Голубой восход

Глава 1

Пока не пришло время активной работы, я расслабленно сидел за штурвалом корабля и наблюдал за бешено мечущимися на приборных панелях цифрами. Расслабленно это, конечно, сильно сказано, однако, и причин начинать посыпать голову пеплом пока что тоже не было! Большая часть выдаваемой приборами информации была мне недоступна, так как мозг её просто не воспринимал из-за слишком быстрой смены показателей. Вот жизненно необходимые сведения я получал в полном объёме, выведя их перед собой на отдельном экране, и они меня пока что радовали. Насколько, конечно, можно было радоваться, находясь в потерпевшем катастрофу космическом корабле. Ну а что, если я смогу посадить хотя бы десятую часть нашей посудины, мы будем обеспечены энергией и прочими благами цивилизации на долгие годы. Мы, это я и моя неразговорчивая, высокомерная спутница, которая сидела в соседнем со мной кресле и украдкой поглядывала на меня.

«Что милая, страшно!» – не удержался я от ехидства. Пусть и про себя, но всё-таки слегка поиздевался над этой надменной леди, которая в лучшие времена меня и в упор не замечала. В прямом смысле слова не замечала! И даже как-то раз пыталась пройти то ли сквозь меня, то ли по мне. Я так и не понял, на что она рассчитывала, когда, гордо задрав красивую головку и не глядя под ноги, шла по широкому коридору корабля. Я не ушёл, как другие, с её пути! Это был наш корабль, земной, и экипаж был земной, и капитан корабля был землянин. И мало того, что землянин, он был, как и я русским. Ну а мне, в силу напяленного на себя образа человека, который не страдает из-за отсутствия воспитания, было совершенно наплевать на эту аграрную дамочку.

– Скоро начнётся! – сказал я, повернувшись к женщине, и, в упор посмотрев в её глаза, чуть не присвистнул от удивления.

«Да-а-а! А глазки-то у нас уже не ярко-зелёные, как давеча. Да и личико-то у нас цвет изменило с благородного изумрудного на тёмно-зелёный!» Она боялась. Она реально боялась. Мало того, она была в ужасе от всего происшедшего с ней! Видимо, поняв, что для меня уже не является секретом её страх, женщина отвела глаза и лихорадочно начала осматриваться.

Это уже плохо, очень плохо, от ужаса люди… ну, наверное, и не люди тоже, рассудок теряют и начинают совершать идиотские поступки. В нашем случае, это, скорее всего, будут метания по рубке корабля, где мы с ней и находимся, и попытки выбраться наружу, чтобы очутиться подальше от этого опасного места. Что если действительно во время этих скачек что-нибудь включит или отключит, или, что ещё хуже, откроет? На нас скафандров нет, не имеем мы к ним доступа, по крайней мере, отсюда. Заблокирован нам доступ, авария у нас, знаете ли. Из помещения в помещение хода нет. Не отводя глаз от лица женщины, я негромким и как можно более спокойным голосом сказал:

– Я смогу посадить эту посудину при одном условии. Вы, леди, должны будете мне помочь.

Услышав эту наглую ложь, зелёнокожая отвела глаза и прошептала:

– Что я должна делать?

Я отвернулся от неё и, опустив голову, уставился на приборную панель. Именно, что опустил! Мне, чтобы посмотреть ей в глаза, надо было задирать голову. Во мне, между прочим, два метра роста! А она всё равно была выше меня сантиметров на двадцать! И меня это раздражало!.. Ещё эта её надменность!.. Ну и чёрт с ней, с этой надменностью! Если выживем, отыграюсь. Закончив разглядывать панель приборов и грея себя приятной мыслью о возмездии, я, уже не глядя на свою спутницу, начал неторопливо объяснять:

– Видите перед собой штурвал? – задал я совершенно глупый вопрос, потому что не видеть штурвал, который всем своим массивным корпусом торчал из пола прямо напротив кресла женщины, было невозможно. Откуда-то сверху раздалось презрительное «Хм». Мол, ты меня за дуру, что ли, держишь.

