Легенда из подземелий

Иногда мы с ним выбирались гулять в парк, когда было уже совсем поздно и мало кто мог увидеть нас вместе, но чаще всего нам приходилось довольствоваться обществом друг друга в гостиной. Мы разваливались на диване и читали, я учебники, а он что-то по работе. Было похоже на совместный просмотр фильмов в моем мире.

У нас, конечно, случалось немало поводов для ссор, мы часто ругались… возможно, даже чаще положенного. Но в то же время мы всегда могли прийти друг к другу с любой проблемой, выслушать и, главное, понять и поддержать. Все же у меня были вещи, которые не понял бы даже Лео, у Арланда было множество сомнений в своей работе, которыми он ни с кем не мог поделиться и которые доверял только мне.

Я чувствовала, что мы стали друг другу слишком близки, и это пугало меня. Во время одной из ссор мне снесло крышу, я говорила Арланду о том, что не заинтересована в нем и все дело тут в скуке и любопытстве, что я с ним просто пока не появится кто-нибудь стоящий, или даже что это все для того, чтобы помочь ему, скромному монаху, хоть немного раскрепоститься, чтобы он в свои двадцать шесть хотя бы знал, что такое женщина… При всех этих ужасных словах, которые я могла наговорить сгоряча, меня ужасно пугала мысль о том, что он и вправду может когда-нибудь уйти из моей жизни. Когда лежала с ним, уставшим и крепко спящим, в постели, я готова была до бесконечности вдыхать запах его волос, целовать его плечи, прижиматься к его груди, пытаясь почувствовать тепло кожи через одежду. Тогда я ощущала такое всеобъемлющее счастье, что меня начинало трясти от тревоги, что это может кончится, и слезы без причины выступали на глазах. Это было настоящее безумие, но я ничего не могла с собой поделать.

Арланд тоже не был подарком и мог наговорить всякого, не знаю, как мы не разбежались по разным концам города, возможно, слишком хорошо понимали, что творится друг у друга в голове, и потому прощали так же легко, как срывались.

Так прошло четыре месяца, а потом я влипла в небольшую историю. В академии я случайно замечталась во время эксперимента и взорвала дорогой котел, влетев на десять золотых. Поскольку таких денег у меня не было, пришлось отрабатывать, подготавливая магические предметы для лабораторных работ младших курсов. После занятий, закончившихся в четыре часа дня, мне пришлось остаться в кабинете преподавателя зачаровывающих искусств, там я провела все время вечера, а потом мужчина вызвался проводить меня, ибо опасны темные улицы для такой юной леди. Мне было проще согласиться, чем объяснять, почему меня не надо провожать.

Преподаватель, вызвавшийся меня проводить, был настоящим тангейцем. Коренастый махровый мужик, смуглый и черноволосый. Его ресницы были настолько густыми, а веки темными, что казалось, будто глаза подведены тушью. Волосы он собирал на затылке в тугой пучок и зачем-то вставлял в этот пучок длинные палочку с выточенными узорами. Бородку он заплетал в косу и нанизывал на ее кончик цветные бусины. Об одежде и говорить было нечего – ткани он явно покупал у контрабандистов из Охмараги.

Странный имидж профессора привлекал внимание, многие студентки по нему откровенно сохли, остальные крутили у виска и называли его клоуном. Но, в общем-то, учитель он был неплохой, запросто общался со студентами, шутил, помогал по мере возможностей, но и слишком мягким не был.

У меня с этим экзотическим чудаком отношения сложились странные. Он часто подшучивал надо мной, но видно было, что он испытывал ко мне учительскую симпатию. Мне же было на него настолько все равно, что я даже имя его не запомнила и теперь шла, надеясь избежать разговора, в котором некстати могла раскрыться моя забывчивость…

– Бэйр, тебе не холодно? – заботливо спросил он по дороге.

– Нормально, на самом деле, – я пожала плечами. Уже выпал первый снег и погода была соответствующая. У меня руки никак не доходили купить себе что-нибудь теплое, поэтому я носила осенний плащ, в котором было не так уж и холодно с парой-тройкой обогревающих заклинаний.

