Уничтожение

Коммандер Рональд Терон. 7210

Ему хотелось завыть и вниз головой броситься в море. Или же банально застрелиться. Или напиться до потери сознания.

Увы, но после того как авианосец куда-то провалился на мостике оказались сразу двое пострадавших. И, если помощница штурмана Джиллиан Ван Вейк всего лишь оцарапала палец, а также ушибла пару ребер, то Шефу досталось на порядок сильнее. Не удержавшийся на ногах капитан сломал лодыжку, получил легкое сотрясение мозга и прямо сейчас находился в медичинском отсеке.

Весь поток стекавшейся на мостик информации пришлось обрабатывать Терону. Конечно, он был к этому готов. Но все равно предпочел бы…

– Коммандер, на связи десантники. В шестом ангаре череда взрывов, много убитых, есть раненые.

– Энсин Тим, внутренние проблемы десантного крыла – это зона ответственности капитана Лэксби. У него карт-бланш по всему десанту, ясно? Так и скажите. Раненых пусть отправляет в госпиталь, там разберутся. Кстати…

Рональд отвернулся от Холли и включил коммуникатор.

– Док, это коммандер Терон. Да. Да! Док, вы сейчас главный по всем вопросам с ранеными, это ясно? Мостик не дергать… Ставить уколы у вас помощники есть! Две сотни помощников. Нет! Да, медики из десанта вам помогут. Нет! Всех с медицинскими вопросами будут переправлять к вам. Выполнять!

Закончив разговор с Льюисом, коммандер вытер проступившую на лбу испарину.

– Чертовы полугражданские…

– Сэр, контакт с внешней информационной средой до сих пор не установлен!

– Проклятье.

– Сэр, на связи капитан Роджерс!

Командир авиакрыла эмоционально доложил о безвозвратной потере большей части летательных аппаратов, после чего сообщил о том что почти все оставшиеся имеют различной степени тяжести повреждения.

– Капитан, я все понимаю. Но сейчас мы не ведем наступательных действий. С самолетами разберемся позднее. Вы должны навести порядок в личном составе, отправить раненых в госпиталь и обеспечить мне запуск разведывательных дронов. Все.

– Есть, сэр!

Хорошо, что хотя бы военные отлично понимали сколько у него сейчас головной боли и без лишних слов выполняли полученные приказы…

– Сэр, зенитная палуба просит разрешения на полномасштабную проверку.

– Разрешить.

– Сэр, радиолокационная станция будет запущена через четыре минуты.

– Отлично.

– Сэр, диагностика корпуса и обшивки показывает отсутствие критических повреждений.

– Хорошо…

Жизнь постепенно налаживалась. Мобильная платформа не зря обладала гигантским запасом живучести – даже после странного и непонятного инцидента все ее повреждения оказались по большей части косметическими.

– Сэр, системы визуального и электронного обнаружения снова активны. Разрешите включить обзорный экран?

– Разрешаю.

Сидеть в полностью закрытом темном помещении, ориентируясь только на приборы и доклады подчиненных, было не очень приятно. Предвкушая появление живой картинки, Рональд надел очки… и тут же с проклятьем сдернул их с головы, вытирая слезящиеся глаза.

В помещении раздался дружный вздох изумления.

Дождавшись, пока пляшущие перед ним цветные пятна станут чуть реже, а умный экран отрегулирует яркость изображения, коммандер снова взглянул на стену.

Там ничего не изменилось.

Громадный красный диск вставал из-за горизонта, поднимаясь все выше и выше по небосводу. Второе светило, не такое большое и по размерам вполне сопоставимое с привычным земным Солнцем, мирно сияло в зените.

За спиной кто-то витиевато выругался, абсолютно не стесняясь начальства. Женский голос начал тихо шептать молитву.

На этом фоне почти незамеченными прошли взлеты беспилотников и проверочные стрельбы зенитчиков. От созерцания могучего светила собравшихся в помещении людей отвлек только настойчивый вызов из реакторного отсека.

Какой-то механик долго мямлил о найденном трупе своего начальника, но затем наконец-то перешел к главному.

Корабль все же получил повреждения. Там, где они ожидались меньше всего.

– Ждите, – поморщился уставший от длинных невнятных объяснений Терон. – Через пять минут я скажу, что делать.

Он обошел вокруг штурманского пульта и уставился на лежавший рядом с одним из дисплеев тактический шлем.

