Замок на песке. Колокол

Фелисити рассматривала галерею Дональда. Что скрывается за карточками и открытками, в это ее не посвятили. Она не заглядывала в комнату Дональда с самого прошлого семестра и поэтому сейчас смотрела с интересом. Снимок львицы с львятами. Цветное фото – Тенсинг на вершине Эвереста. Оправленная в рамочку маленькая репродукция «Заклинателя змей» Анри Руссо – подарок родителей. Цветная реклама из «Нью-Йоркер» каких-то сказочно красивых автомобилей. Фото второго состава сен-бриджевских игроков в крикет. Раньше его здесь не было. Дональд совсем недавно вошел в число одиннадцати. На каминной полке – фотография родителей под треснувшим стеклом. Рядом с ней – чудный перочинный ножик с несколькими лезвиями и прилично надкушенный жареный пирожок.

– Можно я доем? – попросила Фелисити. Разрешение было получено. Да, в общем-то, в комнате мало что нового. – А больше у тебя ничего нет перекусить? Я по пути проголодалась ужасно.

Дональд неторопливо спустился со стола и принялся открывать какую-то коробку. Джимми Кард встал, потянулся, вспрыгнул на стол, присел на корточки и, то поднимаясь на пятках, то опускаясь, начал выстукивать по деревянной поверхности в ритме какого-то новомодного танца. Фелисити поморщилась от этого грохота.

– У нас сейчас маловато денег, – сказал Дональд. – Вот, хочешь кекс?

– Это древнебританский кекс, – заметил Кард. – Такими питались солдаты в армии Боадицеи.

Фелисити осторожно попробовала. «Пожалуй, и в самом деле из музея», – подумала она. И все же доела.

– Как там родители? – спросил Дональд.

– Мамочка хлопочет, готовится к поездке, – ответила Фелисити с полным ртом. – С папой я не часто вижусь. – Завидев на книжной полке еще гору любопытных вещей, Фелисити начала в ней рыться. – А это что? – У нее в руках оказалась какая-то длинная серебряная штуковина.

– Сверхзвуковой свисток, – объяснил Дональд.

– Сверхзвуковой? А для чего?

– Чтобы подзывать собак. Звук такой высокий, что собаки слышат, а люди нет.

– Какая ерунда. Собаку можно подозвать и просто словами. Ну, разве что какую-нибудь сверхзвуковую собаку, как например… – Тут она замолчала, потому что существование нездешней Лиффи было ее и Дональда тайной. Она сунула в рот свисток и что есть мочи дунула. Раздался тонкий пронзительный свист.

– О, так это обычный, звуковой, – разочарованно протянула Фелисити.

– А ты посильнее дунь, – посоветовал Джимми, – и звук исчезнет.

Фелисити дунула сильнее, звук стал еще выше и замер.

– Сверхзвук заставляет людей беспокоиться, – сказал Джимми. – Кругом тихо, но они слышат что-то, и им становится дурно. Именно с помощью таких свистков парни на нюрнбергских партейтагах оболванивали других парней.

– А что такое нюрнбергские партейтаги?

– Много будешь знать, скоро состаришься, – ответил Кард. – У тебя старший братец есть, вот пусть он тебе и рассказывает.

Покраснев, Фелисити спросила у Дональда:

– Можно мне взять? Тебе ведь не жалко, а?

– Дарю, Фела, – важно ответил Дональд, – и когда Эвви начнет читать проповедь, приди, стань около церкви и дунь в этот свисток.

– Ты уже видела ту очаровательную девицу, что поселилась у нашего Демойта? – поинтересовался Кард.

– Нет. А кто она?

– Ее зовут Дождинка. Пишет портрет Мойтика. Ова-Рева хотел, чтобы она поселилась в его доме, но Мойт оказался проворней.

– Ее и в самом деле так зовут? – удивилась Фелисити.

– Нет, ее зовут Рейн, – ответил Дональд.

– Твой папа водил ее по школе, я видел, – сказал Джимми. – И, по-моему, делал это не без удовольствия. Интересно, Мойт уже подобрал ключик к ее сердцу?

