Шизоград. Город абсурда

Посвящаю моей любимой супруге Елене

Редактор Надежда Преснякова

Дизайнер обложки Екатерина Посохина

© Андрей Логунов, 2021

© Екатерина Посохина, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0051-8402-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Война с сиренью

У Скорлупа под окнами начала расти сирень. Быстро, активно и перспективно. Каждое утро он заходил на кухню, подходил к окну и грустно выглядывал наружу. «Скоро и цвести будет, как назло», думал Скорлуп, закрывая форточку на щеколду. С этим срочно нужно было что-то делать!

От обильной поливки даже сорняки дохнут, по крайне мере, так пишут в глянцевом журнале областного центра. Скорлуп вылил в лейку остатки хлебного кваса из двухлитровой бутылки и вышел на улицу.

– Что это ты делать собрался? – спросил сосед Шурупан.

Шурупан всегда выходил в это время из подъезда посидеть на скамейке и почесать живот в районе пупка.

– Сирень заливать собрался, – хмуро ответил Скорлуп, тоном намекая, что диалог их завершён.

Лейка закончилась быстро, кваса явно недоставало. Вернувшись домой, Скорлуп начал поиск жидкостей, которые не жаль было бы истратить в борьбе с зелёным врагом. Уксус, чайный гриб, забродивший вишнёвый компот и тёмное растительное масло, которое хозяин сливал каждый раз из сковородки, после жарки картошки с кленовыми листьями и каштанами. Смешав всё это в пятилитровую бутыль и разбавив до края ржавой жёлтой водой из-под крана, Скорлуп совершил второй заход в палисадник к ново выращенной сирени. На этот раз лейки не потребовалось. Опустошив бутылку полностью, хозяин вернулся домой и в полной уверенности, что война со злобным растением закончена в пользу человечества, улёгся дремать на деревянные поддоны, которыми были заставлены все комнаты квартиры.

К вечеру ситуация не изменилась. Сирень росла, набиралась сил, обзаводилась новыми сумочками и активно спешила к скорейшему процветанию. Скорлуп был в ярости. Слив бензин с машины вымогателя, пока тот был в магазине, покупая пластиковые бамперы, и разбавив всё это берёзовым соком, вновь пытался перекормить растение ядовитой жидкостью. Без толку.

Три последующих дня Скорлуп перепробовал ещё огромное количество разнообразных смешиваний и поливок, но всё как коту под хвост. А от некоторых химических соединений сам лишился части волос на ногах и покрылся мелкими прыщами от газовых выделений во время производственного процесса.

Шурупан, сосед по лестничной клетке, с каждым днем настораживался сильнее. Во-первых, не понимая, что это за странное занятие нашёл себе ленивый Скорлуп.

Так ещё, во-вторых, придавал страха тот факт, что почва вокруг сирени по ночам начинала светиться. На третий день Шурупан сел за стол и начал писать жалобу губернатору, о том, что сосед вместо того, чтобы вызвать соответствующие органы по борьбе с уличной растительностью, нелегально разводит опасные средства и травит всех в округе. Жалоб, возможно, было бы и больше, так как дом был многоэтажный, но на верхних этажах никто из людей не проживал, двери были забиты, а комнаты занимали старые голуби.

«Да… жаль голуби писать не умеют и подписей у них не собрать», -печально думал Шурупан, в очередной раз наблюдая с лавочки борьбу соседа с нежелательным ему растением. Подпись свою временно ставить не стал, решив ещё пару дней подождать, обдумать и получше переписать донесение.

Скорлуп же не уступал, экспериментируя и разливая различные гадости под Сирень, которая к тому времени уже загораживала весь обзор из окна, так сильно любимый владельцу квартиры: гаражи и свалка пластикового мусора от завода производителя полиэтиленовых пакетов. Вид был отменный.

На пятый день, находясь уже на грани отчаяния, Скорлуп стал обдумывать другие способы борьбы с ненавистным растением.

Первыми на ум пришли ножницы, но они были такие тупые, что даже листву срезать было невозможно. Да и мозоли на руках после стрижки ногтей не позволяли, в полную силу задействовать мышцы парника. Так что ножницы были благополучно отправлены обратно в ящик, где и были найдены позднее.

