Глава 22
«…Я не привык признавать свои слабости. Всегда верил в собственное всемогущество. Считал себя особенным. У меня был дар, способность избирать лучшие варианты в жизни. Но когда на самом деле пришло время сделать выбор, я не прислушался к интуиции. То, чем я всегда так гордился, сыграло со мной злую шутку. Что бы ты выбрала, дочь? Воду или воздух? Без воды нельзя прожить. Но ее можно заменить другими напитками. А вот без кислорода никак. Когда его перекрывают, остается только смерть».
Я закатила глаза и, закрыв эту гадость, отбросила ее на одеяло.
– Что бы ты выбрала, дочь? – передразнила я, представляя почему-то голос генерала Герра. Не знаю, с чего он решил, что я должна проникнуться этой чушью. Мнение насчет папочки ничуть не изменилось. Эгоцентричный болван.
Наверное, мое паршивое настроение результат оздоровительной процедуры. После того как ушел Адэйр, явилась Сандра, принесла отцовский дневник и поделилась по большому секрету, что Мур собирается допросить троих подозреваемых. Правда, сделать это он намеревается тайно и спонтанно, чтобы у них не было времени подготовиться. О результатах допроса мне сообщат позже. Если, конечно, посчитают нужным.
Голова раскалывалась, тошнило и хотелось спать. Я как раз подумала отключиться, как пикнул замок и дверь распахнулась.
– Давайте, девочки, заходим! Все аккуратненько заносим. Ставим подальше от аппаратуры, – командовала офицер Картер.
– Привет, Бри! – радостно заявила Таша, неся в руках свою косметичку.
Еще одна была у Кендис. Блондинистая лишь коротко мне кивнула.
Я удивленно смотрела на девиц, которые вносили пакеты и коробки в комнату, радостно со мной здороваясь. Последней вошла Лина и добродушно улыбнулась.
Я подозрительно прищурилась.
– Это что? – наконец выдавила из себя.
– Нам выделили время на занятия красоты и женственности, – торжественно заявила Сандра. – И раз ты не можешь прийти на урок, урок придет к тебе.
– О, нет! – обреченно застонала я, хватаясь здоровой рукой за голову.
– Да ладно, все не так уж плохо! – заверила она.
А дальше начался настоящий хаос. Одни начали тащить лавку ближе к моей койке, отчего та противно и громко скрипела. Другие стали распаковывать шуршащие пакеты и выкладывать все содержимое на тумбу. Остальные просто без умолку болтали, а я чувствовала, как закипает мой котелок.
– Тишина! – строго воскликнула Сандра. Несмотря на всю ее доброту и жизнерадостность, была у нее какая-то особая командная интонация, от которой хотелось поджать хвост и преклонить голову. Все моментально стихли, а я блаженно вздохнула.
– Начнем с макияжа, – воодушевленно заявила офицер.
И понеслась!
За два часа я узнала о типах кожи, формах лица, подходящих оттенках, тонах, прическах и качественной косметике. А затем началась практика, где я одной левой пыталась не выколоть себе глаза тушью и ровно вывести стрелки. Вышло откровенно плохо, зато сильно подняло мне настроение. Не помню, когда я в последний раз так хохотала, воззрев свое отражение в зеркале. Но на этом веселье только начиналось, потому что после Сандра решила поставить нас в пары, чтобы тренировались друг на друге. Со мной сотрудничать никто не хотел, отчего я смеялась еще больше. В итоге методом естественного отбора, на камень-ножницы-бумага, мне в качестве жертвы досталась Шайла. И я честно старалась подобрать ей лучший оттенок тоналки и румян, который бы подчеркнул все достоинства ее темно-карамельной кожи. И не моя вина, что вышло как-то пятнисто. Не нужно было вырываться. Попыталась исправить ситуацию с помощью теней и подводки, но вышло только хуже. А потом я взяла в руку карандаш для бровей, и девушка почему-то взвыла. Несчастно так, обреченно.
В общем, когда явился офицер Бейли (я, к слову, как раз заканчивала домазывать красной помадой губы) и рассмотрел сидевшую на моей койке девушку, отчего-то сразу схватился за сердце и резко закрыл дверь.
Все стихли на секундочку, а затем как давай ржать. Смехом это было трудно назвать. Через минуту в медблок Бейли заявился с подкреплением в лице капитана Чейза. Ну, а голубоглазка у нас парень вообще простой. Зашел, всех осмотрел, подавил смешок кулаком, а затем закрыл глаза и тоже как давай ржать.
