Нас ждали. Как только копыта лошади ехавшего впереди Верига ступили на словно насыпную террасу горы, ворота отворились и навстречу нам двинулись двое всадников.
Первый – щеголеватого вида молодой человек с приятными чертами лица, густыми сросшимися на переносице бровями и обворожительной улыбкой. Темные волосы, спускающиеся ниже плеч, собраны в хвост и перевязаны зеленой лентой, в тон мундиру с ярко начищенными золотыми пуговицами. Представился он начальником замковой стражи Дейего Лафонетом. Второй мужчина напомнил мне барона ГритБерли – такой же вечно недовольный чем-то взгляд; сморщенный, будто унюхавший мерзость носик и строго поджатые губы. Одет он был в длинный черный плащ с капюшоном, совершенно не защищающий своего хозяина от холода. Мужчина оказался лордом Бейсриком – констебль имения ГримГайл. Имя рода – Бейсрик, мне было незнакомо, по-видимому, их земли находились где-то на окраине королевства.
Обменявшись дежурными фразами, мы проехали во внутренний двор, размером не более полутора гектаров и разделенный на несколько частей. По обе стороны ворот выстроились, кажется, все солдаты замка.
Я покосилась на Лафонета, и он, верно истолковав мой взгляд, пояснил:
– Простое приветствие, госпожа. К тому же, всем хотелось увидеть невесту герцога, ведь мы так долго вас ждали. Если вам неприятно, все вмиг исчезнут.
– Ну что вы, – я улыбнулась всем солдатам сразу, глядя поверх голов. – Просто показалось, что вы стремитесь от кого-то меня защитить.
Лафонет посмотрел на меня, как на умалишенную.
– Леди Лорелла, никто и в мыслях не посмеет вас обидеть, вы же будущая герцогиня ГримГайл!
– В такой ситуации приятно понимать, что я ошиблась.
Мы пересекли двор. Надо мной возвышался огромный дворец – здание, высотой в 3 этажа кажется бесконечным из-за высоких остроконечных башен. Запрокинув голову, я рассмотрела многочисленные резные окошки и вычурные балконы. В нашем родовом доме УолтВисби было всего 2 этажа, к тому же периметр здания был в разы меньше. Замок мне понравился, но даже голова разболелась, когда я подумала о том, как им сложно управлять.
– Прошу вас, леди, войдемте, – пригласил констебль, который в ожидании, пока я рассмотрю фасад, уже замерз.
От волнения я задержала дыхание и, постаравшись не упасть на ватных вдруг ногах, взошла на высокие гранитные ступени. Высокую, черную и с виду тяжелую дверь отворили, и в сопровождении Бейсрика я вошла в холл. Даже бальный зал маркиза ПремСбита, когда-то поразивший меня своим великолепием, уступал этой передней. Стены были покрыты лепниной и окрашены в такие нежные тона, что они никак не вязались с обликом ГримГайла. Белые колонны поддерживали высокий расписной потолок, а на гладком паркетном полу, раскинув в разные стороны крылья, красовался красный дракон, извергающий пламя. Только это изображение подтвердило, что явилась я точно по адресу.
В холле меня тоже встречали. Посреди зала в реверансе застыла невысокая женщина с крупными руками, пышными формами и светлым миловидным лицом. По тому, как она беспрестанно поправляла платье я поняла, что оно новое, и женщина, явно стараясь мне понравиться, приоделась. Оказалась она старшей служанкой, и попросила называть ее Карисой.
Кариса мне сразу понравилась. Она была такая…уютная что ли.
Меня проводили в приготовленные покои, решив отложить экскурсию по замку на другой день. И я, быстро окунувшись в подогретую служанками ванную, вытянулась на мягкой постели и мгновенно уснула.
Казалось, что проспала я недолго, но наутро меня еле добудилась молоденькая горничная. Видя мое состояние, девушка предложила дождаться завтрака в постели, но пришлось отказаться. В отцовском доме я бы мигом получила по зарвавшемуся носу, вздумай закапризничать и отрывать прислугу от работы таким образом.
