– Нет, я их не бью.
– А как обычно Вы их наказываете?
– В подвале дома я оборудовал спортзал, в нём и проходят мои экзекуции. Обычно это упражнения, отжимания и подтягивания.
– Я испугалась, что Вы действительно их мучаете, – хлебнув чайку, я глубже ушла в воду. – Олег, я готова Вам признаться. В воду меня сбросили… всё детишки, гуртом. Пожалуйста, накажите их, особенно старшего сына Василия. А то Ванька тощий, хилый! Я очень удивленна, что у такого отца, как у Василия, сыновья к спорту не привиты.
– Ирма, Вы… – он без малого повернулся в мою сторону, но вовремя опомнился и вернулся в исходную позицию.
– На что Вы рассчитывали!? У Вас спортзал простаивает. Дети на селе зачастую не знают, что такое спорт. Естественно, меня привлекает вариант, объединения детей и спорта под Вашим руководством.
Олег не выдержал и развернулся. Хорошо, что я была в пене.
– О! Прошу прощение! – он накрыл глаза рукой и отвернулся.
– Олег, выйдите, пожалуйста.
– Конечно, – он уже сделал шаг к двери, но остановился, – Я вам принесу сухую одежду. Она, правда, будет Вам велика, поскольку будет моей.
И этот туда же! Ладно, ерепениться не буду, хватит с меня последствий с Юрой.
Олег вышел. Вернулся через несколько минут, принёс вещи. Когда он их внёс, глаза на меня не поднимал. Быстро повесил вещи на крючки и вышел. И поскольку, я уже отогрелась, то поспешила выбраться из ванной, чтобы одеться в предоставленную серую майку с длинным рукавом, трикотажные спортивные брюки, носочки, явно не моего размера, и выйти. Эх, жаль, трусишки мои так и не высохли. Пришлось их снять с сушилки и одеть влажными.
Спустившись на первый этаж, обнаружила Олега на кухне.
– Ирма, проходите сюда! Я для Вас еду приготовил. Подумал, вдруг Вы проголодались, – он смотрел на меня, одетую в его одежду и немного увлёкся созерцанием.
– Вы правы, я голодна.
Быстро перекусив бутербродами, я попросила Олега съездить за моими вещами к матери. Он сразу же собрался и уехал выполнять просьбу.
Сидя на кухне, я ждала свои вещички, но первыми прибыли сыновья Олега. Их привёз Василий, но сам не зашёл в дом, поскольку, не увидев машину Олега, посчитал, что меня сразу отвезли к родителям.
Вид у меня был негрозный, но сыновья Олега застыли, увидев меня на кухне, одетую в одежду отца, обутую в его домашние тапочки.
– Данечка, чай будешь? – улыбаясь, спросила я.
Парнишка молчал, застыв в дверях.
– Я буду, – тихо сказал Денис, обойдя своего брата и присев напротив меня.
Я ему улыбнулась и налила чай в кружечку, которую нашла на столе. Вообще, запутаться на кухне у Олега было трудно, поскольку всё было под рукой. Чайник, сахар, кружки.
Денис сделал пару глотков. Данил так и не подошёл.
– Мальчики, я подумала и решила выйти замуж за вашего папу, – непринужденным тоном сказала я, вальяжнее усаживаясь на стуле.
От моего признания, кружку Денис не донёс до губ, Данил оторвался от дверного косяка.
– А что? Он мужчина видный, относительно молодой. Сколько ему? Сорок пять?
– Сорок два, – промямлил Денис.
– Тем более! К тому же, дом у него хороший. Пенсия, наверное, приличная. Так что, готовьтесь, скоро у вас будет новая мама. Я, правда, не подарок. Кушать готовить вам не собираюсь, стирать тоже. Я же вам не прислуга! Зато, в душу к вам лезть не стану. Вы ко мне тоже не лезьте. Папу вашего я пока не люблю, но сумею сделать так, что он меня будет на руках носить. Это я умею, даже не сомневайтесь! Мне козни строить не надо. Все нападки я превращу в выгоду для себя. Возможно, я вам великую тайну открою, но ваш отец тоже достоин любви женщины. Когда вы повзрослеете, то поймёте, как это трудно быть одному. Ваша агрессия, лишает его личного счастья с женщиной. Скольких вы уже отвадили? Можете не отвечать. Но учтите, это были не ваши победы, а разбитые надежды отца. Если бы вы его по-настоящёму любили, то давно бы изменили своё поведение.
