Женская дружба и другие вымышленные существа

© Авторы, текст, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Александр Бессонов

Fakes

В модном кафе в одном не очень модном городке собрались модные подруги. Они пили огуречный смузи; каждая из четырёх модниц постоянно обновляла ленту в Инстаграме и через Вотсап управляла миром. Ах да, забыл, ещё они общались. Со стороны общение выглядело так: все сидели, уткнувшись в телефоны. Потом одна произносила фразу, не отрываясь от экрана смартфона. Повисала пауза, было слышно только постукивание укреплённым гелем ноготков по зеркальному пластику. Потом говорила другая. Ещё они периодически фоткались и заливали фотку с хештегом #лучшиеподруги.

– У Светланы ДР в субботу. Что дарить будем?

Открыв в субботу свой блог, Светлана удивилась: число её подписчиков было три миллиона сорок девять человек. Она почувствовала себя почти Бейонсе. В голове роились мысли снять новое видео. Нет, лучше три! Она быстро забегала по квартире, готовясь к съёмке. Сегодня она будет рисовать на ногтях ананасы. И парусники. В комментах под недавним видео новый подписчик из Пакистана написал:

– Nice video. Do you want to suck my big dick?

Потом в личку пришло сообщение от подруги:

– С ДР, Света! Три млн!!!!! Обалдеть!!!!! Не останавливайся на достигнутом! Люди начали ценить твоё творчество!

«Особенно пакистанцы», – подумала Светлана. Ей всё стало ясно. Она удалила свой аккаунт в Инстаграме, нашла старую санитарную книжку и пошла на рынок. Её взяли работать продавцом арбузов армянские ребята русского происхождения. Их прилавок стоял напротив прилавка с помидорами.

Красивый друг

У каждого есть красивый друг. У меня тоже. Не то чтобы я считаю себя уродом, хотя… Я встретил его случайно, возвращаясь в офис. Он шёл навстречу и, увидев меня, заулыбался своей красивой улыбкой. Я ему в ответ – своей обычной. В красивом друге идеально всё. А лоб, какой красивый был у него лоб! Я не выдержал и спросил: «Таких красивых лбов, как у тебя, никогда не видел. Ты кремом пользуешься?» Была весна, и на моих штанинах предательски проступала грязь от луж, слякоти, да просто от весны. Моего же красивого друга грязь боялась, что ли. Ни одной грязинки! Природа бережёт его? В общем, произошла встреча свиньи и Аполлона. Было бы здорово, если бы природа компенсировала красоту умом. Ну, то есть мы встретились бы с ним, и он начал бы пускать пузыри, попросил жвачку, которую я жую, занял бы тридцать рублей и побежал искать батуты. Но нет! Чёрт возьми, у него же и мысли красивые. Мы простояли двадцать минут на холоде, обсуждая равномерность развития Америки с момента её открытия Колумбом, затем опять-таки он, не я, предложил переместиться в кафе и не мёрзнуть. Красивая же мысль!

По дороге в кафе мы встретили моих коллег женского пола, и все, увидев меня с ним, так улыбались, что я думал, лицо себе порвут. Обычно со мной даже здоровались редко, и вдруг у нас с ними какие-то общие дела появились. Разговаривали со мной, а косились на него.

Мы зашли в кафе и сняли верхнюю одежду. Блин, Аполлон плюс ко всему оказался перекачанным брюнетом. Реальный эффект магнита! Он притягивал взгляды всех женщин в этом кафе. Потом взгляды переводили на мой сломанный нос и трезвели, потом на него – и опять шот залпом и эйфория.

Я хожу в это кафе уже четыре года, и никогда – слышите, никогда! – женщина на раздаче не то чтобы поздоровалась, даже не взглянула на меня. И вдруг она выбежала из своего замка поварёшек и кастрюль, когда Аполлон спросил, где можно налить американо. Как выяснилось, она не одна там работала. Выбежали сразу четыре женщины, уговаривая моего сопровождающего попробовать американо с корицей. Я вспомнил, как когда-то спросил, где здесь можно налить кипятка? Мне ответили, что в туалете есть кран с горячей водой. А тут, блин, с корицей… Команда женщин – мне кажется, выбежала даже директор – рассказывала про уникальные блюда, которые Аполлон обязан попробовать. Я бы не удивился, если бы к моменту оплаты за нашим столом сидели все работники заведения, а директор устроилась бы на коленях у моего друга.