«Отлично! Эмоции у вашего величия поменялись, значит мешаться, по крайней мере, в ответственный момент не будешь». И я, по-прежнему не глядя на женщину, продолжил:

– Как только я дам команду, Вы должны упереться ногами вон в те упоры, – и я, кивнув головой ей под ноги, невольно задержал взгляд на стройных, умопомрачительно длинных ножках, обтянутых светло-синим комбинезоном. Но тут же, чертыхнувшись про себя: «Нашёл время!..» – отвёл взгляд и закончил:

– …И изо всех сил потянуть этот штурвал на себя.

Я сделал многозначительную паузу и повторил:

– Изо всех сил. На себя. Ни вверх, ни вправо, ни влево. Именно на себя, – и подняв голову, опять посмотрел ей в глаза.

«Мама дорогая! А сколько в наших глазках негодования-то!» – довольно подумал я, и, не скрываясь, ухмыльнулся. Ну а как же, её посчитали бестолковой тёткой, которая с первого раза ничего понять не может. Честно говоря, я подумал, что она меня ударит. Однако ничего, сдержалась. Гордость и высокомерие не позволили выпачкаться о такого неотёсанного плебея, коим я для неё, по всей вероятности, и являюсь. Но главное было достигнуто. Барыня больше не боялись. Барыня молча изволили ненавидеть и презирать. Я спокойно перевёл взгляд на приборы и довольно улыбнулся, больше не переживая, что это увидит соседка. С такими высокомерными дамами, как она, иной раз проще, чем с обычными женщинами. Гордость им не позволяет в панику впадать.

Я глянул на большой монитор и понял, что сейчас действительно начнётся. Яркая картинка поверхности планеты заняла уже всё пространство, а это значит!.. Снаружи послышался всё нарастающий гул. Корабль сильно тряхнуло, потом ещё раз, ещё… глянув на обзорный экран, я с нешуточным облегчением увидел, что причина нашего нахождения возле этой планеты исчезла. Ну что же, местная атмосфера избавила нас от одной напасти, но добавила другую в виде разогрева корпуса. Не дожидаясь, пока в рубке повысится температура и сработает автоматика, я вдавил синюю кнопку охлаждения обшивки. Именно обшивки, то есть того места, где я сейчас и находился. Состояние модулей, которые были к ней прикреплены, и которые мы в большинстве своём всё равно потеряем, меня не волновало. Через несколько секунд корабль начал заваливаться на правый бок, и сразу же передо мной раскинулась схема закреплённых по всему его периметру модулей. Ясно, автоматика у нас местами вышла из строя, и в этом случае уже не сработала, поэтому придётся отстреливать модули вручную. И я поочерёдно прикоснулся к двум квадратикам, засветившимся на схеме красным цветом. Легкий толчок, модули ушли – судно выровнялось.

Такое нагромождение контейнеров-модулей, какое было у нас, предназначено только для полёта вне атмосферы: там оно никакой роли не играло. В атмосфере же они своими совершенно не обтекаемыми формами и лишним весом, который не предусмотрен конструкцией корабля, заставляли его крениться в разные стороны. И я только успевал прикасаться к красным квадратам на схеме, уравновешивая судно и не позволяя ему перейти в неуправляемое падение.

Гудение снаружи нарастало. Я начал обшаривать глазами приборную панель, разыскивая указатель температуры. Нашёл его в совершенно непривычном для меня месте, чертыхнулся: рубка управления всё-таки была другая, не та, к которой я привык за годы службы. Температура для сложившейся ситуации была нормальной, и нам до критической отметки надо было ещё ползти и ползти. Но, как я подозреваю, сгореть заживо мы не успеем, так как навигатор уже обнаружил на поверхности площадку, пригодную для приземления. Передо мной, над горизонтальным монитором, появилось схематичное, объёмное, голографическое изображение местности. Где светло-зелёным цветом была выделена вытянутая полоса, на которую мне надо было вывести своё неуклюжее транспортное средство.