– Я слышал, ты живешь с инквизитором? Он твой опекун?

Ну вот, он заводит разговор… и так странно. Зачем ему знать про Арланда?

– Да. А что? – я недоверчиво посмотрела на мужчину. И чего он от меня хочет? Проводить навязался, про Арланда спрашивает… уж не хочет ли он что-то вынюхать?

– Не легко тебе, наверное, – предположил он.

– С чего вы это взяли?

– Инквизиторы не слишком ласковы с ведьмами. Ты привыкла к свободе, это видно по тебе. Делаешь, что нравится, ни у кого не спрашивая, всю жизнь вольная птица, а теперь под надзором белых сов. Ни один маг не потерпит такого.

– Мне повезло с опекуном, мы отлично ладим, и он меня почти не ограничивает.

– Так тебя не тяготит это? – он как будто удивился, даже приостановился ненадолго. – Ты кажешься мне настоящей дикаркой… в хорошем смысле, конечно. Не думал, что ведьма с Равнин может потерпеть главенство инквизитора.

– К чему все это? – я повернулась к преподавателю и посмотрела на него в упор. Хотя он был выше меня на полторы головы и вряд ли я могла выглядеть для него грозной, но я постаралась. – Что вы хотите услышать от меня?

– Ладно… давай на чистоту, – миролюбиво улыбнулся он. – Ты талантливая ведьма и мы оба знаем это. Твои силы огромны, и ты быстро учишься управлять ими. Такой дар большая редкость… ты была бы настоящим сокровищем для академии. Почему бы тебе не поступить к нам на работу в следующем году? Ты смогла бы стать магистром и это избавило бы тебя от надзирательства, а покровительство академии дало бы тебе много возможностей.

– Наверное, это прозвучит грубо… но ведь мы сейчас не в академии, вы не мой учитель, а я не ваша ученица, так? – я вопросительно взглянула на мужчину и продолжила, не дождавшись ответа. – С чего вы взяли, что академия даст мне больше, чем я смогу узнать сама? Пока мои методы работают эффективнее, чем ваши, я состязаюсь с выпускниками и побеждаю! Вы нагоняете на магический дар тучу формальностей, которые его только сковывают и ослабевают! Мне это не нужно. К тому же я не хочу оставлять своего опекуна. С чего вы взяли, что мне с ним плохо?

– Ты не права насчет академии, – спокойно ответил преподаватель. Наконец, я вспомнила его имя. Его звали Райнар. – Сама посуди, разве могут быть знания, накопленные одной ведьмой, больше знаний, собираемых годами архимагами?

– Мои учителя тоже были против академии, – я усмехнулась. Истэка любил академию, но учиться в ней не советовал, Кудеяр придерживался того же мнения, как говорил Рэмол, при одном только слове «академия» у него начинают выпадать перья.

– И кто же твои учителя? Старухи из племени?

– Ага, – я едва сдержала смешок. – И еще крестная фея.

– Какая еще фея? – удивился Райнар. – О чем ты?

– Я так шучу, – объяснила я, улыбаясь. – Я имела ввиду, что вы слишком предвзято относитесь к моей родине. Да, мы не носим украшенных мантий и не бросаемся умными словами, зато ни один ваш маг не устоит против равнинной колдуньи. Это даже вы отрицать не можете.

– Я и не буду отрицать. Может, академия не даст тебе могущества, но зато она покажет тебе твою силу с другой стороны. У тебя есть возможность выучиться всем приемам магии, так не ограничивай себя уже известными тебе дикими методами! Это неразумно.

– Посмотрим, – уклончиво ответила я, пока еще не понимая, к чему он ведет.

– Для мага нет ничего важнее, чем его дар, – продолжил Райнар. – Подумай на досуге о том, что я тебе сказал.

– Непременно, спасибо, – мы уже подходили к моему дому, и я ускорила шаг.

– До завтра, Бэйр, – Райнар остановился у калитки и вперил в меня внимательный взгляд своих черных глаз. То ли свет с фонарей как-то не так упал, то ли еще что, но почему-то я увидела в его лице до боли знакомые черты Дейка.