Девушка, ее имени я не расслышала, хотя и переспросила несколько раз, помогла мне одеться и быстро уложила волосы. Вышло очень привлекательно – не вычурные букли Дарлайн, но вполне сносно для завтрака. Все перипетии лестниц и коридоров я естественно запомнить не могла, поэтому горничная вызвалась меня проводить.
Шла я медленно, рассматривая картины на стенах и скульптуры в нишах, и не сразу заметила посреди коридора женщину. Она стояла, уперев руки в боки, нетерпеливо постукивала носком туфли по полу и не сводила с меня злобного взгляда. Чуть не споткнувшись от почти физически ощущаемой ненависти, я позволила себе отвлечься от созерцания прекрасного и обратила внимание на даму.
Красивой я бы ее не назвала – нос с горбинкой, чересчур пухлые губы, злые прищуренные глаза, но, безусловно, женщина была эффектна. Длинные волосы свободной волной спускались до пояса, что в обществе давно считалось дурным тоном. И в отличие от моего – пышного платья, объем которого достигался за счет каркаса, ее одеяние было обтягивающим вплоть до колен, ниже юбка ненамного расширялась. Мне не очень импонировал и цвет его – яркий, коралловый, к тому же напрягало большое количество блесток и наличие на подоле шуршащей мишуры.
В общем, обследовав наряд этой особы, я немного опечалилась, заподозрив, что на территории ГримГайловских земель заведена такая мода. Хорошо, что в брачном договоре нет пункта, регламентирующего мою форму одежды, и подобную дикость мне придется лишь только лицезреть.
– Доброе утро, – поприветствовала я даму. Девушка, провожающая меня, неожиданно стушевалась и вообще, сделала вид, что мимо проходила.
– Доброе? – прошипела женщина, чем повергла меня в глубокую растерянность. Причину такого пробела в воспитании я понять не могла – дама-то, судя по всему, не в крестьянском доме росла, могли бы родители ее обучить, хотя бы знакомиться.
– Как вас зовут? – медленно, выделяя каждое слово, как для умалишенной, спросила я.
– Пошла вон, – кивнула женщина горничной. Та отступала, испуганно глядя на меня. Я ободряюще ей улыбнулась – все правильно, пока что я в этом доме гостья, а почем знать, может дама передо мной какая-то родственница герцога и тогда хозяйкой является она. Но узнать имя этой хамки захотелось еще больше. Та меж тем опять повернулась ко мне, сложила руки на груди и заявила:
– Я леди Виола Мойра Бри, если мое имя тебе о чем-то говорит.
Я нахмурилась. Столь быстрый переход на «ты» в приличном обществе совершенно недопустим. Но фамилия далекая от герцогской меня одновременно успокоила и раздразнила.
– Да вы что, – умиленно воскликнула я. – Та самая Бри? Нет, естественно, я о вас не слышала – мелкие рода отдаленной части королевства не являются приоритетными для моего внимания. Хочу услышать вашу должность в этом замке.
– Камердинер, – Виола подалась ко мне, и я почувствовала сладкий аромат ее духов. Машинально отметила, что они совсем недурны.
– Полагаю, вы не в состоянии выучить название своей должности, – камердинера у моего отца естественно не было, но я знала, что так называют личного слугу хозяина замка. – Камердинером всегда назначают мужчину.
– Ошибаешься, – снисходительно посмотрела на меня противная леди. – Я действительно камердинер Его Светлости, только весьма узкий – в мои обязанности входят «очень» личные потребности герцога.
Теперь я все поняла, и покраснела так, что казалось, и волосы на голове вспыхнут. Но заметив, что леди с удовольствием наблюдает за моим замешательством, обворожительно улыбнулась.
– Скажите, в замке есть библиотека?
– Есть, – настороженно, не понимая, к чему я клоню, ответила Виола.
– Ну что же, очень жаль, что вы ни разу не удосужились ее посетить и изучить хотя бы основы этикета. Открою вам секрет – во всеуслышание заявлять, что вы бесчестны, как минимум, глупо, а как максимум, некрасиво.
Виола открыла рот, переваривая мои слова, и внезапно закричала:
– Это ты что, меня шлюхой обозвала, что ли?
