Академия магии закрыта

«К семнадцатой зиме печать будет снята с тела юного мага, и воссияет его сила во благо людей, во имя мира, во славу богов» (здесь и далее Постулаты магии. Светлая школа. 101 год со дня Большого Взрыва)

1. Магия скрыта, лишь печать говорит о ней

Шаг.

Ещё шаг.

Не смотри вниз.

Смотри только вперёд.

Шест покачивается в руках.

Зато канат почти не провисает под её весом.

Да поможет ей бог ветра. Не пошлёт он ни дуновения в её сторону.

Да прибудет с ней бог земли. Не притянет её лёгкое тело. Середина. Да. Рута точно знает, что именно здесь середина её непростого пути. Здесь, где с Башни Времени на неё смотрят часы, а она различает на них тонкую стрелку. Секундную стрелку. Ещё столько же, это всего лишь десять шагов, и она сойдёт на камень парапета и исчезнет с глаз замёрзшей от страха публики в тёмном проёме башни. И, уже бегом спускаясь по каменным ступеням, услышит восторженный рёв толпы. Часы угрожающе шипят, как змея, которая собирается напасть. Рута съёживается. Это всего лишь часы. Как говорит папа, механический организм. Щёлкает. Ещё минута позади. Семь. Остаётся три шага. Спешить нельзя, даже если очень хочется скорее коснуться твёрдого камня. Почувствовать ступнями его холод. И надёжность. Перед глазами темнеет. Что-то неприятное, невзрачное, скользкое чувствует она в этот момент. Нога делает шаг, но не касается каната.

Часы отдаляются. Шест выпадает из рук.

Крик. Одинокий и резкий. Обрывается.

Бог земли. Бог земли. Бог земли.

Рута падает, но не на землю.

Тайко. Они падают вместе.

Теперь уже на землю.

Мама. Папа. Кази.

Тайко.

– Рута, твой выход! – объявила мама, бросая на кушетку шляпу, охапку цветных платков и вырывая Руту из тревожных воспоминаний. Перед каждым выступлением она мысленно возвращается в тот день, но никак не может вспомнить, что же уронило её с каната?

Площадь гудела. Так всегда бывало в день открытия сезона охоты на чёрных лис. В это время повзрослевшие лисята начинали искать себе пару, чтобы вместе обустроить жилище и провести зиму. В таких обстоятельствах отстреливать их проще простого. В день закрытия сезона тоже гуляли, но Рута радовалась, что сегодня выступает последний раз. Уже завтра она войдёт в двери академии магии, и прощайте канаты, шесты и облегающие трико. Прощайте трюки, прыжки и дурацкие барашки на голове. Мама заплетала их так туго, что Руте казалось, у неё сужаются глаза.

Конечно, родителям в этот год будет тяжеловато. Всё-таки они с Тайко делают основную программу. Но ничего, годик продержатся как-нибудь, а потом Рута устроится магом.

Им хорошо платят в городах, особенно в таких как Дергкор. Конечно, в таких как маленькое Предгорье, платят немного, но кто сказал, что Рута должна навсегда связать себя с родным городом?

Маги с любыми способностями нужны везде. Руте не терпелось узнать свою силу. До снятия печати оставалось совсем чуть-чуть.

Она повязала на бёдра красную юбку. Сначала будет её сольный номер с ножами, а потом – воздушные трюки. Выглянув в щёлочку между шторами, она ощупала толпу взглядом. В первом ряду стоял красавчик не из бедных. Смуглый, черноволосый, зеленоглазый. Охотник? Из-за плеча выглядывало красное оперение стрел. Если охотник, то, вероятно, не из простых.

– Видала, какой? – Тесс пихнула её локтем в бок и плюхнулась на стул, стягивая с ноги блестящий сапог из тонкой кожи. – Вот я дура. Подумаешь, жмут немного. Решила, что разносятся. Еле-еле до конца танца продержалась. Жаль, продать придётся.

