Проект «Миры пяти солнц». Охотники за прошлым – 2

Внезапно ребенок выгнулся дугой до хруста позвонков. По коже пробежала рябь, меняя ее структуру, стали появляться, как в воспоминаниях мужчины, глаза, зубы – недоразвитые, отвратительно выглядящие.

– Довольно необычный эффект после введения второго компонента. Объект, хоть и без сознания, но пока ещё функционирует. Геном делает попытки сопротивляться насильственному изменению. Ждём ещё полчаса, после будет введен третий.

Данг невольно отшатнулась: увидеть такое она явно не ожидала. «Что творит этот русский? Зубы? Глаза? Что это за дрянь? – учёная переводила взгляд с монитора на подопытного. – Костная ткань на месте мышечной? И так быстро сформировалась? Даже у моих аксолотлей клеткам для перестройки нужно не менее суток!»

– Такое раньше уже было? – почти прошептала Лиана.

– Не было. Обычно подопытные не доходили до третьего этапа. Этот компонент должен стабилизировать состояние объекта. Теоретически.

Некоторое время тело ребёнка трясло, затем реакция замедлилась, жизненные показатели приблизились к норме, лишь температура оставалась повышенной.

Арсений протянул Лиане пистолет с инъекцией.

– Тебе же хочется самой поучаствовать в предфинальной стадии, – он притянул ее к себе, целуя в губы. – А это на удачу.

Лиана посмотрела на коллегу ошалелыми глазами, но инъектор взяла и сверилась со временем.

– То есть необычно сегодня то, что образец всё ещё жив, а зубы на предплечье – это норма? Ну вы даёте, Арсений Натанович! Восхищена! – Данг довольно улыбнулась и поцеловала Дербеня в ответ. – На удачу!

– Вдвоем мы с тобой и не такое сможем, – он развернул Лиану по направлению к объекту, чуть придав ускорение хлопнув пониже поясницы.

– Итак, третья фаза начата в 20.08 по местному времени. Объект подаёт признаки жизни. Состояние стабильно. Аномальные структуры на кожном покрове, пока не собираются исчезать. Третий компонент должен позволить запустить механизм переключения. То есть вернуть объект к изначальному состоянию. Данг, приготовьтесь ввести препарат на счёт три.

Лиана заметно волновалась, но опытным движением безошибочно ввела третий компонент препарата мальчишке.

Арсений, затаив дыхание, наблюдал. Время тянулось очень медленно. Объект начал потихоньку меняться: сначала исчез рот с кучей зубов, потом стали исчезать глаза. Тело мальчика расслаблялось, с него исчезали признаки недавнего вмешательства. Примерно через полчаса на столе лежал ребёнок в первозданном виде.

– Как я и подозревал, носитель гена гаплогруппы А1, более подвержен действию препарата. Гибкая структура между генными цепочками даёт возможность их перестройки и возвращения к изначальному состоянию.

Он с торжеством посмотрел на Лиану, как вдруг приборы подали сигнал о резком ухудшении жизненных показателей подопытного: упало артериальное давление, снизилось содержание кислорода в крови, тело начало быстро остывать.

– Эй-эй-эй, пацан! Всё же нормально было!

Лиана растерянно посмотрела на Арсения: как поступить она не знала, ведь характер введённых компонентов был ей незнаком.

– Видимо процент генома другой группы даёт такой эффект, – Дербень быстро нашел нужные препараты и начал вводить в кровь объекта. – Но даже в этом случае была отмечена стабильная работа трёх фаз. Механизм переключения работает.  Рекомендуется проверить на носителях чистых генов.

Мужчина с раздражением посмотрел на объект. Ну какие-то ничтожные проценты примеси других генетических групп и какой результат.  Показатели подопытного продолжали падать: максимум через час его можно будет паковать в черный мешок и отправлять на уничтожение.

– Значит всё-таки попробуешь взять тех европейцев?