– Твою мать! – шёпотом выругался я, чтобы не услышала высокомерная особа. – Что такое не везёт, и как с этим бороться!? – И тут же услышал громкий и судорожный вздох этой самой особы. Глянув в её сторону, увидел, как она, не мигая, смотрит на меня своими огромными глазищами. Как можно непринуждённее улыбнулся ей и сказал:

– Всё в порядке, не обращайте внимания, это просто поговорка такая. У нас, знаете ли, на все случаи жизни есть поговорки! – и досадливо поморщившись, опять перевёл взгляд на приборы.

«Надо же, облажался! Громко сказал, как будто один в рубке был. Плохая примета, как бы с моей невольной напарницей чего не случилось!»

Ругаться мне было от чего. И если бы не присутствие здесь женщины, пусть и инопланетной, но всё-таки женщины, я бы по полной программе использовал свой обширный словарный запас великого и могучего. Мы не вписывались в зелёную зону! Из-за постоянных кренов и рысканий по курсу от сбрасываемых модулей, навигатор просто не смог выстроить верное направление. У самого корабля, конечно, есть рули маневрирования, но, из-за прикреплённых у него по бортам этих самых модулей, они были бесполезны. Если модули сбросить, то тогда значительно увеличится площадь нагрева обшивки, и справится ли в таком случае система охлаждения, большой, знаете ли, вопрос. Я и так достаточно много сбрасываю модулей. Обшивка, конечно, способна выдержать довольно приличные температуры, но не по полной, так сказать, программе. Не предназначена она для экстремального нагрева.

Корабль прекрасно приспособлен для посадки на поверхность с помощью мощных турбин, которые обеспечивали ему вертикальные взлёт и посадку. А так как в наши планы это не входило, то весь поток энергии от модулей, закреплённых на брюхе корабля, был направлен на его маршевые двигатели. Можно было, конечно, перенаправить энергию на турбины, однако для этого требовалось время, которого у меня катастрофически не было.

Оставалась только одна возможность выровнять корабль и направить его в нужном направлении: подрулить находящимися в корме двигателями. Использовать основной, фотонный двигатель, по вполне понятной причине, я не мог: на таком расстоянии от поверхности мы просто сгорим. Даже если бы и не сгорели, смысла в этом всё равно не было, фотонный двигатель разгонял корабль только по прямой. А вот задействовать оба маршевых двигателя, расположенных по бокам от основного, это, пожалуйста, сколько угодно.

Однако уверенности в том, что сработает моя задумка, не было. Никто и никогда этого не пробовал. Я рассчитывал на эффект водомётного движителя, когда-то, в незапамятные времена, устанавливаемые в кормовой части плавающих машин-амфибий. На этих машинах, для того чтобы совершить, например, левый поворот, надо было отключить левый движитель и добавить мощности на правый; и тогда струя воды, выталкиваемая правым движителем, отклоняла нос машины влево.

Из-за постоянного наружного гула услышать работу маршевых двигателей было невозможно. Приборы показали, что двигатели запустились благополучно и теперь работали в холостом режиме. Ну что ж, пробуем. И я, положив руку на рукоятку управления правым двигателем, начал медленно сдвигать её вперёд, добавляя ему мощности. Одновременно с этим сбросил с правой стороны корабля оставшиеся четыре модуля, максимально облегчая борт. Через минуту к наружному гулу добавился пронзительный вой двигателя. Всё! Предел! На пульте управления индикаторы состояния двигателя находились в красной зоне. Мне бы очень не хотелось угробить движок. С этой планеты, в конце концов, ещё предстоит как-то выбираться.