– Они чудные! – воскликнула Рута, тут же смекнув, что сапожки неплохо смотрелись бы с её юбкой. – Отдай мне. Тебе всё равно малы.

– Вот ещё! Могу обменять на что-нибудь. Как насчёт твоего брата? – подмигнула Тесс.

Рута засмеялась.

– Скорее Башня Времени выйдет танцевать, чем Тайко заметит твои старания. А знаешь… Давай поспорим, что это красавчик, – она мотнула головой в сторону публики, – сегодня будет мой. Что скажешь?

Тесс повертела перед глазами сапожки, постучала каблучками друг о друга и кивнула.

– Идёт. Твой выход, малышка Рута. Если проиграешь, приду к вам на ужин!

Рута застегнула на талии пояс, воткнула в висящие на нём ножны шесть ножей, по три возле каждого бедра, и, слегка раздвинув штору, выскользнула на помост.

Публика встретила её аплодисментами и свистом. Номер с ножами она исполняла только два раза в год – на открытие и закрытие сезона охоты – и каждый раз добавляла в него что-нибудь новенькое. Хотя в этот раз можно было ничего не выдумывать. Народу было так мало, что бочки, выкаченные из питейной лавки, до сих пор не опустели. Обычно в это время из погребов привозили ещё, и кричали на всю площадь: «Посторонись!»

– Беднеют люди, – объяснил отец. – Но цирк был и будет нужен им во все времена, как и хлеб.

Когда первый нож врезался в щит, прибитый к столбу, публика, ахнув, расступилась. Второй нож Рута метнула в прыжке, потом дала зрителям передышку, немного подвигавшись под музыку, сделала два поворота через голову и снова метнула нож.

Красавчик не сводил с неё глаз, в этом она убедилась не единожды. Юбка из шёлка, за которую отец ещё год назад отдал целых семь серебряных колец, пусть и была уже заштопана в двух местах, взлетала при малейшем движении и скользила по ногам Руты так, что даже стоящий в стороне от помоста Тайко следил явно не за ножами, вылетающими из рук его сестры.

Метнув очередной нож, угодивший под восторг публики в самую сердцевину щита, Рута изящно прогнулась в спине. Ах, если б не эти позорные барашки, её густые вьющиеся волосы коснулись бы пола.

Она опёрлась на ладони, затем встала на них, раскрыв ноги в широком шаге, и, перекинув их через голову одну за другой, опустилась на одно колено как раз там, где возле помоста, жадно смотря на неё изумрудным взглядом, стоял чёрный принц. Да! Чёрный принц. Так ей хотелось называть его сегодня. Пусть даже им суждено провести лишь один день вместе. Он будет незабываемым.

Незнакомец сделал шаг к помосту. Рута откинула голову, открывая тонкую шею, тряхнула барашками, а потом склонилась, завершив выступление. Мой!

Смуглые пальцы легли на его плечо, и вот из-за мужчины вышла вперёд, а потом, потянувшись к его уху, что-то шепнула девушка, одетая в кожаный костюм и с луком на плече. На пальце блеснул перстень с камнем размером с глаз! Рубин? Нет, слеза красного камня! И эта курица увела красавчика у Руты из-под носа!

О, нет!

Парень ещё раз обернулся на Руту, в зелени глаз промелькнуло сожаление, и парочка с луками растворилась в толпе зрителей. Рута соскочила с помоста. Ни красавчика, ни сапожек. Ещё и весь вечер слушать болтовню Тесс.

Та едва не падала от смеха.

– У тебя почти получилось, но «почти» не считается! Что мне к вам надеть? Лучше оголить плечи или ноги?

– Да хоть всё сразу, – усмехнулась Рута, стаскивая трико. – Моего брата ты этим не прошибёшь.

Снаружи послышались аплодисменты, и она выглянула в щёлочку.

На балконе Башни Знаний показался человек в белом.

– Именем Онгхуса Дэя, – пробасил Ставр, сильнейший маг Предгорья, назначенный сюда самим Главой светлой школы. – Боги благословляют вас на праведную охоту.

