Дурак?
Не спорю.
И зачем только ушёл?
По субботам торчал в «Тихой бухте». Надеялся встретить там Ирму. Но она не приходила. Лёлик у меня каждый раз спрашивал, как дела у «Ирмочки»? Сопляк, и он тоже о ней переживает. Может, между ними что было? Хотя… вряд ли. Не похоже. Лёлик странный какой-то. На женщин не засматривается, а мужиков наоборот обслуживает ласково, с улыбочкой. Вряд ли он Ирму мог склеить. Если только она его…
Ревность меня делала идиотом. Я готов был подраться с барменом, сам не зная из-за чего. Он меня просто бесил. Но каждую субботу по вечерам я был у него. Лёлик же меня принимал, как родного. По ночам самолично усаживал в такси и называл водителю мой домашний адрес, который почти сразу у меня узнал. А потом ещё игриво махал мне вслед ручкой, и убегал по ступенькам в «Тихую бухту». Бред, думал я, глядя на него, и засыпал в такси.
***
– Николай, эти документы передай Ирме, а эти сразу…
– Ирмы сегодня не будет, – перебил меня Николай.
– Не будет? Что значит, не будет!?
– Сотрудники говорят, она сегодня утром в лифте упала в обморок. Её привели в чувства, и она ушла. Предлагали вызвать скорую, но она отказалась.
– И ты мне только сейчас об этом сообщаешь?
– Но… я…– замялся Николай. – Наша сотрудница, Александра Кулагина, наверняка, в курсе дел. Она ж её подруга.
– Зови Кулагину!
Николай выскочил из кабинета. Я набрал номер Ирмы, но мне не ответили. Ещё бы! С какой стати!? Подумаешь, любовник бывший звонит, плевать, что он еще и работодатель действующий!
Пришла Кулагина. Николай не вернулся. И правильно! Разговор не для его ушёй.
– Присаживайтесь, Александра, – она присела. – Что с Ирмой?
– Трудно сказать, сейчас она в клинике.
– Мне сказали, она в обморок упала?
– Да.
Но по взгляду Александры понял, что-то скрывает.
– Это всё, что хотите сказать?
– Да. Остальное Ирма запретила говорить, – пристально смотря мне в глаза, сухо сказала Александра.
– Запретила говорить мне?
– Вам.
Теперь я точно ненавижу всех женщин!
– Можете идти на своё рабочее место.
Она встала со стула, вызывая противнейший скрежет металлических ножек о пол, и быстро вышла из кабинета. Я думал, со всей силы грохнет дверью. Нет. Она дверь распахнула, но вообще не стала её закрывать. Через несколько секунд дверь прикрыла моя секретарша.
Я планировал вечером поехать домой к Ирме. Но в конце рабочего дня она неожиданно сама пришла в мой кабинет.
Увидев её, живую и здоровую, сам не знаю почему, грубо у неё спросил:
– Ирма Игоревна, почему Вы отсутствовали сегодня на работе?
В место ответа, она мне вручила справку. Я долго смотрел на текст.
– Ну, давай посмотрим, что тебе понаписали, твои доктора? – пробурчал я.
Буквы складывались в слово, но я не мог его осознать.
– Ты совсем не читаешь, что тебе пишут на этих фантиках, за бутылку коньяка?
– Почему не читала? Читала.
– В таком случае поздравляю! Ты беременна! – прочитал я с листа и посмотрел на Ирму.
Но её лицо не изменилось, оно было таким же, официальным. Чужим.
– Ты беременна? – мой голос стал гораздо тише. – Ирма, ты беременна? Но ведь ты говорила, что предохраняешься? Подожди… Ты, что уже тогда знала, что беременна от Олега, и поэтому не предохранялась? Да? Не ожидал от тебя такого коварства. Что ж, совет да любовь вам, – мой голос был похож на рычание, но я не мог его изменить.
В висках начала пульсировать кровь. Уши заложило. Стал слышать только гулкое эхо, болью, уходившее в затылок.
– По крайней мере, ты меня в дураках не оставила! И про Олега рассказала и про свою беременность. С запозданием, но рассказала ж. Спасибо, за порядочность. На свадьбу хоть пригласишь?