Нам неимоверно повезло: своей цели я добился! Схематически обозначенный на голографической карте нос корабля дрогнул и поплыл влево, выравниваясь по зелёной зоне приземления. Правда не совсем по центру, как мне хотелось бы, но и так нормально, будем надеяться, что по курсу нет больших деревьев и валунов. Не знаю, что сработало: моя идея с двигателями или всё-таки судно хоть немного да слушалось рулей, но факт остаётся фактом. Мы выровнялись. Ну что же, скоро будет ясно, насколько хорошо сработает мой ангел хранитель! До настоящего времени он справлялся на отлично. Грех было жаловаться, как видите, живой и здоровый. Шкуру себе, конечно, за тридцать лет службы местами подпортил, но это так лирика.

Мысленно пожелав себе удачи, положил руки на удобный штурвал, точно такой же, как и перед моей соседкой, и стал ждать сигнала, машинально поглаживая пальцами плавные изгибы руля. Мою инопланетную напарницу, видимо, раздражали мои не знающие покоя пальцы, и я вдруг почувствовал, как на мою лапу легла горячая тонкая ладонь. От неожиданности я машинально отдёрнул руку и с трудом удержался от того, чтобы не посмотреть на свою соседку. Поняв, что выгляжу глупо, вернул руку на штурвал. Увы, больше меня такой чести, как прикосновение, не удостоили.

– Всё будет хорошо, моя красавица, всё будет хорошо, – пробормотал я, вглядываясь в экран навигатора и каким-то седьмым чувством понимая, что вот сейчас, сейчас, сейчас!.. Полосонув по натянутым нервам визгливым противным звуком, взвыла сирена, и в туже секунду на экране навигатора, по самому центру, вспыхнула ядовито-красная полоса.

– Работаем, милая! – рявкнул я, и, вцепившись в штурвал, изо всех сил потянул его на себя, помогая себе всем своим сто тридцати килограммовым телом, упёршись ногами в упоры. Медленно, очень медленно, красная полоса на экране поползла вверх. Опять же из-за этих проклятых модулей, корабль практически не слушался и рулей высоты. Ощерившись от натуги, я наддал ещё, чувствуя, как заныли перегруженные мышцы ног и рук. На свою соседку смотреть ни времени, ни желания не было, но я был уверен, что она добросовестно, изо всех сил тянет штурвал на себя, точно так же, как и я.

Красная линия доползла до верхнего края экрана и скрылась, уступив место точно такой же, но уже жёлтой полоске, которая тоже неторопливо поползла вверх. Когда весь экран засветился зелёным цветом, я нажатием кнопки зафиксировал штурвал, и, расслабившись, откинулся в кресле, чувствуя, как от напряжения трясутся руки и ноги. Под днищем корабля что-то зашуршало, потом шуршание перешло в дикую тряску, которая перемежалась с громким треском. Потом мощный удар брюхом, такой, что зубы клацнули, и я поблагодарил бога, а может и собственный опыт, за то, что во время любой посадки, лучше без нужды не разговаривать. Язык откусишь! Лично знаю такой случай. Год потом над парнем ржали. Корабль болтало так, что, если бы не плотная фиксация наших тел в креслах, нас бы попросту убило о стены рубки.

Глава 2

Стояла оглушительная тишина, и мне пришлось даже сделать несколько глотательных движений, думая, что просто заложило уши. Но нет, с моими ушами всё было в порядке, было действительно тихо. Всё! Приехали! Одним движением освободившись от ремней, встал из кресла и охнул от боли, в спине.

– А чтоб тебя…! Спину что ли сорвал! – выругался я, поздно вспомнив о своей соседке. Да и чёрт с ней, ушки у неё от этого не завянут. И, посмотрев на инопланетянку, увидел, что она сосредоточенно возится с замками, не в состоянии сообразить, как они открываются. Ладно, надо освобождать пленницу.

– Давайте я Вам помогу, – великодушно предложил я. Ну а что, мы приземлились, живы и здоровы, настроение по этому поводу, можно сказать, отличное. Почему бы и не помочь симпатичной и противной даме? Но мои услуги были с презрением отвергнуты, дама не только не ответила на мою, так сказать, доброту, она даже не посмотрела в мою сторону. Мало того, она вообще отвернулась от меня, когда я к ней подошёл. А вот это уже интересно! Ну-ка, ну-ка, что у нас там? И я, ничуть не смущаясь, взял женщину за остренький подбородок и повернул ей лицом к себе.

