Елену опять бросило в жар. Слишком неожиданным для неё был ответ на этот вопрос. Неожиданно простым. Простота ответа поражала воображение. За время болезни мамы она много общалась с такими же, как мама, обречёнными, с близкими обречённых. Они все, больные и их родственники, вплотную приближались к границе миров, одностороннему переходу в другой мир, в «тот» свет и эта тема была очень близка.
– Бог есть Любовь, – дала ответ Елена.
Готовясь к смерти мамы пришлось невольно приобщиться к религиозным темам, попытаться найти спасение или успокоение, в том числе и в религии, в Церкви, в молитвах. Много говорили о Боге, о Душе, о загробной жизни, ходила в Церковь, разговаривала с батюшкой. Всё это было до смерти мамы, пока ещё была жива надежда на спасение. После смерти мамы пришло безразличие, и она оказалась в Зоне.
– Мы ставим знак равенства между Любовью и Богом, Любовь есть Бог, Бог есть Любовь. Тогда получается замечательная цепочка: Коммунизм – это Семья, Семья – это Любовь, Любовь – это Дар Божий, значит и Коммунизм – это тоже Дар Божий. Порядок дарованный нам Свыше. Маркс прошёл мимо этого, не заметил божественной природы Коммунизма, он сосредоточил внимание на технических моментах, на отношении к собственности, в первую очередь. Но не отношение к собственности главное в Коммунизме, а отношения между людьми. Он начал с того, чем надо было заканчивать, и пытался закончить тем, с чего надо было начинать. Вот и получилось всё, как говорится, через, извините, заднее место. Это и не удивительно, ведь марксисты-ленинисты были материалистами, атеистами. Тонкие материи в виде души или любви их не интересовали, т.к. их нельзя было пощупать, измерить, поделить. Возвращаясь к примеру с ребёнком в семье: ребёнок не приносит в семью материальных ценностей, но он приносит нематериальные ценности. Это любовь, забота, просто радость и смех! ЗА это он и получает часть семейного пирога, так как порой его вклад в семью может быть самым значительным – цементирующим и скрепляющим. При коммунистических отношениях между людьми вопрос о собственности решается сам собой. Как может что-то принадлежать тебе лично, если ты сам себе не принадлежишь? Если ты сам часть общего, то и всё что ты создаёшь, тоже является частью общего, собственностью общины. Ты имеешь всё, что имеет община, можешь пользоваться всем, что имеет община на равноправных правах с другими участниками общины полюбовно разрешая право очередности. Каждый берёт только то, что действительно ему нужно именно сейчас, уважая желания других и думая о других. Не все это могут сразу понять и принять. Это большой труд над собой. Лидером общины становится тот, кто больше всех преуспел на пути самопожертвования. А при самосовершенствовании меняются потребности. Твои первоочередные потребности переходят из личных категорий в общественные. Чем выше человек поднимается по социальной лестнице (она у нас есть, куда без неё?), тем больше от него требуется и тем меньше он требует для себя лично. Он больше отдаёт и меньше берёт. При частнособственнических отношениях всё наоборот, потому что в центре внимания удовлетворение личных потребностей, а они безграничны. Мы не называем наш образ жизни коммунистическим, потому что отношение к собственности для нас вторично, мы называем наш образ жизни общинным из-за общности интересов. У нас много общего, поэтому мы вместе. Мы не называем современное устройство производственных отношений капитализмом или социализмом, мы называем его индивидуалистическим. Из-за того, что современное общество всеми силами и возможностями развивают и продвигают потребности индивида. Человека учат хотеть всё большего и большего, как правило, сугубо материальных благ. Больше вкусной еды, больше шикарных машин, безделушек, «шмоток», курортного безделья, секса. Больше низменных, животных потребностей, чем возвышенных. Потому что это проще. И чем дальше, тем проще, потому что чем больше человек жуёт, тем меньше думает. А потом удивляются, откуда камни в почках – от сладкой, холестериновой еды, дешёвый жир плюс ароматизатор, идентичный натуральному, и усилитель вкуса. Вот рецепт любого продукта. Реклама и телевидение забита обнажёнкой, везде секс, секс, секс, а потом удивляются, откуда берётся столько сексуальных маньяков и извращенцев. Всё из-за того, что у потребителя возбуждаются низменные физиологические желания, вместо развития навыков общения, которые он и пытается удовлетворить любым способом. И из человека индивид превращается в потребителя. Потребителя дешёвого суррогата, который ему на радость производит индустрия. Мы не за аскетизм, как вы уже заметили, мы стараемся украсить свой быт, но это не цель, а скорее побочный продукт. У общинников тоже есть материальные желания. Мы тоже хотим сладко кушать, но мы это делаем для себя, не для абстрактного потребителя, чужака. Для себя, поэтому едим не просто вкусную, но ещё и здоровую пищу. Мы не гонимся за роскошью, но по возможности стараемся делать красивые вещи, потому что делаем их с любовью, для себя.
