Легенда из подземелий

– Я что-то не помню, чтобы у тебя была собака, – заметил Адольф, но тут же сконфуженно уставился в пол. Правильно, каким извергом нужно быть, чтобы упрекать во лжи настолько расстроенного оборотня?

– Я иду спать, – ответил я и быстро скрылся в своей палатке.

Там я бросился на подушку и, уткнувшись в нее лицом, дал волю разобравшему меня смеху, от радости, облегчения и волнения одновременно.

Она все-таки по мне скучает!

– Кто-нибудь помнит про его собаку? – я услышал шепот растерянного Кудеяра, доносившийся снаружи.

– Я не помню, – неуверенно ответил Эмбер. – Люциус, ты помнишь Лототу?

– Ха-ха-ха!.... Ах-ха-ха.... Конечно! – чародей очень умело изобразил сквозь смех горестные истеричные рыдания. – Маленькая, коричневая, очень любила мармелад… Ах, Лотота, как же тебя угораздило-то сожрать что-то и окочуриться? А вы, бесчувственные, как можно было не замечать столь милое создание!?

– Может, Арланд тоже видел Лототу? – хмыкнул Адольф, пытаясь пошутить, но его голос дрогнул к концу фразы. Видимо, кто-то из сидящих у магического костра смирил его соответствующим случаю взглядом.

– Может, кто-нибудь пойдет и утешит его? – неуверенно предложил Эмбер.

– И кто пойдет? – спросил Адольф. – Я отказываюсь, кто знает, может, он воспримет мои утешения как… что-то иное. А я не по этим делам!

– У него было четыре женщины, и я знал их всех. Поверь, он тоже не по этой части. Я пойду, раз вы все такие трусы, – заявил Люциус.

Вскоре он уже сидел в моей палатке, плотно закрыв полог и поставив звуконепроницаемый барьер.

– Ну как, что она на самом деле тебе передала? – ухмыльнулся чародей. – Что, все-таки скучает?

– Да, – я улыбнулся и тоже сел. – Она даже просила меня что-нибудь спеть тени, чтобы слушать мой голос перед сном.

– Я же тебе говорил! Не слушай Бэйр, она ничего не понимает в женщинах. Раф молодая, глупая и ищущая любви, помешанная на своем одиночестве из-за внешности и происхождения, ты такой же, так что вы обязаны были слюбиться!

– Ты грубый, но все же спасибо, – я благодарно взглянул на чародея.

– Мне ты можешь рассказать все, поэтому если захочется поделиться чем-то, я к твоим услугам, – подмигнул мне Люциус. – Я не разболтаю и не задержусь тут надолго.

– То есть, не задержишься? – я удивленно посмотрел на колдуна. – Что ты имеешь ввиду?

– Я не слепой, в отличие от остальных! – зловеще ухмыльнулся Люциус. – Бэйр ищет путь в свой мир, я знаю, у нее уже есть что-то, что позволит ей уйти. Когда все засыпают, они с Арландом уходят подальше от лагеря. Можно подумать, они просто стесняются при всех исполнять супружеский долг, но я-то знаю, что они на самом деле делают. Я чувствую, как воет материя. Бэйр ищет способ найти дверь в свой мир, режет и зашивает межмировую занавесь, думает, никто этого не заметит… Ясно, что они с Арландом не выйдут на поверхность Скаханна, стражи и инквизиторы не дадут им жить спокойно, и они отправятся в мир Бэйр, на Землю! Так вот, я хочу с ними. Тут мне тоже делать нечего: Рэмол меня в покое не оставит. Оно мне надо? Я лучше испытаю судьбу, отправлюсь куда-нибудь, где меня никто не найдет.

– И правильно сделаешь, я думаю. Бэйр говорила, у них на земле есть хорошие… эти… психиаторы.

– Да… – чародей отмахнулся. – На Земле нет магии, ее воздух чист от этой дряни и развеет мою болезнь, как туман. Хотя я уже привык к ней: как будто вечно пьян и счастлив. Разве это плохо?

– Хорошо, что у меня останется хотя бы Раф… – я вздохнул. – Тяжело смиряться с тем, что больше никогда не увидишь друзей.

– Не унывай, ты и опомниться не успеешь, как эти двое вернутся.

