Как бороться с шизофренией?

Я борюсь с предрассудками в наш адрес как могу

Как вести себя с теми, кто уже знает или догадывается о вашей шизофрении? Некоторые вполне толерантны к ней, но для кого-то она может оставаться проблемой. Как здорово, если первых в вашей жизни куда больше!.. По поводу вторых же предлагаю следующее. Было бы очень неплохо показывать на собственном примере, что их негативные суждения о нашей болезни – это небылицы. От меня до сих пор могут шарахаться некоторые соседи, хотя и не знают о диагнозе. Слишком уж я странный, наверное. Всякий раз молча прохожу мимо таких людей, будто равнодушно пожимая плечами… Да мало ли что может прийти им в голову! Молодой человек в оранжевых шнурках, который идёт домой с авоськой продуктов, наслаждаясь танцевальной музыкой из наушников, очень опасен, конечно. Думаю, что, видя меня таким снова и снова, соседи хотя бы ставят свои привычные предрассудки под сомнение. Я сделал выбор – использовать для этого свою личность. Когда вёл инклюзивный блог, менеджер его платформы однажды написал мне, что изменил своё мнение о шизофрении.

Постепенно в общественном восприятии нашей болезни всё изменится. Люди узнают о ней больше и станут куда лучше относиться к нам. Всё это будет ещё при нашей жизни!.. Я верю! Да что там – я убеждён. Большинство нынешних предрассудков родом ещё из позапрошлого века, но с тех пор прошло столько времени. Вода точит камень. Как страдающие от шизофрении жили тогда и как сейчас? Нам будет ещё комфортнее находить себя среди людей. Но это во многом зависит от нас самих. Психиатры не прикладывают столько усилий по дестигматизации, сколько сами пациенты. Я призываю вас видеть свою социальную ответственность даже в мелочах. Окружающим может быть достаточно второстепенного, чтобы делать выводы о важном. И если у вас музыка из колонок играет на пол-этажа, они будут приписывать вам негативные качества. А уж зная или догадываясь о ваших проблемах с психическим здоровьем, не только сторониться будут, вероятно. Вот так и появляется социальная стигма. В таких случаях говорят, что кто-то сам создал не лучшее мнение о себе.

Глава 2. О профилактике шизофрении

Родственникам и близким

Я считаю, что болезнь начинается из-за стресса

Я не врач, хотя немножко знаком с научными взглядами на шизофрению. Её причины для теоретиков всего мира – до сих пор загадка. Поделюсь своим мнением о проблеме, оглядываясь на своё прошлое и рассуждая. Однако этот личный опыт нельзя распространить на всех.

Шизофрения начинается тогда, когда человек больше не может справляться с душевными травмами, потому что их количество и сила переходят всякие мыслимые границы. Дело именно в интенсивности. Я вовсе не говорю, что заболеет любой, у кого много проблем. Все с ними сталкиваются, это нормально. Представьте лыжную гонку: спортсмены стартовали и стремятся к финишу. Но вдруг у одного из них ломается палка. Ну ничего! Болельщики бросают запасную, и снова борьба. Но ломается и лыжа, и приходится терять ещё больше секунд. Ну а на спуске бедняга и вовсе падает. О медалях уже можно забыть… Начало шизофрении – это когда лыжник решает сняться с гонки. Может быть, болезнь захватывает жизнь человека по спирали: ещё с проблемами попроще не разобрался, а уже более сложные появляются.

Я не призываю беречь друг друга от стрессов. Это и так понятно. Скажу менее очевидное: помогайте близким с теми вызовами, к которым они пока не готовы. Особенно если прежние проблемы ещё не решены и накапливаются. Я вырос в хорошей семье. Она благополучна и всегда была такой. У мамы два высших образования, бабушка – ветеран труда, а дедушка, кажется, в советские времена знал директоров половины заводов города. Дело тут в другом, думаю. Я совсем не чувствовал в детстве участие мамы тогда, когда нуждался в нём. Может быть, потому, что всегда очень отличался. Это сейчас от родни ничего особо и не нужно, а вот лет двадцать назад!.. Когда мы съехали от бабушки и дедушки, я оказался предоставлен сам себе. Мать вообще не знала о тех проблемах, которые постепенно становились кошмарами сына. Она до сих пор удивляется некоторым моим воспоминаниям. А тем временем палки и лыжи ломались по спирали, но запасные никто не бросал. И в какой-то момент я решил «сняться с гонки». Слишком уж далеко убежали все остальные…