Ирма подошла ко мне ближе, отобрала бланк с диагнозом и убрала его в сумочку. Потом пристально на меня посмотрела. Сквозь собственную злость я не мог понять, что она сейчас испытывает. Но мне хотелось ей сделать больно. Так же, как больно сейчас мне. Я встал и подошёл к ней.
– Мне было хорошо с тобой, Ирма. Если муж не будет тебя устраивать в постели, приходи ко мне. Утешу.
Она провела тонкими пальчиками по-своему виску, глубоко вздохнула и подняла взгляд на меня. Удивительно, она была рядом, но недосягаемо далеко. Её грациозная осанка говорила «Руками не трогать!»
А мне было, по хрен. Я схватил её и стал целовать. Она начала вырываться. Я сильнее её прижал к себе одной рукой, другой стал задирать на ней юбку вверх. Ирма пыталась меня отпихнуть. Но я всё равно умудрялся её целовать. В шею. Щёки. Губы.
Она продолжала молчать. Хотя при этом дышала надрывно. Я мельком посмотрел в её глаза. За такие глаза убить мог!
– Выходи за меня замуж! – услышал собственный голос.
Ирма перестала сопротивляться. Я тоже сбавил напор и перестал пытаться изнасиловать её в собственном кабинете. И только теперь услышал, что дышу, как марафонец на финише.
Почувствовав, что хватка моя ослабла, Ирма отпихнула меня. Поправила на себе одежду. Достала из сумочки зеркальце, салфетку и вытерла с лица, размазанный мной макияж. Я попытался сделать шаг в её сторону, но она жестом руки меня остановила, при этом, на всякий случай, отступив на шаг от меня.
– Ирма…
– Достаточно, Юрий Алексеевич! Вы уже много чего сказали. Больше я не выдержу.
– Ирма…
И вновь она меня перебила.
– Пожалуйста, не надо больше ничего говорить. Лучше выслушайте меня, – неожиданно она замолчала. Вздохнула, успокаиваясь и… – Нет. Этого я Вам не стану говорить.
Развернулась и вышла из моего кабинета.
***
Ирма
Как ледокол по льдам, я шла к лифту. Если бы на моём пути возникла преграда, я бы её не стала обходить. Сбила, перелезла, наорала б на неё, но не остановилась!
Уже нажав кнопку лифта, стала отбивать каблуком нервный ритм моей души. Лифт приехал, распахнул свои дверцы и у меня зазвонил телефон. Но прежде чем на него ответить я вошла в лифт и нажала на кнопку первого этажа.
– Алло!
– Ирма, ты где? – услышала я голос Саши.
– В лифте еду.
– С ним ужё поговорила?
– Поговорила.
– И что он?
– Он на всю голову больной!
– Не поняла, он обрадовался? Что он тебе сказал?
– Саш, по телефону не передать нашу беседу, но одно я поняла точно. Беременна я, оказывается, от Олега!
– Это Юра тебе такое сказал?
– Да.
– Ой, дурак! А ты что ему ответила?
– Да, в общем-то, ничего.
– Молодец! – с издёвкой сказала Саша. – Ты ещё и не защитилась.
– А зачем? Мужиков тысячи бродят по улицам. А ребёнок, он один, как дар Божий. Это я раньше думала, что у ребёнка должен быть отец. Но жизнь меня научила, и за этот урок я дорого заплатила одиночеством. Так что, теперь я не нуждаюсь в мужике. Всё хорошее, что от него можно получить, уже внутри меня. На кой ляд он мне сдался!? Подумаешь, цаца! Проживу как-нибудь! Жила ж без ласки. А теперь тем более, всё у меня будет хорошо!
Не стала я дожидаться ответа подруги, отключила телефон и швырнула его в сумку. Тем более что лифт уже приехал на первый этаж.
***
Через неделю позвонила мама, попросила приехать. Федор Яковлевич получил путёвку в санаторий и должен был уехать на месяц в Кумагорку. Но перед поездкой просил приехать. Зачем именно, я не поняла, но обещала приехать на выходных.