– По-моему, очень хорошее имя, – произнесла Фелисити. Слова Карда были ей очень неприятны. Взгляд ее блуждал по комнате. Ей хотелось поговорить о чем-нибудь другом.

Тут она заметила что-то торчащее из-под кучи курток и свитеров и с восторженным визгом устремилась туда. И вытащила… объемистый моток нейлоновой веревки.

У нее закружилась голова, будто ее мгновенно перенесли на крутизну. Так же как и Нэн, мысль об альпинистском восхождении ее ужасала.

– Дон, ты же говорил, с этим покончено, ты же обещал! – Она присела и ухватилась за моток, будто собиралась его унести.

– Хватит, Фела. Не надо меня упрекать. Свои обещания ты тоже не выполняешь. Да и вообще, брось эту глупую веревку.

– Ты готовишься куда-то взбираться? Куда?

– На школьную башню, – вмешался Кард. Фелисити окаменела. В комнате на миг стало тихо.

– Не болтай, Джимми, не будь дураком, – сказал Дональд, – а теперь ступай, ради бога, то есть ты, Джимми, а не Фелисити. Мне надо поговорить с сестрой, раз уж она пришла.

– Ага, ладно, – ответит Кард. – Ага знает, когда Ага не угоден. Встретимся, как обычно, в обычном месте. – Пружинисто, как маленькая пантера, он подошел к двери и вышел, ногой закрыв за собой.

Фелисити подошла к брату и ухватила его за манжету куртки. Дональд как раз оделся для крикета.

– Дон, он ведь пошутил, ну, про башню?

– Конечно пошутил, – пряча глаза, ответил Дональд. На школьную башню действительно взбирались. Но этот случай в истории школы был отмечен лишь раз. И проделал это человек, в настоящее время занимавший пост заместителя министра в министерстве городского и сельского планирования. В ознаменование своего подвига он тогда нацепил на шпиль известный предмет из фарфора, который белел там несколько недель, пока учитель физкультуры не догадался сбить его из ружья.

– Если что, я расскажу родителям.

– Не расскажешь, – с уверенностью ответил Дональд. Он знал, что Фелисити не скажет. – Держи язык за зубами. Проболтаешься, и нас с Кардом выгонят из школы. Ты же не хочешь стать причиной гибели моей карьеры, я надеюсь? – В Сен-Бридж существовало железное правило, согласно которому любого дерзнувшего взобраться на школьное строение тут же исключали. Это правило появилось после того, как вслед за первым еще один-два верхолаза-любителя попытались покорить вершину. Но сделать это было не так-то легко, потому что на некотором расстоянии от основания торчал внушительный выступ и он-то и был главным препятст-вием.

– Ты же убьешься, – со страхом проговорила Фелисити. – Пожалуйста, Дон, не делай этого. Хочешь, я подарю тебе мой фотоаппарат, новый, взамен?

Освободив наконец свой рукав, он не больно, хотя и энергично, загнул сестре руку за спину.

– Не суетись, сестренка. Чего я не люблю, так это когда женщины поднимают панику. Мы никуда не полезем, прежде чем не убедимся, что все совершенно безопасно. А может, и вообще не полезем.

– Больно, Дон. Что там за рисунки? – И, высвободив руку, она вытащила из-под стопки книг несколько листков бумаги. Это были наброски башни, сделанные с разных сторон.

– Видишь, какие мы старательные. Если одолеем это, – он указал на выступ, – остальное будет детской забавой. У нас есть гениальный план. Но не исключено, что мы и от него откажемся. Время покажет. Кард хотел тебя подразнить, поэтому и рассказал.

– Дон, ну пожалуйста! Проси что хочешь, я сделаю. Только откажись. Что хочешь проси. – Между братом и сестрой давно уже было заведено: если ты хочешь, чтобы я отказался от своего плана, выполни то, о чем я тебя попрошу. И вот впервые за долгое время возник повод вспомнить об этой игре.

