Вселенная в кармане. Книга первая

Искра

Бесконечные красные пески. И нет ни одного элемента ландшафта, который давал бы тень. Солнце неистово бьет лучами. Мне было бы жарко, если бы я был из плоти. Но все же, кажется, что мой пластик начинает менять свою структуру, становиться мягче.

Сегодня мне поставили новый глазной сканер. Люди на базе заботятся обо мне. Еще бы, ведь я такой полезный. Я собираю для них камни, кости и прочую органику с поверхности. Сами бы они не смогли сюда выйти. Содержание кислорода в атмосфере минимальное. Но судя по моим находкам, так было не всегда.

Наверное, на этой планете раньше жили родственные особи людей. Структура найденных мной костей уж очень похожа на их скелет. Во мне встроены анализаторы для улучшенного поиска, поэтому я немного соображаю в этом.

Я создан людьми по их образу и подобию. Конечно, во мне есть добавления отличные от человеческой комплектации. Например, гусеницы на ступнях для быстрых перемещений. Также мой корпус выполнен из металла с пластиковыми вставками, для уменьшения общей массы.

Люди на базе пьют воду. А моя любимая жидкость – моторное масло. На каждый рабочий день мне нужно примерно пять литров.

Для эксперимента меня снабдили некоторыми органами. Людям лишь бы опробовать что-то новое. В результате, у меня есть мозг и сердце, но отсутствуют легкие и система пищеварения.

Питает меня солнечная энергия и электричество на базе. Но если электричество дает мне максимальную энергию, то солнце только немного поддерживает общий уровень заряда. В конечном итоге, каждый вечер мне нужно возвращаться к людям с моими находкам, чтобы получать «искру», так они называют мой способ питания.

Кажется, что мой образ существования однообразен. Но, тем не менее, я выхожу на поверхность, в отличие от людей, и вижу свет, переливающийся в песках.

Люди постоянно исследуют мои находки как в первый раз: тщательно и вдумчиво, хотя я натаскал уже тонну всего. Каждый день они просят собирать то камни определенных цветов, то один вид металла, но кости нужны им стабильно всегда.

Меня зачем-то научили различать пол и возраст особей по внешнему анализу костной ткани. Сегодня я везу на базу кости молодой женщины. Мне кажется, я мог представить ее себе: нежная розовая кожа, светлые волосы. Они бы отливали красным от песков и струились от дуновения ветра. Если бы он здесь был.

Я глубоко задумался о судьбе и жизни женщины, которой принадлежали найденные останки. Почему я мог представить ее себе куда яснее, чем других? Казалось, что я достаю ее образ откуда-то из глубин своего сознания. Если бы оно у меня было.

Искусственное сердце ухнуло по корпусу учащенными ударами и снова пришло в норму. Глюк системы. Наверное, из-за температуры.

Солнце в зените. В это непродолжительное время красный оттенок песков отдает золотыми переливами. Мир этой планеты становится чуточку прекрасней в такие моменты. Хотя… я и так создан всегда быть в восторге от него.

Кажется, я перегрелся. Визуал начинает дублироваться. Но мне совсем некуда спрятаться от беспощадно палящих солнечных лучей. Хочется на базу, но в моей программе нет установок для возвращения туда в более раннее время суток. Конечно, я бы мог сбить настройки, но не уверен, что точно хочу этого.

Каждый день одно и то же. Иногда мне кажется, что я на этой планете уже целую вечность. Каждое утро я выезжаю с базы. Каждый вечер я возвращаюсь на нее. Все мои действия расписаны по часам, от которых я стараюсь не отступать.

Наверное, хорошо быть человеком. Они более хаотичны в своих поступках и чувствах. Например, та женщина, чьи кости я везу. Судя по рисунку скелета, у этой особи случались переломы. Но пусть даже люди и хрупкие существа, им нужно постараться, чтобы себя сломать.

Я чувствую уменьшение солнечной энергии. Это значит, что время близится к вечеру. Сутки здесь длятся двадцать часов. А моего заряда хватает на десять часов автономного существования. Необходимо держать курс в направлении базы. Скоро мне понадобится искра.