– И ругаться леди тоже не пристало, – заявила я, как можно дальше обходя эту ненормальную, в намерении все-таки столовую отыскать. – Хотя о чем это я? Думаю, вам нужно начать с азов – научиться молчать и низко кланяться, когда в одном с вами помещении находится кто-то, гораздо выше по положению.
Разумеется, я так не считаю, но поставить на место зарвавшуюся любовницу герцога была просто обязана.
– Да как ты смеешь? – пуще прежнего заверещала мамзель. – Ты здесь никто.
Я покосилась на окно в конце коридора, уверенная, что оно должно было лопнуть.
– Что ж вы кричите, как потерпевшая, – вздохнула я. – Никто у вас родственника не убивал, безвкусные платья ваши не воровал. Все просто – любовник вами наигрался, решил, наконец, стать порядочным человеком, женится. Кто ж виноват, что вы ему в качестве супруги не подходите?
– Свадьбы не будет!
– Это герцог сказал? – обрадовалась я, но надеждам моим сбыться было не суждено.
– Нет! Но он тебя не любит, я знаю! Я…
– Хватит, – раздался позади меня властный голос. Я обернулась и увидела Бейсрика. Без плаща, в легком камзоле и модном при дворе жабо, он выглядел стройнее, чем я предполагала, но гораздо старше. Подозреваю, с герцогом они ровесники, только Бейсрик так хорошо не сохранился. – Леди Бри, удалитесь в свои покои немедленно.
Не споря, Виола проплыла рядом со мной, одарив напоследок таким взглядом, что удивительно, как это я в ледяную скульптуру не обратилась. Я еле удержалась от того, чтобы показать ей язык – все ж таки сама о правилах хорошего тона вещала.
Констебль любезно предложил мне руку, и мы двинулись в столовую.
– Вас горничная отыскала? – догадалась я.
– Да, Элайза сразу поняла, что появление неподалеку от ваших покоев госпожи Бри, чревато проблемами. В это время она обычно еще спит.
– Эта Бри, она кто?
– Эмм, – растерялся, не зная, что соврать, Бейсрик. – Она…
– Любовница герцога, – подсказала я. – Меня не это интересует, я имею в виду ее титул и Дар. Какой у нее Дар?
– Дара у нее нет, а титул… Герцог пожаловал ей крохотную часть своих владений, задействовал свои связи, теперь она баронесса.
– Вот как, – я в досаде прикусила губу. – И много по герцогству аморфных образований, в которых властвуют любовницы моего жениха? Полагаю немало, учитывая его возраст.
Бейсрик замигал обоими глазами, правда, как-то несинхронно, и чуть ли не протянул меня волоком по ковру. Зато в сокращенные сроки преодолел последние метры, оставшиеся до высоких белых дверей, за которыми оказалась вожделенная столовая. Радуясь, что на мой вопрос не пришлось отвечать, Бейсрик передал меня на поруки служанкам и исчез прежде, чем я успела его остановить.
За огромным, персон на тридцать, столом, я сидела в полнейшем одиночестве. Передо мной на стеклянном подносе высились пирамиды пирожных, всевозможных оладьев, и даже сырников. На отдельной тарелке лежал красиво украшенный омлет, а с кофейником наготове стояла одна из горничных. В глазах моих вдруг защипало – я вспомнила шумные завтраки у нас дома, моменты, когда вниз спускалась, как всегда невыспавшаяся мама и громко ворчала на отца из-за какого-то пустяка. Отец всегда беззлобно отшучивался, призывая в свидетели своей невиновности Духов, животных и Шнитора. Духи на призывы смертных не отвечали, все животные подчинялись отцу, как обладателю высшего уровня Дара, а Шнитор за виконта и в петлю бы полез.
Дарлайн на завтрак всегда опаздывала, зато наряжалась, как на бал, а я всегда пила кофе, читая при этом книгу, за что получала от мамы пару окриков. Если же к нам приезжали сестры со своими семьями, то от шума и гама можно было и вовсе свихнуться, но лучше уж так, чем сидеть в огромной, какой-то холодной столовой, которая казалось таковой из-за светлых стен, обитых белым деревом. Еще и тишина стоит мертвая, так как слуги отчего-то ведут себя скованно, и даже тарелкой звякнуть боятся.