За этот период я очень сильно изменила своё отношение к шефу. По крайней мере, внешнее отношение. Больше я не ходила, как тень. Его общество не искала, но и не избегала. Мы с ним даже общались несколько раз. Правда, у меня сложилось такое впечатление, что он нетрезв. Хотя, может быть, я и ошибаюсь? Да, нет… не ошибаюсь. Я знаю, какой он, когда пьян.
В пятницу, после работы, я уговорила Сашку составить мне компанию и прогуляться по магазинам. Я не знала, что именно хочу купить. Если покупать одежду, то тут возникало больше вопросов. И первый из них – какую брать? На беременное «потом» одежду из суеверия не искала. Если на сейчас, то нужно брать на пару размеров меньше чем мой обычный размер, поскольку моя худоба стала заметна теперь даже мне.
От чего худела, я не знала. Хотя нет, всё я знала. С уходом Юры я перестала готовить, и вообще на кухню ходила только, что бы сидя на подоконнике, мелкими глотками пить чай и смотреть в окно. Но почему-то почти всегда наполовину выпитую кружку, уже холодного чая, я ставила рядом с пепельницей, в которой ещё лежал окурок Юры и моё чаепитие прерывалось. Я ещё стояла около окна, но уже в него не смотрела. Докуренная Юрой сигарета меня магнитом притягивала. Её я не выкидывала. Пепельницу не убирала с подоконника. Она для меня даже не воняла. Глядя на неё, я думала, курение убивает, но если бы эта сигарета, была длинней, хоть на чуть-чуть, то вот на это самое «чуть-чуть», дольше была б жива моя надежда. Надежда на любовь. На счастьё.
– Ирма! Посмотри, как тебе эти брючки?
Подруга в который раз показала, что мне примерить. Я машинально приняла вешалку с брюками и пошла в примерочную. Но на примерке очередной ненужной тряпочки меня заклинило. Я задёрнула шторку и присела на пуфик. Огромное зеркало на стене отображало мою копию, которая выглядела ужасно. И у меня, глядя на эту несчастную из зазеркалья, невольно из глаз полились слёзы.
Я безусловно, была счастлива, узнав о своей беременности, но это счастье легло на выжженное поле моей души. Осознание жестокой нелепости событий моей жизни, разжигало боль в сердце, которая с уходом Юры, стала накрывать меня удушающими приступами. Чаще боль появлялась, когда я оставалась наедине с собой и невольно ослабляла плотину сдерживавшую поток слёз.
Внезапно шторка распахнулась и стоящая за ней Сашка на меня наорала, но я не слышала её слова. Интонацию улавливала, но не более. Подруга присела у моих ног на корточки и, положив свою голову мне на колени, тихо спросила:
– Хочешь, пойдём в другой магазин?
– Очень хочу…
Она вытерла тыльной стороной своей ладони слезу с моей щеки, а потом смахнула свою набежавшую, но ещё не успевшую пролиться.
***
Юрий
В субботу я был у Лёлика.
Конечно, Ирма теперь сюда не придёт, она же беременна. Но подсчитав, что Ирма сюда не приходит уже больше месяца, я утвердился в своей догадке – о своей беременности ей было известно давно. Еще до меня. Осознание этого, привело к тому, что я напился в хлам.
– Лёлик! Я домой не хочу! – заверял я бармена.
Он же продолжал меня вести в сторону выхода из заведения.
– Юр, норму ты свою уже принял. Тебе надо домой.
Сегодня мы с ним перешли на «ты». Лёлик оказался хорошим парнем. Женат он не был, хотя было ему тридцать пять, и на вид он был вполне конкурентоспособным. Ухоженный. Я спросил, есть ли у него девушка? Он смутился, потом улыбнулся мне и сказал, что с девушками у него совсем не получается. Я ему посочувствовал, а он снисходительно улыбнулся.
– По какому поводу ты сегодня так набрался? – крепко придерживая, вёл меня Лёлик по узкому коридору к выходу из «Тихой бухты».
– Ирма беременна, – признался я.
Мои слова как-то странно повлияли на Лёлика. Он остановился, я, естественно, тоже.
– Повтори.
Я повторил.
– Вот и не верь после этого в чудеса, – шокировано прошептал Лёлик. Но я его услышал.