– Разве они вернутся? Я бы не вернулся, наверное…

– Я тебя умоляю! – фыркнул Люциус. – Разве смогут они, пережив все это, навсегда поселиться в мире с одной-единственной и самой скучной расой, без магии и даже без магических животных? Их хватит только на несколько лет, и они обязательно вернутся! Иначе и быть не может.

– Тогда это замечательно! Если они действительно вернутся, значит, я никого не потеряю…

– Бэйр так точно вернется к тебе. Ты же для нее как младший брат, если не как родной ребенок… Ну ладно, пойду я. Что им сказать? Что ты убит горем?

– Да, скажи, что я раздавлен, – я кивнул. – Безумных тебе снов, Люциус.

– Страдай от любви и бессонницы, Лео.

Земляная ведьма

Второй ярус ничем не отличался от первого. Нам не попалось ничего, похожего на следы «зла», никаких особенных сложностей не возникало. Наше путешествие проходило подозрительно спокойно: водоемы с крабами встречались регулярно, ящерицы в изобилии ползали по мшистым камням, все маяки, даже те, к которым никто не приходил уже несколько сотен лет, исправно работали.

Подземелье не дало нам ни единого повода для беспокойства даже когда мы, готовые ко всему, спустились на третий ярус. На нас не бросился с первых же шагов огромный монстр, не исчезли внезапно небольшие озерца с полянами мха, которые заменяли нам баню и прачечную. Только на дороге стало попадаться больше каменных глыб – осколков сталактитов. Но это, впрочем, не так сильно осложнило нам жизнь.

Когда мы прошли третий маяк, Кудеяр начал жаловаться на странные запахи, но уверял, что для нас они не опасны и лишь раздражают его обоняние. Видимо, царевич ошибся в своих предположениях насчет опасности этих запахов: подышав новым воздухом, Адольф свалился уже на четвертом маяке. Он просто не встал к завтраку, а когда мы заглянули в его палатку, увидели вокруг него кучу платков, пропитанных кровью.

Оказалась, этот идиот скрывал от нас воспаление легких, которое подхватил еще в горах, и теперь оно усугубилось! Все перепугались. Кудеяр дал Люциусу на копирование свои порошков, пар от которых лечил дыхательные пути. Из них получилось удивительное лекарство, уже через сутки Адольф оправился и смог продолжить путь, но теперь он должен был постоянно дышать парами сжигаемых порошков перед сном. Кудеяр говорил, что, если он будет дышать ими хотя бы два месяца, он сможет не просто вылечиться, но и здорово укрепит дыхательную систему

После двух дней задержки из-за болезни Адольфа мы двинулись дальше, и странный запах усилился. Никто из нас его не чувствовал, но Кудеяр сходил от него с ума. Дошло до того, что он начал обыскивать вещи каждого, пытаясь найти источник запаха.

– Нужно проверить припасы! В мешках завалялся тухлый краб… Черти адской бездны, да что же может так вонять!? – царевич остановился в третий раз, но теперь, видимо, был настроен решительно. – Дайте мне мешки с едой, я посмотрю, что там такое!

– Что там может стухнуть, Кудеяр? Мы все съедаем в тот же вечер, когда ловим. Кудеяр, успокойся! Вероятно, это просто запах животных, которые проходили тут недавно, – Адольф поспешил остановить полукровку, чтобы тот не порвал сумки своими огромными когтями.

– Что бы это ни было, оно мертво и ходить не может!

Мягко оттолкнув от себя змея, Кудеяр снял первый мешок с седла Мафусаила и развязал его.

– Неужели в самом деле животные? – Дейкстр задумчиво прислонился спиной к ближайшему камню. – Мы прошли второй ярус, половину третьего, и только сейчас они появились, крупные зловонные чудовища?

– Конечно, было бы лучше, если бы они не появлялись до тех пор, пока мы не выберемся отсюда… Но ведь мы не выберемся, пока не встретимся с ними, – Бэйр подошла к рыцарю и устроилась рядом, повторив его позу. – Когда-нибудь это должно было случиться. Когда-нибудь они должны были нагадить нам на дорогу.