Денис медленно поставил кружку на стол, но продолжал на меня удивленно смотреть.
Тишина оглушала. Я стала слышать тиканье настенных часов. Но выдержав паузу, продолжила:
– Но у вас ещё есть шанс избавиться от меня, – сказала я, привлекая внимание Данила. – Я могла бы отстать от вашего отца, при условии, что вы в ближайший месяц сами ему найдёте невесту. В противном случае, я вернусь и окончательно захомутаю его. Ну, как вам моё предложение? Можете сейчас не отвечать, я приеду через месяц и сама всё пойму. Но тогда от меня жалости не ждите. Я начну за вашего отца бороться запрещёнными методами.
Внезапно почувствовала присутствие у себя за спиной ещё кого-то и быстро развернулась. В дверях стоял Олег.
– Я встретил на обратном пути Василия, и поспешил к вам, – встревожено произнёс он.
– Вы привезли мои вещи?
– Да, вот они, – передав мне большой пакет, сказал Олег, оглядывая при этом сыновей.
– Спасибо за гостеприимство, но мне пора домой. Где мне переодеться?
– Пойдёмте в мою спальню. Там можно переодеться, – предложил Олег, и мы вышли, под пристальные взгляды его сыновей.
Сорок минут спустя меня благополучно доставили в дом Федора Яковлевича.
С того дня с Олегом мы почти не разговаривали. Я чувствовала, что он хочет меня о чём-то спросить. Но была настолько занята ответами на письма, присланные с работы по эл. почте, что не выходила из комнаты, когда он приезжал. Работая на ноутбуке, который прихватила с собой из города, я провела последние два дня незапланированного отпуска, который завуалировала для бухгалтерии под больничный.
Но поняв, что моё отсутствие на работе плохо сказывается на жизни аналитического отдела, я уехала домой.
***
Но дома меня ждали плохие новости об Андрюшке. Я кое-как успокоила Сашку. Или это она меня успокоила? Но отложив телефон, я пошла в спальню. Однако спать мне не хотелось, хотя была скорее ночь, чем вечер. И тем не менее, когда через час в дверь позвонили, я не с первого звонка сообразила, что у моих дверей гость.
Подойдя к двери, посмотрела в глазок. На пороге стоял сосед снизу. Испугавшись, что что-то случилось, поспешила открыть дверь.
– Добрый день, Пётр Николаевич, я опять Вас затопила? У меня вода выключена. Проходите, сами убедитесь.
– Здравствуй, соседка. Не суетись, всё нормально. Я только вещи твоего мужика помогал донести. А вот и он! – Петр Николаевич указал на лестничный пролёт, по которому поднимался мужчина. Но ассоциировать его со своим, не могла. Лица не видно, но в хорошей одежде. И с чемоданом в руках. Другой чемодан действительно поднял сосед. Пётр Николаевич, недолго думая, впихнул чемодан в мою квартиру, быстро простился и стал спускаться по лестнице. А мужчина всё ещё поднимался. Я хотела уже выставить чемодан неизвестного «своего мужика», но меня остановил знакомый мужской голос с лестницы:
– Не прогневайся, это я!
– Юрий Алексеевич? Что Вы тут делаете?
– Ну вот, опять «Вы».
В тапочках я выскочила на лестничную площадку и помогла шефу втащить тяжёлый чемодан в свою квартиру. Когда дверь была закрыта, а неожиданный гость присел на собственный чемодан, чтобы отдышаться, я у него спросила:
– Что в чемоданах?
– Мои вещи.
– А зачем Вы их сюда притащили?
Он расстегнул пальто.
– Тепло у тебя, Ирма.
Поняв намёк, я вздохнула и стала выбирать для него тапочки.
– Обувайте тапочки, снимайте пальто и проходите на кухню. Будем чай пить.