Они сговорились, видимо, или Бейли поднял боевую тревогу, но еще через мгновение в проходе замелькали Мур и Райс. С отвисшими челюстями.
– Ну что такое? – невозмутимо поинтересовалась я, поднимая свою весьма подрисованную бровь. Правда, не настолько кривую, как у Шайлы.
– Вон! – взревела Сандра, указывая обнаглевшим мужикам на выход. – У нас уроки красоты.
Почему-то от этого утверждения они начали смеяться еще больше. Чейз вообще пополам сложился, и даже у всегда серьезного Бейли плечи задрожали. Я не сразу догадалась, чего это беднягу так трясет.
В общем, офицер Сандра всех наглых вытолкала за дверь, за которой еще долго звучал приглушенный мужской хохот. Все время, пока мы красоту нашу влажными салфетками для демакияжа смывали.
– На следующем уроке готовьтесь к пыткам, девушки, – честно заявила Сандра. – Будем тему эпиляции затрагивать.
– Можете меня пристрелить, но я не буду в паре с Бри! – заорала Шайла.
Так мы и распрощались. Я все еще улыбались, когда девчонки вышли, прихватив все добро. Сразу вошел Бейли. Серьезный, как ничего и не было. Поинтересовался, как я себя чувствую, вколол обезболивающее и удалился, пообещав принести ужин через полчаса.
Не принес. Вместо него с подносом в руках появился капитан Мур.
– Привет, страшилка, – широко улыбаясь, заявил котяра.
Весело нам, значит. Настроение игривое, самое оно для романтического ужина с овсяной кашей.
Я на комплимент ответила злым взглядом. Вот покормим больную, тогда и поговорим.
Мур поставил поднос мне на ноги и с самым непринужденным видом устроился на стуле рядом. А мне просто было хорошо и комфортно рядом с ним. Он это знал и молчаливо наблюдал, как я жадно поглощаю пищу.
– Проголодалась, – констатировал он.
– Они надо мной издевались, – пожаловалась я. – А на следующих уроках вообще пытки будут.
– Нижнее белье? – предположил осведомленный мужчина.
– Эпиляция, – поправила я.
Капитан издал шипящий звук и бросил на меня сочувственный взгляд.
– Но меня это все равно не спасет, – хитро улыбнулась.
– Точно, – подыграл Мур. – Ты от природы страшненькая.
Опустил взгляд чуть ниже на вырез моей майки и добавил:
– И фигура отвратительная. Как бревно.
– Эх, – вздохнула я. – Попадусь в руки какому-нибудь уродцу. Выйдет из нас отличная пара.
И так многозначительно глазками похлопала.
– И шутки у тебя глупые, – заключит обиженный мужчина, сложив руки на груди. Обиду я чувствовала хорошо. Я вообще эмоции Мура прекрасно читала, когда он не ставил блок.
Вспомнила, как утром невольно выпустила флюиды, и как отреагировал капитан. Улыбнулась коварно, доела, облизнулась и прикрыла глаза. Опять представила, что нет никаких камер, недовольных надзирателей и вообще ограничений нет. Как было в те мгновения, когда мы запирались у него в комнате и…
– Брианна! – раздался злой голос Китана.
Я лениво распахнула веки, продолжая улыбаться.
– Пока ты тут чепухой занимаешься, другие курсанты со всей серьезностью готовятся к финальному испытанию. А ведь ты даже не подозреваешь, что тебя ждет.
– Вас только это раздражает?
– Да меня все, мать твою, раздражает, – процедил он, поднимаясь со стула.
Вовремя, потому что в следующее мгновение у двери возникли недовольный капитан Чейз и насупленный генерал Герр.
– Генерал настоял пропустить его, – отчитался Чейз.
Режим «злость» был включен мгновенно и без особых усилий. У нас как раз такой пожар разгорался.
– Капитан Мур, – выплюнул Герр, – я крайне негативно отношусь к тому, что вы остаетесь с Брианной наедине.
– Генерал Герр, – в тон ему ответил Китан, закрывая меня собой, – я крайне негативно отношусь к вашему пребыванию на базе. Но приходится терпеть.
Ух! Это было мощное заявление. Герра прямо перекосило. А я решила воспользоваться ситуацией.
– Я учла все ваши пожелания, капитан Мур, – ядовито произнесла я.
