Глава 2
От покойных родителей мне в наследство осталась квартира в центре Москвы. От покойной тёти ещё одна квартира там же в центре и тот самый загородный дом. Одну квартиру и загородный дом я сдавал в аренду, а в родительской квартире жил сам.
В принципе, я мог и не работать, но всегда помнил слова отца, который постоянно цитировал мне Библию: «Ленивая рука делает бедным, а рука прилежных обогащает» ².
Поэтому, будучи способным генерировать идеи, я собрал команду в числе трёх человек. Меня и тех самых двух друзей. Мы стали разрабатывать различные бизнес-проекты, для которых потом находили покупателей. Постепенно у нас появились постоянные заказчики, которые просили нас довести для них до ума ту или иную идею. Для моих друзей этот способ заработка был не основным. Каждый из них параллельно числился в штате ведущих компаний. И только я в свободное от работы над проектами время сидел дома и сочинял музыку.
Сегодня после обеда мы с друзьями собираемся в лофте, где я снял уголок для того, чтобы нам комфортно работалось. Предстоит сдать очередной проект заказчику.
Вчера я не стал звонить друзьям. И они меня не беспокоили, видимо, наивно полагая, что я провёл ночь со Светланой. Поэтому, проснувшись, закончив с утренним туалетом и позавтракав, я спокойно сел перед роялем и попытался закончить произведение, над которым я бился уже вторую неделю.
На самом деле, я не профессиональный музыкант. Когда мне исполнилось десять лет, родители подарили мне рояль и наняли педагога по музыке, с которым я прозанимался шесть лет. Потом родителей не стало. Тётя взяла моё воспитание на себя, перевезя мои вещи к себе.
Примерно на пять лет я забросил занятия и вернулся к музыке уже в двадцать один год, когда утром меня разбудила музыка, приставуче звучащая у меня в голове (тёти тогда уже не было в живых, и я переехал обратно в семейную квартиру). Подбежав к роялю, я принялся подбирать ноты той музыки, которую слышал в голове, записывая их в нотную тетрадь. И с тех пор у меня набралось около двух десятков законченных произведений, но вот самое любимое, над которой я столько мучился последнее время, закончить не удавалось. Свою музыку я никому не давал слушать. Да и не считаю я себя великим композитором, чтобы кому-либо показывать свои произведения.
Сидя перед роялем и тупо глядя в нотную тетрадь, я подумал, мысленно обращаясь ко вселенной, что если сейчас мне удастся закончить данное произведение, то я обещаю, что откажусь от поисков юношеского образа женщины и начну строить серьёзные отношения.
После данного обещания я сел поудобней, вернулся к началу страницы и начал играть. В принципе, я все ещё помнил каждую ноту, поэтому где-то к середине произведения я закрыл глаза, не прекращая играть. Потихоньку я приближался к тому месту, где у меня шёл обрыв. Но на этот раз обрыва не было. Я продолжил играть.
У меня получилось!
Я дослушал концовку!
Открывая глаза и пребывая в восторженном состоянии, я принялся записывать ноты, которые не мог подобрать последние две недели.
Наконец-то я это сделал! Однако мне пришлось для этого дать слово. А я своих слов на ветер не бросаю. Заиграл смартфон, лежащий на столе. Это был таймер. Я ставил его на три часа. Пора собираться в офис. Я приготовил себе обед, поел и, одевшись потеплее, натянув кожаные сапоги и накинув на себя чёрное пальто, вышел из дома.
С радостной улыбкой на лице я стал спускаться по лестнице. На втором этаже встретил соседку, старушку семидесяти лет с добрыми глазами, которая жила этажом выше над моей квартирой.
– Добрый день, Людмила Петровна!
– Добрый, сыночек, добрый!
– Куда ж вы одна с такими тюками? Давайте помогу.
– Спасибо, родненький, как-нибудь справлюсь сама.
– Нет уж, давайте.
Я взял две тяжёлые сумки из рук старушки.
– Ого, вы что, на случай войны запасаетесь?
– Нет, миленький, дочь вместе с внучкой приезжают из Америки. Решили наконец-то меня проведать.
– Это та самая дочь?
– Так у меня всего-то одна.
Два года назад, когда Людмила Петровна заезжала в новую квартиру, её дочь руководила разгрузкой мебели, звоня из Штатов по скайпу.
Я тогда тоже вызвался помочь. Вот с тех пор и дружим с этой милой старушкой.
– И надолго решили они?
– Пока не знаю, вроде на два месяца, а там видно будет.
Так как Людмила Петровна быстро уставала, то на каждой лестничной площадке нам приходилось останавливаться, чтобы у неё была возможность перевести дух.
– Сегодня слышала, как ты играешь, – начала она, поднимаясь по лестнице, – так красиво! Композитор кто? Бетховен?
– Нет, – ответил я, – это современный композитор, не помню, как его зовут.
– Что-то ты никогда не помнишь, кого играешь, какой же ты музыкант?
– Мне нравится мелодия, вот я её играю, а кто композитор, какая разница.
– Ну, во-первых, я бы попросила дочь привезти мне диск этого композитора.