Задумавшись о рыцаре, я стояла и пялилась на преподавателя, пока не поняла, как это выглядит со стороны.

– Знаешь… – учитель заговорил вновь. – Я уверен, что ты сдашь экзамен и больше не вернешься в академию. Все же не твое это… Может, тогда ты согласишься позаниматься со мной? Я мог бы научить тебя работать с неодушевленными предметами, управлять ими. В академии такому не учат, но тебе это может быть интересно. Ты знаешь, что такое големы?

– Да, – я очнулась от воспоминаний о рыцаре. Слова о големах заинтересовали меня так, что я мгновенно забыла обо всем, о чем только могла забыть, и Райнар понял это.

– Мне кажется, тебе будет интересно это узнать. Я чувствую, что это мой долг, дать тебе как можно больше. Нельзя отпускать тебя с совсем пустой головой! – улыбнулся.

– Конечно, если вы сами предложили, я с радостью с вами позанимаюсь, – кивнула я. – Думаю, големы, это то, что мне нужно. Это ведь одна из ступеней метамагии, а это именно та сфера, в которой я хочу развиваться!

– Тогда обсудим это завтра, когда встретимся в академии. Насколько помню, тебе еще около месяца придется работать в моей аудитории на побегушках, так что до скорого!

Махнув мне рукой, Райнар отправился в дорогу к своему дому. Я же отперла калитку и стала пробираться по заснеженному саду к крыльцу теплого и уютного дома.

На пороге меня встретил Леопольд. Он приготовил что-то новенькое и, видимо, не мог дождаться моего прихода, чтобы накормить меня и узнать, насколько хорошо у него получилось в этот раз. Арланда дома не было: пару дней назад он уехал на задание с очередным одержимым.

– Как прошел день? – вертясь вокруг меня, Лео помогал мне снимать плащ. – Все было хорошо?

– Да, только оставили после занятий, заставили готовить целому курсу предметы для лабораторной работы. Работенка не сложная, но занудная до смерти, и мне предстоит заниматься этим еще месяц! – пожаловалась я, проходя через гостиную на кухню, откуда очень вкусно пахло чем-то мясным.

– Я приготовил утку в апельсинах с медом! – улыбнулся Лео.

Не прошло и минуты, как я уже сидела за столом на нашей уютной кухне и с жадностью вгрызалась в хрустящую ножку. Леопольд сел рядом и с интересом наблюдал за тем, как я ем.

– Ты бог, Лео! Просто бог!… – сказала я, как только смогла оторваться от вкуснейшего мяса. – Как твоя подготовка к спектаклю, кстати?

– Ой, не спрашивай, – простонал оборотень и закрыл лицо руками. – Эта дурацкая пьеса про морского рыбохвоста стала популярной, и мне снова придется играть этого надменного юношу… Я говорил Фиару, что это унизительно, но он настоял на своем! Зрителям нравится, а их слово – закон. К тому же еще его жена…

– Что с ней? – спросила я, приготовившись утешать друга. – Неужели эта чокнутая опять к тебе приставала?

– Она сказала, что хочет дать мне пару уроков актерского мастерства, якобы я что-то не так делаю и склад ума у меня особенный, мне надо все индивидуально объяснять, а не как всем остальным в труппе! В общем, она опять звала меня к себе в гримерную поздно вечером… я уже не знаю, как ей объяснить, что я ни о чем подобном даже не думаю! – в голосе оборотня звучало столько отчаяния, что над его проблемой даже посмеяться было нельзя. – Я уже думаю сказать Фиару, что она делает мне неприличные намеки! Еще немного и я не выдержу, точно расскажу! Даже если вылечу из театра…

– Ладно, не будем о грустном, – вздохнула я, сочувственно потрепав Лео по плечу.

Тут хлопнула дверь и прозвенел звонок. Кто-то пришел.

– Ну вот и ты! Я думала, ты приедешь раньше! – выбежав в прихожую, я кинулась Арланду на шею, чмокнула его в холодную шершавую щеку и быстро отпрянула, понимая, что бедолага после двух дней работы слишком устал.