Мур, обратив на меня внимание, насмешливо вздернул бровь и не менее саркастично молвил:
– Ох, неужели? Дошло, наконец, что поблажек тебе не будет?
Я отвела взгляд и, сжав челюсти, процедила:
– Дошло.
– А так и не скажешь, – совсем ненавистно бросил Мур и стремительно вышел из помещения.
Забавно. Мне было так легко притворяться злой на него. Нет, где-то в глубине души я знаю, что люблю его. И даже знаю, что это взаимно. Но сейчас я как никогда держала все свои чувства под контролем. Как пальцы на руках. Захочу, спрячу большой. Или – хоп! И Герру покажу средний.
– Оставь нас, – скомандовал старый хрыч, не глядя на Чейза.
Хоть у генерала доступа в медблок не было, препятствовать нашему общению было нелогично. И Чейз это понимал. Когда мы остались наедине, я все еще испытывала раздражение.
– Знаете, генерал, честно говоря, в последнее время капитан Мур доводит меня до бешенства. Я все больше склоняюсь к тому, что вы были правы.
– Тише, Брианна, – с покровительственной улыбкой произнес Герр. – Ты слишком эмоциональна. Я так и вижу, как у тебя из ушей прет пар.
«Ага! И как же тебя это веселит».
– Не забывай, все, что происходит в этих стенах, записывается и передается в главный штаб Верховного канцлера.
– О! – насторожилась я и для достоверности покосилась на потолок в поисках камеры. А когда заметила, залилась густой краской. – Все время забываю.
– А не стоит. Особенно, когда остаешься с капитаном наедине.
Ох, и не понравился мне его тон. Я внутренне напряглась, хоть и пыталась это скрыть. Он смотрел записи и понял, что мы играем?
– Не волнуйся так, – усмехнулся Герр и, склонившись чуть ниже, тихо прошептал: – Я не против, чтобы ты встречалась с принцем Адэйром.
Накатило облегчение. Значит, он не о Муре говорит.
– И вижу, ты преуспела в этом. Принц говорил о тебе на протяжении всего ужина.
– О! – выдала я, подключая стандартный набор – восторг, обожание…
– Если так пойдет и дальше, мне придется сутки напролет дежурить у твоей двери, отбиваясь от кавалера, – шутливо произнес генерал и сам рассмеялся от собственных слов.
Он вел себя странно. Нетипично. Пытался шутить, делал комплименты и даже поухаживал, отставив поднос с пустой тарелкой на тумбу. А затем, видимо, решив окончательно меня добить, достал из кармана шоколадную конфету и торжественно вручил. Я светилась от счастья, но есть не стала. Мало ли, что он туда подмешал. Сыворотку правды или слабительное. С этим Герром никогда не угадаешь. Но все-таки вел себя он странно.
– Знаешь, Брианна, я хотел с тобой поговорить еще вчера. Но ты была слишком слаба.
«Ой, будто тебя волнует мое состояние!».
– Перейду к сути. Я наблюдал за обстановкой в группе и сделал вывод, что здесь тебе находиться крайне невыгодно.
«Мне или тебе?»
– Я бы даже сказал опасно, – он многозначительно посмотрел на меня, лежащую в койке.
Меня это утверждение повеселило.
– Служба в армии не может быть безопасной, генерал. Нас учат драться не просто так, верно? А попасть в элитный военный отряд могут лишь лучшие из лучших.
– Отряд отряду рознь, Брианна, – возразил Герр. – Уверяю, я позабочусь о безопасном месте для тебя. Тебе даже не придется ни разу за всю жизнь пользоваться оружием. Или уж тем более драться.
«Звучит как-то скучно».
– Честно сказать, я мечтала об этом всю жизнь. Но если уж совсем откровенно, то мне и здесь нравится.
– Понимаю, – удовлетворенно кивнул Герр. – У тебя здесь свой интерес. Но ведь можно договориться, Бри. Каждый останется в выигрыше.
Он встал и у двери бросил напоследок:
– Подумай о моих словах. Я зайду завтра.
Надеюсь, в те часы, когда камера выключена. Тогда он скажет большее. Итак, генерал хочет договариваться. Интересно, подкупать будет или шантажировать? Думаю, сначала попробует «по-хорошему», тем более, я такая всепонимающая и податливая.