Кусок в горло отказывался лезть в такой угнетающей обстановке. Я допила кофе, не притронувшись ни к чему из еды, вежливо поблагодарила испуганных девушек и попросила проводить меня в спальню.
Возникла было мысль посетить библиотеку, но что-то мне подсказывало, что оскорбленная леди Бри вполне может сейчас обитать там. А я еще от первой нашей встречи не отошла.
Вернувшись в спальню, обнаружила, что вещи мои уже разобраны, разложены по полкам, а пустые чемоданы куда-то исчезли. Не зная, чем заняться, я присела на краешек кровати и огляделась. Вчера, да и сегодня утром, возможности осмотреть выделенные покои не было, а сейчас они меня очень порадовали. Нежные, кремового оттенка стены, на два тона темнее мебель – кровать, туалетный столик, шкаф, и приятного бежевого цвета кресла, стоящие перед ширмой, отделяющей кровать от остальной части комнаты. В углу дверь, где, как я помнила, находится ванная комната.
Надо сказать, мое новое жилище мне очень и очень нравилось. Жаль только, что находится оно в горах, на отшибе королевства, да и довесок в виде герцога радости добавить не может. Самым неприятным было осознание того, что угрожает мне изнуряющее одиночество, вдали от огромной семьи.
Перевела взгляд на кровать и ахнула – с собой я привезла вышитое мамиными руками покрывало, и служанки, распаковывающие вещи, застелили им постель. В глазах снова защипало, и, бросившись ничком на дорогую памятку из дома, я горько расплакалась.
Глава 4
Не знаю, как я пережила неделю пребывания в замке ГримГайла. Во-первых, вернулся ГритБерли, и теперь даже в столовой тихо не было – везде слышалось его противное брюзжание и беспрерывные нотации.
Во-вторых, Виола ступила на тропу войны, и куда бы я ни направилась, она повсюду следовала за мной. Радовало только то, что, в присутствии ГритБерли, закатывать скандалы леди Бри не решалась, так что хотя бы один плюс в бароне все же был.
В-третьих, прислуга меня боялась до одури. Доходило до того, что когда я задавала горничной вопрос, от переизбытка чувств она могла расплакаться.
И не в-четвертых, но все же следует заметить, что лорд ГримГайл пока так и не явился.
Как уже было сказано выше, прошла неделя. Я в очередной раз ужинала в столовой, и слава Духам одна, так как ГритБерли чем-то был ужасно занят. В помещении, по причине сгустившихся сумерек, зажгли свечи, служанки замерли за моей спиной безмолвными привидениями, а я вдруг решила, что с меня хватит.
Неожиданно даже для самой себя, что уж тут говорить о бедных горничных, я бросила нож с вилкой в тарелку, насладилась звоном, который по пустой комнате разнесся грохотом, и, сложив руки на груди, заявила:
– Так больше продолжаться не может!
Девушки, прислуживающие мне сегодня, побледнели, и клянусь, чуть не потеряли сознание. Одна из них, по-моему, Ханна, заикаясь, спросила:
– Что-то не так, Ваша Милость? Простите, мы все исправим! Может быть, стейк не дожарен? Сейчас же позовем повара.
Из-под моего носа тут же выхватили тарелку. Пришлось вцепиться в блюдо с другой стороны, иначе уверена, получил бы бедный повар (который, кстати, превосходно готовит) по колпаку и, может быть, даже не одной тарелкой.
– Дело не в стейке! – возопила я. – Да отпустите же! Давайте спокойно поговорим!
Тарелка была освобождена, я водрузила ее перед собой и хмуро взглянула на служанок.
– Почему вы меня так боитесь?
– Как можно! – вторая девушка опустила глаза, пальцами нервно затеребила фартук. – Мы нисколько вас не боимся, миледи. Вы такая красивая, умная, добрая…
– Так! – прервала я поток лести. – Кто вам наговорил про меня гадостей? – у меня конечно были кандидатуры, но хотелось бы выяснить имя.
Ханна переглянулась с подругой. Казалось, они безмолвно о чем-то спорят, и хорошо, что здравый смысл победил.