Инквизитор поспешно скинул белую мантию, стянул с себя сапоги и поплелся на запах еды.

На кухне мы усадили его в кресло, дали тарелку с ужином и оставили на некоторое время в покое, чтобы он мог прийти в себя после долгой поездки.

– Как у вас с Шарлоттой все продвигается? Ты, кажется, собирался пригласить ее на свидание? – спросила я у Леопольда, улыбаясь. Эта музыкантша ему до смерти нравилась. До сих пор потребность в любви оборотень реализовывал в обличиях животных, Анук не в счет, и строить настоящие отношения по всем правилам ему было очень тяжело.

– Пока еще не пригласил, – признался оборотень и тоже заулыбался. Ему нравилось говорить об этой девушке, какой бы ни была тема разговора. – Я хочу сводить ее в какое-нибудь особенное место… чтобы все было как следует. Немного подзаработаю, найду подходящее место, и тогда приглашу ее.

– Долго не тяни, она не будет ждать вечность, – вдруг заметин инквизитор, оживший после первой утиной ножки. Он продолжил, запихав себе в рот картофелину: – Хак я пофняла, пефец и стфудент из фашей… компании тоже имеют на нее виды.

– Разве? – Лео нахмурился. – С чего ты взяла?

– Они к ней явно не как к подруге относятся, наверняка уже не первый раз предлагают ей встретиться наедине, – кивнул Арланд.

– Пусть только попробуют… – проворчал Лео. Он сам не заметил, как нахмурился.

– Я бы посоветовал сводить ее в «Дивный Сад», – инквизитор поспешил направить тему в нужную русло, чтобы не доводить Лео до отчаянной ревности, которая у Сеймуров, видимо, была семейной чертой.

– Что это такое, «Дивный Сад»? – мгновенно переключился оборотень.

– Это ресторан, – объяснила я. – Арланд притащил меня туда как-то… цены заоблачные, но готовят там нечто совершенно невообразимое.

– Готовить я и сам умею, – фыркнул оборотень.

– Тогда пригласи ее к нам и приготовь что-нибудь, а мы с Бэйр куда-нибудь уйдем, – предложил Арланд. – Хочешь так?

Судя по лицу Леопольда было видно, как ему очень понравилось, что теперь это нам придется куда-то уходить, чтобы не портить ему романтику.

– Давайте… но это будет не свидание, а просто встреча. На свидании я ее все-таки свожу куда-нибудь!

– Как знаешь, – пожал плечами Арланд.

Мы просидели за болтовней еще немного, а потом я отправилась спать, оставив братьев одних. Они и без меня всегда находили, о чем поговорить.

Несмотря на усталость, сон ко мне не шел, не оставляло чувство, что чего-то не хватает. Я ворочалась, пыталась занять голову какими-нибудь умными мыслями, но из этого ничего не вышло: мой мозг был неспособен на глубокие размышления.

Когда я услышала шаги Арланда, который поднимался к себе в комнату, я поняла, чего мне, возможно, не хватает.

Посвятив несколько минут сомнениям, я встала, накинула на плечи теплую шерстяную кофту и тихонько вышла в коридор.

– Ты одет? – спросила я, постучавшись в дверь Арланда.

– Да, входи, – раздалось изнутри.

Войдя, я закрыла за собой дверь на щеколду.

Инквизитор только вышел из своей личной умывальной, где обычно переодевался на ночь. Сейчас он был в снежно-белом костюме, состоящим из рубашки плотной ткани, штанов, длинных теплых носок и перчаток. Обычно Арланд распускал волосы перед сном, поэтому его лицо выглядело немного иначе… а тут еще этот полумрак.

Он устало посмотрел на меня, а потом молча отвернулся и пошел к углу, в котором находился его маленький алтарь – стол и полка над ним, на них были разложены все необходимые предметы. Там стояли специальные свечи, большая серебряная чаша, наполненная святой водой, в ней по ночам заряжалась серебряная цепь, наручники и несколько инквизиторских оберегов. Знаки и символы, начерченные на деревянной поверхности стола белым мелом, создавали и преображали курсирующие в это месте комнаты потоки энергий, беря как основу силы огня со свеч и воды из чаши. Таким образом у Арланда было свое заряженное особой энергией пространство, куда он на ночь складывал всю свою экипировку, чтобы очистить ее от разной нематериальной грязи, которой после работы с одержимыми всегда было полно.

