Единорог и кофе

– Где вы были в семь часов вечера, сударыня?

– В семь вечера? На секундочку вышла на улицу, посмотреть на «Второе солнце», потом сразу же вернулась сюда, в эту проклятую башню. Я ее уже ненавижу, как в тюрьме здесь нахожусь… – Внезапно ее фиалковые глаза вспыхнули. – Ой, господа, у меня замечательная идея. Вы же следователи, верно? Авроры с вами нет, но у вас аналитический ум и свежий взгляд – может, быстренько проглядите наши наработки? А вдруг заметите что-то такое, что ускользнуло от нашего внимания. Пожалуйста!

– Шеф, шеф, вы посмотрите на нее! – жарко зашептал Карл, отозвав Филиппа Петровича в сторонку. – Это же самая настоящая принцесса, заточенная в башне! Золотая коса до пояса, мрачные толстые стены донжона… Она ждала нас, странствующих рыцарей. Мы обязаны ее спасти. Давайте останемся здесь ненадолго, поможем ей.

Филипп Петрович, со скучающим видом листавший ветхие страницы какого-то справочника пятнадцатого века, вдруг замер.

– А это что такое?

На старинной картинке, бережно раскрашенной вручную, была изображена колба с некой жидкостью – и рядом с ней белый единорог с длинным витым рогом.

– Сударыня, разрешите поинтересоваться, как в эту книгу попал единорог?

Каролина смутилась. Фарфоровые щеки покрылись персиковым румянцем. Она в некотором замешательстве откинула косу назад.

– О, дело в том, что стремительный единорог символизировал для алхимиков ртуть, или меркурий, как ее раньше называли. Это ключевой элемент всех формул. Единство противоположностей, ярко выраженная двойственность, ну и все в таком духе.

Филипп Петрович подкрутил вверх усы, заметно обвисшие за минувшие сутки.

– Не поверю, что вам, сударыня, никогда не приходила в голову мысль, что алхимики могли давать буквальныерекомендации. Что, если это ртуть символизировала единорога, а не наоборот? Что, если говоря «меркурий», мастер имел в виду «юникорн»? И что, если от победы в конкурсе вас отделяет всего один истолченный в порошок рог новорожденного жеребенка, который нужно добавить к остальным ингредиентам, чтобы получить искомый философский камень?

Ответное лепетание Каролины было неубедительным. Очевидно было, что она об этом думала и раньше.

Филипп Петрович уверился, что Ищейки наконец-то наткнулись на след Афони. Карл также был в восторге от мистичности всего происходящего.

Несмотря на то, что обыск в Башне святого Олафа ничего не дал, Филипп Петрович покинул мрачный донжон преисполненным подозрений.

***

– Итак, у нас есть мотив, – сказал Филипп Петрович, когда они с Карлом возвращались в Главный корпус.

Занимался рассвет. Довольно миленький, но все же не сравнимый с режимом «Рождение удачного дня» системы деликатного пробуждения, установленной в спальне Филиппа Петровича.

– У нас есть мотив и есть очевидная возможность для совершения преступления. Каролина, с ее техническими знаниями, легко могла отключить камеры видеонаблюдения и вынести новорожденного Афанасия из лаборатории «Генетиков».

– Но зачем Каролина просила нас остаться в Башне Олафа? – возразил Карл. – Если бы она похитила Афоню, она стремилась бы отделаться от нас как можно скорее.

– Ох, Карл… Возможно, она хотела нас задержать, чтобы мы не нашли единорога в том месте, где она его спрятала. Вопрос – что это за место? Тайников тут, должно быть, немыслимое количество. – Филипп Петрович с тоской окинул взглядом стены крепости, жемчужно-розовые в утреннем свете, в каждой из которых мог таиться не только маленький жеребенок, но и целое стадо священных шумерских быков. – Похоже, нам предстоит обшарить каждый закуток Выборгского замка.

– А в старинных замках мно-о-ого закутков, – в предвкушении потер руки Карл. – А может, и на настоящий подземный ход наткнемся! Будем месяцами исследовать каждый квадратный сантиметр, простукивать каждый камень…

– Вы правы, Карл, мы тут основательно завязнем. Нельзя так рисковать жизнью жеребенка – если он еще жив, конечно. Нужно вызвать подкрепление. Пойдемте к Гавриилу – придется сообщить ему, что мы не сможем выполнить его просьбу о неразглашении. Увы.