– Не сегодня, моя дорогая, – он весьма выразительно посмотрел на Лиану. – Потому что сейчас мы идём в душ, а потом ужинать и…

***

Александра лежала на койке, рассматривая потолок. Трещины складывались в странные узоры. Минус третий этаж благополучно гасил все сигналы, хотя бы потому что в стенах были заметны следы экранирующих пластин. Саша повернула голову: Женя свернулась калачиком на соседней кровати.

Журналистка тихо водила пальцем по матрасу, прислушиваясь к звукам вокруг себя. Еще неделю назад она и подумать не могла, что окажется здесь, в такой ситуации. И ведь вчера на ее канале вышла последняя запись, девушка думала, что к сегодняшнему дню пополнит контент, но, видимо, уже ничего не выйдет. Она пропадет из жизни интернета, и ее быстро забудут… Как и всех забывают. И стоило ради такого приключения рушить свою блогерскую карьеру? Спасти ее может разве что сенсация… Если сама Женя выживет тут, конечно.

Девушка грустно вздохнула.

Саша повернула голову на этот вздох и только приподняла бровь. Скорее всего для Жени такое приключение первое. Понятно, что раньше та вряд ли попадала в такой переплет.

Тихонова потянулась и встала. Их плохо обыскали и что-то из походного снаряжения осталось за голенищем ботинка.

Корсак обернулась на звук и посмотрела на нее.

– И снова здрасти, – по-английски сказала Саша, – идеи есть, как выбираться?

Она методично постукивала по стене, выискивая распределительную коробку.

– Не особо… А у нас разве есть шанс против толпы охранников?

– Предлагаешь просто поднять лапки и ждать? Конечно это вариант, но я бы хотела вернутся домой.

Женя чуть раздраженно выдохнула и села.

– Что ты предлагаешь? Чем помочь?

– Честно, лежи дальше и страдай. Подождем пока мальчики придут и спасут, – мультитул в руках Саши шустро справлялся со своей работой. Нашлось пару проводов для подключения к Вирту.

– Так, посмотрим, что это у нас, – Тихонова полностью потеряла интерес к собеседнице, уходя в сеть.

– У тебя есть план? – журналистка заглянула через плечо на то, что делает «подруга».

– План есть всегда… – не отрываясь, ответила Саша.

«Так, что мы имеем? Минус третий этаж, много комнат похожих на эти, либо персонала, либо таких же гостей. В данный момент заняты только две – эта и в соседнем коридоре, похоже ребята там. До минус второго этажа, я бы могла поиграть с системой и вывести их. А дальше – нужно другое оборудование». Девушка свернула все, стирая свое пребывание в сети.

– План этот – выжить. Как – другой вопрос.

– С ребятами есть шанс связаться?

Саша приподняла бровь, размышляя, закрыла распределительную коробку и вернулась на кровать.

– У нас не будет защищённого канала связи, так что мы просто дадим понять о наших планах. Женька, пойми одну вещь, пока нас считают подружками богатого мальчика, есть шанс, что максимум нас посчитают объектом для удовлетворения потребностей. В противном случае, могут просто прикопать на заднем дворе или что тут есть.

– Уж лучше бы прикопали, – Женя мрачно посмотрела на подругу и села обратно на кровать.

– Ну и глупо, там оказаться всегда успеем, – она легла и закрыла глаза. – Знаешь, я все хотела спросить: а как ты поняла, что влюбилась… ну… в Даню.

– Как поняла?… – Корсак растянулась на койке и посмотрела в потолок. – Ну… Я постоянно думала о нем после нашей встречи… Вспоминала, как он двигался, как говорил, повторяла про себя его фразы… А внутри от этого становилось очень тепло и уютно… – девушка улыбнулась и закрыла глаза, – Даже иногда казалось, что я снова чувствую на коже его прикосновения. Вот так и поняла, – она посмотрела на Сашу.

– И все? –  удивлённо переспросила Тихонова. – А как же свадьба, куча детей, внуков и умерли они в один день?