Не знаю, какое титаническое усилие мне пришлось приложить к своей собственной персоне, чтобы не заржать во весь голос. Но я не засмеялся, и с самым серьёзным видом осмотрел зелёное глазастое лицо своей спутницы, сразу же увидев, как у неё из уголка рта стекает светло-розовая капелька крови. Совершенно неизящно попытался перевести опять рванувшийся наружу хохот в бестолковый кашель, отвернулся, и, немного успокоившись, опять взглянул в явно удивлённые моим поведением глаза женщины.

– Откройте рот, – безапелляционно заявил я, не выпуская из своей лапы её подбородок, в полной мере ощущая ладонью, насколько она горячая в прямом смысле этого слова.

– Фто откыть? – удивилась зелёнокожая.

– Рот открыть! Рот! – повысил голос, борясь с искушением передразнить её. Женщина испуганно моргнула и машинально приоткрыла ротик, показав мне чуть припухший от укуса язычок.

– Всё нормально, чуть-чуть прикусили и всё. До свадьбы заживёт.

– Чьей фвадьбы? – с неподдельным ужасом уставилась на меня инопланетная дамочка. Значение слова «свадьба» она явно знала! А значит, для неё не являлось секретом и то, что пары создаются для продолжения рода, так как она вжалась спиной в кресло, когда я протянул руку, чтобы отстегнуть удерживающие её ремни.

– Не переживайте, – довольно заявил я, разглядывая испуганное лицо женщины, – это опять поговорка. После чего нажатием одной кнопки освободил свою спутницу от ремней, которые, звякнув пряжками, втянулись в кресло.

Из кресла она выпорхнула в одно мгновение, и, не отрывая от меня встревоженных глаз, сделала пару изящных шагов в сторону люка, ведущего наружу. Я подождал, когда она протянет руку к панели управления дверью, и, не скрывая усмешки, произнёс:

– Я Вам очень не рекомендую открывать дверь именно сейчас.

– Я не собираюсь следовать Вашим рекомендациям, – надменно заявила дамочка, бросив на меня презрительный взгляд, – или Вы собираетесь лишить меня свободы передвижения?

«О, как задвинула! – удивился я про себя. – Да иди ты на все четыре стороны, верста высокомерная!» Но вслух спокойно ответил:

– Нет, леди, никто ни в чём не собирается Вас ограничивать. Если хотите, то можете вон тем красным рычагом принудительно открыть дверь, и, если Вы не цените свою жизнь, ну или, по крайней мере, своё симпатичное личико… можете идти.

Рука инопланетянки замерла возле рычага. Как же, ей опять стало страшно: смерть этой расе ненавистна, как, впрочем, и любой другой. Но этой особенно! Они, можно сказать, почти бессмертны, никто так толком и не смог узнать продолжительность их жизни: тысячу лет, две тысячи, три! Контактировать с ними земляне начали всего лет двести назад. А у меня здесь пусть и не явная, но всё же угроза её бесконечной жизни. Зелёнокожая, не глядя на меня, медленно опустила руку и уже вполне нормальным голосом, без ноток презрения, спросила:

– А… что… не так? Почему нельзя выходить?

Я не спешил отвечать, подождёт! Не торопясь, подошёл к бару, встроенному в одну из настенных панелей, налил в высокий бокал брусничного морса, вернулся к своему креслу, не торопясь, уселся, и, отхлебнув напиток, протянул бокал в сторону инопланетянки.

– Не желаете? Брусника! Хорошая, знаете ли, штука, полезная, у вас дома такой ягоды точно нет, я узнавал.

Инопланетянка несколько раз глубоко вздохнула, прикрыв глаза, а потом, явно сдерживаясь, повторила:

– Так почему же нельзя выходить? Что может угрожать?

Ладно, не буду больше её томить.