– Можно к чаю мне ещё чего-нибудь съестного? Голодный, как зверь!
– Ладно, накормлю.
Когда я вволю накормила мужчину, он признался:
– Я принёс свои вещи сюда, потому что мне неудобно хранить их на работе и в машине тоже.
– А в квартире своей не пытались?
– У меня её нет.
– То есть как это, нет? Куда она делась за неделю? В нарды проиграли?
– Жена забрала.
– Всю?
– Половина всё равно принадлежала ей. А остальную часть мне пришлось ей отдать в перерасчет доли фирмы «Тандем». Так же я ей отдал большую часть своих сбережений. Поэтому квартиру пока купить себе не могу. Но и жить в квартире жены тоже выше моих сил. Полина её уже выставила на продажу, и теперь туда ходят с экскурсией потенциальные покупатели. Но зато я выкупил «Тандем». И теперь фирма полностью моя. Я хотел снять квартиру, но пока не получается найти достойный вариант. С понедельника вплотную займусь этим вопросом.
– С понедельника? Где же Вы спите?
– Первую ночь в машине, вчера спал на работе, в своём кабинете.
– А эту ночь, где планируете провести?
– В гостинице, – быстро ответил он.
– В какой?
– Не помню название. У меня есть её телефон, я позвоню и узнаю, как проехать.
– Самому не противно врать? – вернула я его собственную фразу.
– Что ты от меня хотела услышать? Что я в машине буду спать, потому что, ночуя в кабинете, пугаю нашу уборщицу?
– Вы вещи свои зачем ко мне принесли?
Он молчал, пристально смотря на меня демоническим взглядом.
– Ладно, спрошу по-другому, – пытаясь не утонуть в его глазах, сконцентрировалась я и задала вопрос. – Вы хотите, чтобы я Вас на ночь приютила?
– Мужикам твоим не помешаю? – он едва улыбнулся.
– Не помешаете. Они у меня тихие. Так что, стелить постель в зале?
– У тебя тоже квартира не однокомнатная?
– Тоже.
– Жаль. Тогда, конечно, стели в зале.
– Что хотелось поспать на кухне или в ванной?
– Неужели я был настолько плох, что ты меня к себе в постель не пустишь?
– Много вопросов задаёте.
Демонстративно я отправилась в зал и стала стелить постель для гостя. Время разлуки не пошло на пользу. Руки слегка тряслись, а шальные мысли вообще подкашивали ноги.
Зачем он на меня так смотрит?
Я же ему ничего не обещала… Кстати, он мне тоже! Тогда почему я на него злюсь? Может, именно поэтому и злюсь?
Почему он пришёл именно ко мне? У него что, друзей нет?
– Я по тебе соскучился, – неожиданно за спиной услышала его голос.
Вздрогнула и перестала поправлять простыню на диване. Выпрямилась. Через секунду на мой живот откуда-то со спины, скользнули руки Юрия и почти сразу, я оказалась в его объятьях.
– Почему ты от меня сбежала? Я тебе не понравился?
– Наоборот, – призналась, не в силах врать.
Его губы коснулись мочки уха, а тёплое дыхание вызвало желание развернуться лицом к нему.
Одного взгляда глаза в глаза было достаточно, чтобы руки каждого потянулись к застёжкам чужой одежды. Частично оголив друг друга, мы приземлились на диван и уже на нём довершили процесс обнажения желанных тел. Он раздевал меня, я его. И оба молчали. Но всё же, кое-какие звуки издавали и временами настолько громкие, что усомниться в подлинности обоюдного удовольствия никто из нас не мог.
Когда диван перестал скрипеть, и наступила тишина, первым заговорил Юра:
– А я ведь тогда обиделся. Ушла. Сбежал. И телефон отключила.
– Настолько обиделся, что решил переехать ко мне жить?
– Нет. Вначале я хотел тебя просто уволить.
– О, как! И что же повлияло на смену твоего гнева на милость?
– В тот же день я приехал к тебе домой. Тебя, естественно, не обнаружил, но познакомился с твоим соседом Петром Николаевичем. Хороший мужик оказался. Он мне много чего про тебя рассказал.