Стараясь не мешать Арланду проводить ежевечерние ритуалы, я тихо подошла к кровати и забралась под одеяло, стала наблюдать за инквизитором.

Он опустился на колени перед алтарем, сложил ладони около лица и, сгорбившись, закрыл глаза. Со стороны можно было подумать, что он молится кому-то… но нет, он сам был источником белого пламени, а значит6 просто медитировал, наполняя своей силой алтарь и пространство комнаты.

Закончив, Арланд поднялся с колен и, погасив единственную горевшую в комнате свечку, в темноте направился к кровати.

– Бэйр… сегодня я слишком устал, – ответил он убитым голосом, когда я обняла его.

– В последнее время мы редко видимся. Можно предположить, что я могла зайти просто для того, чтобы немного побыть с тобой, – я отстранилась и дала инквизитору устроиться под одеялом так, как ему будет удобно, затем легла рядом.

– Знаешь, сегодня я изгонял привидение, – рассказал Арланд, ложась на спину и подкладывая руку под голову. Я устроилась у него на плече, положив руку на грудь. – Помнишь Дороти? Этот случай был очень похож на ее… Только я изгонял из башмачника швею.

– Швея-призрак? Что-то новенькое, – ответила я, подавив зевок.

– Это точно, – согласился Арланд. – Причем странно уже то, что обратились ко мне не родственники башмачника, а родные старухи. Они сказали, что к ним приперся старый незнакомый дед и стал утверждать, будто он – их бабушка, работающая на местной фабрике. Этот случай с подселением еще удивителен тем, что старушка умерла меньше недели назад естественной смертью. Дороти, чтобы вселиться в тело человека, должна была многие годы копить силы и проводить ритуалы. У старушки ни Леопольда, ни стольких лет не было, и, тем не менее, она завладела телом старичка, которого при жизни никогда не видела.

– Что вообще за ерунда с этими подселениями? – недовольно спросила я. Это была уже не первая ночь, когда он рассказывал мне об этих странных событиях. – Призраки в этом городе как будто взбесились, ты почти каждую неделю кого-нибудь изгоняешь!

– Эта ситуация настораживает всех в городе уже, – серьезно сказал Арланд. – Сейчас я большую часть дня сижу в Ордене, разбираю свидетельства о смерти за последние месяцы и случаи подселений. Иногда при изгнании можно определить, кем раньше был призрак, иногда нет, и сейчас, изгоняя, я всегда пытаюсь наладить контакт с духом. Я пытаюсь понять систему, по которой это происходит, какие именно души подселяются и к кому… пока я не могу определить ни одной закономерности, все происходит совершенно спонтанно! У живых и у мертвых нет ни одного сходства, все они разные люди, видевшиеся или не видевшиеся при жизни. Как будто какая-то неведома сила заставляет их вселяться в тела, толкает их в чужую плоть…

– Надеюсь, своим пациента ты не говоришь об этом таким страшным тоном? Так можно посеять панику в городе! – заметила я. – Не говоришь ведь?

– Нет, я не говорю с ними таким тоном, – ответил Арланд, и я сразу поняла, что с ними он говорит еще хуже. – Но паника и так уже поднялась на радость местным ведьмам и ведуньям: к ним все ходят за оберегами и защищающими талисманами! – он нахмурился и заговорил раздраженно. – Эти крысы продают всякую чепуху за большие деньги, а потом счастливые обладатели подобных талисманов попадают ко мне на ритуалы по изгнанию, сообщают о сомнительной колдунье, и я вынужден гоняться за этой гнидой по всему городу!

– Ты совсем заработался, вот что я скажу, – сделала вывод я. – Не думаешь взять выходной?

– Нет, но я хочу попросить тебя кое о чем, – неожиданно сказал он, повернувшись ко мне.

– Я внимательно тебя слушаю.