– Ты про что?
– Про Ирму. Она же не могла иметь детей.
Его слова меня отрезвили. Частично.
– Что за бред? – невольно вырвалось у меня.
– А ты не знал? Она в молодости хотела выйти замуж, но жених её бросил за несколько дней до свадьбы. Он ушёл к женщине, которая была от него беременна. Ирма кое-как пережила это предательство, а через месяц узнала, что тоже беременна. Но своему бывшему жениху она не стала ничего говорить, а отправилась сразу делать аборт. Его сделали, но с тех пор у неё появилась проблема забеременеть. Лет семь назад Ирма прошла несколько процедур ЭКО, но так ничего у неё и не получилось. С мужиками, традиционным способом у неё, тем более, ничего не получалось. Эту историю жизни Ирмы я собирал по крупицам. В течение года Ирма мне понемногу приоткрывалась. Я же тебе рассказал за минуту, одним махом. Знаешь почему?
– Нет.
– Ирма золотой человек. Только в её жизни было много козлов.
– На меня намекаешь?
– Если ты её обидел, то – да.
Я скинул руку Лёлика со своего плеча.
– Не я её обежал! Это она жила со мной, зная, что беременна от другого.
– Не верю, – секунду подумав, сказал Лёлик, смотря прямо мне в глаза.
– А как тогда?
– Думай сам.
Он меня вывел и посадил в такси. Но я поехал не к себе домой. Точнее, сначала к себе, чтобы взять ключи от квартиры Ирмы, а потом к ней.
Если спросит, зачем пришёл, скажу, вернуть ключи.
Ирма мне не открыла. Я ещё с минуту стоял около её двери, потом открыл дверь своим ключом. И вошел. Больше всего я боялся увидеть Ирму в объятьях Олега в некогда нашей постели. Медленно я шёл в спальню. Ночь на улице и отсутствие освещения делали моё продвижение медленным. Но я хотел, чтобы оно было ещё медленней. Однако спальня неумолимо приближалась ко мне. Открыв дверь в неё, я увидел, что постель пуста. Совсем. Противоречивые чувства вызвала во мне эта пустая постель. Как сирота, она стояла, покрытая тёмным покрывалом.
Лёг на неё. И мгновенно уснул. До самого утра.
***
Меня никто не разбудил. Я сам проснулся. Удивился, почему нахожусь в квартире Ирмы. Потом всё вспомнил. Но что меня ещё больше удивило, так это то, что когда я пошёл в душ, все мои вещи были на прежних местах. Зубная щетка моя мирно соседствовала в стаканчике рядом с щеткой Ирмы. Бритва была на своём месте. Одеколон, полотенце. Только гель для душа был почти пустым. а ведь я им пользовался только пару раз.
Надеюсь, гель пошёл не на тело Олега.
Мои тапочки стояли в прихожей на том же самом месте. Всё было, как и прежде. Всё, кроме самой Ирмы. Её не было дома. Она не вернулась и к обеду. А я всё ещё её ждал, сидя на кухне, потом в спальне. И когда курил на балконе. Много курил. За всю жизнь столько не курил. Выходил из квартиры, только чтобы купить ещё сигарет. Телефон Ирмы молчал. К вечеру мне совсем стало хреново без неё.
Я чувствовал, что Ирма уехала далеко. Скорей всего к матери, может к Олегу. Мне нужен был адрес любого их них. Встав с кровати, окинул комнату взглядом в поисках зацепок. Но сразу ничего не обнаружил. Тогда подошёл к её рабочему столу и заглянул в пару ящичков. Нашёл большую черную кожаную записную книжку, однако в ней вместо адресов были стихи. И перечёркнутые, перезаписанные строки выдали, что их писал никто иной, как автор, собственной персоной. Самолично редактируя излияния мыслей и душевных терзаний, в стихи.
Я присел в кресло и стал изучать находку. Это было очень необычное чтение. Как будто душу чужую видишь между строк. Последняя исписанная страница, не была, как черновик. Она писалась набело и сразу.
«Скажи… А чайки погибают тоже,
Когда их море предаёт?
А, может быть, они вступают
В тот мир, где равенство их ждёт.