– Что именно?
– Что ты мужиков к себе не приводишь, что музыку громко не включаешь, что ремонт не устраиваешь каждый год. Правда, пару раз ты его топила. Потом вы вместе с ним краны чинили. А ты ему обои помогала клеить на кухне.
– Очень полезная информация! – с сарказмом в голосе прокомментировала я.
– Для меня, да. Ещё он мне рассказал про твою семью. Про то, как ты изменилась после развода родителей.
– Это ему откуда известно?
– Пётр Николаевич был другом твоего отца. Или ты об этом забыла?
– Ну, и трепло он, – я задумалась, и уточнила на всякий случай, – А про мою несостоявшуюся свадьбу он ничего не говорил?
– Говорил.
– Как тебе удалось у него столько всего ненужного обо мне узнать?
– Он компанейская личность.
– Ты что, с ним пил?
– Пришлось.
– Это была большая жертва с твоей стороны.
– Напрасно ты ёрничаешь. Он мне действительно помог понять, что ты не веришь в серьёзные отношения. Что ты не доверяешь мужчинам. Поэтому я не стал делать вывод относительно тебя, а решил до конца разобраться, насколько мы можем ужиться в одной …постели.
– Разобрался?
– Почти. Нужно повторить эксперимент.
Он нежно поцеловал в губы и провёл кончиками пальцев по моему подбородку.
– Ирма, ты позволишь мне остаться в твоей жизни.
Невольно я улыбнулась и, не отрывая взгляд от глаз, смотрящих на меня с надеждой, тихо произнесла:
– Конечно, позволю. По крайней мере, до тех пор, пока ты не купишь себе квартиру, можешь жить у меня.
– Прекрасно! А то мне на квартиру деньги собирать лет двадцать. Может, тридцать. И ещё я хотел машину поменять и заграницу своей женщине показать.
– Мне кажется, Юра, ты свою женщину чересчур баловать собираешься. К тому же, я не гарантирую, что смогу ужиться ещё и с твоей женщиной.
– Может, тогда ею будешь ты? Ну, чтобы я баб не водил в твой дом.
– Я подумаю над твоим предложением, – улыбалась, он тоже.
– Подумай, но я хочу предупредить сразу, отпуск будет раз в год, а рутинный домашний быт – каждый день.
– Если так, то тогда твоя женщина повесит на себя большой хомут, именуемый иногда «семейная жизнь».
– Со своей стороны в дополнение к обязательной программе ежегодного двухнедельного турне по иностранным государствам, обязуюсь взять на себя обязанности добытчика, и спонсора любых капризов моей женщины. А так же функции персонального Деда Мороза отныне будут на мне. Причём подарки от меня ты будешь получать не только, на Новый год, но и на все общепринятые праздники, а также в случае грустного настроения. Так сказать, для улучшения домашней атмосферы.
– Какая щедрость! Мой халатик не забыл забрать из квартиры?
– Не забыл. Даже зубную щётку твою и тапочки привёз.
– Ладно, тогда живи! Считай, в этом месяце ты свою норму по подаркам выполнил.
– Ты меня, конечно, извини, но моя жизненная позиция такова, подарки для женщины должны упаковываться в небольшие бархатные футляры. Поэтому халат и тапочки это не подарок, это всего лишь расходная позиция, требующая периодической замены в связи с её естественным износом. А подарок для тебя я всё же купил. Он лежит в кармане моего пальто. Лежи, не вставай, сейчас его принесу.
Конечно, я хотела возразить, но Юра настолько быстро вскочил с дивана и умчался в прихожую, что я только успела заметить крупную родинку у него на правой ягодице.
Вернулся он, не прикрывая своё тело и, завалившись рядом, протянул мне бордовый бархатный футляр, способный уместить в себе серьги или кольцо. Второе я не хотела увидеть. Не хотела, но увидела. Золотое кольцо с прозрачным камнем, классической формы, для создания более яркой игры граней бриллианта.
– Ух…
Улыбнулась и протянула руку. Юрий извлёк кольцо из футляра и одел его мне на безымянный палец. Кольцо было немного великовато и соскальзывало, пришлось его снять с безымянного и одеть на средний.