Второй вариант, пришедший на ум – это бензопила «Гром», которую Скорлупу подарили родственники на юбилей. Но, она, как назло, не работала. Кто же знал, что появится необходимость её задействовать! В пиле отсутствовала часть деталей. Скорлуп, выкручивал из неё винтики, которыми он подкручивал дверные ручки и замки на тумбочках, поэтому части инструмента вообще не были скреплены друг с другом. Заведи её, и пила бы разлеталась по округе с грохотом, ходи потом собирай. Конечно, можно было бы обернуть её бумагой и обклеить скотчем, таким способом пользовался Шурупан, когда чинил свой адронный комнатный коллайдер. Но даже если допустить факт, что пила работала, пользоваться ей всё равно не представлялось бы возможным по банальной причине отсутствия электричества. Скорлуп вообще не оплачивал счета несколько лет и давно лишился привилегии использовать электроэнергию для своих частных нужд. Можно, конечно, попробовать опустить шнур пилы в канализационный люк. Кто-то рассказывал, что там можно поймать блуждающие атомы, но верилось в это с трудом, да и удлинителя не найти.

А последним вариантом был топор. Лежал он уже шесть лет в ванне в углу под кошелкой с грязными платками. Но с тех пор силы у Скорлупа поубавилось, и поднять его было невозможно. Хозяин попробовал его сдвинуть с места, но только надорвал спину, оставив лежать инструмент на том же самом месте. Последняя задумка тоже была отвергнута.

На пятый день, окончательно расстроившись, Скорлуп сел на пол в коридоре и заплакал. Плакал так сильно и жалобно, что звук рыданий заставил продавщицу магазина на соседней улице уйти раньше времени на учёт. Всхлипывая и вытирая слезы с лица тыльными сторонами грязных рук, он увидел рядом с собой какой-то блеск. Присмотревшись получше, он увидел то, от чего его охватила сильнейшая радость. Пуговица от пиджака, потерянная в незапамятные времена, была вот так спонтанно найдена! Он уже и не верил в такой исход. Вскочив и схватив пуговицу в руку, он побежал скорее пришивать её к старому рваному пиджаку. Ещё немного и, возможно, его жизнь кардинально изменится.

Когда деталь была на своем законном месте, а Скорлуп смотрелся в кривое зеркало, восхищаясь своим внешним видом, стрелки часов показали шесть вечера. Самое идеальное время, чтобы посетить престижнейшего мероприятие города, по его мнению, – «Вечерние собеседования».

Выйдя радостным из подъезда и махнув в сторону Шурупана, который возвращался с дневных танцевальных покупок, Скорлуп пробежал улицу и влез в окно красного кирпичного здания с трансформаторной будкой на крыше. Через дверь с обратной стороны он уже вышел с направлением на работу и купоном на переселение в общежитие в другой части города. Переезд не занял много времени, жаль только было оставлять поддоны. Перевести их он был не в состоянии, а возможность нанять силачей отсутствовала. Но зато радовало одно: эту гадкую сирень видеть из окна больше не приходилось.

Шурупан, наблюдая переезд соседа, горько вздыхал, почесывая живот и сжимая другой рукой так и не подписанное донесение. «Прошла эпоха», – думалось ему.

А сирень и по сей день растёт там же, светит и работает.

Велосипед в гараже

Тишину улицы нарушали громкие звуки столкновения. Удары были такие сильные, что разбудили почти всех посетителей перрона. Народ часто собирался там подремать и посмотреть после пробуждения, как поезда ездят задним ходом, а машинисты ползают в оранжевых футболках по плешивым газонам у бетонного забора. В этот раз все проснулись раньше обычного и были неприятно удивлены. Смотреть в этот час было совершенно не на что.

Звуки же доносились за входом возле круглого пластикового гаража со стеклянным матовым куполом по центру. Источником шума был парнишка на велосипеде, хозяин этой конструкции. Звали его Тубодыр.