Утром, пока у остальных ребят была тренировка, а я, плавясь под целебными лучами, боролась с тошнотой и головной болью, действительно явился Герр. Был он мрачен и хмур и пребывал в плохом настроении, насколько я могла чувствовать.
От его появления помрачнела и я. Интересно немножко было, хотя я бы больше радовалась Муру. Ну, или на худой конец Райсу. Но только не Сандры с делегацией.
Генерал с задумчивым видом походил по медблоку, достал из кармана какой-то приборчик, похожий на сотовый телефон, что-то там проверил и коротко кивнул.
– Значит, камеры не работают, – констатировал он.
Я удивленно покосилась на камеры. Надо было изображать непонимание.
– Ну, офицер Бейли говорил что-то о том, что во время работы аппарата возможны перебои в связи, – проблеяла я.
– Знаешь, что это? – невозмутимо поинтересовался генерал, показывая вещицу в своей руке.
Я поморщилась и покачала головой.
– Прибор, считывающий эмоциональный фон. Уникальный в своем роде. Правда, сейчас он не работает так же, как и эта камера.
Ну надо же!
– А как он работает? – полюбопытствовала я.
Герр ухмыльнулся.
– Интуиты, Брианна, не обычные люди. Вокруг них образовывается невидимое поле, действие которого до сих пор не изучено.
Я фыркнула.
– Да многие вообще в это не верят. Я сама еще недавно посмеивалась над забытой кастой.
– Значит, Мур тебя просветил, да?
Немного подумав, решила соврать.
– Нет, это сделал капитан Райс. Во время танца. Он признался, что сам интуит. А также, что распознал меня, и ему стало интересно.
Герр понимающе хмыкнул.
– А он рассказал тебе о том, что вся императорская семья интуиты? Они не разбавляли свою кровь уже шесть веков.
Изобразив удивление, я задумалась над его словами. Интересно, к чему это он клонит?
– Да, это так, – подтвердил старый хрыч, медленно и вдумчиво растягивая каждое слово. – Всего лишь одна семья веками правила Туриной. Люди не имели выбора. Каждому была предначертана роль в обществе еще с рождения. Одним везло больше. Те, кто рождались в состоятельных семьях, могли купить свое будущее. Другим же приходилось служить.
Герр посмотрел на застывшую меня и вкрадчиво произнес:
– Родители твоей матери были рабами, Брианна. По воле императорской семьи. И они не собирались менять систему. Ты! Стала бы рабыней, не будь Великой революции. Понимаешь?
Я коротко кивнула, а затем поймала себя на мысли, что только что согласилась с человеком, которого искренне призираю. Но ведь он говорил сущую правду. Неоспоримый факт. Рабство отменили всего пятьдесят лет назад. Мне просто повезло.
– Знаешь, как использовали рабов? – продолжил Герр.
Я не хотела его слушать. Я знала. Много грязных и мерзких историй от своих уличных знакомых. И даже от собственной мамы, когда она рассказывала историю дедушки. Каждый раз мое сердце разрывалось от боли.
– Женщин и детей насиловали, мужчин заставляли спариваться с животными. Забавы ради.
– Хватит, – хрипло прошептала я, чувствуя, как подступает тошнота.
– За непослушание их сажали в «голодный ящик», в котором было лишь небольшое отверстие для воздуха. Их держали там неделями.
– Хватит! – крикнула я, но Герр в ответ лишь повысил голос.
– Рабов уничтожали, с ними обращались как с животными, над ними издевались настоящие садисты, Брианна.
Мое имя он буквально проорал, а я почувствовала, как по щекам скатились слезы и затрясся подбородок.
– Рабов удерживали только интуиты, – огорошил он меня новостью. – Семья твоего отца владела родителями твоей матери.
Я охнула и в ужасе уставилась на генерала.
– Нет, – прошептала я и закачала головой.
– Да, Брианна. Мама никогда тебе не говорила? Они с отцом знали друг друга с детства.
Я все качала головой, не веря ни единому слову. Не может быть. Все те издевательства, которые выпали на долю моего дедушки, совершил другой мой дедушка? Что за бред?
– Это ложь.
– Ты не хочешь читать дневник, поэтому я сам расскажу тебе то, что знаю, – упрямо заявил Герр. – Твой отец был маленьким мальчиком, когда рабство отменили. Они с Симоной расстались. Но встретились позже, в сознательном возрасте. Кирст был поражен ее красотой, он увидел в ней родственную душу, как позже мне признался. Но его семья, веками принадлежавшая к касте интуитов, была категорически против союза с девушкой из семьи бывших рабов. С приходом новой власти, интуиты скрывались, таились, держались обособленно. Но их мировоззрение не изменилось, Бри. Они до сих пор считают всех обычных людей глупыми неотесанными животными – рабами.