Любуясь подарком, я всё же умудрилась услышать его вопрос:
– Нравится?
– Мне никогда никто ничего подобного не дарил. Спасибо, – улыбка приросла к губам, я не удержалась и игриво добавила, – Я его тебе никогда не отдам!
– Надеюсь, – развалившись по-хозяйски на диване, произнёс Юра.
***
Он жил у меня вторую неделю. Я к нему привыкла почти сразу. Он не был мне в тягость. Совсем наоборот. Я вставала с утра пораньше и мчалась в душ, потом на кухню, готовить завтрак для него. Иногда несла поднос с едой и утренним кофе прямо в нашу постель. Иногда Юра успевал выйти ко мне на кухню и тогда мы завтракали традиционно, за столом. Но всегда после еды он употреблял и меня. Нежно и страстно, даря мне огромное удовольствие от близости с ним.
А после мы ехали на работу. Если бы не проблемы у Сашки, я была бы самым счастливым человеком на земле.
***
Юрий
Да… я ей соврал насчёт своей квартиры.
А как по другому мне было проникнуть в её жилище?
Совесть мне говорила, я поступаю нечестно, но я её не слушал. Я был доволен своей уловкой. Особенно когда касался Ирмы, такой отзывчивой, живой и красивой. Она меня сводила с ума. Я перестал помнить, как жил без неё. Отказывался думать, как буду жить без неё.
«Растворившись в её взгляде, стал я выше над собой.
Прикасаясь к её телу, понял то, что я живой».
***
– Ирма, давай сегодня не пойдём на работу?
– А за прогулы нас не уволят? Мой липовый больничный за прошлые прогулы до сих пор не хотят принимать.
– А не надо было мне его показывать! Уж лучше знать, что ты сбежала от меня, чем то, что ты болела непонятно чем, непонятно где.
– Почему не понятно чем? Я бутылочку хорошего коньяка отнесла за эту справку. Доктор обещал, что диагноз мне не страшный придумает.
– Диагноз, может быть, и нестрашный, но «не читаем». А справочка твоя – редкостная подделка!
– Да? – удивлённо посмотрела Ирма на меня, своими бездонными глазами. – Мой доктор меня никогда не подводил. Странно, что в этот раз осечка вышла.
– В этот раз!? Радость моя, ты сейчас напросилась на лишение квартальной премии.
– Упс! – игривости в её взгляде стало больше. – Может, как-нибудь я могу вернуть утраченное расположение начальства к своей персоне?
– Я допускаю такой вариант развития событий, но для этого от Вас, Ирма Игоревна, потребуется более тесное общение с руководителем.
– Насколько тесное, Юрий Алексеевич? – ласковая женская рука устремилась к моему паху.
– В правильном направлении движетесь, Ирма Игоревна.
Её рука достигла цели. И поскольку мы всё ещё лежали в постели, и на нас не было одежды, я быстро переместился на желанный объект, чтобы в полной мере насладиться им.
Спустя час Ирма меня всё-таки уговорила поехать на работу.
***
Ирма
Сегодня дела задержали Юру на работе, поэтому я, вернувшись домой, решила приготовить для него что-нибудь особенное из еды, пока есть время.
Духовка была уже разогрета, а обмазанная специями тушка курочки ждала своей участи на столе. Но в этот момент в дверь позвонили. Я удивилась вдвойне. Для Юры ещё рано, тем более у него ключи есть, а другого я никого не ждала. Но когда я распахнула дверь, то совсем обомлела.
– Олег?
– Добрый вечер, Ирма.
Одет он был, как говорится, при полном параде, ещё и с букетом белых роз.
– Какими судьбами?
– Вы позволите войти?
– Да, конечно, проходите.
Уже войдя, он протянул мне букет.
– Это Вам.
– Благодарю. И все же, как Вы меня нашли?
– Ваша мама дала адрес.
Но тут я вспомнила про курочку.
– Олег, Вы меня извините, но мне срочно нужно на кухню. Вы не будете против, если мы с Вами пройдем туда, а то я ограничена во времени.
– Конечно.
– Держите тапочки, переобувайтесь.