– Видите ли, леди, – противным, менторским тоном начал я, – когда корабль входит в плотные слои атмосферы, его обшивка очень сильно нагревается, а так как наше судно имеет огромную массу, то, находясь возле него, можно просто сгореть. В вашем случае, как только Вы высунете голову наружу, Вы мгновенно потеряете свои шикарные волосы вместе с кожей. Поэтому несколько часов надо подождать.

Женщина ещё некоторое время постояла возле люка, а потом тоже подошла к буфету, не удостоив меня даже взглядом. Ну а по-хорошему-то, могла бы и поблагодарить, я ей, можно сказать, жизнь спас!

Время тянулось медленно. Моя спутница облюбовала кресло штурмана, которое находилось немного в стороне от кресел пилотов, и оттуда демонстративно меня игнорировала. Я до одурения напился всевозможных напитков, проглотил обезболивающую капсулу, чтобы боль не сковывала тело при каждом движении. Надо будет потом заскочить в медицинский отсек и просканировать собственную персону на предмет возможных повреждений. Через пару часов активировал два зонда, на носу и на корме судна, и одновременно отстрелил их. Зонды отделились от корабля с лёгким хлопком.

– Что это? – сразу же встрепенулась моя спутница. – Вы слышали? Что это было?

– Не переживайте, всё в порядке, я просто выпустил исследовательские дроны, – с удовольствием ответил я, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, и демонстративно уставился на пульт управления, делая вид, что что-то на нём высматриваю.

Женщина всегда остаётся женщиной! Вот и эту мои объяснения совершенно не устроили. Я демонстративно молчал, а ей просто необходимо было знать больше; и что я там разглядываю на экранах, ей тоже было интересно. Она помучилась ещё немного, но, в конце концов, спросила:

– А что это такое? Зачем это?

– Это два специальных приспособления, которые приземлятся в двухстах метрах от корабля. С их помощью я узнаю, пригодна ли для нашего существования атмосфера, и из чего состоят верхние слои почвы, по крайней мере, в этом месте, – я ещё некоторое время глазел на пульт, а потом продолжил, – ну вот, данные уже начали поступать!.. Дышать мы с вами здесь, слава богу, сможем!

И я, откинувшись в кресле, с улыбкой посмотрел на женщину, которая, приоткрыв ротик от любопытства, наклонилась в мою сторону. Всё-таки женщины – создания умные и сообразительные. Она поняла, что я специально провоцирую её. Поняла и покраснела. Вернее, её личико светло-изумрудного цвета потемнело, и она гордо отвернулась от меня.

Нам повезло: планета была земного типа, атмосфера почти такая же, только кислорода немного больше. Оно и неудивительно. Сплошной лес да холмы, покрытые лесом. По крайней мере, на расстоянии двух тысяч километров от места посадки именно так. Налюбовавшись шикарной картинкой бесконечного буйства разноцветной растительности с высоты птичьего полёта, я дал команду дронам возвращаться и по откинутому аварийному трапу спустился из кабины корабля на обожжённую землю. Пожар, возникший от раскалённой обшивки корабля, уничтожил всё живое на расстоянии примерно тридцати метров от него, однако дальше не распространился из-за обилия в долине, куда мы плюхнулись, мелких ручейков и речушек.

Моя спутница категорически отказалась жить в корабле, несмотря на наличие в нём всевозможных удобств цивилизации. Впрочем, её стремление быть поближе к природе вполне понятно, она, как-никак, была родом тоже с лесной планеты, на которой занимаются только сельским хозяйством, и прожила там, хрен его знает сколько лет! Единственное, на чем я настоял, чтобы она находилась в походной кевларитовой палатке, на всякий случай, от греха подальше.