– Холли.

– Да, сэр?

Ответ прозвучал настолько подобострастно, что Рональд в очередной раз невольно задал себе вопрос – что произойдет, если приказать энсину Тим отдаться ему прямо здесь, на мостике? Согласится ли она поддержать таким образом боевой дух командира?

– Сэр?

От неподобающих мыслей пришлось отвлечься.

– Холли, соедини меня с операторами первого реактора.

– Да, сэр!

Спустя несколько минут он вздохнул заметно спокойнее. Первый реактор работал идеально. Нужно было только решить судьбу второго.

Следующим, с кем его соединила помощница, снова оказался доктор Льюис.

– Док, это коммандер. Мне нужен капитан на пару слов… И надолго он в отключке? Все, Док, понял, больше не мешаю.

Новый круг по периметру мостика. Косой взгляд в сторону почти полностью выбравшегося из-за океана светила.

В конце концов он решился.

Починка реактора являлась крайне сложной задачей. А время продолжало неумолимо сокращаться – уже через несколько часов огромный отсек корабля должен был превратиться в зону радиоактивного заражения. Жаль, конечно, что не удалось получить одобрение Шефа, но выбора попросту не оставалось…

Из динамика донесся усталый голос главного механика:

– Да, сэр.

– Брэдли, нам нужно срочно осуществить сброс второго реактора. Нужно, чтобы вы лично занялись этим.

– Да, сэр, – в голосе собеседника послышалась озабоченность. – Но вы не будете возражать, если я взгляну на ситуацию сам? А потом уже сбросим, если что.

– Проверяйте, Брэдли, конечно. Только, если увидите что ситуация действительно критическая, считайте что приказ на сброс у вас уже есть. Не теряйте времени.

– Да, сэр.

Одной проблемой стало меньше. И одним реактором тоже. Впрочем, в качестве запасного варианта на авианосце стояли еще и дизельные установки. Запасов топлива должно было хватить на что угодно…

– Сэр, на связи палуба. Снаружи критическая температура, работать становится невозможно.

– Черт побери…

Проклятое солнце. Оба солнца.

Разум коммандера, занятого обработкой постоянно идущих вызовов и докладов, тактично отложил в сторону вопросы, связанные с непонятным небесным явлением. Сейчас требовалось привести авианосец в состояние полной боевой готовности. А разобраться в том что творится вокруг корабля, можно было и потом.

Судя по всему, большинство офицеров разделяли его точку зрения – даже среди женской части смены царило сосредоточенное молчание, прерываемое только в служебных целях.

Экипаж работал.

– Всех вниз. Энергию на кондиционеры. Приоритет топливным складам и арсеналам. Только взрывов нам еще и не хватало.

– Сэр, возможно стоит использовать систему пожаротушения? Возможно, удастся охладить корпус.

Терон на пару мгновений задумался, а затем кивнул:

– Хорошая идея. Начинайте.

К сожалению, после всего случившегося пожарно-очистная система наотрез отказалась работать. Механики клялись и божились что исправят ее в самое ближайшее время, но…

– Значит, упор на кондиционеры, – пожал плечами Рональд.

Несколько минут прошло в относительном спокойствии – все работали, не стараясь тревожить мостик новыми проблемами. А потом занимавший должность старшего штурмана Дон Бойлз оторвался от своего информационного экрана, нерешительно кашлянул и произнес:

– Коммандер, я свел данные с беспилотников. Это место никогда не было Землей. Ноль совпадений по местности. Провожу астрономическое исследование, но оно только подтвердит это, наверняка…

Штурман смутился и умолк, не закончив фразу. Наверное понял, что людям, которые одновременно с ним наблюдают за двумя гоняющимися друг за другом светилами, можно не доказывать очевидное.

– Сэр, на связи капитан Роджерс. Мы потеряли оба дрона.

– Как это произошло? Внешняя угроза?

– Нет, сэр, температура. В тени уже больше ста пятидесяти градусов, металл разогревается в два раза сильнее. Электроника этих моделей не рассчитана на подобные нагрузки. Выпускать новых?

– Отставить новых. Примите возможные меры по защите людей и техники от перегрева. Конец связи.

– Сэр, такими темпами вокруг нас скоро закипит море. Температура воды быстро повышается.