– Да при чем тут свадьба? Главное – что в душе, а не в паспорте. Да, ребенка от него я бы хотела… Но не сейчас. Я не готова.

– Вот видишь, у тебя хоть какие-то планы есть, – Саша перевернулась на живот, – и быть закопанной туда не входит. Так что встряхнись и давай подумаем, как дальше быть.

Глава 4

8 июля 2049 год. ЮАР, Капское предгорье

Похоже, Даниилу надоело лежать на жестком матрасе, закинув руки за голову, и пялиться в потолок камеры, где вокруг тусклого, зарешеченного плафона плёл паутину крупный паук. Он заворочался, сел, размял плечо и, хмыкнув, запустил в лежащего напротив Платона какой-то веточкой, непонятно откуда взявшейся.

– Ну, что, революционер, нравится тебе тут?

Судов, лежавший на соседней койке, хмыкнул, приподнялся на локте и посмотрел на Волка:

– Не видно, что ли? Отдыхаю, как в санатории.

– Ну, да… – Волк дёрнул уголком рта, обозначив лёгкую улыбку. – Условия, бесспорно лучше, чем, скажем, в участке Нью-Йорка в районе Адской кухни… Тишина, никто не дёргает, рядом не воняет приторными духами какое-то «оно» в розовой куртке и обтягивающих кожаных штанах на тощей заднице…

Он несколько секунд задумчиво смотрел в пол, массируя подушечки пальцев левой руки, словно в каком-то странном ритуале, но потом, наконец, спросил.

– Слушай, Судов, ты правда хочешь всю жизнь бегать от спецслужб, государств и корпораций? Не надоест?

– Тебя мой образ жизни сейчас интересует больше, чем поиск способа выбраться отсюда?

– Выберемся. День, два, и, если в живых остаться сможем, выберемся. Думаешь ФСБ просто так оставит исчезновение одной из своих «принцесс»?

– Выберемся, ага… – Судов снова лёг и закрыл глаза ладонью, будто свет от лампочки слепил, и чуть слышно застонал.

«Эх, Костя, зря ты на меня понадеялся. Как мне вытащить твою подопечную, если я и сам таки попался в клетку, не к одним, так к другим…»

– Надеюсь с девушками ничего не случится, пока мы что-нибудь придумаем.

Даниил задумчиво посмотрел на дверь:

– Да ничего с ними не случится. Сидят вон в соседней камере, о любви болтают… – он перевёл взгляд на собеседника: – Ты мне так и не ответил. Бегать не надоело?

Платон отозвался не сразу.

– Надоело, но ничего другого мне не остаётся. Слишком многим дорожку перешёл. И хочется верить, что со мной ещё не покончено…

– Не обижайся, но у тебя завышенная самооценка, – засмеялся Волк. – Думаешь, если бы ты реально кому-то перешёл дорогу, то мы бы сейчас тут с тобой сидели и мило беседовали? И не надо смотреть на меня исподлобья. Вот что ты такого сделал, чтобы тебе хотели сшить «деревянный макинтош»? Попрыгал с плакатом перед офисами нескольких корпораций? Поскандировал «долой монополию государства на энергоресурсы»? Игры карапузов в песочнице.

Похоже Волк откровенно издевался над Судовым.

– А что сделал ты? – огрызнулся Платон. – Равнодушно наблюдаешь со стороны?

– Ага… – Даниил плавно встал, подошёл к двери и приложил к ней ладонь. – Я путешествую, развлекаюсь с девочками, наслаждаюсь жизнью. Знаешь, как это прикольно? Каждый раз новая, каждый раз разная… У меня в спальне висит карта, на которой я рисую крестики и ставлю пометки с оценками местным тёлочкам…

Волк осёкся и кивнул:

– Правильно. Топай, топай. Там тебя ждёт вкусная лапша со свининкой, не важно, что синтетической, и настоящий, ну ты так думаешь, кофе. Нечего тут подслушивать…

Даниил обернулся к сокамернику.