Где нет любви, и нет там счастья,
Где есть «Вчера», но нет там «Завтра».
И каждый день весь этот мир
Один и тот же. Сер. Не мил…
Но, может быть, когда-нибудь,
Взмахну я крыльями… И в путь!
Но вот куда теперь лететь?
Как будто я попала в сеть.
И вот опять лечу по кругу,
Боясь взлететь на высоту.
Боясь предательства мужского,
Боясь разбиться о мечту…»
***
Ирма
Сегодня был пустой день. Как и вчерашний. Уже два дня я нахожусь у мамы, но так и не поняла, зачем меня пригласили. Федор Яковлевич действительно собирался на курорт. Мама целыми днями суетилась, собирая его вещи. Я же была больше предоставлена сама себе. Сегодня утром, правда, появился гость, естественно, им был Олег. Он был любезен, но моя нервозность не позволила мне отнестись к нему адекватно. Он, за час пребывания в доме Федора Яковлевича, так и не удостоился хотя бы пары моих нормальных ответов.
– Ирма, я очень рад, что Вы вновь приехали к родителям, – на его фразу, я даже не улыбнулась. – Вы, кажется, похудели?
– Немного, – выдавила я из себя единственное слово, на которое была способна. – Мам, я пойду, проверю, может, ещё какие-нибудь вещи высохли!
– Сходи, дочка, проверь, – не поняв моё невнимание к гостю, всё же отпустила меня мама из комнаты на улицу, где вдоль виноградника, на натянутой верёвке, сохла одежда Федора Яковлевича, готовясь к путешествию в санаторий.
Снимая мужскую рубашку, я услышала шаги идущего в мою сторону человека.
– Ирма, я хотел с Вами поговорить.
– Говорите, Олег.
Он остановился сбоку от меня. Я могла его видеть, но не хотела на него поднимать глаза.
– Я хочу Вам кое-что показать. Это находится в моём доме. Пожалуйста, поехали сейчас ко мне. Поездка не займёт много времени.
Невольно я подняла на него глаза. Он был как всегда при выправке, выбрит и, что удивительно, его парфюм меня не раздражал. Глаза большие, ясные, с четко выраженным голубым оттенком. А его стрижка не была по-военному «никакая». В ней был и стиль, и вкус. Но эта вся оболочка меня не интересовала. Ни оболочка, ни её содержание.
– Олег, я беременна, – выпалила я, желая его слить, как ухажёра.
Моё внезапное признание его удивило. И тем не менее он нашел в себе силы продолжить беседу:
– Рад за Вас. Вы, видимо, выходите замуж?
– Нет.
– Я бы не позволил беременной от меня женщине отказать мне в предложении стать моей женой.
Его искренность меня повеселила.
– Каким образом? – не смогла я сдержать улыбку.
– Существует множество способов склонить женщину к согласию.
– И как именно? – перестав снимать чужую одежду, я развернулась к Олегу и пристально стала на него смотреть.
– Главный мой аргумент был бы нежность.
– Удивили, я думала, мужчины способны лишь на подарки и угрозы.
– Кнут и пряник в общении с женщинами неприемлем. Женщина не настолько примитивное создание, как дрессируемые звери, чтобы на грубость покорностью отвечать.
– А Вы милый.
Он отобрал у меня рубашку Федора Яковлевича и поцеловал мою руку.
– Поехали, посмотрите на мой сюрприз?
– Поехали.
***
Он, придерживая меня за локоть, вёл по узкому коридору, ведущему в подвал.
– Олег, почему так темно?
– Сам не знаю. Лампочка, наверное, перегорела. А вчера ещё горела. Я её позже поменяю. Не бойтесь, скоро дойдём. Держитесь ближе ко мне. Так Вы точно не ударитесь.
Я замерла.
– Что-то мне расхотелось пробираться по этому коридору неизвестно куда.
Олег обошел меня и, обняв сзади, стал своим телом придвигать в нужном ему направлении.
– Что Вы делаете, Олег?
– Не хочу, что бы Вы ушли, не увидев мой сюрприз. Если Вам так неудобно, я могу Вас взять на руки и понести?
– Нет, не надо! Мне так вполне нормально.