– Но почему именно здесь? – Дейкстр недоуменно посмотрел на ведьму. – Что изменилось? Тут жратвы и воды не меньше.

– Может… Я не знаю, – Бэйр взмахнула руками. – Может, тут камни на их взгляд красивее или эхо дольше? Может, этот ярус у них что-то вроде общественного туалета? Какие еще могут быть причины у местной животинки, чтобы вонять здесь, а не где-то еще?

– Возможно, это связано с нашей остановкой, – предположил Эмбер. Пока Кудеяр под присмотром Адольфа проверял мешки с сухарями, которыми мы питались в течение пути, дракон взобрался на один из камней и уселся там, свесив одну ногу и хвост. – Мы просидели пару дней у одного маяка, и звери решили, что можно подойти поближе. Они начали нас окружать, но мы снова двинулись дальше, и они тут же разбежались, только их запах остался.

– Думаешь, слевиты решились бы вылезти наружу, если бы их проблемой была вонь зверей, разбегающихся при появлении наземных? – Бэйр недоверчиво покосилась на Эмбера. – Что-то я очень в этом сомневаюсь.

– Бэйр, у тебя что-то на плече, – рыцарь указал на правое плечо ведьмы.

Сверху на ее волосы и одежду стекало или сползало что-то мутно-белое, как будто червяк. От неожиданности ведьма забыла подумать и выпустила вверх заклинание, надеясь попасть в странное существо. Но молния не нашла цели и устремилась выше, к самому потолку. Сообразив, чем это кончится, мы все поспешно разбежались в стороны.

Заклинание врезалось в камень, и осколки взорванных сталактитов посыпались на пол, как единое грузное тело, подняв столб пыли. Мы закашлялись и не сразу заметили, что внутри обрушившихся камней было что-то живое.

Я услышал протяжный жалобный писк, и это насторожило меня, но я даже крикнуть не успел, как писк вдруг превратился в рев сдуревшего от голода животного. Из облака пыли, скребя когтями камень, выскочило нечто большое. Оно было значительно крупнее Мафусаила – это единственное, что я смог понять.

Раздался вопль Люциуса, который находился по другую сторону обвала. Эмбер и Адольф, стоявшие возле меня, не задумываясь бросились на выручку чародею.

Я, мгновенно став серафимом, сделал пару мощных взмахов крыльями и разогнал пыль, чтобы можно было хоть что-то видеть. Но все равно я смог разглядеть лишь спину зверя, толстую, гладкую, с гребнем вдоль позвоночника. Эта спина изгибалась, точно в ней не было костей.

Люциус вовремя опомнился и ударил чудовище заклинанием, которое сильно испугало его. Выпустив колдуна из пасти, зверь начал беситься на камнях и лезть на стены, истошно визжа. Соскользнув по гладкому камню вниз, он упал на спину, но тут же извернулся и бросился на Адольфа, который стоял к нему ближе всех. Длинные узкие челюсти сомкнулась на плече ланка, в руке которого уже был кинжал. Адольф ударил свободной рукой чудовище в маленький, скорее всего слепой глаз. Тварь, похожая на бледного крокодила с гигантскими сильными лапами, отпустила его и снова заметалась по полу и стенам.

Кудеяр бросился на монстра с воинственным кличем. Царевич сцепился с чудовищем, как равный, они завертелись, поднимая пыль, оба ревели и драли друг друга когтями и зубами. Уловив верный момент, Кудеяр пустил в брюхо животному зеленую молнию заклинания. Тварь мгновенно затихла на камнях. От магии ее кожа треснула, и сильно кровоточащая рана растянулась от шеи к брюху. Все кончилось.

Битва длилась не больше двух минут.

– Кудеяр, ты в порядке? – Арланд опомнился первый. Убедившись, что Бэйр была достаточно далеко от сражения и не пострадала, инквизитор поспешил к царевичу.

– Я в порядке, – царевич еще не оправился от боя, его лицо искажал звериный оскал, волосы разлетались в стороны. На груди и руках царевича одежда была разорвана, кромки измочаленной ткани быстро пропитывались кровью из ран. Но даже такое множество небольших царапин не могло сильно повредить громадному полукровке, и поэтому инквизитор пока оставил его.

– Люциус? – найдя глазами чародея, Арланд обратился к нему.