– Талисманы для защиты. Те, кто не верит уличным колдуньям и трясется за свою безопасность, готовы покупать обереги у инквизиторов… я пытался им объяснить, бело пламя не продается, но от меня все равно требуют защитных побрякушек. И я нашел решение этой проблемы, которое понравится и тебе, полагаю. В общем, я даю тебе задание: придумай такой талисман защиты от духов, чтобы он был действенный и его можно было производить в больших количествах! Я помогу тебе в этом, объясню принципы.

– Хочешь, чтобы я делала талисманы для всего города!?

– Нет, я хочу, чтобы ты его разработала. Отдадим твою разработку в Орден, а там уже разберутся, как наладить производство. Я знаю, это по твоей части.

– Ведьма, работающая на инквизиторов?

– Это нормально, никто не осудит тебя, – успокоил меня Арланд, погладив по плечу. – К тому же, на тебя надеются многие люди. В каком-то смысле ты будешь героем… И сама подумай, если одержимых будет меньше, у меня появится больше свободного времени, которое я смогу провести с тобой, – чмокнул меня в щеку, чтобы окончательно убедить.

– Смысл в твоем свободном времени, если мы все равно на людях вместе не можем показаться из-за устава Ордена, запрещающим инквизиторам носить что-то, кроме формы!?… – почувствовав, что начинаю заводиться, поворачивая разговор на ненавистную тему, я поспешила успокоиться. – Ладно, я попробую сделать талисман. Кудеяр учил меня этосу, мне понадобятся лишь некоторые технические данные от тебя.

– Ты чудо! Я знал, что ты согласишься и мне не придется идти в академию за чопорным архимагом, – обрадованный инквизитор стиснул меня в объятиях и еще раз поцеловал в щеку, уже крепче.

Засыпая, я раздумывала над талисманом. В голове уже крутились названия книг, которые надо будет прочесть… Только к таким книгам надо еще доступ получить: для простых студентов они закрыты.

Не нужно было видеть будущее, чтобы предсказать, чем кончится наше с Арландом совместное утро: мы оба чертовски опаздывали! Уже перевалило за полдень, и нам пришлось, не завтракая, лететь по делам. Я решила отправиться в академию на Черте, чтобы не терять ни минуты.

Оставив коня в саду и строго-настрого запретив ему уходить, я побежала на лекцию по зельеварению, которую вела старушка в высоком остроконечном колпаке. Я прозвала ее Минервой за характерную внешность колдуньи-учительницы. На ее лекции у меня получалось опаздывать чаще всего, и выкарабкивалась я только за счет своего общепризнанного таланта: ей не к чему было придраться, вот и приходилось ставить мне хорошие оценки.

Робко постучавшись в дверь аудитории, я вошла внутрь, всем своим виноватым видом выражая глубокое раскаяние.

– Садись, Бэйр, – сухо велела мне Минерва и продолжила зачитывать рецепт из учебника.

Пока я шла к месту, успела понять, на какой они сейчас теме и рецепт чего они все пишут. Фыркнув, я быстро начеркала в тетради Кудеяровскую версию этого зелья и стала ждать, когда писанина кончится.

– Ну тебя и почерк, ничего не понятно! – возмутилась Люська, моя подруга с недавних пор.

Это была моя ровесница, двадцатилетняя рыжая ведьмочка из хорошей семьи, куда она в свое время не вписалась и в итоге была сослана в академию. Училась Линда, – а именно так на самом деле звали девушку, – спустя рукава. Дара ей не хватало, асимметрия была маленькая, поэтому в учебе ей приходилось тяжело. Пару раз ее могли исключить за заваленные экзамены, но ей удавалось выкрутиться. Спасали друзья, которых у нее была вся академия, и шпаргалки, в изготовлении которых она была мастер.