Мне кажется, что она мне уступила только потому, что её привлекла особенность материала, из которого была выполнена палатка. Снаружи это была непроницаемая поверхность, как хамелеон меняющая цвет под окружающую обстановку, поэтому практически незаметную. Зато изнутри стены были прозрачны, и находившемуся в палатке было видно всё, что делается снаружи. Первое время это, конечно, приносит некоторые неудобства, но к этому очень быстро привыкаешь, по себе знаю. Ну и самое, на мой взгляд, главное – это прочность материала: его не возьмёт ни одно известное огнестрельное или холодное оружие! Я, конечно, не имею в виду огнестрельное солидных калибров или современное боевое оружие, которое такую преграду, в общем-то, даже не заметит. Но от зверя или от каких других мелких неприятностей убережёт на раз!

Женщины ни возле палатки, ни в палатке не было. Опять ушла в свой любимый лес, который начинался метрах в трёхстах от корабля и со всех сторон окружал вытянутую долину, в которой мы приземлились. Пистолет, который я дал своей спутнице и предложил постоянно носить с собой, лежал на столике. Она всё-таки не стала брать оружие, я её, конечно, попытался уговорить, но получил презрительный ответ, что в лесу ей ничего не угрожает и угрожать не может. Чёрт их знает! Возможно, конечно, это и так, – не люди они! Нам их понять, не дано! Я послонялся возле жилища инопланетянки, но окончательно поняв, что делать нечего, уселся на стул, стоящий под навесом, и уставился в сторону леса.

Об этой, обнаруженной совсем недавно, расе мы не знали ничего, в прямом смысле этого слова. Ничего! И не потому, что не хотели знать, а потому, что они не позволяли никому о себе ничего узнавать! Когда на их планету случайно натолкнулись китайские исследователи, они не смогли удержать это в тайне, проговорились, и к ней зачастили корабли других земных конгломератов: Американской федерации, Российской империи, и толерантного до идиотизма Европейского образования.

Планета была лакомым куском! И не потому, что на ней были залежи каких-либо редких ископаемых: их-то как раз было мало. А потому, что местные аборигены производили невероятные по своим лечебным свойствам лекарства. И, кроме того, почти вся поверхность планеты занята лесом, который имеет ценнейшую древесину. Но всю нашу свору желающих поживиться, ждал конфуз. Всем было категорически отказано в любых исследованиях и изучениях. Хотя совет старейшин планеты, ну, или что-то в этом роде, всё же выделил площадку гектаров в сто и позволил обосноваться на ней смешанному посольству землян. Сведя контакты с ними к минимуму.

Лет за пятьдесят ситуация немного изменилась, и лесной народ всё же начал торговать с людьми. Жители планеты обменивали на мелкие технические чудеса, свои непонятно, как и из чего производимые лекарства, имеющие недоступные для земных медикаментов свойства исцеления. Ну и, конечно, древесину с очень красивым рисунком, легко обрабатываемую и практически вечную. Изделия из этого дерева имели одну особенность: они приятно пахли, и этот запах сохранялся десятилетиями. Ну а в недра планеты никого не допускали, даже речи об этом не вели.

Повозившись на стуле и устроившись поудобнее, с удовольствием вспомнил недавнюю историю, о которой прочитал всё, что только смог найти. Пиндосы, то бишь звёздно-полосатые сверхчеловеки, повели себя с присущей этой нации наглостью и хамством! А именно, проигнорировав предупреждение зелёнокожих хозяев, выбрали удобное местечко на планете и высадили там три сотни бойцов штурмового отряда, усиленного боевой и строительной техникой. Десант лихо начал валить деревья и обживаться на новом месте, совершенно справедливо полагая, что местные виды вооружения не причинят им абсолютно никакого вреда. Тем более что о наличии оружия у этой расы было известно только одно. Оружия у них не было.

Однако бесчинство землян на планете продолжалось ровно три дня. А потом они исчезли. Полностью, в одно мгновение! Исчезли и техника, и люди! Болтающиеся над планетой корабли разом перестали принимать от поселенцев какие-либо сигналы. Картинки тоже не было, вернее, картинка была! Камеры кораблей могли видеть только проплешины от поваленного леса в том месте, где обосновался отряд штурмовиков, а потом и они пропали.