– Я жив и здоров, что мне сделается? – усмехнулся колдун, смахивая с рукавов куртки пыль. На нем в самом деле не было ни царапины. Наверное, он зачаровал свою одежду, и монстр не смог ее прокусить.

– Адольф?

Змей лежал за грудой камней. Он даже не откликнулся на свое имя, и это не могло быть хорошим знаком.

– Эмбер, помоги мне перетащить его! – крикнул инквизитор, склонившись над телом ланка.

Бэйр быстро освободила место на длинном широком седле Мафусаила, куда можно было переложить Адольфа. Она развернула один из матрасов и устроила его так, чтобы седло напоминало койку.

Когда змея положили туда, я увидел, что все его левое плечо и предплечье в крови, было не ясно, где мышцы, где кожа, а где насквозь пропитавшиеся кровью ткани костюма. Зрелища было ужасное.

Арланд залил раны спиртом из фляги, затем сбросил накидку и, закатав рукава рубахи, обмыл спиртом собственные руки. Бэйр уже разложила сумку с хирургическими инструментами и гоняла по металлу очищающие искры. Я не смог смотреть на то, как ланка штопают, будто разорванную куклу, и отошел подальше, повернулся повернувшись к Мафусаилу спиной.

– Откуда оно там взялось? – спросил я у Эмбера просто потому, что хотел хоть что-то сказать. Думать о том, что позади, возможно, умирает товарищ, было слишком страшно.

– Сейчас посмотрим, – сказал Люциус прежде, чем Эмбер успел ответить. Колдун создал большой светящийся шар из магии и отправил его высоко вверх, так, чтобы осветился весь потолок.

То, что мы там увидели… это было настолько неожиданно и жутко, что невозможно было понять, правда это или игра нашего одуревшего от глубин воображения.

Я стоял и всматривался в камни наверху, пытаясь убедить себя, что это всего лишь мираж. Ведь как такое может быть на самом деле?…

На потолке, на расстоянии нескольких метров друг от друга, были подвешены крупные животные, как то, которое на нас напало. Все они были вмурованы в сталактиты или камни, как будто их вмешали туда, как в гипс, а потом он застыл, и животные так и остались там. У кого-то вниз свисали лапы и хвост, а верхняя часть была внутри камня, у кого-то камень захватил только туловище, а лапы и голова бесполезно болтались. Кто-то из монстров был еще жив и вяло скреб когтями свою темницу, кто-то уже разлагался.

– Вот что за запах, – произнес Кудеяр, не сводя широко раскрытых глаз с потолка.

– Как?… – по моим плечам пробежала сильная дрожь. Я опустил голову, чтобы не видеть этого.

– Нежели мы все это время шли под… этим? – изумился рыцарь.

– Запах падали появился не так давно, – покачал головой Кудеяр.

– Они явно не сами там оказались. Кто-то вмуровал их туда. Но только зачем? – спросил Дейкстр.

– Слевиты болтали о чем-то подобном, – сказал Эмбер. – Около двух лет назад в лабиринтах стали появляться вмурованные в камни звери, чаще всего они попадались на охотничьих маршрутах слевитов. Того, кто это делает, зовут Земляной Ведьмой.

– Земляная Ведьма? Это еще что такое? – спросил рыцарь, повернувшись к дракону.

– Я читал о ней и спрашивал у слевитов, – рассказал Эмбер. – В конце концов я сделал вывод, что это просто легенда: нигде не было никаких доказательств того, что эта ведьма в самом деле существует. Даже не ясно, принадлежит она к разумной расе или же это новое животное, пришедшее из глубин.

– И что теперь? Некоторые твари наверху еще живы, значит, эта «ведьма» была тут недавно. Что если она выйдет на нас? – Люциус тревожно осмотрелся вокруг, как будто враг, о котором он говорил, мог быть за его спиной или за соседнем камнем.

– Кудеяр, иди к Арланду, он промоет тебе раны, – к нам подошла Бэйр. Рукава ее куртки были мокрые: она только что смыла с рук кровь Адольфа. – Арланд сделал, что мог. Нужно поскорее добраться до маяка, чтобы можно было продолжить.

– С ним все будет в порядке? – с надеждой спросил я.

