Донна Роза

Глава 1

– О, Родриго! Не покидай меня! – девушка с красиво вьющимися белокурыми волосами, картинно вскинула руки в сторону замершего у приоткрытой двери мужественного, статного гор-рячего! мужчины.

– Мария! – глубокий голос Родриго вызвал сонм мурашек по телу, – я не могу бросить Каситу! У неё будет ребёнок от меня…

– Но она же обычная служанка из бедняков! Как ты смеешь променять меня на неё? – тут я поверила страдающей девушке, она натуральным образом взвыла, голубые глаза сверкнули злобой и обидой.

Ответ главного героя моего любимого сериала узнать мне было не суждено: раздался звонок в дверь.

– Да кого это там принесло? В двенадцатом-то часу ночи? – проворчала я, грузно поднимаясь с места. Только ради любимых героев я ждала три раза в неделю до полуночи, в иное другое время – часов в девять, я уже крепко спала, чтобы проснуться в три утра и маяться от бессонницы. – Кто там? – рыкнула в дверь. Смотреть в глазок не было никакого смысла: темень на площадке стояла гуще, чем в подворотне – никто и никогда не стремился заменить сгоревшую лампочку. Это делала я, когда был запал, но вот уже неделю неважно себя чувствовала и сил ни на что не хватало.

– Бабушка Роза, это я, Алиса, – раздалось с той стороны. Моя внучатая племянница, любимая и обласканная мной.

– Дорогая моя! – быстро повернув замок, распахнула дверь, тут же на меня налетел маленький ураган, но смести такую колоритную во всех отношениях женщину, как я – это надо постараться. – Ты чего так поздно-то? Опасно одной ходить по такой темени!

– Бабулечка, радость моя, с днём рождения! – сияя зелёными глазищами, племяшка тут же протянула мне небольшую коробку.

– С днём рождения? – а какое сегодня число-то? Ох, и действительно, уже наступило четырнадцатое мая, день моего появления на свет.

– Да как же ты забыла, бабуля? – Алиса скинула тонкую кофточку, кроссовки и потопала мимо меня. – Пойдём-пойдём, хочу, чтобы ты поскорее открыла мой подарок!

– До подарка дело дойдёт, а перво-наперво поставим чайник. Ты замёрзла, поди? – поинтересовалась я, аккуратно укладывая коробку на кухонный стол и поворачиваясь к плите, на которой стоял мой чайничек.

– Чаепитие подождёт! – всплеснула руками неугомонная егоза, – а презент нет!

– Скорее уж ты "нет", а подарку ничего за минуту не сделается, – хихикнула я, как самая настоящая молодка. Нетерпение внучки оказалось заразным и передалось мне. – Ладно уж, давай, погляжу, чего ты там удумала на сей раз, – и, потянув красивую алую ленту, развязала бантик, убрав крышку, уставилась на большой альбом, в кожаном переплёте. В центре красовалась я, и не я одновременно!

– Ой, матушка моя! Какая красота-то! Небось сама сделала? Ручки у тебя золотые, – бормотала я, присаживаясь на стул и беря в руки подарок.

У меня не было своих детей, как так вышло и вспоминать не хочется, печальная то история, но вот с Алиской, единственным ребёнком родной племянницы, я обожала возиться с самого её рождения. Может потому что эта миловидная девчушка была так похожа на меня саму? А как умерла Вероника, оставив на моих руках свою пятилетнюю дочь, так и вовсе, ближе этого замечательного ребёнка у меня более никого не осталось. Я вложила в неё всю свою любовь, полностью обеспечив девушке обучение в хорошем вузе. Сейчас она работает в престижной строительной фирме дизайнером интерьеров, а совсем недавно под залог моей квартиры, девушка смогла взять ипотеку, хоть я и сказала, чтобы жила со мной, поскольку единственной наследницей всё равно являлась именно она. Но Алиса превратилась в сильную и независимую женщину, оттого настаивать я не стала: ей виднее, как распоряжаться своей жизнью. Но что особенно грело мою душу, так это то, что за советом она всегда бежала ко мне.

И вот сейчас я открыла сделанный её талантливыми ручками альбом.