Кажется, я все больше понимала, к чему он клонит. И все меньше мне это нравилось. Мне не нравилась гребаная правда.
– Императорскую семью Райсов должны были публично казнить. В знак наказания за века рабства, которое они основали и поддерживали на Турине. Но им удалось повлиять на решение парламента. Их не только помиловали и оставили им все состояние, но и позволили ошиваться в парламенте. Пускай в качестве представителей Турины, но все же. Подумай только, какой силой они владеют. Силой мысли. Силой внушения.
Герр склонился над моей койкой и со всей злостью прошипел:
– Из-за них твои родные и тысячи других людей страдали. Из-за них твои родители не смогли быть вместе. А сейчас они хотят вернуть былую власть, и ты работаешь на них.
От резко отпрянул, оставляя меня в полнейшем ужасе.
– А теперь хорошенько подумай, девочка, – прошептал он у выхода. – На чьей ты стороне по-настоящему? Потому что, когда Райсы полноправно войдут в игру, тебе все же придется сделать выбор. Не между мной и капитаном Муром или принцем Адэйром. А между свободной жизнью и рабством.
Он ушел, оставив полное опустошение внутри. Наверное, так можно описать шок. Мысли вроде бы крутятся, но как-то заторможенно и отстраненно, так, что не вдумываешься в их смысл. Тело обманчиво расслаблено, но скорее сковано. И просто хочется смотреть в пустоту, ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не знать. Но спустя мгновение приходит осознание, что слишком поздно. Слова сказаны, смысл уловлен и, кажется, неизбежен. Ты чувствуешь себя крохотной песчинкой в огромной пустыне, а где-то близко бушует смерч, готовый снести тебя далеко от места, которое считаешь домом.
Герр озвучил правду, на которую я усердно закрывала глаза. А мой мир перевернулся с ног на голову. Многие туринцы боролись против рабства. Но были и те, которых такой порядок вещей устраивал. Богатых было ровно столько, сколько бедняков. Понятие среднего класса не существовало. Оно появилось только в свободной Турине. Некоторые бедные семьи, в том числе и рабы, смогли достичь среднего уровня, но в то же время многие зажиточные люди потеряли свое состояние и стали на одну ступень с бывшими невольниками, попрошайками и отбросами общества. Кто-то счастлив, а кто-то готов убить за «несправедливость». Правда, она ведь у каждого своя. Так где же моя собственная? Я интуит, мне нравится быть с Китаном. Но мне не нравится император. Ровно как и Канцлер. Или Герр. Но кое в чем он прав на все сто. Здесь нужно не конкретного человека выбирать, а течение. Я знаю точно, что ни за что не поддержу сторону, которая собралась вернуть времена жестокости, насилия, голода и смерти на Турину. Даже если мне придется пожертвовать собой.
По моим щекам все еще стекали слезы, когда в комнату вошел Адэйр. До конца включения камеры таймер на приборе регенерации показывал двадцать минут.
– О! – заявил принц, заметив мое состояние. – Довел.
– Не довел, – возразила я, приводя себя в порядок. Онемение прошло, вернулась тошнота, головная боль и беспощадный поток мыслей. – Всего-лишь напомнил то, кем я являюсь.
– И кем же? – полюбопытствовал принц, усаживаясь на стул около койки.
– Свободным человеком, – гордо заявила я.
– А-а-а! – понимающе протянул тот. – Значит, давление на больную мозоль. Герр хороший психолог. Рабство. То, чего ты боишься.
Поймав мой взгляд «я ничего не боюсь», принц быстро исправился:
– Опасаешься.
– То, чему виной императорская семья, – смело заявила я, готовясь к худшему. Негоже хамить сыночку бывшего правителя Турины. А может быть и будущего, кто знает.
Но сыночек мой вызов принял с усмешкой. Невеселой, правда.
– Это и моя больная мозоль, Брианна. Всех нас. Рабство – огромная ошибка всего человечества. Но больше остальных виновны мои предки, это факт. Правящая семья Райсов позволила этому случиться, и за это мы будем расплачиваться еще долгие годы.