День был странный, все чувствовали себя какими-то потерянными и отрешёнными. Вот и Тубодыр, как назло закружившись, стал забывать важные вещи. К примеру, из памяти вылетело умение заезжать в гараж. Как это делать и где вообще находится вход, Тубодыр никак не мог вспомнить.

Отъехав на достаточное расстояние, он разгонялся и со всего маха на полном ходу ударялся в гараж. Как правило, велосипедист перелетал через руль и ударялся лицом в стену конструкции или же вообще отлетал в противоположную сторону от своего транспортного средства.

«Может быть через дерево?» – подумал Тубодыр, вновь отъезжая от гаража. Сосредоточился, разогнался, но только погнул переднее колесо и порвал защитный комбинезон. Да ещё и за сук зацепился и, обматерив всех своих знакомых гусей, вырвался, оторвав часть ткани. Злость переполняла, грозя прорваться через бейсболку.

«Завтра же приеду и спилю, к чёртовой соседке», – бесился велосипедист, обдумывая новые способы попасть внутрь.

Следующий удар пришелся на старые картонные вывески, аккуратно сложенные на тротуаре. Врезаться в них было одно удовольствие, но цель стояла другая. Тубодыр решил обязательно в следующий раз приехать, исключительно, ради них и немного поударяться в своё удовольствие. Сегодня же времени на это совсем нет. Пожалуй, даже если вспомнить и попасть внутрь, обратно-то, поди, тоже придется выход искать, а в гараже особо не разогнаться. Это, конечно, если вход и выход вообще связаны хоть как-то с разгоном. «Но зачем тогда вообще разгон придумали?», думал Тубодыр. Решив, что ещё разок попробовать будет не лишним, он вновь разогнался и врезался в уже изрядно помятые вывески, разорвал картон в некоторых местах. Теперь, кроме как для очередных поисков входа в гараж, применить их было нельзя.

На очереди витрина магазина головных уборов. Разогнаться возможности не было, так как находится она напротив прилегающей стены заброшенной поликлиники. Но можно попробовать закинуть велосипед в отражение в стекле. На этом Тубодыр и решил остановиться. Велосипед был неподъёмный, всё это из-за прикрепленного на руле десятикилограммового прожектора. Прожектор был неработающий, но выглядел эффектно, снимать его велосипедист не хотел. Собрав всю силу в пучок, он оторвал своего железного единорога от земли и попытался раскрутить перед броском. Но руки удерживать такой аппарат, да ещё и с дополнительным весом, долго не смогли, и он в ненужный момент на большой скорости улетел в стекло. Посыпались осколки, и звон разнёсся по округе. Вход в гараж снова был недоступен, нападало отчаяние.

Зрители с перрона бурно зааплодировали. Тубодыра это обрадовало. Пожалуй, нужно устроить им шоу.

Начал он с приседаний отложив велосипед в сторону. Изящные движения в купе с похрустывающими коленями. Подниматься было тяжело. На втором подъеме Тубодур придумал использовать какую-нибудь опору, но всегда разную. Третий раз вставая, он опёрся на палку, лежавшую рядом. Вставая после этого, он собрал из камней кучку и отталкивался от неё. Следом в помощь пошли провода, зеленые кирпичи, пластиковые окна и т. д. Больше девяти раз его на это не хватило, да это было и не нужно. Во-первых, закончились средства помощи, во-вторых, хорошего понемножку. Выпрямившись после спуска, он перешёл к легендарному своему умению срывать листья. Шесть минут, двадцать четыре листочка. Есть рекорд! Публика была в восторге. У некоторых от активных хлопков, даже припухли ладони, но все были счастливы. Была ещё идея показывать карточные фокусы, но карт не нашлось. Да и публика переключила свое внимание на выползавших на газон машинистов, время как раз подходило соответствующее.