– Как ты так обработала мои чёрно-белые фотографии? Они тут цветные и такие, – я замолчала, подбирая нужное слово, – как новые, вот, точно! И я на них, словно звезда кинематографа.

Моя жизнь была скучной, хотя всё своё детство я мечтала о красивой судьбе. О счастливом браке, большом доме, интересной работе. Даже как-то, в порыве невероятного мистического подъёма, на краю обрыва у речки, где стояла деревенька, в которой я родилась, загадала желание…

Перевернув ещё листы с моими фотографиями, я вдруг наткнулась на белоснежный конверт.

"Моей любимой и единственной бабушке Розе" – было написано на нём.

– Что это? – отчего-то в горле резко стало сухо, словно меня неожиданно выкинули в пустыню.

– Оо, – сделала круглые глаза Алиска, и даже похлопала в ладошки, – наконец-то! Открывай скорее!

Я взяла кухонный ножик и аккуратно надрезала конверт, руки дрожали и унять тремор было выше моих сил. Из недр конверта прямо на чистый стол упал прямоугольный плотный лист бумаги. Яркий такой, с сине-лазурным морем вдали, на переднем плане аккуратные разноцветные многоэтажные домики, стоявшие плотно, чуть ли не друг на дружке с красными и желтоватыми черепичными крышами. И много-много зелени вокруг.

– Открытка? – негромко предположила я, беря её в руки и переворачивая другой стороной, – ой…

– Это путёвка в Италию, родная моя! С днём рождения! И пусть все самые смелые твои мечты обязательно исполнятся! Тем более загранпаспорт у тебя давно есть, не зря же я когда-то заставила тебя его сделать.

Я бы непременно хлопнулась в обморок, но опыт не пропьёшь, и я выстояла. И шок постепенно вылился в кучу нервных восклицаний:

– Алисонька, девочка моя, да куда ж я на старости-то лет полечу? Самолётом в своей жизни летала пару раз, и то не очень далеко. А тут, считай, на край света отправить меня хочешь! Не поеду я никуда. Тем более одна!

– Полетишь! – упрямо выдвинув подбородок, заявила внучка. – И ни за что не волнуйся! Там всё включено: и трансфер, и проживание, и экскурсии, и медицинская страховка. Одна ты не будешь, в любом случае с тобой отправится куча туристов из нашего города.

– С тобой я бы ещё подумала, а так нет, – тряхнула головой, я тоже могла быть упёртой и глухой, – всё, лучше ты сама слетай, отдохнёшь. А мне, старой, на кой всё это? Море, белый песок…

Алиса уговаривала меня ещё с час, но, не добившись от меня положительного ответа, обидевшись, вызвала такси и уехала. Я же осталась одна. Пройдя на кухню, подошла к окну, поглядела, как внуча садится в машину, и уезжает. Взгляд сам собой метнулся к красочной путёвке.

Рим.

Моя тайная мечта. И надо же именно в этот город Алиса купила мне билет.

Ночь не спала, лишь под утро забылась тяжёлым сном, в котором я снова стояла на краю обрыва и кидала в реку старую монетку, подаренную мне моей прабабушкой. Она обещала, что желание непременно сбудется.

Кто же знал, что именно тогда, когда я буду уже на пенсии?

"Разве возраст имеет значение?", – шепнул чей-то ласковый голосок.

"Ты заслужила", – добавил другой.

"Время исполнения желаний пришло", – напоследок прошелестел третий, и я проснулась.

И ведь большую часть ночи не спала, но чувствовала себя на удивление полной сил. Потянувшись к телефону, набрала номер внучки.

– Алло? Бабушка? – бодрый голосок Алисы разлился теплом в груди. Внуча была отходчива и уже перестала на меня дуться.

– Дорогая моя, что нужно для поездки?

– Ааа! – крик восторга чуть не оглушил, вызывав на моём лице глупую улыбку. – Ура! Я знала, я знала, что ты согласишься! Я сейчас отпрошусь и весь день проведу с тобой. Нам предстоит многое успеть, ведь вылет уже через несколько дней! – засуетилась она и, быстро попрощавшись, положила трубку.