Мне следовало общаться с похожими на меня

Когда я был ребёнком, многие понимали, что перед ними очень талантливый и смышлёный мальчик. Когда пришло время решать вопрос о школе, родители выбрали одну из лучших гимназий города. Думаю, что я проходил туда по любым критериям. Ну а дедушка лишь убедился, что они объективны, пообщавшись с директором. В той школе работали отличные учителя, многие из которых уже давно перебрались в столицу. Думаю, в семье ждали, что такие специалисты раскроют мои таланты и помогут уберечься от проблем, с которыми можно было столкнуться на улице на рубеже веков. Всё и шло хорошо, но в какой-то момент директор сменился. А вслед за этим начали происходить и другие изменения. Постепенно я оказался среди ребят, с которыми мне было сложно найти общий язык. В класс приходило всё больше детей «новых русских». Ну какие у нас могли быть общие интересы? Даже первые телефоны и компьютеры у нас появились с разницей лет в пять. И однажды мне пришлось уйти в школу старого образца с углубленным изучением отдельных предметов, например английского языка. Образование там было не хуже, просто без такого лоска. Некоторые ушли намного раньше.

В той школе я почувствовал, что мы с новыми одноклассниками очень похожи, и со многими подружился. Это были дети из простых интеллигентных семей из рабочих и спальных районов города. У нас было множество тем для общения. Да и не готовыми к отдельным урокам мы стали приходить как-то… вместе, что ли. И краснели тоже вместе, выслушивая упреки учителя по этому поводу. Я никогда не был таким общительным и даже обаятельным, как в те два-три года. А вот до и после – замыкался в себе без остатка и был занудой и букой. Сейчас шизофрения означает очень сильное снижение моих контактов с другими. Школа, в которой я стал чувствовать себя «среди своих», могла оказаться отличной профилактикой. Предположу даже, что она отодвинула тяжёлые периоды болезни на несколько лет вперёд. А это уже что-то… Но проверить моё предположение не получится, конечно. Люди ищут похожих на себя и стремятся находиться среди таких постоянно. А тому, кто всегда был робким и застенчивым, особенно важно чувствовать, что в нём признают «своего». И признают каждый день, а не моментами. Пусть у всех так и будет.

Требования к ребёнку должны быть растущими

Негативные симптомы шизофрении – это когда из душевной жизни человека что-то пропадает. Например, речь об отсутствии воли в моём случае. Ну нет её вовсе!.. Будущая глубина этого симптома может быть обусловлена тем, что ребёнку в период его развития не хватает строгости и растущих требований. Будучи очень способным мальчиком, в школе я начал получать много поблажек от учителей и тренеров по фехтованию и шахматам. Какая уж там строгость! Какие растущие требования! Сделал одним из первых то, что нужно, да и дело с концом – необходимости прикладывать усилия не было. Если волю в детях можно развивать, то у меня тренировалась её абсолютная противоположность. В юности я понял, что не могу заставить себя делать что-либо, ну а сейчас проблема усугубилась… Вряд ли такие мысли понравятся одному профессору психиатрии, который читал первые черновики этой книги и написал мне, что она очень хороша как раз своей «абсолютной ненаучностью» – это цитата. Ну что же… Мои мысли тоже могут быть полезны для других, хотя авторитет пациента и не лучший аргумент.

Попробую ответить на возможный вопрос, как вести себя, чтобы не баловать детей. Необходима уверенность, когда вы их наказываете. И дело не совсем в «мужской руке». Когда я учился в средней школе, мама, которая была глубоко верующим человеком, решила взять меня с собой в монастырь. Там нужно было что-то делать по хозяйству. Передо мной поставили ведро с водой, дали тряпку и попросили помыть полы в одном из строений. А я начал ходить туда-сюда и «изучать фронт работ». Кстати, он был совсем небольшим и посильным. Когда монах увидел, что ничего не происходит, он твёрдо сказал, что я останусь без ужина, если не управлюсь со всей поверхностью до шести часов. По его голосу было понятно, что наказание неминуемо. Он был уверен в своей правоте. Испугавшись, я быстро сделал всё, что необходимо. Позже, когда у нас с бабушкой и дедушкой начались проблемы из-за того, что я не особо помогал им на даче, они пытались использовать этот приём, но как-то слишком неуверенно. Я чувствовал, что если буду спать полдня, ничего не делая, то никаких последствий не будет. А они должны были быть…