Он поднял ладонь и над площадью рассыпалась искрящаяся в лучах солнца пыльца.

Публика зашумела, протягивая руки, стараясь урвать как можно больше благословенных искр.

Рута чуть не выпрыгнула из повозки, чтобы тоже словить немного удачи, но осеклась, вспомнив, что, открыв рот, стоит за шторкой совершенно голая.

– Вы лучшие, как всегда! – подскочила Кази, как только Тесс убежала подбирать наряд для ужина.

На волосах, бровях и платье подружки ещё блестела волшебная пыльца, и Рута растопырила пальцы, обнимая её, а потом украдкой потёрла щёки и шею, прямо-таки ощущая, как благословение снисходит на неё с небес.

– Видела бы ты его глаза, – разочарованно поглядывая в сторону, где совсем недавно стоял её чёрный принц, сказала она. – Такие…

– Зелёные? – перебила Кази.

– Откуда ты знаешь?

Подружка засмеялась.

– Откуда я знаю? Стоит парню с зелёными глазами посмотреть на тебя, и ты уже ему принадлежишь!

– Ничего не могу с собой поделать, – Рута устало взмахнула руками.

На сегодня программа закончилась. Можно было идти домой и собираться в дорогу.

– Я бы не допустил, чтобы моя сестра принадлежала кому-то, кого я не одобряю, – пробубнил Тайко.

– Брат, завтра ты окажешься в академии магии, и тебе уже будет не до сестры, поверь мне.

– Чего это вдруг? – Тайко даже остановился посреди улицы.

– А того, что там будет много девушек, и у тебя закружится голова, – расхохоталась Рута, искоса посматривая на брата.

Она знала, что сейчас он посмотрит на Кази, и нарочно подначивала его. Парню семнадцать лет, а он всё никак не признается девчонке, что она ему нравится. Может, хоть в академии, вдали от его и её родителей, он на это решится.

Так и случилось, Тайко бросился за подружкой, а та лишь сделала вид, что смотрела на разложенные товары и ничего не слышала. Она ждала его признания, как не ждут даже приезда Онгхуса Дэя.

Завтра на рассвете они трое отправятся в Дергкор, чтобы поступить в академию магии. Академия распахнёт перед ними свои двери, они изучат основные постулаты, прочтут магическую клятву, и «печать будет снята с тела юного мага, и воссияет его сила во благо людей, во имя мира, во славу богов».

Рута знала книгу постулатов наизусть. Она читала её перед сном и вставала с ней по утрам. Да и кто из юных магов мог не знать постулатов и клятвы?

Ясно дело, кто.

Тайко и не думал их читать. Он совсем не беспокоился о том, какая сила заключена в нём. Считал, что человек должен развивать тело и ум, тогда добьётся, чего захочет, а магия – это ерунда.

– Сыграем в «Башни»? – каждый вечер, когда они собирались за столом всей семьёй, предлагал Тайко. Эта игра с каменными фигурками воинов и магов развивала ум, как считал он, потому что заставляла думать, подбирать стратегию, чтобы захватить башню противника и не утратить при этом свою. Они с отцом могли часами пялиться на доску в красно-белых клетках. За время, пока они делали один ход, Рута могла двадцать раз залезть под крышу по канату и спуститься. У неё не хватало терпения на эту медленную игру. Да и зачем этому учиться, если скоро в ней откроется магия!

Тайко так не считал, и, хоть и почти всегда проигрывал отцу, твердил, что он мужчина и должен делать мужскую работу и отдыхать тоже как мужчина. И уж точно он не станет, как девчонка – маг воды, которую он видел однажды на площади, заниматься такой ерундой, как рисовать в воздухе водяные фигуры. Вся эта магия – развлечение для девчонок.

Рута морщила нос.

А мама смеялась:

– В ночь, когда вы родились, была воистину волшебная луна, от неё исходило такое сияние, что женщина-дервиш вполне могла принять его за твоё магическое свечение и поставить тебе печать по ошибке.