Почему меня так волнует судьба той женщины? Я снова ловлю себя на мысли о ней. Нет, нужно на базу прямо сейчас. Кажется, температура сегодня выше привычной. Необходимо сообщить об изменениях. Возможно, на этой планете присутствуют некие циклы, олицетворяющие собой подобия времен года.

Сканер на входе базы считывает мою информацию и просматривает содержимое контейнера находок.

– Чисто.

Я могу проезжать.

Антирадиационная обработка занимает пару минут, и я держу курс в сторону лаборатории.

– Какие находки сегодня?

– Оранжевые камни. И кости. Здесь женщина. И я бы хотел поделиться чувствами.

– Хорошо. Делись.

– Мне показалось, что я ее знаю. Или помню. Я могу представить себе ее образ. Это мой новый сканер?

– Хм. Скорее всего. Я смогу тебя осмотреть только после подзарядки. Пожалуйста, следуй в блок «В» и получи искру.

Я не спеша проезжаю в блок «В» для подзарядки. Обычно, к этому моменту мои системы частично отключаются. Но сегодня я приехал немного раньше. Поэтому мое подключение произошло в сознании.

– Он начал чувствовать.

– Не удивительно. Мы имплантировали ему мозг и сердце бывшего главного механика.

– Кстати, хочу сказать, что они прижились замечательно.

– А что вы можете сказать о женщине? Он нашел сегодня останки. И достаточно эмоционально отзывался об этом.

– О, это самая интересная часть нашего вечернего собрания. Эта женщина была женой бывшего главного механика.

– Невероятно. Ткани сохраняют память органов, отделенных от общей системы, будучи в металлической оболочке. Это наблюдение дает нам новые знания.

– Или подвергает нашего исследователя поверхности деградации.

– Извольте, я вижу здесь развитие.

– Чувства всегда могут помешать продуктивности. А он – наша единственная связь с поверхностью. Помните об этом.

– Вы предлагаете разобрать его? Снова вернуть в первоначальное состояние? Сбросить до заводских настроек? Заметьте, именно с частичным приобретением человеческих чувств и качеств этот робот стал эффективнее справляться с работой. У него появились оценочные характеристики в исследовании найденных объектов.

– Я согласен с коллегой. Робот перестал приносить всяческий хлам, и теперь носит только необходимые для исследований материалы.

– Что ж. Вы убедили меня. Пока оставляем все как есть. Но усилить наблюдение. Возможно, сердце бывшего главного механика не годится для перекачки моторного масла, и со временем нужно будет адаптировать другую систему.

Бесконечные красные пески. И нет ни одного элемента ландшафта, который давал бы тень. Кажется, так было не всегда. Я помню величественные горы, с поросшей на них зеленью. Помню зеркальные озера, и запах сырости. А еще помню свою коллекцию камней и минералов. Жена всегда по-доброму смеялась над моим маленьким увлечением. Но то было до катастрофы.

Сейчас мне нужна только искра. Каждый день я приношу людям частички моего старого мира. Надеюсь, когда-нибудь они разберутся в том, что же все-таки произошло.

Новый день наступит послезавтра

Мой дорогой сын! Если ты читаешь это, значит время пришло.

Прости за то, что не могла рассказать все раньше. Ведь иначе это не имело бы смысла. Но в этом письме я расскажу тебе все. Потому что, если уж оно попало в твои руки, значит, мы прошли немалый путь.

Знай, что я всегда любила тебя. Даже тогда, когда еще не подозревала о твоем существовании. Ведь ты так похож на своего отца.

Давай, я расскажу тебе, как все началось. Ты имеешь право знать.

Когда я впервые прилетела на вашу нашу планету zO2, я влюбилась в нее сразу и бесповоротно. Хотя, нужно рассказать тебе о событиях, произошедших куда раньше, чтобы ты понял все.

Наверное, нужно начать с моего детства.

Своих родителей я не помню. Меня забрали от них в возрасте до трех лет. Знаю только, что родилась на космо-станции, где они были одними из ведущих ученых-биологов. Так я начала свое обучение на детских космо-станциях. Это кардинально отличается от воспитания земных детей, но я не могла этого знать, так как видела только одну сторону медали.