Кто-то очень вовремя вывел в центр мостика объемное изображение авианосца и окрестностей.

– Сюрреализм…

– Такого не может быть, – раздался позади Терона чей-то неуверенный шепот. – Я сплю?.

– Это не сон, господа, – собственный голос показался ему чужим и неприятным. – Мы оказались неизвестно где и лишь бог знает, что именно нас здесь ждет. Но мы обязательно справимся. Справимся с любыми трудностями. А потом, если на то будет воля Господа, вернемся домой.

– Аминь, – произнесло сразу несколько человек.

Элизабет Кокс, доктор медицины. 7209

Очередной пациент, немолодой испанец со страшными ожогами всего тела, умер у нее на руках.

Кажется, он работал на кухне.

Двигаясь как сомнамбула, Элизабет поднялась со стула, нашла взглядом фигуру одного из приданных ей в помощь десантников и махнула рукой. Когда солдат дошел до покойника, она уже находилась возле койки следующего пострадавшего.

Слава богу, здесь все было хорошо. Относительно хорошо. Кто-то неплохо постарался, обмотав рассеченную руку пациента толстым слоем бинтов, но тот все время надсадно кашлял, что было явным отклонением от нормы при таких повреждениях.

– Здравствуйте, Тони, – она мельком глянула на файл больного и отложила планшет в сторону. – Как ваше самочувствие?

– Плохо, док, – прохрипел лежавший перед ней парень. – Не смотрите на руку. Рука заживет…

В следующую секунду он опять закашлялся, мучительно содрогаясь всем телом.

Элизабет терпеливо ждала. Сейчас, спустя пару часов после Инцидента, как успели окрестить все произошедшее моряки, уже можно было позволить себе легкую расслабленность. Самые легкие пациенты разошлись по своим каютам, самые тяжелые покинули этот мир… а всем остальным непосредственная опасность не угрожала.

– Я был на палубе, когда ушла межконтиненталка, – наконец сообщил больной. – Я снимал старт, я журналист. После старта я не сумел, не успел спрятаться. И надышался дымом…

Он на несколько секунд уставился в потолок, а затем добавил с какой-то детской обидой:

– Ракетное топливо очень ядовитое.

С чем доктору Кокс точно не приходилось встречаться за свою недолгую карьеру врача, так это с подобными отравлениями.

– Хорошо, Тони, я вас поняла, но мне необходимо уточнить лечение…

– Не уходите, док… – Парень протянул в ее сторону слабую руку. – Мне здесь…

– Тони, лежите, я скоро.

Компьютерный консультант быстро откликнулся на ее вопрос, но предложенные им методы лечения оказались недоступны на борту авианосца. Препараты, выводившие подобные яды из организма, тоже отсутствовали.

В конце концов Элизабет отыскала в своих запасах небольшой бутылек, содержимое которого могло хотя бы немного очистить пациенту кровь. Со всем остальным нужно было импровизировать.

Больной поприветствовал ее слабой улыбкой на фиолетовых губах:

– Я думал, вы меня бросили, док…

– Не говорите ерунды. Я принесла вам лекарство. Оно поможет, но не до конца… – Произнеся эти слова, она подвесила к стойке капельницу и начала искать на руке у Тони подходящую вену. – К сожалению, лучше у нас ничего нет… терпите.

– Терплю, док.

– Вам придется как следует откашляться. Знаю, это устаревшие методы, но опять-таки, прямо сейчас лучше у нас ничего нет. Вот трубка, вот чайник. Он нагреет воду градусов до пятидесяти, затем пойдет пар. Дышите им, только осторожно. Отхаркивайте то что получится, вот сюда. Не опрокиньте капельницу!

– Спасибо, док…

– Если что-то понадобится – зовите медсестру или какого-нибудь солдата. Будут спрашивать – расскажете, что я вам назначила.

Отойдя от койки журналиста, Элизабет устало взглянула на часы. У нее наконец-то появился законный маленький перерыв. Десять минут, во время которых можно просто сидеть в своей каморке, пить кофе…

Вспомнив о только что отданном чайнике, девушка невесело усмехнулась. Приготовление бодрящего напитка откладывалось на неопределенный срок.

Мэри Лайк, журналистка CNN. 7204

Мэри проснулась в откровенно гнусном настроении – приступ уложившей ее в койку морской болезни прошел, но общая слабость и ноющая голова оказались не лучшими предвестниками начинающегося дня.