Мы сели за стол. Начали есть. Казалось, что мир вокруг остановился, и все наблюдали, как мой красивый друг красиво двигает челюстями, поедая некрасивый холодец. Как эпично – красота поедала некрасоту. Я подумал, что ещё чуть-чуть – и он начал бы есть мой нос под аплодисменты рядом сидящих. Потом ему позвонили, он сказал, что ему пора, и ушёл. Я остался один, за секунду лишившись внимания окружающих; мне стало ужасно холодно. К моему столику подошёл коллега-программист с ужасно некрасивым лицом и ушами, как у слона. Спросил, можно ли ему ко мне присоединиться. Я кивнул. Он, не отрываясь, смотрел на мои жующие скулы и по сторонам. Затем уставился мне чуть выше глаз, долго молчал и спросил: «Я таких красивых лбов, как у тебя, никогда не видел. Ты кремом пользуешься?»

Шираз

Они были лучшими подружками. Сблизились в университете на первом курсе, а дальше пошло-поехало. Куда бы они ни направлялись, что бы ни делали, всегда были вместе. И так получилось, что через пятнадцать лет одна начинала свой день с пробежки по утреннему Антверпену, а вторая – с приготовления гречневого супа. Если у одной самым ярким событием недели была постановка спектакля для глухонемых в том самом Антверпене, у второй – покупка шампуня для собаки.

Да, она завела собаку, чтобы хоть как-то скрыть одиночество. Чтобы, когда накатывало, и мысли о собственной никчёмности становились непереносимы, поводок натягивался, мышцы руки напрягались и кусок кожи да шерсти куда-то её вёл. Не было до конца понятно, кто кого выгуливал. На последнем курсе она, назовём её Подруга номер два, встретила того самого, вышла замуж, родила. Муж работал вахтовым методом: три недели – там, неделю – здесь. Но для неё он пропал в тот самый момент, когда уехал в первый раз.

Подруга номер один поняла, что надевать оковы замужества ей ни к чему. А может, никто не предлагал – давно это было. Она решила делать то, что хочется. Поехала в Петербург поступать на актёрское отделение и не совсем поступила. Вернее так: стала учиться на театрального критика. Не совсем, конечно, то, что она хотела, но сойдёт. Лучше, чем гнить в семейном пространстве.

Она читала миллионы пьес, романов, стихов и понимала, что девяносто процентов прочитанного посвящается взаимоотношениям мужчины и женщины. Девяносто! Она начала сопротивляться этой цифре. Её приглашали на свидания – она соглашалась, делала минет в туалете приглашавшему, и больше они не виделись. Потом стала отказываться. Ей предложили написать небольшую пьесу – она написала. И понеслось. Она была в пуле творческих маргиналов Петербурга. До тридцати это казалось интересным: чтение стихов голыми, тантрический секс вшестером, бэд трипы с грибами, ночные разговоры о философии, но затем потянуло на покой.

Подруга номер два, воспитывая ребёнка и собаку, подсматривала жизнь в Инстаграме незнакомых ей людей. Где-то там у кого-то всё очень хорошо, у меня тоже неплохо – вот утром суп гречневый сварила. Если раньше она мечтала о чём-то, теперь мечтать было больно. Её телефон зазвонил, когда она стояла в очереди за квасом для окрошки.

– Привет из Гента.

– Хай, это где-то в Узбекистане? Тебя наконец взяли в рабство?

– Это в Бельгии, дурочка, смотрю за́мки. Один замок твой кривой нос напоминает.

– А я за квасом стою. Это все новости. Хотелось сказать, что жопа продавщицы напоминает тебя, но не буду – ты монументальнее.

– Сучка! Как дела?

– Унылое постоянство.

– Как дочь?

– Ребёнок растёт, его мать стареет! Ты как?

– После бутылки шираза и вида на старые развалины…

– Меня вспомнила?

– Блин, как я тебе завидую! Ты не понимаешь, как счастлива. У тебя есть базовые компоненты женского счастья.

– Давай я тебе перезвоню.

– Можно мне три литра кваса окрошечного и бутылку шираза. Нет, лучше две.

Like a rock star

Вся слава и любовь поклонниц в рок-группе достаются солисту. А если он ещё и умер, совсем счастливчик. Илья был басистом в коллективе, члены которого пятнадцать лет назад колесили по стране, уничтожая все попадавшиеся на пути крепкие алкогольные напитки. Про наркотики и вспоминать не стоит. А потом кто-то вышел из окна, и всё закончилось. С тех пор Илья работал в школе звукарём – включал фонограммки на детских праздниках. Поначалу в душе была пустота размером со Вселенную, но скоро в жизни Ильи появилась румяная Настя, которая водке предпочитала квас, и предложила вместе достроить дом в деревне. На летних каникулах делать было нечего, и от скуки он согласился. Удивительно, но пустота в душе уменьшилась. Решил было затосковать снова, но Настя родила ребёнка. Пустота затаилась. Родила второго – и о пустоте он больше не вспоминал: некогда.