Тубодур сплюнул и начал обдумывать очередные способы поиска входа в гараж. В урне для бычков, он нашёл большую связку резинок, которыми скрепляют между собой пачки вышедших из обращения бумажных монет. Связав их между собой, он сделал длинную упругую веревку, которой обвязал ствол стоявшего поблизости дерева. Другой конец он привязал к багажнику своего велосипеда. Проверив, что всё держится хорошо и прочно, он сел на седло и немного покрутил педали в обратную сторону. Затем поправил комбинезон, почесал лоб и крепко зажал руками руль. Усилие, ещё одно, и ещё одно, и железный единорог начал стремительно набирать скорость, равно удаляясь от места расположения дерева. Резинка постепенно начинала натягиваться, а педали в какой-то момент крутить стало совершенно нереально. Велосипед ещё некоторое время спешил вперёд по инерции, но, когда натяжение стало максимальным, затормозил и пулей полетел в боковую сторону.

Тубодур закрыл глаза и улыбнулся. Чувство невесомости и беззаботности охватило его тело и душу. Он наслаждался полётом, хотя и не видел совершенно траектории. Тубодур расставил руки в стороны и стал махать, представляя себя воробьём. Но, как известно, воробьи – птицы скоростные. Вот и он очень оперативно вернулся туда, откуда начинал свой заезд. Сам, конечно, не ушибся, успел сгруппироваться, закрыв тело «крыльями». А вот велосипед немножко пострадал. Заднее колесо из привычного овального состояния стало похоже на полумесяц, а описывать, что стало с сиденьем и рамой вообще страшно.

Другой бы владелец отчаялся и Тубодур последовал бы этому примеру, но во время полёта ему в голову пришла гениальная идея. Нужно попробовать закинуть велосипед сверху. Да, там крыша, ни окон, ни дверей. Но нужно попытаться. Да и потом были же случаи, когда в дома попадали гости, например букашки, хотя и окна, и двери были закрыты. Шанс есть и глупо им не воспользоваться.

Тубодур поправил на велосипеде все детали, которые ему казались плохо отрегулированными, размял руки и ноги и в очередной раз за день поднял велосипед. Но теперь куда выше, чем, когда целью была витрина магазина головных уборов. С небольшого, но сильного разворота, резкого, что аж он лишился правого кроссовка, Тубодур, что есть мочи, запустил один объект на другой.

Полет был эффектным, но не долгим. Вместо того, чтобы благополучно приземлиться на кончик купола, велосипед, зацепившись за мусор, висевший на проводах над гаражом, повис на шнурках бесхозных кед, прямо над центром крыши гаража. Плавно качаясь, показывал владельцу, что спускаться в ближайшее время не собирается и вообще отлично проводит время. Владелец данного чуда протёр глаза и снова сфокусировал зрение на увиденном. Вроде бы цель не достигнута, но всё равно все как-то удачно складывается. Сначала его начало переполнять сомнение, но позже оно сменилось гордостью за результат.

Владелец велосипеда и гаража улыбнулся довольной улыбкой и смял белый кофейный воротничок. А после, когда дым от билета наполнил улицу густым едким туманом, хоть серпом снимай, он отправился восвояси пить рябиновый сок вприкуску с утиным сыром и смотреть любимые передачи в окнах соседей напротив.

День подходил к концу, зрители на перроне уже начинали расходиться по домам, обсуждая впечатления от увиденного в очередной раз движения поезда. А над городом нависало чёрное полотно космического пространства.

Наутро приехали рабочие на самосвале, подняли круглый купол постройки, соединили снизу другим круглым полукуполом и укатили получившийся огромный, полый, но тяжёлый шар за город, выравнивать грунтовые дороги до полей и дачных участков.

А что до гаража Тубодура: да не было у него никакого гаража, странный он.

Бабушка с крокодилом

Раскладушек сегодня с утра в парке было на редкость немного. Автомобили открывали свои багажники для сушки плетеных корзин, а марафонцы хрустели пальцами под сухими берёзами.

Бабушка Лампаша, как и всегда вот уже последние семьдесят семь лет пугала в парке голубей своим плюшевым синим крокодилом. Ещё она любила подкармливать крошками сахара, ручных тараканов. Они, в основном, были коричневые с красными пятнами и почти всегда больные насморком.

Обычно тараканы пищали и напевали песню про асфальт, подползая к любимой старушке, но сегодня вторник, а именно в этот день, у них по плану водные процедуры, и в парке их не найти.