Если бы я знала, во что выльется моё согласие, дважды бы подумала, прежде чем звонить внучке. Сама бы как-нибудь справилась со сборами. Но, словно её молодая энергия перетекла и ко мне, а походы по магазинам и даже о божечки! примерка купальников, всё это мне отчего-то пришлось по душе. Я будто бы скинула добрые два десятка лет…

Аэропорт гудел, словно растревоженный улей. Туда-сюда сновали люди и работники. Объявлялись посадки. Алиса сопровождала меня до самого зала ожиданий, но перед осмотром у металлодетектора мы с ней тепло простились.

– Береги себя, Алисонька, внученька, – обняв девчушку как можно крепче, прошептала я.

– Непременно, ба! А ты отдохни там за нас обеих! В следующий раз я обязательно полечу вместе с тобой, а в этот раз вырваться с работы никак не получилось бы, – улыбнулась она, я заметила в глубине её красивых зелёных глаз восторг и предвкушение будущих путешествий.

Самолёт набрал высоту, я вцепилась в подлокотники руками, задержав дыхание от страха. Но через несколько минут, когда заложенность в ушах прошла, а железная птица выровняла свой полёт, я выдохнула и немного расслабилась. Что же, моё странствие началось. И я очень надеюсь, что оно принесёт мне радость.

Глава 2

Рекламные буклеты не врали – даже с высоты птичьего полёта вода казалась идеально прозрачной. Апеннинский полуостров зеленел далеко внизу и моё сердце при виде такой красоты зашлось от восторга, вот-вот и выскочит. Я даже прижала ладонь к груди, стараясь унять его заполошный бег.

Жалела ли я, что согласилась на старости лет на подобную авантюру? Спроси меня кто сейчас, я скажу, что нет, ни капли…

От нетерпения поскорее пройтись по улочкам Рима, прогуляться по его шикарным паркам, посетить великие достопримечательности, сохранившиеся до наших дней, зазудели ладони, а затёкшая, ноющая спина отступила на второй план.

В сумочке лежал путеводитель, я, конечно, непременно буду ходить на каждую экскурсию, каких бы мне это физических усилий ни стоило, но и вечером прогуляться в то или иное тайное местечко, которое не входит в стандартную программу, тоже планировала.

Энергия бурлила во мне, а душа замерла в ожидании чуда.

Почему меня так тянет в эту страну? Что связывает нас? Родилась я в сибирском городе, вообще в противоположной стороне, считай, на другом конце света. Странно всё это. Но, отбросив лишние мысли в сторону, сосредоточилась на происходящем, а тем временам самолёт начал снижение.

Железная птица коснулась взлётно-посадочной полосы своими шасси, тряхнуло немного, но я даже испугаться не успела, а мы уже спокойно катили по тёмно-серому асфальту. Раздались аплодисменты: пассажиры таким образом благодарили пилотов за мягкую посадку, а также кто-то облегчённо выдохнул и заулыбался. В их число входила и я: всё же страх никуда не делся, пусть я его и гнала куда подальше. Пять с лишним часов практически неподвижного сидения на одном месте изрядно меня вымотали. Но, посмотрев ещё раз в окошко, почувствовала, как настроение стремительно ползёт вверх, у меня словно открылось второе дыхание.

Я прилетела.

Моё желание сбылось.

На выходе из аэропорта стояло несколько автобусов – каждый отправлялся по определённому маршруту. Найдя среди этого множества нужный мне с табличкой, с названием нескольких отелей, где значился и нужный мне, я вошла внутрь и выбрала свободное место, практически в самом конце и у окна.

К слову, Рим встречал вновь прибывших хлебом и солью – ярким солнцем, обдувающим ветерком и, конечно же, своим колоритом. Всю дорогу до гостиницы я не отлипала от окна, с жадностью впитывая всё, что мой взгляд мог охватить.

В отеле было комфортно и уютно: в большом главном холле стояли мягкие диванчики и кресла с декоративными подушечками, столики с буклетами, вазы с цветами, везде сновали туристы и приветливые работники. На стойке регистрации меня встретила вежливой улыбкой приятная девушка, выдала браслетик и ключи от номера, мне даже с чемоданами помогли, услужливый портье оказался весьма расторопным.