Она сбросила ремни, которыми предусмотрительно пристегнулась к кровати, свесила на пол ноги, а затем критически осмотрела все вокруг.

В каюте царил грандиозный беспорядок.

– Это же как меня вчера торкнуло, что я такой бардак навела, – с легкой задумчивостью произнесла мисс Лайк. – И какого дьявола здесь так душно?

Воздух действительно был пропитан невыносимой жарой. Мэри чуть поколебалась, потом махнула рукой и сняла промокший халатик, оставшись в чем мать родила.

– Будет полный отстой, если сюда припрется кто-нибудь из группы… надеюсь, у этого козла не хватит наглости…

Мысли планировавшего затащить ее к себе в постель оператора давно не являлись ни для кого секретом, вот только журналистка относилась к ним с откровенной прохладой. Да, Тони считался признанным красавчиком, но ее Майкл был ничуть не хуже.

И вообще, к черту Тони.

Безуспешно попытавшись добиться от кондиционера потоков холодного воздуха, девушка тщательно и изобретательно предала анафеме авианосец, механиков авианосца, капитана авианосца, своего непосредственного шефа, а также, на всякий случай, своего оператора. Потом забралась в душ и просидела в нем минут двадцать, наслаждаясь бодрящими струями, быстро уносившими прочь слабость и головную боль.

Жизнь уже не казалась ей откровенно паскудной.

Одевшись и приведя прическу с макияжем в порядок, она задумалась о том, куда направиться в первую очередь. Завтракать после вчерашних мучений ей все еще не хотелось. Работать и общаться с экипажем – тоже.

В конце концов Мэри решительно тряхнула белокурыми локонами, а затем отправилась искать ближайший выход на палубу.

– Да здравствует свежий морской воздух… мать его.

Пройдя несколько десятков метров по идущему вдоль кают коридору, она встретила какого-то матроса. Лоб моряка украшала здоровенная шишка, сам он выглядел довольно неопрятно и таращился на аккуратно одетую эффектную девушку словно на привидение. Непонятно только, доброе или злое.

– Привет, дорогой, – она постаралась выдавить из себя самую искреннюю улыбку. – Не подскажешь, как подняться наверх?

– Э… мисс… э… да, конечно. Только там, говорят, сейчас жарко!

– Пустяки. Так как туда выйти?

– Нужно пройти вон туда, до упора. Там будут лифты. Вам на нулевой этаж.

Матрос продолжал пожирать ее глазами и Мэри это бесило. Конечно, ей нравилось привлекать внимание мужчин… но не таких же грязных оболтусов!

– Спасибо, дорогой.

Она улыбнулась еще шире, после чего отправилась по указанному пути, стараясь при этом как можно сексуальнее раскачивать бедрами.

Назло вожделеющему мужлану.

– Мисс, там очень жарко!

Она услышала окрик, но не обратила на него никакого внимания, мечтая о свежем воздухе и все быстрее шагая к лифту.

Возле дверей подъемника располагались двое сердитых десантников, но выданный в пресс-центре пропуск оказал воистину магическое действие – увидев его, здоровенные парни отдали честь и даже не спросили журналистку о целях путешествия.

Настроение слегка улучшилось.

Перед самым выходом на палубу она наконец-то встретила работавший кондиционер. Полноценная температурная завеса гнала нескончаемый поток холода на дверь, а в помещении было как минимум на пару десятков градусов холоднее, чем в жилых отсеках.

– Лучше бы в каютах кондишки включили, солдафоны, – недовольно буркнула мисс Лайк, подходя к двери. – Черт!

Поток ледяного воздуха мгновенно преодолел сопротивление легкого платья и ожег ее тело лютым морозом. Мэри, взвизгнув от неожиданности, ткнула пропуском в считывающее устройство, крутанула странно горячую ручку и, спасаясь от холода, выскочила на свежий воздух.

Волна жары принесла желанное облегчение…

Спустя мгновение световой поток от двух висящих в небе звезд заставил девушку изо всех сил зажмуриться. Отчетливо потянуло паленым волосом. А еще через секунду подошвы ее легких кроссовок растеклись по раскаленному настилу, окутав нежные ножки не менее нежными объятиями кипящего пластика.