– И что? У вас у всех кожаные диваны? – Дуб не унимался, задела его за что-то внутри эта пропаганда коллективного ведения хозяйства.
– Ещё нет. Пока только общественные места оснастили красивой мебелью. Комнату собраний, дежурные помещения. Мастеров не хватает и кожу тоже надо с кого-то содрать, а вот лесная нимфа не даёт зверушек обижать, – Андрей улыбаясь обратился к Елене.
– Не для ваших диванов животные созданы, а пятая точка может и на деревянной лавке разместиться, здоровее будет, – не очень любезно ответила Елена.
– Мы и не спешим, сдираем только с павших. Я вижу, что утомил вас политикой. Напоследок еще раз скажу, что наш образ жизни не для всех, мы его не навязываем никому, силой в нашу общину никого не тащим. Что касается ваших задач, то информация, которую вы принесли, ещё больше вынуждает нас принять решение о выходе общины из Зоны. Мы уже давно начали обсуждать это. Зона стала нас тяготить своей непредсказуемостью. Нам становится всё тяжелей терять наших товарищей от разных нелепостей: мутантов, аномалий, бандитов. А тут ещё ваша «колыбельная». Я думаю, мы на собрании все-таки примем решение о выходе.
– Пойдёте в капитализм? – спросил Капитан, – Как вы в нашем индивидуалистическом мире будете существовать?
– Так же, как и в Зоне. Начнём с «колхоза», сельскохозяйственной общины. Жаль, конечно, что у государства нет программ развития сельского производителя. Например, если хочешь пахать и сеять, то вот тебе в аренду тысяча гектаров пашни, уже отмеренных, размеченных, занесённых в земельный кадастр, вот тебе договор на лизинг одного комбайна, двух тракторов, сеялок, трёх грузовиков, вот тебе договор на целевые кредитные линии для закупки ГСМ, семян, строительных материалов, обязательство сдать государству не менее тысячи тонн зерна, остальное по своему усмотрению. От тебя только паспорт и хорошая кредитная история. Но это только наши мечты, от нашего государства ничего подобного не дождаться.
– Вот это вы фантазёры! Тысячу гектар пашни! Комбайн! По одному паспорту? А почему не две тысячи? – Настала очередь Капитана повозмущаться наглостью общинников.
– Почему не две тысячи? – спокойно, опят же, улыбкой продолжил уже Василий, – Потому что современный комбайн две тысячи гектар не сможет за уборочную обработать, а тысячу, при грамотном планировании, сможет. Поэтому меньше, допустим не тысячу, а триста, брать не целесообразно, ресурс техники до конца не будет выработан, итоговая производительность будет низкая. А по поводу наших, как вы сказали, фантазий, могу сказать следующее – сидеть и ждать, что к тебе придёт фермер, принесёт деньги, миллионы денег, за выкуп земли, за покупку сельхоз автопарка, сам проложит дороги, проведёт электричество, а потом ещё тебе и урожай по выгодным для тебя расценкам сдавать будет, вот это настоящее фантазёрство и утопизм. Мы со своими проектами можем только в сторонке нервно покурить. Полёт фантазии наших государственных деятелей даже для нас не досягаем. А ведь они ждут, надеются и верят, что придёт Инвестор и ВСЁ им построит и ещё и денег на карман отвалит, за то, что дождались. Вот для этого Инвестора и землю берегут, попробуй взять в аренду или купить, круги ада пройдешь. А что касается денег, то их им самим не хватает, а тут еще какому-то нищеброду даром раздавать.