– Ну хорошо, – сказал Дон с улыбкой, вновь укладываясь на столе. – Сейчас подумаю. Как насчет Игры в Могущество? – Игру в Могущество изобрела Фелисити, и довольно давно. Это было своего рода доморощенное колдовство. Намечалось, кто будет заколдован, потом у жертвы похищали какую-нибудь вещицу: носки, галстук, носовой платок, чулки – ну, в общем, то, что обычно используют в разных обрядах и церемониях. Но, как доказала практика, интерес заключался не столько в магии, сколько в этих самых тайных набегах. Во время которых захватывались трофеи, среди которых можно отметить кальсоны мистера Пруэтта, подтяжки мистера Хензмана и красивенькую коробку из-под печенья из дома мистера Эверарда. Но заметим, что ни один из этих трофеев затем в магических ритуалах не использовался.

– Согласна! – выпалила Фелисити. Вся красная от напряжения, она готова была лететь со всех ног. – Назови кого хочешь.

– Ну, я не знаю, – беззаботно помахивая ногой в воздухе, протянул Дональд, – допустим… прямо не знаю… предположим… что, если… как ее… мисс Картер.

– Идет! Значит, я побежала. Где она живет? У Демойта? – И она кинулась к двери.

– Сестренка! – Дональд подпрыгнул, как механический чертик в коробочке. – Стой! Я пошутил. Мы же эту игру давно вычеркнули и перечеркнули.

– Я не перечеркнула! – едва не плача, проговорила Фелисити. – Лиффи ждет во дворе. И по пути я, кажется, видела Ангуса, – с неким вызовом добавила она. Ангус был незаменимым союзником в «могущественных» набегах. А Лиффи, новую, бесплотную, Фелисити берегла как собственную спрятанную драгоценность.

– Брось эти глупости и, ради бога, не реви. И без того столько шуму наделала, что сейчас все сбегутся.

– Значит, договорились, я делаю набег, – сказала Фелисити, утирая слезы. – Раз ты согласился, то уже нельзя брать назад слово. И если я выполню, что обещала, ты не полезешь на башню.

– Да не кричи же так. Если Пруэтт узнает, нам не поздоровится. Сейчас я тебя провожу. Иди за мной, и тихо.

Дональд осторожно приоткрыл дверь, высунул голову и проверил, нет ли кого в коридоре. Издали долетали обрывки смеха, звуки джазовой музыки и глухой стук – это где-то мячом ударяли о крикетные воротца. Дональд выждал минуту. Потом, крепко взяв Фелисити за локоть, вытащил ее из комнаты, одним прыжком заставил одолеть лесенку. И через секунду они уже выбежали со стороны черного хода. Здесь он отпустил ее и побежал в чащу, делая стремительные зигзаги между деревьями. Быстроногая Фелисити едва поспевала за ним. Через минуту-другую они уже стояли перед стеной. С другой стороны доносился гул машин. Дональд быстро пошел вдоль стены, ища определенное место. Именно там, на расстоянии примерно восемнадцати дюймов, с верха стены осколки битого стекла были вынуты.

– Становись ко мне на плечи, – присев на корточки, велел он сестре.

Это был испытанный способ. Фелисити встала к нему на плечи, и он медленно начал выпрямляться. Наконец она смогла, ухватившись за стену, начать перелезать на ту сторону. Дональд помогал, подпирая снизу ладонями ее подошвы. Она посидела на стене, после чего перебросила ноги на ту сторону, собираясь спрыгнуть. Но напоследок посмотрела вниз на Дональда.

– Дон, – сказала она. – Я обещание выполню. Прямо сейчас. И ты помни свое обещание.

– Я ничего не обещал. Ну, прыгай, а то заметят.

– А я выполню! – упрямо повторила Фелисити.

– А я тебе запрещаю. И отказываться не собираюсь, так и знай. Прыгай, я сказал.

– Я пойду. А если ты меня обманешь, я больше никогда не буду с тобой говорить и мы станем врагами навеки. – Теперь предстояло спрыгнуть со стены. А до земли было неблизко. Фелисити закрыла глаза… и в следующий миг уже катилась по траве. – Пока, Дональд! – крикнула она.

– Погоди, – раздался из-за стены голос Дональда. Потом его голова показалась над стеной. Он подтянулся, стал на корточки на стене и спрыгнул, не очень ловко, но тут же поднялся и как ни в чем не бывало пошел вверх по тропинке. Фелисити, стараясь не отставать, пошла рядом.