– Лорд ГритБерли, – еле слышно прошептала Ханна.
Я постучала пальцами по столу и искоса на них взглянула.
– Поясните. Ведь началось это еще с первого моего дня здесь, когда барон только продирался сквозь толщу горы.
Ханна набрала побольше воздуха в грудь и понеслось:
– Герцог вернулся накануне вашего приезда. Не в духе был, заперся с Бейсриком и о чем-то с ним разговаривал. Нам совсем случайно стало известно, что обсуждали вашу персону, – щеки девушки запылали. – И мы сделали вывод, что вы скандальная, заносчивая особа, и для нас теперь настанут тяжелые времена…
Интересно, что же такого мог озвучить герцог, что прислуга сделала подобные умозаключения? Он что, вдобавок ко всем своим недостаткам еще и приврать любит?!
–…в первый день мы ничего страшного в вашем поведении не заметили, но когда явился барон ГритБерли, то все наши опасения подтвердились. Он сказал.., – девушка замялась.
– Продолжайте, – кивнула я, а на душе кошки уже скребли от дурного предчувствия.
– Он сказал, – почти шепотом продолжала Ханна. – Что в своем поместье вы истребили почти всех животных, прислугу привыкли пороть собственноручно, а герцога на вас жениться заставил король, чтобы хоть кто-то мог держать вашу жестокость в узде.
Какие выводы я сделала из этого рассказа? Первый – подслушивание это общая черта всех слуг, вне зависимости от того, кем является их лорд. Поэтому запертые двери еще не гарантия сохранения тайны. А второй – ГритБерли, оказывается, очень злопамятный. Ну что ж, значит, мне придется мстить по горячим следам, чтобы он и свое зло забыть не успел.
В возмущении я вскочила на ноги, не обращая внимания на то, что стул с грохотом упал.
– Такое про меня сказать?! – взвилась я. – Ну, ГритБерли, ну и подлец, удружил. После такой характеристики, хорошо, что меня еще повар не отравил. Да я этому барону такое устрою! Он у меня сто раз пожалеет и за свои слова, и за месяц моих страданий в его обществе.
По-видимому, у меня в этот момент было такое зверское выражение лица, что девушки пожалели о своем откровении. Заметив, как горничные забились в угол, да и вообще, осознав, что сейчас я как раз в образе, придуманном бароном, резко осеклась и постаралась улыбнуться. Вышло немного кривовато – из моей головы не желало исчезать изображение того, как я собственными руками душу ненавистного барона, но Ханна с подругой облегченно вздохнули.
– Значит так, – стул я все-таки подняла и на него села. – ГритБерли соврал все до последнего слова. Животных я люблю. Да что там говорить, мой Дар как раз – общение с животным миром, – об уровне Дара, конечно же, упоминать не стоит. – Насчет женитьбы с герцогом – мы с ним помолвлены с момента моего рождения, поэтому версия барона вообще не выдерживает никакой критики.
– А слуг вы бьете? – подала голос вторая служанка. Надо хотя бы выяснить, как ее зовут.
– В моем доме, – я устало вздохнула и поправила. – В моем бывшем доме принято с прислугой общаться, как с родственниками, на равных. Мне уже в печенках засела ваша всеобщая тишина и покорность. Вы же даже тарелкой звякнуть боитесь!
– Но почему лорд ГритБерли такое про вас придумал? – поразилась Ханна.
– Лорд ГритБерли меня терпеть не может, – прямо сказала я. – Поэтому предлагаю начать знакомство заново. Уверяю вас, человека, противнее нашего барона найти сложно, поэтому вы ничего не теряете.
Девушки засмеялись, и почти физически стало ощутимо, как разрядилась атмосфера в комнате. Надеюсь, что так будет и с прислугой во всем замке. Уже в конце ужина, когда мне подали чай, я позволила себе спросить:
– Ханна, а что про меня говорил герцог?
– Он рассказал, что вы не хотите за него выходить замуж.
– И только поэтому вы решили, что я склочная и заносчивая?!
Горничная удивленно на меня посмотрела.