– В таком случае, мы у цели.
Он потянулся через меня куда-то вперёд и, почти прижавшись ко мне всем телом, толкнул дверь. Судя по звуку, дверь открылась, но там, впереди, было так же, темно, как и здесь.
– Сделайте ещё пару шагов, Ирма.
– Вы уверены?
– Доверьтесь мне.
Олег помог мне сделать ещё пару шагов. Хотя, если бы я их не сделала, он сам бы перенёс меня. Я это почувствовала по той силе, которая была в его руках обхвативших меня.
Одна его рука меня отпустила, и через пару секунд щёлкнул включатель. Свет порвал темноту. Мы стояли в спортзале. Хотя, это был больше зал хорошего фитнесс центра, чем зона доморощенной тяги к спорту.
– Я решил прислушаться к Вашему совету и закупил ещё тренажёры. Уже две недели это место открыто для любого желающего подростка с шестнадцати часов до девяти часов вечера.
– Вы молодец!
Но свою вторую руку он так продолжал держать на мне. Точней, меня в ней.
– Много у Вас учеников? – пыталась я отвлечь его от себя, поскольку почувствовала уменьшение расстояния между нами.
– Вчера было девятнадцать. Думаю, сегодня будет ещё больше. Они начнут собираться через пару часов.
Его голос, идущий у меня из-за плеча, стал каким-то пугающим, хотя и был всё таким же спокойным. Наверное, мои собственные страхи от осознания, где я, и что меня всё ещё прижимают к мужскому телу, сильные руки, заставили высвободиться из этой позы. Олег не стал меня удерживать. Он позволил отойти от себя. Я при этом говорила восхваляющую оду его щедрости и доброте. Он, молча, наблюдал за мной, пока я обходила все тренажёры.
– Это вложение не окупиться деньгами, но я знаю точно, принесёт Вам богатство.
– Ирма. Ты будешь моей женой?
Мне не удалось его переключить. Его не смутило даже то, что я жду ребёнка от другого.
Я присела на один из тренажёров, Олег тут же подошёл ко мне.
– Олег, Вам нужна просто женщина. И не обязательно делать её своей женой. И не обязательно, чтобы ею была я. Вот и вся история!
Он положил свою руку мне на плечо и заглянул в глаза.
– Ты его любишь?
А я не знала, что ответить, но надеясь порвать надежду Олега на себя, сказала:
– Да.
И дело не в том, что Олег мне совсем не нравился. Нет, просто я понимала, что дав ему надежду, спровоцирую такую «нежность», другое слово и не скажешь, что эта самая нежность меня сломает. Я в неё поверю. И забуду, что Олегу ребёнок мой не нужен. Что он через него, всего лишь, будет держать меня рядом с собой. Особенно если ему удастся нежностью привязать ребёнка к себе. И если мой ребёнок будет его считать своим отцом, то я не смогу уйти от Олега, никогда. Ни при каких обстоятельствах. Потому что побоюсь причинить боль собственному ребёнку, отняв у него второго родителя.
***
Юрий
Скорость – это единственный союзник, когда расстояние является преградой.
Я гнал свою машину с запредельной скоростью. Мне сигналили встречные машины, перед носом которых я завершал манёвр обгона, но звук клаксонов доходил до меня интуитивно, поскольку музыка из моего магнитофона заглушала всё! Этой громкостью я старался заглушить собственные мысли. Но певец меня каждым словом, надрывал:
«Я у тебя давно в плену,
Как под дамокловым мечом.
Как сумасшедший, жду весну
И на тебя молюсь одну… а ты не знаешь.
А ты не знаешь!
Я у тебя давно в плену,
Мишень для Купидона стрел.
Я за тебя хоть на войну,
Я за тебя под артобстрел.
В игре у нас неровен счет,
Я высоты боюсь не взять,
Осталось лёгкое «Ещё»
И очень трудное «Нельзя»!» (2)
Но педаль газа выжата до упора, и звук не сделать громче. Машина мчится по загородному шоссе. Скоро совсем стемнеет. Фары давно включены, сектор освещения помогает думать наперёд, но мысли только о прошлом.