– Тем лучше для меня, – усмехался Тайко.

Рута соскальзывала с каната и кричала: «Ты ничего не понимаешь! Магия – это сила, магия – это красота, магия – это деньги, магия – это всё!».

Родители молча переглядывались. С одной стороны, они радовались за детей, с другой – грустили, что те не продолжат их семейное дело. Хотя, на Тайко они вполне могли рассчитывать. Он, даже не начав учиться, уже ждал, когда вернётся домой. Чего нельзя было сказать о Руте. Она грезила, если не Дергдунумом, то Дергкором, не меньше, и уж точно не собиралась работать в цирке.

Тесс посмеивалась над ней.

– С твоей-то внешностью запирать себя в башне со старыми магами. Вот уж я бы ни за что не стала!

Они с Малом зашли на прощальный ужин, и теперь звенящий голос Тесс заполнил дом, будто за столом больше никого и не было.

Её платье невзначай соскользнуло с плеча, и Мал пронёс вилку с фасолью мимо рта.

Рута хихикнула, уткнувшись в тарелку. Тайко не обратил на Тесс никакого внимания, он обсуждал с отцом, когда сможет приехать, чтобы дать представление, и строго поглядывал на Руту, намекая, что её выступление тоже предполагается.

Она закатывала глаза, ведь больше не собиралась выступать, но знала, что брат и слышать не захочет об этом, поэтому молчала.

– Думаю, нас отпустят дать представление на закрытие сезона охоты. Это всё-таки академия, а не тюрьма, – размечтался Тайко, а Рута нахмурилась. «Хоть бы не отпустили».

– А я надеюсь, праздник, вообще, состоится, – вздохнул отец. – Говорят, в лесах Аркора неспокойно, там орудуют разбойники, а до нас не так и далеко.

– Конечно, праздник будет, – успокоила Рута. – Светлые маги оберегают мир, а в Предгорье заправляет один из лучших магов. Он не позволит разбойникам приблизиться.

Отец лишь брезгливо смахнул с рубашки случайно попавшие на неё искорки цветной волшебной пыльцы. Он ничего не смыслил в магии!

Тёплый вечер упорхнул мотыльком, и Рута вышла во двор попрощаться с Тесс. Когда подруга скрылась за углом, отец появился в дверном проёме.

– Знаешь, дочка, я согласен с Тесс. Ты талантлива и можешь многого добиться в цирке, даже попасть в столицу.

– Пап, – взмолилась Рута, – мы тысячу раз это обсуждали. Больше никакого цирка. Я маг. Я всю жизнь к этому стремилась. Вот увидишь, ты ещё будешь мной гордиться.

Отец растянул губы в безрадостной улыбке.

– Я и так тобой горжусь. Наш цирк далеко не последний в Дергтонне.

– Да. Я знаю.

Он обнял Руту, прижимая к груди.

– Просто я думал, что этого никогда не случится, и вот уже завтра… А я надеялся…

– Папа, хватит, – Руда не выдержала. Сколько можно! Она без малого семнадцать лет ждала этого и больше не мечтала ни о чём. Зачем давить на её теперь несбыточными надеждами? – Магия для меня всё. В цирк я не вернусь.

Отец промолчал, но стал будто бы меньше ростом. Или же это Рута выросла на пороге главной перемены в жизни?

2. Магия ждёт своего освобождения

Стоило ли говорить, что на следующее утро Тайко проснулся последним. Выходить нужно было с рассветом. До Дергкора на повозке часов восемь. Двери академии открываются в полдень. Рута почти не спала от волнения, постоянно развязывала свой мешок и проверяла, всё ли взяла, хватит ли ей одежды и хорошо ли она спрятала деньги. Часть серебряных колец она опустила на дно рюкзака, часть подшила к платью в мешочек, а бронзу убрала в кожаный кошелёк на поясе. И, конечно, взяла книгу постулатов, хоть она и заняла места больше, чем еда в дорогу.

