку. Оглянувшись назад, мы увидели лужу, которую так долго обходили. Недалеко же мы ушли, а потратили столько времени и сил… От прошедших дождей болото вышло из берегов и вода затопила низкий участок просеки.

– Ну что, пойдём дальше?

Мама, вздохнув, сказала:

– Пойдём, но если встретим что-то непреодолимое, вернёмся.

Просека заросла травой, местами, молоденькими берёзками и кустами. Видно было, что давно её никто не очищал. Вдоль просеки стояли столбы без проводов. Как мы потом поняли, по этой линии подавался электрический ток к дому лесника и базе рыбаков, и строили её, скорее всего, ещё в советское время. Вскоре нам попался завал из деревьев. Как будто кто-то специально перегородил просеку. Пришлось лезть через завал. Я помогал маме перелезать через стволы. Завал преодолели, но через некоторое время опять, сваленные в огромную кучу, поперёк просеки лежали деревья. Мы решили обойти завал по лесу справа от просеки. Здесь нам встретилось только одно препятствие – большая канава, через которую было перекинуто бревно. Хорошо, что я пошёл первым. Бревно было скользким, и я чуть не упал. Предупредив об этом маму, я подал ей палку. Опираясь палкой в дно канавы, мелкими шажками, она благополучно перебралась на мою сторону. Мы снова вернулись на просеку, идти стало легче, становилось суше. Мы выходили на более высокое место.

– Ой, посмотри, что на пригорке, – воскликнула мама. Справа на пригорке была огромная россыпь сыроежек. Я проверил: все переростки и червивые. Никто в такую даль за грибами не ходит. И тут с пригорка я увидел крыши домов.

– Всё, пришли.

Свернув с просеки, мы направились к постройкам. Участок был когда-то огорожен, сохранилась часть изгороди: столбы с прибитыми к ним поперёк стволами небольших деревьев. Всё заросло травой. На высоком берегу реки стоял большой дом с верандой. Мы подошли. Естественно, никто здесь давно не жил. Перед домом поскрипывали самодельные детские качели. Кто-то сбил замок, но видно этого кому-то было мало, так как рядом валялась дверь. Мы вошли в дом через веранду. На веранде стоял стол, покрытый скатертью, вокруг стола стулья. На столе пепельница, полная окурков.

– Какое варварство… Люди уехали, всё закрыли… Ну, сбейте вы замок, но зачем дверь ломать…

– Пошли, посмотрим, что внутри, – сказал я.

Мы вошли. Внутри было много металлических кроватей с металлическими сетками. На некоторых лежали матрацы.

– Здесь и ночевали рыбаки.

Помещение было большое, две русские печки, оборудованные сушилками. На таких обычно сушат грибы.

– Всё, что было можно, отсюда утащили. Ну, и люди… Ведь могли ещё долго пользоваться этим местом, если бы делали всё аккуратно. Ты видел, справа у крыльца в бурьяне валяется печка – буржуйка. Вот зачем её вытащили? Ведь не унести. Тяжёлая. Теперь ржавеет под дождём…

Деревянная лестница вела вниз к реке. На середине спуска была построена баня, в которую мы тоже заглянули. В бане на полке ещё остались свинцовые грузила, сразу привлёкшие моё внимание своим блеском в полумраке. Мы спустились к реке. Здесь когда-то и правда были лодки. А сейчас к деревянной пристани была привязана одна, полная воды. Прохудилась, или пробили дно нарочно. Река в этом месте была неширокой, вода прозрачной и чистой, но мне почему-то не хотелось купаться. Мама, наоборот, сказала, что ей нужно освежиться, ведь предстоит ещё обратная дорога, «… и зачем мы вообще тогда шли к реке…» Искупавшись, она сказала:

– Пошли домой. Мне здесь как-то неуютно. Всё время кажется, что кто-то за нами подглядывает… Всё было построено капитально и с любовью, а теперь такое запустение… Грустно.

– Мы ещё не посмотрели другие постройки.

– Это всё подсобные помещения. Нечего там делать…

Но я всё равно заглянул в одно. Когда я вернулся, то заметил, что мама нервничает.

– Ну, и что там?

– Свалена всякая ерунда: старые кровати, в углу сено…

– Пошли, у меня такое чувство, что из этих пустых окон за нами наблюдают… и ощущение опасности… Мне вдруг стало страшно. Солнце светит и греет, а оттуда как будто холодом веет. Жуть берёт.

Я не стал спорить, мне и самому было не по себе. Я не стал говорить, что мне показалось, что в сене кто-то шевелился… Поэтому я так поспешно покинул сарай.

Обратно, как мне показалось, мы дошли быстрее. Остановившись перед огромной лужей на просеке, мама сказала:

– Пойдём напрямик. Пусть полные сапоги воды наберу, но под водой твердый грунт, а не болото.

Мы прошли, не промочив ноги. Зря, выходит, потратили силы и время, когда шли вперёд. «…нормальные герои, всегда идут в обход…» вспомнил я песню Бармалея.