«Один в полночной тишине
Я выбираю новый путь,
Но жду вечерний свет в окне,
Я каждый день горю в огне,
Мне не проснуться, не заснуть». (2)
Я не знал куда ехать, чтобы найти Ирму, поэтому просто ехал. Но ехал быстро, боясь не успеть доехать до неизвестного места назначения. И лишь, когда на одном из поворотов машину закрутило от резкого поворота, и у меня перед глазами слева на право, пролетела жизнь. Я ударил по тормозам. Машина завизжала. Кто-то из случайных свидетелей притормаживал, объезжая меня. Я съехал на обочину, выключил двигатель, фары и закурил. Прочитав стихи Ирмы, не мог я больше быть в её осиротевшем доме. Собрался и уехал на такси домой, чтобы взять свою машину и подумать на скорости. Однако мысли меня чуть не сбросили с дороги.
А через час я подъехал к дому Ирмы. Завтра рабочий день, значит, она должна вернуться домой. Должна! Я на это сильно надеялся. Если она поехала в деревню, то сегодня вернётся. Окна её не светились теплом, значит, её ещё нет дома. Значит, я её буду ждать.
***
Ирма
– Олег, ещё раз спасибо, что взялись подвезти меня домой. Это было очень любезно с Вашей стороны. Я не знаю, чтобы делала без Вас.
– Всё нормально, Ирма. Я рад, что вечерний рейс отменили, и Фёдор Яковлевич позвонил мне с просьбой отвезти Вас домой в город. Мне Ваше общество безумно нравится и я готов ещё и не на такие путешествия, лишь бы Вы были рядом.
Мы подъехали к моему подъезду. Олега приглашать на кофе не хотелось. Да, он был очень мил сегодня. Как, впрочем, и всегда. Но какой мне смысл его приглашать?
Как только машина остановилась, я поспешила её покинуть. Олег был всё равно проворней. Прихватив мои вещи с заднего сидения, он не спешил мне их отдать.
– Ирма, неужели я не заслужил хотя бы маленькую чашечку кофе?
Безбожно таким взглядом выпрашивать кофе!
– Конечно, Вы его заслужили, Олег. Пойдёмте.
Сделав пару шагов в компании Олега, я услышала, что где-то совсем рядом с визгом сорвалась с места машина, обдав нас светом фар. Олег прижал меня к себе, ограждая от возможной опасности, но машина бешенного водителя развернулась и помчалась прочь от нас.
– Какие у вас тут в городе лихачи водятся! – смотря вслед отъезжающей машине, высказался Олег, всё ещё придерживая меня.
– Это, скорей всего, не местный. У нас все нормальные.
Машину такую я уже видела, но не в этом дворе. Меня на такой даже катали. И водителем был мой шеф. Юра…
Отогнав воспоминания, я убрала руку Олега со своей талии, и пошла в сторону подъезда. Олег последовал за мной.
Вспомнив, что в квартире всюду вещи Юры, я немного успокоилась. План, как избавится от Олега раз и навсегда, родился ещё до того, как лифт нас поднял на мой этаж.
– Юрочка, наверное, уже дома, – я нажала на звонок в собственную квартиру. – Он должен был сегодня забрать машину из ремонта. Я ему звонила, но он был ещё занят, поэтому не смог меня забрать из Надежды. Странно. Почему он не открывает? Неужели ещё не вернулся?
Я достала ключи и, открыв дверь, жестом пригласила Олега войти. Его взгляд изменился после моих слов. Он уже не выглядел таким уверенным. Но в квартиру вошёл. Я предложила тапочки Юры и пригласила пройти на кухню. Мой гость попросил разрешение воспользоваться ванной. Я, естественно, разрешила. Пусть идёт! Там к его вниманию предстанет, и зубная щётка Юры, и все его средства по уходу за телом. Правда, гель для душа я уже почти прикончила, барствуя в горячих водах собственной ванны. Три дня назад мне захотелось понежиться, а свои запасы шампуня я уже закончила, вот и воспользовалась мужским гелем. Но его компенсировать мне ужё не придётся.
Олег пришёл ко мне на кухню, спустя несколько минут. Он был ещё подавленней, чем когда вошёл в квартиру.