– Ты действительно хочешь знать, насколько далеко распространяется моё равнодушие?

– Я не настолько наивен, чтобы не видеть, что твоя видимая жизнь всего лишь мишура. Только не возьму в толк: ты просто наблюдатель или всё-таки хищник в засаде? Твои возможности гораздо шире моих. Я могу только вынюхивать и раскрывать правду всем заинтересованным, как ты выразился «с плакатом». Ты же можешь воплощать, реализовывать, применять! Любые технологии, достижения, которые могут помочь многим – всё это тебе доступно для использования!

– Раз такие, как ты, не видят того, что мы делаем, значит мы делаем всё правильно, – оскалился Волк. – Ты знаешь, что такое Окно Овертона, или твоих мозгов хватает только на то, чтобы устраивать перфомансы перед небоскребами корпораций, выставляя себя на посмешище, как танцующий в цирке пудель с розовым бантиком?

Платон резко сел на койке и едва сдержал себя в руках, чтобы не перейти к более активным действиям:

– Я не ищу выгоды для себя или для больших дядей и делаю то, что в моих силах.

– Бьёшься головой о стену? – Даниил прищурился. – Продолжай в том же духе, и она треснет – башка твоя бестолковая.

– А какое тебе, вообще, до меня дело? Меня наняли как временную замену Эрскому. Выберемся из этой передряги, вернётся Костя, и я не буду больше мозолить тебе глаза.

– Да, да… – Волк сделал шаг вперёд и скривился в презрительной гримасе. – Всё кончится, и ты снова побежишь, как испуганный заяц. Будешь вздрагивать ночами, шарахаться от каждого незнакомого звука и жалеть себя бедного несчастного! Но где-то в глубине ты будешь знать, что ты никто, что, на самом деле вся твоя «цифровая герилья» не больше, чем детские игры! Ты даже сейчас трусишь и отступаешь перед тем, кто сильнее тебя, стараясь замять конфликт и уйти от столкновения!

Даниил склонился к самому лицу Платона и медленно, сквозь зубы произнёс.

– Ты. Просто. Трус.

Вот тут Платона и накрыло. Волк увидел, как его зрачки резко сузились, и отшатнулся, убирая голову в сторону и пропуская кулак Судова мимо.

«Отлично!» – мелькнула у Даниила мысль, когда он уворачивался от второго удара, разрывая дистанцию. Третий Волк встретил раскрытой ладонью левой руки. Платон почувствовал резкую боль и сомкнувшиеся стальными тисками поверх своего кулака пальцы. Судов на мгновение оторопел, потому пропустил и рывок, и удар в челюсть, отправивший его на лежанку. Злость ещё не отпустила до конца. Платон попытался подскочить и снова атаковать, но его вновь отшвырнуло назад уже ударом ноги и, в довесок, приложило затылком о стену. Он глухо зарычал и дезориентировано заворочался. В голове гудело, а перед глазами всё плыло.

– Будешь готов – приходи, поговорим.

Голос Волка, в котором не было уже ни надменности, ни презрения звучал сейчас где-то далеко, словно сквозь вату. Судов стиснул зубы, мотнул головой, стараясь прогнать муть и ответить что-нибудь подобающее, но за спиной Даниила залязгали засовы, и ввалившиеся охранники скрутили Волка, повалив на пол.

– Какого хрена вы тут творите?

– Бабу делим, – вжатый в грязный бетон Даниил с трудом повернул голову и подмигнул Платону.

– Карл, док просил привести кого-нибудь из этих двоих. По-моему, выбор очевиден. Не можем же мы притащить к нему избитого. Опять будет визжать, что мы над подопытными издеваемся.

– Ну, да… Пойди, докажи ему, что они сами сцепились… – Карл пожал плечами. – Тогда, думаю, ясно, кто первым пойдёт на опыты нашему творцу уродов.