Я прикрыл глаза и довольно улыбнулся, вспомнив, что было дальше. Американцы, оправившись от шока, закатили истерику и потребовали объяснений от представителей жителей планеты. Объяснениями их не удостоили, однако предупредили, что в этот раз человеческие особи будут возвращены живыми и здоровыми. Но если что-то подобное повторится, никто возвращён уже не будет! И в этот же день на территорию, занимаемую американцами, доставили всех бойцов, которые были совершенно голые и спали глубоким сном. Но самым интересным было то, что все возвращённые бойцы впоследствии не могли вспомнить, как они уснули.

Пиндосы заикнулись было о наказании, которое постигнет зелёных с орбиты, но мы и Китайцы цинично предложили им заткнуться, утереться и оставить всё как есть, или проваливать подальше от такой негостеприимной планеты. Американцы всё поняли, утёрлись и остались. Как-никак они были торгашами, как, впрочем, и мы. И нам всем дефицитные товары тоже хотелось урвать.

От приятных воспоминаний меня избавил предупреждающий сигнал, который издал прикреплённый за ухом «говорун». Я взмахом руки задействовал лежащий передо мной на столе планшет и на появившемся над ним трёхмерном изображении увидел зелёную точку инопланетянки, вышедшей из леса.

– Ну и что, фифа шлёпает домой, – пробормотал я, – чего предупреждать-то, больно мне хотелось знать это. И тут же увидел, как к зелёной точке, движущейся в мою сторону, с нескольких направлений начали приближаться красные метки чужаков. За ухом вякнул уже сигнал тревоги.

Тревога оказалась ложной. Красные точки отстали, и я, сняв «говоруна», уже спокойно наблюдал, как ко мне, легко переставляя свои стройные ножки, приближается инопланетянка. На этот раз она была одета в лёгкое зелёное платье, почти под цвет кожи, а на ногах что-то вроде сандалий, ремешки которых достигали колен. При её приближении я встал, изобразив вежливого человека, дождался, когда она подойдёт поближе, и, опустив голову, демонстративно перевёл взгляд с её лица на грудь, красиво обтянутую платьем с глубоким вырезом.

– Что Вам здесь надо, Вас сюда не звали! – заявила леди и опустилась на стул, закинув ногу на ногу. Я, ничтоже сумняшеся, шлёпнулся на соседний стул, и, переведя взгляд на ножки женщины, нахально стал их разглядывать.

– Что Вы себе позволяете? – на этот раз реально возмутилась она. – Прекратите рассматривать мои ноги!

– Не прекращу! – нагло заявил я, и, поднявшись, подошёл к инопланетянке. И уже сам, глядя на неё сверху вниз, продолжил:

– Вы не должны были снимать с себя комбинезон: он, на данный момент, является вашей единственной защитой в этом месте.

– Я не нуждаюсь ни в чьей защите! – гордо заявила женщина и тоже встала, в результате чего я опять оказался, как говорится, «нос к носу» с её грудью.

– Все мы нуждаемся в чьей-то защите, – пробормотал я и одновременно с сигналом тревоги, раздавшейся откуда-то сверху от дрона, левой рукой отшвырнул свою собеседницу в палатку, а правой ухватился за рукоять молекулярного меча, прикреплённого к поясу.

Для того чтобы под воздействием Т-излучения, из специального жидкого сплава, содержащегося в рукоятке, сформировалось тончайшее лезвие, требуется десятая доли секунды. Этого хватило за глаза, и я, почти не глядя, рубанул серое тело, метнувшееся под навес.

– Закройте дверь! – рявкнул я, и, заметив, как сомкнулись края полога палатки, успокоился. Ну вот, теперь можно и о себе позаботиться, до моей принцессы, по крайней мере, эти хищники, не доберутся. Так, вот ещё один. Развернувшись на сто восемьдесят градусов и приседая, чтобы не столкнуться с массивным телом, развалил пополам ещё одного зверя. А теперь уходим из-под навеса, а то, как бы ненароком не зацепить мечом за натянутый сверху полог.