В коридоре Главного корпуса встретили Хокинга.

– Фил, я ждал вас до поздней ночи, думал, вы придете меня допрашивать.

– О, сэр Стив, я не решился беспокоить столь уважаемого человека…

– Напрасно. Напрасно, Фил. И лукавите вы напрасно. Вы не пришли ко мне потому, что убедили себя в моей немощности. Я единорога не брал, но готов с ходу нарисовать вам двадцать два варианта, как я мог бы его похитить, не вставая с этого самого инвалидного кресла. Главный враг знания – не невежество, а иллюзия знания. Подумайте над этим, Фил.

– Сэр Стив…

– Не бойтесь исследовать любые, самые фантастические возможности. Вы должны быть непредвзяты, Фил. Открыты всему новому. Как этот мальчик, ваш помощник.

– Я? – растерянно спросил Карл.

– Да, сэр. Я впечатлен нашим разговором в Рыцарском зале. Мне нравится ваше нестандартное мышление. Жаль, что вы не выбрали физику своей специализацией. Мы с вами перевернули бы все представления человечества о Вселенной.

Колеса кресла вновь завертелись.

Филипп Петрович растерянно смотрел великому ученому вслед.

Давненько он не чувствовал себя нашкодившим школьником.

Решив заглянуть к Хокингу сразу после разговора с Левинсоном, он постучался в апартаменты друга.

– Да, приятель, заходи… Кофе хочешь? У меня тут жуткие проблемы.

Гавриил казался раздосадованным. Он нервно мерил шагами просторную комнату, обставленную в стиле другого континента: сплошная кожаная мебель, непопулярная в «зеленой» Российской империи, ковры из коровьих шкур; мексиканское сомбреро на стене почему-то соседствовало с балалайкой. У дальней стены был оформлен телеуголок: камера на штативе, софиты, фон на треноге. Напротив роскошной кровати с кожаным изголовьем стоял телевизор, настроенный на «Всемогущий», разумеется, правда, почему-то без звука.

– Эти мерзавцы «Усачи» позвонили моим конкурентам с «Эпатажа», продали им за десять тысяч историю о пропаже единорога, ты можешь себе это вообразить? Мне инсайдер из тамошнего отдела новостей только что сообщил. Короче, я должен срочно выйти в эфир «Всемогущего», рассказать обо всём сам, на своём собственном канале! Включение через пару минут. Не хватало еще, чтобы меня обставили на моем же поле… Ты что будешь, Филипп, капучино, как всегда? Карл, займись, организуй старшим коллегам кофеек. Мне американо с двумя ложками сахара. У тебя четыре минуты. Время пошло.

Левинсон махнул рукой в угол, где на гигантском комоде красного дерева стояла блестящая немецкая кофеварка. Надо бы прикупить такую же, мельком отметил шеф, вспомнив о своей Самобранке, не оправдавшей кофеиновых надежд.

– Филипп Петрович! Я же не на баристу учился! – начал было возмущаться Карл вполголоса. – Почему он мной командует, в конце концов?

– Карл, Карл, пожалуйста, не ворчите, видите, человек расстроен. Я бы и сам кофе сварил, но нужно ответить на пару срочных сообщений. Вот, например, Аврора спрашивает, где мы, пишет, что разыскала что-то «прикольное».

Карл насупился и отправился в угол. Кофемашина гостеприимно зашумела.

Левинсон, схватив свою пузатую чашку с дымящимся напитком, крикнул гостям: «Тишина, господа, включение через одну минуту!» – после чего уселся в красное кожаное кресло с высокой спинкой, на которое была направлена камера, вставил наушник, чтобы слышать эфир, и изобразил широкую улыбку.

Почти сразу его подвижное лицо появилось в телевизоре напротив кровати.

Филипп Петрович, боясь испортить эфир, замер с капучино в руке. Медленно оседала молочная пенка, лопались крошечные пузырьки, превращая нежнейшее белое облако в грязноватую кляксу.