Выглядела Люська очень милой, с первого взгляда даже могла показаться паинькой и примерной девочкой. Хрупкое телосложение феи создавало ложное впечатление слабости и беспомощности, волосы у нее были прямые, она закручивала их в два забавных рыжих пучка на затылке, лицо вытянутое, покрытое кляксами-веснушками. Со спины или сбоку Люська выглядела очаровательной милой девушкой, но стоило встретиться с тяжелым взглядом ее темно-зеленых глаз, как сразу становилось ясно, что такой рыжий кролик и крокодила сожрать сможет, если захочет. Крокодилов Линда, конечно, не ела, и задирой не была, но, когда требовалась, становилась напористой и упертой, могла и нос расшибить, и зубы выбить, но только из самообороны. Как по мне, так это было женское воплощение Люциуса, только пока не сошедшее с ума. Собственно, в память о чародее, обреченном доживать свой век лошадью, я и наградила девушку прозвищем Люська.

– Иногда у меня складывается такое впечатление, что ты писать не умеешь! – пожаловалась она, щурясь и утыкаясь носом в мою тетрадь. – Что это у тебя за «юн» такая странная?

– Какая еще «юн»?

– Буква, Бэйр, буква такая… – раздраженно объяснила она, думая, что я шучу. – Продиктуй, что ты тут написала, ничерта не понимаю!

– «На половник тридцать сильф чистой энергии с жасминовым порошком», – продиктовала я то, что было записано сокращенно. – «Если без порошка, то двадцать чистой и заклинание конденсации».

– Чего-чего, какой еще конденсации!? Вы там на своих равнинах совсем обалдели, попроще ничего не могли придумать!? Что это за ругательство такое, «конденсация»!? Меня так даже декан еще не называл!… – распалившись, Люська всплеснула руками, а потом уткнулась в свою тетрадь.

Почерк мой, вопреки всем замечаниям окружающих, был вполне читаемый, хотя буквы были слишком узкие и имели большой наклон вправо. Проблема была в том, что на повсеместном этого мира я могла только читать, и то это благодаря знаниям из прежнего мира: здешние буквы были очень похожи на латинские. Прежняя Бэйр ни читать, ни писать не умела. Мне же писать как-то лень было учиться, запоминать еще все эти ненужные закорючки над латинскими буквами, заучивать сочетания букв, обозначающих такие звуки, как «Ё» и «Ю» или «Й», причем сочетания эти всегда были разные… без всего этого мне пока очень даже хорошо жилось, значит и обойтись было можно. А вот писать на моем родном алфавите я даже тетрадь Маггорта научила, теперь ее вообще только я могла читать. Все-таки осталось что-то полезное в моей голове из прошлой жизни!

После лекции мы отправились в зал, где варили зелья. Я свое сварила, а потом пошла в тихую помогать Люське. Под конец послушала ругань Минервы на тему того, что я опять не желаю учиться и засоряю свою голову и головы окружающих студентов незаконными Равнинными рецептами и бла, бла, бла, бла….

Наконец, настал долгожданный перерыв в двадцать минут, можно было поторчать в коридоре и перевести дух.

– Ты чего опоздала-то, черномазая? – поинтересовалась Люська, усаживаясь с ногами на подоконник у витража. Такие витражи с широкими длинными подоконниками были расположены на стене вдоль всего коридора, напротив них находились аудитории. Очень удобно для студентов, которым не очень-то нравилось все перемены проводить стоя.

Мы с Люськой находились в самом начале коридора, рядом с лестницами наверх и вниз, по которым носились остальные студенты и преподаватели.

Осмотревшись кругом, я тайком достала трубку Арланда, набила ее табаком и закурила, задумавшись.

– Эй, ау! – Люська умудрилась изловчиться и дернуть меня за одну из косичек. С тех пор, как в моей памяти всплыли обрядовые прически равнинных ведьм, я стала иногда добавлять в копну распущенных волос небольшие косицы толщиной в мизинец, от их расположения и материала бусин зависело назначение, для удачи, на хорошую мысль, для силы или любви… было множество сочетаний. Я пыталась объяснить окружающим, что значат эти косицы, но меня никто не слушал, все только и делали, что дергали, дергали, дергали… – Аааууу! Ты там живая еще?

– Чего тебе? – раздраженно обернулась я, убирая волосы за плечо.

– Там Кривая идет, прячь быстро трубку! – крикнула Люська, и я быстро заложила руку с трубкой за спину.