Завтрак, обед и ужин всё входило в путёвку.

И в этот же день во второй половине дня, проглотив вкусный обед, я отправилась на экскурсию.

Рим – это срез мировой истории от древнейших времён до наших дней и, возможно, именно поэтому его до сих пор называют Вечным городом. Есть Рим античный, средневековый, ренессансный, барочный и, наконец, Рим современный.

В соломенной белой шляпке, больших солнцезащитных, как у черепахи Тортилы, очках, просторном светло-бежевом сарафане и удобных сандалиях с сумочкой, куда я положила бутылочку воды, шоколадный батончик и телефон, я буквально летящей походкой вырвалась из объятий здания и вбежала в небольшой автобус для экскурсий.

Где мои надцать лет? Нет их, растеряла груз лет во время пути в Италию, а душа моя всегда была молодой и жаждущей приключений! Мысленно похихикав, откинулась на мягкую спинку сиденья.

Наша группа туристов отправилась в Пантеон. Солнце жарило, как в последний раз, но стоило мне оказаться под сводами этого архитектурного шедевра, как я почувствовала благословенную прохладу, дышать стало легче, и вообще вся мирская суета отошла куда-то на задворки сознания.

Пантеон даже спустя две тысячи лет после его постройки поражал воображение людей современности. Вот оно воплощение мощи и силы Римской империи. Но отчего-то я подумала в первую очередь не о величии ушедшей в историю империи, а задумалась о вечном – о Вселенной. Глядя вверх, на купол и на солнечный свет, льющийся из его отверстия, ощутила единение с космосом, с иным пластом реальности. Это были, как сказала бы внучка, очешуительные ощущения! Просто изумительные по своей полноте эмоции. Я была словно обнажена перед взором Всевышнего и защищена одновременно.

Просто удивительно!

Дальше наша небольшая группа отправилась в барочную церковь ордена иезуитов Сант-Иньяцио, после неё в базилику святой Марии над Минервой.

На другой день, не давая себе передохнуть, буквально закрыв глаза на гудящие ноги и ноющую поясницу, я отправилась с теми же людьми в Колизей…

А вечером прогулялась по главной улице исторического центра Рима – Виа дель Корсо, выпила чашечку кофе, послушала уличных музыкантов, восхитилась красотой ночного города…

– Роза, – заговорщически обратилась ко мне Людмила, задорно блестя своими голубыми глазами, – а давай с нами?

– Куда? – поинтересовалась я, вопросительно поглядев на женщину, с которой познакомилась во время многочисленных туристических вылазок. Она была такой же маньячкой до активного отдыха, как и я. Активный отдых в нашем случае – это поглядеть на достопримечательности. В отличие от её лучшей подруги Светланы, эта женщина предпочитала всё время проводить у бассейна и загорать.

– Совершите увлекательную экскурсию по древней Аппиевой дороге, – отставив чашечку с чаем, с выражением зачитала она из брошюрки, – одной из первых улиц Рима. Также известной как "Королева улиц", она пересекает знаменитый парк дельи Акведотти, важный биологический коридор в центре Рима, – сделав внушителную паузу, огорошила: – На велосипедах. Это же так заманчиво, не находишь?

– На велосипедах? – ужаснулась я, мне натурально поплохело: сколько лет я не садилась на это транспортное средство? Даже представить страшно, если я всё же решусь…

– Есть ещё вариант на лошадках.

На лошадях? Это звучало ещё хуже: где я, и где кони?

– Не всё ли равно на чём или ком, Роза, ну когда у тебя выдастся ещё шанс так отдохнуть? А?

Может, больше и никогда, мелькнула мысль.

– А давайте я пешочком, следом за вами? Мне уже сколько лет? Какие велосипеды… разве что на трёхколёсном, но такой навряд ли там сыщется! А лошадь я даже и не рассматриваю!

– Вся прелесть именно в быстром движении, дорогая Роза, – растягивая слова, улыбнулась Светлана.