– Конечно, за нашего герцога все девушки королевства замуж хотят, а вы отказываетесь. Что мы еще о вас должны были подумать? А насчет скандальной… Так у герцога все девушки такие – одна другой злее. Он фейерверк в жизни любит – скандалит, огнем пышет, а потом мирится на весь этаж. Ой, простите…
Настроение у меня упало ниже фундамента. А я-то голову ломала, отчего это герцог разрывать помолвку не стал после моих скандалов. Оказывается, чтобы его разочаровать, всего-то и надо было – в рот заглядывать и молчать, а я…и пощечину, и обличение, и крики… Самочувствия не добавлял и тот факт, что теперь в заключении помолвки обвинять отца как-то неправильно. Ведь был же у меня шанс исправить ситуацию, и остаться, наконец, свободной, а я, в силу собственного отвратительного характера, сама же все и испортила.
Хорошо хоть, что жизнь в замке стала не в пример приятнее. Постоянным спутником моим стал питомец Бейсрика – лощеный важный кот по имени Патрик , обладатель длинной рыжей шерсти и приплюснутого носа. Слуги расценивали это как проявление моего Дара, и я не стала их разубеждать. На самом деле, вся причина крылась в том, что у меня единственной из всех обитателей замка была возможность уделять Патрику много внимания, а он жутко нуждался в том, чтобы его тискали и обнимали. Где прятали кота до этого, так выяснить и не удалось. Он сам пытался мне рассказать, но вся понятая мной информация сводилась к одному слову – холодно. Так как в замке в принципе жарко не было, яснее не стало.
Общение с прислугой тоже изменилось в лучшую сторону – Ханну закрепили, как мою личную горничную, и она оказалась такой болтушкой, что об обитателях замка я скоро знала все. Коридоры ожили, в столовой теперь не было этой угнетающей, испуганной тишины.
Так прошло три дня. Но на четвертый день настроение мое было испорчено с самого утра. Разбудила меня Ханна, распахнув шторы и сбросив с постели совсем уже обнаглевшего Патрика. С трудом открывая глаза, да что уж говорить, в ванную вообще двигалась на ощупь, я оделась и присела перед зеркалом.
Ханна тут же принялась колдовать над моей прической.
– Чего ты такая взвинченная? – хмуро спросила я горничную, по одной подавая ей шпильки.
– Леди Лорелла, герцог же вернулся.
– Что?! – сон мигом улетучился. – Как вернулся? Уже?!
– На рассвете прилетел. Пока с Бейсриком дела обсуждает, а после пожелал с вами позавтракать. Не беспокойтесь, вы очень красивая!
Как будто меня это волнует. Я аккуратно положила шпильки на столик и встала, не позволяя закончить прическу.
– Ханна, возможно ли принести завтрак в мою комнату?
Девушка растерянно развела руки и воскликнула:
– Но как же так, миледи! Ведь вы так давно не виделись с герцогом, нужно же свадьбу обсудить, и вообще…леди Бри с утра под его дверью караулит!
Я вслух застонала. Это неприятное для всех действо мне мечталось отсрочить на неопределенное количество лет. Наверное, и Духи не знают, на что я в жизни надеялась, но уж точно не на то, что мне придется так скоро стать женой ненавистного герцога. Поэтому и информация о поползновениях леди Бри на моего жениха меня нисколько не заинтересовала, а тем более, не расстроила.
– Повторяю вопрос: возможно ли принести завтрак сюда, или стоит объявить голодовку? Опыт у меня уже есть. Скажи, что я себя плохо чувствую – головная боль, диарея, да что угодно соври.
Я опять присела, в зеркало наблюдая за тем, как Ханна сосредоточенно сооружает на моей голове башню, при этом хмурясь и кусая губы.
– Ты выполнишь мою просьбу? – уточнила я совсем не из любопытства. На лице горничной были написаны сомнения и страх.
– Я постараюсь, – Ханна стыдливо опустила глаза и одернула фартук. – Но если честно, мне очень страшно идти с этой информацией к герцогу.
– Тогда сделаем по-другому, – я откинулась на спинку кресла и хитро улыбнулась. – Пусть о том, как мне плохо, первым узнает барон. Полагаю, он заинтересуется.