Они резко поставили Даниила на ноги и толкнули к выходу.

– Зря ты подрался с этим щуплым, – донеслось до Платона из-за медленно закрывающейся двери. – Это была ваша последняя встреча. После экспериментов в «монстрятне» никто ещё не выживал.

***

Начальник охраны лаборатории Майкл Хаввард долго выговаривал подчиненным все, что он о них думает по поводу драки двух подопытных в камере. Да, двое мужчин могли забыть о правилах приличия и вгрызться друг другу в глотки, но система видеонаблюдения же для того и существует, чтобы пресечь подобные попытки сразу же! Как будто они не понимают, что за порчу материала премию снимут у них всех?

Мужчина раздраженно подошел к камере, где сидели женщины, и вошел внутрь, подавив желание хлопнуть дверью.

К тому времени беседа между девушками потихоньку сошла на нет. Слишком много навалилось на них за это время. Адреналин отпустил и сон принял их в свои объятия.

Шатенка спала, отвернувшись к стене и натянув одеяло повыше. А второй же похоже что-то снилось.

«Хотя бы тут тихо».

Он хотел уже уйти, но едва слышный звук привлек внимание. Майкл видел, как шевелятся губы спящей и читал: «Пожалуйста, не надо, отпустите», сброшенное на пол одеяло, бисеринки пота на висках.

Сам не зная, зачем Хаввард сделал шаг к ней и протянул было руку, чтобы разбудить.

В своем сне Женя снова оказалась в том номере отеля, где произошло… это. Приглушенный свет, бархатные подушки, шершавый ковер, больно стирающий спину при каждом толчке, ноющие от чужих пальцев запястья, отвратительный запах мужского дорогого парфюма, волна ненависти, презрения и боли…

Девушка смогла вырваться из этого сна и сразу же увидела склонившегося над собой мужчину. В ужасе она отскочила от него, больно врезавшись затылком в стену, после чего закрылась ладонями:

– Пожалуйста, не надо!

Майкл отошёл на полшага назад, поднимая руки.

– Это был сон, плохой сон, – он медленно подбирал слова. Молодая женщина, скорее даже девушка, была напугана. Такие эмоции было невозможно сыграть. Что-что, а это Майкл прекрасно знал.

– Здесь Вам ничто не угрожает. Я подойду ближе, хочу осмотреть, – он указал на красноватое пятно рядом с затылком девушки: видимо, стесала кожу об шершавую стену.

– Ладно… – она села на кровать и дала ему приблизиться.

Мужчина осторожно ощупал голову. Показал ей испачканные кровью пальцы.

За небольшой дверцей на стене у входа оказалась аптечка.

– Я только обработаю рану. Не волнуйтесь.

 В воздухе запахло антисептиком.

– Хорошо…

Женя тихо сидела, вздрагивая, когда он касался раны.

– Простите, что я так испугалась… Перед тем, как вы нас нашли, на нас напали и чуть не изнасиловали. Это… напомнило мне мою травму…

– Вот и все… ты молодец, – Майкл машинально подул на рану девушки. – Здесь на тебя точно не нападут. Мои ребята с виду и кажутся страшными, но маленьких девочек не обижают.

Мужчина на пару секунд задумался, после посмотрел на Женю.

– Здесь вы в безопасности.

Она заглянула ему в глаза и искренне улыбнулась.

– Спасибо. Как вас зовут?

– Майкл Хаввард, – улыбнулся в ответ мужчина, и чуть насторожился, когда на соседней кровати заворочалась вторая девушка, не просыпаясь.

– Очень приятно. Меня зовут Женя Корсак, – она тоже напряглась, посмотрела на подругу. – Вы же защитите нас от опасности?

– Для этого я здесь, – ответил он, после того как вторая девушка снова погрузилась в сон.

– Спасибо… – журналистка отвела глаза и чуть слышно вздохнула. – Я не ожидала, что все так получится… Папа, наверное, сейчас сильно переживает.