– Да, – ведьма ответила не сразу, и это не могло не настораживать. – Он поправится. Тварь ослабела наверху и поэтому не смогла сильно навредить ему.

Пока Арланд занимался Кудеяром, я ушел в тень и развернул карту. Нужно было найти маршрут покороче, чтобы быстрее добраться до маяка.

Но, видимо, неприятности не собирались оставлять нашу компанию.

На карте следующим по нашему маршруту было темное пятно, больше всего походящее на кляксу. Можно было бы не обращать на него внимания и продолжать идти, как раньше, но меня настораживало то, что это пятно находилось как раз в том месте, где должен был быть следующий маяк. Все маяки на карте отмечались крестами из красных чернил, но на месте черного пятна не было ни следа красного. То есть, даже если это и была клякса, она не замазала отметку маяка. Его там просто не было.

Когда я понял, что мы не дойдем до безопасного места вовремя, меня прошиб холодный пот, но я решил не волновать остальных и идти дальше, повинуясь своему чутью. С помощью теневого зрения я смогу отыскать наиболее безопасное место для привала.

– Леопольд, сколько еще идти? – Бэйр подошла ко мне и дотронулась до плеча. Я вздрогнул, так как уже давно не чувствовал себя. Мое сознание было дальше, разбегалось по всем тоннелям и норам в поисках наиболее безопасной пещеры. – Мы должны были прийти час назад.

– Я думаю, не так долго, – ответил я, снова всматриваясь теневым зрением вдаль. Так я мог расстилаться по теням вперед на пару сотен метров, но не дальше: потом я начинал путаться в восприятиях и мог потерять сознание. Сейчас зрение ничего мне не показало. – Чуть больше километра, – предположил я.

– Адольф пришел в себя. Я не могу ничего приготовить на ходу, Арланд не может его лечить, шагая. Лео, мы точно идем правильно? – Бэйр посмотрела на меня так, как будто знала, что я врал ей. Скорее всего, она действительно знала.

– Я не сбился с пути, но я не знаю, где маяк… его нет, – тихо произнес я. – Я не знаю…

– Что на карте? – крикнул Кудеяр.

Он спрыгнул с Мафусаила, даже не поморщившись, хотя все его тело покрывали следы зубов, и подошел ко мне. Он взял у меня пергамент и развернул. Мы продолжили идти.

– Вот это пятно, – сказал я, указывая ему на кляксу. – Я не знаю, что это такое.

– Тут что-то написано, – Кудеяр подсветила карту снизу и на бумаге проявились очертания затертых букв. – Дозорный пост.

– Дозорный пост? – к нам подошел Эмбер. – В чем дело?

– Впереди нет маяка, – сказал я. – Но есть что-то под названием «Дозорный пост».

– Дозорный пост, это хорошо. Там могут жить слевиты, а у них должны найтись хотя бы чистые бинты для Адольфа. Насколько далеко находится этот пост?

– Пару километров, – ответил Кудеяр, перебив меня. Он обратился вперед, смотрел в тень, и наверняка видел через нее куда дальше.

– Тогда не стоит терять времени.

– Но Эмбер, – я схватил дракона за рукав прежде, чем он отошел. – Этой карте около трехсот лет. Возможно, этот пост давно разрушен. Слевиты ничего не говорили о нем.

– Мы можем пройти еще два километра и оказаться в безопасности, а можем остановиться и на нас нападут прежде, чем мы восстановим силы, – объяснил дракон. – Мы пойдем дальше.

Пришлось ускорить шаг, хотя все и так уже устали и шли с трудом. Ящер напал на нас около десяти часов назад, но казалось, что с тех пор мы идем уже не меньше суток.

Спустя полчаса Кудеяр сказал, что мы близко, а спустя несколько минут я и сам, наконец, увидел, что это было за пятно на карте. Вдалеке мне показались окутанные тенью ворота, одна из створок которых была вышиблена.

– Я тоже вижу! – крикнул я остальным. – Осталось немного!

Мы приближались, и мне открывалось все больше. Постепенно я увидел за широкими стенами руины поселения, двухэтажные каменные дома, колодцы, разрушенные загоны… Все было заброшено, я не чувствовал ни одного живого существа.