Тем, кто в группе риска

Могло быть лучше, если бы я не менял окружение

После окончания школы я по собственному желанию сменил пять факультетов. Все они были гуманитарными. Отчислялся, как правило, ещё на первом курсе, а своеобразным рекордом стали полтора года на отделении психологии. Эти метания я объяснял себе тем, что не могу найти своё. Ну как же узнать, пока не попробуешь!.. Однако от своих проблем не убежишь. На самом деле мне было всё труднее учиться из-за нарастающей шизофрении, но я не понимал этого. Мало кто понимал. Никому не рекомендую становиться «вечным студентом» и жалею о таком прошлом. Дело в том, что каждый раз круг общения сильно меняется: к новым однокурсникам нужно долго привыкать и притираться. О прежних начинаешь забывать, вот и они про тебя забывают – лучше, когда приятели остаются одними и теми же. Однако если вам так и хочется отчислиться, нужно остановиться и поразмыслить: скорее всего, что-то мешает учиться. Лучше откровенно поговорить с теми преподавателями, с кем уже завязались отношения. Они повидали многое и предложат вам решение, которое может стать хорошей профилактикой шизофрении.

Другой проблемой было то, что я мог закончить общение безо всякого повода. Вокруг были открытые и дружелюбные ребята, которые стремились поддерживать отношения. Но в какой-то момент я прекращал отвечать на звонки и удалял всех из социальной сети. Считал, что мы не очень подходим друг другу, и надеялся найти других. Прямо как с факультетами… Да кому же это понравится! Однажды рядом не осталось вообще никого. Понимаю, что сам был виноват в этом. Что имеем – не храним, потерявши – плачем… Всё это тоже были не очень здоровые моменты, и я жалею о них. Беседуя на эту тему, дедушка как-то поделился своим примером. Он не всю жизнь работал на одном месте. Когда его что-то переставало устраивать, он искал более подходящую вакансию, но помалкивал об этом. А то ведь и безработным можно остаться! И лишь когда всё складывалось, сообщал новость на прежнем месте. Люди не предприятия, просто дедушке, возможно, так было проще обсуждать эту проблему. Надеюсь, я усвоил то, что он имел в виду. У меня три верных друга уже десять лет.

Могло быть лучше, если бы я слушал окружающих

Думаю, если бы я прислушивался к мнению других после выпуска из школы, это могло стать хорошей профилактикой шизофрении. Предвидеть, к чему приведут те или иные решения, особенно импульсивные, было слишком трудно. Однако те, кто пытался уберечь меня от ошибок, не могли достучаться. Более того, иногда я специально поступал наперекор советам. Никому не рекомендую так делать. Взять те же поступления в университет и отчисления – всё это была большая ошибка. И спустя годы сижу у разбитого корыта, не имея специальности. Можно было перевестись на заочное отделение, где расписание занятий попроще, или вообще больше «не входить в реку» высшего образования. Я должен был прислушаться к своему профессору психиатрии, который однажды порекомендовал именно это. Он понимал, что мне слишком тяжело учиться, и толку всё равно не будет. Кроме него были и другие мудрые люди, помогавшие мыслить более трезво. Благодаря им я постепенно и научился видеть наперёд, надеюсь. И хочется рассказать, как всё получилось.

Например, умудрённый опытом Р., с которым мы тесно общаемся уже двенадцать лет, с самого начала учил меня уму-разуму. Думаю, он сразу понял, что беседы «по-взрослому» не помогут. А когда я начал лечиться от шизофрении, он ждал, пока сработают нейролептики и мозг придёт к какой-никакой норме. Видя, что ученик совсем не воспринимает важное, Р. пытался воспитывать по мелочам. Очень часто он в присущей ему манере делал это с добрым юмором и сарказмом. Благодаря этому я и стал прислушиваться к его «урокам». Они были ненавязчивыми и не казались занудной опекой. Наоборот, мне хотелось виновато улыбаться, когда Р. шутил: «Старина, если вы наденете в мороз лёгкую ветровку, то я вас ещё переживу…» Всем, кто узнал себя в этой истории, желаю найти своего забавного Р., который будет вразумлять, когда увидит в этом необходимость. Зимой я стал-таки одеваться по погоде. А не так давно сказал своему благотворителю огромное спасибо прямо во введении к автобиографии. Р., вы – лучший человек в моей жизни!