Ханна, посветлев лицом, убежала. И как я и надеялась, через десять минут после ее ухода, сердито раздувая ноздри, явился ГритБерли.
– Что значит, «будете завтракать в комнате»? – распахнув двери, закричал он с порога. Я, стоя у зеркала, как раз пила воду, и от такого вопиющего хамства даже поперхнулась. С ответом на свой вопрос, барону пришлось обождать.
– Вы, лорд ГритБерли дверью не ошиблись? – сердито спросила я, как только откашлялась. – Какое вы имеете право врываться ко мне в комнату? Вы мне не отец, не брат, не муж и даже не жених, – последнее я произнесла особенно ехидно.
– Когда сюда ворвется ваш жених, вы, леди, пожалеете, – пообещал ГритБерли. – Герцог не любит, когда его пожелания не выполняют.
– Ах, Ваша Милость, – я вполне натурально загрустила. – Вы знаете, я так плохо себя чувствую в последнее время, голова болит, сердце не плачет, нет, рыдает горькими слезами.
– С чего это? – с подозрением осведомился барон. – Кормят вас хорошо, сутками отдыхаете.
– Скажу вам по секрету, кто-то распространил обо мне лживые слухи. Всего лишь среди прислуги, но все же. Моя ранимая душа не переносит лжи и предательства, так и передайте герцогу – страдаю именно из-за этого, – я расстроено прикрыла глаза, уже зная, что в этом раунде выйду победителем. Вряд ли мой жених похвалит своего поверенного за злобную самодеятельность, а значит, барон пойдет на мои условия примирения.
– И вы не знаете, кто бы это мог быть? – уточнил ГритБерли.
– Как же, знаю.
– И кто этот подлец?
– Вы!
– И у вас есть тому доказательства? – спокойным голосом поинтересовался барон, но его нервозность была заметна и невооруженным взглядом.
– Полагаю, описания моих наблюдений и показаний большей части прислуги будет достаточно.
Барон прошелся по комнате взад-вперед.
– Я так понимаю, у вас есть ко мне предложение?
– Вы ошибаетесь, – я зло усмехнулась. – У меня есть ультиматум. Прямо сейчас вы спускаетесь вниз, и, оседлав любую из лошадей, стоящих в замковой конюшне, прокатитесь на ней по двору.
– Вы не посмеете, – побледнел ГритБерли.
– Вы так считаете? Тогда придется попросить Ханну позвать герцога. Думаю, она совсем неподалеку, – я медленно подошла к двери, мысленно моля ГритБерли остановить меня. Мне совершенно не хотелось расследований и ссор, которые неизбежны, если придется привлечь герцога. Барон напряженно за мной наблюдал, и как только я коснулась ручки двери, воскликнул:
– Хорошо! Я согласен!
– На что согласны? – ядовито уточнила я. – На присутствие при нашем следующем разговоре герцога?
– Нет, – заскрипел барон зубами. – Я сяду на лошадь, обязательно сяду. Идите, завтрак скоро начнется, герцог не любит ждать.
– Так не пойдет, милорд, – я присела на кресло. – Раз уж вы не желаете расстраивать герцога, тогда именно вам следует поспешить. Вашу поездку я бы хотела лицезреть в окно собственной спальни – из него прекрасно просматривается двор. Как вы не понимаете, Ваша милость, я же забочусь, в первую очередь, о вас – от своих страхов необходимо избавляться.
– Вы еще пожалеете, – заявил барон.
– Обязательно, – я сложила руки на груди. – Но не ранее, чем вы огласите всю округу своим поросячьим визгом. Смелее, милорд, не тяните время.
Отчаянно ругаясь, барон меня покинул. Я распахнула окно и, несмотря на холодный ветер, с наслаждением вдохнула свежий горный воздух. Пришлось немного подождать, пока ГритБерли приведут лошадь, и он, подпихиваемый слугами под тыльную часть тела, на нее усядется.
Как я и предсказывала, барон кричал. Причем кричал так, будто его режут.
– Натуральный поросенок, – вздохнула я, и, закрыв окно, вышла из комнаты. Месть свершилась, пора было исполнить и свою часть уговора.