Кази прибежала, едва порозовело небо.

– Ты спала?

– Нет, – ответила Рута.

– Я тоже. Ничего, отоспимся в повозке.

– Пахнет корицей.

– Мама испекла нам булочки, – Кази похлопала по круглому набитому мешку. – А где Тайко?

– Пойду разбужу его. Он один, похоже, не волнуется. Не понимаю, как можно быть таким спокойным в день начала взрослой жизни, – засмеялась Рута и отправилась в комнату Тайко.

Она, разумеется, влетела в неё без стука. Они с братом-близнецом с пелёнок всё делали вместе, поэтому Руте было позволительно врываться к Тайко и прыгать на его кровати. Что она и сделала.

– Вста-вай, со-ня, по-ра е-хать! – прыгала и кричала Рута.

– Если я встану, кто-то ляжет, – промычал Тайко, зарывшись лицом в подушку.

– Ой! – соскочила с постели Рута, когда рука брата вырвалась из-под одеяла в попытке схватить её за ногу. – Меня уже нет! А там Кази, между прочим, ждёт.

Этот довод железно сработал.

Тайко сел, ошарашенно моргая.

– С булочками! – добавила Рута и выбежала из комнаты.

Мама у ворот причёсывала гриву Коршуна, а тот, недовольный ранним подъёмом, фыркал и тряс головой. Мамины глаза блестели.

Папа возился возле повозки с хмурым лицом. Ещё бы! Кому бы понравилось расстаться на целый год сразу с обоими детьми? Да к тому же лишиться лучшей цирковой программы. О гастролях в этом году можно было забыть. Тем не менее папа вызвался сам отвезти юных «академиков» в Дергкор, а не нанимать кого-то.

Руту не очень обрадовала его идея. В этот день через их город пройдёт и двинется тем же путём вереница повозок и людей. Другой дороги в Дергкор нет, разве что некоторые из особо отдалённых районов будут добираться морем, и отцовская цирковая повозка привлечёт нежелательное внимание. Поэтому она убедила отца подвезти их только до ворот Дергкора, а уж через город они доберутся сами. Спросить, как пройти до академии магии, им не составит труда.

Прежде чем запрыгнуть в повозку, Рута и Тайко обнялись с матерью. Её голос, как и пальцы, которыми она коснулась их щёк, немного дрожал.

– Дети, вы едва научились ходить, как стали нести людям радость. Она, как свет, нужна во все времена. Теперь вы маги. Как бы ни сложилась ваша жизнь, хочу сказать одно: несите свет.

– Ты так говоришь, будто мы прощаемся на сто лет, – посмеялся Тайко, забрасывая в повозку мешок. – И не заметишь, как год пролетит.

Мама потрепала сына по плечу. Рута молча обняла её. Эти слова согревали сердце так, словно оттуда уже лился свет. Магический свет.

Мама проводила их до конца улицы. Рута выскочила из повозки, чтобы обнять её ещё раз, и они поехали дальше. Перекусив ароматной выпечкой, Рута почти сразу заснула в обнимку со своим мешком и проспала всю дорогу. Иногда она просыпалась оттого, что слышала смех и разговоры, доносящиеся из соседних повозок, догнавших их на пути в Дергкор.

Тайко и Кази тоже дремали, но вот мерное покачивание повозки прекратилось, и все трое высунули головы наружу. Перед ними возвышались городские стены. Рута обняла отца, попросила его продержаться всего лишь год. Подмигнув, она уточнила, что продержаться до возвращения Тайко, похлопала по лоснящемуся боку Коршуна и шагнула в раскрытые ворота. Она бывала здесь раньше – папин цирк гастролировал по городам и деревням каждое лето, и от Дергкора, так же, как и от Дергдунума, у Руты захватывало дух. Большие здания, рядом с которыми Башня Знаний в Предгорье выглядела бы кукольным домиком, царапали своими флюгерами облака. Лисята с острыми мордочками украшали фасады, а с балконов свисали каменные змейки. Многочисленные лавки пестрели вывесками: «У Лилии», «Охотник», «Книги», «Добрый Бранн» – лишь единицы, выхваченные Рутой из общей массы. Повсюду сновали с корзинами торговки, мальчишки-зазывалы выкрикивали: «Свежая рыба!», «Лучшие комнаты!», «Не пропустите! Фокусник Винн Берд!».