Время бабуля проводила в этом месте не долго. Обычно она бегала по кругу, размахивая крокодилом над головой с криками и визгом, пиная ежедневники и пустые раскладные стаканчики. А набравшись достаточного количества энергии, начинала распугивать сонных голубей. Попугав перед своим уходом, она садилась на корточки, если, конечно, было свободное место на трубах. Там обычно собирались молодожены и кукарекали стихи, а иногда их и квакали. А уже потом, когда суставы начинало ломить, шла домой и вязала для крокодила новую кофту.

В поход бабушка Лампаша кофту никогда не надевала. На все связанные вещи давала объявление о продаже на сайте новостей. А через неделю сама у себя покупала и неаккуратно складывала в книжный шкаф. Если, конечно, кто другой не хотел купить. Но ему бабушка Лампаша отказывала, а свитера, которые хотели у неё выкупить, смывала в пруд за лабораторией.

Шкаф, в который она складировала невостребованные крокодиловые вещи, был один, но большой и розовый. С железными ржавыми ручками, отбитыми углами и резьбой с изображением снежного человека по центру и геранью цветущей, но безлистной, на тыльной стороне задней стенки. Причём стенка эта держалась, верите или нет, на старых проводах от зарядки стационарного телефона.

Хотя свитеры были небольшие, пусть и цветные, но ни много, ни мало переполняли полки книжного шкафа, периодически вываливаясь на песок. Когда же уже и складывать их было некуда, и песок был выпачкан, её выручали волонтеры кубической сферы. Они контролировали процесс наполнения шкафа в телескоп со спутника. В нужный момент набирали номер квартиры на счетах и сообщали кому следует, что бабушке Лампаше нужно обновление. Оперативно из спортклуба на первом этаже приходили подкаченные уставшие ребята, натирали руки мукой, подтягивали брюки клеши к подмышкам и уносили переполненный шкаф на выставку породистых уток. А из бесхозной фанеры, найденной на свалке, на следующий день собирали новый шкаф для заполнения. После сборки аккуратно отбивали уголки, обливали ручки химическими растворами для скорейшего вызова ржавчины и крепили заднюю стенку на привычные всем провода. Перед уходом стряхивали с рук муку обратно в банку с мёдом и спускали брюки на прежнее место к коленям. Бабушка всегда томным взглядом наблюдала за этим процессом, почёсывая зубной щёткой вязаную спинку крокодила. Иногда улыбалась, а иногда расстраивалась. Жизнь у неё была разнообразна на эмоции.

Прощаться ребята с бабушкой не любили – так у них не было принято, просто называли, каждый по названию города и возвращались обратно в спортивный клуб шевелить ушами.

После их ухода бабушка Лампаша протирала шкаф бритвой и подкручивала банки на верней полке. «Столько пустующих мест», – думала бабуля, планируя, что бы такого сшить любимому крокодилу в следующий раз.

Наблюдатели со спутника в этот момент расслаблялись. Можно было несколько минут отдохнуть от наблюдений и сложить домино обратно в мешок с пластинками. Заполнения процесс начнётся не сразу, а значит, и переобуться все успеют, не торопясь. Что на несколько минут остановлено наблюдение знала и бабушка Лампаша, воспользовавшись, как всегда, моментом, он ложилась на стену и произносила и заклинание о скорейшем возвращении с похода бродячих плошек. Те всё ещё никак не возвращались, но в заклинание она верила всем сердцем. А если лечь головой в сторону городской администрации, то можно было поймать платную подписку на концерт. Но это нужно иметь потрясающую врождённую удачу. Таких людей отродясь никто не видел, поэтому и на концерты никто никогда не прикатывался.

К вечеру, когда уже и голуби приходили в норму от стрессов и хруст пальцев марафонцев сменялся чавканьем таксистов, бабушка Лампаша садилась перед выходом с половником и ждала наступления ветра. Самое опасное, что могло бы случиться, если это негодяй подует на единственную её ценность – бедного крокодильчика. Когда входная дверь начинала постукивать об батарейки, бабушка тыкала, словно саблей, в сторону врага. Этим же занимались и её соседи, единственное сходство сожителей дома. Победа врага отмечалась массовыми гуляниями по крышам сараев, распитием речной воды и просроченными закусками из армейских пайков. Но гулять долго бабушка Лампаша не оставалась. К утру нужно было успеть довязать новый свитер и не опоздать прикатиться к нужному времени в парк.