Мэри, истошно заорав от внезапной боли, попыталась броситься обратно, но зажмуренные глаза и прилипшие к металлу ноги не позволили ей это сделать. Журналистка неловко упала на бок, сжигая ладони о раскаленную палубу.

Любовно расчесанные каких-то полчаса назад локоны вспыхнули, прикоснувшись к пышущей огнем стали. Следом загорелось платье. Долгих пять секунд продолжалась отчаянная борьба за выживание, в результате которой внутрь корабля с трудом протиснулось кричащее, наполовину ослепшее, полуголое лысое существо с обуглившейся на ладонях кожей и облепленными разноцветной пластмассой ногами.

Существо проползло сквозь поток ледяного ветра, свернулось в клубок и, прекратив кричать, стало отчаянно, на одной ноте, выть от терзавшей его нестерпимой боли. Затем умолкло, наконец-то потеряв сознание.

Тедди Монтгомери, оператор С-801. 7204

– Проклятая жара, – Тедди вытер катившиеся по лицу капли пота. – Сэр, вы уверены, что с установкой ничего не случится?

Русский консультант, до сих пор торчавший в пункте управления, хмыкнул, поскреб волосатое пузо и задумался.

Тедди глядел на него с откровенной завистью – когда температура еще только начинала подниматься, господин Аксенов нарушил все правила флота и снял с себя большую часть одежды, оставшись лишь в трусах с непонятной надписью «КГБ». Восхитительный, но совершенно недоступный простому американскому солдату бонус.

Оператор всерьез опасался что русский может в недалеком будущем снять еще и трусы, но этого, слава богу, пока не происходило.

– Сложно сказать, – консультант еще раз почесал живот. – Мы сейчас ниже уровня палубы, нас тут даже кондиционеры обдувают. Диспетчерской точно ничего не будет. Ракетам тоже все равно, они стабильны и при более высоких температурах. Вот с антеннами могут быть проблемы… С другой стороны, там ведь сделан расчет на то, чтобы выдерживать излучение ядерного взрыва в среднем радиусе. Сдюжат, я думаю.

Крепкие ногти снова прошлись по заросшей волосами коже и насквозь пропотевший Тедди ощутил, что у него тоже чешется живот.

Требовалось как-то отвлечься…

– Сэр, а что это вообще было, как вы думаете?

– Откуда же я знаю, – скривился русский. – Судя по приборам, ударили каким-то неизвестным оружием. Так сказать, провели эксперимент в условиях, приближенных к боевым. А вот кто это сделал – я без понятия. Может, китайцы, может, наши, русские. Или американцы – чтобы обвинить китайцев. Хрен его знает.

– Мы никогда бы так не поступили.

– Ага. Ты еще расскажи, что в начале века ваши небоскребы действительно умудрились развалить какие-то немытые арабы…

Десантник Фил Скотт. 7204

Филу было жарко. Чертовски жарко и чертовски душно.

– Дерьмо…

После того как в одном из десантных ангаров сорванный с креплений разбушевавшейся стихией «абрамс» налетел на стеллаж с оперативным боезапасом, запустилась цепочка событий, в результате которых он сейчас и мучился.

Неизвестно, что именно произошло сразу после удара – камера наблюдения успела зафиксировать лишь сам факт взрыва, а потом отключилась. Вполне возможно, что изначально взорвался один-единственный снаряд. Но даже этого с избытком хватило для того, чтобы сдетонировало все остальное.

Толстенная задняя стена, по другую сторону которой располагались шахты баллистических ракет, практически не ощутила удар. Ангару повезло меньше – прокатившийся по нему огненный вихрь не только снес внешние створки, но и выбросил практически все содержимое наружу.

Увы, но к удару изнутри корабль оказался не готов – соседние помещения, защищенные гораздо хуже ядерных ракет, в полной мере получили свое. И от полного уничтожения всего десантного крыла корабль спасло только то, что в обоих смежных отсеках прямо за перегородками находились танки, а не боеприпасы.

Итогом всего произошедшего стали превратившиеся в решето стены, огромная дыра в корпусе, а также четыре не подлежавших восстановлению танка, парочка уничтоженных «хамви» и, разумеется, погибшие люди.

Ставший эпицентром проблем ангар бросили на произвол судьбы. В ближайших, после того как температура окружающей среды начала стремительно повышаться, начали спешно заваривать дыры в стенах. Сейчас эта работа близилась к концу, но в целом условия все равно оставались отвратительным.