– А как один фермер и на комбайне, и на двух тракторах, и сразу на трёх грузовиках, по-вашему, работать будет?
– По-нашему? По-нашему – общиной, – смеясь ответил Василий, – современное сельское хозяйство единолично не поднять. Нужны либо наёмный труд, либо община, колхоз. Поэтому Сталин был прав, когда всех крестьян в колхозы загонял, только не надо было через колено ломать. Колхозам трактора и механизацию, а единоличники пусть на себе пашут, серпами жнут. Колхозники же, на тракторах. Через лет пять все здравомыслящие в колхозы бы пришли. Ещё бы и электрификацию к колхозу привязали. Если в колхозе, вот тебе лампочка Ильича, единоличник – керосинку жги или плати за подключение и за потребление по отдельному тарифу. Но уже столетнее прошлое с тех времён, не будем трогать особо эти события. Трудностей у нас будет много за пределами Зоны, но пока мы едины, как говорится, мы непобедимы. Начнём с огородничества, картошка, теплица, огурчики, помидорчики, ягодка, розочки, тюльпанчики, коровок потихоньку до дойного стада доберём, молоканку купим, молочку начнём продавать, прорвёмся как-нибудь. Главное богатство у нас с собой и никому его не отнять.
– Артефакты и хабар имеете в виду?
– Нет, артефакты, кстати тоже имеются, не с голым задом должны выйти, но главное наше богатство, я надеюсь, в нас самих. Это умение быть богатыми. Люди почему-то богатством народа, страны считают золото, бриллианты, природные ресурсы, но на самом деле это богатства недр, а не народа. Богатство народа в умении быть богатым, как ни странно и не банально это звучит. Богатство – в умении быть богатым. Прямой связи между богатством недр и богатством народа нет. Есть немало примеров богатых народов, живущих в стане с бедными ресурсами и бедных народах, живущих на несметных природных богатствах, но не умеющих их превратить в собственное благополучие. В этом есть один важный вывод – богатство народа не материально. Умение может и будет выражаться в материальных ценностях, но само оно не материально. Его нельзя украсть или купить. Можно заработать упорным трудом и учением, и можно растратить, окунувшись в лень и праздность. Мы надеемся, что наша общность, наше единство, забота и любовь друг к другу помогут нам преодолеть все первоначальные трудности, позволят нам успешно конкурировать с обществом индивидуалистов. Прорвёмся, где наша не пропадала?
– Ну, как вы сами говорите, Совет вам да Любовь и Бог вам в помощь, – закончил Капитан, наставала пора прощаться.
– И флаг вам в руки, – добавил Дуб, – только в деревне народ пьёт сильно. Не боитесь, что на воле общинники злоупотреблять начнут?
– Нет, не боимся. Люди пьют тоже от Любви, точнее, от её недостатка. Пока между нами будет Любовь, не страшны нам алкоголь и наркота, – опять вступил в разговор Андрей, разговор перешёл на политическую тему.
– Про какую любовь вы всё время говорите? – спросила Елена, – У вас в общине одни мужчины!