– Значит, так, – сурово произнес Дональд, – ты сейчас пойдешь домой. Я тебя провожу, и больше об этой глупой затее ни слова.

– Ну, проводи. Но я там сидеть все равно не буду. И как только уйдешь, я тут же уйду. Погляди на Лиффи. Она такая большая, черная, машет хвостом. Видишь, какой хвост? Сверхзвуковой свисток пригодится, чтобы ее подзывать.

– Слушай, если ты пойдешь совершать этот глупый поступок, я вынужден буду пойти с тобой. И если нас поймают, все будут думать, что это я устроил. – Они прошли мимо ворот школы и свернули на тенистую аллею, ведущую к их дому.

– Даже если нас Демойт поймает, то Эвви не донесет. Он ведь не дружит с Эвви.

– Донести, может, и не донесет, но здорово рассердится.

– Я его не боюсь. А ты не иди – если боишься, тебе не обязательно идти.

– Вот вернемся, Фела, ты у меня получишь. Значит, так, если кто-нибудь нас увидит, мы с тобой встретились случайно несколько минут назад.

Они прошли по дорожке между какими-то гаражами и вышли к полям, отделяющим поселок от Брейлинского Подворья. Плоское, открытое пространство наполнялось еле слышным потрескиванием, словно поджаривалось на горячем солнце. Сено скосили какое-то время назад, и травинки торчали острые, короткие и очень сухие. От непрерывной жары земля на тропинке превратилась в пыль. Они шли молча, Фелисити первая, Дональд за ней, и наконец вдали среди деревьев показались розоватые стены дома и отблески солнца замерцали в окнах. Они на миг остановились. И тут Фелисити увидела Ангуса.

На этот раз в облике цыгана, он сидел поблизости от тропинки, на краю пересохшего болотца. Одну ногу окунув в высокие заросли, когда-то росшие на дне болотца, другую поставив на короткую прибрежную траву. Поза, полная достоинства, голова откинута назад, красновато-коричневая шея, рубаха на груди распахнута. И смотрел прямо на Фелисити непроницаемо-высокомерным взглядом. Страшноватый какой-то. Конечно же, это Ангус, потому что никто другой не мог бы появиться так неожиданно. Да, это Ангус. Вид у него явно недобрый. Но ведь божественные существа при своем появлении всегда вызывают дрожь, даже если являются с миром. Неподвижность сделала его почти невидимым. Дональд прошел, не заметив, и Фелисити решила не сообщать о его присутствии. Взяв брата за руку, она потащила его быстрее, пока цыган не скрылся за высокой травой.

Фелисити стало вдруг очень тревожно. Наверное, лучше вернуться. Дернув за куртку, которую Дональд нес, перебросив через руку, она сказала:

– Дон, не надо лезть на башню. Это плохо кончится, я чувствую. Пожалуйста, пообещай, что не полезешь, и вернемся домой.

Дональд слегка прижал пальцем ее веснушчатый нос.

– Нет, подружка, – сказал он, – назад мы не пойдем. А я, может, и не полезу. Это же Кард задумал.

И неторопливо, словно просто вышли на прогулку, они продолжили свой путь к дому. Через минуту тропинка привела их к невысокой, местами выкрошившейся стене, огораживающей дальние пределы директорского сада. Был тихий послеполуденный час. Брат и сестра, знавшие привычки демойтовского дома, не сомневались, что Демойт и мисс Хандфорт сейчас отдыхают у себя в спальнях, задернув шторы. Значит, проникнуть в дом будет совсем нетрудно. Оставалось, правда, одно сомнение – мисс Картер; где она и что делает?

Пока Дональд через стену осматривал сад, Фелисити глядела по сторонам. Появление Ангуса продолжало ее беспокоить. У стены росло множество цветов, и даже солидный слой коричневой пыли не в силах был скрыть свежесть их лепестков. Тут росла пижма, дикая горчица, лихнис. Растения пустошей. Фелисити с нежностью разглядывала их. Потом начала собирать букет.