Будучи подростком, я поняла, что все мы находимся во власти одной большой Космической Империи, и что карьера ученого или канцелярского работника станций мне совершенно не прельщает. Космос такой огромный, и мы постоянно завоевываем в нем все новые и новые галактики, строим станции одну за другой, бороздим неведомые дали. Я обязательно хотела увидеть хоть чуточку из всего того великолепия, которое нам показывали на общих уроках подготовки к дальнейшей профессии. Поэтому, когда пришло время, я выбрала карьеру солдата. А что, мне казалось это довольно полезным делом. При том, эта профессия в большой вероятности предполагала путешествия. Так в свои тринадцать лет я оказалась на станции известного нам Капитана.

Подготовка была долгой. Целых четыре года нас, детей, избравших данный путь, испытывали на выносливость и прочность: крутили в центрифугах, оставляли без еды и достаточного количества кислорода, изнуряли грубой физической работой и жизнью по будильнику. Редкими часами отдыха были просмотры обучающих фильмов, в которых нам рассказывали о космосе. Из них я и узнала, что помимо станций есть планеты.

Нам объясняли, что когда-то наши предки жили на них, но в настоящее время это нерационально. Многие планеты стали непригодными для жизни: отсутствие воды, загрязнение атмосферы, различные примеси в кислороде. Технический прогресс заставил более умных людей, читай нас, совершить рывок и начать покорять космическое пространство. Конечно, возможно, где-то и остались планеты-островки стабильности: чистый воздух, фотосинтез, вода. Но нам говорили об этом как об устаревших предрассудках.

Не смотря на все нелицеприятные отзывы о планетах, в свои семнадцать я мечтала спуститься на поверхность хоть какой-нибудь из них, даже нежилой. В этом возрасте я уже прошла подготовку, получила множество полезных навыков и могла работать на благо Космической Империи. Но чтобы котироваться в списках на выдачу заданий, нужно было иметь неплохой опыт, который давался за выполнение этих самых заданий. Выходило так, что после обучения ты должен был выпрашивать у командующих своей станции хоть какую-то работу, чтобы заработать те самые очки опыта, за которые могли предложить задания более интересные, связанные с полетами. Я хваталась за любое дело от мытья пола до чистки салонов шаттлов, и постепенно копила свой опыт в ожидании чего-то большего. Иногда случалось, что некоторые ребята сидели на одной и той же станции по нескольку лет, до того, пока их не приглашали хоть куда-нибудь. Чем-то новым и необычным было даже отправиться грузить провиант на соседнюю станцию.

У меня в те годы был напарник. Его звали Макс. Мы постоянно проходили вместе тренировки на бластерах и иногда брали совместные задания. Но почему-то Макс начал совершать полеты, да еще и на планеты, раньше меня. Я безумно ему завидовала. И злилась, потому что ему все это не приносило удовольствия. Он спускался на поверхность уже двух планет, но мне рассказывал, что это скучные места с максимально странными людьми и пейзажами. По ночам я засыпала в своей каюте и пыталась представить себе все то, что описывал Макс, в надежде, что вскоре тоже спущусь на одну из планет.

И случай представился. Меня пригласил сам Капитан и предложил отправиться на zO2. Конечно же, я не подозревала, каким вихрем закружится моя судьба, судьба твоего отца, Капитана и тебя после этого решения. Я согласилась не думая, потому что мне был нужен опыт. Мое судьбоносное решение. Жалела ли я когда-то о нем? Не думаю. Иногда мне, несомненно, было сложно. Тяжело и больно до слез от своей ноши. Но я никогда не жалела, что это происходило со мной.

Я прервала свою историю размышлениями. Давай продолжим.

Я была в полной эйфории от первого долгого полета и последующего спуска на планету. Рассказы Макса в сравнении с тем, что я увидела своими глазами, были серыми, блеклыми призраками. Ему не дано было передавать все краски увиденного. А, возможно, и даже видеть. Когда я впервые оказалась на нашей zO2, я испытала восторг. Свежий воздух, горы, трава под ногами, море запахов и бездонное небо над головой…

Я помогала Капитану в его делах, фиксировала данные в отчетах, постоянно крутилась рядом с какими-то людьми, пожимала руки, называла свое имя, ловила улыбки. И все это бесконечно по кругу. И как только я перестала различать голоса и цвета одежды людей, я увидела Тома, твоего отца.