– Любовь бывает разная. К сожалению, в русском языке нет отдельных слов для описания разновидностей любви. Это создаёт некоторую путаницу в понятиях. У греков есть несколько слов для описания любви. Это Эрос, Филос, Строге, Агапе. Эрос – это любовь-страсть, отношения между сексуальными партнёрами, то что Вы, Елена, имели в виду задавая свой вопрос. Филос – это любовь дружба, в ней нет сексуального влечения, это отношения между друзьями. Есть слова от этого корня, например, Филантроп. Дословный перевод – любовь к человеку, на русский язык переводится как благотворительность. Филадельфия – любовь к брату. Строге – семейная любовь, между членами семьи, а Агапе – это любовь ко всему сущему, любовь жертвенная. Когда мы говорим про любовь внутри общины, то имеем в виду Филос, Строге и Агапе. Любовь-дружбу и любовь к миру. Агапе самый сложный вид любви. Разные мыслители вкладывают в него немного разный смысл. В христианской, масонской традициях есть ритуал «Агапа». Это совместная трапеза общинников. В христианстве это подражание «Тайной вечере». Агапе это состояние человека, в котором он любит всех окружающих, готов бескорыстно делится всем, что имеет, человек испытывает духовный и эмоциональный подъём, ему хочется петь, танцевать. Малые дети почти постоянно находятся в этом состоянии, именно Агапе даёт им силы на познание этого мира. Опять же, к сожалению, с возрастом, под грузом насущных проблем, человек утрачивает способность входить в это состояние, которое можно назвать Раем. Рай и Ад – это состояния Души. Блаженство Агапе сродни райскому блаженству, доступ к которому детям даётся легко, а взрослым сложно. Алкоголь химическим образом, через кислородное голодание клеток головного мозга вызывает похожее с Агапе состояние. Опьяневшему человеку хочется петь, танцевать, любить и быть любимым, может проснутся жажда деятельности, на скупого напасть благотворительность, на злого – доброта. До определённого уровня потребления алкоголя сохраняется хорошее настроение. Человек попадает в Рай, но через чёрный ход, можно сказать, через, пардон, задний проход. За это следует наказание в виде похмельного синдрома, алкогольного психоза. Подсознательно понимая искусственность своего состояния, человек может поменять полюса своего настроения: на смену дружелюбию прийти агрессия, злоба, жажда созидания может быть заменена жаждой разрушения. Алкоголь может стать дешёвым проводником в потерянный Рай. Не имея способности дать своей душе благодать естественным путём, люди ищут помощи у алкоголя, наркотиков. Не даром зависимости лечат через общины и секты. Окружая человека любовью и заботой пытаются вернуть ему возможность честного попадания в заветное состояние. Когда человек вновь обретёт возможность любить и быть любимым, то тяга к искусственным способам попадания в заветное состояние проходит. Пока мы сохраняем между собой наши отношения, алкоголь нам не нужен. У нас нет прямого запрета на употребление алкоголя, как и нет особой надобности в его употребления. Нам без него лучше, чем с ним.
– Получается, что во всём у вас любовь виновата, – после долгой паузы сказала Елена. Слова Андрея погрузили гостей в некий ступор, – И в хорошем, и в плохом.
– Вы правы. Любовь толкает человека на добрые дела, её отсутствие – на недобрые. Мы стараемся творить добро, это помогает каждому из нас быть чаще в состоянии Агапэ, быть счастливыми, заряжать своим хорошим настроением окружающих, настраивать их на волну любви и счастья.
– А если не настраивается? Если индивид не разделяет ваших взглядов и относится к вам резко враждебно? Что тогда? – озвучил свои сомнения Капитан.
– Если не настраивается, то надо избавляться, расставаться. Мы никого силой не держим, не нравится – уходи.
На этом разговор иссяк. У гостей не осталось желания дальше погружаться в дебри политических теорий общинников, а у хозяев пропало желание что-то объяснять. Пришла пора общаться.
– Спасибо за гостеприимство, интересно было с вами побеседовать, посмотреть, как вы живёте, но нам пора уходить. Солнце ещё высоко, – начал прощаться Капитан, – можно ещё многое сделать.
– Для хороших людей наши двери всегда открыты, если захочется тепла человеческого общения – заходите. Елена, приятно было с вами познакомиться. Пока мы здесь, заходите в любое время, не стесняйтесь. Может, пообедаете? У нас борщ поспел.
– Спасибо за приглашение, но мы пойдём, – ответила Елена, – я помогу в поисках пропавших учёных и обязательно к вам зайду как-нибудь на огонёк.