Рута крутила головой по сторонам, вцепившись в локоть такой же потрясённой бурлением городской жизни Кази, впитывая запахи выпечки, пива, рыбы, сапожного крема, сена и лошадей.

Зато Тайко шёл, с достоинством задрав голову, глядя на всех сверху вниз. Он всегда держал себя достойно, гордился тем, что он делал, пусть и был всего лишь акробатом и сыном циркача. А когда Рута говорила кому-нибудь, что он тоже отмечен магией, только морщился. Вот и сейчас она замечала, как на её широкоплечего подтянутого брата засматриваются девушки: от таких же, как она, будущих «академиков», проезжающих мимо в повозках и на лошадях, до местных – снующих всюду торговок и прогуливающихся богачек.

Кази это тоже замечала и хмурилась, но Тайко не обращал ни на кого внимания. Вернее, обращал, но по-своему. Он скорее был сосредоточен на безопасности Руты и Кази, строго поглядывал по сторонам и моментально отваживал всех желающих с ними заговорить, предупреждал, если мимо, цокая подковами, рысцой пробегала лошадь или проезжала, гремя по брусчатке, повозка. А тем временем, троица миновала три или четыре переулка и вышла на главную круглую площадь с фонтаном в форме свежеокрашенного, вероятно магом любви и красоты, в оранжевый цвет кракена. Оттуда им открылся вид на академию магии, к которой вела широкая улица, а в конце её раскинулся вишнёвый сад.

Замок, где располагалась академия, возвышался скалой над кровавым морем спелой вишни. Будто бы отсюда и пошло название всего Дергкора, что означало на древнем языке «красная вершина». Хотя, конечно, не отсюда. Просто улицы в городе, как и во многих других городах Дергтонна, а также стены домов, были выложены из красного песчаника. Это, пожалуй, единственное, что в их загнанном в угол государстве имелось в избытке.

– Она прекрасна! Идёмте скорее! – Рута прибавила шагу, чтобы побыстрее нырнуть в вишнёвое море, ловя на бегу терпкий аромат ягод, вынырнуть из него, под звуки музыки слиться с толпой будущих учеников и войти в заветные двери.

И вот садовые деревья расступились, и широкая грунтовая дорога пролегла до самых дверей академии. Солнце уже почти доползло до высочайшей конусообразной крыши замка с флюгером в форме совы, а перед мрачными, почти чёрными стенами топтались юные маги с мешками, лошадями, повозками, а кто-то даже с родителями.

Но музыка не играла, и всполохи магии не осыпали чёрные пики, точно фейерверками.

– Почему так тихо? Почему все молчат? – не выдержала Рута.

Она огляделась. Все, кто шёл с ними одной дорогой, начали шептаться и обсуждать. Во всём Дергтонне было известно, что академия встречала новых учеников торжеством с музыкой, танцами и разными волшебными штуками. Папа называл их фокусами, но Рута знала, что это не фокусы, а настоящее волшебство.

Чем ближе подходила Рута, тем более подозрительными казались ей лица стоявших у стен замка. И только слившись с шипящей толпой, она заметила, что солнце уже коснулось флюгера, но двери не открылись.

– Академия магии закрыта! – объявил какой-то парень в чёрной рубашке, подёргав за массивную, в половину его роста ручку. – Намертво.

Вот теперь толпа загудела.

– Этого не может быть!

– Надо постучать в окна!

– Может, они просто забыли открыть?

– Проспали?

– Здесь есть маги? Надо попробовать снять заклятие.