В воскресенье утром прозвенел будильник. Наверное, опять кто-то из детей забыл выключить. Илья понял, что больше не уснёт, и пошёл на кухню. Пол в коридоре под его ногами неожиданно заскрипел редким двухзвучием. Это была обычная квинта, но в голове у Ильи что-то щёлкнуло. Он быстро пошёл в кладовку, расчехлил свой старый «Ибонез», подключил к компу… Магия!

Следующие две недели Илья не снимал наушники ни днём ни ночью. Чем дольше он слушал написанную им мелодию, тем больше она ему нравилась и каждый раз казалась разной. Иногда он смеялся и не мог остановиться, вспоминая забавные случаи с гастролей. Иногда сердце рвалось на части, а из глаз лились слёзы.

Наслушавшись вдоволь, Илья отправил трек бывшему директору группы, который вроде завязал с героином, а может, пересел на кокаин. Сейчас он занимался рэп-коллективами и всем рассказывал, что бизнес стал гораздо проще и приятнее. Рок-группы на гастроли возить неудобно: одних музыкантов сколько, ещё аппаратура, инструменты. А тут один человек в майке и кепке плюс флешка. Если совсем лень, можно флешку оставить дома и крутить треканы прямо с телефона. Всё равно никто ничего не заметит.

Зазвонил телефон:

– Илья, а ведь ты, сука, гений!

– Привет, Гена. Мы не общались с похорон.

– Забудь про похороны. Ты мне трекан прислал. Чья работа?

– Моя. Половицы в коридоре так поют.

– Умоляю, отдай! Будем делать песню. У меня парнишка талантливый есть на примете – Кобейн нового поколения, весь из себя революционный, в отрицаловке. Заплачу любые деньги.

– Гена, это мелодия о нём. И о нас. Ты не понял?

– Да понял я всё. Отдавай, не тяни резину.

– Бери.

Прошло несколько месяцев. Был хороший солнечный день. Илья с семьёй окучивали картошку, медленно, но верно двигаясь к краю поля. Оставалось две-три сотки, как зазвонил телефон:

– Привет, звезда!

– Привет, Гена. Не преувеличивай, я не настолько хорош в окучивании картошки.

– Твой трек на первом месте во всех хит-парадах страны! Российский айтюнс лопается – максимум скачиваний за всю историю. Слушал?

– Нет. Пришли мне mp3.

– До вашей картофельной деревни прогресс не добрался? Ладно, пришлю.

Вернувшись домой, Илья открыл ноутбук, надел наушники и скачал трек под названием «Моя сука». Под волшебную музыку половиц какой-то гнусавый молодой человек рассказывал о своих беспорядочных отношениях с девушками, матерясь через слово. Потоком лились призывы сосать, бухать, блевать и нарушать правила дорожного движения.

Илья выключил трек, не дослушав. Пошёл на кухню. Налил водки в гранёный стакан, подумал, отставил в сторону и выпил литр квасу. Затем включил «Breed» группы Nirvana, схватил любимую гитару за гриф и принялся колотить ею по стенам. Like a rock star.

P. S. Этот рассказ я посвящаю Юрию Николаевичу Клинских (Хой). Первая песня, которую в школе я выучился играть на гитаре, была «Лирика» группы «Сектор Газа».

Пайдор, ver. 2.4

До венчурной конференции оставалась одна ночь. Семён и Иван сидели в своём IT-инкубаторе и нервно пили кофе, пили литрами. Кофемашина – единственное, что осталось от гранта в восемь миллионов рублей, выданного им тем самым фондом, который завтра ждал отчёта о выполненной работе. Была лишь маленькая проблема: продукт, о создании которого нужно отчитаться, отсутствовал. Бывшие друзья орали друг на друга.

– Какого ты меня вообще в это втравил? – кричал Семён.

– Я втравил? Ты пришёл два года назад ко мне в общагу и сказал, что, если я найду бабло, мы будем Цукербергами. Я нашёл бабло, но, смотрю, в евреев мы с тобой не превратились, – парировал Иван.

– Ты бы ещё у бандитов бабло взял. Хотя этот венчурный фонд и есть бандюки. Ты знаешь, что Виктора Петровича, да-да, того самого, нашего наставника, в 1990-х судили за создание ОПГ? Это сейчас он… на моде и вкусно пахнет. А тогда – людей убивал. Завтра и нас с тобой грохнут.

– А какого фига ты не написал эту долбаную соцсеть? Ты же технический директор!