Пока я шла по бесконечным коридорам, тщетно пыталась успокоиться, но в итоге, когда достигла столовой, почувствовала, как подкашиваются ноги, а живот настойчиво уговаривает сбежать в известнейшую из комнат. Окинув себя внимательным взглядом, тут же разозлилась – не хватало еще переживать насчет того, какое произведу впечатление на герцога.
Ханна открыла передо мной двери, и от созерцания возмутительнейшей картины, я даже перестала волноваться – герцог позволил себе начать трапезу без меня! Ему накрыли не во главе стола, а напротив моего обычного места, поэтому просто списать на забывчивость факт такого пренебрежения было невозможно. Я широкими шагами пересекла комнату, уперлась руками в стол, и, нависая над герцогом, прошипела:
– Можно поинтересоваться, Ваша Светлость, а почему вы приступили к завтраку, не дожидаясь меня?
Служанки, ровным строем, стоящие у стола, отчего-то сделали слаженный шаг назад. Не обращая никакого внимания ни на прислугу, ни на меня – глаза он от тарелки так и не поднял, ГримГайл ответил:
– И вам доброе утро, леди Лорелла. Поинтересоваться вы, конечно, можете, но суть ваших претензий от меня, честно сказать, ускользает. Вы опоздали, а ждать вас хоть секунду, я не намерен.
– Я вообще не собиралась спускаться, – я присела на краешек стула и дрожащими от ярости руками взяла чашку с кофе.
– И что заставило вас передумать?
– Лорд ГритБерли, – я улыбнулась своим мыслям. – Привел неопровержимые аргументы того, почему я должна здесь быть.
– Стало быть, не такими уж устойчивыми были контраргументы.
Мой кофе чуть не расплескался, с такой злостью я поставила чашку на блюдце. Своего я добилась – голову герцог все же поднял, и теперь взирал на меня с легкой усмешкой. Я встряхнула головой, потому что внезапно взгляд мой заблудился, заметавшись между ярко-зелеными глазами и иронично изогнутыми губами ГримГайла.
– А в чем все-таки было дело? Почему вы не хотели спускаться? – поинтересовался герцог.
– Плохо себя чувствовала, – задиристо заявила я.
– Хм, и что это было? Подозреваю, банальное воспаление хитрости?
– Ошибаетесь, острое нежелание вас видеть!
– Вот видите, как легко оно лечится? – улыбнулся ГримГайл. – Всего-то и необходимо – прислушаться к умным людям. Дам вам совет, миледи, ваш ужасный характер вылечить так же легко – преодолейте желание дерзить всем вокруг.
– Ваша Светлость, а почему бы вам самому не воспользоваться этим советом?
– Как вы заметили при нашей первой встрече, я уже не мальчик, поэтому перевоспитать меня не получится.
«Обиделся», поняла я. «Все-таки вопрос о возрасте для него больная тема». Поэтому я сделала самое сокрушенное лицо, на какое хватило фантазии и актерского мастерства, и, добавив в голос грусти, заявила:
– Точно, вы же почти старик. У вас, наверное, уже куча диагнозов? Думаю, на правах невесты, мне стоит обратиться к лекарю с подозрением, что у вас старческое слабоумие.
– Достаточно, – герцог с такой силой бросил приборы на тарелку, что она раскололась. ГримГайл поднялся над столом и, опираясь на костяшки пальцев, тихо мне сказал:
– Леди Лорелла, вели бы вы себя потише. На ваше место так много желающих, что вы каждую минуту рискуете умчаться вдаль, опозоренная разорванной помолвкой и тем, что так долго проживали в замке главного холостяка королевства.
Я задумчиво взяла десертную ложку в рот, подержала ее так – джем все-таки волшебный, и ядовито улыбнувшись, сказала:
– Вы себе льстите, Ваша Светлость. Главный холостяк королевства? Я бы выразилась иначе – главный распутник королевства, это да, это про вас. К тому же, думаете, меня пугает такая малость, как позор? Дарлайн замуж возьмут даже в том случае, если я без платья пробегу по главной площади – с нашей-то подавляемостью Дара, а сама я, заковать себя в узы брака не стремлюсь.