Ага, кто бы говорил!

Света, словно что-то прочитав на моём лице, снисходительно добавила:

– Но мы всё понимаем, тебе возраст не позволит, да и болячки ему сопутствующие, – тут Люда не выдержала и пихнула подругу локтем, но та договорила: – помешают насладиться прогулкой в полной мере, – и сказано это было так… в общем, неприятно кольнула меня эта холёная красотка возрастом чуть за сорок, но ухоженная и деловитая. И что объединяло столь разных людей, как Люда и Света? А ещё я отчего-то сразу поняла, что она взревновала свою подругу ко мне. Так никто ей не мешал ходить по городу вместе с нами…

– А вот мои болячки тебя вовсе не касаются, – фыркнула в ответ, но беззлобно, – я с вами.

– Вот и славно, – обрадовалась Людмила и засобиралась. – Экскурсия начнётся сегодня после четырёх вечера, когда духота чуток спадёт.

"Королева улиц" поражала яркостью и пышностью зелени, растущей вдоль аккуратной дороги. Велосипеда мне не нашлось. Я была дамой весьма упитанной и колоритной, оттого экскурсовод предложил взгромоздиться на смирную усталую лошадь.

Ехидный взгляд Светки меня покоробил и я, упрямо сжав губы, согласилась на эту авантюру.

И сначала всё было просто прекрасно: коняшка медленно несла свою тяжёлую ношу, я глядела по сторонам и полной грудью вдыхала дивные ароматы античности, которые, казалось, пропитали всё вокруг: от мощёной дороги до деревьев и даже синего с редкими облачками неба.

На очередном повороте велосипедисты и некоторые, кто так же как я, оседлал непарнокопытных, ускорились и я, чтобы не отстать от них, осторожно сжала пятками лошадиные бока, вот только та осталась глуха к моим понуканиям. Я повторила, но порезче и посильнее, и уже отчаялась, когда животное, до того смирное и равнодушное, вдруг ни с того ни с сего резво бросилось вскачь.

– А-а-а-а-а!.. – заорала, завизжала я, шляпка улетела куда-то в сторону, от страха я зачем-то бросила вожжи и, как следствие, на очередном крутом повороте пушечным ядром вылетела из седла. Полёт мой был наверняка весьма зрелищным, вот только недолгим.

Встреча с землёй не принесла ничего хорошего: грузно бухнувшись оземь, затылком треснулась обо что-то твёрдое и острое. Страшный треск… невыносимая вспышка боли и мир померк…

Глава 3

– Синьорина Роза, – настойчивый голос пробивался через пелену боли. Голова трещала так, что, казалось, вот-вот и расколется. – Как вы? – кто-то осторожно прикоснулся к моему плечу. Это простое действие вызвало волну боли по всему телу.

– Оо, – простонала я и смогла-таки разлепить веки. Первое, что увидела это полные беспокойства карие глаза какой-то женщины. – Пиить, – прохрипела я, испугавшись собственного голоса. Он был другим, даже интонации иные. И говорила я не по-русски, чудны дела твои…

Память возвращалась урывками, и всё же я смогла вспомнить и конную прогулку по Аппиевой дороге, и как вылетела из седла взбесившейся кобылы, будь она неладна!

Тем временем испуганная женщина исчезла из поля зрения, а веки мои снова потяжелели, но через пару мгновений меня осторожно приподняли и прижали к губам край какой-то фляжки. Жадно присосавшись, осушила всё до дна. И мне было глубоко фиолетово, что вода имела странный болотистый привкус, и ещё оказалась омерзительно тёплой.

– Я отправила пастушка Абеле, что пас неподалёку коз, в поместье. Простите моя синьорина, но без помощи дона Росселлини мы не справимся. У вас сильный ушиб головы, шишка выскочила…

Синьорина? Но я далеко не юная девушка, я бабушка уже.

Вода чуть взбодрила, стало легче дышать и минут через десять тишины, я попросила девушку помочь мне сесть.

Она ловко приобняла меня за плечи, и я с кряхтением приподнялась. С помощью незнакомки и даже оперевшись об неё, приняла более-менее вертикальное положение. Голова всё же закружилась несмотря на всю осторожность.