Капитан встал, зам ним встали его спутники. Хозяева вызвались проводить гостей. Все вместе вышли из здания. Небо прояснилось, солнце действительно было ещё высоко достаточно сильно припекало. Василий подозвал к себе одного из общинников, копавшегося в грядках, и тот через пару минут, пока Василий проводил краткую экскурсию по огороду, нарвал им немного огурцов и помидорчиков в качестве гостинца. Отказываться не стали. У перехода ещё раз попрощались, поблагодарили друг друга, ещё раз, уже Фёдор, пригласил Елену в гости. На том и разошлись.
До оставшихся на камнях ребят шли молча. У каждого были свои думы. Дуб остался скептически настроенным по отношению к идеям общинников. В его понимании это была очередная секта слегка заблудившихся людей. Их идеи его не заинтересовали, его интерес был в другом, в Елене. Девушка ему нравилась, очень нравилась. Ещё на входе, учтиво помогая ей подняться по лестнице подав руку (Капитан его отправил первым подниматься), их тела соприкоснулись. Несмотря на лесной образ жизни, кожа у девушки была на удивление нежной и перчатки она не носила, поэтому можно было в полной мере оценить нежность кожи, мягкость руки. Дубу не хотелось выпускать из своей огромной ладони это маленькое чудо. Девушка почувствовала это, с улыбкой вопросительно посмотрела на здоровенного парня, молчаливо и игриво спрашивая: «Ты чего? Отдай, не твоё» и их глаза встретились. Они смотрели друг на друга совсем не много, не более пяти секунд, пока Капитан поднимался по лестнице, но этого времени хватило Дубу, чтобы рассмотреть каждую ресничку вокруг больших, с зеленоватым оттенком, глаз, каждую складочку на губах нежно-розового цвета, каждый локон, отливавший золотом в солнечных лучах, нежный румянец на щёчках. Больше всего удивили глаза. Они были странного болотного цвета, не изумрудно-зеленого, но не коричневого. Возможно, жизнь на болотах Зоны так сказалась на цвете глаз девушки. Но не сам цвет глаз завораживал, а какая-то неодолимая сила манила окунутся в этот омут. Елена, в отличие от Дуба, не запомнила почти ничего. Ни цвета глаз, ни формы носа, губ, ни ещё чего-то. Она почувствовала во взгляде парня доброту, силу, уверенность в себе и надёжность. Дуб был почти на голову выше, чем она, и ощущать себя маленькой и даже беззащитной рядом с таким большим количеством, как ей показалось, абсолютного добра было очень приятно. Потом, уже во время беседы с лидерами общины, она внимательней рассмотрела лицо бойца. Он был не дурён собой: высокий, мощный лоб, крупный нос, волевой подбородок, уверенный взгляд из-под прямых бровей, широкая, мощная шея. Одним словом – богатырь. Красивый богатырь. Ей стало интересно: «А бывают не красивые богатыри?»
Сейчас, молча шагая за Шершавым-Киселём они время от времени встречались взглядами, молчаливо продолжая тот мимолётный контакт на стене общины. Проходя по разреженной части соснового бора, где солнцу удавалось пробиться через кроны деревьев до самой земли, чтобы дать тепло и свет для роста травы, Дуб сорвал и протянул Елене какой-то не большой и невзрачный белый цветочек. Так приятно было принимать из огромных рук этот маленький, но такой приятный подарочек. Даже смутилась довольно сильно, покраснела немного, молча, взглядом поблагодарила за внимание. Ей вообще давно уже никто не дарил цветов. Нет, дарили! Причём, довольно часто. Она от этого даже остановилась на пару секунд. Кто-то из общинников довольно часто оставлял для неё (а для кого ещё?) небольшие букетики полевых цветочков вблизи её жилища. Но она почти не обращала на это внимания. В её тогдашнем состоянии Болотной Ведьмы это было не нужно и даже раздражало. А сейчас приятно. Что это? С ней что-то происходит? Раздумья Елены о своём состоянии были прерваны приходом к месту привала основной части группы. Капитан прервал общее молчание фразой «Чем дальше в лес, тем толще партизаны».