– А какого фига ты мне нашёл дебильных программистов? Они куски ленивые! Разбежались как тараканы. Вчера Фёдор последним ушёл и прихватил монитор.

– Надо цели и задачи ставить, а не порнуху целыми днями смотреть. Чёрт, Виктор Петрович звонит.

Добрый вечер, Виктор Петрович, – пропел Семён в трубку, – у нас всё хорошо. Дописываем код. Что?.. Не подвести вас? Да как мы можем! Вот Иван презентацию заканчивает. Сколько соберётся людей? Ммм, две тысячи! И стримы по всему миру. – Семён явно «поплыл». – Будет ваша жена? Замечательно! И мы закроем конференцию, поскольку наш продукт – лучший. Виктор Петрович, я вот что хотел сказать… Мы с Иваном вас не подведём!

Выдохнув, парень положил трубку.

– Ты дебил? Почему не сказал ему правду? – возмутился Иван.

– Сам говори. Я пошёл домой, а ты, что хочешь, то и делай!

Семён ушёл, хлопнув дверью.

Иван сидел и таращился в монитор верного ноута. На душе было хреново. Идея создать социальную сеть для ИП давно изжила себя. Как и деньги, которые им выдали. Иван закрыл глаза, потом неожиданно улыбнулся, посмотрел на экран, и пальцы сами застучали по клавишам.

На следующий день Семён и Иван встретились на конференции. Семён нервничал, его глаза бегали, а Иван был спокоен как удав.

– Короче, я ща подойду к Виктору Петровичу и скажу правду, – не выдержал Семён. – Народу много, надеюсь, прямо здесь нас не грохнут.

– Куда можно вставить?

– Ты рехнулся? Порно пересмотрел?

– Флешку вставить. Мы выступаем. Заткнись и доверься мне!

Конференция началась, Виктор Петрович представлял участников. И вот настал тот самый момент:

– Дамы и господа, а также дорогие акционеры нашего фонда! Сейчас жемчужины наших венчурных инвестиций – ребята, создавшие революционный продукт, расскажут о нем. – Виктор Петрович посмотрел на жену, которая сидела в первом ряду, и улыбнулся.

Супруга ответила тем же.

Иван бодрым шагом вышел на сцену.

– Выведите, пожалуйста, на экран слайд.

На белом фоне появилась надпись: «P i D o R, ver. 2.4». В зале послышались шепот и смех.

– Друзья, мы сделали смелый продукт, – начал Иван. – Мы понимаем, что подвергнемся серьёзной критике, но это нельзя утаивать и скрывать, поскольку мир движется и становится толерантным. Я представляю вашему вниманию мобильное приложение «Пайдор». Принцип его работы прост: открываем, наводим на любого мужчину, фотографируем, программа обрабатывает изображение и сообщает, гей наш подопытный или нет.

В зале повисла гробовая тишина.

– Как мы это делаем? Нейронные сети! На наших серверах мы десять лет собирали BIG DATA фото и видео людей. – (Ивану было двадцать два года. В двенадцать лет он действительно начал собирать фото и видео, но немного другого содержания.) – Нами придуман уникальный код, который по мочкам ушей, форме носа, размеру губ и другим признакам сравнивает вас с миллиардами других жителей планеты и определяет по фотографии вашу принадлежность к секс-меньшинствам с вероятностью девяносто семь процентов.

На самом деле код Ивана состоял всего из трёх строчек. Он тупо написал программу, которая в случайном порядке показывала два слова: «гей» и «натурал». Вероятность появления «гея» составляла двадцать процентов: однажды в баре Иван слышал, как один перепивший мужик обзывал официанта гомиком, крича, что,

по женевской статистике, гомосексуалистом является каждый пятый. Видимо, в тот вечер не повезло официанту.

В зале начался гул и смех. Иван вошёл в раж:

– Понимаю, звучит странно. Но подумайте, сколько проблем решит эта программа, если человек сомневается в своей ориентации. Давайте попробуем на… Викторе Петровиче!

Шокированный Виктор Петрович, стоявший сбоку от сцены, не успел опомниться, как Иван его сфотографировал. На большом экране появились фото наставника и изображение песочных часов – видимо, нейронным сетям требовалось время на обработку снимка. Зал затаил дыхание. Наконец на экране высветилась надпись: «Обработка закончена. Вы – гей!»

Поднялся шум. Виктор Петрович злобно посмотрел на Ивана и внезапно заорал:

– Сука! Откуда ты узнал?!

Жена Виктора Петровича, вся в слезах, выбежала из зала. Вслед за ней выскочил и он, матеря всех на чём свет стоит.