– Пожалуйста, присаживайтесь. Ваш кофе, – сказала я, ставя на стол чашечку свежесваренного кофе.
Олег присел и стал пить. Я присела напротив и невольно улыбнулась. Ухажер был нейтрализован. Мы перекинулись парой безобидных фраз, и Олег ушёл, больше ни о чем не прося и не спрашивая о Юре.
***
Юрий
В то утро я, как ни странно, не опоздал на работу. Хотя полночи и не спал. Рабочий день прошёл в штатном режиме. Николай принёс кипу документов. Переворошив половину, я поинтересовался договором с Седых.
– Им занимается Ирма.
– Тогда зови её! – гневно возмутился я. – Что за дела? Договор должен быть готов ещё на прошлой неделе. Почему вообще Ирмы нет в моём кабинете!? С каких пор совещания замов проходят без неё!?
– Я ей сейчас позвоню, – предложил Николай, но…
– Не надо! Я сам к ней схожу в кабинет! Не переломлюсь! Но имей в виду, скоро у тебя будет больше работы. Такое поверхностное отношение к работе, какое показывает она, не может остаться безнаказанным!
Последние слова я сказал уже из приёмной. Точней, прокричал.
До кабинета Ирмы я шел, не видя никого. Однако её в кабинете не было. Достал телефон и позвонил. К моему удивлению Ирма ответила почти сразу.
– Алло.
– Ты где шляешься!? Почему не пришла на совещание?
– Я не дошла. Я возле кулера. Ты только что прошёл мимо меня.
– Я тебя не видел, – я уже шел к кулеру, и голос мой стал гораздо тише.
Она действительно была возле воды. Вид у неё был странным. Одежда была нормальной, обычный деловой костюм, но лицо её… и согнутая поза!
– Ирма! Что с тобой?
– Мне плохо.
Я подхватил Ирму на руки и отнёс в её же кабинет, уложил на диван и быстро принёс воды.
– Скорую вызвать?
– Пройдёт. Не надо никого вызывать. Сейчас полежу немного, и всё пройдёт. Не первый раз.
– Ты так тяжело переносишь беременность?
– Лишь бы всё с ребёнком было хорошо.
– Ирма, почему ты не сказала мне, что у тебя были проблемы с зачатием?
Ирма на меня подняла глаза. Её взгляд был больным, и мне очень хотелось облегчить её состояние. Я присел рядом и взял её руку в свои. Она не вырвала руку, но молчала. Да и что она могла мне сказать? Поведать об аборте в молодости? И о его последствиях?
И тем не менее, тишину прервала именно она:
– Ты о чём? – почти невозмутимо спросила Ирма.
– Ответь честно, почему ты не предохранялась, занимаясь со мной сексом?
Она посмотрела на меня острым взглядом. Колючим. И заговорила жестким голосом:
– А что случилось с той версией, согласно которой, я занималась с тобой сексом, будучи беременной от другого?
– Ирма, это мой ребенок?
Она сбросила мои руки и поднялась:
– Пошёл вон.
Я повиновался.
Что же я наделал? Отдал Ирму этому Олегу? Сам! Отдал вместе со своим ребёнком. Со своим!
Много лет назад Полина отняла у меня моего ребёнка. Тогда я выжил благодаря двум сыновьям. Они ужё взрослые, им помогать не надо. Теперь же я сам предаю неродившегося малыша.
Когда я добрёл до кабинета, то не заметил, что меня всё ещё ждёт Николай.
– Что с договором? Ирма его приготовила?
Присев в своё кресло, растерянным взглядом посмотрел на зама.
– Коль, новые дела на Ирму не вешай. Пусть спокойно заканчивает старые.
– И…?
Он надеялся, что я её уволю. Но поняв до конца его взгляд, я добавил:
– Она беременна от меня. Я хочу оградить её от лишней работы.
Николай от удивления даже присвистнул.
– Извини! – смущённо сказал он и вышел из моего кабинета.
***
В последующие дни я хоть и виделся с Ирмой, но кроме рабочих моментов с ней ничего не обсуждал. К себе в кабинет не приглашал. Чаще просто общались по телефону. Но только в рабочие часы.