Да и разве можно было всерьез надеяться на то, что посреди лабиринтов окажется жилая крепость?

Нам предстояло ночевать в заброшенной крепости, это конечно не маяк, но лучше, чем идти дальше до полного изнеможения. Здесь от монстров нас смогут укрыть хотя бы стены домов.

Мы стали искать самый целый и большой дом, чтобы устроиться там. Такой нашелся недалеко от ворот. Внутри было много пыли и несколько скелетов, но мебель и некоторая кухонная утварь отлично сохранились: почти все было сделано из металла и камня.

Кудеяр потоками ветра быстро очистил дом от грязи и пыли, Люциус подчистил магией то, что не смело ветром, Эмбер и Дейкстр починили кровати в комнатах и расстелили белье, Арланд занялся Адольфом, а после, ведомый духами, отыскал все скелеты и похоронил их за домом. Я убрался на кухне, Бэйр растопила очаг и почистила огромный котел, так что мы смогли сварить каши с кусками сушеного мяса. До этого мы ни разу не использовали крупу и остальные припасы, поэтому сейчас могли немного побаловать себя.

Когда брат вернулся от ланка, на его лице застыло странное выражение. На кухне собрались все, потому что ужин был почти готов, и я уже раскладывал его по мискам, и потому брат молча положил перед нами листы бумаги.

Присмотревшись, я увидел, что это те самые документы с печатью Владыки Гор. С ними мы сможем выйти отсюда!

– Откуда это? – спросил Эмбер, изучая испачканные кровью листы.

– Нашел в подкладке его куртки, – сказал Арланд. – Он стащил их, потому что не хотел, чтобы наше возвращение зависело от твоего решения, – посмотрел на дракона. – Потом загипнотизировал меня, чтобы я сжег пустые листы и документы никто не искал.

На кухне повисло молчание.

Поступок змея здорово подрывал доверие к нему, но, с другой стороны, каждый из нас мог понять его. Эмбер хотел найти драконицу и на остальное ему было все равно – между ней и нами он выберет ее, всем это было ясно еще в особняке. Адольф просто оставлял себе возможность в крайнем случае просто уйти, не дожидаясь разрешения дракона.

Произошедшее мы обсуждать не стали, но ощущение недоверия здорово уплотнило воздух между всеми нами.

За ужином котел пустел на глазах, каждый брал по две-три порции добавки, мне даже пришлось отгонять от каши оголодавшего Кудеяра, потому что он хотел съесть все и не оставить Адольфу, который не смог выйти на кухню.

Положив в большую миску каши до краев и сделав по наставлению Эмбера сладкий чай, – привилегия для больного, – я пошел в комнату, где поместили змея.

– Я уже начал думать, что про меня забыли, – Адольф, когда я вошел, приподнялся на локте здоровой руки и сел на кровати.

Поверх тощего матраса, устроенного на железных прутьях, лежала наша последняя чистая простыня. На простыне – сложенное одеяло, пожертвованное Бэйр в качестве подушки для раненого.

В комнате пахло едкими лекарствами, какие Арланда научили делать в ордене Белых Сов.

До сих пор я ни разу не слышал о том, чтобы брат кого-то лечил, хотя у него в дипломе действительно была специализация лекаря и даже целителя. Впрочем, наверное, не стоит говорить Адольфу, что он, скорее всего, первый живой пациент моего брата после выпуска.

– Эмбер просил сделать тебе чай, – я поставил старый гнутый поднос ланку на колени и направился к двери.

– Постой! – окликнул меня змей. – Расскажи, что происходит. Кажется, я что-то пропустил, пока был без сознания. Что это за место? Где маяк?

Я коротко пересказал Адольфу обстоятельства с картой, а также рассказал про монстров, вмурованных в камни над нами. И про то, что его маленькое преступление раскрыли.

– Вот оно как… что ж, это неважно. Люциус сделал копии, но Эмберу знать об этом не обязательно, – змей задумчиво поскреб серую чешую на левой половине лица. – Получается, кроме меня никто не пострадал?

– У Кудеяра несколько царапин, а у Люциуса началась паранойя: ему теперь везде мерещатся вмурованные ящеры. Но, в общем и целом, они оба в порядке.