– Доброе утро, господа, – сказал Левинсон в камеру. – Меня зовут Гавриил Левинсон, я креативный директор телеканала «Всемогущий». Я отвлеку вас от любимого сериала «Пляжные амазонки» всего на несколько минут. Речь пойдет о шоу «Воздушный замок». Пристегните ремни, господа. Новости ОЧЕНЬ горячие. Из лаборатории «Генетиков» исчез единорог. Пропажу обнаружили накануне вечером. Мы сразу же вызвали лучших специалистов по поиску животных – агентов Седьмого отделения Личной Канцелярии Ее Величества, известных как Ищейки Российской империи. Вы знаете этих ребят по рекламе с резиновой курицей. – Левинсон отхлебнул кофе, собираясь с мыслями. – Мы снимали все передвижения Ищеек по замку, начиная с их прибытия сюда.

– Что?! – сказал Филипп Петрович одними губами.

Карл никак не отреагировал на сенсационное признание креативного директора. Он копошился в громадном комоде, вероятно, пытаясь найти чашку и для себя.

Между тем, в телевизоре показывали четкие кадры: вот Филипп Петрович с Карлом бредут по средневековой улочке, направляясь к «Усачам»; вот они беседуют с прекрасной Каролиной; вот заглядывают под причал «Асов».

– Каждый шаг Ищеек, все их разговоры с конкурсантами записаны на камеру. А это значит, что в ближайшую пятницу вас ждет уникальный выпуск «Воздушного замка», который вы просто не имеете права пропустить. Вы получите двойное удовольствие, как от кофе с молоком: научный проект плюс сериал о сыщиках в одном шоу.

Какое предательство. Ведь он же ясно дал понять Левинсону, что категорически против съемок. Филипп Петрович в оцепенении смотрел на свой остывший капучино. Поверх темной жидкости плавала неаппетитная белая жижа.

– Итак, господа, не забудьте включить «Всемогущий» в эту пятницу, а я на этом прощаюсь с вами…

– Не так быстро, господин Левинсон.

Филипп Петрович отставил чашку с нетронутым капучино в сторону и решительно ступил в освещенную прожекторами зону.

– Раз уж вы мечтали о настоящем полицейском сериале, Гавриил, то я дам вам уникальный шанс почувствовать себя его главным героем. Потрудитесь ответить на несколько вопросов.

Боковым зрением он видел, что трансляция по «Всемогущему» продолжается. Нет, все-таки до чего неприятно смотреть на себя со стороны. Не мешало бы сбросить пару килограммов. Но это потом. А сейчас – жесткий допрос одного из самых могущественных людей в стране. В прямом эфире. Ох, как будоражит. Почти как кофеин.

– Что вы делали накануне в семь часов вечера, господин Левинсон?

– О, мы уже перешли на «вы»… Платон мне друг, но истина дороже, так? – Левинсон небрежно закинул ногу на ногу. – Филипп, в семь вечера я был в этом самом кабинете, пил кофе. Американо с двумя ложками сахара, если желаешь знать подробности.

Директор демонстративно отхлебнул из своей чашки.

– Вы можете доказать своё алиби?

– А ты готов предъявить мне обвинение, Филипп? – Левинсон иронично воздел правую бровь. – Для этого ты сейчас влез в прямой эфир?

Да уж, голыми руками его не возьмешь.

Ладно.

– Хорошо, сударь, тогда скажите мне вот что: почему в вечернем выпуске новостей на вашем канале сообщили недостоверную информацию о запуске «Второго солнца»?

Ага.

Левинсон моргнул.

– Не понял?

– Вы прекрасно меня поняли, сударь. Эту «утку» запустили в ночное небо именно вы. И только для того, чтобы выманить всех ученых из своих лабораторий на улицу. Не так ли, Гавриил?

– Абсолютно. Не так.

– Думаю, уже сегодня я опрошу сотрудников отдела новостей «Всемогущего». Нетрудно будет выяснить, откуда вчера пришла эта информация про старт проекта. Я специально только что связался с высокопоставленным сотрудником министерства, его зовут Ричард Старр… И он уверил меня, что до реализации «Второго солнца» еще очень далеко. Так вы ничего не хотите сказать прямо здесь и сейчас, господин Левинсон?