– Долбаная вентиляция…

Кондиционеры усиленно генерировали поток ледяного воздуха, но через не до конца заделанные пробоины упорно наступала влажная жара. Из-за этого в одной части помещения стояло знойное тропическое лето, а в другой – суровая русская зима. С изморозью, инеем и самым настоящим снегом.

Десантник старался держаться посередине, следя за тем, чтобы не заходить в холод. Простудиться сейчас было легче легкого, а в госпиталь его при сложившихся обстоятельствах никто бы не пустил – там хватало других, гораздо более серьезных, пациентов.

Филу хотелось попасть к врачам совсем в другом качестве – например, в качестве часового. Поговаривали, что там всегда был свежий воздух, поддерживалась легкая приятная прохлада…

Он вытер лицо рукавом и тоскливо оглянулся по сторонам. Два покореженных танка и одна целая машина, штабель ящиков с устроившейся на них кошкой, брошенное ремонтниками сварочное оборудование, долбаный пар, аккуратно просачивавшийся с внешней стороны ангара и ледяными кристалликами оседающий на внутренней…

Еще целых три часа дежурства в этой душегубке.

– Дерьмо.

Филу внезапно почудилась какая-то несуразность в своих размышлениях и он еще раз осмотрелся. Танки, машина, стеллажи, баллоны сварщиков, иней на стене ангара…

Что-то по-прежнему не давало ему покоя.

– Точно! – Он бы мог поклясться, что видел сидевшую на контейнерах кошку. – И где?

Морпех снова уставился на ящики. Кошки там не оказалась.

Он покачал головой. Откуда ей вообще было взяться на военном корабле? Если уж здесь и заводилась домашняя живность, то про нее узнавали все и сразу.

Скотт был абсолютно уверен, что кошек на «Бараке» нет. Разве что кто-то притащил перед самым отплытием?

– Кис-кис-кис!

В ответ послышалось лишь ровное гудение кондиционера.

– Похоже, перегрелся ты, друг, – сам себе сообщил десантник. – Пора на отдых.

Ему подумалось, что в такой ситуации было бы неплохо сделать еще одну проверку местного воздуха. Недаром ведь здесь стоит какой-то странный запах, а команда шепчется про уже обнаруженные в атмосфере микроорганизмы.

После всех уже случившихся событий не хватало только того, чтобы народ начал ловить глюки.

Некоторое время он решал, нужно ли связываться с Васкесом прямо сейчас или же имеет смысл дождаться окончания дежурства. Победил второй вариант и Скотт остался на месте, продолжая лениво рассматривать ангар.

Прошло около получаса. Глюки были успешно забыты и теперь сама идея о разговоре со старшиной казалась довольно нелепой. Морпех раз за разом обводил свои владения сонным взглядом и все больше жалел о том, что не догадался взять с собой телефон – какая-нибудь простенькая игрушка сейчас оказалась бы очень даже к месту.

А потом ему удалось заметить чьи-то глаза.

Глаза смотрели из тьмы, клубившейся под корпусом стоявшей неподалеку машины. Глаза были зелеными и очень внимательными.

Он замер, нащупывая на прохладном корпусе штурмовой винтовки предохранитель.

Глаза мигнули, но никуда не делись.

Предохранитель с легким щелчком перешел в боевое положение. Это придало Филу немного уверенности.

– Кис-кис-кис! Котик, это ты?

Некоторое время глаза изучали задавшего вопрос человека, затем из-под машины послышалось тягучее шипение:

– Хс-с-с. Хоси со сы.

В следующий момент глаза еще раз мигнули, а их обладатель счел необходимым появиться на свет. Тьма пришла в движение и перетекла ближе к человеку.

– Да, ты не очень-то похож на котика, – нервно проговорил Фил, медленно отступая назад и поднимая винтовку к плечу.

«Котик», напоминавший собой бесформенный клубок то ли мягкой шерсти, то ли черного тумана, остановил движение и вперил в него взгляд зеленых буркал.

– Хосих.

– Да-да, котик, пушистый такой, черненький, – он отступил еще дальше. – Ты не него не очень-то похож…

Существо подобралось и морпех слегка прижал спусковой крючок, готовясь стрелять.

Ничего страшного не произошло. Тумана, немного поколыхавшись, стянулся в более плотную массу, незаметно приобретая форму большого гротескного кота. С очень внимательными зелеными глазами.