Кратко рассказал бойцам суть переговоров, бредовых идей общинников. Командир долговцев со своей «Колыбельной», Копатыч со своими геореакторами и мамонтами, теперь общинники со своей любовью. Маразм, что называется, крепчает. Что дальше будет? С чем дальше придётся столкнуться? Ведь у похитителей научной миссии однозначно есть какая-то идея! Причем есть ощущение, что по сравнению с ней, всё ими уже услышанное покажется невинными фантазиями.
Быстро перекусив чем было, солнце на самом деле ещё было высоко и не следовало более понапрасну терять время, выдвинулись в сторону шахт.
Шахты
Осторожно, не давая себя обнаружить общинникам, обошли общину и пошли лесом в сторону шахт. Незачем им знать истинную численность отряда. С Еленой оказалось возможным идти быстрее. Девушка шла первой. Она безошибочно, без применения детекторов, обходила аномалии, отгоняла мутантов. Стая кабанов с недовольным хрюканьем пропустила их мимо. Вожак, сначала пошёл было в атаку, но Елена внимательно посмотрела на него и животное остановилось, еще раз недовольно хрюкнуло и потрусила обратно, к своим.
– Ты ему что-то сказала? – спросил Капитан.
– Да, сказала, что это мой обед, – спокойно ответила Елена.
– Кто обед? Я, мы, обед? Не пугай меня так, девочка. Когда я сильно пугаюсь, то вокруг всё живое начинает умирать.
– Завтрак туриста, – уже с улыбкой ответила девушка, – кабан не знает слова «гости», у них нет такого понятия, а понятия «обед», «завтрак», «ужин» есть. Идём дальше.
– Сказала бы, что мы твои друзья, – предложил Пекло.
– У кабанов нет друзей, они живут в стаях и стаи между собой не дружат и в гости не ходят, – ответила Елена.
– Сказала бы, то мы твоя стая, – предложил Камень, – обидно быть «обедом».
– Другая стая в твоих владениях? Это вызов. Стая людей? Это уже война. Кабаны знают, что такое люди. У них есть такое понятие. И оно не из разряда «хороших». А «обед» очень безобидное понятие. «Обед» не несёт в себе никакой угрозы.
– А если бы кабан тоже захотел пообедать, вместе с тобой? – пробасил уже Дуб.
– Во-первых, это с его стороны было бы уже наглостью. Я отчетливо сказала, что это «мой» обед. Эти кабаны меня знают и уважают. Во-вторых, кабаны не очень любят мясо, они больше интересуются сочными корешками и толстыми личинками. Поэтому, вы не вызвали у него особого гастрономического интереса, – весело закончила девушка.
– Какое благородство и забота! – добавил Капитан, – двигаем дальше.
Немного после повстречалась небольшая стая кошачьих, очень похожих по внешнему виду на рысь. Короткое тело на высоких, мощных ногах, короткий хвост, уши с кисточками. Только, в отличии от обычной рыси, живущей одиночно, эти твари были в стае и морды были «оснащены» более мощной пастью, с более развитыми клыками и зубам вообще, больше напоминая африканских гиен. Ведьма опять молча «поговорила» с мутантами и те пробежали мимо.
– Даже не хочу спрашивать в качестве кого нас на этот раз представили аборигенам, – саркастически заметил Сидр.
– Ты уже спросил, – с ухмылкой заметил Камень.
– Отвечаю, – сказала Елена, – ни в качестве кого. Кошки сыты, они хотят поиграть в догонялки. Я сказала, что кабаны хотят с ними поиграть и они побежали к кабанам.
– А кабаны хотят поиграть? – поинтересовался Пекло.
– Нет, но им это полезно, – ответила Елена.
– Фитнесс? – спросил Капитан?
– Нет, сброс агрессии. Полезно всем, и кабанам, и кошкам. И относительно безопасно. Кошкам на задрать здорового кабана, а кабану не догнать здоровую кошку. Побегают, похрюкают, помяукают и по домам. После таких игр они становятся добрее, с ними можно нормально общаться, – доходчиво объяснила взаимоотношения в животном мире Зоны Елена.