– Я опять задерживаю всех, – Адольф разочарованно откинулся на подушку и вперил взгляд разноцветных глаз в потолок. – Не стоило мне сюда лезть, нужно было отказаться… Да что уж теперь? – он посмотрел на меня. – Арланд сказал что-нибудь обо мне?

– Сказал, что мы останемся здесь, пока ты не поправишься, или пока… пока нам не придется уйти.

От моих слов змей болезненно поморщился.

– Леопольд… могу я спросить у тебя, как у совести всей нашей шайки?

– Да, конечно, спрашивай, – я подошел к кровати и сел на старый железный стул возле нее.

– Думаешь, Рэмол в самом деле задумал меня убить? – спросил он странным тихим голосом. – Потому отправил сюда?

– Откуда мне знать? – удивленно ответил я. Кудеяр говорил уверенно, слова того, кто вселился в Арланда, тоже заставили многих задуматься. Однако, что на уме у Рэмола, знает только Рэмол. – Не думай об этом.

– Знаешь, наверное, я это заслужил, – проговорил ланк, откинувшись на подушку. Каких травок, интересно, намешал ему Арланд? Он явно был не в себе сейчас. – Позарился на то, на что не должен был…

Я нахмурился.

Раф рассказывала мне о том, что связывало ее с этим змеем, и как он отверг ее в особняке, высмеяв ее чувства. Это было отвратительно, и порой мне самому хотелось придушить ланка только за то, что он посмел касаться ее. Однако, здесь мы все друг от друга зависели и прошлое не должно было иметь никакого значения.

– Я не хочу говорить с тобой о Раф, – произнес я, и мой голос прозвучал куда жестче, чем я хотел.

– Раф? – ланк кинул на меня мутный, но удивленный взгляд. – Она тут причем?… я ей ничего не сделал, – проговорил, закрывая глаза. – Не больше, чем она мне.

– Тогда что ты имеешь ввиду?

– Это так глупо… – ланк улыбнулся, как засыпающий ребенок. Он говорил все медленнее и тише. Я осторожно убрал с его колен поднос: похоже, он поест позже. – Я хотел стать ему сыном. Получить бессмертие, как Юкка. А он слышит все мои мысли с тех пор, как исцелил лицо. Он не простит мне этой дерзости.

– Ты бредишь, – предположил я, укрывая ланка одеялом. – Отдыхай.

Когда Адольф уснул, я вернулся в комнату, которая стала нашей кухней.

– …Ты должен спать, ты не машина! – Бэйр торопливо смешивала что-то в склянках у котла.

– Если я это выпью, я не смогу встать, ты знаешь! У нас есть дела, мне нужно… – Арланд сидел на полу, на том, что осталось от циновки из водорослей, пролежавшей в этом доме мертвые боги знают сколько лет. Глаза инквизитора были закрыты.

– Тебе нужно поспать, мы не в том положении, чтобы можно было так себя изводить! Тебе понадобятся силы, – твердила ведьма, гремя половником о свой небольшой котелок.

– В чем дело? – тихо спросил я у Кудеяра.

– Арланд видит призраков. Говорит, их тут тьма и все они жаждут общения, – ответил царевич. Мы все валились с ног, но полукровка был необычайно бодр. Он сидел на подоконнике, подмяв одну ногу под себя, а другую свесив, и качался из стороны в сторону. Несмотря на то, что вокруг царил полумрак, его зрачки показались мне очень маленькими.

– Они не дают ему ни минуты покоя, он даже разговор поддержать не может. Я варю снотворное, – добавила ведьма, стоявшая к нам спиной.

Вдруг уши Кудеяра дернулись, будто возле них пролетела муха, царевич резко повернул голову и клацнул челюстями, однако никакого насекомого тут быть не могло. Поняв это, он беззвучно захихикал сам над собой.

– Кудеяр, а ты не видел вспышек? – спросил я, наблюдая за странным поведением полукровки.

– Вспышек? – переспросил он, резко повернувшись ко мне. – При чем тут вспышки?

– Твои зрачки…

– Я просто слишком долго смотрел в темноту, и теперь мне здесь ярко, – отмахнулся он и вскочил с подоконника. – Пойду исследую это место! Может, тоже увижу привидений?… – он странно хихикнул. – Саша! Ленивая кошка, хватит спать! Идем, посмотрим, что тут есть.