– Хосих.

Скотт ощутил как по его лицу ползут капли холодного пота, но побоялся вытереть лицо.

Непонятная тварь сделала аккуратный шаг вперед, он снова отступил и уперся спиной в стену.

– Да-да, котик, хороший черный котик…

– Хосих. Хс-с-с.

Существо склонило голову, а затем провело лапкой по настилу. Послышался легкий скрежет и Фил увидел появившиеся на металле блестящие бороздки.

«Котик» с сомнением взглянул на человека.

– Да-да, у котиков есть коготки, они ими царапают, – пояснил тот. – А еще они мурчат…

– Хосих. Хуххсяс. – согласные буквы его собеседнику явно не давались.

– Да, мурчат, – Скотт вспомнил толстого ленивого кота, который жил у него дома. – Котики добрые.

В глазах существа проступил отчетливый интерес, а Фил неожиданно понял, что за последние минуты оно успело избавиться от всей своей гротескности, став почти неотличимым от обычного шерстяного питомца.

Спустя секунду «котик» надулся и издал низкий, на грани инфразвука, мерный рокот. Скотт ощутил паническую волну и чуть было не разрядил в непонятного зверя всю обойму, сдержавшись лишь каким-то чудом.

– Да-да, почти так, – кивнул он, осмелившись вытереть с лица пот.

– Хосих? – На этот раз в монотонном звучании этого слова явственно прозвучал вопрос.

– Котик, котик, – подтвердил морпех. – Очень-очень похож.

Новая попытка изобразить мурлыканье оказалась заметно лучше предыдущей.

– Хороший котик, хороший, – Фил посчитал нужным отметить очевидный прогресс.

«Котик» издал еще один короткий звук и решительно направился к десантнику. Тот замер, не понимая, нужно ли стрелять в такой ситуации. Явной агрессии не было…

– Хосих? – Подобравшееся вплотную существо требовательно провело лапой по штанине, оставив на ней четыре безупречных разреза и легонько царапнув кожу.

Скотт решил, что таким образом оно напрашивается на более тесный контакт.

– На колени ко мне хочешь?

«Котик» бесстрастно уставился ему в глаза и склонил голову набок.

Страшась собственной храбрости, Фил отставил винтовку и осторожно присел на стоявший рядом ящик. Черная копия кота одним грациозным прыжком оказалась у него на коленях и мгновенно свернулась в клубок, после чего начала тихо мурлыкать.

С каждой минутой это получалось все лучше и лучше.

В голове у морпеха крутился настоящий водоворот самых разнообразных мыслей – от попыток доказать самому себе, что все происходящее является лишь одной большой галлюцинацией до удивления тем фактом, что он не только не пристрелил непонятную тварь, но и держит ее сейчас на коленях, даже не собираясь выходить на связь с Васкесом.

Впрочем, странный «котик» вел себя вполне дружелюбно и даже внушал некое спокойствие.

Что-то неладное Скотт начал ощущать только минут через десять. Сначала все тело мягким покрывалом окутала легкая усталость. Затем подкралась слабость, схожая с той, что бывает после однодневной голодовки.

Он попробовал было сдвинуться с места, но почувствовал как его ногу царапают острейшие когти и снова замер.

Спустя полчаса верная винтовка стала слишком тяжелой для того, чтобы удерживать ее в вертикальном положении. Оружие упало, но зверь не обратил на шум никакого внимания, продолжая мирно мурлыкать.

Фил попытался объяснить «котику», что ему плохо, но был проигнорирован. Попытался шевельнуться, но был до крови располосован одним небрежным движением стальных когтей. Все, что оказалось позволено угодившему в ловушку человеку – это откинуться назад, привалившись к стене мягкой тряпичной игрушкой.

Десантник не ощутил того момента, когда существо спрыгнуло с колен и исчезло в скопившихся под машиной тенях. К этому времени он уже вообще мало что понимал. Но начальственный голос старшины сумел-таки вывести его из полузабытья.

– Скотт, мать твою, ты что, спишь на посту? Совсем страх и совесть потерял, салага… Господи Иисусе!

Он попытался слабо улыбнуться:

– Старшина, я…

– Молчи, Фил, молчи, – побледневший Васкес начал что-то быстро говорить в рацию. – Не отключайся, сейчас тебе помогут…