– Эй, не время сейчас для цветов! – остановил ее Дональд. – Перелезем через стену вот здесь. Потом проберемся вдоль тисовой изгороди, она нас прикроет, а к дому перебежим там, где из окон нас нельзя увидеть. Затем сделаем круг и подойдем к парадной двери. Если заперта, попробуем через кухню. Если увидят, скажем, что ищем папу – мол, подумали, что он здесь. Проникнем в дом, послушаем, нет ли какого шума, и наверх, и да сопутствует нам удача. Думаю, Картер живет вон в той комнате, угловой. Все ясно? Вперед.

Судя по всему, Дональда тоже охватил азарт. Пройдя вдоль стены, он перелез в том месте, где густо росли кусты сирени. Сжимая в руке букет цветов, Фелисити перебралась следом. Эта стена по сравнению со школьной была парой пустяков. Держась в тени живой изгороди, они прошли под аркой, и теперь их без труда можно было увидеть из всех окон. Дональд мгновенно пересек открытое пространство и прижался к стене дома. Фелисити сделала то же самое. Еще секунда, и они встали перед парадной дверью. Она оказалась незапертой. И они вошли в дом.

Внутри было тихо. До того тихо, что казалось, будто их бурное дыхание могут расслышать на самой верхней площадке. Они постояли немного, чтобы отдышаться. Обменялись красноречивыми взглядами, и Фелисити крепко взяла брата за руку. Бесшумными шагами пересекли холл и начали подниматься по лестнице. Дом спал, сморенный жарой. Все окна были распахнуты, и горячий пыльный воздух беспрепятственно проникал сюда из сада. Лучи солнца освещали ступеньки, по которым брат и сестра сейчас поднимались на цыпочках. Скрипучие ступеньки на этот раз промолчали. А выше, на площадке, им под ноги лег толстый балуджистанский ковер. Неслышно пройдя по нему, они остановились перед дверью комнаты для гостей. Изнутри не доносилось ни звука.

Дверная ручка была сделана из желтого прозрачного стекла. Крепко взявшись за нее, Дональд начал поворачивать. Дверь отворилась достаточно для того, чтобы, не входя, заглянуть внутрь, и тоже совершенно бесшумно. Может быть, тут вообще никого нет и сам дом онемел навсегда? Обождав немного, Дональд осторожно вошел в комнату. Со вздохом облегчения Фелисити последовала за ним. Комната оказалась пустой.

Как только дверь за ними затворилась, дикий восторг охватил их, и они молча заплясали по комнате, размахивая руками. Фелисити вытащила из кармана свисток. И уже собралась дунуть, чтобы прозвучал мощный сверхзвуковой беззвучный свист, но Дональд остановил ее.

– Но он же беззвучный, значит, если я сви… – шепотом начала объяснять Фелисити. Это страшно рассмешило обоих, и, корчась от немого хохота, они повалились на постель. – Но ты же сказа… – снова шепотом начала Фелисити. И зря, потому что хохот уже просто душил их.

Наконец Дональд встал, поднял Фелисити и привел кровать в порядок.

– А теперь быстро, – тихо сказал он, – выбери какую-нибудь вещь, и идем. Ну, что возьмем?

– Чулки, – решительно произнесла Фелисити. Заподозрив, что Дональд предпочтет что-нибудь иное, она вдруг прониклась женской солидарностью к мисс Картер – женщину имеет право грабить только женщина. Они засновали по комнате, на ходу открывая дверцы и ящики.

– Вот они, – сообщила Фелисити и, вытащив из ящика пару нейлоновых чулок, помахала ими перед Дональдом, затем засунула в карман. Настало время уходить. Фелисити еще раз оглядела комнату. Забрала со стула свой букетик. Стоящий у окна стол был покрыт бумагами. Фелисити подошла к столу и начала перебирать листки.

– Пошли! – прошипел Дональд.

– О, письмо от папы. Любопытно, что он пишет.

– Оставь. Идем.

– Ничего страшного, это же папино. – Она извлекла из конверта листок и прочла. Постояла немного. Вернула листок в конверт и отошла от стола.

– О чем там? – спросил Дональд.

– Так, пустяки. Идем быстрее. – И она потащила его к двери.