Я должен был понимать искренние намерения людей

До начала тяжёлых периодов шизофрении многие помогали мне, хотя бывало, что людям приходилось терпеть мой скверный характер. Несколько учёных не отвернулись и позже. Может быть, они видели потенциал. Я очень благодарен всем вам, мои благотворители! Однако чувствовать помощь других получалось не всегда. Считал даже, что все, кто помогал мне бороться с постепенным началом моей болезни, не искренни и корыстны. Казалось, что они искали во мне «сына», не имея такового в жизни. Позже, в периоды психоза, я и вовсе увидел в них «агентов системы», которые приставлены следить, чтобы я не понял что-то запретное. И которые специально говорят то, что удерживает мои мысли в дозволенных рамках. Это был бред как он есть, и вовсе не нужно размышлять над ним. Всё изменилось, и как же здорово, что со временем я стал чувствовать симпатию и искренность других людей! Но вряд ли в этом их заслуга – скорее дело в моих нейролептиках и их аккуратном приёме. Однако могу вспомнить интересные психологические моменты и здесь.

Кажется, я всегда чувствовал искренность одного человека, который помогал. Это Н., преподавательница на отделении психологии. Секрет в том, что по первому образованию она биолог, а я ещё со школы был уверен, что у людей всё определяется именно биологией и ничем другим. Может быть, поэтому и начал видеть в Н. «гуру», которая знает о поведении всё на свете. Мог подойти к ней с личным вопросом. Она стала моим своеобразным идеалом, а такие люди кажутся бесконечно искренними – наверное, это и помогло чувствовать, что её помощь идёт «из души». Она была одной из немногих, кому я доверял в те годы. В голове всё перемешалось, и я подозревал всех людей в самых немыслимых вещах. Общение с Н., возможно, чуть ослабило растущую шизофрению или отодвинуло во времени. Позже, уже во время явного психоза, я не считал, что мой «гуру» – «агент системы». Постарайтесь не пропустить такого человека, и пусть всё сложится. Н., как мне повезло с вами! Говорю огромное спасибо и с нетерпением жду вашу первую книгу.

Глава 3. Как понять, что начались проблемы

Родственникам и близким

Задумайтесь, если интересы сильно отличаются

Этой главой я хочу помочь вам увидеть важную разницу. Бывает, дети просто становятся подростками со всеми вытекающими из этого проблемами. У других же ребят начинаются перемены, которые непонятны даже близким и могут означать будущую шизофрению. У меня был как раз второй случай. В младшей школе я приучил родителей радоваться успехам одарённого ребёнка. Но усердия было немного, потому что всё очень легко давалось. В пятом классе я уже не очень-то и учился, хотя продолжал получать пятёрки благодаря таланту. Однако годом позже случилась личная катастрофа, которую взрослые не поняли. А одноклассники, которые всё заметили, в один голос охарактеризовали проблему нецензурным словом. Оно всем известно и означает, что человек очень резко и сильно поглупел. Учителя стали гнобить меня – они наивно думали, что я совсем обленился. Их можно понять, ведь в педагогических университетах не учат психиатрии, и детской в том числе. Проблема же была в том, что я больше не мог читать и слушать на уроках.

Это были проблемы с вниманием. Я будто разучился читать и на уроках стал витать в облаках, мне было очень трудно сосредоточиться. Ну и к чему это привело спустя годы? Чтобы отличить этот случай от лени и праздности, я бы посоветовал обратить внимание вот на что. Очень важно понять, не слишком ли ваш ребёнок отличается своими интересами и суждениями от сверстников из его окружения. Обычно в школе на переменке ребята обмениваются различными рекомендациями: «А ты уже смотрел такой-то фильм?» «Ты что, не слышал такую-то песню?!» Обычный подросток тут же побежит смотреть или слушать. Ведь в этом возрасте мнение друзей важнее всего. Ну а я даже «Гарри Поттера» или «Пиратов Карибского моря» до сих пор не видел. Если ваш ребёнок перестал интересоваться массовой культурой, которой увлекаются его сверстники, то у него могут быть нарушены коммуникативные связи. Это значит, что он, возможно, проводит время в одиночестве, а вам про это не говорит. «А этот выпал из гнезда». Вот и дым, хотя огня ещё не видно…