Пантера приоткрыла глаза и, убедившись, что хозяин не шутит, потянулась. Она грузно поднялась с облюбованной циновки и потрусила следом за царевичем.

Я проводил Кудеяра удивленным взглядом. Однако остальные, похоже, ничего необычного не заметили, и продолжили заниматься своими делами.

Я ночевал в одной комнате с Люциусом. Чародей, когда я вошел, писал что-то в своем дневнике при свете светляка.

– А вот и ты, – пробормотал он, не поднимая глаз.

– Что ты пишешь? – спросил я, не намереваясь запомнить ответ. Раздевшись и аккуратно сложив вещи, я забрался в свой спальный мешок и закрыл глаза.

– Никто из нас почему-то не задумался над тем, что наши путешествия нужно описать! Я каждый день записываю, что случилось. Обычно достаточно было строчки «как в первый день», а теперь появилась возможно исписать несколько страниц об этом месте и о ящерицах… Как там Кудеяр?

– Пошел гулять…

– У меня, знаешь ли, есть некоторые подозрения на его счет. Тварь могла быть… небезопасной. Арланд хорошо промыл ему раны?

– Наверное… – я чувствовал себя погребаемым в песке трупом и мечтал лишь об одном: поскорее уйти из этого мира в неведомое Туда. Я едва ли понял, что Люциус вообще что-то говорил, так сильно хотел спать.

Утром, когда я проснулся, все еще спали, хотя, судя по магическим часам, мы должны были встать несколько часов назад. Решив никого не будить, я приготовил завтрак, поел и отправился исследовать пост и его окрестности: чем раньше я начну, тем больше у меня будет шансов выяснить, как нам двигаться дальше.

Я долго бродил по посту, осматривая дома и загоны. В некоторые я заходил, пытаясь понять, что же произошло с этим заброшенным местом.

Почти везде в прихожих и примыкающих к ним комнатам был погром. На стенах и полу царапины, как будто от когтей, на полу валялись сломанные вещи вперемешку с маленькими толстыми и крепкими костями – останками хозяев поста.

Видимо, слевиты не успели закрыть ворота, и голодные твари проникли внутрь, ворвались в дома и загрызли всех, до кого добрались. Их стая была огромна, судя по размеру пиршества.

Если мне удавалось пробраться через баррикады из шкафов и прочего хлама в более удаленные комнату, я видел совсем другую обстановку – ту же, что и в момент смерти хозяев. Там все вещи лежали на своих местах, хотя были изрядно подпорчены временем. Скелеты в таких комнатах были целыми и находились в самых обычных позах: сидели в креслах, лежали на кроватях, мне даже попался один, который стоял, прислонясь к стене. Могло показаться, что эти черные кости, стянутые останками засохших связок, вот-вот начнут двигаться и жить своей прежней жизнью. У одного прямо перед пустыми глазницами была раскрыта старая запыленная книга, которую он внимательно читал уже несколько сотен лет.

Видимо, эти слевиты умирали от голода, заперев себя от монстров. Они не могли выйти и добраться до колодцев. Скорее всего, они уходили из этого мира очень медленно, в последнем страхе прислушиваясь к рычанию за завалами, может, надеясь на спасение, а, может, завидуя участи тех, кто погиб в бою и был съеден сразу.

Часто я находил возле таких «живых» скелетов бумагу – высушенный и отбеленный лист водоросли, растущей в местных прудах, и угольные палочки. Видимо, это должны были быть предсмертные записки. Я хотел бы прочесть то, что там было написано, но теневым зрением я мог видеть только силуэты и букв не различал.

В своих поисках я наткнулся на один забаррикадированный загон, он находился в самом центре поселения. Мне с трудом удалось пробить себе вход: пришлось превратиться в полукровку сенари и изрядно поработать ломом. Внутри я нашел несколько скелетов, похожих на лошадиные, и штук шестнадцать слевитов. Последние попадались в самых разных позах, кто-то лежал отдельно от всех, кто-то сидел, кто-то смешался с останками скотины. Один скелет слевита даже грыз ребро лошади.