– Неужели вам настолько понравилось?
– Не то слово! Уф, ну вот и четвёртый этаж, – старушка открыла дверь, – можешь в коридоре оставить. Я донесу.
– Нет уж! Давайте сразу на кухню, – что я и сделал.
Прощаясь со мной, Людмила Петровна пригласила меня на чай, когда её девочки наконец-то доедут до неё. Я пообещал, что подумаю над её предложением, и ушёл.
***
– Ну что? – начали атаковать меня друзья, как только я появился в офисе.
– Уложил её? – поинтересовался гладко выбритый Сергей.
– Как она в постели? – подключился и Антон.
– Хм… Хороши же вы. Это получается, что я вам должен рассказывать о постельных баталиях с моей потенциальной будущей женой?
– Дружище, мы же не про подробности, а про результат, – обиделся Сергей.
– Ну, выкладывай, Лобан.
– Ничего не было.
– Как? – синхронно спросили они.
– Тише вы, люди работают. Не понравилась она мне.
– Ты опять за своё! – сокрушался Антон, поглаживая свою бородку.
– Умрёшь холостяком! – пророчил Сергей.
– Ладно вам. Согласен, что пора устраивать личную жизнь, но не на ком попало же мне жениться. Будем искать дальше.
– Ну хоть осознал, – похлопал меня по плечу Антон.
– Давайте подготовим проект. Заказчик с минуты на минуту прибудет.
– Ага, – согласился Антон. – Мне останется ещё сто пятьдесят тысяч поднакопить, чтобы наконец-то оплатить дочке последнюю операцию.
– После этого она точно будет слышать хорошо? – поинтересовался Сергей.
– Врач говорит, что будет.
– Ну и слава Богу! – сказал я, сочувствуя другу.
К восьми годам дочь Антона стала плохо слышать, и только ежегодная дорогостоящая операция позволяла ребёнку не оглохнуть насовсем.
Мы приступили к работе. К приходу заказчика проект был готов к презентации. Заказчик был в восторге. Он оплатил нашу работу наличными, и после его ухода мы разделили деньги на троих и, собрав вещи, поспешили к выходу.
День склонялся к вечеру. Под ногами хрустел снег. Сергей, попрощавшись с нами, двинулся в противоположную сторону от нас к остановке автобуса. Мы же с Антоном пошли в сторону метро. У метро я стал прощаться.
– А ты разве не домой?
– Прогуляюсь немного. Мне до дома всего-то одну станцию.
– В такую холодрыгу и гулять?
– Мне нормально. Привык.
– Ну как знаешь, – протянул он мне руку.
Я пожал его руку и решил осуществить порыв, который у меня возник в офисе. Моя мама, также, как и отец, часто цитировала мне Библию. Она говорила, что люди должны делать друг другу добро, но не навязчивое добро, а добро, которое питается благородным порывом. Хотелось бы отметить, что мои родители не были религиозными фанатиками, но они твёрдо стояли на том, что людям важно развивать в себе морально-нравственные качества. Тогда во всем мире и даже в космосе всегда будет царить мир. А когда на свете много злых людей, то мир постепенно разрушается. После смерти родителей я старался всегда придерживаться их постулата: делая добро другим, ты делаешь добро себе.
– Слушай, возьми мои деньги. У меня их пока достаточно. А тебе они нужней. Пусть дочь твоя выздоровеет окончательно.
– Ты что, Лобан? Это же огромные деньги.
– Бери, – сказал я и сунул деньги ему в руки, – какая разница, какого количества сумма, это всего лишь бумага, а у дочери твоей проблемы со слухом. Слух для человека намного важней.
Антон взял деньги, глаза его стали влажными.
– Спасибо, Толя! Ты настоящий друг! – и бросился меня обнимать.
– Ну-ну, ты что, плакать собрался? Ты разве не знаешь? Мужчины не плачут.
– Мужчины плачут. Плачут, как и все живые люди ³, – ответил друг.
– Это твои слова? – удивился я. – Или процитировал кого-то?
– Читал в какой-то книжке, не вспомню сейчас.
– Понятно, – улыбнулся я, – передавай привет жене.
– Обязательно, дружище.
Он снова пожал мне руку и потонул в потоке прохожих, толкающихся, словно муравьи, около входа в метро.
Я же двинулся вниз по улице. Снежные хлопья радостно падали на землю. Я вспомнил маму и её слова: «Только с добрыми людьми происходят чудеса».
– Эх, мамочка, – сказал я тихо, – когда же чудо произойдёт и со мной? Или я недостаточно добр?
И словно ответом на мой вопрос, на другой стороне улицы, прямо напротив меня, я увидел такси, в которое садилась черноволосая женщина, а следом за ней молодая девушка. Её длинные белокурые с завитыми кончиками волосы лежали поверх красного пальто. Над пухлыми губами с левой стороны красовалась маленькая родинка. Она остановилась перед машиной, развела руки в стороны и посмотрела вверх. Потом снова опустила голову, и её синие глаза уставились на меня. После чего она села в машину и такси тронулось с места.