Нелепые предположения и глупые вопросы полетели со всех сторон. Парни один за другим подходили и пытались сильнее потянуть за ручку, хотя и без того было ясно – академия мертва. Тёмная аура, несмотря на солнечный день, будто окутала, оплела, как паутина, высоченные двери замка. Окна зияли мраком плотно закрытых ставен. Это выглядело хуже, чем склеп.

Рута словно онемела. Она лишь мотала в неверии головой и пятилась, пока не наступила на ногу Тайко. Он зашипел и взял сестру за плечи.

– Успокойся. Что-нибудь наверняка прояснится.

Рута посмотрела на Кази. Та лишь непонимающе моргала.

Кто-то пробежался вокруг замка в поисках другого входа, но безуспешно.

– Куда смотрит городская стража?

– Надо обратиться к властям!

– Я этого так не оставлю. Кто-то должен ответить за такое издевательство! – совсем уж по-взрослому закричали немногочисленные родители.

Большинство тронулось обратно, толкаясь, сквозь толпу. Рута взяла за руку Кази и протиснулась в первый ряд, посмотрела на брата и мотнула ему головой, хотя тот, кажется, уже не прочь был развернуться в сторону дома. Тайко нехотя побрёл к ней.

– Не смотри на него, Рута, только не смотри, – заверещала вдруг Кази, хватая её за плечи.

– На кого? – не поняла Рута.

– У него дико зелёные глаза! – Кази закусила нижнюю губу, пытаясь втолкнуть подругу обратно в толпу. Но разве могла та теперь не посмотреть на него?

Рута повернулась к дверям. Парень, который первым дёргал за ручку, сидел теперь на каменных перилах, а цвет его глаз напоминал цвет листа вишни.

– Вы как хотите, а я сниму печать и найду свою магию сам, – сказал он, непринуждённо подбрасывая камешек. Кучка оставшихся торчать у закрытых дверей зашелестела.

– Правильно, я с тобой! – поддержал его другой юный маг, выходя вперёд и забрасывая мешок на плечо. – Меня зовут Миль.

– Я Идан. Кто ещё не побоится пойти с нами на север в пещеры, чтобы учиться магии?

– Но где мы будем спать? – послышалось из кучки.

– Подготовимся. В Дергкоре можно купить всё, что нужно на первое время. А потом у нас будет магия.

– А что мы будем есть? – сквозь толпу прорезался чей-то бас.

– Будем охотиться на лис и кабанов. Ловить рыбу. До зимы озёра не замёрзнут. – Идан спрыгнул с перил и поднял свой мешок.

– Ещё вопросы? – выкрикнул Миль.

– А как мы снимем печать? – спросила Рута, не понимая, причём тут сон и еда, если не решена главная проблема.

– Мы? – в недоумении шепнул Тайко, разворачивая её лицом к себе. Его взгляд впился в неё до боли остро. – Ты с ума сошла? – зашипел он.

– Раскалённым железом, – спокойно ответил Идан. – Ты разве не знаешь, как снимается печать? Может, ты и клятвы не знаешь?

Руту бросило в жар, на лицо поползла краска. Она вырвала руку из хватки брата и упёрла кулаки в бока.

– Знаю, – ответила, может быть, резковато, но пусть имеют в виду, что она не из пугливых. – И я иду с вами.

– Но это незаконно! – раздался слева голос Кази, и подружка схватила Руту за другой локоть, требуя остановиться.

Миль захохотал. Похоже, этому парню было плевать на любые законы.

Идан только усмехнулся.

– А законно было лишать нас магии? – ответил он, и Кази надула губы.

Конечно, незаконно. В семнадцать лет маг должен быть освобождён от печати. Таковы правила. И это обязанность академии.

– И потом, что произойдёт, если печать не снять вовремя? – спросил Идан, обращаясь как бы ко всем, и кучка магов снова загудела. – Да, вижу, многие знают о последствиях. А для остальных я скажу, что, если сила вашей магии велика, она может разорвать вас изнутри.