– То есть вы не собираетесь делать очередной переворот и возвращать рабство? – в лоб спросила я и покосилась на часы. Оставалось не так много времени на серьезный разговор.
Адэйр поморщился, будто съел лимон, и отвел взгляд.
– Не могу ответить полноценно. Тебе не стоит лезть в это болото.
– Но я уже здесь! – возмутилась я и даже голос повысила. – Мур меня сюда втянул, забрав на службу к императору. А я ведь даже не знала. Сидела бы себе у Томлисона, потом бы благополучно сбежала и жила – не горевала. А что сейчас?
Я насупилась и попыталась изобразить голос Герра:
– Брианна, выбирай правильную сторону. Нет, это не та сторона. Я сказал, правильную.
И тут же смягчила голос и томно зашептала, как обычно делал Адэйр во время танца:
– Подыграй мне, Бри. Я покажу тебе удивительную страну волшебства и магии. А если не согласишься, я тебя тихонечко прикончу.
Ну, и под конец своего представления, когда принц отчаянно боролся с улыбкой, я процедила голосом Мура:
– Служить, Круз! Ни о чем не спрашивать. Ничего не думать. Служить!
В этот момент, как назло, в палату вошел Мур. Вид у него был подозрительно-недовольный, видимо, себя он в моем исполнении безошибочно узнал.
– Что сказал Герр? – только и спросил Китан. Обращаясь при этом к Райсу.
Я хлопнула здоровой рукой по здоровой ноге и заворчала:
– Отлично, меня он даже не видит. Просто супер. Продолжайте, мальчики, не волнуйтесь, я всего лишь тут лежу, херней маюсь…
– Бри! – простонал Мур.
– Это вы у нас, матерые интриганы, важным делом занимаетесь. Клубок тайн распутать надо, мир поработить, в испорченный телефон поиграть. Я понимаю, дела важные…
– Она вся твоя! – заявил обескураженный моим словесным безобразием принц Адэйр, вставая с места. А затем еще раз покосился, как на сумасшедшую, и у двери добавил: – Сочувствую, друг.
И по плечу Мура так по-братски похлопал. А затем закрыл дверь, и я заткнулась. Просто дошло, что мы с Китом одни, и камеры не работают. Покосилась на часы – осталось семь минут. Хорошее число. Везучее. Оп, уже шесть!
– Ты во что меня вляпал? – завопила я.
Мур закатил глаза, быстро подошел, склонился над койкой и процедил:
– Заткнись уже.
А затем поцеловал.
Силы Вселенной, как же мне этого не хватало! Я до боли вцепилась здоровой рукой в его шею. С таким остервенелым отчаянием, что Мур застонал и попытался отстраниться, но я не позволила.
– Бри, пожалуйста, – прошептал он в мои губы. – Я и так держусь на честном слове. Сорвусь.
Он дышал тяжело, в глазах застыли мука и мольба. Зачем-то покосилась на часы. Четыре минуты. Нет, никак не успеем.
Тяжко вздохнув, матеря последними словами технику, Герра, императора и весь мир, отпустила своего наглого котяру.
– Как же я на тебя зла, – честно призналась.
– Я знаю, малыш, – виновато произнес Кит, отступая на шаг. – Я вытащу нас отсюда. Обещаю. Но нужно еще немного времени.
– Для чего время? Для чего все это? Чем ты здесь занимаешься, Кит? Скажи, я вообще тебе нужна? Я, а не приманка?
Он сцепил зубы и закрыл глаза. Осталось две минуты.
– Не знаю, что сказал тебе Герр…
– Да в бездну его! Ты же знаешь, я прыгну за тобой. Только скажи, что это все во имя чего-то хорошего. Я никому не верю. Только тебе.
Китан посмотрел на меня так, сердце на секунду застыло, а затем ускорило темп. На меня лавиной обрушилось чувство тепла и нежности. Но почему-то от этого стало грустно.
– Это ты сейчас ментально на меня воздействуешь? – догадалась я. – Как умеют химеры, да?
– Нет, дурочка, это я показываю, как сильно тебя люблю, – недовольно буркнул Мур и пошел к двери. Оставалась ровно минута.
Я улыбнулась. Это он. Настоящий он, без всякого притворства.
Схватившись за ручку, Кит обернулся, еще раз осмотрел меня с ног до головы, будто запоминая, а затем два раза коснулся пальцем кончика носа. И с улыбкой ушел.
Кажется, это был какой-то тайный знак!