Дональд внимательно глянул ей в лицо. Потом вернулся к столу, отыскал письмо и прочел.

– Ну, пошли же, идем, идем. – Фелисити открыла дверь и вышла на площадку. Дональд пошел за ней. И они молча начали спускаться. Но на полпути Фелисити вдруг остановилась. Дональд, идущий следом, остановился тоже. В дверях гостиной стояла мисс Хандфорт. И смотрела на них.

– Вот так новости! – произнесла она, и голос ее гулким эхом прокатился по дому. Детей Мора мисс Хандфорт недолюбливала. – Вот как нынче принято наносить визиты!

От гула ее голоса Подворье вздрогнуло и, пробудившись, настороженно замерло. Дональд и Фелисити так и приросли к ступенькам.

– Вы что же, язык проглотили? Что вам понадобилось там, наверху, отвечайте!

В этот миг отворилась дверь, и мисс Картер вошла в холл. Все трое дружно к ней повернулись. Она была в открытом белом платье, и в тот миг, когда вошла, солнце блеснуло у нее за спиной. Ослепленная светом, она прикрыла глаза рукой. Непонятное собрание на лестнице ее, наверное, удивило, и она вопросительно взглянула на мисс Хандфорт.

– Дети мистера Мора, – скептически-неодобрительно пробасила мисс Хандфорт.

Рейн перевела взгляд на юную пару. Брат и сестра стояли словно на полотне Гейнсборо – Фелисити картинно положив руку на перила, Дональд мрачно возвышаясь за ней.

– Рада наконец вас увидеть, – произнесла Рейн. – Дональд… мы с вами встретились однажды, мельком. А вот вас вижу впервые… Фелисити. Ну, как вы поживаете?

Дональд смотрел на нее без улыбки. Фелисити, спустившись на несколько ступенек, улыбнулась Рейн.

– Мы принесли вам цветы, – сказала она. – Обыкновенные, полевые, но надеемся, вам понравятся. – И она протянула букет.

Рейн с восторженным возгласом приняла его и прижала к лицу. Фелисити была чуть выше мисс Картер, и та смотрела на нее снизу вверх.

– Прекрасные. Я так люблю английские полевые цветы. Лучше ничего и представить не в силах. Как мило с вашей стороны. Прелестные цветы. – Она еще плотнее прижала букетик к щеке.

Дональд спустился со ступенек и встал рядом с сестрой. Взял ее за руку.

– Вы ведь не торопитесь? – спросила Рейн. – Останьтесь, немного побеседуем. Мисс Хандфорт, не могли бы вы… принести чаю? Ведь все равно сейчас время чаепития, я не ошиблась, ведь так? Если нет, то я не хочу вас отягощать. Или молока и пирожных, если есть?

Мисс Хандфорт молчала.

– Увы, нам пора уходить, – сказала Фелисити. – Очень жаль. Нас ждут дома, мы и так задержались. Просто заглянули, чтобы принести вам букет.

– Очень мило. Вы доставили мне настоящую радость. От души благодарю. Надеюсь, вскоре снова встретимся.

– И я надеюсь, – сказала Фелисити. – До свидания. До свидания, мисс Хандфорт. – И оба юных создания мигом исчезли за дверью.

Они поспешно вышли за ворота демойтовского сада. Узкая тропинка вела вдаль, к полям. Фелисити не шла, а бежала. Дональд торопился следом. Только когда дом остался далеко позади, Фелисити свернула с тропинки, перебежала поле и села в тени каких-то кустов. Дональд сел рядом. Какое-то время они молчали.

– Дон, ты не полезешь туда, обещай, – наконец заговорила Фелисити.

– Это вряд ли имеет значение… теперь, – чуть подумав, ответил Дональд.

Они сидели, уставившись в траву.

– Кровавые слезы, – произнесла Фелисити. Это был древний ритуал.

Не говоря ни слова, Дональд вытащил из кармана перочинный ножик и протянул сестре. И она осторожно сделала два крохотных надреза у себя под глазами. Дети Мора были одарены способностью силой воли вызывать слезы. Через мгновение кровь и слезы, смешиваясь, потекли по их щекам.