Я помчалась на кухню, не дожидаясь гостя. Поставила цветы в вазу и отправила курочку в духовку.
– Ирма, у меня к Вам серьёзный разговор.
– Я Вас слушаю. Присаживайтесь, в ногах правды нет.
– Бывают случаи, когда мужчина не может говорить сидя.
Меня охватила паника и я, словно осенний лист, опала на стул.
– Ирма, я человек военный, поэтому стихами говорить не умею, под балконом стоять не смогу. Я пришёл к Вам с конкретной целью, сделать Вам предложение. Выходите за меня замуж. Вы мне очень понравились. Детям тоже. Если для Вас работа много значит, я готов каждый день Вас возить из Надежды на работу. Захотите, купим для Вас машину. Захотите, я продам дом, и мы переедем в город. Главное, чтобы Вы согласились стать моей женой.
Этого ещё не хватало.
– Олег, но мы же с Вами не знаем друг друга. Хотя какая разница! Олег, я люблю другого человека, и за Вас замуж выйти не могу. Извините. К тому же, как мне помнится, я Вам не давала повода.
– Давали.
– Когда!?
– Я слышал, что Вы говорили моим сыновьям, что Вы меня будете добиваться. Я сделал вывод, что Вам интересен.
– Олег, это чистое недоразумение. Фраза была вырвана из контекста.
– Но это же Ваши слова?
– Да, но там всё было по-другому!
– Ирма! – прервал меня Олег. – Неважно, что было там. Я Вам делаю официальное предложение. Потому что Вас стало много в моих мыслях. Вы мне нравитесь. И внешне, и характером, – он замолчал на пару секунд и более уверенным голосом продолжил. – Я услышал Ваш отказ. Мне понятны его причины, но если у Вас изменится ситуация, вспомните обо мне. Я буду ждать. Всего Вам доброго. Разрешите идти?
– Идите.
Он развернулся и отправился к выходу. Но тут я услышала голос Юры:
– Ирма! Почему у нас дверь открыта?
Я поспешила с объяснениями.
– Юра, познакомься это Олег, – блин, я даже отчества его не знаю. – Олег, ну, Вам, наверное, уже пора. Еще раз прошу прощение, за недоразумение. И передавайте привет моим родственникам.
Но следующая фраза Олега меня почти убила:
– Ирма, я же Ваши вещи привёз, те, что Вы у меня забыли в ванной.
Такой гневный взгляд, какой в меня метнул Юра, мог проткнуть насквозь.
– Я их сейчас принесу. Они в машине.
– Не стоит затрудняться, – почти спокойным голосом Юра сказал Олегу, – Я провожу Вас до машины.
Я схватила Юру за рукав, но он, нарочно не замечая моего жеста, высвободился и вышел с Олегом.
Пока он не вернулся, меня трясло.
– Юр, это не то о чём ты мог подумать! Олег живёт в том же селе, что и моя мама. Меня с ним познакомили родственники. А в ванную его я попала по вине его сына, который меня сбросил с пирса, когда мы были на рыбалке. Олег меня привёз к себе, потому что до дома родителей было далеко. Я просто отогревалась в его ванной.
– Отогрелась?
– Ну зачем ты так?
– У меня всего один вопрос, – глядя на букет роз, всё таким же сухим голосом говорил Юра. – Зачем он к тебе приезжал?
Врать не хотелось.
– Он предлагал мне выйти за него замуж.
– Согласилась?
– Юр, ну что ты такое говоришь?
– Не трогай меня!
Его слова были, как удар хлыста. Я отошла.
Юра закурил. Нервно сигарета прыгала в его руке.
Ком в горле не давал мне заговорить. Юра молчал. Докурив, затушил сигарету о пепельницу, что стояла на подоконнике и, не взглянув на меня, стал выходить из кухни. Прошёл мимо меня, и уверенной походкой пошёл по коридору. Я его ещё видела, хотя уже не так чётко. Слёзы острой болью резали глаза. Когда же хлопнула дверь, в сердце мышца порвалась, как струна на гитаре. Перед глазами всё затряслось, я опустилась на пол, чтобы не упасть и зажмурила глаза.