– Значит, если зверушка на тебя бежит, то это означает, что она хочет с тобой поиграть, а не съесть? Что-то не похоже, – скептически заметил Пекло.
– Нет, играют только со «своими». Сталкер для мутантов является обычно врагом, которого надо уничтожить во что бы то ни стало, – печальным тоном ответила Елена, – я пока не могу понять почему. Мы проходим у них не в качестве «обеда», а в роли «врага». Мутанты часто убивают сталкеров не для еды, а «просто так», как мы тараканов в доме. Мы им мешаем. А чем мешаем, почему – не могу понять.
– Уж не знаю, чем лучше быть, тараканом или обедом, – заметил печальным тоном Поручик, – хотелось бы остаться человеком, но здесь это не котируется.
За разговором дошли до места невероятной красоты. Между дорогой и горой, в глубине бора, взгляду открывается небольшая низина заполненное водой, образую небольшое мелкое озеро. По краям озера растут огромные плакучие ивы, опустившие свои красивые, длинные ветви почти до самой воды. На середине озера возвышается огромный камень неправильной формы с острыми, обломанными краями. Это не гладкий валун, которых много в этих местах. Камень больше похож на обломок черной скалы, непонятным образом вбитый посередине озера. К скале можно было бы подобраться, прыгая по плоским, гладким валунам, торчащим из воды, если бы не электрические аномалии, вперемешку с химическими, которыми густо усеяна поверхность озера. Можно сказать, что это была одна большая аномалия. Постоянные вспышки электрических разрядов озаряют скалу мистическим голубым светом, что и придаёт без того красивому месту невероятно завораживающий вид.
– Это твой дом? Ты здесь живешь? – спросил Дуб.
– Да, здесь, – спокойно ответила девушка.
– Красивое место.
– В гости зайдёшь?
– Приглашаешь?
– Да, но все можете не войти, кто-то может стать «обедом».
– В гости это хорошо, но сначала надо дела поделать, – вмешался в разговор Капитан, – место красивое, но мы идём дальше.
Бойцы были восхищены местом, немого по фотографировались на свои гаджеты.
– Леночка, можно тебя попросить сесть на свой камень как на картине в общине? – попросил Сидр.
– Не сейчас, – скомандовал Капитан, – не время, идём дальше. И так на пустые разговоры столько времени истратили.
Пошли дальше. Елена, по-прежнему, обводила группу вокруг аномалий, проводила мимо мутантов, которых не так уж и много было. Тёмная Лощина оказалась вполне спокойным местом.
К вечеру дошли до шахт. Так называлось это место. Сами шахты расположены глубже, внутри горы. К ним ведёт ветка железной дороги. Железная дорога пересекает дорогу автомобильную, но железнодорожный мост, под которым проходит автомобильная дорога невероятным образом порван. Пролёт между центральными опорами отсутствовал полностью, порванные рельсы и боковые металлоконструкции торчат, изгибаясь, в разные стороны. Было похоже, будто какой-то шар взорвался на мосту, порвал и выгнул в разные стороны сталь как тонкую алюминиевую проволоку. У входа в тоннель сохранилось несколько заброшенных строений: сторожевая будка с казармой. Выбитые стекла и двери, облезшая штукатурка, обломки мебели, скрипящий мусор на полу навевали тоску. Крыша была ещё в исправном состоянии, чем и воспользовались. Снова наползли тучи и заморосил мелкий дождик. Перекусили под крышей и вошли в тоннель.
Тоннель встретил затхлой прохладой. На ржавеющих рельсах стоял брошенный порожняк. Бортовые, грузовые, крытые вагоны пусты и безжизненны. В крытых вагонах кое-где валяются открытые консервные банки, использованный перевязочный материал и шприцы. Без приключений дошли до остановочной платформы, за которой и начинались сами шахты: подземные туннели, не понятно кем прорытые. Елена насторожилась, знаком показала, что внутри кто-то есть. Капитан решил разделить группу. «Малышей», Сидра и Дуба оставил на платформе. Бойцы заняли позиции на вагонах. Их задача дать знать, если кто-то всё-таки идёт за ними, не дать закрыть всю группу в этих катакомбах. Камня, Пекло и Поручика взял с собой. Камень и Пекло имеют опыт борьбы с кровососами, а Поручик взят на случай встречи с контролёром. Дуб тоже хотел идти в катакомбы, но пулемётная поддержка ребятам на входе тоже может пригодиться, а в катакомбах она была бы излишней. Распределив силы, пошли внутрь. Елена шла первой, за ней Капитан, Пекло, Поручик. Замыкает группу Камень.