Учительница с горбом, на котором вечно лежала толстая черная кошка, проковыляла мимо нас, одарив подозрительным взглядом. Не заметив ничего, к чему можно было придраться, она хрюкнула и проковыляла мимо.

– Фууух… жуть какая! У меня от этой страшилы вечно мурашки по коже! – скривилась девушка, посмотрев ей вслед. – Знаешь, с трубкой ты так скоро попадешься! Нельзя курить в академии, сколь раз я тебя говорила!? – строго сказала Люська, украдкой прикладываясь к моей трубке. – А табак роскошный… И где ты его берешь?

– Сама мешаю, – пожала плечами. – Могу дать пару рецептиков.

– Привет-привет всем! – к нам подошел отличник и надежда всей академии, тот самый, которого я зверски избила на состязании и который звал меня на свидания, не зная, что одни мысли обо мне могли стоить ему свободы. – У меня есть обед, могу поделиться…

– Обед!? – мы с Люськой обрадовано переглянулись.

– Кажется, для Бэйр это только завтрак, – хмыкнула девушка, когда я жадно вгрызлась в бутерброд с ветчиной, отданный мне Чижом. – Так где ты была целых две лекции?

– Да, где ты была? Райнар был недоволен, когда не увидел тебя в аудитории, – подхватил Чиж, или Фаблус, как его на самом деле звали.

– Да какая разница? Проспала, бывает, – отмахнулась я.

– На чем же ты таком спишь, что у тебя следы зубов на шее? – ехидно ухмыльнулась Люська.

Чиж тут же уставился на мою шею и побагровел от злости, так как с чего-то считал меня своей девушкой.

– Блин… – я тороплив поправила ворот рубашки. – Не смотрите, это вам все кажется!

– Держи мой шарф, прикроешь, – Люська подала мне свой зеленый шарф, продолжая ехидно ухмыляться. – И кто этот несчастный, которого ты затащила в постель? Признайся, это все было для какого-нибудь запретного ритуала, да? Преподавательница по аурам вчера, когда тебя не было, сказала нам, что ты пленила демона и забрала его силу, у тебя и сил от того больше, чем у нас…

– А разве есть такие ритуалы? – я невинно округлила глаза.

– Конечно! Все старшекурсницы с темного так делают! Прибавляет едва ли не два ряда в асимметрии! Я и сама думала, но, страшно…

– Скорее всего Ионора Лабава пошутила! – воскликнул Чиж, чувствуя своим долгом защитить меня. – Я не верю, что Бэйр пошла бы на такое омерзительное преступление!

– Эй, не надо меня защищать, Люська просто шутит, – я улыбнулась и положила руку на плечо парня. – Какой-то ты нервный в последнее время. Экзамены не скоро, зачетов нет, так в чем причина? – я развернула его к себе лицом и внимательно посмотрела ему в глаза, говоря запредельно серьезным тоном. – Знаешь, скажу тебе, как практикующая ведьма, ты становишься похож на психопата. Как-то на Равнинах в нашем селении один парен тоже вдруг стал нервным и дерганым, а потом… – я сделала торжественную паузу, наслаждаясь реакцией испугавшегося парня, а затем заговорила тоном ветерана войны. – …а потом его сожрали летающие козлы. Этих кровожадных тварей всегда тянет на все нервное и трепыхающееся…

– У вас там есть летающие козлы? – изумился наивный колдун.

– А у вас что, нет!? – я сделала удивленное лицо, окончательно сбила несчастного с толку, а потом мы с Люськой не выдержали и заржали, едва не падая с подоконника.

– Наивная простота… – выдохнула девушка, едва отсмеявшись и держась за живот. – Никак не могу для себя решить, что смешнее, шутки Бэйр или твоя реакция, Чижик!

– Конечно мои шутки лучше, – я улыбнулась и пихнула Люську локтем.

Начался новый предмет, мы поспешили каждый по своим аудиториям. Я просидела на лекции по составлению формул заклинаний, что-то вроде смеси физики и высшей математики, затем протерла штаны на лавке в аудитории, где преподавали ненужную магу, но саму по себе интересную биологию магических животных.