Что же, если больно, значит, я жива. А это обстоятельство уже невероятно радует.

Теперь странности: на мне было платье из явно дорогой лёгкой ткани, но блёкло-зеленоватого, какого-то невнятного окраса, подпоясанное на античный манер под грудью такого же цвета кушаком, также я была укутана в плотный бархатный плащ грязно-винного, с примесью ржавчины, оттенка; на узких стопах красовались мягкие кожаные, то ли балетки, то ли туфли, явно кустарного производства, ибо были всё же грубоваты и даже немного, но отличались друг от друга длиной. На тонкой, вовсе не моей талии, висел кожаный кошель. Он был скорее пуст, чем полон, потому что, когда я к нему прикоснулась, там звякнули от силы пару монет. Руки тоже были не мои: тонкие кисти, белоснежная, полупрозрачная кожа, даже вены были видны. Сделав вид, что хочу потрогать голову и саднящую шишку, подняла ладонь к лицу и быстро пробежалась по гладкой коже щёк, лба, коснулась мягких, пушистых точно не моих волос. Ссадину на затылке тоже тронула, едва-едва, поскольку было очень больно, а шишка пугала размерами.

Я чувствую боль, тело, пусть пока и с трудом, но послушно мне, ощущаю запахи, слышу звуки леса… Это точно я и это не сон, это страшная, пугающая в своей загадочности реальность. Но ведь такого быть не может? Али может?

– Зачем вы, синьорина Роза, тревожите рану! Не стоит! Лучше пусть лекарь поглядит.

– Как тебя зовут? – решилась я и поймала полный удивления и тихой паники взор.

– Синьорина, вы н-не помните? Ох же, пресвятая Матерь Божья Мария! Вам память отшибло! – девушка натурально испугалась за меня, я это почувствовала, так не сыграешь. Значит, прежняя хозяйка тела, как страшно-то звучит! была ей небезразлична.

– Наверное, – поморщилась я, потому что меня немного затошнило и голова снова закружилась. Сотрясение, не иначе.

– Эмилия меня зовут, я ваша личная служанка! Вы меня Эми кличете, – губы девушки задрожали.

Я моргнула, благодаря за ответ и открыла было рот, чтобы задать следующий вопрос, как в поле моего зрения появилась, медленно ступая, красивая с тонкими ногами, гнедая лошадь.

– Вы пытались сбежать от судьбы вам уготованной, – прошептала Эмилия, проследив за моим задумчивым взором. – Вон и моя кобылка. Мы сорвались поутру, когда ещё солнце не взошло, скакали быстро, чтобы успеть к вашему возлюбленному, но вы налетели на тот сук, и вас вышибло из седла.

Девушка говорила быстро, словно боялась не успеть.

Вдруг вдали послышался топот и какой-то странный надсадный скрип, даже земля чуть задрожала, и чем ближе был весь этот шум, тем хуже становилось мне. Любое внешнее воздействие причиняло мне физические неудобства: голова закружилась, а к горлу подкатил тошнотворный ком. Тем не менее сжав челюсти, я повернула голову в ту сторону, откуда доносились противные звуки и увидела, как из-за угла выскочила кавалькада из дюжины всадников, не меньше, и рванула прямо в нашу сторону. Самой последней ехала карета, знавшая лучшие времена и именно она так жутко грохотала, пугая живность на много миль окрест.

– Боже, это невыносимо! – прошептала себе под нос и сжала уши руками, лишь бы хоть немного приглушить противные звуки.

– Синьорина Риччи, – рядом с нами первым поравнялся всадник на вороном с мощной грудью жеребце. – Как вы? – голос был холоден и странно равнодушен.

– Жить буду, – тихо ответила я, мужчина замер против солнца, и я смогла разглядеть лишь силуэт, черты лица остались скрыты, да и неинтересно мне было, поскольку в первую очередь меня заботило собственное состояние, – но пока встать и самостоятельно двигаться не могу.