По мере осторожного продвижения внутрь усилился запах смрада. А вот и послышался знакомый и противный Капитану рык снорков. У Капитана напряглись все мышцы и нервы. Это, пожалуй, самая ненавистная разновидность мутантов для Капитана. В памяти быстро пронеслись картинки пребывания в снорочьих норах, тяжёлая агония, град кровавых ошметков, постоянное мерзкое рычание. Расстрелять их всех без сожаления, очистить землю от этой мерзости и побыстрее убраться из этой норы. Нет, клаустрофобии у Капитана не было, но с некоторых пор норы и катакомбы были ему не по душе. Елена тихо попросила не стрелять. Очень хотелось обратного, но пока её просьбу выполняли.
В лучах фонариков замелькали противные морды и тела монстров. Тоннель был широким, метров десять, пятнадцать. Сталкеры осторожно продвигались вдоль правой стены, а вокруг них прыгало на четвереньках уже с полдюжины снорков. Кроме мутантов ничего достойного внимания не встречалось. Монстры особо дружелюбных чувств не проявляли, но и не вели себя особо агрессивно, на удивление. Свежие особи сначала пытались идти на сближение, но перед Ведьмой теряли свой пыл и либо уходили прочь, либо держали дистанцию и не нападали. Капитану всё равно было противно. С каким бы удовольствием он всех бы здесь навеки успокоил. Придерживаясь правой стены дошли до большого зала. Просматривалось продолжение тоннеля вперёд и вправо шло большое ответвление. Справа доносился усиливающийся запах смрада.
– Куда идём? – спросила тихо Елена.
– Нам туда, где плохо пахнет. Там, где хорошо пахнет, нам делать нечего, это не наша работа, – резко ответил Капитан.
Пошли дальше, в правый штрек, по-прежнему придерживаясь правой стенки. Снорков стало заметно больше.
– Откуда их здесь столько? Они что, размножаются? – тихо спросил Камень.
– Ага, почкованием, – недовольно ответил Капитан, – может наша Ведьма ведает откуда они берутся?
– Я не знаю, – ответила Елена, – не люблю я снорков. Злобы в них много и живут в норах. Я не люблю норы.
– А кровососов, значит, ты любишь? – уже ехидно спросил Капитан, вспомнив историю про кровососа Васю.
Отвечать не пришлось. Вошли в довольно большую полость. Посередине, по бокам, стоят старые железные шкафы, стеллажи с обломками каких-то коробок, деревянных полусгнивших ящиков. На полу валяются пустые консервные банки, обрывки каких-то бумаг. Капитан поднял один такой обрывок. Это была страница из научной книги. Речь шла о каких-то турбулентных процессах в жидких средах. Но смрад, ставший уже трудно выносимым, шёл не от мусора, а от трупов снорков в беспорядке разбросанных на всём пространстве подземелья. Погибли мутанты от большого количества пулевых ранений, в сумме своей нанёсшие повреждения не совместимые с жизнью даже для мутанта. Чуть далее обнаружилась причина множественных пулевых ранений мутантов. Это были трупы в уже знакомой форме наёмников. Двое лежали по их стороне, ещё двое угадывались у противоположной стороны. Мутанты стали вести себя намного беспокойней. Вокруг людей на расстоянии трёх-четырёх метров образовалось сплошное кольцо из постоянно движущихся монстров. Рык стоял непрерывный. Снорки стали явно проявлять агрессию. Некоторые пытались останавливаться и готовится к прыжку, но сбивались с ног набегавшими сородичами и терялись в общем водовороте биомассы.