Она только раз опоздала и знала, какими санкциями для неё может снова это закончиться. В прошлый раз её лишили вилки, которыми она доставала маринованные помидоры из банки. А одним половником сражаться с врагом было не так весело. Так что очередное опоздание грозит вообще лишением всех радостей жизни.

Когда свитер уже был связан, а чайные ложки сложены обратно в печку, бабушка Лампаша подвязывала на руку свой самый красивый галстук и выходила через сад на кирпичную дорогу, ведущую в парк.

Крокодила она несла на спине, привязывая к лапам спагетти для удобства транспортировки. Если спагетти отпутывали, подходили обычные колечки, которые она склеивала гелем для душа. Удобство превыше всего!

Если это был не вторник в кармане всегда находился сахар для тараканов, которые радостно подползали, что сидевшие на коробках сторожи и дворники начинали умиляться и плакать. Вообще они плакали почти всегда в это время, правда, без умиления.

Бабушка Лампаша, доставала сахар и посыпала головы таракашек. Пока те понимали, что происходит, она гоняла голубей. Можно подумать, это она делала специально, чтобы они ей не мешали пугать птиц, но это совсем не так. Бабушке Лампаше вообще никто никогда не смог бы помешать пугать птиц. В этом она была профессионалом и работала по профессии. Ещё в детстве, выбирая какое низшее образование получить, в уме всегда крутилось только то, что связано с запугиванием и птицами. Производственную теорию она так же проходила в этом парке и знала его как свои две брови. Так что, в этом ей равных не было.

Возвращаясь домой и наблюдая в зеркало заднего вида за голубями без сознания, её всегда переполняло чувство выполненного долга. Сегодня она ощущала это особенно сильно, так как день был невероятно ясный, жаркий и результат трудов было видно ещё лучше.

Солнце темнило настолько сильно, что температура поднялась на светлых участках аж до максимально возможной отметки в дневнике. Мало кто это заметил. Правда все стали надевать шляпы потеплее и накрываться мхом, однако, не задумываясь, почему так.

Придя обратно домой, бабушка Лампаша положила крокодила не на своё привычное место, а на раковину, так как поторопилась за чайными ложками. Обычно крокодила она прятала под холодильник, а в этот раз почему-то забыла. Кухня находилась, как раз в том месте, где всё нагревалось. Бедный крокодильчик, сначала немного пыхал и вздувался, напоминая, что тут ему не место. А через несколько секунд стал медленно плавиться, превращаясь в красную вязкую массу. Через некоторое время от него вообще ничего не осталось, кроме пятна на раковине и жижи на принтере. Необходимость в вязании свитеров отпала в одно мгновенье.

Расстроилась ли бабушка Лампаша? Наверное, нет. Сначала она и не поняла, что случилось, продолжая разливать по комнатам морковный суп. А после несколько дней на автомате вязала цветные и прозрачные свитера. Только пугать голубей ходить перестала. Видя, что крокодила нет, она думала, что он уже спрятан под холодильник, а значит, и прогулка окончена.

Какое-то время кроме выходов в парк всё текло, как и прежде: шкаф заполняли невостребованные одежды, пруд за лабораторией – востребованные. Спутник так же, как и раньше, осуществлял наблюдение, а подкаченные ребята готовились к выносу и сборке, потирая руки мукой из банки с мёдом. Ветер по вечерам сражался с половником, соседи устраивали вечеринки на крышах с закусками и выпивкой, периодически перенося место дислокации на деревья. Дворники и сторожи плакали, а марафонцы хрустели своими длинными пальцами.

Но только бабушка Лапаша перестала ходить в парк и пугать бедных несчастных голубей. А ведь они были пуганные с рождения и жить без этого не могли. Но что ж поделать? Стали они пугать себя сами, пусть и неумело.