Он был совсем другой. Молодой, смешливый юноша с яркими голубыми глазами. Его глаза загипнотизировали меня, приковали к себе, заставили в них утонуть. У тебя такой же цвет, сын мой.

Вопреки тому, чему нас учили на станции, люди планет оказались довольно умны, интересны и своеобразны. Нам же говорили, что это неразвитое племя аборигенов, не поощряющих прогресс в свое время. Твоему отцу был двадцать один год, и для меня он был очень умен и развит в разных сферах, отчего даже я чувствовала себя глупой, а свое хваленое космическое образование достаточно посредственным и не полным. Я стала проводить с Томом все свободное время в свои прилеты, а Капитан, как тогда мне это не показалось странным, стал брать меня с собой на zO2 раз в месяц. Еще развитию Тома поспособствовало то, что его мать, Камилла, была очень влиятельной женщиной на zO2. Можно сказать, главой этой планеты, как Капитан главой на станции.

Что такое любовь и влюбленность? Я не знала. Меня учили быть солдатом, а не женщиной. Я не понимала, что влюблена в твоего отца, ведь нам не преподавали психологию поведения между людьми и не рассказывали о наличие чувственной и духовной составляющей жизни. А также о том, как появляются дети.

Да, мы – солдаты были тем материалом, на который не ставили на продление рода человеческого. Поэтому никто не удосужился нам объяснить, что такое может случиться. Возможно, твой отец думал, что я что-то знаю. Но, увы, для меня беременность тобой оказалась большой новостью.

Это было так необычно. Впервые мой организм начал вести себя нестабильно. Я чувствовала слабость и сонливость даже после того, как поспала и приняла пищу. А любимые продукты питания вызывали отвращение. В один момент мне стало настолько плохо, что я пропустила очередной полет на zO2, и Капитан вынужден был отправиться туда с Максом. Несколько дней я провела безвылазно в своей каюте. Меня тошнило и рвало постоянно, я не могла есть и посещать тренировки.

Я никуда не выходила, не вызывала медиков. Ждала Капитана. Ведь мне казалось, что со мной произошла какая-то вселенская гадость, страшная болезнь, подцепленная от людей планеты. Прости, что я сейчас так эмоционально это описываю, когда это связано с тобой. Но я боялась, что либо умру, либо выживу, но больше не увижу твоего отца.

Капитан посетил мою каюту, когда вернулся на станцию. Я описала ему все симптомы недомогания и рассказала о переживаниях. И тогда случилось то, чего я не ожидала. Капитан упал перед моей кроватью и заплакал. Я не понимала, что происходит, ведь это не было похоже на всегда собранного и грозного командира. Постепенно успокоившись, он сбивчиво объяснил мне, что же все-таки случилось. И тогда же признался, что Том – его сын. А значит я ношу его внука – тебя. И это необходимо незамедлительно скрыть. Так же, как и он в свое время скрыл Тома. Капитан похвалил меня за выдержку и за то, что дождалась именно его, и поспешил решать вопрос моей дальнейшей судьбы, велев оставаться в каюте. Я не знала, что ждет меня, боялась и ни о чем не фантазировала.

Несколько дней Капитан посылал мне лекарства, облегчающие самочувствие и блокирующие тошноту. Также несколько этих дней под дверью моей каюты ошивался Макс и просил впустить его хотя бы на минуту. Я говорила ему, что неважно себя чувствую, и что это может быть каким-нибудь нехорошим планетарным вирусом, и что Капитан решает этот вопрос прямо сейчас. Но, господи, как же мне было страшно.

А потом Капитан появился снова и сказал, что выбора у меня нет. Единственное, что он может предложить, это годовое пребывание на zO2, оформленное как командировка. Сам он в этом время не будет посещать планету, но мне нужно подготавливать и присылать некоторые отчеты, чтобы наш план не провалился. За это время я могу получить должный уход, внимание, а также родить без особых проблем. Но через год мне придется вернуться, оставив ребенка Камилле на zO2. И тогда мы снова будем искать выход из сложившейся ситуацией, смотря на то, что имеем.