***
Я ему не звонила. Он мне тоже.
На работу он приходил раньше меня, уходил позже. К себе в кабинет не приглашал. Общались через посредников. Но при этом сталкивались в коридоре, на нейтральной территории. Обычно его кто-нибудь сопровождал. Юра меня одаривал мимолётным равнодушным взглядом и, не прерывая общение с собеседником, растворялся в лабиринте здания.
Свои вещи он не забирал. Но приходил на работу в чистой одежде. Некоторые его костюмы я видела впервые. Ещё сильней, чем вопрос об одежде, меня мучил вопрос, где он живёт? Я изводилась этой мыслью. На третий день не удержалась и проследила, куда он отправляется после работы. Поймав такси, ехала за ним. Удивилась, когда в результате слежки машина Юры остановилась рядом с домом, где была его старая квартира. Я отпустила такси, и сев на скамейке рядом с детской площадкой, стала ждать его выход. Надеялась встретиться с ним, чтобы предложить вернуться. Я подумала, вдруг он просто сюда за вещами приехал? Но он не вышел, ни через час, ни через два. Наверное, он просто помирился с женой. И та позволила жить в их старой квартире.
Я стала нервной. Всё раздражало. Особенно бесил мой секретарь Дима, который своим парфюмом жёг мои оголённые нервы.
Через неделю без Юры, я окончательно потеряла аппетит. Ещё через неделю меня начало тошнить от всех запахов. Но когда бросаешь курить, ещё и не такие метаморфозы с организмом начинают происходить. Обостряется чувствительность во всём. Запахи раздражают, шум бесит, яркость привычных источников света бьёт по глазам. Про это я знала. Боролась со своим положением, как могла. Но к Лёлику в «Тихую бухту» не ходила. Я вообще, с того дня как мы с Юрой пили шампанское, больше нигде не пила. Даже находясь у мамы в деревне, желание выпить за встречу не возникло.
Мне крайне не нравилось моё состояние. Апогеем стал обморок.
Утром я поднималась в лифте на работу. Уже зашла в него, встала возле стеночки. Подтянулись ещё люди, и мы поехали вверх, на встречу с трудовым днём. Внезапно картинка перед глазами поплыла, я стала сползать вниз. В глазах стало темно, в ушах тихо, а телу тепло. Но неприятный женский голос меня вырвал из этого состояния.
– Ирма Игоревна! Вам плохо? Очнитесь! Боже мой, да помогите же кто-нибудь!
Мне не дали упасть окончательно. Лифт остановился, и меня выволокли из него, усадили на кожаный диванчик, стоявший в коридоре. Из ближайшего кулера принесли холодной водички. И после того, как я сделала пару глотков, моё лицо протёрли холодным компрессом.
– Ирма Игоревна, нам вызвать скорую для Вас?
– Не надо, – жиденько запротестовала я.
– Но Вы очень бледная! – не унималась молоденькая девушка, кажется, из бухгалтерии.
– Не надо никуда звонить. Я сама позвоню, кому посчитаю нужным. Спасибо, за помощь и, пожалуйста, расходитесь.
Толпа вокруг меня рассосалась. Только эта молодая девушка из бухгалтерии осталась со мной, пока я не позвонила Сашке. А уж моя подруга примчалась быстрей, чем на пожар.
– Оленька, спасибо! Вы, можете идти, – решительным голосом попросила Саша девушку опекавшую меня.
Та повиновалась и ушла на своё рабочее место.
– Оленька оказывается, а я всё вспоминала, как её зовут.
– Ирма, ты мне зубы не заговаривай! Что с тобой случилось? – почти гневно обрушилась подруга на меня.
– Понятия не имею. Стояла в лифте, лифт поехал вверх, я вниз.
Саша положила мне ладонь на лоб.
– Как ты себя чувствуешь сейчас?
– Нормально.
– Ты когда последний раз нормально питалась?
– Какая разница!?
– Понятно. Вставай, пошли в кафешку.
– Я не хочу кушать.
– Ирма, ты таешь на глазах. Ещё неделю такого ритма и тебя останется половина от первоначальной версии. В наши годы диеты вредны!