И здесь он тоже был прав, но довод подействовал не на всех. Рута смотрела по сторонам и видела, как редели пёстрые ряды собравшихся.

– Рассчитываете поступить в академию за границей? – крикнул вдогонку уходящим ребятам Миль. – Тогда подумайте, какой стране охота вырастить мага для других? Вас не выпустят оттуда. Запомните мои слова!

Некоторые захихикали. Для них поход в пещеры, по-видимому, был отличным приключением, а у Руты в горле застрял ком, который она никак не могла проглотить.

– Разбредаемся, народ! – объявил Идан, закидывая мешок за плечи. —Встречаемся здесь же через час. Кто не струсит.

Он пошёл сквозь кучку «академиков», провожаемый взглядами. Миль, пританцовывая, пошёл следом. Рута повернулась за ними.

– Уж не ради ли зелёных глаз ты собралась в пещеры? – остановил её Тайко.

Слёзы выступили, но Рута всё же сумела не дать им волю и только покачала головой в ответ. Сегодня её мир рухнул в пропасть. И она была готова цепляться за любую травинку, чтобы вернуть свои мечты. Брат и Кази это поняли и молча поплелись за ней.

Однако в гуще изнывающих от спелости вишен апатия Руты сошла на нет. На месте рухнувшего мира всегда можно построить новый, и первый кирпичик в виде её решимости идти за Иданом был уже заложен. Она тряхнула волосами, точно в их кончиках таились остатки печали, и резко развернулась к своим попутчикам.

– Тайко, не думай, что я не знаю, как тебе хочется воспользоваться возможностью пойти домой и не распечатывать магию, – хихикнула Рута и, переведя взгляд на Кази, увидела, как та побледнела. Она хотела сказать подруге, что будет скучать, но брат перебил её.

– И оставить сестру в подарок этому зеленоглазому? – сказал он. – Ну уж нет! Я буду присматривать за тобой.

– Тайко! – взмолилась Рута. – Я уже взрослая, за мной не надо присматривать.

– Вот именно, что взрослая. И он тоже. Поэтому надо, и не спорь.

– А я буду присматривать за Тайко, – сложив на груди руки, твёрдо произнесла Кази, и Рута с удовольствием отметила, что её глаза зажглись радостью. Ведь ей не придётся разрываться между подругой и парнем, который нравится ещё со времён совместных игр в песке у дома.

– За мной? – искренне удивился брат. – Зачем? Да я любого из них прижму к стенке, если что не так.

– И любую тоже? – стрельнула в него взглядом Кази.

– Что? В смысле? – смутился Тайко. – Вы о чём вообще? Всё, пошли, хватит болтать.

Он отодвинул с дороги Руту и широким шагом направился к выходу из сада.

– Да, ты права, Кази, – нарочито громко сказала Рута. – За ним надо присмотреть. Я заметила, как «белые косы» поглядывали в его сторону.

– Вот-вот, – подтвердила подружка.

Часть оставшихся у дверей академии отличалась от остальных особой блондинистостью. Это были коренные жители Белбрига – «белых холмов» – самой удалённой от Дергкора области. Они проделали долгий путь и, похоже, решили не возвращаться домой.

Войдя в город, Рута остановилась, глядя по сторонам.

– Нам нужны шкуры и котёл. И ещё лук со стрелами.

Она пожалела, что не взяла свой из дома, ибо не предполагала охотиться.

– И топор, – добавила Кази.

– Ты смеёшься? Думаешь, Тайко не захватил топор, пару кинжалов и что там обычно бывает нужно порядочному человеку в академии магии?

Тайко пожал плечами. Его мешок явно давил на широкие плечи, и оставалось только догадываться, что могло там лежать.

– Топор взял. И кинжалы. А вот шкуры не взял. Но захватил ручной арбалет.

Девушки переглянулись и засмеялись.

Сердце у Руты ликовало, несмотря на неприятности, с которыми они столкнулись, ведь и брат, и лучшая подруга остаются с ней.