Сумасшествие и здоровая вера в метафизику

Некоторые люди верят в то, что вряд ли увидишь. И в ауру, и в энергетику, и в другие подобные вещи. Все эти субстанции не распознает ни один прибор. Но ведь есть только то, что не отрицает наука! И если когда-либо она признает метафизику, это будет означать, что магия существует. Восемь лет назад я посетил лекцию одного психолога, специалиста по сектам. Он начал с сообщения о том, что в группе риска уже те люди, которые посещают сайты с заманчивыми словами вроде «саморазвитие» и «путь к себе». Ну а что уж говорить о тех, кто верит во всё мистическое?.. Я тогда подумал: «Вот это да! Но я же с десятого класса считал себя начинающим колдуном!..» Пожалуй, это был один из самых кричащих симптомов нарастающей шизофрении. Однако и его считали проявлением «подростковых особенностей» и молча закрывали глаза. Не хочу никого винить, но это уже за всеми рамками разумного. За что мне спустя годы благодарить родителей и учителей? Нужно было срочно вести меня к хорошему детскому психиатру, а не в дневник смотреть. У меня начинался психоз, а не страх перед будущими экзаменами. Однако никто не понимал этого.

У меня есть одна знакомая, здоровая женщина, на примере которой можно понять, в чём заключается важная разница между её увлечением эзотерикой и моим болезненным опытом. Она то ли правда верит в энергетику и тому подобное, то ли использует эти словечки, чтобы привлечь новых покупателей, для которых это не пустой звук. Думаю, что скорее второе. Конечно же, она не проводит на кухне «обряды» и не воспринимает их как таковые буквально. Мыслит трезво, то есть рассуждает и обдумывает свои решения. Вряд ли кто-то скажет, что у неё путаница в голове. При этом она чуткий человек, и, общаясь с ней, я ощущаю, что и со мной всё в порядке.

Ну а я был олицетворением настоящего хаоса. В десятом классе настолько увлёкся метафизикой, что даже успел вступить в «магический орден» в интернете. В комнате были спрятаны «свечи силы» – я верил, что провожу «обряды очищения». Одноклассники были в курсе, ведь при случайных болях в животе я мог сказать: «У меня не живот болит, а чакра открывается». Однако родители и учителя ничего странного как будто не замечали.

Найдите хорошего детского психиатра задолго до такой запущенной стадии!

Мимика страдальца и напряжение без повода

Я рассказал об очевидных проявлениях шизофрении, чтобы показать, что на самом деле её легко заметить. Даже если она нарастает медленно, а форма лёгкая и стёртая, как у меня. Однако бывает, что подростки «выравниваются», да и после совершеннолетия всё может меняться. Смотреть нужно на то, как человек чувствует себя в окружении других. Мне было совсем уж некомфортно. К семнадцати годам началась новая волна развития. Хоть я и стал в целом адекватнее и общительнее, на первый план вышли другие проблемы. В своей тарелке чувствовал себя или среди родственников, или в одиночестве, поэтому стремился уединиться. И начал смутно понимать это, ведь я уже как-никак мог определить своё самочувствие. Но описывать его словами очень нелегко. До сих пор не могу объяснить врачам некоторые состояния и полагаюсь на их опыт и интуицию. Например, иногда жалуюсь не на тревогу, а на «вот это, ну вот это вот всё». В те времена как раз из-за тревоги я постоянно хмурился и щурился, хотя отлично чувствовал себя и хорошо видел, – всё ждал, что случится что-то плохое.

Если кому-то сложно описать своё скверное самочувствие, оно всегда написано на его лице. Соотнесите мимику человека с окружающей обстановкой, и так вы определите наличие сильной тревоги. От хорошей жизни не хмурятся! И вот как всё взаимосвязано. В юности выражение моего лица становилось нейтральным, только когда я оставался один. Если же я был на людях, они спрашивали: «Что у тебя не так?» Трудно не забеспокоиться, когда видишь человека с гримасой. Все начинают думать, не случилось ли чего и всё ли в порядке с ними самими. А когда узнают, что «страдалец» всегда такой, начинают держаться от него подальше. Однако этого-то я и боялся больше всего! Поэтому становилось ещё хуже, и лицо выражало ещё больше терзаний – и так по кругу. Одно порождало другое, и всё лишь нарастало со временем. Также сильную тревогу может вызывать и напряжение в теле без причины, вне всякой связи с физическими нагрузками. Представьте, что вы будто заканчиваете марафон и все ваши мышцы окаменели. Но на самом деле вы сидите на стуле! Кажется, я не мог расслабиться даже во сне.