Спорить с Сашей было трудно, она меня привела в кафе, что было тремя этажами ниже. Но кушать я не смогла. Чай сладкий выпила, булочку надкусила и будет с меня.
– Ирма, мне кажется, тебе надо давление проверить. Если бы я не знала какие у тебя проблемы с зачатием, то отправила бы к гинекологу, а так, обязательно надо проверь давление. Это не шутки!
– Хорошо, проверю.
Невольно я усмехнулась словам подруги. Да, забеременеть мне не грозило. Аборт в молодости меня наказал на всю жизнь. Мы с Юрой поэтому и не предохранялись. Он меня как-то спросил, ты уверена? Я ему доверяла в плане чистоплотности в сексе, угрозы заболевания в нем не видела, но не стала говорить правду о том, что не боюсь забеременеть из-за ошибки молодости. Наврала, что пью противозачаточные. И больше мы на эту тему не разговаривали. Тем более что своими словами я его избавила от необходимости думать о презервативах. Но с другими я такого никогда не позволяла. Они же были на один, два раза. А Юра, я надеялась…
– Сашка! Не пойду я сегодня на работу! – отчаянно выпалила я.
– Это правильно, здоровье превыше всего! А если шеф о тебе спросит?
– Не спросит. Ему на меня наплевать.
– Вы так и не поговорили?
– О чём? О чём нам с ним разговаривать, Саш? Я же ему всё сразу рассказала! Ненавижу этого Олега. Он мне жизнь испортил. Я в кои-то веки начала с удовольствием домой возвращаться. Лёлика забросила.
– Да заодно то, что ты не пьёшь, я готова сама пойти к Юрию Алексеевичу и поговорить с ним о тебе.
– Не ходи! Он, кажется, с женой помирился.
– Ты же говорила, он с ней развёлся!
– А ты видела статистику повторных браков, среди бывших супругов? Посмотри! «Милые бранятся, только тешатся».
– Не похож он на счастливого семьянина, – успокаивала меня подруга.
– Не надо меня подбадривать. Я сама виновата. Влюбилась, как кошка. Теперь получаю за свою доверчивость.
– Ирма, ты напрасно на себя злишься. «Лишь любовь во всём виновата», – пыталась подбодрить меня подруга, но её улыбка не встретила отклик во мне.
***
Сразу после этой беседы я ушла к своему доктору. Он был не только мне другом, но и хорошим специалистом. И кроме выписывания липовых больничных, много чего умел. Однако, его диагноз на мои анализы меня шокировал.
– Эдуард Романович, если это шутка, то жестокая.
– Ирма, я сам удивлён! Но ты беременна.
– Может, перепроверим и пересдадим анализы?
– Солнышко моё, а что, по-твоему, я делал, пока тебя держал весь день у себя в клинике?
– Это сто процентный диагноз?
Он черканул на бланке, шлёпнул печать и протянул мне листочек надежды.
Моя рука нервно тряслась, но забрала бланк. Лёгкий, почти невесомый, как облако, бланк коснулся моей ладони.
Эдуард подошёл ко мне, обнял и поздравил. Я закрыла глаза и уткнулась в плечо друга. Он меня успокаивал, гладил по спине. Но я продолжала плакать.
***
Юрий
Я себя ненавидел за то, что ушёл и разрушил иллюзию счастья.
Я Ирму ненавидел, за то, что позволила мне усомниться в ней.
А Олега ненавидел за то, что пришёл, и осмелился просить руки моей женщины. Даже если у него с Ирмой что-то там было, она же жила со мной на тот момент. Значит, она была моей! И он не имел права ей делать предложение!
Но я не забуду его взгляд, когда он мне вручал её вещи. Как будто, ключи от рая отдавал, в котором побывал, но вынужден уступить правообладание. Хотя надежда на повторное владение у него ещё жива.
В тот же день я ушел от Ирмы домой.
Напился и лёг спать. Утром отправился на работу. Вечером пришел домой. Напился и лёг спать. Через неделю такого ритма, понемногу стал успокаиваться. Но продолжал ненавидеть Ирму за то, что имела прошлое.