– Мы всегда переживаем, – Майкл протянул было руку, чтобы провести по волосам девушки, – это совершенно нормально, Bunny.

– Я понимаю… – она посмотрела на него, – знаете, у вас похожий на его взгляд. Такой же напряженный… Вы дорожите своей семьей?

– Семьёй? – Хаввард внимательно осмотрел Корсак ещё раз. – Каждый нормальный человек дорожит своими родными.

– К сожалению, не каждый… Но я вижу, что вы хороший человек.

– Я обычный, как многие из моих подчинённых, поэтому… – он хотел добавить что-то, но осекся. Эта девушка будила в нем воспоминания о доме, о Лиззи… – ничего не бойся.

– Хорошо. Я верю вам.

Женя осторожно потрогала свой затылок. Кровь уже остановилась.

– Там всего лишь небольшая царапина, – он поднялся с кровати, после убрал аптечку на место. –  Думаю, что тебе лучше поспать. Как говорится "утро вечера мудренее".  Если надо будет что, просто постучи в дверь: кто-то из моих ребят постарается тебе это найти. Я потом еще возможно загляну.

Хаввард постарался ободряюще улыбнуться Жене.

– Видимо, пора в отпуск, – пробормотал он, после того как за ним закрылась дверь камеры с девушками.

***

– Милый, когда ты позвонишь в следующий раз?

– Завтра… – Майкл улыбнулся в камеру и кивнул, подтверждая свои слова, – Завтра в пять у меня будет время снова позвонить. Разве я могу пропустить такое событие?

– Да… – Милена, его жена, чуть опустила глаза, грустя, что он не может быть рядом, – Ты же говорил с начальством по поводу отпуска?

– Говорил. В следующем году я смогу быть с вами в этот день.

– Хорошо. А то Лиззи все чаще спрашивает, приедет ли папа.

– Она спрашивает? – Мужчина тронуто улыбнулся, – Значит, помнит…

– Помнит. Я ей постоянно о тебе рассказываю, показываю фотографии…

Они немного помолчали. Эти два года дались обоим очень нелегко, а впереди еще восемь таких же.

– Поздравишь ее от меня? Денег хватило на тот подарок?

– Их хватило на весь праздник! – Она усмехнулась, – Ты прислал с большим запасом.

– Ну и хорошо. Я хочу, чтобы у нее был идеальный день рождения.

– Я постараюсь сделать все возможное.

– Спасибо… Люблю тебя. Мне пора.

– Ладно… Люблю тебя. Милый… И жду домой.

– Я вернусь… Отпуск скоро…

– Да… До встречи…

– Пока…

Майкл Хаввард завершил звонок и вздохнул. Эта работа мало чем ему нравилась, но выбора у него не было.

Они с женой давно хотели ребенка. После долгих попыток, три года назад, Милена наконец-то забеременела, но врачи настаивали на аборте. Они рассмотрели у плода генетические отклонения в развитии, из-за которых их маленькая дочка не прожила бы и дня после рождения. При этом аборт сулил проблемы для здоровья супруги, других детей у них больше не могло быть.

Генетика существовала уже давно, ученые добились больших высот, но проводить опыты на плоде до сих пор было запрещено. Майкл надеялся, что найдется человек, способный помочь им, поэтому продолжал искать, перебирая все свои многочисленные контакты.

Один старый вояка из Кейптауна подсказал ему нужные имена. Вскоре был заключен контракт.

Через пять месяцев на свет родилась абсолютно здоровая Элизабет. Чета Хаввард была счастлива, пока не пришло время отработать услугу.

Видимо, тот старый друг хорошо расписал все заслуги Майкла перед «фирмой», поэтому в качестве оплаты спасения дочери, его пригласили работать начальником охраны в спрятанном в Африке филиале. Он должен был отработать десять лет, проводя девять месяцев на службе и три – дома с семьей. Это было не сложно для Хавварда, если бы только смена не выпадала на день рождения Лиззи.