У Лены был готов обед. Она ждала нас, устроившись на раскладушке под яблоней и просматривая журнал. Вот кто спокойно отдохнул, а мне, как всегда, не хватало адреналина…

Вечером мама сказала:

– Всё, больше никуда… Мне и на даче свежего воздуха хватает. Ведь это настоящий лес. Мы, когда на машине ехали, и лосей, и кабанов видели… О змеях, я уже не говорю… Говорят, что в лесу медвежью берлогу нашли, значит и они есть. А ещё волки… Кто в лес без ружья ходит… Только дураки. Ни о чём таком мы с тобой и не думали, отправились, как на прогулку по парку, считай, нам повезло. А если бы медведя встретили? Я на деревья залезать не умею. И вообще, мне уже пятьдесят лет… В твоих авантюрах больше не участвую. И туман там от реки странный какой-то начал подниматься. Не заметил?

– Так дед соседский сказал, что там хорошая дорога…

– Сколько ему лет? В обед сто будет… Он, когда туда ходил, там может и хорошая дорога была, и люди жили. Опять я у тебя на поводу пошла. Помнишь, как в Орехово в лесу блуждали…

Я помнил. Тогда, я ещё учился в школе. Мы с мамой отдыхали на турбазе. Нам сказали, что недалеко есть озеро в лесу, рассказали, как дойти, и мы решили сходить. Дошли минут за двадцать, а вот обратно… На обратном пути мы заблудились, потому что решили пойти по тропинке через лес. Направление тропинки, как нам казалось, было именно в сторону турбазы. Кто вообще протаптывает эти тропинки… Для меня загадка. Причём одна тропинка плавно переходит в другую. Мы всё шли и шли, а турбазы не было и в помине. Мама начала волноваться. По времени мы уже давно должны были выйти к ней. Наконец, показался просвет между деревьев, мы вышли к железнодорожному полотну. Потом по шпалам к железнодорожной станции и от станции, по известной уже нам дороге, пешком до базы. Огромный крюк.

– В обход идти понятно, не очень-то легко, не очень-то приятно, и очень далеко… – пропел я.

– Бармалей ты мой… – засмеялась мама. Она вообще не могла долго злиться, просто очень устала, и я точно знал, что она не жалеет о нашей прогулке.

Именно после этого похода в лес мне и стали сниться эти необычные сны…

Сон в руку?

Мне тревожно и одновременно любопытно… Тревожно оттого, что я один в дремучем лесу. Таинственный старый лес: огромные стволы сосен, лохматые ели, под ногами густой мох. Я иду, спотыкаясь о корни деревьев, проваливаясь в густых подушках мха, я ищу просвет между деревьями. Он должен быть и я это знаю. Выхожу на более высокий участок и вижу солнечный свет. Мне туда. Я спешу, боюсь потерять направление, так как просвет начинает закрывать туман… Туман везде, я не вижу собственных ног, меня охватывает паника. Куда теперь? Я натыкаюсь на ветку, с неё взлетает птица. Ворона? Нет. Ведь ворон в лесу не бывает, они городские жители, помоечники… Очень похоже… Ворон. Точно. Летит в самую плотную точку тумана. Она именно в том месте, где недавно был просвет. Мне туда. Я иду через туман и вдруг замечаю впереди силуэт, женский… Пытаясь догнать, я вижу, что это девушка с русыми волосами ниже плеч. Она не оборачивается, я не вижу лица, но знаю, что она и есть мой проводник. Туман расступился, передо мной никого нет. Оборачиваюсь, никакого леса… Я на берегу среди скал, о которые бьются волны. «В синем море волны плещут…» всплывает в памяти. Я невольно смотрю на небо, точно, как в сказке «…в синем небе звёзды блещут». Низкий шум, переходящий в шёпот: «Кто, кто, кто пришёл?» И так несколько раз. И ответ: «Наверное, это Королевич… Да, да это Королевич… Она сказала…» Я пытаюсь вслушаться в шёпот и неожиданно понимаю, что шепчут волны… Мне мешает какая-то музыка, она всё громче и громче: «Комбат, батяня, батяня комбат…» «При чём здесь комбат… Что-то не вяжется», подумал я и проснулся. Из-за стенки гремела песня группы «Любэ».

Всё правильно. Сегодня воскресенье. И десять часов утра. Именно в это время мой сосед любит послушать свою любимую группу. Звук стал стихать. Это его жена напомнила ему, что соседи ещё спят. Он много раз обещал не включать музыку на полную громкость, но выпив горячительного и разогревшись, забывал о данных обещаниях. Он обожал группу «Любэ» и старался не пропускать её концертов.

– Николай Николаевич, дайте хоть в выходной поспать подольше, – сказал я ему как-то после очередной его выходки.

– Да понимаю я всё. Я ведь на минутку на всю громкость включаю, хочется молодость вспомнить, чтобы гремело… ну, как на концерте.

«Ну вот… На самом интересном месте разбудил», подумал я. Мне уже несколько раз снилась девушка, куда-то меня ведущая. В снах я всегда шёл за ней, и каждый раз не мог её догнать. В одном из снов она на коньках летела впереди меня по замёрзшей реке, а по берегам стоял зелёный лес. Я её не догнал, она скрылась во вдруг появившемся тумане. Я читал, что во сне сознание человека может путешествовать по другим мирам, а сны это отражение этих миров. Но почему тогда в своих снах я никогда не попадаю в эти миры? Сны обрываются в момент перехода. Конечно, я не уверен, что сознание может путешествовать. Всё-таки, всему нужно научное подтверждение, а его нет. Но так бы хотелось… А особенно мне хотелось узнать, кто эта девушка.