– Позвольте помочь вам, – глубокий баритон был всё так же льдисто-неприятен, но тем не менее, незнакомец спешился и подошёл ко мне, чтобы очень бережно поднять меня на руки.

Странное ощущение, должна признаться. Я уже и забыла, каково это, когда тебя без всяких усилий, словно пушинку, несут сильные мужские руки. Неожиданно, но даже боль чуть отступила перед тем смущением, что опалило щёки и кончики ушей. Молодой человек пах… хвоей и ветром, я чуть приподняла глаза и натолкнулась на жгуче-чёрные, опушённые длинными, загнутыми кверху, ресницами. Он смотрел точно на меня, вгоняя в краску пуще прежнего. Впервые за много лет я растерялась. Не зная, как быть, прикрыла веки, чтобы собраться с мыслями.

Через несколько мгновений меня осторожно уложили на лавку внутри той самой кареты-развалюхи.

– О нет! – встрепенулась я, затолкав пробудившиеся странные чувства, куда подальше, – эта колымага добьёт меня! – взмолилась я не на шутку испугавшись. – Уж лучше верхом!

– Вы уверены, синьорина Риччи? – нахмурился мужчина и я снова посмотрела в чёрные, словно бездонные омуты, глаза.

– Синьор, простите, я не знаю, как вас зовут, но в своём решении уверена, – на мои слова, незнакомец нахмурился.

– Вы не помните, кто я?

– А должна? – огрызнулась я, когда болит голова и ноет всё тело, не до расшаркиваний.

– Дон Росселлини, синьорина Роза сильно ударилась головой, – рядом со мной возникла Эми, – и отчего-то не помнит никого, – голос её снова задрожал, я уже испугалась, что молодая женщина сейчас разревётся, но нет, она смогла сдержаться.

– Вот как, – пробормотал дон, и в голосе его мелькнуло сожаление.

А дальше он махнул кому-то и приказал:

– Фредерико, возьми синьорину Розу, – после его слов меня накрыла странная волна разочарования, мне хотелось, чтобы… что? Роза, не дури!

И каково же было моё удивление, когда этот самый Фредерик, оказавшийся хмурым великаном, подхватив меня на руки, подал моё вялое тело уже оседлавшему своего мощного жеребца дону Росселлини. А радость, кольнувшую куда-то в центр груди, я постаралась побыстрее заглушить.

Кавалькада во главе с доном Росселлини двигалась неспешно, явно из-за меня, ибо быструю скачку выдержать мне было не по силам. Укутанная в свой же ржаво-коричневый плащ, бережно прижатая к широкой мужской груди, где под самым ухом ровно билось его сердце, я уснула.

А проснулась от криков людей:

– Ты нашёл её! – разлепив веки, уставилась на злорадно скривившую красивое личико женщину. Та стояла на широкой лестнице перед большим из тёмно-серого камня особняком. – Дорогая моя дочка, – прытко подскочив к нам, она хотела было сдёрнуть меня вниз, но тот самый Фредерико оказался проворнее, и, перехватив меня из рук дона Росселлини, осторожно поставил на ноги.

Я качнулась, как ветка на ветру, но Эмилия перехватила меня и помогла выровняться.

– Донна Риччи, – голос моего спасителя был вежлив, но от него веяло такой стужей, что даже я поёжилась, кажется, дону не нравилась эта тётка, и я отчего-то разделяла его неприязнь. – Синьорина Роза сильно ушиблась головой. У неё рассечён затылок и налилась шишка, благо, кровь запеклась и перестала бежать. Вам бы лучше кликнуть лекаря – синьора Альберто, пока я отнесу вашу падчерицу в её комнаты.

Донна Риччи, оказавшаяся, если верить словам дона Росселлини, моей мачехой, недовольно поджала и без того тонкие губы, но кивнула соглашаясь.

А дальше меня снова подхватили на руки и понесли куда-то вперёд. Быстро, но аккуратно.

Двери в комнату распахнула расторопная Эми и дон, внеся меня внутрь, уложил на кровать.

– Отдыхайте, синьорина Роза, скорейшего вам выздоровления, – кинув на меня нечитаемый взгляд, мужчины вышел из помещения.