Иван застыл на сцене. Семён вжался в кресло. Зал молчал две-три секунды, а потом взорвался овациями.

Ночью Семён с Иваном выложили приложение в App Store и Google Play. Программу можно было скачать бесплатно. Семён прикрутил всего один баннер со словами: «Наша лаборатория держится за счёт веры в толерантность и самоопределение, а также ваших пожертвований», добавив реквизиты ИП. Иван предложил не скромничать и написать: «Гомики всех стран, объединяйтесь!» Но решили не переигрывать.

Скачивания стремительно попёрли.

В 8.24 утра на счёт ИП Семёна пришло 13 500 рублей от ООО «Эбонитовый стержень», г. Ростов. В примечании к платёжке было написано: «Ребята, держитесь! Геи Ростова с вами!»

В 8.50 утра Виктор Петрович опубликовал твит следующего содержания: «Это была трудная ночь. Извиняюсь за моё поведение вчера. Решение есть: мы разводимся. Двадцать лет я прятался и скрывал своё истинное „я“, мучая всех вокруг. Спасибо ребятам из #PiDoR за приложение, которое перевернёт мир!»

Семён и Иван сидели в своём небольшом офисе за столами, развернутыми друг к другу. Прочитав твит Виктора Петровича, Иван откинулся в кресле и сказал:

– Это что за ОПГ он создал в 1990-х?

– Он извинился. Значит, не убьют.

– А ты ждал красивого киллера?

– Ща попрёт, – мечтательно сказал Семён. – Мы с тобой, как в сериале «Кремниевая долина», программеров наберём, расширим предприятие. Полетим!

Иван вспомнил три строчки своего кода и сказал:

– Код мой, и это тайна. Твои – дизайн и маркетинг. Давай выходить на мировую арену!

– Как скажешь, гений.

После твита Виктора Петровича приложение быстро вошло в десятку лидеров по количеству скачиваний в России. Деньги на расчётный счёт приходили каждую минуту. Особенно интересно было читать комментарии:

«Спасибо. Я сомневался в себе, но вы помогли. Я ушёл из семьи, хотя у меня трое детей. В активном поиске своего волосатого счастья. Максим, Горно-Алтайск».

«Горите в аду! Мужиков и так не хватает, а тут вы со своим приложением. Сегодня мой парень ушёл от меня к моему брату. Оба скачали вашу дебильную программу. Умрите!!!»

«Я так и знал, что мэр Саранска гомик! Спасибо!»

Успех окрылил Ивана. Он перевёл приложение на английский язык и увеличил вероятность появления слова «гей» с двадцати до тридцати процентов. Семён открыл валютный счёт в банке, и результат этой нехитрой операции превзошёл все ожидания: поступления сыпались как из рога изобилия. Иван понял: чем больше геев «находила» программа, тем больше поддержки (и денег) получали «толерантные ребята-программисты, которые открыли новый мир».

А потом случилось то, что случилось. Криштиану Роналду запостил в своём Инстаграме логотип PiDoR и написал: «Guys who made this app #PiDoR you are genius!!! It’s will help young players for career and self-determination!»

По количеству скачиваний в App Store приложение вышло на шестое место в мире. Семёну позвонили из головного офиса банка, в котором обслуживалось его ИП, и сообщили, что на валютном счёте лежит $10 млн. Такое впечатление, что геи всего мира начали донатить

революционерам из России. Мода на толерантность и борьбу за права меньшинств делала своё дело – приложение набирало популярность в геометрической прогрессии. Как только рост замедлялся, Иван увеличивал вероятность появления слова «гей» ещё на 5 % и выпускал новую версию. Число скачиваний росло, как и количество бабла.

Приложение стало основной темой мировых новостей.

В Италии его начали использовать военные врачи на призывных пунктах: геев в итальянскую армию не брали.

В ЮАР участились случаи похищения представителей сильной половины. К идущему по дороге одинокому мужчине подъезжала машина с четырьмя злоумышленниками. Пешехода фотографировали и в случае удачи с криками: «Да это наш!» – куда-то увозили. С каждым днём таких машин становилось больше.

В США приложение приравнивали к распределяющей шляпе из Гриффиндора.

Количество разводов в мире росло.

– Иван, ты слышал, Петровы разводятся? – закричал Семён в телефонную трубку. – Из-за нас, по ходу. Что мы с тобой наделали?!

– Зато сколько баб свободных будет, и все наши, – ответил прыщавый, некрасивый Иван и поправил очки.

Отключив мобильный, он подумал немного, глядя в экран ноутбука, затем открыл код, исправил вероятность распознавания «гея» на стопроцентную. И нажал на клавишу «обновить».